Текст книги "Правая рука смерти"

Палата № 4: размещение

Ключ от своей квартиры она оставила снохе, наказав ей поливать цветы. Вечером, как и договаривались, приехала машина. Тамара Валентиновна молча взяла чемоданчик и последовала за водителем. У нее все было с собой: фонендоскоп, тонометр, упаковка одноразовых шприцев и кое-какие лекарства. Она предпочитала старые, проверенные средства, которые стоили копейки по сравнению с разрекламированными импортными препаратами, зато помогали не хуже, а то и лучше. Эти новые русские наверняка увлекаются дорогущими новинками, но она им объяснит, что врачам просто надо зарабатывать деньги. Они тоже хотят отдыхать на модных курортах, а фирмы, заинтересованные в продаже дорогих лекарств, поощряют их, устраивая семинары за границей, на теплых морях.

Тамара Валентиновна была честным человеком, от подработок такого рода всегда отказывалась, выписывала пациентам лишь те лекарства, в которых была стопроцентно уверена, и на щедрые посулы фармацевтических компаний не велась. Совесть у нее чиста.

Резиденция олигарха ей в целом понравилась. Красивые места. Дом снаружи немного странный, больницу напоминает. Но, может, его недавно купили и еще не перестроили? Интересно, большая у хозяина семья? Есть ли дети? Она немного волновалась. Все-таки не педиатр, давно уже не имела дела с детьми, особенно с маленькими. Внуков пока нет и, судя по долгам за ипотеку, в ближайшем будущем не предвидится. А как хочется! Ей пятьдесят восемь лет! У подруг давно уже внуки. Вот чтобы счастье приблизить, она и согласилась на эту работу. Прямо скажем, непростую.

– Условия проживания у нас скромные, – предупредила ее дама, представившаяся управляющей. Тамара Валентиновна машинально отметила, что у нее малокровие. Надо попить железосодержащие препараты, а лучше колоть внутримышечно. Но совет давать не спешила, сначала надо осмотреться.

Вслед за малокровной дамой она поднялась на второй этаж. Время было позднее, что подтвердила и управляющая:

– Ужин вы пропустили. Но вам его принесут в комнату.

– Спасибо, я не голодна.

– Таковы правила, – равнодушно сказала бледная дама. Тамара Валентиновна вновь подумала о том, что управляющей не мешало бы пролечиться. Налицо упадок сил.

– Прошу, – открыли перед ней одну из дверей.

Комната и впрямь была скромной, но в ней имелось все необходимое. Телевизора не оказалось, чему Тамара Валентиновна несказанно обрадовалась. Она давно уже пыталась его не смотреть, потому что качество фильмов и сериалов упало настолько, что стало казаться, будто их снимают исключительно для олигофренов. Но человек раб привычки, и рука упрямо тянулась к пульту, когда Тамара Валентиновна приходила вечером с работы. За неимением лучшего приходилось смотреть ужасное. И она чувствовала, что поневоле глупеет, что это уже кажется нормальным: говорящие головы на экране, сюжет, над которым не напрягались сценаристы и теперь так же не напрягался зритель, долгие рекламные паузы, где те же люди, что и в сериалах, уговаривали купить то-то и то-то. А сил бороться с привычкой не было. Не тот возраст. И потом: одиночество. Самая большая зрительская аудитория как раз такие, как она, женщины в возрасте хорошо за тридцать, одинокие по разным причинам, дети ли выросли, семейная жизнь не сложилась, еще и карьера не удалась. Их, наверное, квалифицируют как неудачниц и постоянно напоминают о том, что в сорок лет жизнь только начинается, и рассказывают, как именно она начинается. Но эти сказки уже раздражают.

– Располагайтесь, отдыхайте.

Что ж. Вполне сносно.

Перед тем как лечь спать, Тамара Валентиновна внимательно изучила все, что находилось в комнате. Решетка на окне ее, признаться, удивила. Она опять подумала о том, что особняк еще не успели перестроить. Но следов ремонта нигде не видно. Хотя… Зима же. Строительные леса появятся с наступлением тепла, даст бог, она это увидит. Ей уже хотелось здесь остаться. Места уж больно красивые.

Напомнил о себе возраст. Пятьдесят восемь. Давно хочется иметь дачу, но сын взял ипотеку и купил квартиру. Они не думают о родителях. Вот в чем все дело. Только о себе.

Тамара Валентиновна с трудом преодолела глухую тоску. Забыть о даче. По крайней мере, на время. У нее есть семья, есть сын, обожаемый Игорек. Все хорошо. Завтра утром ей предстоит встреча с хозяевами, поэтому она немного волновалась. Но уснула быстро, тишина была умиротворяющей. В Москве у нее очень беспокойные соседи, Тамара Валентиновна даже ходила по этому поводу к участковому.

Теперь все это осталось позади. И участковый, и соседи. И Игорек с Юлей. Она крепко спала.

Палата № 5: заселение

Что-то подобное она и ожидала увидеть. Здание бывшей психиатрической больницы, причем закрытого типа. Потому что контингент здесь раньше находился особый, в основном убийцы или покушавшиеся на убийство, а еще насильники, извращенцы. За пациентами велось круглосуточное наблюдение, и традиция, похоже, сохранилась, Софья Львовна заметила видеокамеры при въезде на территорию: на воротах, на заборе, по всему его периметру, и в доме, когда вошла в холл. Ее это не удивило. Профессор Ройзен собирается поставить сложный психологический эксперимент. Все должно быть под постоянным контролем.

– Проходите, вас ждут, – сказала ей ассистентка профессора, представившаяся Магдаленой Карловной.

Софья Львовна узнала ее голос. Именно эта дама звонила ей по телефону, приглашая на собеседование. «Разве не я буду здесь главной? – с удивлением подумала Софья Львовна. Она имела в виду младший медперсонал. – Этот момент надо бы прояснить».

Марк Захарович встретил ее в рабочем кабинете на первом этаже. Софья Львовна слегка волновалась. Профессор был одет по-домашнему, всячески намекая на то, что встреча неофициальная. Время и в самом деле позднее. На столе горела лампа под зеленым абажуром, верхний свет был выключен. Ройзен смотрел на нее, улыбаясь:

– Проходите, садитесь.

Она села напротив, на этот раз не на самый краешек, поглубже, тем более что кресло оказалось очень удобным. Взгляд уперся в высокий лоб профессора с глубокой вертикальной складкой. Нет, он уже не молод и, похоже, много страдал. Софья Львовна выяснила, что они с Ройзеном почти ровесники. Ему сорок семь, как написано в его краткой биографии. Подробной нигде нет, лишь общие сведения.

Хотя на вид она все же дала бы ему меньше. Лет сорок пять. Или даже сорок… один. Господи, почему она об этом думает? О его возрасте? И почему так волнуется?

Он долго смотрел на нее, похоже, любовался. Софья Львовна немного смутилась, хотя рассчитывала на эту встречу в позднее время и оделась гораздо свободнее, чем в прошлый раз. И макияж наложила почти вечерний. Рот у нее был большой, в молодости она по этому поводу сильно переживала, а потом крупные губы вошли в моду, женщины даже стали закачивать в них гель, чтобы их увеличить. И отношение Софьи Львовны к своей внешности переменилось. Теперь она своим ртом гордилась и намеренно использовала яркую помаду, а поверх нее клала блеск. Так, чтобы губы казались еще больше.

– Когда мне приступать к работе? – слегка порозовев, спросила она. Взгляд Ройзена был такой настойчивый, словно он уже приглашал ее в постель.

– Завтра.

– А… пациенты?

– Уже прибыли, – отрывисто сказал он.

– Сколько их?

– Четверо. Две женщины, двое мужчин.

– Для чистоты эксперимента, – невольно усмехнулась она.

– Именно.

– Все они убийцы?

– Все, – серьезно ответил Ройзен. – Мужчины прибыли днем, были определенные проблемы. Их пришлось запереть в палатах.

– Запереть? – она слегка нахмурилась.

– Свободы перемещения по дому никто не ограничивает. Это не тюрьма. Просто они еще не привыкли к своему новому положению, и у обоих серьезные проблемы с психикой.

– Вот как?

– Один, его зовут Анатолием, должен крупную сумму денег. Он уверен, что его здесь будут пытать, чтобы он продал квартиру в центре и вернул долг.

– Он агрессивен?

– Я думаю, да.

– Не проще ли его загрузить?

– Мы же договорились: только беседа. Я с ним завтра поговорю. Вы должны знать, что этот человек потенциально опасен. Он будет рваться на свободу, скорее всего, попробует вас подкупить, нападет на охранника. И будет вербовать в союзники второго мужчину. Его зовут Владиславом, он, естественно, предпочитает, чтобы его звали Владом, ему тридцать лет.

– Тоже опасен?

– Компьютерная зависимость. У него отобрали айфон, и он впал в глубокую депрессию. С его стороны, уважаемая Софья Львовна, нас с вами ждут огромные неприятности, – рассмеялся вдруг Ройзен. – Этот мальчик известный журналист, он будет рвать и метать, грозить нам расправой и так далее. Готовьтесь.

– Господи помилуй, кого же они убили?!

– Это они сами должны вспомнить. А вы им будете подсказывать.

– А… женщины?

– Они приехали вечером и сразу легли спать. Их никто на ключ не запирал, мобильные телефоны у них не отбирали.

– Они понимают, зачем здесь?

– Одна думает, что ее наняли работать прислугой, другая приехала, чтобы стать семейным врачом. Вы должны им подыграть. Завтра вы будете моей женой.

– Вы серьезно?

– Предлагаете запереть их под замок?

– А… почему ваша жена не…

– Не подписалась на это? А вы как думаете, Софья Львовна? Разве я могу привести ее в дом, полный убийц, пусть и невольных, но все же? Двое из них и в самом деле близки к помешательству. Возможны вспышки неконтролируемой агрессии. Мне нужна помощь профессионала, такого, как вы. Ведь вы справитесь с ролью моей жены?

– Попробую, – кивнула она.

– Во время «собеседования» внимательно наблюдайте. Потом поделитесь своими впечатлениями. И еще… Мои апартаменты находятся на первом этаже. Палаты больных на втором. Вы будете жить рядом со мной на первом. И никогда не поднимайтесь на третий.

– А что там?

– Служебные помещения.

– Там живет и Магдалена Карловна?

– Нет, Лена живет на втором, с больными.

– А… кто она?

– Моя собака, – серьезно сказал Ройзен.

– Простите…?

– С вами никогда такого не случалось? Вы некогда оказали человеку неоценимую услугу. Настолько неоценимую, что он решил, будто по гроб жизни ваш должник. И хотя вы возражаете, он все равно считает, что отныне должен стать вашим рабом, вашей собакой. Цепным псом, когда вам угрожает опасность, или болонкой, когда вам просто скучно.

– Но разве может человек…

– Человек, Софья Львовна, может все, в зависимости от того, какие тараканы у него в голове. Я всегда говорю: человек – это болт с гайкой, где гайка его голова. И как только ты начинаешь срывать гайку, человек превращается в болт с сорванной резьбой. А то и вовсе просто в болт без всякой гайки, то есть без головы вообще. Это просто. Надо лишь обладать определенными навыками и, разумеется, опытом. Мой опыт в этом деле, Софья Львовна, огромен.

– Я понимаю, вы профессор, доктор медицинских наук, но ваша теория… Она, как бы это сказать? Бесчеловечна. Уподобить человека собаке, а потом болту…

– Но вы-то болт с гайкой, – рассмеялся Ройзен. – То есть с головой. Вам-то чего бояться?

– Я не боюсь, – тряхнула она этой самой головой. Густые темные волосы были так хороши, что Ройзен откровенно ею залюбовался.

– Вот и отлично! – сказал он. – Мне с вами просто повезло, Софья Львовна! – Марк Захарович вдруг с неожиданным проворством подскочил к ней и принялся с жаром целовать кончики пальцев. Она растерялась. – Или все-таки резьба сорвана? – он вдруг внезапно отпустил ее руку и впился взглядом в лицо.

– Я, пожалуй, пойду спать, – смутилась она.

– Конечно, конечно! И помните насчет третьего этажа. Поскольку вы здесь на работе, то должны соблюдать определенные правила.

«Боже, какой странный человек, – думала она, идя в свою комнату. – И… какой прекрасный! Он, похоже, гений. Он просто завораживает! Интересно, а как мужчина он тоже непредсказуем и напорист?»

То, что Ройзен будет спать в соседней комнате, за стеной, будоражило ее воображение. Она уже решила, что от прямого предложения перебраться к нему в апартаменты не откажется. И на намеки об этом будет реагировать соответствующе: поощрять.

«Резьба сорвана, – подумала она, ложась в постель. – Я, кажется, влюбилась».

Консультация № 1

Проснулся Анатолий Брагин в самом скверном расположении духа. Долго лежал в постели, глядя в белоснежный потолок, потом встал и подошел к окну. Шел снег, небо было мрачным и хмурым, еле-еле теплился рассвет.

В дверь постучали.

– Встали, наконец? – неприветливо спросила появившаяся на пороге Магдалена Карловна. И сказала, словно констатируя факт: – Вас не добудишься. Завтракать будете?

– Буду! – с вызовом выпалил Брагин.

Завтрак был сытный, хотя и простой. Он съел омлет, выпил пару чашек кофе, запивая им бутерброд с маслом, а яблоко засунул под подушку, про запас. Подумал: «Пригодится». Брагин замыслил побег и решил потихоньку собирать харчи в дорогу. «Они, должно быть, обыскивают комнату каждый день», – сообразил вдруг он. Но яблоко все равно припрятал.

Охранник забрал пустой поднос, и вновь появилась Магдалена Карловна.

– Пойдемте, – предложила она.

Пропустив его вперед, встала за спиной. Брагин уже успел ее оценить: спортсменка. Карате или дзюдо, а может, и то и другое. Физически устранить ее получится, если только напасть внезапно. Но она начеку: держится на расстоянии, и его все время держит под прицелом своих бесцветных ледяных глаз. Попытаться ее склеить?

– Какие у вас необыкновенные глаза, – сказал он, обернувшись. – И волосы…

– Волосы как волосы, – ответила она бесстрастно. – Прямо по коридору и вниз по лестнице, на первый этаж.

На лестнице он вновь обернулся, взгляд уперся в ее ноги.

– И ножки у вас красивые, – ухмыльнулся Брагин.

– Слушай, заткнись, а? – впервые проявила она эмоции. И пихнула его этой самой ножкой под зад, не сильно, но чувствительно.

– Стерва, – сквозь зубы процедил он и потопал вперед. Мысль о тюремном романе с Магдаленой Карловной придется оставить.

Его завели в кабинет, за столом сидел мужчина в очках. Он был похож на врача, потом Брагин сообразил, что на нем просто белый халат. А на кого еще он должен быть похож в такой одежде?

Поодаль, на стульчике, сидела темноволосая женщина на вид лет сорока. Она была красивой, ухоженной и, без сомнения, гораздо более чувствительной к мужским чарам, чем вставшая в дверях Магдалена Карловна. Брагин решил сделать ставку на эту брюнетку. На коленях у красавицы лежал блокнот, пальцы сжимали авторучку. Брагин отметил идеальный, хотя и неброский маникюр, овальную форму ногтей. Ножки у брюнетки действительно красивые. Не то что у этой… овчарки.

– Лена, ты можешь идти, мы сами справимся, – сказал сидящий за столом мужчина. Магдалена Карловна кивнула и ушла.

– Садитесь, – предложили Брагину.

– Вы и есть Быль? – спросил он, оседлав стул. Брагин намеренно вел себя развязно, показывая, что он никого и ничего не боится.

Брюнетка замерла и подняла голову.

– Что вы имеете в виду? – спросил мужчина.

– Это вам я теперь должен?

Они с брюнеткой переглянулись, та что-то записала в блокноте.

– Анатолий Борисович, вы способны адекватно оценивать реальность?

– Ты это о чем, мужик? – напрягся Брагин.

– Давайте-ка для начала познакомимся, – улыбнулся тот. – Меня зовут Марк Захарович. Марк Захарович Ройзен.

– Э, нет! – Брагин встал. – Мы так не договаривались! Зови сюда хозяина, слышишь?! Я буду говорить только с ним!

– Присядьте, пожалуйста. Выслушайте меня до конца.

Брагин нехотя сел. Что еще за бред? Какой такой Ройзен? Главный палач Кузьмича, что ли? Пыточных дел мастер? А лицо интеллигентное, как у какого-нибудь профессора!

– Дело в том, что вы, Анатолий Борисович, серьезно больны, – мягко сказал Ройзен. Брюнетка кивнула.

– Интересно, чем? – хмыкнул Брагин. – Поноса с утра не было, голова тоже не болит. Я вроде вчера не пил.

– У вас небольшое психическое расстройство.

– Шутишь? – расхохотался Брагин.

– Навязчивая идея. Вас, дорогой мой, доконали долги. И вы решили, что вас будут пытать, чтобы вышибить деньги.

– А разве нет?

Брюнетка вздохнула и что-то вновь записала в блокноте.

– Можно вопрос? – Ройзен по-птичьи нагнул голову к плечу.

– Валяй!

– Зачем вы яблоко под подушку спрятали?

– Следили, значит, суки! Повсюду у вас камеры понатыканы! Что, и в сортире за мной шпионите?! Какого цвета у меня говно?!

– Спокойнее.

– Суки! – заорал Брагин и вскочил.

Брюнетка побледнела и тоже встала.

– Софья Львовна, сядьте, – тихо сказал Ройзен. – И вы, Брагин, тоже. Мы не договорили.

– Значит, вот они какие, ваши методы! – скрипнул зубами Брагин и пнул ногой стул. Доктор Ройзен следил за ним с интересом. – Суки! – повторил Брагин, но все-таки сел. План побега еще не созрел, и ему нужен союзник. Лучше союзница. Из-за брюнетки он и остался. Как ее? Соня? Соня, Сонечка.

Она тоже села.

– Продолжим, – сказал Ройзен. – Итак, у вас случилось небольшое психическое расстройство. Родные забеспокоились.

– Так вот кто решил оттяпать мою квартирку! – сообразил вдруг Брагин. – Дочка! Конечно! И ее мамаша, эта законченная идиотка, с которой я, на мое счастье, давно развелся! Ну, суки! Сообразили!

– Родные беспокоятся о вашем здоровье, – с нажимом произнес Ройзен. – И как я вижу, не напрасно.

– Не дождетесь! – взвыл Брагин и вновь вскочил.

– Ну что вас, вязать? – поморщился Ройзен. – А я ведь хотел предложить вам свободу перемещения в обмен на послушание. Сколько можно в туалет под конвоем ходить?

– Значит, вы меня не будете запирать в комнате? – обрадовался Брагин.

– Это не тюрьма. Но вы должны вести себя адекватно. Вы же считаете себя нормальным?

– Еще бы!

– Тогда сядьте.

Брагин в который уже раз сел.

– Вы пробудете здесь месяц.

– Месяц?! – ноги, как пружины, сами выстрелили вверх.

– Да что ж вы как ванька-встанька? Никакого сладу с вами нет, Анатолий Борисович. Придется позвать Магдалену Карловну. С первого раза у нас не получилось. Жаль.

– Да пошли вы!!!.. – заорал Брагин.

Тут же появились овчарка и охранник. Он схватил стул и кинулся на них. И не заметил, как его вырубили.

– Отнесите-ка его в процедурную, – велел Ройзен. – Но ничего с ним не делайте. Пусть полежит, придет в себя. Сложный экземпляр.

Брагина положили на носилки и унесли.

– Что скажете? – доктор Ройзен посмотрел на Софью Львовну.

– Типичный шизофреник.

– Это не шизофрения, – покачал головой Марк Захарович. – Вот он сейчас очнется в процедурной, и, как вы думаете, что будет?

– Решит, что его принесли в пыточную. Вышибать долг, – улыбнулась она.

– Правильно. Надо предупредить Магдалену Карловну.

Доктор Ройзен вышел.

…Брагин открыл глаза. Он лежал на кушетке, пахло какой-то медициной, то ли формалином, то ли фурацилином. Мерзкий, отвратительный запах. На столе на салфетке были разложены инструменты. Клещи, щипцы, огромные шприцы и еще какие-то блестящие штучки.

– Ну-с, начнем, – потирая руки, сказал Ройзен. – Что, сволочь, долг отдавать будешь? – и взялся за клещи.

– А-а-а-а!!! – нечеловеческим голосом заорал Брагин.

Софья Львовна вздрогнула. Похоже, пациент очнулся. Вернулся профессор Ройзен, лицо у него было хмурым.

– Все еще хуже, чем я думал.

– Вы сделали ему укол?

– Пришлось.

– Я слышала, как он кричал. Это что-то нечеловеческое.

– Будто вы в первый раз такое слышите, – усмехнулся Марк Захарович.

– Нет, но знаете ли… – она поежилась. – Отвыкла. Я вот уже десять лет не работаю по прямой своей специальности. Психотерапия – это другое. Там все пристойно.

– Понимаю. Пациентки в основном истеричные богатые дамочки и пресыщенные бездельники, или же их детки, которые от скуки едят без остановки и, значит, жиреют. Все лечение – выгнать в поле с тяпкой, с лопатой, чтобы напахались как следует. Тогда и дурь из головы выйдет. И вес сам собой нормализуется. А они хотят психотерапии-и-и-ию… – протянул доктор Ройзен.

Софья Львовна смотрела на него с удивлением. Что он такое говорит?!

– Пошутил, – улыбнулся Ройзен. – Ну-с, продолжим. Возьмем случай попроще. Только снимите, пожалуйста, халат. Не будем сразу ее пугать.

Консультация № 2

Татьяна встала засветло, как привыкла. Хотелось в туалет, но она терпела. В доме было тихо. Правильно, кто же встает в такую рань? Прошел час, ее не трогали. Она, наконец, решилась и робко выглянула в коридор.

– Эй! Кто-нибудь?

– Проснулись? – откуда ни возьмись появилась в коридоре Магдалена Карловна. – Вот и замечательно!

– Я хотела бы умыться, – робко сказала Татьяна. – И… работать пора.

– Что ж…

Ее отвели сначала в санузел, потом на кухню.

– А что, никого нет? – с удивлением протянула она.

– А вам кто нужен? – спросила Магдалена Карловна.

– Ну, это… Прислуга.

– В прислуги ведь нанимались вы.

– И что, я буду здесь одна?

– Я вам помогу.

– Вы же управляющая!

– Но готовить умею, не сомневайтесь. С завтраком справитесь?

– На сколько человек готовить? – деловито спросила Татьяна.

– На десять. Справитесь?

– Еще бы! – усмехнулась она.

В той, второй квартире, где жили сын с дочерью Иришкой, вместе с ней было девять человек. Пятеро детей, четверо взрослых. Плюс один едок, это не проблема. Завтрак сварганить? Запросто!

Она засуетилась. На ходу глотала кофе, мазала маслом хлеб, торопливо жевала, облизывала жирные сладкие пальцы. Пока готовила завтрак, и наелась. Пришла Магдалена Карловна, молча заставила поднос тарелками и чашками, взяла его и так же молча ушла.

«Похвалят, когда распробуют», – решила Татьяна. И огляделась: что дальше? Схватила тряпку и бросилась подтирать пол. Потом кинулась в холл с ведром, полным воды. Когда пришла Магдалена Карловна, Татьяна вся была в мыле. Дышала тяжело, щеки раскраснелись. Зато кухня сияла. Ее опять не похвалили.

– Пойдемте, – без улыбки сказала Магдалена Карловна. Лицо у нее было каменное.

«С хозяевами знакомиться», – задрожала Татьяна. Ноги у нее подгибались, когда шла по коридору вслед за управляющей. Так и подмывало спросить: какие они, хозяева? Как им угодить? Чем понравиться?

В комнате сидели двое, солидный мужчина в очках и очень красивая женщина, он за столом, она поодаль, на стульчике. Татьяна заробела. Слышала, что у олигархов жены красавицы, но видеть не видела. Эта ничего так. Холеная.

– Здравствуйте, Татьяна, – ласково сказал хозяин. – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Меня зовут Марк Захарович. А это Софья Львовна.

– Спасибо, – почему-то сказала она. И осталась стоять на ногах.

Хозяева переглянулись.

– Присаживайтесь, – повторил он.

Татьяна поспешно села.

– Ну, рассказывайте, как провели утро? Я слышал, вы рано встали?

«Сейчас, наконец, похвалят!» – обрадовалась Татьяна и затараторила:

– Ой, что я только не делала! Завтрак на десятерых приготовила, кофе сварила, посуду перемыла, полы подтерла, стены в коридоре вымыла!

– У нас были грязные стены? – хозяева опять переглянулись.

– Нет, что вы! Чистые!

– Зачем же вы их мыли?

«Чтобы похвалили!» – хотелось крикнуть ей. Но вслух Татьяна сказала:

– Не хотелось сидеть без дела.

– Значит, вы не можете сидеть без дела? – уточнил Марк Захарович. – Просто сидеть? Смотреть телевизор, радио слушать?

– Как можно? – она сделала вид, что оскорбилась. Хозяева хотят узнать, насколько она старательна. – Я телевизор вообще не смотрю! Работы много!

– Значит, вас не смущает его отсутствие?

– Да когда ж мне его смотреть? – всплеснула руками Татьяна. – Я ж все время занята!

– А вам не тяжело? – заботливо спросил Марк Захарович, переглянувшись с женой.

– Мне? Тяжело? – она расхохоталась. Хозяйка покачала головой. Татьяна испуганно зажала ладошкой рот. – Извините.

– Сейчас вы что будете делать? – строго спросил хозяин.

– Так обед же скоро!

– Значит, вы собираетесь прямо сейчас готовить обед?

– Так ведь на десять человек!

– Ага. На десять.

– Я справлюсь! – Она вскочила. – Прямо сразу и начну! Вы не беспокойтесь! И обед будет, и ужин! Все в срок!

– Хорошо, идите, – вздохнул хозяин.

Татьяна выскочила за дверь. Уф! И опять не похвалили! Так ведь первый рабочий день! Надо сегодня постараться!

– Несчастная женщина, – покачала головой Софья Львовна, когда закрылась дверь.

– Многодетная мать. У нее трое детей и восемь внуков.

– Сколько?!

– Она живет со старшим сыном. В двухкомнатной квартире весьма скромных размеров. Вместе с ней и ее мужем их там семь человек. Тридцать два с половиной метра жилой площади.

– Какой кошмар!

– Вы все сами видите. И что делать? А, Софья Львовна?

– Во-первых, дать ей отдохнуть.

– То есть выдернуть ее из привычной жизни, из ежеминутных хлопот? И что? Пусть полежит денек на кровати?

– Именно.

– Вы уверены?

– Да.

– В вас говорит женская солидарность, – покачал головой Марк Захарович. – Хорошо. Я сделаю, как вы скажете.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Софья Львовна.

– Не за что. Скажите, вы готовы к потрясениям?

– А это что было?

– О! Это пустяки, Софья Львовна, сущие пустяки! А вот сейчас вы действительно увидите нечто. Потомственный интеллигент, известный блогер, современный властитель дум. Полагает, что весь мир у него в кармане, где лежит его обожаемый айфон. А что он такое без айфона, вы увидите. Готовы?

– Кажется, да, – улыбнулась она.