Текст книги "Янтарный рассвет. Роман"

4. Дочь за отца

Мелькание света и тьмы пробудило её мозг. Теперь она могла наблюдать и предметы, значение которых она не понимала. Тело вдруг потеряло вес, а потом вновь сила тяжести овладела ей. Нужно крикнуть, но язык не желал слушаться. Где-то в подсознании, пытаясь изобразить что-то руками и ногами, она всё же добилась того, чтобы на неё, обратили внимание. И тут, её лежанка медленно стала приобретать форму удобного кресла. Эти движения побудили Алексу сосредоточиться, и встретиться глазами с человеком в штатском. На вид ему было лет двадцать семь, у него были аккуратно остриженные, русые волосы и добродушное, простецкое лицо.

– Доброе утро, Александра, – проговорил он мягким голосом.

Попытка открыть рот ей так и не удалась, да и сосредоточиться мешал шум в голове.

– Как вы себя чувствуете?

Она опять промолчала, наблюдая, как его лицо всё время уплывает влево.

– Воды, госпоже Скайл, – бросил он в сторону.

Когда она с жадностью выпила целый бокал воды, её вестибулярный аппарат пришёл, наконец, в норму.

– Александра Скайл, – заговорил он тем же обыденным тоном, – вы объявляетесь военнопленной Федерации Объединённых Наций, и, так как вы имеете высокий статус, будете находиться у нас на особом положении.

К горлу подступило тошнотворное чувства безысходности, но Алекса решила взять себя в руки. Что бы, не случилось, в обиду она себя не даст.

– Кстати, – вновь заговорило «само обаяние» – вы имеете честь общаться с полномочным представителем президента ФеОНы Артуром Лишневским. Так, как вы сейчас себя чувствуете?

На лице Алексы проявилась кислая улыбка:

– Смейся, паяц, – прошепелявила она с трудом.

– Так, значит, неплохо для начала. Поедем дальше.

Лишневский вытащил откуда-то сбоку пластиковый лист, и проговорил:

– Только ради вашего блага, а именно, чтобы снять с вас статус военнопленной, вы должны будете подписать этот документ.

«Ах, ты дурашка-бедолажка, – злорадно подумала Алекса, наблюдая за его проницательным взглядом».

– Полномочный представитель? Заткни свои бумаги, сам знаешь, в какое место.

Лишневский неподдельно удивился и, улыбнувшись, скромно опустил глаза:

– Ай-я-яй, Александра, воспитанные девочки так не разговаривают. Так и скажите, что подписывать будете, только в присутствии президента ФеОНы.

– Да, хоть в присутствии самого чёрта! Где эта тварь?

– График президента напряжён, и уговорить его на встречу с вами будет проблематично.

– Убирайся! – Выкрикнула она, уставив на него свой непоколебимый взгляд.

– Нет проблем, – суетливо проговорил он, исчезнув с глаз.

У неё появилась возможность немного оглядеться. Небольшой, сводчатый зал, в котором стояло её удивительное кресло, был совершенно пуст, не считая кресла, на котором, только что сидел этот «Чеширский кот». Внезапно прямо пред ней вспыхнул голограммный экран, и Алекса невольно отпрянула. Будто сама стена куда-то провалилась, открыв кадры в реальном формате. Картины родной Аргенды медленно поплыли перед её глазами. Совершенно ясно и однозначно её Родина была повержена. Сердце Алексы сжалось от боли, но она нашла силы встать. Люди вперемежку с машинами лежали целыми площадями, между ними бродили собаки и дети, курились остатки искорёженных конструкций. Повсюду, в городах установлены огромные цистерны, а спасательные, Феоновские отряды в белых одеждах растаскивали трупы и раненых. Упав в кресло, Алекса ткнулась лицом в ладони, не хотелось ни верить, ни думать. И вот шестым чувством она ощутила чьё-то присутствие. Подняв вымученный взгляд вдоль военной формы, она встретилась с ним глазами. Это лицо она ненавидела с самого детства. Его правильные черты лица, имели лишь эффект ненависти и отвращения. Плотно сжатые губы и складка на переносице говорили о твёрдом и сильном характере. Неожиданно Алексой овладело бешенство, в отчаянии она бросилась на него, пытаясь вцепиться в его горло.

– Ах, ты тварь! Чучело! Кичишься содеянным?

Но чьи-то сильные руки вовремя перехватили её сзади. Он так и остался стоять, даже не шелохнувшись. Её снова усадили в кресло. Экран погас и только тогда он, слегка повернув к ней голову, заговорил приглушённым голосом.

– Как вы уже догадались, я президент ФеОНы Александр Айлин. Имена у нас по роковой случайности одинаковые, – он попытался изобразить улыбку, но тут же, исправился, – а вот сущность разная.

– Это ты метко сказал.

Она не желала его слушать.

– Дьявол! Вот твоя сущность! – выкрикнула она.

– Выходит, ты божья овечка, – в спокойном тоне проговорил он, но уже, прохаживаясь перед ней взад-вперёд.

За спиной Алексу бдительно держали руки двух охранников, а поодаль маячила фигура Лишневского. Наконец, Айлин замер прямо перед ней, и они оба впились друг в друга горящими глазами. Бой был неравный. Айлин был вооружён металлическим, звучным голосом, от которого у Алексы всегда пробегали мурашки, а Алекса, только и могла, что выкрикивать гнусные реплики.

– Так, вот, – зазвучал беспощадный голос Айлина, – с сегодняшнего дня на Земле и в космосе Аргенда находится под полным контролем ФеОНы. Напрямую захвачены все территории на Земле, Луне, Марсе и других планетах, и спутниках Солнечной системы. Считаются захваченными все транспортные средства, находящиеся в длительных полётах. Однозначно, Скайлам пришёл конец! И вам, Александра, ничего не остаётся, как подписать документ об отречении наследия президентства, тем самым, поставив последнюю точку в существовании Аргенды, как самостоятельного юридического субъекта.

Немного помолчав, он добавил, уже, не напрягаясь:

– В противном случае, вы будете считаться военнопленной ФеОНы, до окончательного решения Антарктического всемирного комитета, а это процесс длительный, и без того ясно, в чью пользу он будет решён.

Алексу переполнял гнев, у неё не было слов, чтобы высказать, всё, что она думает по этому поводу:

– Как ты смеешь? Язва ты на теле Земли! Неужели ты думаешь, что я так легко предам свою страну? Я, что похожа на предателя? Ты думаешь, что тебе всё дозволено, и ты центр всей вселенной? Да, никогда тебе не смыть с рук крови человеческой!

Она рвалась из рук охранников, её голос срывался.

– Я не буду разговаривать с этой бешеной, – холодным тоном обратился он к своему напарнику.

– А-а, – злорадно завопила Алекса, – правда глаза колет?

– Александра, – поспешил к ней Лишневский, – будьте же благоразумны!

– Да, пошёл ты! – рванула плечо Алекса от его руки.

– Поговорим в другой раз, – буркнул Айлин, повернувшись к выходу.

– Погоди, – окликнул его Лишневский.

– Уж лучше пусть Антарктида, чем эта психопатка, – бросил в его сторону Айлин.

– Я психопатка? А для тебя, значит всё о-кей, когда стрельба и взрывы, для тебя норма, когда кровь рекой? Фашист! – крикнула она в отчаянии, уже почти, скрывшемуся за дверью Айлину.

И она добилась своего. Он вернулся к ней, и шипящим голосом заговорил прямо ей в лицо:

– Нет, этой заразе нельзя распространяться, подобно чуме. Я уничтожу вас в корне! Ты будешь гнить в подземке до последних дней своих, словно падаль, которую нельзя даже сжечь, так ядовит её смердящий дух.

На такие слова у Алексы не нашлось ответа. У неё не было того запаса слов, который бы соответствовал её истинной ненависти к этому человеку. Она попросту плюнула ему в лицо. Благо, что он стоял очень близко к ней. Тогда, Айлин даже не просто опешил или возмутился, он даже обрадовался, что теперь может спокойно вытащить свой пистолет. Последнее, что видела Алекса, это спина удаляющегося Айлина.

5. Ненависть

Ранний час. Нет, никогда Алексе не надоест слушать птичий оркестр вживую. У них в Элфесе это чудо предоставлялось в закрытых парках или вовсе виртуально. Там не было природных лесов, а уж птиц в свободном полёте и подавно. Двигаясь по песчаной дорожке, вьющейся между молодыми сосёнками к соседним яйцеподобным корпусам, Алекса могла наслаждаться этим природным творчеством в полной мере. Прошло полгода с того момента, как она попала сюда. Могла ли она подумать тогда, что когда-нибудь ей «посчастливится» жить в этом «чудном» месте, о котором ей уже приходилось слышать по новостям «Антарктида-связи»?

Тогда такое насмешливое отношение властей ФеОНы к своим узницам – куртизанкам так забавляло Алексу, что в мыслях она злорадствовала по этому поводу, над всем, что касалось ФеОНы, особенно над её либеральной политикой. «В этом вся ФеОНа, – думала она». Узницы жили, словно на необитаемом острове, со всеми удобствами. Что это – наказание или благодарность? И всё же, тонкий смысл этого противоречия ей стал ясен чуть позже, когда она попыталась уговорить часть женщин на побег. Желающих, почти не оказалось. И лишь, пожив среди них некоторое время, ей удалось найти ключ к душам нескольких из них.

Конечно, находясь вдали от дома, Алекса нуждалась в ком-то близком, и её соседка Анна стала для неё почти подругой. Именно попытка понять Анну, войти в её положение, разобраться в её запутанной, нелёгкой судьбе, понудили Алексу проникнуться к Анне более тёплыми чувствами, нежели теми, что были в самом начале. Анна поддерживала её во всех житейских ситуациях, скрашивала существование, помогала отвлечься от тупой боли огромного Алексиного горя. А может быть, их связывали полные противоположности – Анна была, вроде мягкого, пушистого котёнка, Алекса наоборот, была, просто слеплена из гранита и стали.

Связь с внешним миром разрешалась только посредством ви-фона, и только раз в неделю. Ещё, можно было смотреть Инфо, но только новостные передачи. Стоит ли говорить, что здесь была и школа, и больница, и столовая, и прачечная, и другие учреждения, обслуживаемые самими колонистками. Почти все женщины старались вести себя прилично, чтобы электронный определитель смог, наконец, просигналить об окончании срока заключения. По этому поводу, обычно любили шутить всем лагерем:

– Эдак, можно всю жизнь здесь прожить.

Не будь Алекса сама собой, если бы просто сидела, сложа руки, ожидая своей участи.

Спустя три месяца побег осуществился без особых усилий с её стороны. Всё произошло быстро и молниеносно. Появилось несколько единомышленниц, подвернулся случай. И вот, она вместе со всеми в спецавтолёте летит над просторами враждебной ей ФеОНы. Оказывается, об охране столь важного объекта начальство лагеря не очень-то и заботилось. Почему она не знала об этом раньше?

Алекса не могла диктовать женщинам, куда им лететь, здесь, безусловно, они хозяйки положения, для неё было важным вырваться на свободу, а там, она что-нибудь придумает. И вдруг…

– Что за шутки? – выкрикнула Анна, стукнув по пульту, – Мы под контролем!

– Этого и следовало ожидать, – пробормотала сдержанно Алекса, – так, куда мы летим?

– Прямо по курсу Геоленд.

– Прекрасно, – удручённо произнесла она.

Женщины замолчали, ожидая дальнейшей участи.

Солнце уже успело подняться над горизонтом, когда невесёлая компания беглянок немного оживилась при виде раскинувшегося перед ними города – столицы ФеОНы Геоленда. Это был небольшой, компактный городок, лениво дремлющий в розово-жёлтой дымке летнего утра. Автолёт летел довольно-таки низко, и Алекса могла спокойно разглядывать незнакомые улицы и компли. Такую архитектуру она видела только на старинных снимках прошлого тысячелетия. Улицы разбивали строения на правильные квадраты. Квадратные формы, это тоже из прошлых веков, в противовес современной архитектуре, отдающей предпочтение кругам и овалам, сферам и полусферам. Алексу удивило и то, что здесь не было привычных верхних уровней, транспортные ленты располагались непосредственно на поверхности улиц. Значит, – подумала она, – город живёт «подземкой». Компли старинной формы, очень похожи на ракеты прошлых веков – шпили и острые арки. А вот и знакомый компли – дворец Айлина – уходящая в небеса громадина, безусловно, его конструкция была бесподобной, Алекса вновь была удивлена, тем, что за этим подобием дворца город заканчивался.

Автолёт обогнул компли, пролетев в сторону леса, и оттуда спланировал на посадочную площадку, которая располагалась на одном из строений дворца. Переход в виде изящной радуги соединял площадку с самим компли. Стоит напомнить, что сам дворец не имел ничего общего с архитектурой города. Скорее всего, его вид напоминал скалистый остров, утопающий в зелени, а своими верхними этажами сооружение терялось в клубах, нависающих облаков.

Естественно, автолёт колонисток опустился точно в окружение дворцовой охраны, и Алекса сразу узнала полномочного представителя президента ФеОНы Лишневского, который выделялся среди остальных светлым костюмом, ну и особенной осанкой. Женщины замерли в ожидании, когда же дверь автолёта откроется.

– Добро пожаловать во дворец президента Федерации! – с пафосом произнёс Лишневский, и заглянул внутрь.

Его улыбка была настолько добродушной, что можно было подумать, что он встречал старинных друзей.

– Прошу вас, девушки. Ну что же вы, я жду.

Поняв безысходность положения, первой вышла Алекса.

– А вас, Александра, мы особенно заждались.

Лишневский попытался поддержать её под руку, но Алекса, взглянув на него уничтожающим взглядом, одёрнула руку.

– Наверное, тебе в кайф, насмехаться над униженными женщинами, – выпалила она.

– Эта дама пойдёт со мной, – невозмутимо сказал он охраннику, показывая на Алексу, – а остальную компанию вниз, до особого распоряжения.

Алекса, в сопровождении двух охранников, послушно побрела за Лишневским, который, то и дело оглядывался, источая безудержную радость. Скоростной эскалатор, защищённый прозрачной оболочкой, доставил их в просторный холл, светящийся матовым светом. От него в разные стороны расходились коридоры, похожие на норы. Войдя в один из коридоров, их процессия сама собой поплыла, игнорируя гравитацию. Этот путь не был прямым, он извивался, словно серпантинная лента. Очень быстро они оказались перед массивной дверью, украшенной диковинной резьбой, которая с лёгкостью раздвинула свои створки, открыв вид в просторное, светлое помещение. Слева стена отсутствовала, и Алекса поняла, что находится на гигантской лоджии, выступающей далеко за пределы здания.

Там, у самых ограждений среди зелени, словно ложи в театре расположились уютные местечки для отдыха. Сердце Алексы сжалось, эта часть интерьера напомнила ей о доме, и она невольно повернула голову вправо. Огромная во всю стену интерактивная картина заставила её отпрянуть. Внизу, справа, почти треть картины занимала медленно вращающаяся поверхность земного шара, с полным изображением флоры, фауны и даже городов. Создавая эффект достоверности, так же наблюдалось движение космических станций, луны и солнца. Вероятно, за такую картину было щедро заплачено. Ощущение было таким, будто картиной являлся не космос, а то, что расположено там, за перилами лоджии, таким образом, появилось чувство невольной невесомости в открытом пространстве космоса. Алекса покачнулась, пытаясь наткнуться глазами на что-нибудь земное и естественное. Напротив той стены, откуда привели Алексу, почти всю стену занимал, непонятный ей пейзаж. Это была не картина, а нечто иное, имеющее свойство притягивать, и Алексе незамедлительно захотелось войти в этот мирок, и остаться там навсегда. Рядом с этой штукой, в углу находилась ещё одна массивная, резная дверь. Во всём этом великолепии, она не сразу заметила человека, одетого, не в пример Лишневскому, в обыкновенные, почти домашние, одежды, напоминающие вязаный пуловер. Он вышел навстречу ей из-за диковинных растений, со стороны ограждений. Именно потому, что на нём не было военной формы, она забыла на мгновение кто он такой.

– Здравствуй, Саша, – просто произнёс он.

Алексу покоробило.

– Меня так не называют, – отозвалась она недовольно.

– Хорошо, Александра, если вы не возражаете, тогда пройдём, присядем и немного побеседуем, – опять сдержанно произнёс он, махнув рукой в сторону «театральных лож». На такой приём она не могла возразить, и послушно побрела за ним. Охранники остались у дверей, а Лишневский удалился в дверь напротив.

Двигаясь впереди неё, он непринуждённо говорил:

– А, вы смелая девушка. До вас никому в ум не приходило совершить побег. Хотя, конечно, охрана там, чисто для видимости. Но мы не можем себе позволить потерять вас безвозвратно, тем более что этот, ваш побег весьма кстати. Как раз, на днях я хотел повидаться с вами для беседы.

Дойдя до столика, он оглянулся и продолжительно посмотрел ей в глаза. «Ничего общего с тем озверелым монстром, – отметила она про себя, – зло с человеческим лицом».

– Согласись, Александра, мы должны поговорить, вопреки нашим желаниям.

Они уже устроились в одном из лож, напротив друг друга. Айлин сидел, словно в классе, сложив руки перед собой, на столик, и слегка облокотившись на них. Алекса же, наоборот, откинулась на спинку кресла, потому, как эта близость её ничуть не забавляла. В ответ на его простоту, ей ничего не оставалось делать, как изучать цвет его серых глаз, при первой встрече они показались ей слишком тёмными.

– Ты красивая Александра, – произнёс он, слегка прищурившись.

Кстати, в отличие от его светлых, коротко остриженных волос, её тёмный «Лохматый Боб» уже отрос, и, теперь, свисал спутавшимися локонами. Щёки отчего-то горели румянцем, и от этого, глаза её казались сияющими.

Алекса напряглась. Никто никогда не говорил ей таких слов, но это не должно её обезоружить. Немедленно отбросив нежелательные волнения, она добавила:

– Сказал волк ягнёнку.

– Нет, правда, это не комплимент. В прошлый раз мы расстались враждебно, но мне почему-то кажется, что, несмотря, ни на что, мы сможем найти общий язык.

На столике появилось кофе, и всё же, Алекса продолжала чувствовать себя неловко. Ей хотелось, кричать, молотить руками, вместо этого ей предлагают светскую беседу.

– Спасибо, я не хочу, – сдержанно произнесла она, – глядя на соблазнительно дымящийся напиток.

– Зря. Кофе настраивает собеседников на понимание.

Именно этого ей и не хотелось.

Айлин, немного глотнув кофе, продолжил:

– Александра, вот уже полгода, Аргенда находится под контролем ФеОНы, но до сих пор не установлен её статус.

При упоминании об Аргенде, Алекса тяжело вздохнула, в душе тут же зашевелились отрицательные нотки.

– В Элфесе, – продолжил Айлин, – как и в других городах Аргенды, в мэриях работают наши полномочные представители, тем самым, ущемляя права местных граждан на выборы законного кандидата. Подумайте, Александра, ваше упрямство играет сейчас, весьма негативную роль.

Алекса не собиралась всю дорогу молчать, если уж разговор зашёл, она должна будет ответить ему достойно. Подходящие слова уже вертелись на языке.

– Будем считать, – проговорил он, – что вы специально приехали сюда для того, чтобы разрешить эту проблему.

В тот момент, когда она открыла, было, рот, перед ними нарисовался Лишневский.

– Извините, господин президент, срочное дело.

– Я занят, – отмахнулся Айлин.

– Это Дон. Ты перекрыл все его каналы.

Айлин бросил в сторону Лишневского озабоченный взгляд.

– Простите, Александра, я на минутку.

Алекса мысленно закрыла рот. Её вдруг посетила мысль, что эти люди не имеют никакого отношения к гибели её родителей. Слишком будничная обстановка не давала повода уличить их в развязывании жестокого кровопролития. Однако сдвиг в её сознании не давал ей права, спустить свою лютую ненависть на тормозах. «Вы только посмотрите, как они выделываются, – заключила она».

Они остановились метрах в десяти от столика, поэтому Алекса спокойно могла слышать тихий голос Айлина.

– Я всё понимаю, но ты не должен давить на них. Дон, это их право.

«И он ещё говорит о правах». Алекса вспомнила о своём заточении, и с возмущением отвернулась от этих лицедеев в сторону раскинувшегося у подножья дворца, городу. Перед ней была живая, не виртуальная картина. Вот, оказывается, в чём смысл и сущность этого города. Он задумывался именно с этого места. От невероятной догадки у Алексы перехватило дух. Антарктические каналы, снимая на Инфо, Геоленд, непременно показывали дворец, но они не могли видеть город с этой позиции. Именно здесь стоял архитектор, расставляя рукотворно все элементы чертежа. Ничего лишнего – идеал! Лишь, вдали трудились монтажные автолёты, словно пчёлки над очередным, неземным компли.

Солнечное утро. Зелень. Горожане, неспешно, прогуливаются вдоль широких аллей. Ничего общего с представлением о сером, стальном, многоуровневом городе-гиганте, напичканном множеством развратных ночных баров. Этот город вызвал в её душе чувство спокойствия, тепла и мира. И, несомненно, такой город не мог построить отъявленный негодяй. Алекса была потрясена. Под впечатлением, увиденного, она невольно перевела взгляд на мужчин. Она могла видеть Лишневского, как тот участливо подсказывал Айлину нужные слова, не спуская с него глаз. Айлин же, мог стать к ней спиной, но почему-то встал вполуоборот, более того, изредка он бросал на неё косые взгляды, как бы боясь потерять её из виду. Неужели он думает, что она выпрыгнет за ограждение? Разговор с невидимым Доном уже перешёл в стадию непринуждённости. Ей богу, перед ней стоял обыкновенный человек. Расслабившись, он даже не придавал значения своим движениям.

– Дон, я обещаю, завтра всё утрясётся.

Прижав ладонь к уху, он в очередной раз повернул к ней голову. Странным было видеть на его лице некое подобие улыбки, которая предназначалась, скорее всего, для Дона, но не для неё же? Где-то глубоко внутри её возмущённой души дрогнула тонкая струна, и заныла тихой неведомой болью. Болью, которую хочется продлить. По вискам ударило набатом. Очнись, Алекса! После того, как тепло растеклось по всему её телу, Айлин медленно опустил глаза, и только после отвернулся. «Этого ещё не хватало, – в истерике подумала Алекса»! Обратная реакция не замедлила себя ждать. Когда Айлин, переговорив с Лишневским, вернулся на своё место, она уже точно знала, что она должна ему сказать, но для этого нужна, хотя бы капля энергии.

– Итак, Александра, приступим к нашей с вами миссии, а именно, подпишем договор о вашем добровольном отречении от наследия президентства.

Лишневский уже положил перед ней магнитный листок и ручку.

– Хочу добавить, – с улыбкой произнёс Айлин, – что после подписания договора, вас ожидает весьма приятный сюрприз.

Теперь уже вся его аура устремилась в её неподготовленное к такому выверту подсознание. Эти наркотические, а может даже гипнотические штучки, призывали её к немедленному порядку. Что происходит? Дико захотелось крикнуть – «Сгинь нечистая», но язык сковало, и она усилием воли перевела взгляд на Лишневского. Это сработало лечебно и, даже можно было выговорить:

– Какая наглость!

Их лица тут же застыли в недоумении.

– Я думал, мы договорились, – проговорил Айлин совершенно естественно, и как-то, по-детски.

Это немыслимо, он был так уверен, что даже не сомневался в своём успехе.

– Если ты заметил, то говорил только ты, а я, лишь слушала. Ты думаешь, я куплюсь на эти сладкие речи?

Только теперь, Айлин принял свой естественный вид, каким она и привыкла его видеть. Вот, теперь всё на своих местах.

– Что ж, вы снова предпочитаете застенки.

– Застенки?

Удивление было неподдельным. Алекса резко поднялась с кресла, и вышла из-за стола.

– Загон для куртизанок – это подходящее место для дочери президента Аргенды? – Выкрикнула она ему в лицо, – И вы хотите говорить со мной на равных?

Лишневский, усмехнувшись, присел на край стола, явно ожидая интересного продолжения. Зато для Айлина настал момент держать ответ.

– Да, – произнёс он мрачно, – у меня ни грамма не было раздумий, где именно должна находиться дочь президента Аргенды. Она женщина и этим всё сказано. Каждая из вас это сгусток лжи и коварства, способствующий разжиганию войн. Тебе легко удалось бежать? Да потому что ни одна из вас, ни разу не попыталась сделать это, а значит, это самое для вас место.

– Что вы говорите? – выкрикнула, злорадствуя Алекса, – не может быть, чтобы слабая женщина стала препятствием на вашем кровавом пути. Так знай, никогда я не стану в ряд с поработителями! Не будет этого, заруби себе на носу! Вот ваш договор.

Алекса с трудом смяла магнитный листок, и выбросила его за перила.

– Никогда вы не увидите моей подписи. А с вашими куртизанками вы ещё хлебнёте горя, это я вам обещаю. Вы ещё узнаете, что такое переворот!

Айлин не перебивал её, он просто ждал своего ответного, коронного хода.

– Я же говорил, типичная женская самоуверенность, – усмехнулся он, – ты просто дурочка, если думаешь, что тебе всё сойдёт с рук. Смотри!

Взмахом руки, словно факир он зажигал виртуальные экраны одно, за одним. С каждым разом Алекса приходила в ужас. Перед ней, как на ладони открывалась вся, казавшаяся такой уютной, колония «Сосёнки». Наблюдались все укромные уголки в садах, её комната и даже душевая. Казалось, нет ни одного сантиметра, который бы не просматривался. У Алексы как говорится, отвисла челюсть. На мгновение она потеряла дар речи, даже начала заикаться.

– А, я…я, и забыла, что ваша семейка Айлинов, это извращенцы и маньяки. Наверное, вы с Лишневским уснуть не можете, чтобы не подсмотреть на ночь в душевую самой развратной заключённой.

Лишневский предпочёл проигнорировать нападки в его адрес, он спокойно продолжал попивать свой кофе, продолжая с азартом наблюдать за происходящим.

– Вся ФеОНа погрязла в безрассудстве, и в безнравственности. Вы, Айлины породили и вырастили целый класс этого типа, а теперь от безысходности хватаетесь за голову. Я даже рада, что они по-своему пытаются наказать это порочное общество!

Алекса спешила успеть высказать всё, что она хотела.

– И вы пытаетесь наложить свою лапу на весь мир? Ты молчишь? Правда глаза колет? – выкрикнула она ему в лицо.

– Правда? – крикнул он так, громко, что Алекса вздрогнула, а Лишневский, отставив чашку, вдруг поднялся на ноги.

– О какой правде идёт речь? О той, что в этих двух войнах погибло несколько тысяч мирных феонцев? Какой, в самом деле, пустяк, по сравнению с тремя сотнями военных Аргенды! А может, ты забыла, кто первым возжелал мирового господства? А варварски уничтоженная моя семья? Самые близкие друзья? Ты эту правду имела в виду?

Алекса молчала, её сковал цепкий взгляд серых глаз Айлина. Что в них было? Ей не чем было крыть, да и, не было никакого желания спорить. Секунду, другую, так постояв, Айлин удалился в боковую дверь. Не глядя на Алексу, вслед за Айлиным, мимо неё просеменил Лишневский. Дверь за ними плотно закрылась.

– А, моя семья? – тихо бросила в пустоту Алекса. Её руки в бессилии повисли вдоль тела.