Текст книги "И смех, и слёзы, и любовь… или Детективные приключения партийной активистки"

Направляясь в сторону выхода, Надежда подошла к девушке за прилавком. Высокого парня рядом с ней не было.

– Понравилось? – спросила девушка.

– Понравилось! – ответила Надежда. – А скажите, здесь только массаж делают, или оказывают какие-то другие услуги… например, мужчинам?

– Какие услуги?

– Ну… – Надежда не знала, как понятнее сказать и что бы такое соврать, чтобы девушка не догадалась об истинной цели ее расспросов, – например, я хочу сделать подарок одному мужчине. Что здесь, кроме массажа… могут предложить? Девушку можно заказать?

– Приводите к нам на массаж мужчину… или можно заказать восточный танец, но это не здесь.

Надежда поняла, что ничего у девушки она выведать не сможет. Или действительно ничего криминального в этом заведении нет, или это криминальное скрыто очень далеко от посторонних глаз.

Заведение закрывалось. Надежда вернулась в ресторанчик напротив, снова присела за столик на веранде, заказала кофе и стала звонить Юрию.

Он, похоже, уже ждал ее звонка и заметно нервничал.

– Надюша, как дела? Ты где? – спросил он.

– У меня все хорошо. Вернее, никак, и совсем не хорошо в плане информации. Я зашла в это заведение, мне сделали массаж лица… ничего подозрительного я не увидела.

– Так это же хорошо! Удовольствие-то получила? – засмеялся Юрий. Чувствовалось, что он успокоился.

– Удовольствие-то получила, но там только массажный салон и турецкая баня. Заведение уже закрывается, ну… и все. Ночью они не работают. Пока не похоже, что там какая-то ночная деятельность. Вот и свет в окнах гаснет. А дневная деятельность вся на виду. Я во все помещения заглянула. Понаблюдаю немножко и поеду в отель.

Юрий одобрил ее решение возвращаться в отель, но хотел быть уверенным, что она туда действительно поедет. Надежда пообещала позвонить еще раз и принялась смаковать удивительно вкусный и ароматный кофе из маленькой фарфоровой чашечки, которую даже просто держать в руках было приятно. После одной выпитой чашки она заказала еще одну. Потом – еще. Последнюю чашку кофе пила уже без первоначального восторга. Так и не дождавшись ничего интересного, расплатилась и направилась по ярко освещенной улице в обратный путь. К этому времени все окна в здании массажного салона погасли. Несмотря на выпитый кофе, ей хотелось спать. Сказывались усталость и впечатления прожитого дня.

Сама не заметила, как оказалась у своего импровизированного тайника – в глухом переулке с платанами. Это укромное, поросшее густой зеленью место освещалось не так хорошо, как центральные улицы. Было страшновато. Подождала, когда глаза привыкнут к темноте, осмотрелась. Убедившись, что никто ее не видит, забрала пакет и быстро зашагала назад.

Доехав до остановки «Султанахмет», почувствовала себя почти дома. Улицы здесь были хорошо освещены, вдали виднелись подсвеченные стены Айя-Софии. Неторопливо прошла уже знакомой дорогой мимо фонтана с тремя чашами и национальным узором, прогулялась под разноцветными светильниками, свернула в знакомую, уже почти свою улочку. Отель «Зейнеп Султан» светился стеклянными витражами, на стене мирно горел фонарик. Оглянулась назад и замерла от чудесной картины: на фоне иссиня-черного неба виднелась подсвеченная Айя-София с одним из минаретов, а в небе – прямо над ее куполом – висел ясный месяц…

Портье, окинув Надежду сонным взглядом, молча выдал ей ключ от номера. В номере сбросила босоножки, устало развалилась в кресле и позвонила Юрию.

– Я в номере, Юра.

– Хорошо. Устала?

– Кажется, да, – неуверенно ответила она…

***

Утром Надежда проснулась от веселого солнечного лучика, заглядывающего в зазор между неплотно сдвинутыми полосками жалюзи. Не торопясь поднялась с постели, прогоняя остатки сна, приняла душ. Вышла на завтрак в кафе – на террасу второго этажа. Отсюда открывался вид на Айя-Софию, что опять привело Надежду в неописуемый восторг. Она присела за свободный столик и некоторое время предавалась созерцанию окрестностей.

«Сказка, да и только! – подумала Надежда. – Интересно, а если бы не тревога об Ирине, я, наверное, лопнула бы от восторга?.. Да нет, если бы не исчезновение Ирины, то вряд ли бы я здесь когда-нибудь оказалась», – здраво рассудила она. Надежда, в принципе, была женщиной, способной рассуждать здраво… иногда.

Она перевела взгляд в другую сторону и увидела небольшой дворик, кажущийся заброшенным, в котором росли три высоких платана. Над террасой, в направлении густой зелени деревьев, пролетали птицы с длинными хвостами, напоминавшие сорок. Присмотревшись, Надежда поняла, что это попугаи, и в очередной раз пришла в восторг.

Завтрак в отеле был организован по типу «шведского стола», но достаточно скудного. Аппетитные ломти румяного батона, который в России называют «турецким», были разложены на широком подносе. Вареные яйца, тонкие пластики колбасы, сливочное масло, мягкий сыр и джемы в крошечных пачечках, да еще зеленые яблоки – и это весь ассортимент продуктов на завтрак. Надежда взяла яйцо, пару ломтей турецкого батона, по крошечной пачечке масла, сыра и джема. Налила в белоснежную фарфоровую чашку кофе. Зеленые яблоки выглядели не слишком соблазнительно, и она решила обойтись без этого, совсем не экзотического фрукта. Как говорится, «я у батюшки и лучше едала».

С аппетитом откусывая хрустящие бутерброды и запивая их горячим кофе, оказавшимся неожиданно вкусным, она любовалась видом на Айя-Софию. Один из четырех минаретов находился в состоянии ремонта: на нем виднелись сооруженные из деревянных досок леса. Солнце ярко освещало окрестности и слепило глаза, играя своими утренними лучиками.

Взгляд Надежды скользнул по куполу небольшой мечети, располагающейся по соседству с отелем, затем – по единственному ее минарету. Ограждение круговой терраски вокруг минарета отбрасывало причудливую тень на его круглую стену, выложенную из красного кирпича с вставками из белых каменных блоков. Надежда обратила внимание на громкоговорители, вмонтированные в стенку минарета. «Вот как теперь созывают правоверных мусульман на молитву, – подумала она, – и здесь – технический прогресс!»

Закончив завтрак, Надежда посидела еще несколько минут за столиком, сделала несколько снимков, после чего вернулась в номер и стала собираться. Надела длинный цветастый сарафан, снова спрятала свои пышные кудряшки под черный парик, накрепко зафиксировав его приколками, густо накрасила брови и ресницы несмываемой тушью. Подкрасила губы ярко-лиловой помадой – таким цветом она обычно никогда не пользовалась, справедливо считая, что он ей не идет. На этом решила завершить надругательство над собственной внешностью.

Критически осмотрев свое отражение, отметила, что вряд ли кто-то из знакомых сможет ее узнать.

Положила пакет с запасной одеждой во вместительную сумку, расшитую пайетками, и отправилась в путь. Она еще не успела выйти из номера, когда раздался музыкальный сигнал ее основного телефона – того, который она оставила в ящике прикроватной тумбочки.

– Доброе утро, Надюша! Как настроение? – голос Юрия звучал приветливо и бодро. Даже по голосу чувствовалось, что он улыбается. Или это Надежде только показалось?

– Настроение боевое! Готова оказать помощь следствию и выполнить любое задание руководства, товарищ полковник! – бодрым голосом, скороговоркой ответила она.

– Задание? Тогда задание следующее: гулять по городу, получать удовольствие от жизни и ждать дальнейших указаний. И меня…

– Юра, ну мы же договорились! Я пойду сегодня по второму адресу. И так же, как вчера, понаблюдаю. А потом – будет видно. Как мне можно «радоваться жизни», если места себе не нахожу! Я же постоянно об Иринке думаю! Конечно, здесь очень красиво и интересно, и я даже иногда забываю – зачем я здесь. Но я, наконец, должна что-то полезное сделать. Да, кстати, этот телефон я опять оставляю в номере, а с собой беру другой, с которого вчера тебе звонила.

– Надюш, не «будет видно», а только понаблюдаешь! Одной тебе идти туда нельзя, если там действительно то, что мы думаем. Это может быть опасно! – строго сказал полковник, и на этот раз в его голосе четко прослушивались командные нотки. Ей это не понравилось.

«Таким голосом он, наверное, отдает команды подчиненным», – подумала Надежда. А вслух сказала:

– Ну, иногда и дилетанты могут быть полезными…

– Надежда! – голос полковника прозвучал более чем строго.

– Хорошо, хорошо, только понаблюдаю, – перебила она его, но сама не была уверена в том, что выполнит свое обещание.

Пообещав Юрию звонить по каждому поводу, она отправилась в путь.

Второе интересующее следствие заведение располагалось в относительно новом районе Стамбула, в торгово-промышленной его части. Выйдя из трамвая на нужной остановке, Надежда прошла по улице, застроенной пятиэтажными жилыми зданиями, очень похожими на типовые постройки в российских городах. Нижние этажи всех без исключения зданий занимали многочисленные оптовые магазины, парикмахерские, ресторанчики, ателье по пошиву кожаных и меховых изделий с торговыми залами, в стеклянных витринах которых была выставлена готовая продукция. Надежда подумала, что можно будет прикупить что-нибудь этакое… но только после того, как она найдет Иринку. Следующий квартал был не таким густо застроенным, а вдоль дороги тянулась широкая аллея, которую в широких ее частях можно было назвать сквером. В середине аллеи шумел ниспадающими струями фонтан-водопад, а ограждением пешеходной дорожки служили декоративные ветки или даже стволы деревьев – то ли вырезанные из камня, то ли отлитые из бетона.

Далее шел квартал пятиэтажек с оптовыми магазинами текстильных изделий, детских товаров, потом – опять кожаных и меховых. И вот впереди открылся огромный гипермаркет с высоким каменным крыльцом и сверкающими чистотой стеклянными витринами, с веселыми фонтанчиками и клумбами перед входом. Ряд стеклянных дверей вел в царство покупок для туристов и местных жителей. Надежда не удержалась, взлетела по полированным ступенькам, вошла в стеклянные двери, поднялась на эскалаторе на второй этаж. Она даже не представляла, что именно хочет здесь посмотреть. Увидела вывеску золотыми буквами на черном: «KUZU». В торговом зале стоял запах хорошо выделанной кожи. К Надежде сию же минуту подскочил услужливый продавец и молча улыбался, глядя на нее.

– Здравствуйте, – сказала она растерянно.

– Здравствуйте! Сейчас, – продавец куда-то спешно удалился. Не успела Надежда опомниться, как к ней уже быстро шел по просторному торговому залу другой продавец.

– Здравствуйте, – сказал он ей, улыбаясь, – что-то конкретное хотите посмотреть?

Продавец говорил по-русски совершенно без акцента.

– А почему другой молодой человек так спешно убежал? Испугался меня, что ли? – спросила Надежда.

– Нет, просто он по-русски плохо говорит, – ответил продавец, продолжая приветливо улыбаться.

– Я просто посмотрю пока, хорошо?

– Конечно! Если что-то заинтересует – спрашивайте. Примерочные кабины – в глубине зала, – с этими словами он отошел в сторону.

Надежда прошлась по рядам: кожаные пальто, куртки, сумки, даже брюки и юбки. Все изделия такого высокого качества, которого она раньше и не видела! Плащи и курточки из тончайшей мягкой кожи и такой тонкой замши, которую можно было принять за тонкую бархатную материю.

– Все, что здесь представлено – это изделия из кожи ягненка, – сообщил молодой человек. – А название магазина «Kuzu», в переводе на русский, означает «ягненок». Здесь магазин от фабрики. Фабрика – в этом же здании. У нас даже президент заказывает одежду, здесь очень качественная кожа. И портные – самые лучшие в этой отрасли.

– Да? – удивилась Надежда.

– Правда, правда! – подтвердил молодой человек. – А певца Таркана знаете? – спросил он.

– Знаю, конечно!

– Ему шьют здесь кожаную одежду по индивидуальным заказам… и многие известные люди здесь одеваются. У нас самая качественная продукция в стране. И небольшие партии одежды. Можно сказать, эксклюзивные…

– Интересно…

– А недавно парижский дом моды заказал коллекцию эксклюзивных моделей кожаной одежды – по дизайну французских модельеров, – продолжал нахваливать товар продавец. Правда, товар был так хорош, что в рекламе не нуждался.

Внимание Надежды привлекла элегантная удлиненная курточка-разлетайка из тончайшей шагреневой кожи, модного, нестандартного покроя, стального цвета, с темно-зеленой отделкой и таким же зеленым широким мягким воротником – до самого подола. Она взяла курточку, покрутила в руках, прикинула на себя и… замерла от восторга – до того она ей пришлась к лицу!

– Померьте! Это ваш размер. Если не подойдет – можно немного ушить.

– Мне некогда сейчас, – ответила Надежда с сожалением и повесила курточку на место, – но я зайду на днях… обязательно!

– Заходите! – пригласил продавец, улыбаясь. – Лучше нашего качества не найдете!

Надежда подумала, что непременно надо будет сюда заглянуть, и поспешила к выходу.

Выйдя из здания гипермаркета, обратила внимание на двух женщин в черных национальных одеждах – хиджабах… или в парандже. Одна – полная, высокого роста, другая – поменьше ростом и постройнее. Та, которая поменьше, шла и курила, держа сигарету пальчиками с ярким маникюром, а другая бойко говорила по мобильному телефону.

«Ого! – подумала Надежда с удивлением. – Судя по одежде, дамочки придерживаются ортодоксальных взглядов… но при этом не пренебрегают атрибутами современности!»

Через несколько минут Надежда дошла до нужного места. На этот раз, интересующий ее объект располагался в трехэтажном каменном здании с высокими стеклянными витринами в стенах первого этажа. С внутренней стороны витрин просматривались эффектные металлические решетки. На окнах второго и третьего этажей также красовались кованые решетки, только снаружи. С главного фасада здания имелось два входа, над одним из которых висела броская вывеска, обрамленная по контуру полупрозрачными светодиодными трубочками. Над другим – вывеска была попроще и без иллюминации. Обе вывески – на турецком языке. Какое из этих заведений должно быть объектом наблюдения, Надежда пока не знала, но она решила понаблюдать и разобраться, что к чему.

Через дорогу, в аналогичном трехэтажном здании, размещалось кафе, а рядом – небольшой магазин восточных сладостей, больше напоминающий примкнувший к зданию ларек. Полюбовавшись пышными сиреневыми гроздьями неизвестного ей вьющегося растения, посаженного по обе стороны от входа, Надежда зашла в кафе. Осмотрелась. Помещение небольшое: всего три столика в середине, еще один высокий узкий стол вдоль стены и три барных стула около него. Пахло замаринованным шашлыком и жарящимся мясом. Есть ей не хотелось.

Надежда вспомнила, что не спрятала пакет со стратегическим запасом одежды. Свернула в заросший кустарником проулок. Здесь было относительно безлюдно. В листве растений, вьющихся по торцу старого каменного дома, она заметила водосточную трубу. Подошла поближе. Вынула из сумки пакет, смяла и свернула его трубочкой, попыталась просунуть длинный сверток в водосточную трубу. Не получилось: слишком толстым оказался сверток. Огляделась по сторонам и заметила чуть дальше по улице местечко, которое могло бы стать удобным укрытием благодаря разросшейся, давно не стриженной зеленой изгороди. Подошла поближе. Увидела небольшую керамическую плиту непонятного назначения. Плита валялась на земле и была удачно скрыта кустарником. Огляделась по сторонам. Окон в торцах домов не было, значит, вероятность попасться на глаза нежелательным наблюдателям минимальна. Взялась за неровный край плиты, с некоторым усилием приподняла ее и тут же отпустила. Распределила вещи в пакете равномерно. Снова с трудом приподняла плиту одной рукой, а второй – просунула под нее пакет и быстро отпустила плиту. Плита упала на прежнее место. Подумав, что зря вынула пакет из сумки, спрятала под плиту и сумку. На первый взгляд нельзя было догадаться, что под плитой что-то лежит. Да и сама плита была едва различима за густой зеленью изгороди.

«Если специально не искать и не присматриваться – не увидишь», – подумала Надежда.

Довольная удачно выбранным укромным местом, она отправилась назад, к объекту наблюдения. Обошла вокруг здания, которое собиралась использовать в качестве наблюдательного пункта: с внутреннего фасада был только один вход, видимо в жилую часть постройки. Еще один вход – с широким крыльцом и массивной дверью, располагался с торца. Странным показалось то, что в окнах всех этажей, казалось бы, многоквартирного жилого здания установлены одинаковые кованые решетки.

Надежда вошла в кафе. Трое посетителей шустро расправлялись с чебуреками, запивая их чаем из бумажных стаканчиков. За стойкой молодой мужчина с косынкой на голове – продавец, повар и официант в одном лице – отрезал тонкие кусочки от жарящейся на вертикальном вертеле плотной стопки пластов мяса. Откуда-то из внутренних помещений молодой парнишка-поваренок в белом колпаке и фартуке принес блюдо со свежими чебуреками и тут же удалился. Надежда подошла, попросила кофе и чебурек. Уселась на красный пластиковый стул. Официант принес кофе в одноразовой чашке и золотистый чебурек в бумажной тарелочке.

– Пажялуста, ханым, – сказал он, улыбаясь не то приветливо, не то услужливо.

– Спасибо, – ответила Надежда и, обжигаясь, принялась за чебурек с кофе, не размышляя о том, как это может отразиться на ее фигуре. Чебурек оказался на удивление вкусным… для такой забегаловки. Начала наблюдение.

В интересующее Надежду здание за первые тридцать – сорок минут никто не вошел. Это единственное, что она могла заметить. Потом стали заходить редкие посетители. Надежда позвонила Юрию, сообщила, что скучает в кафе напротив «второго объекта наблюдения».

Посетители кафе-чебуречной, покончив с едой и взяв с собой несколько чебуреков, покинули заведение. Надежда осталась одна в небольшом помещении кафе, пересела поближе к окну.

Она просидела еще часа полтора за чашкой не очень вкусного кофе. Посетители менялись, и почему-то все, съев принесенные на тарелочках чебуреки, брали по несколько штук с собой.

«Справедливости ради стоит отметить, что чебуреки здесь очень даже ничего… а вот кофе…» – подумала Надежда. Выждав момент, когда посетителей в кафе не осталось, она решила поговорить с официантом.

– А скажите, что за заведение в том здании? – спросила она, указывая в окно на противоположную сторону улицы.

– Там можьно хорошо покушять вэчером… и вэсело, – ответил официант с сильным акцентом.

– А что там веселого? – не поняла Надежда.

– Там танцы, пэсни, дэвушька красывый там… игры разный, – объяснил официант.

– А что за девушки? Откуда они?

– Красывый дэвушька! – говоря это, официант сделал жест рукой, как будто обрисовывая девичью фигуру, но откуда девушки – не сказал.

«Ага! Значит, там какие-то развлечения имеются, связанные с танцующими „дэвушьками“! Значит, там действительно стриптиз-клуб, как говорил Юрий… или что-то посерьезнее», – подумала Надежда.

Она покинула свой наблюдательный пункт, решив посетить интересующее заведение. Пересекла дорогу, направляясь ко входу с красивой вывеской, и, ничуть не сомневаясь в правильности своих действий, зашла внутрь. Осмотрелась. Зарешеченные витрины плотно завешаны жалюзи, поверх которых от самого потолка струились ламбрекены цвета яркой весенней травы. Посетителей было пять-шесть. Сидя за столиками, они пили вино из изящных бокалов.

Но на столиках, застеленных белоснежной материей с зелеными – в цвет ламбрекенов – оборками, стояли только бокалы да тарелки с фруктами и сладостями. Даже запахов более существенной еды не чувствовалось. В глубине просторного зала возвышался подиум с двумя металлическими шестами.

«Похоже, здесь действительно танцуют стриптиз!» – поняла Надежда.

Но сейчас на подиуме никого не было, музыка не звучала. Видимо, все развлечения начинались позже.

– Что будышь пить, ханым? – официант в специальной форме, в жилетке под цвет ламбрекенов, заговорил с ней по-русски, как будто у нее на лбу написано, что она русская.

– А можно мне… какого-нибудь вина? – неуверенно спросила Надежда.

Надежда присела за свободный столик, официант положил перед ней меню в кожаной папке. На этот раз в меню были названия только на турецком языке. Надежде показалось, что официант несколько насторожен. Но, может быть, ей это только показалось?

– Можно красного вина?

– Какой будышь красного? – коверкая русские слова, спросил официант.

Надежда указала строку из списка, где напротив названия стояла цена – сорок пять лир. Поинтересовалась, когда будут танцы.

– После тры часа, – ответил он с удивлением, – а фрукты, сладости – надо? – спросил он.

– Нет, спасибо, сладостей не надо, – ответила Надежда. – А что за девушки здесь танцуют? Откуда они? – она пыталась говорить так, чтобы до мужчины дошло, что она хочет узнать. Но, похоже, он ее не понял. Или сделал вид, что не понял.

Времени до трех часов было достаточно. Надежда посидела с бокалом красного вина, вкус которого ей не особо-то и понравился. Не выпив и половины, положила под фужер пятьдесят лир и вышла из ресторана. Дошла до места, где спрятала вещи, как будто хотела еще раз убедиться, что ее тайник никем не обнаружен. Мучаясь от бездействия и скуки, снова вернулась и уселась за столик у окна в пустом помещении кафе-чебуречной.

– Кого ждешь, ханым? – спросил официант.

– Да нет, никого не жду. Жду, когда танцы начнутся, – ответила Надежда.

В три часа она отправилась в ресторан. Теперь по обе стороны от нарядного входа стояли, как по стойке «смирно», два официанта и прямо в дверях потребовали заплатить за вход сто лир. Надежда заплатила, после чего в ее сумочке осталась одна пятидесятидолларовая банкнота и около ста турецких лир мелочью.

В зале звучала восточная музыка, на подиум вышли две девушки. Начался танец. Яркие костюмы танцовщиц – в национальном турецком стиле, расшитые бахромой, монетами, бусинками и стразами – поблескивали в лучах разноцветных софитов. Посетителей в зале теперь было гораздо больше, чем в первой половине дня. Надежда присела за столик, неподалеку от подиума. Заказала бокал вина – не того, что в первый раз.

– А покушять? – спросил официант. – Уже можьна покушять!

– Спасибо, кушать я не буду, – ответила Надежда.

Сидя с бокалом вина, которое оказалось более приятным на вкус, чем прежнее, она смотрела на сцену. Надежда ничего не понимала в подобного рода танцах с раздеванием и не могла оценить, насколько хорошо танцовщицы выполняют свою работу, однако энтузиазма на их лицах она не заметила: все было как-то вяло, без вдохновения.

«А может быть это так надо? – подумала она. – Возможно, это и есть пресловутая «томность» в движениях, так нравящаяся мужчинам?..

В общем, не впечатлили Надежду телодвижения танцовщиц вокруг шестов. И даже то, как они сбрасывали с себя одежду, не показалось ей привлекательным, хотя некоторые мужчины из зала хлопали и выкрикивали что-то в знак одобрения. Девушки остались в одном нижнем белье – в красивых лифчиках и трусиках, сделанных из блестящих полосок и бахромы – и продолжали танец.

Когда мелодия закончилась, они грациозно раскланялись, равнодушно принимая недружные рукоплескания публики, эффектно подняли с пола сброшенную одежду и удалились, призывно покачивая бедрами.

Потом зазвучала другая мелодия, и уже две другие девушки вышли на подиум. Выглядело это все довольно однообразно и не вызвало у Надежды никаких эмоций. Она дождалась, когда очередная мелодия закончится. и подошла поближе к подиуму.

– Девушки, можно с вами поговорить? – обратилась она к закончившим танец девушкам. – Вы меня понимаете?

– Нам не разрешают, – испуганно ответила одна из них.

– Вы русские? – обрадовалась Надежда.

– А что вам нужно? Вы кто? – спросила другая девушка, но подошел мужчина в облачении официанта и обратился к Надежде:

– Отойды, отойды!

Девушки скрылись за перегородкой, Надежда снова уселась за свой столик.

Танцы продолжались. Посидев так еще с час, Надежда попыталась подойти к танцующим девушкам снова, но не успела она и рта раскрыть, как двое мужчин – либо официантов, либо охранников – грубо взяли нарушительницу спокойствия под белы руки и вывели из зала. Ее это удивило, ведь она даже не успела ничего спросить! Было обидно и противно, но она подумала, что, если с ней так поступили, значит, поиск идет в правильном направлении.

Вернувшись снова в кафе-чебуречную, Надежда уселась за столик у окна и стала наблюдать. Позвонила Юрию, рассказала об инциденте.

– Надюша, немедленно уходи оттуда! Немедленно! Слышишь? – потребовал Юрий.

– Хорошо, сейчас кофейку выпью и пойду, – пообещала она. Но уходить, так ничего и не узнав, ей не хотелось.

Посидев с чашкой кофе несколько минут и ничего нового не увидев, Надежда решила возобновить беседу с официантом.

– А вы не знаете, что за девушки танцуют в здании напротив? Откуда они? – спросила она его, подойдя к подобию барной стойки. – И как их набирают?

– Вся-акий, – ответил официант.