Текст книги "Принцессами не рождаются, или Секреты воспитания девочек"

Кто они – наши дочери?

Человек рождается жить, а не готовиться к жизни.

Борис Пастернак. «Доктор Живаго»

Какие же сейчас дети? Кто они – современные подростки и каковы теперешние малыши?

Давайте будем разбираться.

Это важно как минимум потому, что, как мы с вами уже говорили, каждому предыдущему поколению последующие кажутся хуже, чем они ожидали. Периодически в Интернете и в прессе (да и просто в разговорах «за жизнь») тут и там возникают дискуссии на тему «как жить дальше с такой молодежью», «что будет, когда они станут управлять этим миром» и «куда мы вообще катимся». Что характерно, это ровно то же самое, что о поколении миллениалов говорили представители поколения 60–80-х, а о них самих, о «потерянном поколении Х», – поколение Второй мировой войны. Ожидалось, что эти, молодые, перевернут мир с ног на голову. Так, собственно, и случилось – однако далеко не все перемены мы можем расценивать как негативные. Более того, человечество все ближе подходит к пониманию того, что в мире нет вещей объективно плохих или хороших, все имеет свои многочисленные грани и аспекты: и технический прогресс, и ускорение темпа жизни, и глобализация экономики, и существенные изменения социальных структур – все это можно трактовать по-разному (и как признаки прогресса, и как свидетельство деградации человечества).

Поэтому примем как данность тот факт, что мир просто изменяется, и изменяем его именно мы с вами – своими поступками и мыслями, через своих детей, прививая им определенные взгляды и ценности, формируя их как людей с определенными характерами и целями, влияя на их судьбу своими поступками и желаниями…

Понимание и приятие друг друга важно, потому что помогает последующим поколениям как минимум не наступать на те же грабли и осознанно выбирать свой путь. Он не должен быть и не может быть копией родительского, но осознание своего предназначения не может произойти без понимания, что в тебе является собственным, а что – от предков. Непонимание между родителями и детьми не дает им возможности выстраивать здоровые личностные границы, трезво оценивать поступки друг друга, помогать друг другу, а не винить, наказывать и всячески «топить».

Груз претензий к отцам и матерям, равно как и к своим детям, не дает нам возможности двигаться легко, более того, он тянет нас вниз, к низким эмоциональным тонам, к негативным эмоциям. Когда в нас накоплены обиды, мы постоянно оглядываемся мысленно на эти прошлые ситуации, апеллируем к родителям, высказываем невысказанное, словом – целиком и полностью уходим в прошлое, а значит, в настоящем нас нет. Мы не видим реальных проблем, рассматривая все происходящее сквозь призму старых обид, мы не способны сохранять объективность в отношении своих детей, поскольку находимся под влиянием негатива (к примеру, страхов или запретов) собственных отцов и матерей.

Совершенно то же самое происходит и с нашими дочками. Они так же, как и мы в свое время, плохо ориентируются в мире родителей и их ровесников, значимые для старших вещи и взгляды кажутся им ненужными и отжившими, родительские требования – лишенными здравого смысла, родительские пути – лишенными перспектив. Им сложно быть толерантными и терпимыми еще и потому, что слишком часто приходилось становиться свидетелями наших собственных «войн» со старшими поколениями, нашего постоянного сдержанного (или не слишком) ворчания и рычания друг на друга, стычек мировоззрений и конфликтов интересов.

Мы сами, постоянно упирающиеся в какие-то стены между «нами» и «ними», показываем детям примерный сценарий того, как они будут обходиться с нами, когда подрастут.

Именно поэтому важно учиться понимать и прощать друг друга, научиться брать друг у друга все лучшее и уважать вне зависимости от возраста – ценить за конструктивное отношение к реальности и за то, что у старших или младших получается лучше, чем у нас, – какими бы идеальными мы себе ни казались.

Итак, знакомьтесь – наши девочки. Они, в зависимости от возраста, очень разные уже хотя бы потому, что мир наш изменяется стремительно, так что постараемся это учесть (подробнее о сходствах и различиях поколений можно почитать в моей книге «Как понять своего ребенка: поколение Z и другие»).

Поколение «ЯЯЯ». Поколение «MeMeMe», или в переводе с английского – «ЯЯЯ», – это современные тинейджеры: те, кому от 10 до 20 лет.

Они росли в сложную эпоху становления общества – кризисы, перемежаясь временами относительной стабильности, происходили и в сфере экономики, и в сфере политики, и в сфере культуры. Как мы уже знаем, опыт раннего детства накладывает отпечаток на структуру всей личности на долгие годы, и потому важно понимать, что руководило родителями поколения «ЯЯЯ», исходя из чего, из каких мотивов и норм, они воспитывали своих детей, как вели себя сами, что из взрослой жизни копировали нынешние подростки?

А руководили родителями в первую очередь соображения обеспечения своим детям комфорта и безопасности. Сработал принцип компенсации: то, чего было лишено их собственное детство и юность, представляется обязательным дать своему ребенку. Кроме того, родителей можно понять и в том смысле, что мир вокруг действительно менее безопасен, чем раньше, – во всяком случае, в мегаполисах.

И потому они активно оберегают детей от той самой свободы и той самой самостоятельности, которых с избытком хлебнули в свое время сами.

Основная воспитательная стратегия, применяемая к детям поколения «ЯЯЯ», – гиперопека, воспитание по принципу «пуп земли», неуверенность родителей в своем праве отстаивать свои позиции. Дети этого поколения психологически сильнее родителей, они умело манипулируют ими уже с рождения – а те не в состоянии выстраивать личностные границы – ни свои, ни ребенка.

И потому, когда мама и папа не уверены в том, что же можно и что нельзя, когда действия их непоследовательны и несогласованны (сегодня да, завтра – нет, у мамы можно, у папы – нет), когда семья существует по детоцентристскому принципу (малыш в доме исполняет роль Солнца), – ребенок сам устанавливает правила игры. Причем, отточив приемы на домашних, применяет их и ко всем остальным людям: к воспитателям, учителям, ровесникам… Впрочем, резко выросшая конфликтность детей говорит о том, что ровесники – единственные, с кем «номер не проходит»: они и сами – такие же звезды.

Ребенок – центр внимания современной семьи, и, как следствие, личность его формируется по нарциссическому типу. Так называемое нарциссическое расстройство личности встречается у представителей этого поколения в 3 раза чаще, чем у поколения 60–80-х годов XX века.

Кроме того, современный мир – это мир множества поощрений и «поглаживаний»: пока ребенок закончит школу, он, даже при посредственных способностях и стараниях, получает солидную стопку всевозможных грамот (в основном – «за участие», но ведь главное же не победа, как нам давно объяснили!). Его фотографиями увешан дом, а в компьютере мамы папка «Детские фото» занимает половину объема памяти.

Потому эти дети вырастают в святой уверенности, что достойны всех земных благ уже по праву своего рождения. Оно бы и хорошо – растут уверенные в себе люди, вот только здесь существует ловушка: они вследствие вышесказанного не считают необходимым напрягаться, прикладывать усилия, стараться – ну разве что для получения еще большего внимания, чем обычно. И даже не просто внимания – славы! Это – фишка нового поколения: им важно быть звездами. Они и чувствуют себя таковыми, постоянно занимаются сравнением себя с теми кумирами, которые признаны всем миром. И – парадокс – обычно испытывают от процесса сравнения не обострение комплекса неполноценности, а, напротив, прилив удовлетворения: «И я…», «И у меня…» – то есть всегда находят общее.

Вся современная техническая и интернет-индустрия работает на эту потребность – быть звездой. Виртуальная реальность позволяет раздуть свою личность из ничего, словно воздушный шарик – в буквальном смысле накачав себя воздухом. Никто ведь не проверит, никто не знает тебя реального (кроме разве что близких друзей и одноклассников – но разве ж запрещено иметь несколько аккаунтов?). Можно описывать любые события, выставлять любые снимки – фотошоп в помощь – и радоваться своим виртуальным успехам, собирать коллекцию «лайков», отслеживать рейтинги и получать от этого искусственного признания настоящее, неподдельное удовольствие. Что там говорили психологи прошлых лет про необходимость не менее 10 объятий и «поглаживаний» ежедневно? Теперь эти «поглаживания» заменяют «лайки», причем о 10 и речь не идет – это явно мало (ну а как же, все же это суррогат и потому плохо усваивается…).

Дети поколения «ЯЯЯ» так умело создают образы своих личностей, что верят сами в свои сказки – настолько убедительно их рассказывают. Что же, ничего удивительного: в эпоху бесконечных реалити-шоу дети тоже обучаются жить в аналогичном формате – раздувания чувства собственной важности и демонстрации его окружающим.

Не зря поколение это названо именно так – «ЯЯЯ» – их «Я» приумножено, они фиксируют каждый свой поступок, шаг, мысль – и все это тут же выкладывают в Интернет, ища одобрения.

Они живут в океане возможностей, но плавают в море желаний, причем в основном мелких. Никогда еще в истории современной цивилизации технические возможности человечества не были столь велики и никогда еще потребности человека не сводились к столь узкому «пучку», подразумевающему в основном удовлетворение материальных нужд.

«ЯЯЯ» очень амбициозны, они безгранично уверены в собственной крутизне, в том, что они отлично разбираются в жизни и в людях – уж точно лучше, чем родители. Эта черта, конечно, была присуща всем поколениям без исключения, но у нынешнего она все же гипертрофирована.

При этом они довольно ленивы: если раньше, согласно опросам, почти все дети мечтали о престижных профессиях, неизбежно подразумевающих высокую ответственность и предполагающих высокую занятость, то сейчас на такое согласится едва ли половина. Идеальная работа в представлении современных подростков связана с Интернетом: в виртуальном мире производить виртуальный продукт. Деньги, разумеется, они за это хотят настоящие.

Еще одной проблемой является тот факт, что дети находятся в основном в своем мирке, в собственной субкультуре, не стремясь выходить за ее рамки.

Само понятие «подросток» появилось в XX веке, когда было введено обязательное всеобщее среднее образование. Это, безусловно, было огромным благом и шагом вперед, однако породило следующую проблему: социальную прослойку «недорослей», которые уже достаточно взрослые, чтобы работать и размножаться, но еще не имеют такого права. Раньше процесс взросления и социализации происходил постепенно (по мере взросления ребенка круг его полномочий и обязанностей расширялся) и преимущественно среди взрослых – членов семей, рабочих коллективов и так далее. Однако с того момента, как социальная зрелость отделилась от физиологической пятью, а то и десятью годами, появилось понятие «не ребенок – не взрослый», то есть подросток. В 11–12 лет девушка достаточно смышлена и физически развита, чтобы работать, а в 12–13 уже готова к репродукции – однако на самом деле на работу она пойдет не раньше, чем окончит среднюю школу (то есть в 16–18 лет), а семью имеет право создать не раньше наступления возраста совершеннолетия (то есть опять же – после 18). Я в данном случае не даю отрицательную оценку сложившейся ситуации, а просто констатирую факт: это привело к тому, что колоссальная энергия юности оказывается запертой, нереализованной (если, конечно, не направлена на процессы познания и саморазвития); а масса детей (или уже не детей) до 18 лет общаются в основном с себе подобными, а не со взрослыми. Они живут под постоянным влиянием своих друзей и подруг, они чрезвычайно зависимы от чужого мнения. Да, и это тоже было присуще подросткам всегда – но именно сейчас это тоже чрезмерно, гипертрофированно выражено. А главное – их ориентиры, авторитеты, гуру – это все сплошь сверстники. Ловушка такой ситуации в том, что она не дает взрослеть. По словам британского профессора Марка Баурляйна, «давление сверстников антиинтеллектуально, истории неизвестны люди, которые могли бы повзрослеть под влиянием одногодок. Чтобы развиваться, нужны те, кто старше: 17-летние не взрослеют, если общаются только с 17-летними…».

Следующей особенностью поколения «ЯЯЯ» является тот факт, что для них куда проще общение в Сети, чем в реальности. Что и неудивительно – это поколение не прожило ни дня вне этого пространства: они родились, когда Интернет уже не просто был, а набрал обороты, и потому – он их родная стихия. Подростки способны за десять минут подружиться с ровесницей из Австралии, но наладить отношения с соседкой или одноклассником, с которыми много лет знакомы, никак толком не удается.

На тему того, что современные дети общаются, сидя рядом, но через телефон, не шутил только ленивый. Современная «цивилизация большого пальца» (подростков называют так из-за привычки набирать им эсэмэски) уверена, что короткие сообщения уместны и в дружеском общении, и для объяснения в любви, и для выражения сочувствия – словом, подходят на все случаи жизни. Говорить по телефону для них, к слову, не так уж и «в кайф». А вот сообщения – самое оно. Тот факт, что в массе своей пишутся они чудовищно безграмотно, никого не смущает. Во-первых, получатели СМС находятся на том же уровне, а во-вторых – «Ну ты же поняла, что я хотела сказать!» Упрощение постепенно ведет к опрощению, уплощению чувств, эмоций и поступков, а это – опасная тенденция.

Мир стал вроде бы более открытым – и одновременно закрытым, социопатичным. У каждого ребенка масса контактов, однако почти все они – мимолетны, неглубоки. Из сотни друзей в сетях «ВКонтакте», «Твиттер» или «Инстаграм» настоящих – от силы человек 10, да и то не у всех. И виноват отнюдь не только Интернет: своих собственных родителей в роли друзей дети тоже практически не наблюдают – те также в основном дружат в Сети, а культура приема гостей дома постепенно отмирает. Выходит, у ребенка просто нет шансов научиться по-человечески дружить…

Кроме того, подростки невротически зависимы от гаджетов. Они ежечасно проверяют свои телефоны на предмет пропущенных звонков, сообщений и почты и даже испытывают так называемый «синдром фантомной вибрации».

Поскольку это поколение выросло на мультфильмах, а не на книгах, с воображением и фантазией у детей проблемы. Мультфильм – продукт креативности другого человека, и собственные процессы при просмотре не запускаются – именно для этого и необходимы книги. Новое поколение еще как-то пишет пересказы, но с огромным трудом – сочинения: нет оригинальности мышления, нет привычки выражать свои мысли, нет, в конце концов, привычки думать, чтобы эти мысли появлялись.

Та же картина наблюдается с эмпатией – способностью сочувствовать, понимать чувства других. И это тоже понятно: чтобы сочувствовать, нужно быть сосредоточенным не на себе любимом, а на восприятии мира и других людей как части этого мира. Кроме того, недостаток практического личного общения отучает детей реагировать на мимику друг друга, подмечать выражения лица, глаз – в Сети при общении с виртуальным собеседником всего этого не видно…

Особенностью поколения «ЯЯЯ» является и тот непривычный факт, что они по сравнению со своими предшественниками не слишком явно бунтуют против родителей, их подростковый протест не так интенсивен, как ранее. Это можно объяснить тем, что, во-первых, они не так уж и борются за свою самостоятельность, потому что не очень-то ее и хотят: современные дети умны и понимают, что самостоятельность – это ответственность, – а вот к этому они как раз не стремятся. А во-вторых, современные родители достаточно близки к своим детям по интересам, способу проведения досуга, они слушают похожую музыку, смотрят те же фильмы, посещают те же развлекательные центры – свои же люди, к чему здесь конфликты?

Однако ловушка этой близости в том, что она слишком поверхностна, формальна, «мимо души». Настоящее взаимопонимание, настоящая заинтересованность тем, что у ребенка происходит внутри, – увы, это встречается все реже. Типичный разговор вечером касается только учебы, да и то имеет характерную особенность: задается вопрос и вполуха выслушивается ответ. Контроль оценок в дневнике заменяет разговор по душам, а сами отметки являются индикатором успешности и «хорошести» ребенка в глазах родителей, а родителей – в глазах общества. Приводит это, к сожалению, к трагедиям – маленьким и большим. Маленькие (не по сути – по масштабу) трагедии – это утрата дружбы, привязанности, эмоциональной связи с родителями. Большие же трагедии время от времени потрясают общество в виде скандальных историй в духе «девочка прыгнула с крыши».

Обозначу основные проблемы детско-родительских отношений современных семей, в которых есть девочки-подростки:

• отсутствие живого, настоящего внимания со стороны родителей – общения, а не контроля;

• отсутствие доброжелательности, позитивного отношения к миру со стороны родителей, что внушается и детям: выживешь, только если прорвешься на вершину, – дети и учатся «работать локтями»;

• «любовь с условием»: пока ты хорошая – мы тебя любим, но шаг в сторону – и ребенок попадает под мощный психологический прессинг или лишается поддержки и помощи вообще;

• лавина насилия, которая обрушилась через СМИ и Интернет, через фильмы и компьютерные игры на психику детей: в среднем любая первоклашка за свою жизнь уже видела (без преувеличения!) тысячи убийств: в новостях, в кино, в любимой «стрелялке» – а ведь речь идет о психике девочки, хранительницы жизни(!);

• перевернувшиеся с ног на голову общественные ценности: в наши дни человек человеку волк. Эпоха личной конкуренции породила чудовищные картинки: вот десятки людей проходят мимо умирающего на остановке, вот человек попадает в аварию, а окружающие снимают происходящее на телефон, чтобы выложить в Сеть и привлечь к себе внимание, – вместо того чтобы вызвать скорую и МЧС… В обществе равнодушных и занятых собой взрослых какими могут вырасти девушки, самой природой вроде бы предназначенные помогать и оберегать?

• тот печальный факт, что родители заняты в первую очередь материальными благами и собственной жизнью, до детей же обычно «руки не доходят» – обычно родители оправдываются тем, что просто падают от усталости по вечерам и им уже не до разговоров. От чего же они так устают? От работы.

А для чего работают? Для обеспечения достойного уровня жизни. Кому? Себе и детям. Но зачем «уровень» тем, кому сама жизнь не мила? Зачем этим детям все блага мира, если они не нужны ни родителям, ни даже самим себе? Происходит подмена ценностей, и люди всерьез забывают, для чего они живут…

Между собой наши дети бывают не менее, а в чем-то и более жестоки, чем предыдущие поколения, но делается это (равно как и все по жизни) как-то легко, без напряжения душевных сил, словно ожило название книги «Невыносимая легкость бытия…». Они жестоки не столько от злобы и избытка агрессии, но в большей мере от эгоизма и слабой способности к эмпатии (пониманию эмоций друг друга и сочувствию). У них низкий социальный интеллект, то есть в наличии неумение понимать и принимать как собственные чувства и эмоции, так и чувства окружающих. А ведь у девушек все это априори вроде бы более развито, чем у мальчиков…

Откуда все это? Из семьи, где люди равнодушны друг к другу, глухи к эмоциональным потребностям друг друга, где внешнее в приоритете над внутренним.

И хотя современные девушки-подростки в основном милые и позитивные – в таком определении сходятся многие взрослые, но иногда эта «милость» – от отсутствия глубины. Глубины личности, чувств, мыслей – многие из них просто поверхностны и не заморачиваются практически ни на чем. «Нет ничего по-настоящему важного в жизни» – закономерный мировоззренческий итог поколения, выросшего в мире терактов и понимающего лучше других, как все в мире относительно – жизнь, ее ценность и мелкие события-звенья, из которых она состоит.

Однако на самом деле не все так просто. Отнюдь не все современные подростки так примитивно устроены. Многие из них несут позитив в силу того, что не приемлют противоречий и антагонизма как таковых. Эти дети наконец научились тому, на что оказывались не способны поколения их предков: усвоить равноценность каждой жизни, отбросить схему «мы против них», «свои и чужие». В силу космополитичности мира они стали гораздо терпимее, их пределы допустимого – намного шире, чем у родителей, и оттого подростки сейчас куда толерантнее взрослых – в лучшем смысле этого слова.

Если в двух словах попытаться охарактеризовать современных подростков, то можно сказать, что они – прагматичные идеалисты, мыслители-романтики.

Представители поколения «ЯЯЯ» гораздо более спокойны и сдержанны, чем были в свое время их родные. Среди них, как пел Владимир Высоцкий, «настоящих буйных мало – вот и нету вожаков», то есть пассионариев практически нет, но они в них и не нуждаются. Они живут не в понятиях вертикали, а в понятиях горизонтали: не идти вверх, а расширяться, экспансировать. Оттого у них слабо развито понятие иерархии, что так раздражает старших. Вот почему этих детей так сложно учить – они не признают авторитетов, потому что уверены, что и сами авторитеты, они не признают давления и указок, что и как делать, поскольку, будучи предоставленными сами себе, вполне способны самоорганизоваться. Как говорили древние, «Оставь мутную воду в покое – и она станет чистой и прозрачной». Взрослым не верится в это, поскольку сами они устроены по-другому, им непременно нужно руководство. Новому поколению оно тоже нужно, но не в виде погонялы с кнутом, а в виде маяка, ориентира.

Но ведь маяком нам быть сложнее…

Ситуация с образованием наших детей осложняется еще и тем обстоятельством, что доступность его и качество упали в разы по сравнению с тем, что было предоставлено предыдущим поколениям. Можно сколько угодно ругать Советский Союз за то и за это, но нельзя не признать, что система образования, созданная в нем, оказалась одной из лучших, эффективнейших в мире. В наше время тенденция «разрушим до основания», увы, победила, и систему сломали. Можно даже сказать, злостно взломали. Качество образования улетело вниз с катастрофической скоростью благодаря введению так называемой Болонской системы образования и ориентации на успешное прохождение тестирования, а не на понимание. Доступность образования в наши дни тоже весьма эфемерна. А главное – смысл получения образования нынешним подросткам также не всегда ясен: в условиях растущей безработицы и несправедливого (отнюдь не по знаниям и не по способностям) распределения жизненных благ по окончании школы объяснить ребенку смысл получения знаний удается далеко не всем родителям и педагогам.

Итак, портрет у нас получился неоднозначным. Но не будем забывать, что именно подростки – будущее этого мира. И если мы будем относиться к ним как к угрозе – ничем иным они и не смогут стать. Важно научить их использовать свой потенциал во благо им самим и этой планете, а не навешать ярлыков и поставить на них крест – это как раз легче всего. Как говорят сами подростки, доверие – это важно, а точнее – это все.

Поколение Z. Это самое младшее поколение – те, появился на свет с 1995 по 2000 годы. Каким же оно видится современным психологам и родителям и каким оно может стать, повзрослев? Какое наследие мы оставляем после себя, как они повлияют на судьбу нашей планеты?

Если считать верной теорию о том, что все поколения, пройдя полный цикл, выходят на новый уровень по спирали, то они в каком-то смысле отчасти повторяют черты прадедов, живших в начале прошлого века. И действительно, окружающий мир кажется холодным и неласковым. Каждый день приносит нам новости о войне, о криминальных событиях, об антисоциальных поступках сограждан, о крушениях и авариях, и если семья смотрит телевизор, все ее члены, и в особенности младшее поколение, с головой погружены в парадигму «как страшно жить» (а если в доме ТВ не приветствуется – последние новости все равно расскажут одноклассники и соседи).

Все это ведет к тому, что количество страхов переходит в качество, и они материализуются: чем больше мир пропитан страхом – нашими фобиями, тревогами, опасениями, – тем чаще все то, чего мы боимся, происходит вокруг. Вселенная слышит нас, но своеобразно – она реагирует на наиболее интенсивные эмоции, не вникая, желательны они для нас или нет. Цепь, таким образом, замыкается: в мире, полном страхов и опасностей, родители боятся за своих детей и ограничивают их свободу и самостоятельность – все это мы уже проговаривали, когда знакомились с поколением «ЯЯЯ», – то есть включают режим гиперопеки, сковывания инициатив, парализации желаний и подмены их своей волей. Ну а на детей влияние «опасного мира» пагубно еще и в том смысле, что они постепенно начинают воспринимать все это как норму. Нормально, что люди поступают так жестоко. Нормально, что все время нужно быть готовым к форс-мажору, связанному с угрозой для жизни. Нормально, что мир опасен и доверять ему нельзя – «такова жизнь…».

Дети адаптируются к этому миру, как могут, и оттого у них появляются специфические черты: стремление избегать общения с себе подобными, особенно (в больших количествах) желание полностью перенести свою жизнь в безопасную среду – то есть в виртуальное пространство, где можно без сложностей и «напрягов» дружить, учиться, влюбляться и даже (в перспективе) работать и тратить заработанное.

Другим способом сбежать из неприветливой реальности являются постепенный «уход в себя» – аутизация, погружение в свой внутренний мир, в пространство фантазий – и растущая интровертированность. Отсюда вытекает еще одна особенность – зацикленность на себе и собственных переживаниях, закрепление эгоцентризма уже не как детской возрастной особенности, а как черты характера, которая в более старшем возрасте проявляется в том, что человек склонен думать только о себе.

Следующая особенность современного мира – постепенное исчезновение семьи как таковой. В настоящее время каждый третий ребенок живет с одним из разведенных родителей. Статистика говорит нам, что примерно 1/6 всех семей неполные – то есть состоят из мамы с детьми (отцов с детьми – на порядок меньше).

Современный ребенок уже не живет в мире, где у всех есть мама и папа, и уж тем более нечастым случаем являются большие семьи, где детей много, где несколько поколений живут вместе или хотя бы тесно общаются.

Но даже если родители не в разводе, далеко не всем детям везет жить с ними обоими: в современном обществе все чаще встречается ситуация, когда один из родителей (чаще отец, но бывает, что и мама) в силу специфики работы практически постоянно отсутствует дома и дети видятся и общаются с ним преимущественно по телефону и скайпу. Сначала – с радостью и надеждой на скорую встречу: они скучают и ждут… Однако постепенно, по мере накопления неоправдавшихся ожиданий (когда родители почти всегда отдают приоритет работе, а не ребенку), дети все чаще общаются с родными лишь по необходимости, обычно – когда нужны деньги. Так они усваивают, что за деньги продается все, даже родительская любовь и внимание: если работодатель предлагает более интересные условия, чем члены семьи, – семья всегда отодвигается на второе место, причем оправдания вроде «я работаю для твоего будущего» находятся всегда. Увы, дети живут в режиме «здесь и сейчас», и к тому моменту, когда наступит это будущее, родители рискуют стать им совсем чужими…

Таким образом, у современной маленькой девочки мало шансов унаследовать нормальную модель семьи, с любящими друг друга родителями, постоянством во взаимоотношениях, стремлением проводить вместе свободное время и, простите за банальность (на самом деле она таковой не является, просто «поизносили» выражение), «жить вместе в горе и в радости». Вместо этого она впитывает с детства совсем другую парадигму: быть вместе, пока это удобно, и разрывать отношения с легкостью, не прилагая усилий к их поддержанию. Выходит, что в мире нет ничего постоянного, любые чувства преходящи и недолговечны и «ничто на свете не стоит наших переживаний». Дети – надо это понимать – проецируют все это в первую очередь на себя и потому из такой модели выносят еще одно убеждение: мама и папа так же легко, как разлюбили и оставили друг друга, могут разлюбить и оставить меня. И потому стараются отгородиться от них уже заранее, из чувства самосохранения, – чтобы потом не было слишком больно.

Так постепенно разрываются абсолютно все внутрисемейные связи…

Эгоцентризм, о котором мы говорили, усиливается еще и за счет того, что ребенок в семье, как правило, единственный. Это он – семейное солнце, центр Вселенной и пуп земли в одном флаконе. Однако остальной мир придерживается несколько иного мнения на этот счет. Во-первых, уже в первом классе ребенок сталкивается с ситуацией, что таких же, как он, в классе еще тридцать и каждый в собственных глазах – звезда. Для многих это становится уроком толерантности, но для некоторых (и число таких детей, увы, только растет) – болезненным ударом по самолюбию и поводом для самоутверждения за счет других. Во-вторых, даже если семье удалось сохранить в дочери убежденность в своей исключительности до выпуска из школы – то в «большом мире» она неизбежно столкнется с тем фактом, что ни преподаватели, ни работодатели так не думают. Что, собственно, не меняет мировоззрения и самооценки, раз уж она так прочно сформирована – скорее провоцирует конфликтность и нетерпимость к другим людям.

Зацикленность современных родителей на достижениях и успехе неизбежно отражается и на их детях. Малыши перегружены «занятиями» – и не имеют возможности просто поиграть и погулять. В современном обществе существует жесткая установка на успех, и родители одержимы страхом, что их ребенок просто «выбьется из обоймы», не сможет не только достичь вершин, но и даже просто достаточно высоко подняться по «лестнице в небо». Потому они предпочитают «подстраховаться» (правильно, корень здесь – именно «страх») и сделать все, чтобы обеспечить чаду удачный старт: «драмкружок, кружок по фото, да еще и петь охота» – то есть ребенок с самого раннего детства загружен полезной деятельностью до кончика своего маленького носа, и его ежедневный график не менее плотный, чем у мамы: развивалка, рисовалка, музыкалка, английский, танцы, плавание – и это еще «малый список». Иногда в него включают какие-либо рафинированные виды спорта вроде конного или фехтования и какой-либо небанальный язык вроде испанского или китайского.