Текст книги "Логово скорпиона"

Светлана Федоровна не утруждала себя детальным перечислением недостатков каждой претендентки, она ненавидела их всех оптом, даже не познакомившись. Она сказала себе раз и навсегда, что сделает для своего сына все, принесет любую жертву, но никому его не отдаст.

Ее усилия не пропали даром: до тридцати лет их с сыном жизнь текла гладко и спокойно. Светлана Федоровна без особых трудов нейтрализовала всех его знакомых женщин. Едва познакомившись с ней, они сразу же охладевали к Жене, переставали звонить, а на его просьбы о встрече отговаривались простудой или критическими днями.

Никто не хотел бороться за Женю с такой мамашей, по мнению искушенных в жизни современных молодых женщин, игра не стоила свеч. Наедине с собой Светлана Федоровна признавала их правоту: ее сын был довольно зауряден. Ни красив, ни умен, про таких говорят: ни рыба ни мясо. И денег зарабатывал мало, но какое это имело значение для материнской любви?

Жизнь не обещала никаких неприятных сюрпризов, и Светлана Федоровна немного расслабилась, о чем потом очень пожалела. Но тогда вдруг совершенно случайно подвернулась путевка в санаторий в Алупке. И Светлана Федоровна решилась поехать – нужно было поправить пошатнувшееся в борьбе за сына здоровье.

Она вернулась через месяц, посвежевшая и наполненная впечатлениями, тут-то и начались все беды. У сына, несомненно, появилась женщина, это Светлана Федоровна определила еще на вокзале. Глядя в его счастливые глаза поверх букета ярко-красных революционных гвоздик (из всех цветов Светлана Федоровна предпочитала именно этот вид), она прочитала в них прямую, явную угрозу своему материнскому счастью.

Осторожные расспросы ничего не дали, Светлана Федоровна необдуманно усилила напор и получила в ответ полную обиды и недоумения отповедь – сын расценил ее расспросы как посягательство на свою личную жизнь. На предложение привести свою приятельницу в дом и познакомить ее с матерью сын отвечал уклончиво. Голос по телефону был очень приятный, Светлана Федоровна не могла этого не признать. Однако она мобилизовала всю волю и приготовилась к длительной осаде. По крупицам выцеживая из сына информацию, она с ужасом выяснила, что опасная соперница совсем даже не молодая девушка, а женщина тридцати лет, разведенная и с ребенком! Светлана Федоровна впала в тихую панику, и только выработанные за долгие годы воинствующего материнства терпение и настойчивость помогли ей держать себя в руках. Рассудив здраво, что вряд ли ее Женечка может представлять для этой хищницы и искательницы нового мужа какой-то интерес по причине своей малой платежеспособности, Светлана Федоровна подумала, что увлечение это скоро пройдет, потому что хищница не может тратить время на неперспективного кандидата – не в том она возрасте. Но как же она ошибалась!

Крах наступил через полтора месяца. Сын пришел непривычно серьезный и сказал, что женится, потому что через шесть месяцев станет отцом. Да, да, Марина ждет ребенка, его ребенка, мать всегда говорила ему, что дети – это прекрасно, он тоже хочет испытывать отцовские чувства. Свадьба будет очень скоро.

В первый раз в жизни со Светланой Федоровной случилась истерика. Все санаторные процедуры и съеденные в Крыму витамины вышли слезами. Светлана Федоровна падала в обморок, рыдала и билась головой о стену – все было напрасно. Сын твердо решил жениться. И не показывал матери свою беременную невесту, чтобы не расстраивать последнюю – ей, видите ли, нельзя волноваться!

Светлана Федоровна почувствовала, что пора сменить тактику. Она провела сама с собой совет в Филях и решила отступить, как Кутузов перед Наполеоном.

Историки утверждают, что Кутузов не хотел давать сражение у Бородина. Его якобы вынудили другие военачальники и общественное мнение. Светлана Федоровна решила не повторять ошибок великого полководца и молча сдалась на милость победителя, не устраивая бесполезного кровопролития. Ей даже не понадобилось поджигать Москву, то есть собственную квартиру, потому что сын собрал вещи и ушел жить к жене. Свадебная церемония была очень скромной. Светлана Федоровна не смогла как следует разглядеть невестку из-за ее огромного живота и собственных злых слез.

Сын считал, что одержал над матерью полную победу, и с облегчением перевел дух. Родилась малышка. Сын много работал, но находил время навестить мать – он все же был к ней очень привязан. А Светлана Федоровна затаилась, как кобра перед прыжком, и терпеливо ждала. Она не сомневалась в успехе, потому что без труда распознала в невестке пустую и вздорную бабенку. Невестка искренне считала, что удержать любовь мужа можно только внешностью и сексом. Просто даже какая-то непростительная глупость для женщины, вышедшей замуж в третий раз! Светлана Федоровна не уверена насчет других мужчин, но твердо знает, что ее Женечку можно удержать только неустанной заботой.

Светлана Федоровна начала осторожно отвоевывать сданные позиции. Она обволокла сына своими заботами, как паук опутывает легкомысленную муху клейкой паутиной. Сын доверчиво шел в расставленные силки. Когда он в первый раз остался ночевать дома в своей холостяцкой комнате, Светлана Федоровна чуть не поздравила себя с победой, но сдержалась. Ей нужно было избавиться от невестки навсегда, вытравить из памяти сына само воспоминание о ней.

Все складывалось отлично. Сын все чаще ночевал дома и все реже уходил к жене. Порой Светлана Федоровна думала, что если бы вместо нынешней невестки была другая женщина – умная, добрая, хорошая хозяйка, – ее усилия не увенчались бы успехом. Но такая женщина вряд ли обратит когда-нибудь внимание на ее сына, справедливо возражала себе Светлана Федоровна. Стало быть, все к лучшему…

Каждый год сыновнего брака Светлана Федоровна защитывала себе за три, как военнослужащим на Крайнем Севере. Она очень похудела и постарела, нервы расшатались, а от этого пошли многие болезни. Но все же она упорно шла к своей цели и достигла ее! Невестка исчезла с горизонта. И сын вспоминает ее с ненавистью, а скоро и совсем забудет. И вот появляется какая-то девица и начинает тревожить его память расспросами!

Светлана Федоровна послала сына за какой-то мелочью в аптеку, а сама порылась в своих записях и нашла номер телефона того нотариуса, к которому привела ее Марина в свое время перед отъездом, чтобы получить разрешение на поездку ребенка. Это был первый и единственный раз, когда свекровь и невестка действовали сообща в полном согласии. Разумеется, вся история с отъездом за границу сразу же показалась Светлане Федоровне весьма сомнительной. Ее взбалмошная и глупая невестка, несомненно, впуталась в очередную авантюру. Но так сильно было желание навсегда распроститься с ненавистной женой сына, что Светлана Федоровна сделала все, чтобы ускорить ее отъезд. О том, что она может больше никогда не увидеть свою единственную внучку, Светлана Федоровна старалась не думать. Откровенно говоря, в ее сердце не было места для еще одной любви, его заполнила всепоглощающая, требовательная, неистовая любовь к сыну.

Набрав номер, она дождалась, когда на том конце ответили, и тихим голосом наговорила в трубку все сведения, которые успела выудить у сына по поводу решительной молодой женщины. Светлану Федоровну выслушали не перебивая и поблагодарили, когда она выразила пожелание, чтобы эти сведения могли кому-нибудь пригодиться.

– Тушите пожар, – на прощание сказала она, – с моей стороны все будет в порядке. – И повесила трубку.

Рита встала рано, переделала домашние дела и стала ждать звонка от Евгения. Когда по радио пропикало двенадцать часов, она рассердилась. В консульство они сегодня не попадут – туда нужно идти с утра. Какой необязательный человек, ведь обещал же! Она набрала его рабочий номер телефона. Там ответили, что Евгений Витальевич сегодня на работу не вышел, а по какой причине, они не знают – он еще не звонил. По домашнему номеру трубку никто не снимал. Рита вздохнула и уселась на кухне делать маникюр.

Мысли текли безрадостно. Время идет, а она проводит его бесполезно. То небольшое количество денег, что она привезла с собой, скоро кончится. И что тогда делать? Возвращаться к себе в город и упасть в ноги Валерию? Очень не хочется, здесь, вдали от него, Рита поняла, до чего же она устала от их отношений. Да и как знать, возможно, ее место уже занято?

Либо же искать работу здесь? Рита работы не боится, тетя Люба приучала ее к труду, так что рано или поздно она найдет что-то подходящее. Но сначала нужно все же выяснить насчет Маринки, Рита привыкла доводить любое начатое дело до конца.

Она снова набрала рабочий номер Евгения. Ответили, что он взял несколько дней за свой счет – тяжело заболела мать.

Вот тебе и на! Какое совпадение! Что-то подсказывало Рите, что Маринкина бывшая свекровь заболела неспроста.

Дома у них теперь было плотно занято. Рита тщательно накрасилась, оделась для выхода из дома и перед уходом еще раз набрала номер. Ответил женский голос.

– Могу я попросить Евгения Витальевича? – строго спросила Рита.

– А кто его спрашивает? – не менее строго ответила трубка.

Для тяжелобольной женщины, каковой являлась, по мнению сослуживцев Евгения, его мамаша, голос был весьма бодр.

– Это с работы, – буркнула Рита.

– Его нет дома, – нелюбезно ответили на том конце, – и будет поздно.

Обе одновременно положили трубки на рычаг и поняли, что обе врут. Рита сообразила, что мамаша Евгения держит своего сына дома и притворилась больной, чтобы он не ушел и не встретился с ней, Ритой, а Светлана Федоровна ни минуты не сомневалась, что звонит та самая настырная сестра бывшей невестки.

Рита аккуратно переписала себе в блокнот адрес из телефонной книжки и вышла из дома, не забыв поставить квартиру на сигнализацию. Так просто они от нее не отделаются!

Рита нажала на звонок и держала его долго-долго, но за дверью квартиры Евгения и его мамаши стояла загробная тишина. Не может быть, чтобы они слиняли из дома так быстро. Рита позвонила еще несколько раз и постучала в дверь кулаком. Железная дверь ответила негодующим гулом, но в глубине квартиры по-прежнему было тихо.

Зато какое-то движение послышалось от соседей. Щелкнул замок – не то его открывали, не то запирались покрепче. Рита шагнула к соседской двери и сделала самое приветливое выражение лица, после чего робко нажала на звонок.

– Чего надо? – немедленно послышался из-за двери старушечий голос.

– Извините, пожалуйста, вы не знаете, скоро ли будет кто-нибудь из Барковских? – прокричала Рита.

За дверью опять завозились с замками, потом дверь приоткрылась на цепочку, и Рита, как и ожидала, увидела бодрую старушенцию.

Бабуля была маленькая и сухонькая, на голове ее бойко топорщился седой хохолок, а глаза глядели зорко и подозрительно. Рита поймала себя на том, что внешность бабули ей очень хорошо знакома. Но с другой стороны, она точно знала, что видит бабку впервые.

– А тебе они зачем, Барковские-то? – поинтересовалась бабуся.

– Я их дальняя родственница из провинции. – В Ритиных словах, несомненно, имелась доля правды, потому что соседка поверила.

– Так Женю я недавно видела, он в магазин пошел, а сама-то болеет, видно, так и дверь не откроет…

В голосе соседки слышалось явное неодобрение, и Рита приободрилась.

Лифт шел наверх, бабуля повернула голову, и снова Риту пронзило ощущение чего-то очень знакомого. Лифт открылся на их этаже и выпустил навьюченного продуктами Евгения. Он поднял глаза и увидел Риту.

«Картина называется – не ждали!» – злорадно подумала она.

– Женечка, – затараторила она быстро-быстро, – а я по телефону звонила, никто не отвечает. Тогда я такси взяла – ужас как у вас дорого! – и приехала. Хорошо, что адрес не забыла…

Евгений стоял молча, уставившись на Риту, как в афишу коза. Не переставая болтать, Рита краем глаза взглянула на соседку. Бабуся чуть повернула голову, смотрела на них очень строго, и Рита вдруг поняла, где она раньше видела это лицо, – бабуля была удивительно похожа на полководца Суворова! Если надеть на нее мундир с регалиями и звездами, то получится просто копия портрета из школьного учебника истории – генералиссимус Александр Васильевич Суворов.

– Хотела уходить, хорошо, что соседка меня обнадежила насчет твоего прихода…

– Спасибо, Александра Васильевна, – обреченно пробормотал Евгений, открыл дверь своим ключом и пропустил Риту вперед.

– Женя, кто там пришел? – раздался в глубине коридора хорошо поставленный голос, в котором звучали интонации заученной фальшивой доброжелательности, с которой тетки – работники загсов говорят новобрачным: «Объявляю вас мужем и женой».

Дверь комнаты открылась шире, и на ее пороге появилась невысокая худощавая женщина неопределенно-пенсионного возраста с гладко уложенными темными волосами на маленькой, как у змеи, головке и с намертво поджатыми губами врожденной свекрови.

– Светлана Федоровна? – осведомилась Рита. – Впрочем, кому здесь еще быть… А я – Маргарита, Маринина сестра.

Вся показная доброжелательность моментально слетела с лица хозяйки, и она стала похожа на разъяренную кобру.

– Евгений! – возопила Светлана Федоровна. – Что здесь делает эта женщина?

– Не волнуйся, мама, – Евгений шагнул к матери, – тебе нельзя волноваться, тебе может стать хуже.

– Мне уже не может быть хуже! Если прямо ко мне в дом врываются падшие женщины, чтобы обделывать у меня на глазах свои грязные делишки…

– Что?! – Рита мгновенно разъярилась и тоже прибавила голос на полную мощность. – Это вы говорите о грязных делишках? Что вы называете «грязными делишками» – я хочу узнать, куда вы дели мою сестру и вашу, между прочим, единственную внучку?

– Я не хочу слышать об этой женщине! – прошипела мамаша, слегка отступая перед Ритиным молодым напором, и, повернувшись к сыну, простонала: – Евгений! Огради меня…

– Мама, мама, не волнуйся, – проблеял ее сын и посмотрел на Риту умоляющим взором: – Я прошу вас, уйдите, мама болеет, ей плохо…

– Да? – язвительно проговорила Рита. – Вы думаете? А я, честно говоря, подозреваю, что она прекрасно себя чувствует. И все эти разговоры о болезнях – только театр одного актера… И одного зрителя, чтобы вернее прибрать тебя к рукам.

– Евгений! – Светлана Федоровна схватилась за сердце. – Или ты не мужчина? Твою мать оскорбляют, а ты молчишь! Немедленно вызови милицию, чтобы нас оградили от этой бандитки! Уже в собственном доме нельзя чувствовать себя спокойно!

– Да-да, – Рита заговорила гораздо спокойнее, на этот раз в голосе у нее звучала злая насмешка, – вызови, вызови милицию, я так полагаю, что твоя мамочка решила сделать чистосердечное признание!

– Какое признание? – испуганно вскрикнул Евгений, затравленно переводивший глаза то на мать, то на бывшую свояченицу. – О чем вы говорите?

– Но ты ведь не подписывал разрешение на выезд дочери, – Рита била наудачу, но почти уже не сомневалась в своей правоте, – значит, это твоя мамочка, змея гремучая, подделала разрешение!

– Евгений, зачем тебе милиция! – вскричала Светлана Федоровна, как будто не сама только что требовала эту милицию вызвать. – Неужели ты сам не можешь выпроводить из квартиры эту нахалку, которая оскорбляет твою родную мать?

– Нет, не может! – расхохоталась Рита. – Уж это ему точно слабо! Так что, Светлана Федоровна, лучше выкладывайте все, что знаете. Как вы избавились от невестки?

В пылу разговора Рита уверилась, что именно Маринкина свекровь – причина всех бед.

– В собственном доме! – Пожилая женщина отступила еще на шаг, прижалась спиной к стене, и эта опора на родные стены, видимо, придала ей новых сил. – В собственном доме я должна выслушивать такие оскорбления! Вот, Евгений, теперь ты видишь, с какими людьми ты едва не породнился по своему слабоволию! Ее сестрица была такой же наглой тварью!

– Была? – вскрикнула Рита. – Значит, ты, старая сколопендра, убила Марину?

Скандал набирал обороты и дошел уже до такой стадии, когда враждующие стороны себя не помнят и кричат невесть что.

– Что вы! – закричал Евгений, совершенно бледный от ужаса. – Марина уехала.

– Даже если она не убила ее своими руками – она все сделала, чтобы отделаться от нее навсегда… Да если бы твоя мамочка могла задушить Маринку, не боясь тюрьмы, – она ни на секунду бы не задумалась.

– Вон! – Светлана Федоровна шагнула вперед и замахнулась на Риту сухоньким кулачком. – Ты такая же дрянь, как твоя сестра! А сестрица твоя… да на ней пробы ставить негде было! Сколько у нее было мужей? И эта падшая женщина сумела обольстить моего Женечку… Да любая мать на моем месте все сделала бы, чтобы защитить своего ребенка!

– Своего ребенка? – как эхо повторила Рита. – А его ребенка? – Она показала на Евгения. – Свою родную внучку вы отправили неизвестно куда, ни секунды не раздумывая? Да есть ли у вас хоть капля совести? Вы просто чудовище! Неужели ничего не шевельнулось у вас в душе? Да какое там, разве у вас есть душа! За год даже не вспомнили, что у вас есть внучка!

– Да моя ли это внучка? Твоя сестрица такая оторва, что я сильно сомневаюсь в том, что это Женечкин ребенок!

– Да? – Рита сделала еще шаг вперед. – Во всяком случае, судя по тому, какая Лялька хорошенькая, ваш урод-сыночек действительно может быть ни при чем…

– Вон! – снова завопила старуха и, схватив первое, что попалось ей под руку, – бронзовую пепельницу в форме свернувшейся кобры, которая стояла на тумбочке под зеркалом в прихожей, запустила в незваную гостью.

Рита увернулась от кобры, подобрала ее и швырнула в зеркало. Зеркало с жалобным звоном рассыпалось на мелкие кусочки, а Рита победно улыбнулась и, громко сказав:

– Хорошая примета, Светлана Федоровна! – покинула поле боя.

Рита вернулась домой просто кипя от злости. Подумать только, она могла рассчитывать на этого ненормального со своей стервой мамашей! Господи, как угораздило Маринку выйти за него замуж? Быть настолько неразборчивой. Ведь сразу же было видно, что козел! Даже Сережка разобрался при первом же взгляде. Одно непонятно: как мамаша позволила ему жениться? И на старуху, как говорится, бывает проруха…

Но как женила, так и разженила. Подумать только, совершенно не интересоваться единственной внучкой! Да, теперь ясно, что такой, с позволения сказать, папаша, который понятия не имеет, где находится его ребенок, Рите не помощник. Но что же ей делать? Самой обращаться в консульство? Она понятия не имеет, что она там скажет. Никаких документов о том, что Маринка ее двоюродная сестра, она не может представить. Как она уехала – по туристической визе или по приглашению, Рита не знает. Если по приглашению, то кто ее приглашал? Если от турфирмы, то как она называется? Ни адреса того агентства, ни даже его названия Рита не знает. Тут еще такой вопрос, как паспорт. В паспорте у Риты прописка, естественно, не петербургская, пустят ли вообще ее в консульство? Можно, конечно, идти с Сережкой. Он совершеннолетний, скажет, что разыскивает мать, которая такого-то числа выехала во Францию. Но во-первых, Сережка однозначно сказал, что делать этого не будет – у него сильная обида на мать. А во-вторых, французы начнут разыскивать Маринку официальным способом, то есть с помощью полиции. А если у нее и вправду не все там гладко? Как бы не навредить… Вполне могла Маринка там влипнуть в какую-нибудь сомнительную историю… Доверилась кому-то, языка не знает. Порядков французских тоже не знает… Ох, как тяжело на сердце! Не зря тетя Люба переживала…

Пока что все Ритины начинания заканчивались ничем. Зачем она вообще приехала? Правда, Сережке она помогла, теперь его из института не выгонят. Рита заставила его разгрести завалы в квартире, выгнала его сомнительную компанию, подкормила парня и вообще привела к общему знаменателю, как выражалась тетя Люба.

Вспомнив тетку, Рита приободрилась. «В любой ситуации, что бы ни случилось, никогда не опускай руки!» – говорила тетя Люба.

Ладно, переведем дух, посидим тихонько, авось что-нибудь придет в голову. Сережки нет дома, никто не помешает.

Рита заварила кофе, достала сигареты, закурила, и тут раздался телефонный звонок. Вот еще напасть, за всю жизнь столько не разговаривала по телефону, как в этот приезд в Петербург! Рита отставила недопитую чашку и потащилась к телефону.

– Слушаю вас!

– Э, могу я поговорить с Мариной Анатольевной? – раздался в трубке очень приятный мужской голос.

Рита почувствовала, что сердце ее стремительно поднимается в район пищевода, хотя звонок ровным счетом ничего не означал. Маринкой мог интересоваться случайный знакомый либо же какое-то официальное лицо.

– Простите, а кто ее спрашивает? – Голос ее от волнения стал хриплым.

Незнакомый собеседник тотчас же отреагировал:

– С ней ничего не случилось? Она здорова?

– Она… она уехала.

– Куда она уехала? – В его вопросе звучала неподдельная заинтересованность. – К матери и сестре?

– Так все же: кто ее спрашивает? – почти взмолилась Рита.

– Бывший муж, – последовал лаконичный ответ, – меня зовут Антон.

«Второй, значит, – мелькнуло у Риты в голове, – тебя-то здесь и не хватало».

– А могу я, в свою очередь, узнать, с кем разговариваю? – очень вежливо осведомился Антон.

– Черт! – Рита неудачно перехватила догоравшую сигарету, и она обожгла ей пальцы.

– Простите? – опять-таки вежливо переспросили на том конце.

– Это вы меня простите, – Рита смутилась, – я ее сестра, Маргарита. А Марина… она уехала за границу вместе с ребенком.

– Давно? – разочарованно спросил Антон, и Рита вдруг поймала себя на мысли, что ей не нравится эта разочарованность в его голосе.

Какие у них были отношения с Маринкой? Зачем он звонит, если они расстались несколько лет назад и Маринка даже успела с тех пор еще раз выйти замуж и снова развестись?

Как бы отвечая на ее невысказанные вопросы, Антон мягко пояснил:

– Видите ли, в чем дело, Рита. Вы позволите вас так называть? Мы в свое время не познакомились, но Марина рассказывала про вас. – И, дождавшись, когда Рита издаст звук, означающий согласие, продолжал: – Видите ли, в чем дело. Мы с Мариной расстались по-дружески, а у меня такая работа… я часто отсутствую.

– В командировки ездите?

– Можно и так сказать, но в данном случае это не главное. А главное – это то, что по вашему голосу, Рита, я чувствую, что с Мариной не все гладко. И разговор это не телефонный.

– Вас не было больше десяти месяцев? – Ритой вдруг овладела подозрительность, потому что ни одна встреча с Маринкиными бывшими мужьями ничего ей не дала, только настроение испортилось.

– Я звонил месяца три назад, никто не взял трубку. А я, знаете ли, привык уже ее опекать. Ваша сестра, она такая женщина… – он замолчал, подбирая слово, – она несколько…

– Взбалмошная, – подсказала Рита, – не старайтесь смягчить выражения, я хорошо знаю свою сестру.

– Итак, мы договорились? Встретимся где-нибудь в городе и поговорим по душам. Вы расскажете мне все про Марину, и если нужна моя помощь, то сделаю все, что смогу. Я никогда себе не прощу, если с ней что-нибудь случится.

Наконец-то! У Риты в голове взвился солнечный зайчик. Наконец-то кто-то согласился выслушать ее и помочь! И человек не посторонний, он знает Маринкин характер – еще бы ему не знать, знает, на что она способна. Конечно, очень может быть, что и этот муж ничем не поможет. Хотя насчет первого она не совсем права. Все же удалось заставить его сделать кое-что для Сережки. Он не пустое место, просто обхамел совсем на месте директора крупной фирмы. Но Рите до него теперь нет никакого дела.

Антон назвал место встречи и добавил:

– Темно-серая «девятка».

Рита совершенно сознательно почти не оставила себе времени на сборы: она идет по делу, вовсе не обязательно целый час наряжаться и рассиживать перед зеркалом. Они встретятся с Антоном, она изложит ему ситуацию и послушает, что ей скажут в ответ. Если Антон сумеет ее убедить, что все страхи беспочвенны и с Маринкой все в порядке, она выбросит из головы всю эту историю хотя бы потому, что не знает, что можно сделать. Если же он проникнется ее подозрениями, то, возможно, вдвоем они смогут что-то придумать.

На улице хоть и светило солнце, но дул с утра резкий холодный ветер. Поэтому Рита надела брюки и длинный желтый свитер с карманами и высоким воротником. Сочный желтый цвет удачно сочетался с яркими карими глазами и пышной шапкой каштановых волос. Сверху пришлось накинуть теплый плащ – погода не обещала ничего хорошего.

Первая мысль, которая пришла Рите в голову, когда она села в темно-серую «девятку» и разглядела ее водителя, заключалась в том, что ее сестра – потрясающая дура. Упустить из рук такого мужчину!

Вторая мысль заключалась в том, что такая же потрясающая дура она сама. Не найти ничего лучше, как вырядиться в свитер и брюки, как какая-нибудь челночница! Сочный желтый свет! В его глазах она в дурацком желтом свитере будет выглядеть как муха, упавшая в яичный желток!

Однако незачем расстраиваться из-за того, чего ты уже не силах изменить, как говаривала тетя Люба.

Рита повернулась к Антону. Оказывается, они уже едут куда-то по городу, а она так и не произнесла ни слова, кроме «здравствуйте» при встрече. Рита постаралась собрать расползающиеся мысли. Однако… предупреждать надо!

Мужчина, сидевший рядом с ней, был не то чтобы потрясающе красив, но от него исходила такая волна мужской силы и обаяния, что сидеть с ним рядом в машине Рите было жарко. Она расстегнула плащ, стараясь сделать это как можно незаметнее. Его руки уверенно лежали на руле, сам он внимательно смотрел на дорогу перед собой и молчал.

– Куда мы едем? – нарушила наконец Рита затянувшееся молчание традиционным вопросом.

– В одно место, где мы сможем спокойно посидеть и поговорить, – ответил он не менее традиционно.

– Но не в ресторан, надеюсь? – Против воли в Ритином голосе прозвучал испуг – хороша она будет в ресторане в чертовом свитере!

– Вам понравится, – успокаивающе улыбнулся Антон и на миг оторвался от созерцания дороги.

Улыбка у него была хорошая, зубы белые и ровные, и Рита вдруг увидела, какой он молодой. Опять она подумала, на этот раз с недоумением, какая же Маринка глупая, что не сумела удержать такого интересного мужчину.

Он остановил машину у какого-то высотного здания – гостиницы, а название Рита не успела прочитать. Они вошли внутрь и поднялись на лифте очень высоко, потом прошли немного по коридору и оказались в помещении кафе. Вся передняя стена зала была стеклянной, и столики друг от друга отделяли символические перегородки вьющихся растений. Рита села, взглянула за стекло и ахнула. Внизу под ногами расстилалась Нева. В воде отражалось голубое небо, поэтому река сегодня тоже была голубой, и барашки, образующиеся от ветра, казались маленькими облачками. Дальше было видно город. Рита плохо его знала, в глаза бросались только золотые шпили и купола церквей.

– Нравится? – Антон уже стоял рядом, протягивая ей чашку с дымящимся кофе. – Я, когда приезжаю из дальних поездок, всегда прихожу сюда. Летом они ставят столики на открытом балконе, но сегодня там слишком прохладно.

– Могу я задать вам один, нет, два вопроса? – спросила Рита, помешивая кофе.

Она заметила, как Антон слегка помрачнел, и глаза его, прежде серые, потемнели, но кивнул.

– Сколько вам лет?

– Тридцать пять, – быстро и, как показалось Рите, с облегчением ответил он.

– Вот как? – удивилась Рита. – Вы, значит, на два года моложе Марины?

– И она это тщательно скрывала, – усмехнулся Антон и неповторимым жестом, от которого у Риты сердце ворохнулось, как птенец в гнезде, откинул назад голову и посмотрел на Риту полуприкрытыми глазами.

Рита подумала, что он и на тридцать пять-то не тянет, кажется еще моложе, и понятно теперь, почему Маринка была так озабочена своей внешностью. Но все-таки отчего же они развелись?

– Насчет второго вашего вопроса, хоть вы и не успели его задать, я должен сказать, что про работу свою рассказать не могу. Скажу только, что она очень ответственная. Поэтому, приезжая сюда, я стараюсь отдохнуть.

Рита хотела спросить вовсе не про работу, но сделала вид, что удовлетворена ответами. Неприлично сразу же набрасываться на человека с вопросами личного характера.

Антон отхлебнул кофе и с улыбкой посмотрел на Риту:

– А мне позволено будет тоже задать два вопроса?

Они выпили по две чашки кофе, съели фруктовый десерт и пирожное. После чего Антон принес себе минеральную воду, а Рите – рюмочку потрясающе крепкого и сладкого ликера. За это время он задал не два, а, наверное, двадцать два вопроса, и Рита отвечала с готовностью о детстве, о своем городе, о том, какой институт закончила и где работала. Не рассказывала она только, как умирала тетя Люба и как бежала она из города тайком, боясь Валерия. Совершенно незачем рассказывать мужчине, на которого имеешь виды, о его менее удачливом предшественнике!

Осознав эту мысль, Рита даже остановилась на полуслове, хотя до этого их беседа текла ровно и гладко, как речка по равнине. Что за мысли лезут в голову? Ведь он муж ее сестры, хоть и бывший. Кроме того, этого человека она видит впервые в жизни.

Антон, удивленный заминкой, уставился на нее поверх чашки.

– Я все болтаю… – промямлила Рита, – а ведь мы встретились совсем не для этого. Вы хотели узнать про Марину, но я… мало что знаю.

– Ну что ж, давайте про Марину, – с видимым разочарованием в голосе произнес Антон, чем очень порадовал Ритино измученное сердце.

Рита вкратце рассказала ему, как Маринка решила выйти замуж за границу, как нашла какое-то агентство, которое, в свою очередь, нашло ей французского жениха, как Маринка с дочкой уехали, и с тех пор пришло всего два письма, и Маринка даже не сообщила свой адрес.

Рита не стала рассказывать Антону про две фотографии и про то, что именно они вызвали у нее кое-какие подозрения. Почему-то в разговоре с ним ей самой казались несерьезными все ее страхи. Как бы прочитав ее мысли, Антон вдруг перегнулся через стол, накрыл ее руку сильной сухой ладонью и проговорил, глядя Рите прямо в глаза:

– Девочка моя, я вижу, что вы переживаете за сестру. Не нужно этого делать. Поверьте, я знаю Марину очень хорошо, наверное, лучше вас. И я вам скажу, что у нее счастливый талант выходить невредимой из любой передряги. Я вас уверяю, всегда найдется какой-нибудь приличный мужчина, согласный позаботиться о привлекательной молодой женщине с ребенком. Особенно во Франции. Так что все там хорошо, а что не пишет – так, может, боится сглазить? Что может случиться с женщиной в цивилизованной стране в самом центре Европы?

Рита молчала, хотя в душе была с ним абсолютно согласна. Действительно, Маринку всегда в жизни вывозила кривая, как с грустью признавала тетя Люба.