Текст книги "Корова (сборник)"

– Озвучивают прописные истины, а ничего не делают, – согласилась бабка Агафья. – Всё на словах: надо создать условия для жизни, надо дорожить жизнями граждан и тэ дэ и тэ пэ. Разве мы бы так жили, если бы на самом деле жизнь считалась ценностью?

– Не делают ничего, и слава богу, – успокоила их Сонька. – А то ведь у нас что ни сделают – всё людям горе. Всё только для того, чтобы ещё трудней выживать пришлось. Все ихние реформы только головной боли добавляют и уменьшают силы и желание хоть как-то жить дальше. Инопланетяне же. Они же на своей планете живут, вот для неё и стараются, а у нас тут сила притяжения другая.

– И ускорение падения, – добавил Тряпкин. – Не пойду я, пожалуй, на встречу с этими пришельцами.

– И я не пойду, – сказала Тонька. – Мне ещё постирать надо успеть, пока воду не отключили.

– А мне надо суп на неделю сварить, – вспомнила свои заботы Агафья Васильевна. – Так что я тоже не пойду.

– Не пойду и я, – заявил Аскольд Гидроперитович. – У меня ещё капуста не убрана, а скоро заморозки начнутся.

– Да и мне не особо нужна их инопланетная «капуста», – присоединилась к группе бойкотирующих встречу инопланетян Сонька.

Ольга продолжала молчать от усталости и завидовать говорящим, что у них есть силы так интересно балагурить, поэтому все вопросительно посмотрели на неё, и только она открыла рот, чтобы сказать о своей солидарности с ними, как мимо них на всех парах пронеслась агроном Галка:

– Народ, айда к станции! Там инопланетянин прилетел с электоратом беседовать. При телохранителях! Девки, побежали, хоть поглядим на мужиков, чтоб не забыть, как они выглядят. Говорят, что абсолютно трезвые и в галстуках.

– Иди ты?! – ахнули все и даже Ольга.

– Явка добровольно-обязательная, – дополнила на бегу Галка. – Будут обсуждать животрепещущие проблемы и судьбоносные вопросы.

– Беседовать? С нами?! Инопланетянин?!! Живой!! Люди-и!!! Счастье-то какое!

Всех сорвала с места какая-то неведомая сила, и никто не заметил, как вынесла их к ветхому зданию вокзала, где уже стояла летающая тарелка последней модели. Подле неё на жидкую, не просыхающую уже лет сто грязь был брошен большой лист фанеры, а поверх него – настоящий персидский ковёр, дабы инопланетянин не испачкал свою инопланетную обувку. Наконец, на него царственно ступил пришелец с другой планеты в виде обычного мужичка средних лет с брюшком и, как подобает истинному буржуа, разочарованно посмотрел в сторону запыхавшихся землян. Потом он пошептался с местной поселковой администрацией, устремил поверх всех голов исполненный мудрости взгляд и начал говорить в микрофон с пятью усилителями, так что до соседней деревни долетало. Постепенно он стал срываться на крик. Очень долго кричал, что его партия ратует за здоровый образ жизни.

– Вот те на! – крякнул бывший учитель химии. – Страна спилась на корню ещё в девяностые, а они теперь за здоровый образ жизни ухватились. И что это за обет такой? Эка невидаль: «Наша партия ЗА здоровый образ жизни». А мы уж думали, что они сейчас нам скажут, что они НЕ здоровый образ жизни станут внедрять. Обычные правила гигиены объявляют своими политическими программами. Даже с такими лицами, как после хорошего перепоя. Ещё лет десять тому назад говорили, что выпить любят, водку бесплатно раздавали, чтобы завоевать расположение к себе, а теперь вишь как их развернуло с больной-то печенью.

– А ты как думал? – ухмыльнулся Витька. – Смена политического курса.

По ходу речи инопланетянина откуда ни возьмись выскочили резвые девицы в коротких штанишках и маечках, невзирая на очень холодную погоду, и стали выкрикивать лозунги партии, при этом ритмично пританцовывая и размахивая большими помпонами из блёсток. Так на футбольных матчах у кромки поля группы поддержки прыгают. Станцевали нечто соблазнительное для озадаченных баб в телогрейках, пока кандидат в микрофон орал что-то о своих заслугах в виде хороших оценок, которые он ещё в школе получал. И ведь орёт как на ярмарке, не перекричишь! Словно товар какой нахваливает, словно поскорее продать хочет, чтобы ехать дальше свои прелести демонстрировать. Кричит, что на выборах каждый раз решается судьба России, но всё никак не решится. Народ-то его по делу спросить хочет, например, когда электричество к их домам проведут, но ничего ж не слышно. Ещё и музыка гремит. И зачем народу весь этот черлидинг?

Тут на горизонте возникла местная почтальонша Феврония с большим мешком пустых бутылок.

– А что, бутылки уже не принимают? – воткнулась она в толпу и показала на мешок. – Мой гадёныш за месяц вона сколько выдул… А это кто? Никак инопланетянин? А я уж думала, что приёмщики бутылок приехали. Они так же громко в мегафон орут. Я как услыхала, сразу и рванула, а тута вона что.

Пришелец как раз перешёл к заключительной части речи и начал кричать всем известные слоганы про величие России, про её самый лучший народ, который перенесёт все трудности нашего непростого времени. А за это «слуга народный» обещает избирателям бороться с мировым терроризмом и коррупцией по всем направлениям.

– С такой-то будкой только террористов пугать, – сделал вывод Тонька. – И откуда у них столько оптимизма? Таблетки, что ли, какие специальные жрут?

– Всё правильно: раньше боролись с оппортунизмом, потом с волюнтаризмом и космополитизмом, а теперь будут бороться с терроризмом, – зашептала Сонька.

– Да нет же, – поправил её Аскольд Гидроперитович. – Сначала боролись с волюнтаризмом, а потом уж – с оппортунизмом, а затем…

– Да помолчите вы со своими …измами! Дайте послушать, – шикнула на них бабка Агафья. – Видите, как гуманоид голосовые связки напрягает, за-ради нас же старается.

– А где это? А что тута? – сзади всех распихивал Вовка, муж Ольги. – А пиво дают?

– Какое пиво?! Инопланетянин приехал.

– Да какой это инопланетянин? – разочарованно почесал себе живот мятый Вовка. – В прошлый визит инопланетян водка и пиво рекой лились, причём бесплатно. Может, это самозванец какой?

– Теперь у них программа за здоровый образ жизни, – громко объяснил ему Аскольд Гидроперитович. – Понимать надо. Смена приоритетов, блин.

Пришелец прервался и опять кисло посмотрел в сторону шушукающейся публики. По выражению его лица все поняли, что ему известно более интересное занятие, чем общение с этими невзрачными представителями чуждой ему галактики. Было видно, что он чувствует себя здесь очень неуютно, потому что в глубине души думал про этих морлоков совсем не то, что сказал, а нечто совершенно противоположное. Он на самом деле не знает, ни как вернуть этой стране её былое величие, ни как бороться с этими самыми терроризмом и коррупцией, да и не очень-то и хочет это знать. Весь вид его как бы устало говорил: «Ну, проголосуйте за меня! Какая вам на хрен разница?». Этот несвободный внеземной разум вынужден по статусу изображать беспокойство о судьбе России при полнейшем равнодушии к этой незнакомой ему стране, где в деревнях XXI век ничем не отличается от века XVII, а то и XV. Те же избы, заборы, огороды. Однако, произошли некоторые улучшения: труба видна почти на каждой избе, стекла вместо бычьих пузырей, местами виднеются столбы и даже с кое-где висящими проводами. А это уже признак зажиточности!..

Ольге вдруг стало по-бабьи жаль этого инопланетянина, как бывает жаль бабе любого горемыку. Потому что она хотя бы может говорить, что думает на самом деле. А он – не может. Да, вот такой всесильный и влиятельный, а не может. Ему надо думать о своих рейтингах и имиджах. Потому что она умеет работать, копать огород, растить урожай, держать корову и делать из её молока кучу продуктов. А он, кроме как годами вешать лапшу людям на уши, не расположен больше ни к какой деятельности. Ему до слёз хочется оказаться в своей обычной обеспеченной реальности, настолько далёкой от жизни электората, что и от Земли до соседней галактики ближе будет. А приходится вот так распинаться перед человекоподобными существами из какого-то неведомого ему измерения.

Рядом с инопланетянином стоял его телохранитель. Шварценеггерообразный парень в чёрном костюме что-то непрерывно жевал, ритмично ворочая массивной нижней челюстью, и зорко следил за сохранностью тела хозяина, на которое, в общем-то, никто не покушался.

– Какой хорошенький! – пискнула почтальонша в адрес телохранителя, но у того даже ни один мускул лица не дрогнул.

– Профессионал! – одобрительно заметил Аскольд Гидроперитович и добавил: – Вот она «сила у бессилия на страже».

– Шестёрка! – прошептала Тонька.

– А чего это у него за проводок за ухом торчит? – поинтересовалась Сонька.

– Раз торчит, значит так надо, – объяснил Тряпкин.

Инопланетянин как раз вяло клялся сделать здешний регион самым процветающим, как сбила его с толку бабулька с окраины посёлка своим несуразным вопросом бог-весть из какого века:

– Милай, нам бы колонку поставить на нашей улице, а то мы кажный раз за водой за тридевять земель ходим.

Пришелец поперхнулся, закашлялся и сощурился на бабульку, как щурит глаза страдающий дальнозоркостью человек, когда ему приходится вдруг разглядывать вблизи какую-нибудь мошку или букашку:

– Ка-какую колонку?

– Чтобы воду набирать.

– Набирайте воду из водопроводного крана, – пожал плечами инопланетянин, и это было похоже на царственный ответ Марии-Антуанетты «если у крестьян нет хлеба, пусть едят пирожные!». – Почему вы ко мне обращаетесь с такой ерундой? Обратитесь к своей администрации.

– Да мы обращались, но они говорят, чтобы мы на свои деньги нанимали землекопов?

– А у вас всё время денег нету! – обиженно высунулся из-за инопланетянина главный администратор местной администрации. – Для себя же постараться не хотите.

– Товарищи, задавайте вопросы по существу, – мудро предложил инопланетянин. – Мы богатейшее государство мира, а у вас потребности, как в Зимбабве! Сколько можно прибедняться? Запросили бы наведение порядка в Сирии или урегулирования политического кризиса в Ливии, что ли. Масштабней надо мыслить.

Он чего-то совсем скис и даже сплюнул. Хотел отделаться общими фразами о высоком предназначении власти, а его тычут носом в проблемы какого-то каменного века. Он силился вспомнить своё детство, когда будущие инопланетяне не имели возможности ездить на отдых в другие галактики, поэтому отпуска и каникулы проводили на деревне у бабушки, и поэтому их тогда не удивляла отечественная провинция так, как удивляет теперь. Теперь он смотрел на пахоту, берёзки, баб в ватниках, как на экзотику, и не мог понять главного: зачем его сюда занесла нелёгкая? Хотелось назад на свою планету. Ещё час тому назад ему позвонила красивая и юная инопланетянка – проказница и шалунья по части тела кандидата в члены – и пропела чувственным голосом: «Сегодня вечером, пупсик, я тебя покусаю. Готовься». Он давно был готов, да тут надо слушать деревенских тёток без мастерства кокетства, которые призывают его решать их проблемы. И были бы какие-то стоящие проблемы, например, как звёздная война с неведомой галактикой или хотя бы открытие филиала межпланетного банка в их замшелом городишке! А то зудят о каком-то автобусе (надо будет узнать, что за вид транспорта такой) для каких-то школьников, которые, видишь ли, ходят пешком в школу через какой-то лес. Это такой большой парк, что ли?

– А чего бы детям не прогуляться через лес? – то ли спросил, то ли постановил инопланетянин. – Надо больше ходить. Я бы лично с превеликим удовольствием прогулялся бы по своему парку, если бы время нашёл. Это же полезно! Но мне некогда, потому что я всего себя трачу на благо нашего великого и неприхотливого народа.

– Так в лесу вечером темно, – робко заметила Галка. – Да и волки там.

– А я смею заметить, – деликатно-язвительно сказал Аскольд Гидроперитович, – что проблему транспорта для школьников решили уже даже в странах Африки.

– А я смею заметить, что ты, дед, сейчас свою вставную челюсть вон в том пруду будешь вылавливать, – не переставая жевать предупредил бывшего учителя химии бесстрастный телохранитель.

Сам инопланетянин сделал вид, что ничего не слышал, а может и в самом деле он не слышит и не видит ничего.

– Во-водку подешевше сделай, мил человек, будь другом, – вдруг прорвался в первый ряд Вовка своим осипшим голосом (как-никак всю ночь проорал с тестем в споре о его участии в Гражданской войне против контры под командованием самого Будённого). – Во-во-водку подешевше, а мы про-прорвёмся как-нибудь, товарищ. Не в падлу сделай водк…

– Этим алкашам только бы пойло бесплатно получить, – пытались запихнуть его назад бабы, – а остальное ехало-болело.

– Мил человек, ты этих коровищ лупоглазых не слушай. Им бы токмо стяжать у государства, а я как истовый патриот не стану у своей страны вырывать последнее! Вод-вод-водку поде-де-дешеше сделай и скидку при оптовой закупке, а мы проголосуем и утвердим. Мы про-прорвёмся как-нибудь. Нам бы была бы во-во-водка… А этим подлым бабам нельзя много воли давать! – перешёл на булькающий фальцет Вовка.

– Ага, вам можно! – дала ему подзатыльник Феврония. – Вам воли дали, так вы богатейшую страну мира за считанные годы пропили да разворовали, а теперь работать никого не заставишь. Мой сидит на шее восьмой год и разглагольствует при этом, что бабы не имеют права дальше кухни выходить, что только на мужиках всё держится. Смешно слушать! Смотреть ещё смешнее. На ногах еле себя носят, а спеси-то сколько! Считают себя настоящими мужиками, а имеют самые смутные представления, что это такое. Мой способен больше других собутыльников водки выпить, и только на основании этого считает себя супермужиком. Для семьи палец о палец не ударил за всю жизнь, а, поди ж ты, тоже в настоящие мужики себя записал.

– А то! – восхищённо блеснул глазами Вовка. – Твой даже меня перепил тут на прошлой неделе! Уж на что я по этой части дока, но он всё же лучше меня стакан держит. Уважаю! Настоящий мужик!.. А ты, дура серая, даже не догадываешься, какое тебе сокровище досталось.

– Вам бы только стакан хоть с чем-нибудь бесплатно дали, а большего и не нужно: ни дорог, ни электричества, ни семьи, ни детей.

– А зачем мне электричество? Я могу и в темноте бухать. А дети эти зачем? Я вот умирал с бодуна, просил сына сбегать мне за пол-литрой, так он не пошёл. Отец гибнет, а сыну хоть бы хны! Не дети, а сволочи!.. Зачем мне такой сын-подонок?

– Он же у тебя ещё маленький…

– Какой он маленький?! Я в его годы уже немцев бил под Сталинградом! – и Вовка смачно икнул.

Инопланетянин снисходительно улыбнулся и сделал выражение лица «вот с каким быдлом нам приходится иметь дело». Его стали осаждать другие обитатели станции с насущными земными вопросами, но он болезненно морщился, отнекивался и отмахивался от них, как от дурного сна, как от навязчивого ужаса, как от своего полуночного кошмара, который беспардонно вторгся в его разумно обустроенный мир.

– Чего вы его пытаете всякой глупостью? – мрачно спросила земляков Тонька. – Он ведь и не понимает в каком измерении очутился.

– Почему это я не понимаю? Я всё прекрасно понимаю! – почти обиделся пришелец и подозвал одного из своих тридцати помощников, который тут же подскочил с папочкой на молнии. – Тэк-с, дайте-ка мне свежий номер региональной газеты. Вот, товарищи, здесь очень компетентно сказано, что в вашем, то есть нашем, регионе самая высокая зарплата по области. А это не просто так возникло, а благодаря именно НАШЕМУ вмешательству.

– Ну всё, бабка, – прошептал дед Аскольд Гидроперитович. – Не будет тебе колонки.

– Да какие же у нас высокие зарплаты! – пошла в наступление почтальонша, которая жила на той же обезвоженной улице. – Мне надо пять деревень обойти, почту и пенсии разнести, а получаю я за такую работу два прожиточных минимума.

– Ну, не знаю, не знаю, – инопланетянин смотрел куда-то мимо всех с высокомерным равнодушием. – Вы прямо на ходу сказки сочиняете. Как же можно жить на какие-то прожиточные минимумы, пусть даже два? Совсем невозможно.

– Как невозможно! – ужаснулась Сонька и испуганно добавила: – Я на меньшие деньги живу. Правда, за квартиру не плачу уже год.

– Это у вас такой экстремальный вид спорта на досуге?

– На каком «досуге»? Нет у нас досуга, на огородах работать надо, за коровой ухаживать.

– Да о чём вы говорите?! Негоже так жить землянам нового тысячелетия! Вы какой-то фантастики насмотрелись, видимо.

– Где ж нам её насмотреться, если электричества нету или телевизионное вещание нарушено?

– Значит, начитались! – строго пресёк вольнодумие землян инопланетянин. – Буквы-то ещё не забыли со своими коровами? Лучше газеты читайте. Вот в вашей местной газете чёрным по белому написано, что в среднем вы получаете три прожиточных минимума, а это самый высокий показатель по региону. И это, товарищи, не просто так, а всё благодаря НАШИМ стараниям и НАШЕЙ добросовестности, которая, надо заметить, не всем инопланетянам свойственна. Так что сами думайте и делайте выводы, как вам повезло.

– Угу, угу, угу, – кивал помощник с папочкой в такт его словам.

– И сколько нынче таких здоровенных дубин с папочками на молниях дурью маются по кабинетам, бурную деятельность изображают? – по-пьяному громко сказала Тонька, отчего помощник перестал поддакивать, но автоматически продолжал кивать, хотя инопланетянин уже ничего не говорил.

И без того зыбкая коммуникация двух разных миров в одном государстве окончательно нарушилась. Россия инопланетян снова сказала России землян, что той не существует. А вместо неё есть мир успеха и высоких зарплат, где если и существуют проблемы, то никак не проблемы минувших веков в виде бездорожья и отсутствия электричества. Элои снова отказываются признать, что живут в раю за счёт адских условий существования морлоков. Цивилизованная Россия опять бурно доказывает России варварской, что той просто не может быть. При этом нищая Россия совершенно явственно видит другую Россию, не оспаривает её существование, а напротив начинает сама сомневаться в своём существовании и впадать в какой-то тихий ужас, похожий на размышления Чебутыкина из «Трёх сестёр»: «Может быть, я и не человек, а только вот делаю вид, что у меня руки, и ноги, и голова; может быть, я и не существую вовсе, а только кажется мне, что я хожу, ем, сплю. О, если бы не существовать!». Не изображать из себя, чего на самом деле нет и быть не может посреди хаоса, который и не собирается упорядочиваться. Начинаешь воспринимать себе подобных как мертвые души, которым только кажется, что они есть. И вскоре какой-нибудь новоявленный инопланетянин Чичиков скупит их за бесценок, а о его удачном бизнесе напишут восторженную статью в газете «Коммерсантъ».

– Ну что вы в самом деле его так пугаете? – распихивала всех локтями Сонька. – Он же и обидеться может. А деньги-то как же? А когда же деньги-то будут раздавать, а?

Пришелец же набрал в лёгкие побольше воздуху, одел вдохновенное лицо, какое Владимир Винокур делает перед исполнением «Попутной песни», и начал:

– Давно известно, что главное богатство нашей страны – это не газ, не нефть и не золотые слитки. Главное богатство России – это наш народ. И такого талантливого и смекалистого народа, как у нас, нет нигде! Я был во многих странах и галактиках, но таких людей, какие есть у вас, то есть у НАС, не видел.

– Да уж, – пробухтела Тонька, – таких дураков, как мы, вряд ли где ещё найдёшь.

Но инопланетянин набирал уже следующую космическую скорость в захваливании электората:

– Вы помните главное: мы – ваши слуги, а вы – наши господа и повелители, и любое ваше желание для НАС – закон!

И т. д., и т. п… Уж так выхваливал этих самых «повелителей», так распевал им дифирамбы да возносил до небес, что в конце концов пешим «господам» в стоптанных сапогах и телогрейках без копейки за душой стало стыдно слушать своих сытых и холёных «слуг» в дорогих костюмах, владеющих разнообразным движимым и недвижимым имуществом. Это уже приобретало густой и наглый оттенок иронии.

На десерт пришелец пропел дежурную лесть о подвиге нашего – или вашего, или ещё бог-весть чьего крепостного народа в годы какой-то далёкой войны и резво впрыгнул в свою тарелку. Девицы в конце его речи опять выскочили, но уже в красноармейских гимнастёрках – юбчонки были, правда, фасона «мини выше талии» – и изобразили опять что-то соблазнительное. Хотя, должно быть, собирались возбудить в сердцах зрителей какие-то патриотические чувства.

Одно слово – инопланетяне. Покрасовались и были таковы, словно и не было ничего. Помощники и заместители пришельца стали спешно раздавать народу авторучки и чашки с логотипами своей космополитической партии, как бы между делом заметив, что у некоторых других партий такой скарб даром не получишь. Бесплодная ничтожность сего мнимого изобилия вскоре многим надоела, поэтому «господа и повелители» стали глухо роптать своим «слугам»:

– А пиво-то как же? – воскликнул Вовка, глядя в пустую чашку с портретом инопланетянина.

– А как же деньги? – не унималась Сонька.

– Деньги все раздали за две станции до нашей, – лениво «обрадовал» стяжателей инопланетных денег главный администратор местной администрации. – Там народ умней живёт, чем вот вы. Они всему поддакивали да со всем соглашались, вот и получили по пятьсот рублей на рыло. То есть на харю.

– Какой же нам резон поддакивать, раз денег изначально не было? – пожал плечами Витька Тряпкин и сделал главному администратору выговор: – А чего же ты нам раньше не сказал? Хоть бы знак какой подал, а то только зря ноги топтали. Мне же врачи не разрешают много ходить.

– Так и не ходили бы, – ответил главный администратор, очень расстроенный тем, что у него пока нет такой навороченной летающей тарелки, какая только что здесь была, так что приходится пока летать на подержанной, купленной с рук у кого-то из пришельцев ещё прошлого созыва. – Я вообще не понимаю, чего вы сюда припёрлись. На работу бы лучше так рвались, как сюда.

Все стали расходиться. Ольга тоже пошла домой, припрятав полученную авторучку и чашку в авоську и прихватив мужа Вовку за шкирку. А то, неровен час, какая-нибудь другая баба приберёт его к своим мускулистым рукам. Вовка же брыкался и пьяно орал, то есть всеми силами демонстрировал мужское превосходство над подлым бабьим племенем:

– Да на таких, как я, весь мир держится! Поняла?! А ты – дура-баба, вошь подкожная и никчемная ты тварь!..