Текст книги "Потребительские практики: современные реалии и глобальные тренды"

В модели неоклассического синтеза теория потребления базируется на кейнсианской потребительской функции. Исследованию функции потребления посвящена третья книга «Общей теории процента, занятости и денег» Д.М. Кейнса[9]9
  Кейнс Дж. Общая теория занятости, процента и денег // Дж. Кейнс Избранные произведения. М.: Экономика, 1993. C. 260–329.


[Закрыть]. В этой книге подробно рассматриваются объективные и субъективные факторы, оказывающие влияние на общее количество средств, расходуемых обществом на потребление.

Теория Дж. Кейнса базируется на трех постулатах.

Он, во-первых, открыл и сформулировал основной психологический закон: люди, как правило, склонны увеличивать свое потребление с ростом дохода, но не в той же мере, в какой растет доход. Он также предположил, что предельная склонность к потреблению находится между нулем и единицей, т. е. 0<MPC<1.

Во-вторых, Кейнс доказал, что средняя склонность к потреблению APC уменьшается по мере роста дохода. Поэтому богатые семьи экономят большую часть своего дохода, чем бедные. В-третьих, Кейнс определил, что значительное влияние на потребление имеет уровень дохода, а процентная ставка не оказывает существенного влияния на него в краткосрочном периоде[10]10
  Кейнс Дж. Там же. C. 260–329.


[Закрыть].

Любой уровень дохода (точнее, величина дохода на каждого члена семьи в семейном бюджете) определяет, прежде всего, структуру потребления семьи. По мере роста (относительного) дохода, на приходящегося на каждого из членов семьи, считается доля общих расходов на удовлетворение самых насущных потребностей и повышается роль субъективной компоненты, что выражается в росте потребления благ длительного пользования и товаров не повседневного, а периодического спроса.

Таким образом, когда доход потребителя достигает определенной величины, то открывается возможность оплаты не только самых необходимых жизненных благ, и тогда только для данной семьи возникает двухступенчатая структура предпочтений в потребности.

Из существования многократно доказанной связи между величиной реального дохода и размером потребления Дж. Кейнс вывел макроэкономическую функцию потребления

Y= С (Y),

где Y – величина национального дохода, С – объем потребления.

При этом любое изменение дохода, известное потребителю, приводит к кратковременному изменению расходов на потребление.

Вместе с тем, Дж. Кейнс подметил, что при увеличении дохода рост его части, направляемой на потребление, отстает от роста величины дохода, т. е. ΔY – Y ≥ ΔС – С.

Или, прибегая к терминологии Дж. Кейнса, предельная склонность к потреблению (отношения прироста потребляемой части дохода к приросту дохода в целом) по мере роста дохода (как дохода отдельной семьи, так и национального дохода) имеет тенденцию к понижению.

Данная гипотеза, сыгравшая важную роль в развитии экономической теории и хозяйственной практики, с точки зрения экономической социологии, носит ограниченный характер.

Во-первых, представленная в ней функциональная зависимость размера потребления от величины дохода носит с социальной стороны нейтральный характер, потому что в ней речь идет о «предельной склонности к потреблению» человека вообще, не относящегося к какой-либо социальной группе или классу. Между тем, эта величина в зависимости от социально-сословной принадлежности человека существенно отличается по своему размеру. Сберегаемая часть дохода у высокооплачиваемых слоев населения по своему удельному весу значительно больше, чем у социальных групп с низким доходом в пересчете на душу населения. Статистические данные различных стран подтверждают этот факт.

Во-вторых, статистические данные индустриально развитых стран опровергают гипотезу Дж. Кейнса относительно того, что по мере роста дохода удельный вес его потребляемой части сокращается. Статистика показывает, что доля этой части в получаемом доходе остается относительно стабильной.

Коррективы, которые внесены самой жизнью в кейнсианские формулы, еще раз подтверждают факт обусловленности структуры и динамики структуры потребления социально-институциональными факторами. Стабилизация доли потребления в семейном бюджете в промышленно развитых странах стала следствием серьезных перемен в образе жизни и менталитете широких слоев населения и прежде всего среднего класса. Люди более свободно стали тратить свои доходы на личное потребление, гораздо меньше проявляя заботы о сбережениях «на черный день». Это было связано с введением в этих странах широко разветвленной системы социального страхования (по болезни, по старости, по инвалидности), а также пособий по безработице. Кейнсианская функция потребления сохраняет свою достоверность в экономически бедных странах со слабо развитой системой социальной защиты населения.

В 50–60 гг. ХХ века экономисты, неудовлетворенные теорией Кейнса, разработали новые, альтернативные подходы к теории потребления.

По мнению Дж. С. Дьюзенберри потребление человека, а следовательно, и распределение дохода находится в прямой зависимости от принадлежности к той или иной группе[11]11
  Duesenberry J.S. Income, Saving and the Theory of Consumer Behavior. Harvard University Press, 1949.


[Закрыть], где индивид ориентируется на доходы соседей из более высокодоходной социальной группы, их уровень потребления, стараясь выглядеть не хуже их. В то время, как сами эти представители высокодоходной группы будут ориентироваться в своем потреблении на величину собственных доходов.

Согласно Милтону Фридмену потребление индивидума зависит от перманентного дохода, который представляет из себя устойчивый доход, который субъект ожидает получать в течение длительного времени[12]12
  Fridman M.A. Theory of Consumption Function. Princeton: Princeton University Press, 1957. № 3.


[Закрыть] (взвешенная сумма текущего и прошлого уровней дохода за вычетом налогов).

Перманентный доход определяется всем богатством субъекта, связанным как с его деловыми качествами, так и располагаемыми средствами (акциями, облигациями, недвижимостью). Часть перманентного дохода тратится на потребление. Причем, если не учитываются стохастические ошибки, порожденные особенностями случайного дохода, эта величина остается постоянной для всего периода времени, в течение которого субъект предполагает получать данный стабильный перманентный доход.

Однако у каждого субъекта кроме перманентного дохода есть случайные (временные) доходы. К таким доходам Фридмен относит:

а) временный доход, представляющий случайное отклонение от обычного тренда (выигрыш в лотерею). В данном случае субъекты практически не станут менять своего текущего потребления;

б) временный доход, начинающий играть роль перманентного дохода (передвижение по работе). В данном случае аналогичным образом меняется потребление;

в) ожидаемое отклонение дохода (ожидаемое перемещение по работе). В этом случае даже если доход не меняется происходит изменение потребительских расходов.

Эти отклонения помогают объяснить колебания потребления в краткосрочном периоде, но практически не оказывают воздействие на потребление в долгосрочном периоде.

Таким образом, М. Фридмен пришел к выводу, что функция потребления краткосрочного периода является чистой иллюзией. Только функция потребления долгосрочного периода имеет значение и поэтому потребление определяется не величиной дохода в каждый конкретный период экономической конъюнктуры, а величиной перманентного дохода.

Вместе с тем, Фридмен делает вывод, что попытки государства воздействовать на совокупный спрос за счет увеличения дохода населения не имеет эффекта в виду устойчивости функции потребления.

Теория перманентного дохода Фридмана получила дальнейшее развитие в теориях адаптивных и рациональных ожиданий.

Теория адаптивных ожиданий утверждает, что субъекты ожидают, что в будущем их доходы будут такими же, как и в текущем периоде времени. Поэтому расходы на потребление является постоянной величиной, т. к. субъекты стремятся поддержать потребление на неизменном уровне[13]13
  Fridman M. A. Theory of Consumption Function. Princeton: Princeton University Press, 1957. № 3.


[Закрыть]. Если выяснится, что они ошиблись в своих ожиданиях и доход изменился, то субъекты признают свою ошибку, изменят свои потребительские расходы, и в дальнейшем будут ориентироваться на новый уровень дохода и потребления.

Теория рациональных ожиданий утверждает, что потребители владеют полной информацией обо всех процессах, происходящих в экономике, понимают законы, по которым развивается экономика, всегда стремятся максимизировать свое благосостояние на основе этой информации[14]14
  Fridman M. A. Theory of Consumption Function. Princeton: Princeton University Press, 1957. № 3.


[Закрыть]. А раз так, то потребление субъекта будет стабильно, ориентировано на доход на протяжении всей жизни. Поэтому в начале своего жизненного пути они могут занимать деньги, рассчитывая вернуть долг в зрелом возрасте, когда доход увеличится.

Теория адаптивных и рациональных ожиданий направлена, прежде всего, против идеи Дж. Кейнса о стимулировании совокупного спроса как метода ускорения экономического роста и борьбы с безработицей.

Франко Модильяни и его коллеги Альберт Андо и Ричард Брумберг использовали модель поведения потребителя Ирвинга Фишера для изучения функции потребления[15]15
  Fisher I. The Debt-Defation Theory of Great Depressions // Econometrica. 1933. № 1(4). Р. 337–357.


[Закрыть]. Одной из их задач было разрешение загадки потребления – объяснение явного противоречия, возникавшего при проверке функции Кейнса на некоторых данных. Согласно модели Фишера, потребление зависит от дохода человека в течение всей его жизни. Модильяни обратил особое внимание на то, что уровень дохода колеблется на протяжении жизни человека, и что сбережения позволяют потребителям перераспределять доход с периодов, когда его уровень высок, на периоды, когда он низок. Такое толкование поведения потребителей заложило основу гипотезы жизненного цикла.

Функция потребления основана на простой идее о том, что потребительское поведение индивидов в данный период связано с их доходом в данный период. Гипотеза жизненного цикла рассматривает индивидов так, как будто они планируют свое поведение в отношении потребления и сбережений на длительные периоды с намерением распределить свое потребление наилучшим образом на весь период жизни.

Гипотеза жизненного цикла рассматривает сбережения как следствия, главным образом, желаний индивидов обеспечить необходимое потребление в старости. Теория указывает на ряд факторов, влияющих на норму сбережений в экономике, например, возрастная структура населения является важным фактором, определяющим поведение людей в отношении потребления и сбережений.

В соответствии с данной теорией величина текущего потребления зависит не столько от величины текущего национального дохода, сколько от уровня ожидаемого дохода. Другими словами, каждый индивид тратит на потребление в данном году сумму, эквивалентную среднегодовому реальному доходу, который он рассчитывает получить в оставшиеся годы жизни.

Поскольку молодежь, как правило, ожидает в будущем более высокого уровня реальных доходов, она склонна увеличивать текущее потребление за счет открытия потребительского и ипотечного кредитов. И наоборот, люди зрелого возраста ожидают снижения реальных доходов к старости и потому сокращают текущее потребление, увеличивая количество сбережений. Пожилые люди тратят пенсии и сбережения из расчета оставшихся лет жизни. Ожидания разных возрастных групп агрегируются таким образом, что для каждого года существует некоторая величина потребления, являющаяся функцией не от текущего, а от ожидаемого национального дохода. Величина потребления может быть как больше, так и меньше текущего национального дохода.

Социальные детерминанты потребления либо тесно связаны с экономическими факторами и находятся под их воздействием, либо мало связаны с ними и остаются относительно самостоятельными.

Любое личное потребление по своему способу и по уровню (относительно доли, оставляемой на сбережения) является признаком какой – либо социальной принадлежности или признаком культурно социальной системы, в которой живет потребитель.

При этом у социальной системы, охватывающей большое население, не бывает однородной (гомогенной) культуры потребления, она существует в виде одновременно существующих периферийных культур, субкультур и контркультур. К тому же потребительские привычки, способы потребления отличаются также и внутри периферийных культур.

По мере возникновения отдельных культурно-образовательных прослоек населения (различающихся между собой по уровню образования) появляются различные образы (стили) жизни, демонстрирующие начало нового явления – возрастание в структуре потребления удельного веса благ, не связанных с удовлетворением первых жизненных потребностей, например, расходов на нужды образования и культуры. Таким образом постепенно возникают и развиваются сословно-специфические структуры потребительских предпочтений, вкусов.

В новой теории потребления в 1970-е гг. Г. Беккером и его последователями была предпринята попытка рассмотреть вкусы в качестве независимой переменной экономического анализа. Согласно этой теории, анализ вкусов и предпочтений не считается «запретной зоной», которую следует отдать на откуп другим социальным наукам. Однако, с социологической точки зрения вкусы определяются здесь довольно своеобразно – как нечто неизменное во времени и не различающееся по группам людей. В итоге расхождения в поведении людей по-прежнему объясняются различиями в ценах и доходах. И даже обращенная непосредственно к потребителю реклама, по мнению Беккера, воздействует не на изменение вкусов, а лишь на уровень цен, регулируя тем самым масштаб спроса на товары[16]16
  Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории / Г. Беккер. М.: ГУ-ВШЭ, 2003. 672 с.


[Закрыть].

Экономическую социологию подобные трактовки вряд ли могут удовлетворить, ибо для нее потребление является столь же социальным, сколь и экономическим процессом. Поэтому аналитическая рамка здесь существенно расширяется. Прежде всего, это касается мотивов действия. Утверждается, что стремление человека к собственному благу отнюдь не сводится к увеличению потребления, он может стремиться также к власти и уважению, общению или соперничеству. Само же потребление не сводится к инструментальным функциям, связанным с использованием полезных характеристик продукта или услуги. Ниже мы увидим, что потребление выполняет развитые демонстрационные функции обозначения и утверждения статусных позиций, а также символические функции, связанные с манипулированием знаками.

В результате воздействия социальных факторов связь покупательского спроса с уровнем дохода часто оказывается нелинейной, а изменение цен объясняет динамику спроса лишь в краткосрочном периоде. Отметим, что даже Г. Беккер, настойчиво призывающий к поиску всех ответов в отношении цен и доходов, приводит свидетельства неоднозначности связи между спросом и уровнем цены. Он замечает, например, что поставщики услуг могут отказываться от повышения цен на них при существенном превышении спроса со стороны потребителей над предложением этих услуг. Последнее может быть объяснено в том числе тем, что функция спроса перестает быть непрерывной, когда сталкивается с представлением о «справедливой цене». В такой ситуации даже при небольшом повышении цены сверх определенного уровня может произойти обвал спроса вместо его плавного снижения.

Наряду с общими принципами выбора рационального потребителя существуют особенности, которые определяются влиянием на него вкусов и предпочтений. Американский экономист X. Лейбенстайн делит потребительский спрос на две большие группы: функциональный и нефункциональный

Функциональным спросом является такая часть спроса, которая обусловлена потребительскими свойствами, присущими самому экономическому благу (товару или услуге).

Нефункциональным спросом является такая часть спроса, которая обусловлена такими факторами, которые непосредственно не связаны с присущими экономическому благу качествами.

В нефункциональном спросе с известной долей условности могут быть выделены социальный, спекулятивный и нерациональный факторы. Первый связан с отношением покупателей к товару. Одни стремятся выдержать общий стиль и покупают то, что приобретают те, на кого они равняются. Другие стремятся достичь исключительности, а не плыть по течению. Наконец, третьи достигли такого уровня жизни, важной стороной которого становится демонстративное потребление. Поэтому X. Лейбенстайн выделяет три типичных случая взаимных влияний[17]17
  Лейбенстайн Х. Эффект присоединения к большинству, эффект сноба и эффект Веблена в теории покупательского спроса // Теория потребительского поведения и спроса. СПб.: Экономическая школа, 1993. С. 304–325.


[Закрыть].

1. Эффект присоединения к большинству

(bandwagon effect). Потребитель, стремясь не отставать от других, приобретает то, что покупают другие. Он зависит от мнения других потребителей, и эта зависимость прямая. Поэтому под эффектом присоединения к большинству понимается эффект увеличения потребительского спроса, связанный с тем, что потребитель, следуя общепринятым нормам, покупает тот же самый товар, который покупают другие.

2. Эффект сноба (snob effect). В этом случае у потребителя доминирует стремление выделиться из толпы. И здесь отдельный потребитель зависит от выбора других, но эта зависимость обратная. Поэтому под эффектом сноба понимается эффект изменения спроса из-за того, что другие люди потребляют этот товар. Обычно реакция направлена в противоположную сторону по отношению к общепринятой. Если другие потребители увеличивают потребление данного товара, то сноб его сокращает. Покупатель-сноб ни за что не купит то, что приобретают все.

3. Эффект Веблена (Veblen effect). Именем Т. Веблена (1857–1929) X. Лейбенстайн называет престижное или демонстративное потребление, ярко описанное в «Теории праздного класса» (1899), когда товары или услуги используются не по прямому назначению, а для того, чтобы произвести неизгладимое впечатление. Цена товара в этом случае складывается из двух составных частей: реальной и престижной. Поэтому под эффектом Веблена понимается эффект увеличения потребительского спроса, связанный с тем, что товар имеет более высокую (а не более низкую) цену. Эффект Веблена похож на эффект сноба. Однако принципиальное различие заключается в том, что эффект сноба зависит от размеров потребления остальных, тогда как эффект Веблена зависит прежде всего от цены.

Наряду с социальными эффектами, связанными с внешними воздействиями на полезность со стороны отдельных индивидов и групп, X. Лейбенстайн выделяет спекулятивный и нерациональный спрос.

Спекулятивный спрос возникает в обществе с высокими инфляционными ожиданиями, когда опасность повышения цен в будущем стимулирует дополнительное потребление (покупку) товаров в настоящем.

Нерациональный спрос – это незапланированный спрос, возникший под влиянием сиюминутного желания, внезапного изменения настроения, прихоти или каприза, спрос, который нарушает предпосылку о рациональном поведении потребителя. Следует, однако, заметить, что многие люди в большей или меньшей степени подвержены вспышкам нерационального спроса и часто совершают покупки, о которых нередко жалеют в дальнейшем.

Товар Гиффена – это товар, потребление которого (при прочих равных условиях) увеличивается при повышении цены (то есть, эффект дохода от изменения цены перевешивается действием эффекта замещения)[18]18
  Robert T. Jensen & Nolan H. Miller. “Giffen Behavior: Theory and Evidence,” CID Faculty Working Paper. № 148. 2007.


[Закрыть].

Для большинства товаров при повышении цены снижается потребление: при повышении цен на мясо население покупает меньше мяса, заменяя его рыбой, грибами и т. д. У товара Гиффена всё наоборот – при повышении цен на картофель люди начинают покупать больше картофеля, но меньше, например, мяса.

Все товары Гиффена – малоценные товары, которые занимают в потребительском бюджете значительное место и для которых отсутствует равнозначный товар-заменитель. Ценных товаров Гиффена не бывает. Так, например, товарами Гиффена в России являются соевый соус, кетчуп.

В этом заключается «парадокс Гиффена»: при повышении цен на определённые виды товара (в основном товары первой необходимости) их потребление повышается за счёт экономии на других товарах.

Сам Гиффен обнаружил парадокс Гиффена на примере голода в Ирландии 1845–1849. Картофель был основным продуктом питания в Ирландии, и, хотя из-за неурожая цены на картофель непомерно возросли, его потребление повысилось.

Исследование цен показало, что рис и макароны в Китае являются товарами Гиффена.

Существует неподтверждённое предположение, что в США в условиях повышения цен на бензин, последний действует как товар Гиффена – потребление бензина повышается, но снижаются затраты на различные меры экономии топлива (покупка дизельной машины, частый автосервис и т. д.). Это напрямую связано с высокой степенью автомобилизации в США.

Социология восстает против предположения, что стремление потребителей к индивидуальной максимизации полезности способствует достижению обществом максимального благосостояния. Социология против того, что не учитываются многие акторы производства. Социологи против того, чтобы считать структуру потребностей статичной при изучении мотивации и формировании предпочтений. Социология не согласна с идеей о рациональности потребителя. Часть практик потребителя рациональна, а часть иррациональна.

Интерес социологии обращен, прежде всего, к практическим аспектам потребления, а не агрегированному объему потребления.

Особенности социологического подхода к потреблению:

• потребление анализируется как процесс в конкретном общественном контексте;

• потребление рассматривается не потреблением атомизированного субъекта, а социальной группы;

• изучает смысл и значение потребления в обществе;

• отсутствие единой теории потребления.

Социологи обратили свое внимание на потребление в ответ на беспрецедентное материальное изобилие во время последних десятилетий. До этого интерес к потреблению проявлялся главным образом в контексте исследования бедности или нормативной критики отдыха и роскоши. С конца 1960–х гг. социальная наука о потреблении имела три широких, частично пересекающихся этапа развития, каждый из которых имел свой особый фокус. Схематически акцент сместился между тремя основными аспектами потребления – приобретением, оценкой и присвоением.

На первом этапе основное внимание уделялось экономической системе и ее воспроизводству в эпоху массового производства и массового потребления. Социологические отчеты, вращающиеся вокруг тем макроэкономики и критической политической экономии, были «экономическими» в том смысле, что потребление подчинялось и объяснялось с точки зрения производства; стереотипным примером служила марксистская база[19]19
  Маркс К. Экономические рукописи 1857–1859 годов (Первоначальный вариант «Капитала». Часть 2 // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 46. Часть 2. М.: Издательство политической литературы, 1969.


[Закрыть]. Культурные явления, такие как вкус, были, если не определены, по крайней мере в значительной степени управляемыми промышленным аппаратом, например, рекламой, и были побочными продуктами неравного распределения собственности и доходов в капиталистических обществах. Дискуссии были сосредоточены на связи между потребностями и желаниями, и на моделях справедливости существующего распределения доступа к товарам и услугам среди населения. На этом этапе модель потребителей по умолчанию не отличалась от модели экономической теории; утилитаристская модель суверенного потребителя была достаточной для учета того, что покупали отдельные индивиды и домохозяйства.

Радикальные новые отклонения совпали с «культурным поворотом» в гуманитарных и социальных науках в 1970–х гг., где внимание все больше переключалось с инструментальных аспектов потребления на его символические измерения. Новые культурологические исследования были одним из проявлений, обеспечивающих основной стимул для социологии потребления в Европе. Это оспаривало не только экономическое объяснение, но и более раннее моральное осуждение поведения потребителей. Мало того, что товары и услуги массового производства обеспечивали комфорт и развлечения, они также расширили культурный опыт для многих людей, предоставили почву для личного саморазвития и самовыражения. Таким образом, потребление стало поводом для праздника, а не смятения.

Исследования, многие из которых богаты семиотическими и эмпирическими деталями, сосредоточены на стиле и вкусе, субкультурном выражении, массовой культуре, использовании средств массовой информации и игровых аспектах жизни. Потребление все чаще рассматривается как средство, с помощью которого отдельные лица и группы выражают свою идентичность посредством символического представления во вкусе и образе жизни, причем их желания сосредоточены на символическом, а не материальном вознаграждении.

Тема статусного потребления получила свое развитие в культурно-исторических исследованиях известного американского историка Даниэла. Дж. Бурстина (1914–2004) и американского экономиста и социолога Вивианы Зелизер, посвященных изучению социальных трансформаций человеческого общества на разных этапах его развития.

В своей работе «Сообщества потребления» (1974) Д. Бурстин продемонстрировал факт приверженности людей тем или иным потребительским стандартам. Возникающие при этом «сообщества потребления», по мнению ученого, выступают в качестве нового типа социализации человека. Потребительский выбор, обусловленный статусными мотивами, начинает служить средством присоединения к определенному «сообществу потребления» и одновременно дистанцирования от других сообществ, а предметы потребления из объектов обладания превращаются в средства общения (или, наоборот, разобщения).

Потребление индивидуумов происходит в соответствии с потреблением.

Люди начинают приобретать то, что по их оценкам, покупают представителей их референтной группы. Собственная и другие социальные группы, контролируя потребительский выбор, вынуждают человека придерживаться определенного стандарта потребления. Возникающее вследствие такого социального контроля стимулирование сообщество воспринимает как социально приемлемое потребление[20]20
  Бурстин Д. Сообщества потребления // THESIS. 1993. № 3. http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/90850 (Дата обращения 18.04.2019 г.).


[Закрыть].

За этой работой последовали великолепные по тщательности выполнения, насыщенности оригинальными мыслями и теоретически выверенными архивными материалами книги В. Зелизер «Мораль и рынки: развитие страхования жизни в Соединенных Штатах» (1979) и «Социальное значение денег» (1994).

В. Зелизер, изучавшая социокультурные аспекты денежных отношений в индустриальном обществе, в своих культурно-исторических исследованиях обратила внимание на тот факт, что практики статусного потребления не ограничиваются исключительно высшими классами, они широко распространены и в низших слоях общества. Она также подтвердила, что одним из основных требований к расходованию денежных средств является их осуществление в социально приемлемых формах, т. е. в соответствии с культурными практиками целевых групп и локальных сообществ.

Таким образом, стратификационная функция потребления, трансформируясь с течением времени, видоизменяется в разных сообществах в зависимости от особенностей их социокультурной среды и постоянства реализуемых потребительских практик.

Условия формирования последних обстоятельно объяснены классиком социологии французским социологом и философом Пьером Бурдье (1930–2002), который ввел в обращение концепты «габитус» и «социальное пространство». По П. Бурдье габитус порождается социальным пространством объективной социальной средой (совокупностью однородных полей), в которой осуществляются социальные отношения. В свою очередь, постоянство потребительских практик обеспечивается габитусом, «системой прочных приобретенных предрасположенностей», обусловленной устойчивыми диспозициями возникновения классифицирующих практик, их восприятия и оценивания. Эти диспозиции, являясь принципом классификации признаков и наделения их особым символическим смыслом, вынуждают человека примириться с существующими потребительскими практиками и их продуктами, порождая «вкусы», которые заставляют «желать неизбежного» и «любить то, что имеешь», превращая, тем самым, нужду в добродетель.

«Будучи внутренним опытом, через который непрерывно осуществляется закон внешней необходимости, несводимой к непосредственному конъюнктурному принуждению, габитус обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который, существуя в виде схем восприятия, мышления и действия, дает более убедительную гарантию тождества и постоянства практик во времени, чем все формальные правила и явным образом сформулированные нормы».

Порождаемая габитусом устойчивость предпочтений преобразует физические свойства потребительских благ в символические выражения классовых позиций, формируя различные стили жизни совокупности практик потребления и проведения досуга. Габитус тесно связан с условиями существования отдельных классов, характеризующихся разными объемами и структурой экономического и культурного капитала. Однако различия в потреблении, безусловно связанные с уровнем дохода, не являются его линейной функцией, поскольку потребление подвергается также конституирующему воздействию культурного капитала накопленному в процессе социализации практического знания, позволяющего человеку распознавать стратегии и мотивы действия других людей. С ростом экономических возможностей объемы потребления не обязательно возрастают. Напротив, в высших классах часто формируются особые вкусы и предпочтения, связанные с непринужденным самоограничением, или добровольной аскезой[21]21
  Бурдье П. Структура, габитус, практика // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. № 2. С. 44–60.


[Закрыть].

Таким образом, основу повседневных потребительских практик составляют устойчивые, видоизменяющиеся во времени предпочтения. Они, не являясь универсальными и различаясь между классами с разными объемами и структурой экономического и культурного капитала, формируют различные стили потребительского поведения, имеющие избирательный характер и символический смысл.

Распознавание последнего потребитель осуществляет на основании символов многозначных образов товаров, которыми они все более нагружаются с течением времени. В результате функции товаров не исчерпываются только лишь использованием их полезных потребительных свойств. Более того, в ценах товаров все менее отражаются их полезные свойства или потребительная стоимость, а также затраченные на производство стоимостные ресурсы. Товары, являясь важным средством социализации и социальной дифференциации, через систему знаков раскрывают символический образ определенных стилей потребления.

Это предполагает существование известных потребителю достаточно сложных культурных кодов ключей к расшифровке их возможных значений, которые вырабатываются данным конкретным сообществом и обусловлены всей его прошедшей историей.

Сложность и многосторонность данной темы заставляет с сугубой внимательностью отнестись к социально-философскому труду известного французского философа-постмодерниста, культуролога и социолога Жана Бодрийяра (1929–2007) «Общество потребления»[22]22
  Baudrillard J. The Consumer Society. Myths & Structures. L.: SAGE Publications, 1998.


[Закрыть].

В своей работе Ж. Бодрийяр называет современную эпоху эрой гиперреальности, основу которой составляет симуляция и чувство утраты реальности. В таких условиях товары все более превращаются в знаки, в систему обозначающих, а потребление в манипулирование знаками. В этом «хозяйстве знаков и пространства» неизмеримо возрастает значимость «рефлексивного накопления» информации и образов.