Текст книги "Синичка-француженка"

Глава 11

Вот наступило утро. И горлица с детьми на север полетела. Она летела смело и дети с ней – так силы молодых в гнезде дремавшие теперь отчаянно рвались вперёд.

А синичка на берегу всё пела и вдаль безбрежную смотрела, а птицы между тем добрались до родных её краёв. Кругом всё было ново и красиво и, как синичка говорила, всё в вихре там бурлило. И это жизнь!

На площади рассыпалось зерно, и только тут горлица поняла, как голодна она. Спустилась вниз и начала клевать и не заметила, как среди множества клюющих голубей, вдруг появившаяся тень склонилась именно над ней. Темно. Горлицу посадили в клетку, чтоб отнести домой за небывалую красу, которой нет средь местных голубей. Теперь она диковинка, как попугай за сто морей.

Синичка вдаль тогда смотрела и в мыслях так легко она моря все пролетела, что поднялась по камню и взлетела и долететь до края моря захотела. Она летела и летела, а морю не было конца. Она решила возвращаться и оглянулась, но куда? Кругом безбрежная вода. Она ничуть не испугалась, ей надо было всё вперёд лететь и ближе к небу быть, а не к воде. Она всё вспомнила, когда на юг летела, что в небо звёздное смотрела и видела другой рисунок при луне, а это значит, что летит на север и надо только выбрать ориентир – вон ту звезду, что ярче всех. А днём ей солнце помогало, лучами тучи пробивало, обозначая птичий след. Ведь там совсем недавно пернатых стая пролетала с зимовки на гнездовье в степь.

Внизу была одна вода, когда же кончится она?

Глава 12

И вот поднялся слабый ветерок, который становился всё сильней и птицу нёс вперёд и выше. И вдруг затишье – ветер перестал, и птице кто-то нашептал: «Сложи крыла и приземляйся».

– Земля! Неужто кончилась вода?

Синичка тихо на траву спустилась, спугнув какого-то жучка.

– Вы не подскажите, растут ли здесь каштаны и водятся синички?

– Вы разве не видали, что на каштане восседали и после вот спустились и потревожили меня?

– Простите.

– Синичек здесь полно, так вы ж синичка, и много воробьёв, щеглов и голубей. Ну, мне пора готовиться к обеду, а то бы как ни стал обедом для тебя. (В сторону.)

Жук полетел.

– Постойте, вы не подскажите, какая здесь земля?

– Кругом одна земля. Я здесь живу и раньше жил всегда.

– Он, кажется, забыл название этих мест или от старости стал глух и непонятлив. (Про себя.)

– А ты из недоверчивых сердец, которые хотят увидеть всё вверх дном и вверх тормашками. (Про себя.)

И полетев подальше вглубь страны, синичка охватила взором землю и сердце ёкнуло в ответ, почувствовав свою родную землю.

Глава 13

– Певунья, ты ли?

– А кто ж ещё?

– Мы думали, что ты для нас совсем пропала.

– Да нет, я просто в странствиях летала, после расскажу, сейчас дела, Монмартр д.3 кв. 3.

– Чтоб убедиться, что ты дома?

И вот синичка поднялась, в окошко стала наблюдать: «Быть может, тех людей увижу?» Синичка разглядела сквозь стекло знакомые по фотографиям силуэты и сердце сжалось у неё – как будто их черты поблекли, нет в них ни радости и ни огня, а где же счастье от ближайшей встречи? А может это оттого, что не прочитано письмо и вовсе не получено оно?

Синичка поделилась с другом, всё рассказала и просила ей помочь. «Ты не волнуйся, горлицу найдём мы, – сказал он ей. – Тем более её прилёт в Париж был совершён при свете, днём, и вряд ли остался не замечен он».

– Ты думаешь, нам кто-нибудь поможет? – сказала синичка.

– Ты что забыла, как много у тебя друзей!

И вот синичка обняла своих подруг и рассказала им, где столько дней летала. Они её все усадили вкруг, а сами радостно все громко щебетали. Но наша щебетунья больше всех: «… И вот тот стриж тогда за мною полетел, а я устроилась уж в доме, – ведь эти люди там меня спасли, и я ни капли не мечтала о свободе. А он мне говорит: «Оставь их и лети со мною!» – «Ты оттого легко так судишь, – сказала я ему, – что с мест своих насиженных кочуешь». И так мы попрощались с ним, он улетел. Но я с тех пор по родине скучала, здесь ведь моё гнездо и здесь мои друзья, и как же счастлива, что с вами снова я. Но там ведь тоже были у меня друзья. И в радости иль в горе как хорошо, что не один, и по судьбе в далёкой той стране со мною горлица была с детьми.

– Средь голубей сейчас один лишь только разговор, – чирикнул воробей, – что голубица окрасом небывалым впервые появилась здесь и не поздоровавшись ни с кем присела в стороне клевать зерно средь голубей. И кто-то из людей её схватил и видно в клетку посадил.

– Наверно это горлица моя! И вовсе эта птица не горда, она была наверно сильно голодна, она ведь так летела долго через моря и не одна! Она бы утолила голод и с ними завела бы разговор – она же ведь несла письмо и в этом городе не знала никого.

– Но, может, мы найдём её? – сказали синички. – Мы соберём команду, заглянем в каждое окно, и клетку с горлицей наверняка поставят там, где не темно.

Глава 14

И вот летят синички стаей, к ним присоединились воробьи – ведь это их владенья и заглянуть в окно они легко могли. Потом решили все смотреть поодиночке, ведь в городе окон не счесть. И много птиц увидели по клеткам и некоторых смогли из заточения по их желанию извлечь. Теперь их стая стала пёстрой, когда на крыше дома собрались, чтоб согласовать дальнейшие полёты и поделиться тем, что сделали они. И канарейки тут и попугаи на крыше с ними восседали и вновь к свободе привыкали, чтоб гордо птицей называться вновь могли.

Синички им нисколько не мешали, а только лишь всё больше щебетали. Потом опять все улетели, а канарейки и другие птицы вслед за ними. И так они до ночи поиски вели.

А канарейки и попугаи уже свою создали стаю, расправив долго сложенные крылья, они теперь без устали кружили и горлицу вперёд других нашли. И дверцу клетки тихо распахнули и горлицу на улицу вернули.

И вот навстречу уж синичка к ней летит.

– Как, и тебя Певунья вижу здесь? И ты смогла ведь долететь! Чему вообще я удивляюсь, коль попугаи здесь свободно так летают, а голубей сажают в клетку вместо них! И может быть потом меня бы научили говорить? Я благодарна вам, друзья, за то, что вы спасли меня, но к человеку я теперь не чувствую доверия. Прощай, Певунья, я лечу домой, на воле я, быть может, стану вновь собой.

– Горлица, постой, а как письмо?

– Его я сохранила, вот возьми его.

Горлица сделала вираж и вдаль куда-то полетела. Синичка вслед ей посмотрела, слезинку тихо стёрла с глаз, но тут подруги окружили и о письме заговорили: «Что за письмо? Зачем оно?»

Певунья за собой их поманила и с крыши дома на окно всех усадила, сама тихонечко просунула письмо.

Глава 15

Когда в окошке показался силуэт, все притаились за стеной, и лишь один глазок смотрел в окно. Мальчишка поднял сложенный листок и обо всём забыл, когда читал его. В глаза навёртывались слёзы, все строчки из письма слились в одну, что Папа жив. Летит к надежду потерявшей маме и прям с порога ей кричит: «Папа жив!» Она от радости целует сына, читает вслух, и счастье навсегда влетает к ним через открытое окно!

Певунья песенку запела о том, как радостно на свете жить, когда Он и Она не расстаются и друг о друге каждый день пекутся, тогда и солнцу радостно светить! Её подруги подпевали песню – ведь была весна, и всё было так чудесно, особенно Он и Она.

Они поднялись высоко и вот вдали увидели стрижа. Он пролетал со скоростью небесной, притормозил, услышав голоса. В одном из них узнал Певунью и опустился к ней: «Какая встреча! Я вот лечу издалека и мне осталось недалече, летим со мной в те дивные края!»

Синичка наша стихла сразу, ведь там в кругу своих подруг она неправду им сказала. Сейчас она глаза закрыла и не могла ничто сказать. Её друзья придали силу, когда от них услышала опять: «Милый стриж, ты обо всём легко так судишь, что с мест своих насиженных кочуешь. Лети, пожалуйста, один». Синичка вслед за ними спокойно повторила: «Лети один».

Стриж улетел. Синички воспарили в небо, чтоб каждый божий день встречать зарю и славить землю!