Текст книги "Три ступеньки в небо"

– Э-э-э! А как же я?

Что ж, так бывало и раньше. Они с Женькой очень уж разные. Его лучший друг похож на фейерверк. Женька взрывается сразу и тут же идет на штурм. Оно и понятно: Орлов красавец, он обаятелен, галантен, а когда надо – требователен. Но огонь этот холодный. Пресытившись, Женька доводит свою девушку до слез за считаные секунды. Первое слово всегда за ним. С Орловым соперничать трудно, когда он в ударе, вот как сейчас.

«Господи, о чем я? Это же не Женька! Это мой верный раб, джинн из лампы. То есть из бутылки. И без меня он ничто»

Утешив себя этой мыслью, он бредет к метро. Джинн, перевоплотившийся в Женьку, стал таким же эгоистом, как и Орлов. Даже не подумал о том, что хозяин остался без транспорта и, кажется, без денег.

– О черт! – Алекс хлопает себя по карманам.

Ни копейки! Правда, в одном лежит кредитная карточка. Платиновая. Толку-то с нее? Он все равно не знает пин-код.

– Джинн! Джинн!

Никакого эффекта. Все правильно, Женька сейчас с Алиной, он же не может внезапно исчезнуть прямо из-за стола, хотя… Сказал бы, что в туалет надо.

– Я убью тебя, Орлов! – ругается Алекс, стоя у кассы, где продают билеты на метро. – Девушка, вы кредитные карты принимаете? – обращается он к пятидесятилетней пергидрольной «девушке» со злым усталым лицом.

Все понятно: на дворе лето, погода прекрасная, а она сидит в этом «стакане», занятая нудной утомительной работой, да еще и вынуждена выслушивать всяких идиотов типа него.

– Молодой человек, не мешайте работать!

– Ну пожалуйста! Что вам стоит? Я забыл дома наличные. Это же платиновая карта!

– Что, проигрался? – сочувственно смотрит на него небритый мужик, от которого разит перегаром, и вдруг сует ему мятую десятку: – На, возьми.

– Спасибо, – машинально говорит он. На проезд этого все равно не хватит.

Какая-то сердобольная тетенька сыплет в его ладонь мелочь, рублей пять. Он, как дурак, стоит у кассы метро со своей платиновой кредиткой в руке и заливается краской стыда.

– Я все верну, честно! В десятикратном, нет, в тысячекратном размере! Оставьте мне ваши координаты!

Тетенька тут же от него шарахается, лицо у нее испуганное.

– Граждане, мне не хватает каких-то десяти рублей! Кто сколько может, умоляю! – взывает он к равнодушным прохожим.

– Иди сюда, – манит его стоящая у турникета женщина в форме. – Из казино, что ли? Вчера парнишка тоже фишками пытался проезд оплатить. Мать-то знает?

– Я не игрок.

– Ладно, иди, – контролерша, посторонившись, дает ему дорогу.

Должно быть, у нее тоже есть сын.

– Спасибо, – говорит он и ныряет в метро, засовывая милостыню в карман джинсов. Мир не без добрых людей.

Он, Александр Игоревич Туманов, миллионер, владелец нескольких ресторанов и торговых центров, трясется в душном вагоне метро и то по милости какого-то контролера! И благодарит небо за это! В то время как Орлов обольщает его девушку! Что-то тут неправильно. Что-то не так.

– Я хочу проснуться, – говорит Алекс, глядя на свое отражение в вагонном стекле. – Мама!

– Все хорошо, Саша. Я здесь.

Что это? Его мобильный телефон? Мамин голос в трубке.

– Ты справишься, я знаю. Я верю, что у тебя все получится.

Мама… В какой-то момент ему кажется, что все закончилось. В следующее мгновенье он откроет глаза, и все встанет на свои места. Джиннов не существует. Просто он, увы, не может контролировать ситуацию в реальности. Все это проекция в мире его больного воображения. Но вот сейчас… Сейчас….

Сейчас… Визг тормозов.

Черт! Его станция! Надо выходить. Не получилось.

– Орлов, я тебя убью!

Вечером у них с Женькой состоялись серьезные разборки.

– Наконец-то! – говорит он, когда Орлов материализуется на кухне. На Женьке махровый халат, разумеется белоснежный, волосы влажные, он, похоже, успел принять душ. – Явился!

– У тебя пожрать что-нибудь есть?

– А совесть у тебя есть? Ты же обедал в ресторане!

– Да, но я не ужинал! Спешил к тебе, о мой господин. Так что давай, жарь картошку.

– Какой же ты гад!

– Что случилось, о мой господин? – невинно смотрит на него Женька.

– Что случилось?! Он еще спрашивает! Ты сделал это нарочно! Ты знал, что у меня нет денег!

– Нет денег? – удивился Женька. – Я же обо всем позаботился. У тебя банковский счет с шестью нулями, и это так, на мелкие расходы. Ты мог бы, не сходя с места, купить автобус, который проезжал мимо.

– Ты что, издеваешься надо мной?!

– Если тебе не хватает сообразительности, тут уж я не виноват, – нагло улыбается Женька. – В твоем кармане была платиновая кредитка, и я тебя не в пустыне оставил. В окрестностях полно банкоматов.

– А пин-код?

– А мозгами пошевелить?

– Я что, каждый раз, как мне захочется получить мои законные деньги, должен разгадывать ребус?!

– Пин-код – год рождения Али. Все просто.

– Только идиот может выбрать такой простой код для платиновой кредитки!

– На идиота и рассчитано, – парирует Женька. – А оказалось, ты даун.

– Я тебя сейчас убью!

– Э-э-э…

Женька поспешно исчезает и возникает на безопасном от Алекса расстоянии, у плиты, на которой жарится картошка. Откуда картошка-то? Опять, гад, материализацией занялся! Руки Алекса бессильно опускаются.

– И ты не хочешь знать, как прошло мое, то есть твое, свидание с Алиной? – вкрадчиво спрашивает Орлов.

– Да, как все прошло?

– Мы вошли с ней в контакт. Теперь…

– Что теперь?

– Надо провезти ее по магазинам. По бутикам. Все эти Армани, Дольче с Габбаной… В общем, надо ее приодеть.

– Но если она возьмет такие дорогие подарки…

– Вот именно. Ты просто ловишь все на лету, о мой господин! Прошу прощения за дауна. Если она их примет, значит, в принципе, уже согласна. А какая женщина устоит перед таким искушением? У Али прекрасная фигура, все модные вещи просто созданы для нее, – мечтательно говорит Орлов.

– Когда ты успел ее рассмотреть? – ревниво спрашивает Алекс.

– Ты сам показывал мне ее фото в купальнике.

– Я показывал их Женьке.

– Это все равно что мне.

– Не смей трогать ее своими грязными лапами!

– Я делаю только то, что хочешь ты. Ее надо ослепить богатством. Показать ей мир, который она до сей поры не знала. Провести ее темными лабиринтами потаенных желаний, в каждом зажигая факел, а когда в конце вдруг вспыхнет яркий свет и она увидит свое отражение в зеркале… О! Вот это будет женщина-мечта!

– Значит, ты хочешь ее развратить? Неужели нет иного способа ее добиться?

– Увы, – вздыхает Орлов. – По-честному никак.

– И я не могу этому помешать?

– Можешь.

– Но как?

– Думай. Но предупреждаю: у тебя осталось мало времени. Твои часы тикают.

Неизвестно откуда в руках у Женьки появляются песочные часы.

– Туманов, гляди! Гляди внимательно!

Тот молча смотрит, как тонкой струйкой льется песок. Вот он разделился пополам: одна половина вверху, другая – внизу. Или нет… Внизу его все же чуть больше. А песок все льется и льется.

– И тогда все, конец? – кивает Алекс на часы.

– Да.

– А что будет с ней?

– Она, возможно, никогда не станет так счастлива, как была бы с тобой. Но у нее зато будет другое. То, о чем мечтают все, ну, почти все женщины: праздная жизнь, полная шальных денег и всего, что на них можно купить. Если хочешь, я тебе покажу.

Часы исчезают, вместо них появляется огромный хрустальный шар. Ах Орлов, ну и гад же ты! Все у тебя есть! Весь инвентарь, необходимый для волшебства! Ты просто темнишь! Женька отпускает шар, но тот почему-то не падает, а висит в воздухе.

Туманов видит в хрустальном шаре Алину, она выходит из двери, над которой сияет вывеска: Салон красоты. Она теперь яркая блондинка, у нее стильная стрижка и безупречный макияж, лицо загорелое, несмотря на то что на дворе зима, руки холеные, ногти длинные с белыми кончиками, на одном из пальцев кольцо с огромным бриллиантом. На ней шубка из шиншиллы, в руках дорогущая сумочка, из которой Алина небрежно достает ключи от машины. Лицо у нее каменное, глаза холодные, она ни на кого не смотрит, но всей своей кожей жадно ловит завистливые взгляды женщин и восхищенные – мужчин. Это то, чем она живет, что наполняет теплом ее вены вместо крови, которая давно уже остыла.

Она – олицетворение успешности. Ее иномарка стоит сумасшедших денег, но весь вид Алины говорит о том, что садиться в такую машину для нее дело обычное. Каждый ее жест выверен, каждое движение отточено. Она – богиня.

Но ему вдруг делается страшно.

– Нет!!!

Ему кажется, что он кричит, а на самом деле шепчет.

– Женька, как же так?

– А что тебе не нравится? – Орлов задумчиво смотрит в хрустальный шар. – Хороша, а?

– Я так не хочу!

– А она? У нее ты спросил?

– Она не может этого хотеть. Я не спрашивал, но я знаю.

– Что ты можешь знать? – усмехается Женька и дует на хрустальный шар.

Изображение в нем туманится, шар превращается в облачко, которое постепенно развеивается. В кухне остается лишь сизый дымок. Туманову даже кажется, что пахнет порохом. Порохом?

– Значит, война?

– Тебе надо найти правильное решение. То, что ты видел, еще не будущее. Лишь один из вариантов будущего.

– Но это все, – Алекс кивает на сизое облачко, которое все еще висит в воздухе, – кто даст ей это?

– Мужчина, разумеется, – сердито говорит Женька.

– То есть ты?

– Я? – Орлов раскатисто смеется. – Ты разве забыл, что я джинн?

– То есть ты не мужчина?

– А в морду? Давай проверим, кто из нас мужчина, а кто нет! – Женька становится в боксерскую стойку и делает выпад правой рукой в литой перчатке: – Ну? Давай! Что, Ал, слабо? Слабо, а?

У Туманова на руках невесть откуда тоже появляются боксерские перчатки.

– В крррррррасном углу! Великий и Ужасный! Туманов Александрррррррр!!!!!! – раскатисто орет Женька, и уже на два тона ниже: – Ну а в синем я, всемогущий джинн, в миру Евгений Орлов. Так себе, погулять вышел. Господа, делайте ваши ставки! Фаворит, разумеется, Великий и Ужасный.

– Иди ты в… – Алекс тут же спохватывается: – Нет, это не мое третье желание! Орлов! Будь серьезен!

Женька опускает руки.

– Хорошо. Я серьезен. Серьезен, как никогда. И я тебе на полном серьезе отвечаю: я не человек. Пока. Хотя у меня есть имя, есть должность, есть квартира, машина. В общем, все. Но имеется одно маленькое «но».

– Я, кажется, начинаю догадываться.

– И все зависит только от тебя.

– А раз так… Ты ее никогда не получишь!

Женька смеется.

– Какие еще будут приказания, мой господин?

– Исчезни!

– Слушаю и повинуюсь!

Орлов исчезает, а вместе с ним и вся эта дребедень: песочные часы, хрустальный шар, боксерские перчатки. Алекс остается один. На душе неспокойно. Что все это значит? Алина никогда не будет с Женькой, если он не даст джинну свободу, чтобы тот окончательно превратился в человека. Это может длиться вечно. Жаль, молодость не вечна. Они так и состарятся в любовном треугольнике, не решив элементарной геометрической задачки.

Думай, Туманов, думай.

Вторая ступенька в небо

Когда каждая минута на вес золота, время не идет, оно летит, и его золотой запас стремительно сокращается. Алекс и не заметил, как прошел месяц, потом другой, третий. Много времени заняли ремонт и переезд. Орлов подыскал ему небольшую, но уютную квартирку в районе метро «Динамо». Были и другие варианты, более пафосные, например апартаменты в высотке на «Соколе», но он сам так захотел, чтобы быть поближе к Але.

Это не произвело на нее впечатления. Вместо того чтобы стать друг другу ближе, они еще больше отдалились. Хотя теперь они много времени проводили втроем. Вместе ужинали в ресторане, как правило в одном и том же, отчего-то полюбившемся Але, подолгу гуляли вечерами и даже вместе ездили отдыхать.

Он помнил только, что это было совсем не то, что в Турции, до той роковой аварии, в стандартном номере самого обычного отеля, без золотых унитазов в роскошных ванных комнатах и огромной кровати под балдахином. Тогда было просто море, просто солнце, бирюзовая волна, набегающая на раскаленный золотой песок, и с такой же охотой, как берег встречал волну, его жадный рот встречали ее горячие губы, мгновенно становившиеся мягкими и влажными. Тогда у него была Аля, а сейчас…

Сейчас она была у Женьки. Хотя Орлов и говорил, что все делает для него.

– Не верю! – хотелось крикнуть ему, когда за ужином в ресторане Женька начинал рассказывать анекдот, и смех Алины, которая смотрела на Орлова не отрываясь, звенел, как серебряный колокольчик.

Правда, порою в ее глазах мелькала тень грусти, и Женька тут же становился серьезен. Брал ее руку в свои ладони, подносил к губам и тихо говорил:

– Все хорошо, малыш.

– А как же я, малыш? – хотелось крикнуть Алексу. – Ведь я же лучше! Лучше собаки!

– Ах, ты здесь? – Алина наконец замечала и его, но он угадывал между строк: – Как? Ты еще здесь?

Единственная радость: они жили в разных номерах. То есть он с Женькой, а Алина одна. Она Орлова до себя пока не допускала. А тот был на удивление терпелив, что было не похоже на Женьку, который ждать не умел вообще, если это касалось женщин. Орлов набрасывался на них с жадностью зверя, который по меньшей мере неделю не ел, и они, ошарашенные, тут же уступали. А зря. Женька презирал доступных женщин, хотя и охотно ими пользовался. Был с ними щедр, осыпал дорогими подарками и вывозил на модные курорты, но при этом хамил и сразу заявлял о невозможности серьезных отношений. Теперь же все было иначе.

«Неужели Женька влюбился?» – гадал Туманов, глядя на Алину и лучшего друга. На сей раз все было всерьез. Орлов сдерживал свой темперамент, хотя ему это давалось с огромным трудом, не матерился, не говорил пошлости и не выказывал своего пренебрежения к женщинам, как обычно делал. Хотя если бы Женьке сказали раньше, что, приехав с красивой девушкой на курорт, он ее и пальцем не тронет, он хохотал бы до слез. До колик в животе.

– Это потому что я тебя не отпускаю? – допытывался Туманов у лучшего друга.

– Да, Ал, ты нам мешаешь.

– Если ты хочешь, чтобы я подождал в соседнем номере, пока вы…

– Ты не понял.

– И не мечтай! Я все еще не теряю надежды. Так бывало и раньше. Они все уходили ко мне, поняв, что ты эгоист, каких мало. Рано или поздно ты сорвешься. И, расплакавшись, она прибежит ко мне искать утешения. И останется навсегда.

– И не мечтай, – рассмеялся Женька. – Я, честное слово, рад, что взялся за эту работу. Любовь… – он развалился на огромной кровати, заложив руки за голову, и мечтательно закрыл глаза. – Я сам не пойму, что происходит. Она проста, как уравнение начальной школы, но я все никак не могу его решить, хотя прошел курс высшей математики. Если ее нет, я ищу ее, с надеждой вглядываясь в лица проходящих мимо женщин. Если она рядом, я пытаюсь ее коснуться, словно проверяя, так ли это на самом деле? И все время боюсь, что она исчезнет. Все мои мысли о ней: не холодно ли ей? Не жарко ли? Не хочет ли она есть? Или пить? А чего она хочет? Она молчит, мне страшно, говорит, я весь превращаюсь в слух. Я страстно ее хочу, как не хотел до нее ни одну из женщин, но еще больше боюсь, что это случится. Что она доверится мне полностью и тем самым привяжет меня навсегда. И я буду зависим от нее, как от наркотика, с такими же ничтожными шансами избавиться от зависимости. Я этого боюсь и мечтаю об этом страстно. Мои ночи превратились в ад. Ты был прав, Ал, – усмехнулся Женька. – Настоящая любовь не проходит. Она как число, где знаки после запятой бесконечны.

– Это пройдет, – нахмурился Туманов. – Прав был ты, а не я. И ты мне это не раз доказывал.

– К черту все! Всю эту математику! Я гибну, мой друг, – Женька счастливо улыбнулся.

– Ты забыл одну маленькую деталь, – голос Алекса стал ехидным.

– А именно? – Орлов приподнялся на локте и уставился на него своими тигриными глазами.

– Я еще есть. Я существую. И у меня есть мое законное третье желание.

– Ах да! – Женька поморщился от досады. – Третье желание…

Алекс вдруг похолодел от страха:

– А ты мне все сказал?

– По-моему, между нами полное взаимопонимание.

– Насчет временных ограничений. Ты же неспроста показал мне песочные часы.

– Это была шутка.

– Э, нет! Меня не так-то просто одурачить! Давай, Орлов, колись! Я тебе приказываю! Ну?! Говори правду!!!

– Видишь ли, мой сладкий…

Женька сел на кровати и пригладил рукой растрепавшиеся волосы.

– Все не так просто. У нас, у джиннов, теперь тоже засели бюрократы.

– Где засели?

– В верхах.

– У вас что, тоже есть Дума?

– Ага. Диван. Так у турок назывался совет визирей при султане. Так вот, на диване джиннов любят чинить всякого рода препятствия. Подавай им кучу справок! Надо собрать целых семь подписей! Семь!

– Каких подписей? – по напряженной спине Алекса струится холодный пот.

– Нужно семь свидетелей, которые смогли бы подтвердить, что твой хозяин недееспособен. В таком случае от него можно избавиться, не исполнив всех положенных желаний.

– И каковы шансы собрать эти подписи?

– Понимаешь, мой сладкий, везде нужен блат. Надо чтобы кто-то замолвил за тебя словечко.

– А взятки?

– Это само собой, – морщится Женька. – Но если бы ты знал, сколько хлопот.

– Но шанс есть?

– А как же!

– И что тогда будет со мной?

– А моя какая печаль? Ну же, Ал! Что ты так нервничаешь? Вспомни, как ты меня встретил. Ты, кажется, хотел умереть.

– Да, но потом я встретил Алину.

– Она тебя не любит.

– Потому что ты мне мешаешь. Ты не имел права так поступать.

– Уводить девушку у друга? Э, брось! Сам ты сколько раз этим занимался? Помнишь ту рыжую? Как я застукал вас в постели? Ты ведь знал, что я приду. И даже дал мне полюбоваться на вас, поскольку она сидела ко мне спиной. На твоем…

– Заткнись!

– Я прекрасно помню выражение твоего лица. Ты смотрел на меня и улыбался.

– Я улыбался, потому что словил кайф.

– Э, нет! Я хорошо разбираюсь в процессе. Это был не тот момент. Ты кайфовал оттого, что мне насолил. Я ведь ее еще не трахнул.

– Какой ты мелочный, Орлов! Когда это было?

– Да когда бы ни было! Но ты прав: Алина не тот случай, – Женька вдруг стал серьезен. – Я вовсе не хочу тебе насолить. Я хочу жениться.

– На Алине?!!

– А что тут такого? По-моему, из нее получится замечательная жена и мать.

– Она не согласится.

– Посмотрим.

– Ребята, вы здесь?

Она заглядывает в спальню, но явно боится переступить порог. Женька тут же вскакивает и запахивает белоснежный халат. Алина заливается краской.

– Я подожду в соседней комнате, – торопливо говорит она.

– Подожди, – Женька, в три прыжка преодолев спальню, хватает ее за руку. – Присядь. Тебе было скучно? Одиноко?

– Да, есть немного, – она поежилась.

– Иди сюда. Сядь.

Женька тянет ее к кровати:

– Не бойся, мы не одни, – Орлов кивает на Алекса.

Алина тоже смотрит в его сторону. А он… Он словно парализован. Похоже, опять Женькины штучки! Разве джинны могут нанести человеку вред? Воздействовать на него физически? Орлов нарушает международную конвенцию джиннов, надо подать на него жалобу в этот, как там его? В Диван!

Аля садится на краешек огромной кровати, словно бабочка на цветок. Одно неосторожное движение парня с сачком – и она вспорхнет и исчезнет.

– Я тебя не съем, – улыбается Женька.

– Мне неловко. Ты и я… Он… – Алина беспомощно смотрит на того, кто в данный момент оказался третьим лишним.

– Он потерпит.

Женька осторожно, будто Алина сделана из хрусталя, подносит руку к ее лицу, откидывает волосы.

– Какая ты красивая…

– Перестань, – она отстраняется, но с постели не встает, не пытается бежать.

– Я не хочу тебя обидеть. Я был хоть раз с тобой груб за все это время? Хоть раз нарушил слово?

«О каком слове он говорит?!»

– … Пошел против твоих желаний? Вот как сейчас.

И Женька касается губами ее дрожащих губ, сначала едва-едва, потом все настойчивей и, наконец, страстно, словно хочет выпить ее до дна.

– Перестань! – она отталкивает его и встает. – Я подожду тебя в соседней комнате.

Алина поспешно выходит.

– Ты видел? – смотрит на него Женька, и глаза его блестят. – Она этого хотела! Я угадал!

– Это не любовь, это же не то! Совсем не то!

– У нее давно не было мужчины. Она из плоти и крови, как и все остальные женщины. Она меня хочет.

– Это не любовь, – повторяет Туманов. – Любовь была у нас с ней.

– С Ангелиной. Но ее больше нет. А то, что происходит между мной и Алиной, меня вполне устраивает.

– Я накатаю на тебя жалобу в Совет джиннов, – губы Алекса дрожат от обиды. – Ты должен исполнять мои желания, а не отбивать у меня невесту. Кстати, как мое второе желание? Почему оно до сих пор не исполнено?

– Я над этим работаю, мой господин, – лениво говорит Женька.

– Тебя уволят! Ты никогда больше не получишь работу!

– Останусь в совете директоров, – нагло ухмыляется Орлов. – Мало того: займу пост генерального, а из джиннов уволюсь. Давай! Катай свои жалобы, ябеда!

– Ну, я тебе устрою!

Александр горит желанием по возвращении в Москву заявиться в главный офис своей империи и сместить Женьку со всех его постов. Отобрать у Орлова все: его должность, его роскошный пентхаус в той самой высотке на «Соколе», от которой отказался он сам, шикарную тачку, все его золотые и платиновые кредитки, наконец. И пусть тогда Орлов попробует соблазнить Алю! Лишенный антуража!

– Я его уничтожу!

В нем кипит ненависть, мозги затуманиваются. Внезапно у него начинается лихорадка.

– Что тут поделаешь, Саша?

Это мама. Мудрая женщина, которая знает все. Ее голос в телефонной трубке:

– Они теперь все время вместе. Женя холост, а ведь не мальчик уже. Пора и о детях подумать. И она тоже настрадалась.

– Мама, о чем ты?

– Надо простить.

– Простить?!!

– Простить и… отпустить.

– Нет! Никогда!

– Послушай меня, Саша. Я знаю, тебе тяжело. – Она плачет. – Но живым надо к живым. Ты должен это принять и успокоиться.

Успокоиться?! О нет! Его пульс бьется с бешеной скоростью, давление зашкаливает. Кажется, что кровь в жилах закипает.

Ненавижу!!!

– Сашенька, успокойся… О господи! Тебе надо врача!

– Мне надо Алю!

– Попробуй поговорить с ней. Я ее к тебе пришлю.

Они с Алиной в сквере, на одной из свежевыкрашенных деревянных скамеек. Деревья такие высокие, что их ветви начинаются где-то на высоте второго этажа. А в сквере беспрепятственно гуляет ветер, гоняя по дорожкам украденные из урн обертки от мороженого и пакеты из-под чипсов. Заинтересовавшись Алиной, ветер принимается играть ее русыми волосами. Она придерживает их рукой и невольно ежится: сквозняк. Алекс смотрит на нее не отрываясь и все никак не может наглядеться. Какое же это счастье! Горькое, но все равно счастье. Она рядом, она есть.

– Твоя мама сказала… Господи, как же мне тяжело! – ее губы дрожат, она вот-вот заплачет.

– Тяжело сделать выбор?

– Он меня тоже любит.

– Орлов никого не может любить. Поверь, я знаю его с тех самых пор, как он начал ходить, и первое, что он сделал, сломал мою любимую игрушку, когда доковылял до песочницы на своих тогда еще слабых и кривых ногах. Да-да, кривых! У Женьки был рахит, – мстительно сказал Алекс. – Мы росли в одном дворе, и я знаю про него все. В детстве он был маленьким и слабым, и мне приходилось его защищать. У меня была пожарная машина, красивая, красная. Он ее сломал, потому что знал, как я ее люблю.

– Он не нарочно.

– Именно нарочно! Его любовь – это обратная сторона ненависти. И в любой момент все может поменяться местами.

– Он бывает таким нежным… таким трогательным… – ее глаза делаются мечтательными. – Иногда он смотрит на меня, как ребенок.

– Ну дай ему грудь, – хамит он.

– Саша!

– Он и тебя сломает. Тебя ждут бессонные ночи, телефон, который металлическим голосом повторяет, как попка, «абонент временно недоступен», бесконечное вранье и сонмы девиц, сообщающих: я переспала с вашим мужем.

– Ты его не знаешь. – Аля кусает губы. – Он… Он исправится. Разве ты сам не был таким?

– Я? Не был. Я в отличие от него люблю людей. Все подлости, которые я совершил, были либо с его подачи, либо ему назло. Ты даже не представляешь, какое облегчение я испытал, когда сказал ему, что отныне каждый из нас пойдет своей дорогой.

– Когда ты ему сказал?

– В Турции. Это был наш с ним последний разговор, перед тем как… перед тем как…

Надо произнести. Ему становится трудно дышать. Проклятая жара! Проклятое солнце! Господи, кто-нибудь! Выключите солнце, совершенно нечем дышать! Какое жаркое нынче лето!

– Саша, тебе плохо? – голос у нее испуганный.

– Ненавижу…

– Нет, это не ты, – она плачет.

– Вот вы где, дети мои! Ал, ну разве так можно? Довел девушку до слез.

Женька стоит под деревом и смотрит на них со странной улыбкой. Алекс с удивлением замечает, что Орлов похудел и побледнел. Вид у лучшего друга измученный и вовсе не такой самоуверенный, как раньше.

– Женя! – Алина поднимается ему навстречу.

– Я искал тебя.

– Мы с Сашей…

– Вижу, что вы с Сашей. – Женька соединяет их взглядом уже без улыбки на лице. – Что, трудный был разговор?

– Он рассказывал мне о твоем детстве.

– У него, оказывается, хорошая память. Лично я ничего не помню из своего детства, – равнодушно говорит Орлов.

– Господи, как я устала!

Она держится изо всех сил. Да, нелегко сделать выбор.

– Мы все устали. Надо что-то решать, Аля, – мягко, но настойчиво говорит Женька.

– Разве нельзя оставить все как есть?

– Кому от этого станет легче? Тебе? Мне? Ему? Даже его мать считает, что он не заслужил таких мучений. Ты же с ней только что говорила.

– Говорила.

Пауза. Мучительная пауза. Алекс начинает волноваться. Всякому терпению есть предел. Кажется, Орлов именно на пределе. Отчего они все так нервничают?

– Так что, Аля?

– Дай мне время, – вымученно говорит она.

– Сколько?

– Я не знаю. Полгода, год. Лучше год.

– Ты хочешь меня убить! – в Женькином голосе звучит отчаяние.

– Зачем я тебе нужна? У тебя же все есть. Вокруг так много красивых женщин. Тебе стоит только щелкнуть пальцами…

– Как ты угадала! – вмешивается в их разговор Алекс. – Вот именно! Щелкнуть пальцами! Он же не человек! Он – джинн! И без моего согласия… То есть желания… В общем, у меня сначала спросите. Я должен разобраться в ситуации. Год – самое то.

– Полгода, не больше, – жестко говорит Орлов. Вот теперь Алекс Женьку узнает! Узнает этот безжалостный взгляд и холодный тон, от которого мурашки бегут по коже.

– Давай не будет торговаться, – жалобно просит Аля.

– Согласен! Через полгода я жду от тебя ответа.

– Я, наверное, скажу «да», – розовеет она.

– Что ж… Я подожду.

Орлов, насвистывая, уходит. В конце сквера исполнительного директора Империи имени А.И. Туманова ждет машина. Женька в белом костюме, а машина… Машина красная. Какая-то девица, разинув рот, смотрит, как красавец в белом костюме садится в красную машину.

– Я тебя понимаю, – грустно улыбается Алекс. – Трудно устоять, да?

– Он обещал подарить мне весь мир, – так же грустно улыбается Аля.

– Он выполнит свое обещание. Женька – настоящий волшебник.

– Я пока не сказала «да».

– Но ты дала ему надежду.

– У тебя тоже есть шанс.

– И я им воспользуюсь!

Когда Алина уходит, он с жаром принимается себя ругать. Расклеился! Нюни распустил! Сдался без борьбы! А надо действовать!

Действовать!