Текст книги "Фобия"

– Извинился?! Это на него не похоже.

– Ты слушай дальше. В качестве компенсации Марк предложил Толику подбросить его до дома. Мол, ему все равно ехать в ту же сторону. Ну, ты меня поняла. Он, как обычно, собрался к любовнице. Только ты не плачь, Рина. Слушай дальше. Рина, не плачь… Марк даже пригласил Толика в ресторан, что на него совсем не похоже. Конечно, это было не бог весть что, так, забегаловка, но сам факт! Рина? Не реви. Марк заказал обед, заплатил за двоих. Они там, конечно, выпили. Толик побольше, Марк поменьше. Твой муж еще смеялся. Мол, сегодня хозяин повезет шофера, раз виноват. А я думаю, Марк просто зажал сверхурочные. В субботу ведь особый тариф. Потом они поехали в сторону Истры.

– Марк сказал, до метро.

– Не поняла?

– Он сказал, что подвезет Анатолия до метро.

– Значит, он сказал тебе неправду!

– Он сначала проговорился. А когда я поймала его на слове, тут же сочинил про метро.

– Вот видишь! Скользкий тип. Короче, Марк высадил Толика у поворота на деревню, где находится моя дача. Там три километра по проселочной дороге.

– Я знаю.

– А сам поехал дальше.

– И, наверное, мне позвонил… Полтора часа…

– Что?

– Выходит, что три километра Анатолий шел полтора часа.

– Может, Марк звонил, когда Толик был еще в машине? Мужики друг с другом солидарны, когда дело касается любовниц, они врут напропалую. Мы его потом допросим с пристрастием, моего Толика, – говорит нежно.

– А почему не сейчас?

– Он, как бы тебе это сказать? Неадекватен. – Хихикает. – Я ему водки налила. Хорошо так налила. Он же пешком шел три километра, зимой. Кстати, на это вполне могло уйти полтора часа… Погоди ты! Отстань!

– Я слышу мужской голос. Это он?

– А кто ж еще? Выпил, целоваться лезет. Еще изнасилует! Шучу. Когда это я мужиков боялась? Главное, машину починил, теперь я могу домой ехать. Хотя куда ж я его-то дену? Пьяный, как свинья. Я с ним завтра поговорю. А сейчас попробую утолочь… Да ну тебя! Отстань!

– Так ты ночевать на даче будешь?

– А куда деваться? Сама мужика позвала, сама налила. Печку натопила, тепло… Стой! Ты куда? Ты глянь! Обиделся на свинью! Домой собрался.

– Если он такой пьяный, ты его не отпускай.

– Разберусь, что с ним делать. Я и сама немного выпила, если честно. За компанию.

– Вот и не езди никуда. Знаешь, я даже не соображу, кому бы еще позвонить? Может, в полицию?

– Зачем в полицию?

– Ника, мне не по себе. Я все думаю: что случилось с Марком? Полтора часа! Хорошо, если просто телефон сломался. Батарейки сели. Всякое ведь бывает. Даже у Марка.

– Ты думаешь, он в аварию попал?

– А что тут думать? – с отчаянием. – Выпил, сел за руль, дорога скользкая, да еще по мобильнику вздумал разговаривать! И потом этот мат и короткие гудки. Марк никогда при мне не ругается.

– Я для успокоения твоей совести сейчас сяду за руль, подвезу до поворота Толика, а сама проедусь по трассе. Где, говоришь, живет его любовница?

– Не вздумай! Ты же выпила!

– Да что я там выпила? На морозе мигом все выветрится!

– Ты сделаешь это для меня?!

– Ты же моя подруга. И эту пьяную свинью куда-то надо девать. Оставить у себя я его не могу, отпустить в таком виде – еще, не дай бог, замерзнет. Не возьму на душу грех. Поеду. Двух зайцев сразу убью. Так, где она живет, эта девка?

Пауза.

– Ты ведь это знаешь, Рина?

– Да, знаю. От поворота на твою деревню вперед по старой Волоколамке еще километров десять.

– Десять километров – это немного.

– А потом позвони мне. Я скажу, куда ехать дальше.

– Все поняла. На связи.

– Спасибо тебе огромное!

– Да пока не за что. И не переживай ты так: найдется твой Марк. Сволочи, они живучие. А твой муж – сволочь настоящая.

– Не говори так.

– Хорошо, не буду. Ты сама это скажешь. И еще не раз.

– Я буду ждать твоего звонка.

– Все, побежала машину заводить… Ну, давай! Собирайся! Ишь, нажрался.

– Да, судя по голосу, он не слишком трезвый. Ни слова не могу разобрать, только мычание.

– На членораздельную речь он сейчас не способен. Я думала, он человек. Веселый, симпатичный. Даже отдаться ему хотела.

– Ника!

– Да-да. Поняла. Тебе сейчас не до шуток. Побежала уже! Пока!

Звонок

– Да?!!!

– Рина, держись.

– Ох, нет!

– Держись, Рина. Если не я, тебе все равно кто-нибудь сообщит. Здесь уже полиции полно. Гаишников.

– Нет!!!

– Тебе нельзя сюда приезжать. Это ужасно.

– Что там?! Что там такое?!!

– Его машина перевернулась, похоже, ее занесло, она упала с моста. Речушка мелкая, так, ручеек, но высота… Съезд со старой Волоколамки в сторону скоростной трассы. Здесь уже и «Скорая», и пожарные.

– Пожарные?!!

– Его машина горит. Это Марк, Рина. Трудно разобрать в темноте, но, кажется, именно его зеленый «Опель». Я сейчас на мосту. Пропустили меня с трудом, но я сказала, что, возможно, знаю водителя… Ты меня слушаешь?

– Да.

– Что у тебя с голосом?

– Ты уверена, что это Марк?

– Когда потушат пожар, я спущусь вниз и попытаюсь на него взглянуть. На то, что от него осталось. О господи, господи!

– На это же невозможно смотреть…

– Ничего, я же врач. Мы на практике в морге…

– Я, кажется, почту сегодня еще не брала.

– Ты в порядке?

– Да, надеюсь. Но почта…

– Какая почта, Рина? Ты в порядке?! Вызови «Скорую», немедленно!

– Мне тоже надо будет ехать?

– Куда?

– В морг.

– Рина, мужайся. Этого не избежать. Ты жена, ты должна увидеть его тело, и…

– Тело!

– Держись! Я же не могу быть одновременно в двух местах! Погоди, пожар, кажется, потушили. Ничего еще не ясно. Держись.

– Ника!

– Я тебе перезвоню.

– Господи, только бы это был не Марк! Только бы не он…

Звонок

– Нет!!!

– Это был Марк, Рина. Марк.

– Как же долго-то!

– Подойти было просто невозможно! От его машины остался лишь обгоревший остов! Ты себе даже не представляешь, что здесь творится! Марк обгорел до неузнаваемости! Клочок дубленки чудом уцелел… Рина?!!

– Нет.

– У него золотое кольцо на пальце. У этого… Тела. Ты ведь помнишь его кольцо? Оно, конечно, не бог весть какое ценное, но камень… И там гравировка. Ты помнишь?

– Да. Я сама ее делала. То есть ходила к граверу. Большой черный камень, полудрагоценный. Мне еще говорили, что в золоте он не будет смотреться, что это дешевка, но я, наверное, впервые в жизни заупрямилась. Настояла на своем. Я представляла Марка именно с этим камнем. На внутренней стороне кольца надпись…

– «Марку с любовью на всю жизнь».

– Это он. Какая же глупая надпись! Глупее я ничего не могла придумать! Господи, какая же я дура! Только теперь начинаю понимать, какая!

– И еще. Рина? Ты меня слушаешь?

– Да.

– Он держал документы на машину в железном ящичке.

– Да, я знаю. У Марка во всем был порядок. Открыть ящичек, положить документы, закрыть ящичек, запереть на замочек, убрать ящичек, положить в карман ключик…

– Рина!

– Все, все.

– Так вот, этот ящичек сейчас вскрыли. Там документы.

– Я уже поняла, что это Марк.

– Ты так спокойно это говоришь.

– Да.

– Только не вздумай что-нибудь с собой сделать! Тебе сейчас, должно быть, будут звонить из полиции. Надо, чтобы ты опознала тело, подписала необходимые документы.

– Хорошо.

– Я не могу все время с тобой разговаривать.

– Знаю.

– Не могу занимать твой телефон.

– Я знаю.

– Ну, что мне делать?

– Ничего. Ничего не делать.

– Я еще нужна здесь. Мне надо протокол подписать.

– Подписывай.

– Меня зовут.

– Иди.

– Ты как, Рина?

– В порядке.

– Дождись меня. Обязательно дождись! Как только здесь закончу, я к тебе приеду.

– Я дождусь.

– Целую.

– Целую.

– Пока.

– Пока.

Длинные гудки

– Добрый вечер. Спасибо за ваш звонок! Вы позвонили в частное детективное агентство. Сожалеем, но наш рабочий день закончен. Оставьте свое сообщение на автоответчике или перезвоните утром по этому же номеру. Мы работаем с десяти часов. Наш адрес…

Звонок

– Не надо.

– Простите?

– Я знаю, что это полиция.

– Совершенно верно. Капитан Севастьянов Александр Александрович.

– Как вы там оказались?

– Вы меня вспомнили, Марина Сергеевна?

– Я на память не жалуюсь.

– Это хорошо. – Деликатно кашляет. – Если для вас это так важно… Это мой район. Истринский. Я дежурю сегодня. А тут криминал. Подозрительный труп. Вот ведь петрушка какая! А? Опять я к вам с плохим известием! Вы уж простите.

– Я знаю. А почему подозрительный?

– Извините, не то сказал. У вас ведь горе.

– Почему подозрительный?

– Это я так. – Глубокий вздох. – Вам сейчас не до этого. Извините. Подружка ваша здесь. Марианна Николаевна.

– Ника, да.

– Почему Ника?

– У нее имя длинное: Марианна. Марианна Николаевна Николаева. Я Марина, она Марианна. С детства так повелось: Я Рина, она Ника.

– Понятно. Ника так Ника. Извините, я тоже очень волнуюсь. Мне вас жаль, честное слово. Сначала дядя, теперь муж… Беда…

– Куда мне надо ехать? Опять в морг? Или сначала к вам?

– Нет, необходимо опознать тело. То есть подтвердить, что он.

– Скажите, вы уверены, что это Марк?

– Почти. Мы, конечно, будем проверять, но… Машина его – раз. Документы – два. Кольцо – три. Ваша подруга рассказала, как муж вам из машины звонил. Как кричал. Получается, все сходится. А во сколько это было, не припомните?

– Послушайте, мне сейчас…

– Не до того, да. Может, за вами машину служебную прислать?

– Спасибо, у меня, то есть у мужа есть, то есть был… То есть, был муж, а у него была…

– Понятно. Значит, сами доберетесь. А может, все-таки машину?

– Мне сейчас уже ехать? Сначала я должна найти водителя.

– Ну, в общем… Нет, сюда вам не надо. Завтра приезжайте прямо в городской морг. То есть сначала ко мне… Тьфу ты! Сам запутался! В общем, запишите телефон, позвоните мне для начала, а потом…

– Мобильный?

– Что – мобильный?

– У вас тоже есть мобильный телефон?

– Должность такая, Марина Сергеевна. Я человек постоянно востребованный. Это есть величайшее изобретение человечества: мобильный телефон. Если бы вы знали, насколько мне стало легче, когда…

– А-а-а!

– Что такое? Что?

– Он умер! Умер!!! – Рыдания в трубке.

– Да у вас истерика! Самая настоящая истерика! Вы одна там, в квартире?..

– Одна. – Она всхлипывает.

– Подруга к вам уже едет. Держитесь, Марина Сергеевна. Вы говорите со мной, говорите.

– Не могу…

– Держитесь. Хотите, ерунду какую-нибудь говорите. Но только не молчите, не бросайте трубку.

– Деньги…

– Что?

– Это все дорого.

– Дорого?

– Разговоры по мобильному телефону. Марк так говорил.

– Марк? Что еще он говорил?

– Ничего.

– Марианна Николаевна уже едет. Как только протокол подписала, я ее к вам отправил.

– Послушайте, мне еще шофера надо найти.

– Какого шофера?

– Анатолия. Он ехал с мужем до поворота.

– А, этого. Нам бы тоже его найти не мешало. Как только объявится, пусть мне позвонит.

– Ника знает.

– Что знает?

– Номер его телефон. Послушайте, я вам заплачу.

– За что?

– За разговор. Не бросайте меня. Не бросайте.

– Хорошо. То есть не нужны мне ваши деньги. Послушайте, вы его очень любили?

– Кого?

– Мужа.

– Да. Любила. Да. Лучше бы я его просто отдала.

– Кому, простите?

– Ей.

– Ей?

– Любовнице.

– Так у него была любовница?

– Да, – глухо. – Была. Он к ней ездил каждую субботу.

– Откуда вы знаете?

– Я звонила в частное детективное агентство. За Марком следили.

– Ах, вот как? Значит, вам доложили, что у вашего мужа есть любовница, фотографии, наверное, представили? Так?

– Нет. Мне не нужны никакие фотографии. Я не желаю этого видеть.

– И что вы?

– Ничего.

– Как это ничего? Меры какие-то приняли? Вы женщина обеспеченная, муж подлец…

– Не смейте!

– Не понял?

– Не смейте так о Марке! Не смейте!!!

– Теперь понял.

– Ничего вы не поняли! Ничего!

– Успокойтесь, пожалуйста, Марина Сергеевна! Или поплачьте.

– А-а-а…

– Поплачьте, будет легче.

– А-а-а…

– Короче, я вас завтра…

– А-а-а…

– Не до такого же, в самом деле! Вы прямо меня убиваете! Я полицейский, а не палач. Не дай бог, кончитесь до приезда своей подружки. Она вроде бы врач. Откачает вас в случае чего.

– Он умер! Умер… А-а-а…

– Она уже близко, ваша подруга…

– В дверь звонят.

– Слава богу! Испугали вы меня. Бегите открывайте. И передайте вашей Нике, то есть Марианне Николаевне, чтобы тоже ко мне зашла. У меня есть к ней парочка вопросов…

Длинные гудки

– Старший оперуполномоченный Севастьянов слушает.

– Это Рина.

– Кто, простите?

– Марина Сергеевна Водопьянова.

– Ах да! Все никак не могу привыкнуть к вашим кличкам. То есть прозвищам. Клички – это из другого балета. Что у вас еще случилось?

– Мы нигде не можем найти шофера.

– То есть?

– Анатолия нигде не можем найти.

– Я понимаю, что Анатолия. А вы понимаете, что уже полночь? И что я тоже человек, – говорит сердито.

– Но вы же сами сказали…

– Да. Сказал. – Зевает. – Все равно дежурство. Вздремнуть вот хотел. Весь день на ногах, еще и вы работы подбавили. Так что с шофером?

– Его мобильный телефон не отвечает. А дома говорят, что он не приходил.

– То есть? – настороженно.

– Домой он не приходил.

– А что ваша подруга?

– Она здесь, со мной.

– И что говорит?

– Что довезла его до поворота. Анатолий пошел направо, ему до дома идти четверть часа, не больше, а Ника поехала искать Марка. По моей просьбе.

– И что, он так и не появился дома, ваш шофер?

– Нет, не появился.

– Куда же он делся?

– Мы не знаем.

– Так. Все это подозрительно.

– Что?

– История, говорю, подозрительная. Скажите, а у вашего мужа с собой были деньги?

– Деньги?

– Может, он собрался сделать крупную покупку?

– Возможно. Он что-то про дачу говорил. И про поставщиков. То есть я ничего толком не знаю, но не отрицаю, что у него могла быть с собой крупная сумма денег.

– Порядка?

– Несколько тысяч долларов. Десять, двадцать, тридцать… И даже пятьдесят.

– Ничего себе! В наше время и за меньшее убивают!

– Что вы хотите сказать?

– А ничего пока не хочу. Я же сказал: труп подозрительный. Надо ждать результатов вскрытия и искать этого Анатолия. И мне теперь особенно интересно увидеть Марианну Николаевну. Вашу Нику. Она последняя видела шофера. А муж точно ничего не говорил вам про деньги? Может, намекал?

– Вот именно: намекал. Про какой-то сюрприз.

– Вы знали обо всех его тратах?

– Разумеется, нет. У него свои деньги, у меня свои.

– Он был богатым человеком?

– Скорее нет. На фирме возникли проблемы.

– А у вашего дяди он занимал?

– Мы об этом никогда не говорили. Может, и занимал, но я об этом ничего не знаю. А скорее нет. Они не ладили. Дядя не дал бы ему денег.

– Как так?

– Так. Это долго объяснять.

– Как же вы решали денежные проблемы? Например, делали крупные покупки?

– Какие покупки?

– Шубу или холодильник, например.

– Шуба – это не крупная покупка. И холодильник. А недвижимость нам покупал дядя.

– Как у вас все… запущено. Красиво живете, Марина Сергеевна!

– У меня ничего раньше не было. Мне все покупал дядя. И в дом тоже все покупал он. Это просто кошмар какой-то!

– То есть?

– Как же я теперь буду жить?!

– Да, вопрос, – с иронией. – Вы спать не хотите?

– Что? Спать?!

– Да. Понимаю. Не до того. Как там ваша подруга?

– Ника? Пытается меня утешить.

– Ну, пусть пытается. До завтра, Марина Сергеевна. А шофера мы будем искать.

Звонок

– Да.

– Рина, ты в порядке?

– Нет.

– У тебя голос какой-то мертвый. Извини, что я сегодня не смогла уехать с тобой в Москву. Эта сцена в морге…

– Ничего.

– Мне завтра на работу…

– Я понимаю.

– Я, конечно, сейчас должна быть с тобой.

– Не обязательно.

– Рина, тебе плохо?

– Да. Мне плохо.

– Я понимаю: зрелище было не из приятных. Ты и не взглянула на него толком. Этот вид и запах… Кошмар! Я врач, но и у меня… Рина?

– Он же так чудовищно обгорел! Его красивое лицо совершенно невозможно узнать! Но вещи… Почему его вещи целы, а Марк так обезображен, почему? Это кольцо с черным камнем, золотая цепь…

– Это металл, Рина. А человек… Он из плоти… Что тебе в полиции сказали?

– Что Марк был пьян. Экспертиза установила, что в его крови был алкоголь. Какие-то там промилли. Эквивалентно полбутылке водки, которую Марк не пил. Он пил виски. Виски со льдом. Двести пятьдесят граммов. Ха-ха!

– Почему ты смеешься?

– Он же сказал, что выпил совсем немного! И в этом соврал! Даже в мелочи. Что это? Неужели же для меня за всю нашу совместную жизнь у него не нашлось ни единого слова правды? Как так? Почему? Чем я заслужила такое к себе отношение? Вечное вранье! Даже в мелочах!

– Это все, что тебе сообщили?

– Еще что-то об ударе по голове. Мол, непонятно, получена травма до падения машины с моста или уже после. То есть до того, как он умер, или же…

– Как это непонятно? Что они имели в виду?

– Что его могли ударить по голове. Мол, рана, от которой он умер, находится на затылке, а у кресла есть, то есть был, подголовник. В салоне не обнаружено ничего такого, что могло привести к подобного рода травме… Но Марк не сказал мне, что едет в машине не один! Что у него есть пассажир! Хотя… И это ложь. Ни слова правды. За всю жизнь ни слова. Да все они знают там, в полиции! Все! Просто не хотят мне говорить! А почему? Почему?!!

– Какая странная история…

– Ника?

– Да-да. Я тебя слушаю.

– Что у тебя с голосом?

– Ничего. Абсолютного ничего. Просто очень жаль Марка. Я, знаешь, тоже не железная. И Толика не нашли.

– Все еще не нашли?!

– Его мобильный телефон не отвечает, а дома сказали, что он так и не объявлялся. Странно.

– Может быть, они правы, говоря о деньгах? Марк вполне мог везти туда деньги.

– Туда?

– Ну, ей. Может, она просила что-нибудь купить? Например, норковую шубку? Ей бы очень пошла норковая шубка. Алла. Красивое имя, правда?

– Рина! У Марка не было таких денег! И потом: сколько стоит шуба? Три, ну четыре тысячи долларов. Допустим, пять. Убивать из-за пяти тысяч долларов?

– Откуда ты знаешь о том, сколько у него было денег? И что ты вообще про него знаешь? Может, он брал деньги у дяди?

– Твой дядя умер. Эту историю вообще надо похоронить.

Пауза.

– Прости. Прости, я не хотела… Послушай, Рина, ты бы проверила свои драгоценности. Вдруг Марк…

– Как ты можешь!

– А что тут такого? Он имел любовницу, ему надо было на что-то ее содержать.

– Деньги, деньги, деньги… Все просто зациклились на них! Не понимаю.

– Да, тебе этого не понять.

– Мало я страдала! Да, я не могу понять, что такое материальные трудности, но другие проблемы, ведь они ничуть не… Это тоже больно. Что вы все про меня знаете? Что?

– Я не хотела тебя обидеть. Наоборот, желала поддержать. Извини. Как ты себя чувствуешь?

– С каждым днем все хуже, после того, как позвонил Марк. Тогда, в последний раз, из машины. Я вздрагиваю теперь от каждого звонка. Хотя, казалось бы, ничего ценного у меня уже не осталось. Ни семьи, ни любви. Мне больше нечего терять, и телефон уже ничего у меня не отнимет. Только, пожалуй, дружбу. У меня теперь только она и осталась. Не бросай меня хоть ты, Ника!

– Я всегда буду с тобой.

– Я чувствую себя обязанной…

– Пустяки! У тебя как с сердцем? Все в порядке?

– Какое там в порядке! Таблетки без конца пью! И эти звонки…

– Может, отключишь телефон?

– Я… не могу.

– Почему?

– Не знаю. А вдруг что-нибудь важное?

– Что может быть такого важного?

– Не знаю, но… я не могу. Не могу объяснить, почему я не в состоянии отключить телефон. Мне все время кажется, что она объявится.

– Кто она?

– Она.

– Рина, ты в порядке?

– Не знаю. Я должна с ней поговорить.

– Да забудь ты об этом! У нее сегодня один, завтра другой. О себе думай.

– Я осталась совсем одна.

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь!

– Но у тебя есть я, – осторожно.

Пауза.

– …Я просто не знаю, чем тебя утешить, Рина.

– Ничем. Если не хочешь, не звони больше.

– Как я могу тебя бросить?

– Не бросай… Послушай, но у тебя, наверное, дела.

– Да.

– Так ты иди.

– Ты справишься?

– Попробую.

– Ну, пока?..

– Пока.

– Целую?

– Целую.

Звонок

– Алло?

Пауза.

– Алло?

Молчание.

– Да говорите же, наконец!

Молчание.

Короткие гудки.

Звонок

– …

– Марина, девочка, это ты?

– А кто же еще?

– А почему молчишь?

– Это вы, Федор Миронович?

– Конечно! Кто еще может так о тебе беспокоиться? Я за тебя, девочка, отвечаю. Почему ты мне не позвонила перед тем, как поехать в управление внутренних дел к этому хаму, капитану Севастьянову?

– Зачем?

– Как ты не понимаешь!

– Да, не понимаю. Ничего не понимаю. Он все время задавал странные вопросы. А чаще всего спрашивал, зачем я звонила в детективное агентство?

– А зачем ты звонила?

– Я не могу сказать. Не хочу.

– Мариночка, ты хотя бы понимаешь, что происходит?

– Нет.

– Отныне ты должна им говорить, что на все вопросы будешь отвечать только в присутствии своего адвоката. И без меня к Севастьянову не ходить. Поняла?

– Нет.

– Господи, девочка, тебя же подозревают в убийстве!

– В убийстве кого?

– Как это кого?! Твоего мужа! Марка!

– Меня подозревают в его убийстве?! Но я же все время была дома!

– А твой детектив? Он где был?

– Не знаю.

– Зачем ты ему звонила? Хорошо, хорошо, можешь не отвечать. Даже лучше, что я ничего не знаю. Глупо было переводить тебе сразу три миллиона, но я даже в голову не мог взять, что ты так распорядишься деньгами Виктора!

– Как так?

– Зачем тебе надо было устраивать слежку за Марком? Конечно, твой детектив ничего не скажет, он мужик тертый. Одно слово: профессионал. Хоть в этом повезло. Ты давала ему какое-то поручение?

– Да. Давала.

– Вот и забудь об этом. Они, конечно, выяснят, что деньги на счет агентства были тобой переведены. Но ты говори, что это была плата за слежку за Марком. Только это.

– Так и было.

– Ты один раз переводила деньги?

– Два.

– Помилуй, девочка моя, неужели же нельзя было расплатиться наличными! Такие дела так не делаются, ты это хоть понимаешь?!

– Какие дела?

– Ничего, в крайнем случае, мы добьемся судебно-психиатрической экспертизы. Ты ляжешь в хорошую клинику…

– Нет!

– Мариночка, они все узнают. Ты сделала большую глупость, надо было просто обратиться ко мне. Ты как ребенок.

– Ребенок… Я подумала, что эта девушка беременна…

– Что?

– Ничего.

– Сколько же ты наделала ошибок! И это вместо того, чтобы обратиться к старому верному другу, ко мне. Я бы помог тебе с Марком.

– Вы не поняли.

– Хорошо-хорошо. Я ничего не знаю. Но впредь веди такие дела только через меня. Ты все поняла?

– Да.

– Даешь показания только в присутствии своего адвоката, так?

– Да.

– Если что-нибудь случится, немедленно звони мне.

– Хорошо, Федор Миронович.

– Помни, что у тебя есть надежная защита.

– Хорошо. Спасибо большое. До свидания.

– Держись, Мариночка! Держись!

Длинные гудки

– Капитан Севастьянов слушает. А-а-ах! – зевает.

– Простите?

– Зеваю я так. Семь часов утра!

– У меня пропали драгоценности.

– Кто это говорит?

– Рина.

– А, Марина Сергеевна! Очень приятно.

– Ничего вам не приятно! Почему мне все врут?

– Послушайте, вы когда-нибудь спите? – сердито. – Раннее утро, а у вас голос бодрый, как будто вы всю ночь не ложились!

– Да. Не ложилась.

– Почему? Нервничаете, да?

– Не ваше дело. Если я нервничаю, то вовсе не потому, что вы подозреваете меня в убийстве. То есть из-за этого тоже нервничаю, но… Господи, да зачем я вам звоню!

– С вами все в порядке?

– Давно уже не в порядке. У меня пропали драгоценности.

– Какие драгоценности?

– Все. Они лежали в шкатулке.

– И что там было?

– Подарки дяди. Кольцо с изумрудом, жемчужное ожерелье, браслет, украшенный мелкими бриллиантами, платиновое колье с драгоценным кулоном, в кулоне крупный бриллиант, вокруг сапфиры, потом еще одно кольцо…

– На сумму?

– Понятия не имею.

– И все это дядины подарки?

– Да. И серьги. Вспомнила: там были еще серьги. Тоже бриллиантовые.

– Что, все пропало?

– Да. Шкатулка пуста.

– Заявление хотите сделать?

– Что?

– Заявление о краже драгоценностей?

– Не знаю.

– Тогда вам надо обратиться по месту жительства в отделение полиции. Пусть ищут.

– Послушайте, мне нет дела до этих драгоценностей!

– Понятно: легко пришли, легко и ушли.

– Просто вы интересовались, могла ли у Марка в тот день быть с собой крупная сумма денег.

– Вы думаете, что это муж взял драгоценности из шкатулки?

– Буквально накануне его гибели мы ходили на балет, и я брала из шкатулки колье. К моему вечернему платью с глубоким вырезом очень подходит это колье. Я прекрасно помню, как открыла шкатулку, и… Все было на месте.

– Понятно. Значит, ваш муж вез драгоценности своей любовнице, или продал их и вез деньги, а может, и вовсе улизнуть с ней собирался. С любовницей то есть. За границу. Он вас обчистил и решил пошиковать. Но в ресторане изрядно выпил, проболтался шоферу, и тот…

– Его не нашли?

– Как вы сказали? Кольцо с изумрудом, колье с кулоном, в кулоне крупный бриллиант… А у этого Анатолия дом-развалюха в глухой деревне и никаких перспектив. Мы, конечно, объявим его во всероссийский розыск, но…

– Теперь вы хотя бы понимаете, что я к смерти Марка не имею никакого отношения?

– Кто вам дал ценный совет?

– По поводу?

– Заявить о краже драгоценностей? Ваш адвокат? Циплянский? Известная в нашем городе личность! С таким адвокатом тюрьма никому не грозит, даже если десяток мужей угрохать!

– Это полная чушь! Федор Миронович порядочный человек! Честнейший! Вы не имеете права так о нем говорить! Никто мне никаких советов не давал! У меня действительно пропали драгоценности!

– Пока об этом никто, кроме вас, не знает.

– А вы?

– Я не уполномочен по телефону принимать от вас заявление о краже. Это произошло не в нашем городе, не в нашем районе, и вообще… Семь часов утра, Марина Сергеевна! Не факт, что кража напрямую связана с убийством вашего мужа, а нам лишнее уголовное дело в базе ни к чему. Тем более не факт, что драгоценности действительно пропали. Может, вы сами их переложили куда-то и забыли об этом? А?

– Да как вы смеете! У меня отличная память!

– Но последнее время было столько потрясений. И у абсолютно здорового человека может случиться расстройство нервной системы, а вы, простите…

– Хорошо, я сейчас же пойду в полицию. В отделение по месту жительства. И напишу заявление.

– Желаю удачи.

Длинные гудки

– Алло?

– Ника? Извини, что я тебя беспокою, но… Я в больнице. Здесь в холле стоит телефон, и я решила позвонить…

– В больнице?! Сердце?!

– Нет. Меня сбила машина.

– О господи! Ты жива?! Да что я такое говорю! Конечно, жива! Ты пострадала? Сильно?

– Все в порядке. Меня лишь зацепило бампером и отбросило на обочину. Парочка ушибов и перелом ноги. Мне только что наложили гипс.

– Куда тебя понесло, Рина?!

– В полицию.

– В полицию?! Зачем?!

– У меня пропали драгоценности. Он сказал, что я их сама у себя украла, чтобы подозревали Анатолия.

– Он?

– Капитан Севастьянов.

– Какая чушь!

– Будто бы мне посоветовал Федор Миронович сказать, что драгоценности пропали.

– Федор Миронович?

– Он взялся меня защищать.

– Защищать?!

– Севастьянов говорит, что это я убила Марка.

– Ты?! Но ты же все время была дома! Я звонила тебе на домашний! То есть ты мне звонила с домашнего! У тебя стопроцентное алиби! Я могу это подтвердить! Ты никак не могла убить Марка!

– Я его, ха-ха, якобы заказала. Так получается.

– Кому заказала? Кто исполнитель-то, если ты заказчик? – разгневанно.

– Я звонила в частное детективное агентство. Помнишь телефон, который ты мне дала? Я перевела им деньги.

– Ну и что? Перевела деньги, чтобы за Марком следили. Что тут такого?

– Понимаешь, я еще раз перевела им деньги. Довольно крупную сумму.

– Зачем, Рина?

– Я не могу тебе сказать.

– О господи!

– Но надеюсь, они понимают, что сбить сама себя машиной я не могла. Я пошла в полицию и не дошла. Она вылетела из-за угла неожиданно. Машина. И мне показалось, что это он нарочно.

– Кто он?

– Водитель. Меня сбили намеренно. Это было покушение.

– О господи! Я сейчас же выезжаю! В какой ты больнице?

– В первой городской, в травматологии. Ты не беспокойся: ничего страшного. Я же говорю: несколько ушибов и перелом ноги.

– Открытый, закрытый?

– Закрытый.

– Слава богу!

– Забери меня отсюда. Я хочу домой.

– Может, тебе лучше остаться в больнице?

– Нет!

– Почему?

– Здесь как в морге. Я все время вспоминаю дядю и… Марка. Я просто не могу находиться в этих стенах! Тут ужасный запах!

– Хлоркой, что ли, пахнет? Но ведь это клиника.

– Здесь мерзко. Меня тошнит, Ника. Очень сильно тошнит.

– Может, у тебя сотрясение мозга? Что врач сказал?

– Про сотрясение ничего.

– Хорошо, я тебя заберу и отвезу домой. Жди. Я постараюсь приехать побыстрее. Но как же ты будешь дома одна? Со сломанной ногой?

– Ничего, справлюсь. У меня закрытый перелом голени, гипс наложили, куплю костыли и буду потихоньку ходить по квартире. Продукты на дом заказывать. Через месяц все заживет. В крайнем случае, ты врач, осмотришь меня. Если вдруг будут какие-нибудь осложнения.

– Да, конечно. Тебе бы антибиотики поколоть. Или попить.

– Мне выписали кучу таблеток. Я тебя жду, Ника. И… спасибо тебе огромное.

– Не за что.

– Так я тебя жду?

– Еду.

Звонок

– Да?

– Марина Сергеевна? Это капитан Севастьянов вас опять беспокоит. Как вы себя чувствуете?

– Неплохо.

– Судя по голосу, этого не скажешь.

– Судя по сломанной ноге, тоже. Она опухла.

– Как-как?

– Голень опухла. И колено.

– Почему вы в больнице не остались?

– Не хочу.

– Мне что, ездить к вам на дом брать показания?

– Как угодно.

– Вообще-то это ловкий ход со сломанной ногой, чтобы затянуть расследование. Тоже адвокат присоветовал?

– Как вы можете! Вам справку показать?!

– Ну, извините. Хотя в наше время достать любую справку не проблема. Любую. Тем более с вашими деньгами. Есть свидетели наезда?

– Было раннее утро.

– А за рулем машины случайно не Циплянский сидел? А?

– Что вы хотите этим сказать?

– Парочка ушибов, закрытый перелом голени. Машина, говорят, неожиданно выскочила из-за угла…

– Кто говорит?

– Справочки-то мы наводим, Марина Сергеевна. Кстати, а что это была за машина?

– Я не разбираюсь в марках.

– Хотя бы скажите, иномарка или наша, отечественная?

– Наша. Но я не уверена.

– Как же вы вообще живете на свете? И как собираетесь теперь жить? Продукты вам муж покупал, вещи дядя. В машинах вы не разбираетесь. А хоть в чем-нибудь разбираетесь?

– Не смейте меня оскорблять! Не смейте!

– «Жигули» или «Москвич»?

– Что?

– Это были «Жигули» или «Москвич»? А может быть, «Волга»?

– Белая.

– Что?

– Машина была белая. Но очень грязная. Номер я не запомнила. Потому что его невозможно было разглядеть под слоем грязи.

– Большое вам спасибо!

– Мне непонятна ваша ирония.

– А мне непонятна ситуация. В результате такого наезда столь легко, как вы, отделаться трудно. Если бы вас действительно хотели убить, то убили бы. Дело не хитрое.

– Спасибо.

– Не стоит. Кстати, недалеко от вашего дома вчера нашли какую-то машину. Числится в угоне со вчерашнего дня.

– Ну вот видите!

– Экспертизу надо проводить.

– Так проводите!

– И что это нам даст? Еще и дело о наезде придется открывать. Убийство, кража драгоценностей, наезд. Вы мне трехтомник хотите навязать. И все это практически не раскрываемо. Кроме убийства. Морока, одним словом. Вы думаете, у меня работы мало? Или полагаете, что она легкая? – сердито.