Текст книги "Побег из гламура"

Автобус бойко катил по шоссе.

Прошло немного больше получаса, и разбитная кондукторша громко объявила:

– Деревня Кострово! Кто брал до Кострова? Выходим!

Татьяна двинулась к выходу, Катя устремилась за ней. Они уже протолкались к самым дверям, как вдруг Катерина вцепилась в руку новой подруги:

– Стой! Не выходим! Едем дальше!

– В чем дело? – Татьяна удивленно обернулась. – Ты же хотела попасть домой!

– Там опять эта машина!

Действительно, на обочине, метрах в ста от автобусной остановки, как раз там, где сворачивала дорога к их коттеджному поселку, стоял черный «лексус».

Как хищный зверь, терпеливо поджидающий свою жертву.

– Ну что, девочки, мы выходим или мы задерживаем автобус? – недовольно осведомилась кондукторша.

– Мы едем дальше, – решительно ответила Татьяна.

– А тогда нужно доплатить за проезд!

– Сейчас. – Таня вытащила кошелек и отсчитала нужную сумму. – И куда же мы теперь? – спросила она вполголоса, повернувшись к Кате. – Я, конечно, ничего не хочу сказать, но денег у меня почти не осталось…

Очень Тане не нравилась ее новая знакомая. Выглядела она неважно – сильно побледнела, глаза бегают, руки трясутся… Снова в голове мелькнула мысль, что зря она влезла в это дело. Но не могла же она пройти мимо! Когда она увидела, что трое подонков тащат женщину в сарай, тело ее начало двигаться само.

Однако ведет себя девица странно. Может быть, она нарочно придумала все про таинственную черную машину, которая ее преследует, чтобы не выходить у деревни Кострово? Потому что нет никакого коттедж–ного поселка поблизости и роскошного загородного дома в нем тоже нет, то есть дом, может, и есть, только живут в нем совсем другие люди, не имеющие к Кате Неверовой никакого отношения. Да Катя ли она, и Неверова ли? С таким же успехом девица могла сказать, что она Маша Иванова или Саша Петрова, она, Татьяна, не милиция, проверять не станет. А вот, кстати, отчего она первым делом не обратилась в милицию? И отчего вместо того, чтобы держаться поближе к цивилизации, оказалась на самой окраине поселка? Хоть и видно, что мозги у богатенькой дамочки напрочь отказали от стресса, однако чувство самосо–хранения должно же быть.

Машины она точно испугалась, такое не сыграешь.

Татьяна перехватила заинтересованный взгляд дядьки с грибной корзиной и оттащила Катю в конец автобуса.

– Вот что, подруга, – тихонько сказала она, – куда ты теперь собираешься?

– Я… я не знаю, – упавшим голосом прошептала Катя.

«Может, у нее не все дома? – всерьез задумалась Тать–яна. – Может, она сбежала из психушки?»

Но дорогие шмотки как-то не укладывались в схему. К тому же Татьяна всегда доверяла своему первому впечатлению, она умела, окинув человека цепким взглядом, узнать, что он собой представляет. Эта Катя показалась ей искренней. Неужели она ошиблась?

Катя почувствовала недоверие своей новой знакомой.

– Я правда ничего не придумываю… – упавшим голосом сказала она, – я боюсь…

– Говоришь, муж у тебя банкир? – спросила Татьяна. – Почему бы тебе не позвонить ему и не сообщить, что с тобой случилось?

Она решила провести последнюю проверку и протянула Кате мобильник.

Катя вцепилась в телефон, как утопающий в спасательный круг.

В первую очередь она, разумеется, набрала номер Виталия.

И снова, как и прошлый раз, ей ответил равнодушный голос автоответчика: «Абонент недоступен…»

– Господи, да что же такое?! – пробормотала Катя, уставившись прямо перед собой. – Наверное, с ним что-то случилось!

Сидевшая впереди тетка с завитыми волосами невероятно рыжего цвета оглянулась на нее сердито. В ее взгляде не было ненависти лично к Кате, просто все молодые красивые женщины вызывали у нее чувство вполне объяснимого недовольства.

Катя отвернулась к окну, сосчитала до десяти, чтобы успокоиться, и снова раскрыла телефон.

Кому позвонить?

Маме? Нет, ни в коем случае! Она сойдет с ума от страха, а ведь у мамы слабое сердце! Да ведь мама сейчас не в Москве, а отдыхает в Карловых Варах, все равно она ничем не поможет.

– Позвони мужу на работу, твой голос там знают, – подсказала Татьяна, сообразив по Катиному лицу, что все опять плохо.

Снова позвонить Стасу Мельникову?

Катя вспомнила, что именно после прошлого звонка Стасу на дороге появился зловещий черный «лексус». Этот звонок стоил жизни молоденькой брюнетке из поселка Вяжищи. Пусть она была вредной и невоспитанной, но такой смерти явно не заслужила.

Еще Катя вдруг вспомнила, как главный бандит, которого никто уже не назовет лейтенантом Смородиным, упоминал про какого-то заказчика. То есть это значит, что ее остановили не случайные охотники за дорогой машиной, это значит, что кто-то велел «лейтенанту Смородину» убить именно ее, Катерину Неверову.

Виски пронзила внезапная боль. Неужели таинственный заказчик – это Стас Мельников? Стас, которого она знает так давно, которому безоговорочно доверяет Виталий, которого он считает не за сотрудника, а почти за друга! Ведь как только она объявилась, тут же приехал черный «лексус» и задавил девчонку, приняв ее за Катю. Ведь, кроме Стаса, никто не знал, где Катя находится, она сама сообщила ему название поселка и ориентир – кафе «Афродита».

И он не дал ответа на вопрос, где же находится Катин муж и отчего молчит его мобильник. Катя постаралась заставить себя думать, несмотря на терзающую виски боль.

Если она позвонит Ирочке, секретарше мужа, о звонке все равно сразу же станет известно Стасу. Стало быть, в банк звонить нельзя, тем более что больше она ничьих телефонов не помнит. Подруги, друзья? Самым лучшим Катиным другом за последние два года был муж, они много времени проводили вместе, поэтому подруги как-то отошли на второй план. Но ведь ей нужно добыть хоть сколько-то денег, чтобы отдать Татьяне и добраться до дома.

– Ну? – холодно спросила Татьяна. – Что ж не звонишь в банк? Найдут там твоего мужа…

– Я номер забыла… – пробормотала Катя севшим голосом.

– Какой банк? – Татьяна тянула из ее рук мобильник. – Сейчас узнаем…

– Нет-нет… – Катя попятилась, – в банк звонить нельзя… они узнают, где я… эта машина, – она кивнула в окно, – она оттуда, они хотят меня убить…

– Та-ак, – протянула Татьяна, – правильно говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Поделом мне, не надо верить всем подряд… Ну что ж, влетела на десять тысяч, переживу как-нибудь.

– Постой! – взмолилась Катя. – Ты мне не веришь? Все так и было, я расскажу…

– Некогда мне, скоро выходим, – отстранилась Татьяна.

– Но что же мне делать?

– До города ты доехала, иди в милицию. Если все так и было, как ты говоришь, пускай они тебе помогают. Им по должности положено. Позвонят мужу или кому там еще ты хочешь, проверят по базе данных… А мне, знаешь, по барабану – Катя ты или Маруся… Хоть Вера-Надежда-Любовь и мать их София, вместе взятые!

Снова Катя почувствовала дикий страх, как тогда в поселке. Татьяна уйдет, и она останется совершенно одна. Идти в милицию? Она даже не знает, где находится ближайшее отделение. Она больше не может ходить пешком, она просто упадет на асфальт! Господи, ну к кому можно обратиться, чтобы помог?

И тут в ее памяти всплыл номер Лиды Дроздовой.

Черт! Она наверняка ждет Катю в «Галерее»! Времени у нее много, сидит себе, не скучает…

Катя представила себе уютный зал модного ресторана и невольно позавидовала Лиде. Тем временем пальцы сами набрали ее номер. Пока Лида ответила, прошла вечность.

– Слушаю! – раздался в трубке знакомый голос.

– Лида, это я, Катя!.. – Катерина понизила голос, потому что рыжая тетка на ближайшем сиденье выставила левое ухо как локатор. В трубке помолчали, потом Лида спросила не своим, хриплым голосом:

– Какая Катя? Неверова?

– Ну да. Ты что, меня не узнала? – изумилась, в свою очередь, Катя.

– Катька, ты, что ли? – В голосе Дроздовой прозвучало явное удивление. – Ты куда пропала? Вторую неделю уже не звонишь… У тебя что, завелся новый хахаль? – Лидка расхохоталась. – Шучу-шучу, ты же у нас верная жена!

– То есть как – вторую неделю? – Катя поперхнулась. – Мы же с тобой сегодня утром разговаривали… Ты хотела мне что-то рассказать… очень просила приехать… Мы договорились встретиться в «Галерее»…

– Что?! Утром?! – Даже по телефону можно было понять, что у Дроздовой отвисла челюсть. – Подруга, ты там что, уже приняла? Говорят тебе, я тебя дней десять не слышала и не видела!

Краем глаза Катя видела нахмуренные Татьянины брови и суровый взгляд.

– Лида, это не шутки, – как можно тверже сказала она, – сейчас не время для розыгрышей.

– Какой розыгрыш? – В голосе Лиды послышалась злость.

– Не валяй дурака! – Катя тоже рассердилась. – Ты звонила мне утром, с постели подняла, велела в «Галерею» приезжать срочно! Из-за тебя все случилось!

– Катюша, с тобой все в порядке? – Теперь Лида говорила растерянно. – Где ты находишься?

– В автобусе! – бухнула Катя.

– Едешь в автобусе? – повеселела Лида. – Ну все ясно с тобой. Перебрала ты, подруга, здорово. Знаю, вы вчера в ресторане гуляли, ты, видно, приняла дорожку-другую, а сегодня с утра на старые дрожжи нюхнула… У меня раз так было… Просыпаюсь – в ушах звон, перед глазами все кружится, саму трясет – в общем, как в автобусе едешь. Прими от головной боли что-нибудь и спать ложись!

– Ты же знаешь, что я не нюхаю! И не колюсь! – закричала Катя, и рыжая тетка даже вскочила с места и хотела перебежать вперед, поближе к кондукторше. Но любопытство пересилило страх, и она снова плюхнулась на сиденье.

– А что тогда с тобой происходит? – недоверчиво спросила Лида. – Катерина, я ведь уже не шучу, я тебе утром не звонила, я болею, простудилась где-то… кашляю…

С трудом Катя взяла себя в руки, хотя хотелось упасть на грязный пол автобуса, рвать на себе волосы и выть от бессилия. Да когда же кончится этот кошмар?

– Послушай, Лида, – заговорила она быстро и убедительно, – подъезжай на автобусную станцию, привези мне денег! Немного… – Она прикрыла трубку ладонью и шепотом спросила Татьяну: – Сколько стоил этот чертов букет?

– Девять с половиной тысяч, – быстро ответила девушка.

Ухо у передней тетки оттопырилось еще больше и покраснело от услышанной суммы.

– Долларов или евро? – уточнила Катерина.

– Да что ты! Рублей!

– Немного, – повторила Катя в трубку. – Пятна–дцати тысяч хватит… пятнадцати тысяч рублей…

– Да ты что? – Из трубки раздался кашель. – Какие рубли? Катька, ты совсем с катушек сошла! С тобой есть кто-нибудь?

И от неприкрытой тревоги, звучавшей в голосе по–други, Кате стало совсем плохо.

– Приезжай, Лида, – упавшим голосом просила она, – очень тебя прошу, ради нашей старой дружбы…

– Да куда приезжать-то? – Лида внезапно рассердилась. – Говорят тебе – третий день в постели лежу! Температура жуткая! Не то что из дому выйти – с кровати не встать, ноги подкашиваются…

– Пожалуйста… – Катя не успела закончить фразу, потому что Дроздова едва слышным голосом проговорила:

– Что-то сигнал пропадает… не слышу тебя… совершенно не слышу… – И из трубки понеслись короткие гудки.

Катя тупо смотрела на клавиатуру телефона, шевеля губами.

Что же происходит? Дроздова утверждает, что они уже больше недели не перезванивались. Но тогда кто же звонил Кате сегодня утром?

Чушь собачья! Неужели она могла ошибиться, не узнать Лидкин голос? Ведь она точно помнит, что проснулась сегодня от телефонного звонка. А может, это было вчера?.. Голова болела все сильнее. Катерина с ненавистью поглядела на телефон и вдруг с размаху бросила его на пол. Но до пола он не долетел – Татьяна поймала его в воздухе. Другой рукой она поддержала Катю, потому что у той вдруг отказали ноги.

– Эй, приди в себя! – Таня даже легонько встряхнула эту ненормальную.

Может, она и вправду наркоманка? Тогда объясняются многие странности в ее поведении. Но… зрачки вроде бы не расширены, носом не шмыгает… нет, не похоже. Кожа чистая, и опять же крутые шмотки… Хотя шмотки как раз тут ни о чем не говорят. Богатая девка подсела на кокс, все они теперь нюхают. Крыша у нее поехала, вот и сбежала куда глаза глядят, себя не помнит, чудится ей разное, явно выраженная мания преследования.

Таня осторожно повернула голову назад. Никакого черного «лексуса» на дороге не было и в помине. Катя тяжело привалилась к ней – видно, совсем ослабела. Рыжая тетка смотрела во все глаза. Видит же, что девчонке плохо, но ни за что зад свой толстый с сиденья не поднимет!

И что же ей дальше делать с этой птичкой? Вон уже в город приехали. Если оставить ее где-нибудь на скамейке, рано или поздно патруль заберет. Менты разбираться не станут, накостыляют, запихнут в обезьянник. Однако ее, Татьянино, благородство тоже имеет свои границы. Не в ее положении заниматься благотворительностью!

Автобус остановился.

– Конечная! – возвестила кондукторша. – Не забывайте свои вещи в салоне!

Катя молчала. Была она бледна до синевы, глаза совершенно больные, на щеке тремя алыми полосами проступили царапины. Татьяна крепко схватила ее за локоть и заметила, что Катя дрожит.

Да ведь ей просто холодно в одном свитерке! Татьяна увидела вывеску кафе и решила зайти туда, потому что совершенно не представляла, как ей отвязаться от этой ходячей неприятности.

На взгляд Татьяны, кафе было ничего себе – довольно чисто, на деревянных столах салфетки и вазочки хоть с искусственными, да все же цветами. За стойкой возвышалась разбитная бабенка, которую посетители кафе, из тех, кто постарше, назвали бы молодухой. Волосы того рыже-коричневого оттенка, который дает недорогая краска под выбранным раз и навсегда номером, были разложены по круглым плечам аккуратными локонами. Из-за стойки еще был виден впечатляющих размеров бюст, едва прикрытый белой кружевной блузкой. Пуговицы были расстегнуты не от кокетства, а от необходимости – блузка была барменше маловата.

Татьяна держала пакетик в чашке так долго, что чай стал почти черным, после чего растворила там две порции сахара и подвинула чашку Кате.

– Я такой сахар не ем, – слабо сопротивлялась Катя.

– Угу, сахар не белый, а темный, тростниковый, рис не простой, а дикий, кофе без кофеина, масло без холестерина, что там еще-то? Пей, тебе говорят, а то в обморок упадешь! И расскажи, отчего ты не хочешь звонить мужу на работу.

Катя отпила полчашки, слегка порозовела и довольно связно рассказала про звонок Стасу Мельникову, про курточку и про гибель девчонки под колесами черного «лексуса».

«Неужели все врет? – думала Татьяна. – Уж больно складно у нее получается. А если и вправду так случилось, то не мудрено, что она малость свихнулась. Привыкла во всем на мужа полагаться, а его нету…»

– Ну и что теперь? – проговорила Татьяна, отставив пустую чашку. – У тебя есть какие-нибудь мысли?

Катя смотрела в окно кафе с каким-то странным выражением.

– Эй, подруга, ты что? – Татьяна помахала рукой перед ее лицом. – Ты только снова не изображай припадочную, ладно? Мне и без того неприятностей хватает!

– Да нет, я в порядке! – отозвалась Катя, словно очнувшись. – Этот дом… здесь жила одна моя старая приятельница, Света Новикова. Потом, правда, она вышла замуж и переехала, но ее мама меня вспомнит. Я у них часто бывала.

– И что – даст денег? – недоверчиво спросила Тать–яна, которую в первую очередь волновала практиче–ская сторона вопроса. – Я бы не дала… Приходит какая-то старая дочкина подруга, да еще в таком потрепанном виде, и просит денег…

– Нет, ты не понимаешь! – горячо возразила Катя. – Анна Ильинична – очень порядочная женщина!

– Порядочная – еще не значит дура, – проворчала Татьяна.

– Кроме того, я в свое время помогла Светке… устроила ее на работу в фирму Виталия… моего мужа…

– Ну, это немножко меняет дело. – Татьяна задумалась. – Если твой муж – начальник ее дочки, тогда, может, и даст…

– Светка в банке больше не работает! Вышла замуж и уволилась…

– Тогда может не дать… Тьфу, ты меня совсем заморочила! То работает, то не работает…

– Ладно, ты посиди тут еще немножко, я все-таки попробую! Ну пожалуйста! – И Катя встала из-за стола.

Татьяна проводила ее недоверчивым взглядом. Здравый смысл подсказывал ей встать и немедленно уйти, воспользовавшись случаем. Однако чем черт не шутит? Возможно, и удастся вернуть свои деньги. О большем она и не мечтает теперь.

Катя перешла улицу, подошла к знакомому дому и набрала на домофоне номер квартиры.

Ей тотчас ответил хорошо знакомый голос:

– Это ты? Ты сегодня пораньше?

– Светка, ты здесь? – Катя не скрывала радости и удивления.

– Кто это? – На этот раз голос Новиковой прозвучал испуганно и настороженно.

– Это я, Катя! Катя Неверова! – Катерина заторопилась, чувствуя напряженность в голосе подруги. – У меня неприятности… меня ограбили… Можно, я зайду к тебе?

Света молчала, переваривая услышанное.

– Ну я совсем ненадолго! – взмолилась Катя, почувствовав, что подруга ей совершенно не рада.

– Ладно, поднимайся! – И входной замок щелкнул, пропуская гостью в подъезд.

Света стояла в дверях с напряженным лицом. На ней был короткий шелковый халатик, но при этом тщательно выполненный макияж. Оглядев Катю с ног до головы, она отступила в сторону:

– Ну у тебя и вид! Тебя что, правда ограбили?

– Ну да… Это такой кошмар, Свет!.. Я тебе расскажу…

– Извини, Кать, я вообще-то тороплюсь… как-нибудь в другой раз расскажешь… – Света достаточно откровенно взглянула на часы. – Чем я тебе могу помочь?

– Мне бы привести себя в порядок… – взмолилась Катя. – И еще денег… немного, тысяч пятнадцать… Я тебе завтра же отдам…

– Ну ладно, проходи в ванную… только ты недолго, ладно? – В голосе Светы послышались извиняющиеся интонации – видимо, она все же почувствовала, что слишком негостеприимно встретила подругу.

Кате было не до таких психологических тонкостей.

Она устремилась в ванную комнату.

– Я тебе сейчас подберу что-нибудь переодеться! – крикнула Светка ей вслед.

Катя встала под горячие струи душа и застонала от удовольствия.

Горячая вода смывала с нее ужас сегодняшнего дня.

Неужели все это произошло с ней сегодня? Похищение, мучительное путешествие в багажнике собственной машины, бандитская разборка в лесу… кровь, кровь, смерть… мертвые бандиты, убитая девчонка в поселке Вяжищи, как две капли воды похожая на саму Катю, поселковая шпана, у которой отбила ее новая знакомая…

Вспомнив про Татьяну, Катя испытала острое чувство неловкости: та столько возилась с ней, испортила дорогой букет, может потерять работу… Но ничего, Катя постарается ей помочь, попросит Виталика…

Вспомнив мужа, Катя улыбнулась.

Слава Богу, теперь все неприятности позади! Она вернется домой, к любимому мужу, к своей привычной, налаженной жизни, полной любви и заботы!

Она с сожалением выключила воду: ведь Света просила поторопиться…

От душа в голове слегка прояснилось, впереди явственно замаячил выход из тупика. Сейчас она переоденется в чистое, а старую одежду вообще выбросит, чтобы ничто не напоминало о пережитом кошмаре. И она попросит у Светки чего-нибудь перекусить, потому что ужасно хочется есть. Она не стала утром завтракать, потому что торопилась. А потом пила только безвкусный кофе в недоброй памяти «Афродите» да Татьяна заставила выпить сладкого чая. Катя вспомнила свой еже–дневный завтрак. Половинка грейпфрута, тост из муки грубого помола, намазанный медом или мармеладом без сахара, кофе с обезжиренным молоком… К черту здоровый образ жизни! Пускай Светка пожарит ей яичницу минимум из трех яиц! А потом вызовет такси. И Катя поедет домой.

Тут она сообразила, что поведение Светы выглядело более чем странным.

Она встретила старую подругу с явным неудовольствием, говорит, что куда-то спешит, а сама и не думает одеваться… И вообще – разве она снова живет здесь, в маминой квартире? И где ее мама, куда она подевалась?

Катя насухо растерлась жестким полотенцем, подошла к двери ванной и застыла на мгновение. Новикова обещала подобрать ей чистую одежду, но пока что-то не торопится… Катя подумала и натянула на себя преж–ние вещи, решив, что Света забыла про обещание.

Тихонько открыв дверь, вышла в коридор.

Из-за двери дальней комнаты доносился Светкин голос.

Катя двинулась на этот звук.

Светка явно разговаривала с кем-то по телефону.

– Да, она у меня! Говорит, что ограбили…

Катя застыла на месте, зажав рот рукой.

– Никуда не отпускать ее? Ну не знаю… Я вообще-то тороплюсь… у меня нет времени…

Света замолчала, выслушивая ответ собеседника.

– Ну ладно… – проговорила она недовольно. – Так уж и быть, Стасик, ради нашей старой дружбы… Минут двадцать попробую… хорошо… договорились…

Катя прислонилась к стене.

Сердце снова заколотилось, как птица в клетке.

Света разговаривала с Мельниковым, какой еще у нее может быть знакомый Стасик. Она пообещала Стасу задержать ее, Катю. Значит, она с ним заодно. Значит, Катины неприятности вовсе не кончились.

Катерина вспомнила, как после ее звонка Мельникову появился черный «лексус». Вспомнила мертвое тело юной брюнетки на обочине дороги.

Охота продолжается.

Она почувствовала себя загнанной дичью, дичью, которая бежит из последних сил, петляя и спотыкаясь, оставляя за собой кровавый след, слыша позади приближающийся лай собак… Они все против нее!

И вдруг в прихожей, совсем рядом, раздался резкий, требовательный звонок.

Она вздрогнула, как от удара, и не сразу поняла, что это всего лишь сигнал домофона.

А когда поняла, впала в панику: люди Мельникова уже здесь! Им не понадобилось и двадцати минут, чтобы добраться до нее! Кольцо сжимается, собачий лай раздается прямо за спиной жертвы, еще несколько шагов – и зубы сомкнутся на ее горле…

Катерина бросилась к ближайшей двери, толкнула ее и оказалась на кухне.

Она помнила, что из окна кухни видна пожарная лест–ница.

Светкина мама, Анна Ильинична, много раз повторяла, что из-за этой лестницы не может спокойно спать, не может уехать в отпуск: ведь по ней грабитель легко заберется к ним в окно…

К счастью, опасения Анны Ильиничны не подтвердились, а теперь она, Катя, может через это окно вы–браться на пожарную лестницу и скрыться от преследователей!

Она открыла створку окна, вскарабкалась на подоконник.

Легко сказать – перебраться на пожарную лестницу!

До нее было не больше метра, но этот метр казался Кате совершенно непреодолимым, потому что внизу, под ногами, зияла пропасть, на дне которой суетились крошечные человечки.

Катя с детства очень боялась высоты. Из-за этого она не каталась на горных лыжах, не пользовалась фуникулерами, не ездила в горы. Она боялась даже выходить на балконы многоэтажных домов.

Катя отшатнулась, хотела спрыгнуть с подоконника…

Но за дверью кухни уже слышались мужские шаги.

Если она хочет спастись, если хочет уйти от преследователей – нужно преодолеть свой страх.

Катя вцепилась в створку окна, прижалась к стене и медленно, задержав дыхание, ступила на карниз.

Снизу до нее доносились звуки улицы – шум моторов, голоса людей.

Главное, не смотреть вниз…

Она едва держалась на скользком откосе, но так хотя бы можно было цепляться за полуоткрытую раму. Мельк–нула вдруг жуткая мысль отпустить раму, раскинуть руки и лететь вниз. И разом кончатся все страхи и проблемы. Никто больше не станет ее преследовать, и она никогда не узнает, кто же это был и за что ее решили убить. Катя скосила глаза вниз. Было высоко, шестой этаж. Она представила себя, как будет выглядеть ее тело на асфальте. Получалось, что ужасно. Тут же сбегутся любопытные, будут жадными глазами обшаривать то, что от нее осталось, стремясь запомнить все – как странно изогнулась мертвая женщина, молодая она или старая и даже какой формы лужа крови, расползающаяся возле ее головы, напоминает ли она карту какого-то материка либо же просто кляксу на промокашке. Потом свидетели будут, захлебываясь, пересказывать все домашним и соседям, и люди будут ахать и качать головой, в свою очередь, представляя случившееся. Почему у некоторых людей смерть вызывает такой жгучий интерес?

Катя осторожно тряхнула головой, чтобы отогнать страшное видение, взгляд попал за стекло кухонного окна.

Там стояла Света и говорила что-то в прихожую. Лицо ее было озабоченно и сердито. Катя прикрыла раму, но успела увидеть, что в кухню вошел мужчина. И сразу же поняла, что мужчину этого она видела раньше. Спортивный разворот плеч, уверенные движения. И взгляд – прямой и открытый, но чуть-чуть слишком самоуверенный. Да это же Борис… как его там, фамилии не вспомнить. Они встречались на прошлый Новый год на праздничной корпоративной вечеринке. Катя вспомнила вдруг, что из-за этой вечеринки они едва не по–ссорились с Виталием.

Когда прошлой осенью они ездили в Париж, он буквально настоял, чтобы Катя купила вечернее платье от Issey Miyake. Платье выглядело шикарно – черное с красным, очень вызывающий фасон, асимметричный крой… Когда Катя увидела его в витрине, то тут же мысленно приделала платью голову японки со сложной прической, неживым напудренным лицом и нарисованными глазами.

Платье отлично смотрелось бы на демонической брюнетке с горящими глазами и кроваво-красным ртом. Сидело оно и на Кате отлично, однако не совсем подходило к ее темпераменту. Но Виталику так понравилось, что у Кати язык не повернулся отказаться от платья. Но на Новый год она была тверда.

Нельзя надевать на корпоративную вечеринку такой дорогой и шикарный наряд, это дурной вкус, объясняла она мужу. Точно так, как хозяйка дома не может быть одета дороже и вычурнее своих гостей, исключая, конечно, собственную свадьбу, так же и она, жена владельца банка, не должна выпячивать напоказ дороговизну своих платьев и драгоценностей.

– Это не тот случай, – терпеливо говорила она, – в Новый год все должны быть счастливы. Ты же не хочешь, чтобы твои девочки все поголовно меня ненавидели и мучались от зависти?

– Я хочу, чтобы моя жена всегда и везде выглядела лучше всех! – заявил тогда Виталий.

Кате понадобилось много усилий, чтобы его переубедить, и тогда она надела простое черное платье от Диора.

– Удивляюсь я на тебя, – говорила по этому поводу Лидка Дроздова. – У Диора будешь одеваться после сорока лет, у него все такое… сверхскромное, что ли, солидное…

– Просто спокойное, – не соглашалась Катя.

Так или иначе, она пришла на ту вечеринку в черном, а из украшений на ней была только золотая цепочка от Bvlgari. И только этот Борис осмелился пригласить ее на танец. Она даже вспомнила его слишком крепкие объятия и слишком откровенный мужской взгляд. Катя сочла тогда его слегка нагловатым, но ничего не сказала мужу – зачем портить парню карьеру? Кажется, он был в ведомстве Стаса Мельникова, даже наверняка так. Успел, значит, раньше всех!

Все эти воспоминания пронеслись в голове за долю секунды. Катя очнулась, как будто ее хлестнули жгучей крапивой. Нужно уходить, иначе ее убьют!

Она сделала еще один крошечный шажок, еще один… Руки вцеплялись в мельчайшие неровности стены, ногти крошились. Правая нога сдвинулась еще немного вперед и вдруг потеряла опору. Катя вцепилась в стену, вжалась в нее всем телом и перестала дышать. У нее шумело в ушах, перед глазами мелькали красные пятна. Ей казалось, еще секунда – и она сорвется, с криком полетит к земле…

Она держалась за стену из последних сил, пальцы начали понемногу разжиматься…

И в это время нога снова нащупала опору – очень узкий выступ в стене, который шел параллельно оконному откосу. Катя мысленно поблагодарила человека, который много лет назад проектировал этот дом, и сделала еще один крошечный шаг.

С трудом переведя дыхание, Катя вытянула руку в сторону и наконец нащупала поручень пожарной лестницы.

Едва ли она чему-то в своей жизни радовалась больше. Она вцепилась в ржавый поручень и едва не закричала от радости.

Однако все еще не закончилось. Она все еще висела над пропастью и в любой момент могла сорваться.

Дав себе небольшую передышку и выровняв дыхание, Катя сдвинулась еще немного и перешагнула с карниза на ступеньку лестницы.

Дальше дело пошло легче, и через две минуты она спрыгнула с нижней ступеньки лестницы на мостовую.

Татьяна сидела за тем же самым столиком и в нетерпении складывала фигурки из бумажных салфеток. Стол уже был завален ее изделиями. Татьяна злилась на себя – эта девица провела ее, как последнюю лохушку. Ушла и не подумает возвращаться.

«Еще десять минут, и я тоже пойду, – подумала она, – давно пора было это сделать».

Через семь минут дверь кафе распахнулась и явилась Катя – еще более растрепанная, чем накануне, руки ее были перемазаны чем-то рыжим. Татьяна пожалела, что не ушла раньше.

– Ну что? – осведомилась она, поднимаясь навстречу Кате. – Что-то у тебя, подруга, вид неважный! Похоже, тебе были не очень рады? Дома никого не застала, или опять сказали, что тебя в жизни не видели и знать не желают?

Катя с размаху плюхнулась на стул и вкратце изложила Татьяне свои последние приключения.

– Ну и ну! – Татьяна покачала головой. Во взгляде ее читалась явная издевка. – Прямо триллер какой-то…

– Ты что, думаешь, я все это выдумала? – догадалась Катя. – Ты поэтому так на меня смотришь?

Женщина средних лет за соседним столиком подозрительно покосилась на нее, и Катя понизила голос:

– Такого мне не выдумать при всем желании…

Голос ее дрогнул. Еще сегодня утром все было так прекрасно! Ее счастливое пробуждение, ласковое прикосновение к коже шелкового постельного белья, голос мужа… А сейчас она чувствует себя мухой, попавшей в клейкую тягучую паутину. Муха еще барахтается в липких сетях, дергает лапками, хотя знает уже, что ей все равно оттуда не выбраться…

Татьяна очень верно определила по Катиному лицу ее настроение, голос ее смягчился:

– Я не говорю, что ты выдумываешь… может быть, ты просто делаешь из мухи слона… ведь сейчас с тобой, собственно, ничего не случилось. Ну пришел к твоей по–дружке мужчина, так, может, совсем по другому делу…

– Но я слышала ее разговор со Стасом…

– Знаешь, какое это распространенное имя! Сейчас каждый второй Стас… ну не второй, так третий…

– Но он просил ее, чтобы она меня задержала!

– Может быть, ты просто неправильно ее поняла. У страха глаза велики. В любом случае, извини, конечно, но мне некогда с тобой возиться. Это ты у нас богатая девочка, а мне нужно зарабатывать на жизнь. Думаю, что с работой курьера мне придется распроститься, значит, нужно искать новое место… А ты уж как-нибудь сама выбирайся…

– Не уходи! – вскрикнула Катя. – Я постараюсь тебе помочь! Мой муж найдет для тебя работу, и в любом случае я возмещу твои расходы…

– Слышали уже! – Татьяна встала из-за стола и сухо проговорила: – Прощай, подруга!

Через минуту дверь кафе громко захлопнулась за ней.

Катерина обреченно сгорбилась и уронила лицо в ладони. Она разрыдалась бы, но любопытная женщина за соседним столиком не сводила с нее глаз, а устраивать для нее бесплатный спектакль не входило в Катины планы.