Текст книги "Ярость и страсть"

Женщина ушла.

– Кто же она такая на самом деле? – услышала я прямо над собой голос незнакомого. – Наших двоих замочила, всю банду Сатаны разогнала. Кто теперь наркоту продавать будет?

– Других полно. Главное, найти эту партию и деньги вернуть. Ну Игоречек, ну удружил подонок! – усмехнулся вежливый Вадим. – Вот ты, Рома, думал когда-нибудь, что он сможет нас так кинуть?

Я услышала чирканье зажигалки, короткий вдох, и слова Ромы донеслись до меня уже вместе с запахом сигареты с марихуаной:

– Если бы думал, Вадик, то этого гнуса давно бы черви в земле жрали.

– Вот и я говорю – странно все это.

– Ничего странного. Это жена, сучка, его с панталыку сбила. А детективов они, видать, в долю взяли, чтобы те им план разработали. Хорошо, мы сразу среагировали и босса пришили, а то бы сейчас ещё и за ним гонялись. – Он тяжко вздохнул.

– А неплохой план у них получился, – задумчиво проговорил Вадим. – Игоря с Кургузым до сих пор найти не можем, жена тоже как сквозь землю провалилась вместе с матерью, только эта девчонка и осталась. Как это люди Сатаны её за жену приняли?

– Идиоты, – лаконично пояснил Рома, продолжая окуривать меня марихуаной. – И потом, они ведь никогда не видели ни ту, ни другую. Хорошо, тебе повезло с ней на дороге.

– Какое уж там! – вздохнул тот тоскливо. – Просто Сатана мне её хорошо описал – ошибиться было невозможно. И район тот же. Я ей как сказал, что меня Игорем зовут, у неё аж лицо вытянулось. Она, думаю. Вот только скажет ли она нам теперь что-нибудь? Девчонка-то крепкая, по всему видать…

– Не волнуйся, – усмехнулся Рома, – я сам за неё возьмусь. Пусть только очнётся, я ей такое устрою, что пожалеет, что не умерла сразу. Любаша у меня своё дело знает, слава Богу, всю жизнь в химлаборатории КГБ проработала, а там у них информацию из людей вытаскивать умеют…

Он ещё что-то с садистским наслаждением рассказывал про специальные лекарства, которые подмешивают в пищу, и люди после этого начинают сходить с ума от боли или болтать все напропалую, а я лежала ни жива ни мертва и думала, что теперь моё благополучие находится лишь в моих собственных руках. Если я очнусь, то мучения продолжатся, только на этот раз ещё более изощрённые, если верить этому Роме. Они накормят меня, подсыпав в еду секретных препаратов, и я начну сходить с ума. А если откажусь от пищи, то наверняка у них тут приготовлено что-то и на этот случай. Недаром же они так спокойны и уверены, что я с ними ничего не сделаю, когда приду в себя, хотя уже знают от Сатаны, что приближаться ко мне опасно для здоровья. Нет, мои дорогие, не дождётесь! Если Рома говорит, что я потом пожалею, что не умерла сейчас, то мне ничего не остаётся, как избавить себя от запоздалых раскаяний.

И я решила умереть, не приходя в сознание. Широко открыв глаза, я дёрнулась в предсмертной конвульсии, вскрикнула, и тело моё застыло, недвижимое и бездыханное, на белоснежном покрове постели. А сама я пристроилась около плакатика под потолком, чтобы удобнее было любоваться своими прелестями. До чего же все-таки красивое у меня тело! Большие изумрудные глаза с неразрешимой тайной в глубине, изумительной прелести золотистые волосы, длинными волнистыми локонами обрамляющие нежные черты лица, которым позавидовали бы все Елены, Лауры и Беатриче, вместе взятые, и волнующие, даже саму меня иногда, формы стройного и гибкого тела, в котором таилась необычайная сила. Правда, сила эта бралась не из мышц, а из внутренней энергетики, которой я свободно владела и могла направлять её в любое место по своему желанию. Вот как сейчас, когда я просто взяла и вывела её из тела. Всему этому научил нас Акира…

– О, очнулась! – радостно воскликнул тучный, пожилой уже, лысоватый мужчина, одетый в клетчатый пиджак и светлые брюки. Это и был Рома. Он склонился надо мной, отставив сигарету, и заглянул в открытые глаза. – Что это с ней? – обеспокоенно проговорил он и взволнованно крикнул:

– Любовь Борисовна!

Вадим стоял по другую сторону кровати, и на красивом лице его кривилась виновато-озадаченная улыбка. Тут же в дверь влетела пожилая женщина в белом халате, с крашеными волосами и яркой помадой на губах. В руках у неё поблёскивал шприц.

– Что, очухалась, родненькая? – ласково проворковала она, быстро подходя ко мне. И тут лицо её начало вытягиваться. Бросив шприц на кровать, она схватила мою руку и начала лихорадочно искать то, чего найти там уже было нельзя. – Господи, миленькая, да что же ты делаешь с нами? – бормотала она, похлопывая свободной рукой по моим щекам. – Ну давай, возвращайся к нам, ласковая моя, мы тебя любим…

– Ну, что с ней? – сипло спросил Рома. Женщина выронила мою остывающую руку, прижалась ухом к моей высокой груди, послушала, отстранилась и безжизненным голосом произнесла:

– Кранты, мальчики. Эта стерва сбежала от нас. Из-под самого носа ушла, можно сказать…

– Ах ты сука! – скривившись, прорычал Рома и, присев на постель, начал яростно хлестать обеими руками по моим щекам. – Оживай, тварь! Гадина, гадина! Вот тебе, дерьмоглотка собачья! Воровка! Дрянь…

Будучи не в силах смотреть на такое извращение, устав уже от вида людской жестокости, я вернулась в тело и отключилась, оставив лишь слух. Там было темно, тепло, спокойно и уютно. Пусть теперь изгаляются, как хотят, но видеть этого я решительно не желаю.

Выплеснув свою злость, Рома вскочил и забегал по спальне, как я поняла по быстро перемещающемуся голосу:

– А все ты виноват, Вадим! Это была последняя наша ниточка!

Чья-то рука закрыла мне глаза, и я услышала грустный голос Вадима:

– Спи спокойно, Мария.

– Что ты тут сантименты разводишь! – прохрипел Рома. – Ещё в лоб её чмокни, поганку!

– Не кипятись. Может, у тебя уже и не стоит, а я ещё могу оценить женскую красоту.

– Скажи ещё, что глаз положил, – презрительно бросил Рома.

– Не знаю, – задумчиво проговорил тот. – Но уверен, что, встреть я её при других обстоятельствах, все бы отдал, чтобы иметь около себя эту девчонку. Знаешь, когда видишь такую, становится понятно, что не деньги главное в жизни. И потом, она ведь не только красивая, она ещё и дерётся, как зверь, совсем как пантера. Этот Корыто голыми руками людей убивал, его вся московская братва боялась, а она его…

– Да перестань! Лучше подумай, что теперь делать будем. Слушай, Люба, а оживить её уже никак нельзя?

– Если бы! – убитым голосом ответила та. – Я уж сама настроилась, препараты приготовила, конспектики свои перечитала, чтобы память освежить, а тут на тебе. – Она вздохнула. – Стерва и есть стерва, что там говорить. Весь кайф обломала.

– Да ты не плачь, – успокоил бедняжку Рома. – Мы тебе скоро ещё кого-нибудь привезём. Твои знания невостребованными не останутся.

– Делать будем вот что, – твёрдо проговорил Вадим. – Сатана сказал, что у него её сумочка осталась с паспортом. Надо посмотреть, где она живёт, и съездить туда. Может, кого найдём, мало ли. Привезём сюда, отдадим в заботливые Любины руки и что-нибудь да вытянем. Других вариантов нет.

Уже начавшая было зарождаться во мне симпатия к Вадиму сразу же обратилась в жгучую ненависть. Судя по всему, Валентина, которую босс отправил домой, должна сейчас быть там. Родион наверняка безвылазно сидит в своей башне, ожидая нападения и не подозревая, что его давно считают убитым, и Валентину близко к себе не подпустит. А если эти подонки доберутся до неё и начнут пытать препаратами, только я одна буду в этом виновата. Но не оживать же сейчас, в конце концов! Единственное, что мне оставалось, это побыстрее улизнуть отсюда и предупредить подругу.

– А это идея! – радостно проговорил Рома. – Поехали к Сатане.

– А что с телом делать? – спросила сердобольная Любовь Борисовна. – Мёртвое оно мне здесь не нужно.

– Мы его с собой прихватим, а по дороге где-нибудь выкинем, – тут же нашёлся Рома. – Давай, Вадик, хватай её за ноги, и потащили в машину. Нечего время терять…

…Когда крышка надо мной захлопнулась, я улеглась поудобнее. В багажнике было чисто и уютно, толстая шерстяная ткань, постеленная на дне, приятно смягчала удары на выбоинах, лёгкий запах масла из запасной канистры немного кружил покоящуюся на запаске голову, придавая воздушность мыслям, и при этом сверху не капало, мухи не кусали – одним словом, жаловаться пока было не на что. Я лежала, слушая неразборчивую перебранку «новых русских» в салоне, и тихо проклинала слишком болтливого Сатану. Как раз в этот четверг мы собирались с Валентиной в ателье заказывать себе вечерние платья к Новому году, а теперь неизвестно, сколько продлится это странное дело и вообще понадобятся ли мне уже когда-нибудь платья…

Машина вдруг резко замедлила ход и остановилась. Наверное, увидели подходящую свалку, где меня можно выбросить. Кроме тех двоих, в машине был ещё и охранник-водитель, и я была уверена, что справлюсь со всеми без особого труда, если, конечно, они не предпримут никаких мер безопасности. Хотя чего им опасаться трупа?

Я услышала, как открылась дверца машины. Потом до меня донеслось:

– Капитан Николенко, здравия желаю. Ваши права, пожалуйста.

Ба, да это гаишники! Интересно, что-то сейчас будет…

– Что везёте? – строго спросил милиционер.

– Начальство, – басом ответил водитель. – Вон, смотрите сами.

– Вижу, не слепой. Оружие, наркотики?

– Да что вы, товарищ капитан! – подобострастно заверил его Рома из машины. – Мы даже не знаем, как они и выглядят. Мы – честные бизнесмены…

– А что у честных бизнесменов в багажнике?

Наступила пауза. Потом Рома с деланным безразличием спросил у водителя:

– Витя, что там у нас в багажнике?

– Канистра с маслом, – буркнул тот.

– Покажите, – наседал гаишник. Я услышала, как тяжело засопел водитель и зашевелились волосы на головах обоих бизнесменов. Рома вкрадчиво проговорил:

– Слушай, командир, мы опаздываем. Вот тебе стольничек детям на мороженое…

– Открывайте багажник, – бросил капитан и позвал:

– Сержант, подойди сюда!

Притопал сержант.

– Присмотри за пассажирами. А вы открывайте багажник.

Поправив причёску и расправив, где нужно, ажурную ночнушку, я приняла соблазнительную позу, положив под голову руку, и стала ждать. Они подошли, водитель долго возился с замком, гремя ключами и пыхтя, как паровоз, и наконец в мои глаза ударил свет. Первым, кого Я увидела, привыкнув к свету, был водитель. С отсутствующим видом он стоял в сторонке и смотри куда-то вдаль. На скулах его играли желваки, опущенные руки подрагивали.

Капитан, совсем ещё молодой белобрысый парень с автоматом на груди, стоял прямо перед багажником и, вылупив глаза, смотрел на меня. Я прижала палец к губам, а потом чиркнула им по горлу, сделав страшные глаза, дескать, не шуми, командир, а то сейчас они всех перережут. Сглотнув от волнения пересохшим ртом, милиционер почему-то кивнул мне, будто все понял, и медленно двинулся к салону, снимая с груди автомат. Водитель, не глядя на меня, ушёл за ним. Потом я услышала такой разговор.

– Так, всем руки за головы и выйти из машины! – скомандовал капитан. – Сержант, обыщите машину.

Дверцы открылись, и бедняги начали нехотя выполнять приказ. Их тут же обыскали.

– Кто у вас в багажнике? – строго спросил Николенко.

– Родственница моя, – просипел Рома. – Из морга везём… В крематорий.

– Как в крематорий? – опешил милиционер.

– А так. Она всегда говорила, чтобы её сожгли, а не хоронили.

– Да, – добавил Вадим, – ещё просила, чтобы её прах по ветру развеяли.

– Странно, а мне она сказала совсем другое, – процедил Николенко.

– Что она сделала?! – опешил теперь уже Рома.

– Дала понять, что вы её насильно везёте, – поправился тот. – Ну что, сержант, нашёл что-нибудь?

– В машине вроде чисто, – крикнул тот, шуруя в салоне.

– Эй, дамочка, вылезайте! – крикнул мне милиционер. – Вы в безопасности!

– Как вылезайте? – обеспокоенно протараторил Рома. – Она не может вылезти! Потому в багажнике и везём…

– Молчать и не дёргаться! – прорычал капитан.

Выбравшись из багажника, я явилась им в пронизанной лучами полуденного солнца сорочке, надетой на голое тело, подобно Божьему ангелу, сошедшему с небес, дабы наказать непослушных и способствовать торжеству добродетели. Рома, Вадим и водитель, увидев меня, потеряли дар речи и даже руки опустили с затылков. Потом у Ромы отвалилась челюсть, он вздрогнул и начал, быстро синея лицом, сползать по машине, к которой был прижат, на асфальт. Вадима вдруг пробрала громкая икота. Капитан, которому не было дела до их реакции, с трудом оторвав взгляд от содержимого моей сорочки, хрипло проговорил:

– Вам, гражданка, придётся проехать с нами, чтобы дать показания.

– Извините, капитан, но я не одета, – проворковала я и вздохнула. – Если бы вы только знали, что мне пришлось пережить. Позвольте мне съездить домой и привести себя в порядок, – и пригрозила с улыбкой:

– А то упаду в обморок.

– Конечно, конечно, – засуетился тот, – сейчас вас доставят, куда скажете. Сержант!

– Не нужно, благодарю. – И я направилась к «БМВ». – А этих мерзавцев арестуйте за захват заложницы. Вам медаль дадут за моё освобождение. Я все напишу в заявлении. Потом. А сейчас извините, я проголодалась.

Выдав все это, я выхватила у ошарашенного водителя ключи, села за руль и, пока никто из них не успел опомниться, выжала газ. До самого поворота я с удовольствием наблюдала в зеркале, как они все, кроме Ромы, лежащего у их ног, стоят, раскрыв рты, и смотрят мне вслед…

Босс встретил меня во всеоружии. Причём в буквальном смысле слова. Не успела я нажать кнопку звонка у входа, как из видеофона раздался его грозный голос:

– Ты одна или тебя держат на мушке?

– Одна.

– Заходи.

Щёлкнул замок, и я юркнула в родную обитель, образ которой уже начал стираться в моей памяти за суетой последних событий. Босс, облачённый в бронежилет, с пистолетом в руке, насторожённо осмотрел ажурное плетенье ночнушки и, поскольку никогда ничему не удивлялся, особенно если дело касалось меня, проворчал:

– Ну и видок у тебя. Идём в кабинет.

– Нет! – вскричала я с мольбой. – Только не в кабинет. Сначала ванна, еда и одежда!

– Не получится, – неумолимо произнёс он, направляясь к своей двери, – события развиваются слишком быстро.

– Тогда только еда и одежда.

– Некогда. Мне нужна твоя информация.

– Ну хоть один бутерброд всухомятку!

– Только быстро.

Я заскочила на кухню, гадая, что же такое происходит на белом свете, если Родион, почитавший приём пищи за священный ритуал, не позволил мне даже поесть. Вытащив из холодильника побольше бутербродов с ветчиной и накинув Валентинин халат, я пришла в кабинет, уселась в своё кресло и, давясь бутербродом, спросила:

– Вы случайно не знаете, где наша клиентка?

– Клиентка? Поехала убивать своего мужа, – обыденным тоном проворчал Родион.

– Что?! – Тут я подавилась ветчиной и закашлялась.

– Да. Я подсказал ей беспроигрышный план, и она отправилась его осуществлять.

– Вы научили её, как убить собственного мужа?! – Не поверила я.

– А что тут такого? – Босс был невозмутим. – Нужно же нам подзаработать. Ладно, давай рассказывай, что удалось узнать.

– А где я была, вас не интересует?

– Зачем? Ты ведь жива, и ладно.

– Очень благородно с вашей стороны, – насупилась – В общем, мне все представляется следующим образом. Игорь, то бишь муж клиентки вместе с телохранителем…

– Так ещё и телохранитель замешан? Г-м… – с интересом качнул головой босс. – Ну-ну…

– Вот. – Они взяли у бандита по кличке Сатана деньги за большую партию наркотиков и, видимо сказали, что сам героин доставят позже. Они работали вместе уже давно, друг другу доверяли, так что все было нормально. До сих пор. На этот раз Игорь спёр эти деньги, прихватив и наркотики, и они с телохранителем сбежали, оставив несчастную Лену на растерзание обманутым бандитам. Коллеги Игоря решили, что существует некий заговор: Игорь, его жена с матерью и мы с вами.

– О даже так, – поднял брови Родион. – А при чем здесь мы?

– При том, что именно мы с вами научили их, как похитрее облапошить дружков и смыться. Они решили убить Лену, но им помешал несчастный Ваня. Тогда они поехали за нами и прикончили с начала его а потом и вас. И до сих пор думают, что вы, босс, простите, мертвы.

– А я сижу и голову ломаю, почему никто не нападает, – пробормотал он.

– Ну и вот. Тот самый Сатана решил, что коллеги Игоря дилетанты, и захотел сам разобраться во всем и найти свои деньги…

– А много денег, не знаешь?

– Нет. Не знаю. Но если он только жене сто пятьдесят тысяч на квартиру оставил, то можно представить, сколько взял себе. Дальше слушайте. Не знаю, что вам рассказывала Лена о похищении её матери, но только мне до сих пор непонятно, кто её привозил и требовал обмена на саму Лену. Я вышла вместо неё, нас уже обменяли, но потом её мать, старая карга, вдруг, увидев, что я не её дочь, спросила, а где, мол, сама Лена? Я её чуть не убила. В общем, бандиты потом… попали в небольшую аварию, и я сбежала. Примчалась к Лене, но матери там почему-то не было. И пострадавшие… в аварии… бандиты, которые все были без сознания, тоже потом куда-то исчезли вместе с машиной.

– Так-так, это кое-что проясняет, – довольно улыбнулся босс. – Все становится на свои места.

– У вас что-то проясняется? – с завистью спросила я, доедая пятый бутерброд. – Везёт. А мне так вообще ни черта не понятно. Потом люди Сатаны, которые Лену ни разу в глаза не видели, изловили меня, решив, что я и есть жена Игоря и могу сказать, где муж и деньги. Но я, по понятным причинам, не могла этого сделать. К сожалению. От них я тоже сбежала…

– Как это у тебя ловко получается сбегать? – подозрительно сощурился он.

– Так ваша ведь школа, Родион Потапыч, – поспешно польстила я.

– Ладно, чего уж там, – скромно вздохнул он. – Продолжай. Надеюсь, ты сбежала сразу сюда?

– Если бы, – с тоской вздохнула я. – Сбежала я прямо в лапы других бандитов – Игоревых дружков. Они как раз, высунув языки, метались по городу в поисках Лены и её матери. А нашли меня. А поскольку были уверены, что я участница заговора и знаю, где деньги, то наняли чуть ли не весь персонал бывшего КГБ, чтобы вытащить из меня информацию, используя психотропные медикаменты.

– И что, убедившись, что ты непричастна, отпустили?

– Вы не поверите, босс, – потупилась я, – но и от них мне пришлось сбежать. Правда, благодаря нашим бдительным гаишникам. Я случайно подслушала их разговор, поэтому столько и знаю. Их, кстати, задержали и повезли в милицию.

– Да? – встрепенулся он, хватаясь за телефон. – В каком районе?

Я назвала. Он куда-то позвонил, что-то тихо сказал и вновь посмотрел на меня.

– Продолжай.

– Так все уже.

Босс вытащил из стола трубку и начал задумчиво набивать табаком, словно меня в кабинете уже и не было.

– Простите, босс, что вмешиваюсь в процесс, – робко проговорила я, – но не могли бы вы посвятить меня в то, чего я не знаю?

– А тут и посвящать не во что. Поздно вечером клиентка примчалась ко мне, после того как увидела в глазок, что тебя, бездыханную, заносят на плече в лифт какие-то люди. Через час она была у меня. И заявила, что теперь я просто обязан помочь ей прикончить мужа, потому что от этого зависит жизнь её матери…

– А моя жизнь как же?

– Извини, но это её не интересовало. Ещё она грозилась засадить меня за решётку за убийство матери и так далее, и тому подобное. Я испугался и уступил…

– Вы – испугались?! Ни за что не поверю.

– Придётся, – вздохнул он и принялся раскуривать. – Кстати, почему от тебя анашой пахнет?

– Бандиты обкурили. И что же вы ей посоветовали?

– Какая разница? Она сказала, что знает, где он находится, и может встретиться с ним в любое время. Я ей объяснил, что нужно делать. – Он посмотрел на часы. – С минуты на минуту она позвонит мне и сообщит, что муж мёртв. А потом приедет сюда, и мы с тобой подтвердим её алиби, если оно кому-нибудь вообще понадобится. Скажем, что она все это время, начиная со вчерашнего вечера, находилась здесь.

– А почему вы так уверены, что она сможет его убить?

– Сможет, – твёрдо сказал босс, попыхивая трубкой. – Она сможет.

– А как же её мать? Где она?

– Клиентка убеждена, что мать сразу отпустят, когда узнают, что Игорь мёртв.

– Но ведь это не так! – заволновалась я. – Лена ещё не в курсе, что муж обокрал дружков! Им деньги нужны, а не Игорь.

– Ну, где он, там и деньги. Ладно, хватит об этом. Иди принимай ванну, ешь, переодевайся или что ты там ещё собиралась делать.

– Ну уж нет, я подожду здесь. Не хочу, чтобы самое интересное опять прошло мимо меня. Я только переоденусь у себя и вернусь.

– Кстати, где мой именной пистолет?

– У Сатаны. Там же мои туфли и сумочка с паспортом.

– Надо заглянуть туда, – проворчал он. – Помнишь, где это?

– Помню. В Тушине…

Когда я уже заканчивала переодеваться, в кабинете у босса раздался звонок телефона. Застёгивая на ходу последние пуговички на блузке, я вбежала туда, и Родион включил спикерфон.

– Ну, что скажете? – спросил он.

– Все кончено, – упавшим голосом сообщила Лена. – Он мёртв.

– Отлично…

– Как вам не стыдно! – сквозь слезы воскликнула та. – У меня такое горе…

– Ах да, простите. Вы где сейчас? Вас что-то плохо слышно.

– Еду к вам. У меня мобильный всегда в машине.

– А он где?

– В лесу, недалеко от Люберец. Он там прятался у кого-то.

– А телохранитель?

– Тоже мёртв.

– Лихо. Патронов-то хоть хватило?

– Да, ещё одна обойма осталась.

– Хорошо, приезжайте сюда и приготовьтесь к тому, что мы тут же поедем обратно в Люберцы. Действуем, как договаривались. Жду.

Он положил трубку и довольно улыбнулся:

– Ну, разве я был не прав?

– Не пойму, чему вы радуетесь? Вы же, можно сказать, стали соучастником двойного убийства. Я бы на вашем месте сухари сушила…

– С какой стати? – Босс явно был не в себе от счастья, и это меня пугало. – Я сидел здесь, никуда не выходил, ты с клиенткой это видела, так что все в ажуре, дорогая Мария.

– А как вы объясните милиции её появление у нас?

– Очень просто. Муж пропал, попросила найти. А потом ей якобы позвонили неизвестные и сообщили, где можно найти мёртвое тело мужа. И не забывай, что теперь, в свете того, что ты мне рассказала, многое меняется.

– А почему вы не спросили у неё сейчас про деньги и наркотики?

– Всему своё время. А вот, кажется, и она подъехала…

…В сопровождении милицейской машины, набитой знакомыми боссу оперативниками, и машины «скорой помощи» мы подъезжали к небольшому лесочку, расположенному сразу за Люберцами вдоль Рязанского шоссе. Лена, теперь уже вдова, сидела в нашем джипе, в коричневой косынке, безутешная, раздавленная горем, свалившимся на её хрупкие плечи, и беспрестанно шмыгала носом. За весь путь никто из нас троих не произнёс ни слова. Только когда свернули с трассы и въехали в лес, она тихо кивнула:

– Вон там, где будка виднеется.

Наш небольшой кортеж продвинулся в глубь леса ещё метров на сто и остановился около строительного вагончика, забытого кем-то здесь ещё в доисторические времена. Окна были выбиты, крыша разодрана ветром и дождями, дверь висела на одной петле, и всюду, сколько хватал глаз, на поляне валялись пустые бутылки, консервные банки и прочий мусор. Рядом стоял ржавый мангал, врытый в землю кривыми ногами, и ветер разносил из него остатки сухого пепла. Похоже, совсем недавно тут кто-то баловался шашлычками.

Лена первая вышла из машины и замерла в нерешительности, стараясь не смотреть в сторону будки. Мы с боссом тоже вышли и остановились рядом, поджидая, пока подтянутся оперативники. Их было четверо: двое в гражданском и двое в мундирах.

– Ну и где? – хмуро спросил гражданский в сером плаще и шляпе. – Что они вам сказали?

– Сказали, в строительной будке, – чуть слышно бросила Лена и, закрыв лицо руками, разрыдалась. – Господи, да за что ж мне такое наказание…

– Ну-ну, успокойтесь, – пожалел её другой, в дешёвом костюме и кепке, дотронувшись до её сотрясающегося плеча. – Может, там и нет никого. Может, вас просто обманули, – и посмотрел на моего босса. – Ну что, Родион Потапович, потопали глянем, что ли?

Тот пожал плечами, поправил очки на носу и твёрдым шагом двинулся к дверям будки. Я, держа дрожащую Лену под руку, шла за ним, а остальные топали сзади. Остановившись на пороге, босс поглядел куда-то вниз на пол будки и тихонько присвистнул.

– Да, не повезло ребятам, – сказал он. Оставив Лену, я заглянула через его плечо и ужаснулась. Сразу у порога среди разбросанного всюду мусора лежал на спине, раскинув руки, здоровенный парень в костюме с красным галстуком. Лица и одной половины головы у него не было, только сплошное кровавое месиво, словно по нему стреляли из царь-пушки, а не из пистолета. Чуть дальше, между деревянными лавочками, прибитыми по периметру вагончика, лежал ещё один парень, меньших габаритов, тоже в костюме. Он лежал на животе, зажимая его руками, словно он сильно болел у него перед смертью, и открытыми глазами смотрел куда-то под лавку. Мне даже показалось, что он ещё жив, но кровавые пятна вокруг десятка рваных дыр в пиджаке говорили об обратном. Весь пол вокруг был залит кровью, словно тут резали свиней.

Высокий оперативник в шляпе, отодвинув меня в сторонку, прошёл внутрь, словно к себе домой, деловито присел над первым и пощупал пульс.

– Не дышит, – доложил он. – И уже остыл.

– Неплохо поработали, – задумчиво бросил второй, в кепке, уже разглядывавший решето на спине у второго трупа. – Раз, два, три, четыре… – начал он считать дыры. – Двенадцать пуль всадили. Ладно, зовите дамочку, пусть мужа опознает.

Милиционеры ввели под руки Лену. Взглянув красными от слез глазами на убитых, она страшно побледнела и начала задыхаться. Я просто диву давалась: надо же, какой замечательный талант в ней проснулся, а ведь босс говорил, что актрисы из неё не выйдет…

– Вон он, мой Игоречек, – простонала она, показав слабой рукой на дырявую спину, и тут глазки её закрылись, дыхание перехватило, и она упала на руки милиционерам уже без чувств.

– Отнесите её в нашу машину, – попросил босс и повернулся к гражданским. – Ну, какое точное время смерти, Василий?

– Часа два-три назад, – уверенно сказал мужчина в шляпе. – Стреляли из пистолета, может быть, из двух сразу. Убили, а потом ещё и добавили для верности. Стрелял дилетант, почти в упор.

– Как это произошло, есть мысли? Оба осмотрели место бойни, и тот, что в кепке, протянул:

– Ну, если судить по положению трупов, то ничего определённого сказать пока не могу – непонятно.

– Я тоже не въезжаю, как их могли застрелить таким образом. Похоже, они не сопротивлялись, а ждали, когда к ним подойдут и наставят свинцовых примочек. Тот, задний, должен, по идее, тоже на спине лежать, а так…

– Ладно, везите на экспертизу, – вздохнул босс. – И Вася, очень тебя прошу, купи ты уже, в конце концов, этим патологоанатомам коробку конфет или бутылку поставь. Я даже в долю войду, только чтобы побыстрее сделали.

– Ага, им только купи раз, так потом без пузыря и двери не откроют, – усмехнулся он. – Хорошо, Родион, постараемся.

– Поехали, Мария, – тоскливо проговорил Родион, бросив последний взгляд на пол вагончика. – У нас ещё кое-какие дела есть. А они тут сами справятся.

– Про деньги им скажите! – горячо зашептала я ему на ухо, когда мы вышли на крылечко. – И про наркотики. Они где-то здесь должны быть, пусть поищут.

– Идём, идём, – усмехнулся он. – Все найдут, если есть, не сомневайся…

* * *

– Ну что, Елена, рассчитываться будем? – вкрадчиво проговорил Родион, когда мы уже находились в кабинете. Лена с высохшими глазами, усталая и подавленная, сидела в кресле перед ним, и моё сердце разрывалось от жалости. Что там ни говори, но она сделала доброе дело – избавила мир от подонка, а судить её или нет – это уже проблемы Господа.

– Деньги у меня с собой, – сказала она, с готовностью открывая сумочку. – Вот возьмите, здесь пятьдесят тысяч, как и договаривались, – и протянула ему пухлый конверт. – Спасибо вам огромное за все. Только как теперь быть с дружками мужа?

– А никак. Будет официальное сообщение из милиции, что он и его телохранитель погибли в перестрелке с неизвестными конкурентами. О вас никто даже и не подумает.

– Боже, – встрепенулась она вдруг, – я же совсем забыла про маму! С ней-то что?

– Ну, вы ведь были уверены, что её опустят, когда узнают о смерти вашего супруга. Так что подождём. Кстати, позвоните ей домой, может, она уже и там.

Лена подошла к телефону и набрала номер. Через полминуты её лицо расцвело счастливой улыбкой, и она радостно заговорила:

– Мамочка, ты жива! Слава Богу! Я так рада! Когда эти сволочи тебя отпустили? Только что? Ах, мерзавцы! Да, не волнуйся, со мной все хорошо, только… – Лицо её сморщилось. – Только ты не волнуйся, мамочка, но Игоречка моего… – она всхлипнула, – убили сегодня-а-а-а! – и разревелась.

Понимая, что это шок от пережитого, а не жалость к убитому мужу, я кинулась к ней успокаивать, усадила в кресло, дала воды, а босс положил на рычаг трубку и с улыбкой наблюдал за суетой перед своим столом. Я даже показала ему глазами, мол, как вам не стыдно насмехаться над чужим горем, но он даже не поморщился. Лена уже немного пришла в себя, и тут зазвонил телефон. Босс снял трубку, что-то выслушал, довольно кивнул, положил её обратно и посмотрел на Лену.

– Ну, теперь можете спокойно возвращаться домой. Все, кто хотел доставить вам неприятности, уже арестованы, в том числе и Сатана. Так что забудьте обо всем и передавайте привет маме. Прощайте.

Улыбнувшись напоследок нам обоим, Лена выплыла из кабинета. Вскоре мы услышали, как отъехала её спортивная двухместная «Тойота».

– Ну хоть теперь-то наконец вы расскажете мне, как организовали убийство Игоря? – спросила я, сгорая от любопытства. – Я ведь с ума сойду!

Посмотрев на меня долгим взглядом, босс пробурчал:

– Никакого убийства я не организовывал.

– Как?! А трупы?

– Трупы появились ещё три дня назад. – Он опять принялся за свою трубку. – Видишь ли, Мария, имей ты на плечах такую же голову, как у меня, ты бы давно раскусила эту парочку. Хотя, должен признать, без тебя все могло бы закончиться и не так гладко.

– Не мучайте меня, босс! О чем вы говорите – я не понимаю.

– Тогда слушай. Я расскажу тебе, как примерно было дело. Три дня назад Игорь с телохранителем, взяв деньги у Сатаны, поехал к себе домой за наркотиками, где он их обычно хранил перед передачей. Там его уже ждали жена с тёщей. Жена, конечно же, знала, что он приедет с деньгами, потому что накануне привёз домой наркотики – он всегда так делал.

– Но ведь Лена говорила, что он не бывает дома?

– Она нам тут многое наговорила. На самом деле твоя Лена молилась на него, они жили тихо и мирно, никто её не подкладывал под своих дружков и не сажал на иглу – она кололась с тринадцати лет вместе со своей наркоманкой-матерью, которая стоит на учёте.в наркодиспансере и не вылезает из больниц. Но бедный Игорь даже не подозревал об этом и о том, что они потихоньку таскают у него небольшие дозы. Так вот, тёща накормила их супом с грибами и хорошей порцией мышьяка – это только что показало вскрытие. Вместе они это придумали или мама сама проявила инициативу – сейчас неважно. Главное, что потом, когда несчастные начали кричать от боли, женщины хором им подпевали, делая вид, что в квартире обыкновенный скандал. А на самом деле они заглушали крики умирающего мужа и его телохранителя. Как я тут выяснил, тёща в своё время работала на Люберецком хладокомбинате. Уже под утро, когда богатый зять с охранником умерли, они стащили их вниз, погрузили в машину и отвезли в холодильник на этот комбинат, где они и пролежали вместе с коровьими тушами до сегодняшнего дня. Потом Лена явилась к нам и рассказала свою историю, от которой у тебя так содрогнулась душа. Им нужно было как-то легализовать убийство, чтобы и бандиты ничего не заподозрили, и милиция не подкопалась. А чтобы я не смог отказаться, мамаша решила устроить ещё и собственное похищение с обменом на дочь, но просчиталась. Лена ничего не знала об этом, решила, что мать и вправду кто-то похитил, а потому упала в обморок. Мать сидела внизу вместе с нанятыми ею же бандитами и ждала, что сейчас Лену увезут, а она поднимется к тебе и скажет, что, мол, вы во всем виноваты, а потому научите, как убить зятя, чтобы спасти дочь. Но появилась ты, она запаниковала, а потом сама увезла всех похитителей на их же машине. Все это время дружки Игоря считали, что он смылся с деньгами и наркотиками. Они даже решили со злости перестрелять всех, включая Лену, меня и несчастного Ваню. Когда тебя увезли к Сатане, Лена прибежала ко мне вся в слезах и на коленях умоляла дать ей смертоубийственный рецепт, неся какую-то ахинею про пейджер мужа. Я дал. Причём она даже не подумала о том, что точно это же она могла спокойно сделать и сама. Сегодня утром они перевезли трупы из холодильника в вагончик, расстреляли их из пистолетов. Патронов, как ты видела, они не жалели. Бычьей крови, впрочем, тоже. Вот в принципе и все, исключая мелкие детали. В этой истории мне жалко только одного человека – Ваню.