Текст книги "Психология конфликта"

1. Предметом изучения психологии являются психологические (внутри-личностные), межличностные, межгрупповые и внутригрупповые конфликты. Исследование человеческих конфликтов оказалось поделенным между различными областями психологии.

2. Внутренние конфликты человека были объектом пристального внимания со стороны психоанализа и других психодинамических направлений. Однако специфичность понятия психического конфликта в психоанализе привела к его фактической неинтегрированности в систему психологического знания за пределами психоанализа.

3. В отечественной психологии А. Р. Лурия и В. С. Мерлиным были заложены основы экспериментального исследования конфликтов и теории психологического конфликта, которые тем не менее не получили дальнейшего развития. Описание конфликта смещается в плоскость клинических и психотерапевтических описаний и работ.

4. Наиболее влиятельной в психологии оказалась традиция исследования психологических мотивационных конфликтов, заложенная К. Левином, который выводит эти конфликты из анализа проблем, возникающих в жизненной ситуации индивида. Описанные Левином типы внутриличностных конфликтов считаются классическими, они стали основанием множества работ, в том числе и экспериментальных исследований.

5. Другой вид внутренних конфликтов, описанный в психологии, – это когнитивный конфликт, в основе которого находится столкновение несовместимых представлений человека. Их наиболее известное описание в психологии имеет название теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера.

6. Часть переживаемых человеком внутренних конфликтов описывается в литературе в качестве ролевых конфликтов, в основе которых лежат проблемы деятельностной сферы жизни личности.

7. Общая тенденция в исследовании внутриличностных конфликтов состоит в переходе от рассмотрения конфликта на уровне «частичного» индивида, представленного мотивационной, когнитивной сферой или иными личностными образованиями, к описанию конфликтов как явлений целостного самосознания личности, что открывает новые перспективы в их понимании.

8. В соответствии с психоаналитической традицией интерперсональные проблемы, возникающие в отношениях человека с другими людьми, интерпретируются через его внутренние конфликты.

9. Первые теоретические описания и экспериментальные исследования, непосредственно посвященные интерперсональным конфликтам, были выполнены Левином, который рассматривал их в контексте удовлетворенности/неудовлетворенности потребностей человека.

10. Для ситуационного подхода в исследованиях интерперсональных конфликтов, реализованного прежде всего в работах М. Дойча, характерно их описание в рамках конкурентных отношений, порождающих конфликтные явления.

11. Наиболее изученными сферами возникновения интерперсональных конфликтов являются семейные и организационные отношения.

12. Для конфликтологических работ в области интерперсональных отношений характерно различение конфликта интересов и конфликта ценностей, которые соответствуют мотивационному и когнитивному типу конфликтов в психологии. В рамках деятельностной сферы взаимодействия также могут быть выделены ролевые межличностные конфликты.

13. В понимании межгрупповых конфликтов также выделяются три основных подхода – мотивационный, ситуационный и когнитивный, различающихся интерпретацией основных источников возникновения конфликтов.

14. Мотивационные подходы исходят из того, что такие явления межгруппового взаимодействия, как межгрупповая враждебность, межгрупповая дискриминация и др., являются отражением внутренних проблем самой группы. Из подобной точки зрения исходил 3. Фрейд. К мотивационным подходам могут быть отнесены работы, выполненные в рамках концепции фрустрационной детерминации агрессии, в первую очередь исследования Л. Берковица.

15. Ситуационный подход описывает межгрупповые конфликты как следствие особенностей внешней ситуации, прежде всего ее конкурентного характера. Знаменитые эксперименты М. Шерифа подтвердили правомерность подобной интерпретации межгрупповых конфликтов и стали основанием «реалистической теории конфликтов», рассматривающей межгрупповые конфликты как следствие объективного конфликта интересов групп. Дойч обогатил ситуационный подход многочисленными результатами изучения групп в кооперативном и конкурентном режимах. Благодаря этим работам ситуационный подход в области исследования межгруппового взаимодействия сохраняет лидирующее положение.

16. Когнитивные подходы, подвергнув критике тезис о жесткой обусловленности межгруппового взаимодействия ситуацией, дополнили описание факторов детерминации межгрупповых конфликтов когнитивными установками членов групп относительно друг друга. Интерес к когнитивным составляющим межгруппового взаимодействия связан с именем выдающегося европейского психолога Г. Тэджфела, работы которого определили перспективы дальнейшего развития исследований в данной области.

17. Внутригрупповые конфликты описывались Левином с точки зрения уровня напряжения в системе группового взаимодействия, Козером – с точки зрения влияния на группу их позитивных и деструктивных функций, Дойчем – в контексте взаимосвязей между членами группы. В отечественной психологии описание внутригруппового конфликта связывалось с проблемами развития группы.

18. Понимание внутригруппового конфликта отличается наибольшей неопределенностью. Фактически его описание либо подменяется рассмотрением групповых процессов, либо сводится к некоей совокупности межличностных напряженностей в группе или взаимодействию отдельных группировок.

19. Конфликты разных видов обнаруживают общность, проявляющуюся в проживании личностью конфликта на всех «уровнях» своего существования, в возможном «движении» конфликта по этим уровням.

20. Психологические конфликты разных видов в своей основе являются интерсубъектными, так как конфликт всегда развивается между субъектами – представителями групп, участниками интерперсонального взаимодействия или в виде конфликта с самим собой.

Глава 4. Методы изучения конфликта

В главе «Методы изучения конфликта» описываются основные подходы к исследованию конфликтов, приемы их изучения, попытки экспериментального исследования и методики изучения реальных конфликтов.

· Экспериментальные исследования конфликта в лабораторных условиях: игровые процедуры и создание конфликта

· Эксперименты с провоцированием конфликтов в естественных условиях

· Изучение специфических форм социального взаимодействия как моделей конфликта

· Опросные методы

· Резюме

Методы изучения каких-либо явлений – это принципиальный вопрос любой науки, во многом определяющий ее развитие, поскольку получаемые результаты в немалой степени зависят от того, насколько эффективны используемые наукой методы.

Традиционными для психологии являются возможности либо экспериментального воссоздания изучаемых явлений, либо наблюдения и описания их естественного существования. Соответственно и в исследовании конфликта можно различать методы его экспериментального изучения и методы описания естественно возникающих конфликтов. В свою очередь, экспериментальное исследование конфликта может осуществляться как в лабораторных, так и в естественных условиях человеческого взаимодействия.

Неотъемлемой частью исследовательских процедур, используемых сегодня в различных областях психологии, являются опросные методы, с помощью которых ученые пытаются проникнуть в мир чувств человека, переживаний, мотивов, а также личностных особенностей.

Практически все методы современной психологии находят свое применение в области изучения конфликтов, хотя, как мы далее увидим, они далеко не всегда способны обеспечивать психологов надежной информацией.

Сложность самого явления конфликта, разнообразие подходов к его пониманию, нередко апеллирующих к разной феноменологии, естественным образом приводят и к разным исследовательским стратегиям, отражающим исходные установки авторов относительно природы изучаемых ими явлений.

Первые эксперименты с конфликтами были довольно просты в процедурном отношении и основывались на том, что экспериментатор с помощью специальных приемов создавал ситуацию, ставящую человека в условия конфликта. Например, А. Р. Лурия в работе «Экспериментальные конфликты у человека» (1930) вносил изменения в выполняемые испытуемым задания, фиксируя возникающие у него реакции на психофизиологическом уровне. При этом «случай, когда раздражитель, действующий на организм, слишком силен, задача слишком трудна и организм оказывается недостаточным пред ее лицом и не может ответить адекватной реакцией», приводит к тому, что возникает «конфликт начавшегося процесса реакции с реальными возможностями ее осуществления» (Лурия, 1930, с. 99). Два других типа конфликтов – это конфликты разнонаправленных поведенческих тенденций, возникающие либо на почве побуждений самой личности, либо в силу внешних запретов, препятствующих проявлению ее тенденций.

Самый простой способ вызывания искусственного конфликта в рамках какой-либо деятельности – это так называемая «сшибка», конфликт темпов. Другой методический прием, который использует в своих экспериментах Лурия, – это конфликт установок, «сшибка» внутренних установок, чего-то привычного (типа задачи, алгоритма выполнения и т. д.) и внезапно появляющихся новых условий. В сущности, на тех же принципах были построены экспериментальные исследования конфликта Н. Миллера (Miller, 1944). Следует иметь в виду, что, иллюстрируя свои теоретические рассуждения о типах конфликтов и их развитии, он постоянно ссылается на результаты экспериментов, выполненных на животных.

Данная методическая процедура интерпретировалась авторами как инструмент создания конфликта. В то же время понятно, что речь идет о таком узком понимании конфликта, когда его возникновение определяется исключительно внешней ситуацией, а такие существенные с современной точки зрения факторы, как восприятие этой внешней ситуации, ее оценка и т. д., не принимаются во внимание.

Приведенные примеры относятся к самым ранним исследования конфликта. Последующие авторы совершенствовали методические процедуры экспериментального исследования конфликта, однако во многом их исходные установки не слишком менялись, сохраняя убежденность в том, что конфликт может быть создан «извне».

Пожалуй, наибольшее число методических процедур для экспериментального изучения конфликта было предложено представителями бихевиористской парадигмы.

Среди разработанных ими экспериментальных игровых процедур – матричные игры (типа обсуждаемой ниже «дилеммы заключенного»), переговорные игры (в которых участники вступают в коммуникацию друг с другом, пытаясь достичь одностороннего или взаимного выигрыша), коалиционные игры (предполагающие формирование участниками коалиций внутри группы), локомоционные игры (с движением сторон в направлении поставленной задачи или выбранной участниками цели) и социальные игры-ловушки (социальные задачи-дилеммы) (Pruitt, 1983).

Одна из них получила широкую известность под названием «дилеммы заключенного» (или «дилеммы узника»), с использованием которой было выполнено огромное число разнообразных исследований. Она основана на необихевиористском анализе диадического взаимодействия, рассматривающем социальное поведение как процесс обмена, детерминированный соотношением «вознаграждения» и «платежа», выигрыша и потерь. В изложении Хоманса, основной принцип диадического взаимодействия звучит следующим образом: «Индивид будет испытывать положительные чувства к другому, когда потери от такого отношения не будут превышать получаемых от него выгод» (Уолш, 1978, с. 84). (В сущности то же самое можно сказать и о взаимодействиях более сложного характера, например о взаимоотношениях человека с организацией. В этих случаях вознаграждение может иметь более сложный характер, например социальное одобрение и т. д.). В соответствии с этим «когда действие данной личности не приводит к вознаграждению, которого она ожидает, или приводит к наказанию, не ожидаемому ею, тогда более вероятно, что эта личность будет вести себя агрессивно, причем результаты подобного поведения имеют большее оправдание для той же самой личности. Это аксиоматическое положение имеет для Хоманса значение при объяснении конфликтных ситуаций в социальной жизни людей» (Фотев, 1994, с. 128).

На этой идее и основан методический принцип построения «дилеммы узника»: она представляет собой задаваемую участникам эксперимента ситуацию с соответствующей матрицей выигрышей и потерь в зависимости от избираемой ими стратегии поведения (Vander Zanden, 1987, p. 362–364).

С незначительными вариациями суть «дилеммы заключенного» сводится к следующему. Два человека задержаны по подозрению в совершении некоего преступления, однако имеющихся улик недостаточно, чтобы осудить их. Дальнейшее зависит от их поведения. Если они не признаются, то будут осуждены на относительно небольшой срок за другие правонарушения. Если они оба сознаются, они будут осуждены, но при этом будет учтено их чистосердечное признание и сроки их наказания будут уменьшены. Если же один из них признается, а другой нет, то тот из них, кто своим признанием помог следствию в раскрытии преступления и задержании опасного преступника, получит совсем незначительный срок, зато другой – максимальный (рис. 4.1). Например, если они оба не признаются, их ждет по два года тюрьмы; в случае признания обоих – по семь лет; если признается один, он получит только четыре месяца, тогда как другой – десять лет.

Схема «дилеммы заключенного» ставит участников эксперимента перед выбором между кооперацией и соперничеством. Считается, что кооперативным выбором будет выбор «непризнания». Он демонстрирует доверие к партнеру, хотя и содержит понятный риск. Напротив, «признание» – это стратегия соперничества, направленная на получение преимущества. Если один из подозреваемых не признается, то другому повезет, и он, как говорится, легко отделается. С другой стороны, если признаются оба партнера, тогда, конечно, срок их наказания будет изрядным, зато одинаковым. Таким образом, выбирая стратегию «признания», участник эксперимента или обыграет другого, или, по меньшей мере, не проиграет ему.

Использование «дилеммы заключенного» позволяет выявлять типы психологических ориентации, определяющих поведение испытуемого в подобных социальных ситуациях. М. Дойч, применявший данную методическую процедуру в своих исследованиях, выделяет три типа мотивов, проявление которых наиболее вероятно в интерперсональных ситуациях: кооперативная ориентация, когда человек стремится к достижению собственного благополучия, реализации собственных интересов, но при этом заинтересован и в благополучии других; индивидуалистическая – стремление к реализации собственного интереса и отсутствие какой-либо заботы о благополучии других;

конкурентная – индивид ориентируется не просто на определенные достижения для себя, но и стремится получить при этом больше других (Deutsch, 1985, р. 121–124). Последующие исследования расширили перечень социальных мотивов, проявляющихся в ситуациях экспериментальных игр («дилеммы заключенного» и ее модификаций). К мотивам максимизации общего выигрыша (кооперативная ориентация), максимизации собственного выигрыша (индивидуалистическая) и максимизации относительного выигрыша (соперничество или конкуренция) был добавлен мотив максимизации выигрыша другого (альтруизм). Дальнейшие исследования в области экспериментальных игр еще более увеличили число возможных вариантов действий их участников за счет мотивов минимизации выигрыша другого (агрессия) и минимизации различий между собственным и чужим выигрышем (равенство) (Кричевский, Дубовская, 1991).

Существует несколько модификаций «дилеммы заключенного». Кроме того, могут варьироваться различные переменные, например статус и характеристики воображаемого «другого», может быть обеспечена свободная коммуникация и возможность реальных переговоров, ответы «другого», специально подготовленные экспериментатором, могут предлагаться обоим участникам или одному из них, и т. д. Существуют и другие варианты дилемм, в том числе для многих участников, например дилемма «общинных выгонов» (Майерс, 1997, с. 635–638).

В результате проведенных экспериментов были получены данные о личностных характеристиках, оказывающих влияние на выбор типичных ответов в игре. Так, одни из участников были склонны к соперничеству, другие к кооперации, третьи колебались между разными подходами. Субъекты, имевшие определенную ориентацию (на кооперацию или соперничество), были склонны приписывать те же интенции и другим. Возможность коммуникации между участниками эксперимента способствовала возникновению кооперации (Vander Zanden, 1987, p. 362–364).

Еще один известный вариант лабораторной игры, направленной на изучение конфликтов, – это задача на выбор оптимального варианта перевозок. Два участника игры оказываются в роли водителей, перевозящих товары. Их доход зависит от времени, затраченного на перевозку, и чем длительнее она оказывается, тем больше денег они теряют. Возможные маршруты их движения изображены на рис. 4.2. Водитель A («Acme») двигается с левой стороны вправо, другой, В («Bolt»), – справа налево. Одна часть дороги является общей для обоих, ее средний отрезок допускает только одностороннее движение, и две машины разъехаться не могут. Следовательно, для того чтобы использовать дорогу эффективно, участники игры должны найти какой-то способ поделить эту одностороннюю часть маршрута. Тот, кто первым пересечет этот отрезок пути, получает значительный выигрыш во времени. На карте видно, что есть и другой вариант пути – объездной маршрут, но он настолько длиннее, что лишает водителей всякой прибыли от поездок. Очевидно, что водителям надо договориться относительно порядка использования одностороннего участка дороги так, чтобы сделать их доходы максимальными и равными. Не будучи слишком сложной, задача использовалась Дойчем для того, чтобы попытаться ответить на вопрос: какие факторы облегчают, а какие – затрудняют заключение справедливого соглашения? (Deutsch, 1985, р. 124–129). Как и в «дилемме заключенного», здесь можно варьировать элементы экспериментальной ситуации, вводить дополнительные условия или ограничения, связанные, например, с коммуникацией партнеров, и т. д.

Последняя экспериментальная процедура описана нами по книге Дойча. Так же как и «дилемма заключенного», она широко использовалась в его исследованиях. Нетрудно видеть, что эти методические процедуры полностью отвечают исходным теоретическим установкам Дойча в понимании конфликта: конфликт является ответом испытуемого на внешнюю ситуацию конкуренции. При этом она может задаваться извне, и тогда человек «объективно» попадает в конфликтную ситуацию, реакцию на которую и фиксирует экспериментатор.

Для исследования конфликтного взаимодействия в лабораторных условиях используются самые разнообразные игровые процедуры, в которых могут участвовать как отдельные участники, так и целые группы. Эти деловые игры-задания часто представляют собой не что иное, как переложенные на язык игры социальные дилеммы. Обычно это задачи, связанные с распределением общих ресурсов или необходимостью совместной заботы о них. Речь может идти, например, об общих финансах. Сегодня в играх также достаточно часто используются экологические мотивы, например игровая процедура «Поток».

Игровая процедура «поток»

Игра представляет собой специально отрегулированное взаимодействие нескольких групп по 2–3 человека в условиях значительного неравенства ресурсов. Всего участников игры может быть до 30 человек, объединенных в 10 игровых групп. Разыгрывается простая модель экономической ситуации.

Инструкция играющим. Представьте себе, что на схеме изображена река (направление течения указано), по берегу которой расположены 10 предприятий, руководителями которых являетесь вы. Все предприятия используют для своих нужд воду реки и, обработанную, снова сбрасывают ее в реку.

Вы можете принимать решение о сбросе либо очищенной, либо неочищенной воды. Вместе с тем, по условиям игры, взять из реки для своих нужд воду вы должны только очищенную.

Каждое предприятие условно имеет свою специфику загрязнения воды.

Предварительно (на входе) очистка воды от каждого вида загрязнения обходится вам в 5 тысяч условных денежных единиц (деньги вы получите позже). Это означает, что если, допустим, три предприятия из тех, что расположены перед вами, сбросили неочищенную воду – вы обязаны затратить на очистку при входе 15 тысяч.

Очистка воды после употребления (на выходе) обходится вам в 10 тысяч, т. е. затраты на очистку всегда стабильны и не зависят от расположения вашего предприятия среди других предприятий и от их действий.

Для затрат на очистку воды каждому предприятию выдается дотация.

Ее величина покрывает затраты на предварительную очистку, которые оно понесет при максимальном загрязнении воды (если все расположенные выше предприятия сбросят неочищенную воду).

Внимание! Вся экономия средств, выделенных на очистку, перечисляется в прибыль.

Ваша цель – при рациональном использовании реки получить максимальную прибыль.

(Фрагмент приводится по методической разработке «Тесты, эксперименты, игровые процедуры для изучения конфликта», сост. Б. И. Хасан, Красноярский госуниверситет, 1990).

В предложенном примере варианта игры группы участников поначалу действуют изолированно друг от друга, затем собираются на небольшое общее совещание, проводимое после двух раундов игры (всего их 10), далее вновь работают самостоятельно с сохранением возможности встречаться на совещаниях по инициативе какой-либо из групп и т. д. Содержание игры (как и других подобных процедур) позволяет, в зависимости от интересов экспериментаторов, фиксировать те или иные параметры взаимодействия групп, принятия решения в группах, особенности переговорного процесса, взаимодействие лидеров и т. д.

Методическая простота подобных процедур и возможность варьирования разнообразных переменных породили огромное количество выполненных на их основе исследований, особенно часто использовавших «дилемму заключенного». Однако полученные результаты и выявленные закономерности вызывают известный скептицизм. Например, с точки зрения данной методической процедуры участник конфликта предстает как «просчитывающий» ситуацию, взвешивающий возможные исходы в зависимости от «цены» конфликта и своих шансов на успех. Даже если признать правомерность подобного взгляда для каких-то отдельных конкретных случаев, его никак нельзя рассматривать в качестве универсального – по крайней мере, с точки зрения психолога.

Основная критика «дилеммы заключенного» в качестве изучения конфликта связана с чрезмерными допущениями относительно того, что поведение человека в конфликте отличается целесообразностью, основанной на «просчитывании» исходов, а главное – что человеческое взаимодействие представляет собой строгое соперничество, организованное по принципу игры с нулевой суммой, где выигрыш одного непременно означает проигрыш другого. Последнее особенно противоречит современному пониманию конструктивного разрешения конфликтов, предполагающего действия в интересах обеих сторон и возможность обоюдного выигрыша. В адрес «дилеммы заключенного» могут быть предъявлены и все те обвинения, которые типичны для критики лабораторного экспериментирования – в какой мере получаемые данные релевантны и могут адекватно описывать реальное взаимодействие людей в привычных для них жизненных обстоятельствах?

Другим вариантом методической процедуры экспериментального изучения конфликтов является создание реальных конфликтных ситуаций между участниками эксперимента в лабораторных условиях. Эта процедура также легла в основу целой серии исследований Дойча. Разработанная им схема предполагала участие подставного испытуемого («сообщника» экспериментатора), который должен был совместно с другим испытуемым (испытуемыми) выполнить некоторое задание. Оно представляло собой совместную деятельность или игру, в ходе которой игроки могли действовать более или менее жестко по отношению друг к другу, «работая» на себя и свой выигрыш (и соответственно проигрыш партнера), или выбирать кооперативные стратегии, учитывающие интересы другой стороны.

По условиям эксперимента, в ответ на непосредственное поведение «наивного» испытуемого (подлинного участника эксперимента) «подставной» использует стратегии поведения, предписанные экспериментатором. При этом фиксируется, как «наивный» испытуемый реагирует на его действия, а также на смену стратегий. Дойч считал, что кооперативное поведение может быть стимулировано следующими возможными стратегиями поведения партнера: стратегия «кнута и пряника», когда в ответ на кооперативные проявления также реализуются кооперативные действия, а в ответ на любые некооперативные проявления испытуемого «сообщник» контратакует, угрожает, проявляет агрессию; стратегия позитивного противопоставления, когда в ответ на «атаки» испытуемого «сообщник» применяет только оборонительные действия; стратегия «подставь другую щеку», требовавшая от «подставного» исключительно позитивных реакций на все действия партнера, демонстрируя при этом готовность к кооперативному взаимодействию и даже в ответ на «нападение» сохраняя альтруистическую ориентацию. Наконец, еще одна стратегия получила название «исправившийся грешник» и предполагала смену стратегий: сначала «сообщник» экспериментатора действует в агрессивной и жесткой манере, после чего меняет свое поведение на одну из трех вышеупомянутых стратегий, стимулирующих кооперацию.

Подобная методическая схема позволяет устанавливать зависимость выбора стратегии поведения не только от «ответа» партнера, смены стратегий его поведения, последовательности их использования, но и от его особенностей («подставным» может быть человек любого пола, возраста и т. д.), специфики конкретных игровых заданий и т. д. Эксперименты Дойча имели определенное преимущество перед другими лабораторными играми, поскольку он создавал действительный, реальный конфликт между живыми людьми, который можно было наблюдать и достаточно строго описывать.

Для лабораторного моделирования реальных конфликтных ситуаций могут использоваться и другие разнообразные приемы. Так, в отечественной психологии было выполнено довольно много исследований с помощью гомеостатических аппаратурных методик. Конкретные приемы создания конфликтной ситуации могут быть различными. Как правило, при этом исходное предположение состоит в том, что возникновение несоответствия между ожидаемым результатом (решение задачи) и фактическим положением может рассматриваться как конфликтная ситуация. Группе работающих на гомеостате могут предъявляться нерешаемые задачи или задачи повышенной сложности, в их совместную деятельность могут вноситься разнообразные помехи (либо за счет подставного участника, либо с помощью технических приемов). Благодаря этим исследованиям выявляются в основном особенности индивидуального и группового реагирования на противоречия в совместной деятельности (см., например, Васильев, Новиков, 1969).

Экспериментальная процедура, предложенная В. А. Лефевром, предлагает одному испытуемому выполнение задания, работа над которым невольно вносит помехи в деятельность другого испытуемого. В основе процедуры – взаимозависимость деятельности, требующая контактов и переговоров между испытуемыми. Авторский вариант методики может быть использован при работе с детьми. В соответствии с заданием на половине поля испытуемого рисунок («рожица») должен иметь согласованный характер. Поскольку, добиваясь желаемого результата, испытуемый «мешает» другому, им приходится вступить в переговоры, допустимые условиями эксперимента (наряду с обращением к экспериментатору, уточнением правил эксперимента и т. д.). На основе наблюдения можно судить о том, какие способы поведения для решения возникшей проблемы использует ребенок – разъяснение, агрессия, уступки, напористость и доминирование и т. д. (Тесты, эксперименты, игровые процедуры для изучения конфликта, 1990).

Все упомянутые методические процедуры (в том числе и эксперименты Дойча), и их результаты основаны на исходном предположении, что если экспериментаторы создают в лаборатории конфликтную (или кооперативную) ситуацию, то испытуемые так ее и воспринимают. Значит, результаты изучения поведения в лабораторной ситуации с заданными условиями могут экстраполироваться на ситуацию реального взаимодействия. Простой вопрос, могущий поставить под сомнение многие результаты лабораторного экспериментирования, сводится к следующему: почему, ставя человека в те или иные условия, мы вправе предполагать, что он их именно так и воспринимает, т. е. рассматривает предлагаемые обстоятельства как конфликтные или кооперативные?

Дойч не сомневался в своей правоте: «Я достаточно дерзок, чтобы верить, что лабораторные исследования конфликтов способны улучшить наше понимание социальной динамики войны, мира и социальной справедливости. От малых групп до целых народов социальные процессы выглядят одинаково. Поэтому социальные психологи, изучающие конфликты, находятся примерно в том же самом положении, что и астрономы. Мы не можем ставить настоящие эксперименты с широкомасштабными социальными событиями. Но мы можем уловить концептуальное сходство между большим и малым, как астрономы – между планетами и яблоком Ньютона. Экспериментируя с социальными ситуациями в лабораторном масштабе, мы можем, таким образом, понимать и предсказывать полномасштабные социальные процессы и влиять на них. Вот почему игры, в которые в нашей лаборатории играют испытуемые, способны расширить наше понимание войны, мира и социальной справедливости» (Майерс, 1997, с. 636).

Однако сегодня лабораторные «изучения незнакомых друг с другом студентов, симулирующих кооперацию и конкуренцию», как об этом иронически пишут А. Силларс и Дж. Вейсберг (Sillars, Weisberg, 1987, p. 140), не столь популярны, как прежде. Социальные психологи, изучающие поведение человека в искусственно моделируемых ситуациях, подвергались обоснованной критике за вольное предположение, что испытуемый «определяет» ситуацию именно так, как этого ждет от него экспериментатор. По мнению их оппонентов, на самом деле в лаборатории создается своя «субкультура» ситуации с присущими ей правилами, ролями, концептами и целями (Argyle, Furnham, Graham, 1981, p. 26). Похоже, также остались в прошлом процедуры типа «дилеммы заключенного», подвергшиеся жестокой критике за несоразмерность «формата» игры драме реальных человеческих конфликтов. Использование игровых процедур, подобных описанным выше, сегодня чаще преследует обучающие, чем научные цели.