Текст книги "Будда"

Глава 5

Шуддходана в праздничном одеянии стоял в центре тронного зала и держал в руках бодрствующего младенца. В зале присутствовали еще несколько человек придворных. Они стояли группами и мило беседовали.

Слуги на входе, открыли резную золотистую дверь, пропуская вперед старца, одетого в белую накидку индусского покроя, и шаровары. Несмотря на преклонный возраст, его прямая осанка и проницательный взгляд, говорили о неиссякаемом внутреннем огне. Асита, приближенный к королю мудрец, служащий верой и правдой не одному поколению Шакьев, обладал даром ясновидения и мог рассказать о будущем любого человека. Несмотря на столь ценный дар, Мудрец пользовался им лишь в исключительных случаях. Он любил повторять, что человеку дан небом определенный путь, чтоб каждый день он мог радоваться его сюрпризам, крепчая духом и набираясь опыта.

Его доброе лицо, испещрённое морщинами, излучало мудрость. Придворный мудрец, улыбаясь и постоянно поглаживая свою длинную седую бороду, приблизился к Шуддходане. Склонившись над младенцем, он внимательным взглядом окинул малыша, и, судя по всему, остался доволен увиденным.

Шуддходана глаз не сводил с Аситы, словно пытаясь проникнуть в мысли старца.

– Ну, Здравствуй, Асита! – первым прервал затянувшуюся тишину король, – Как же я рад тебя видеть. Как тебе мой наследник?

Старец вежливо поклонился королю и произнес своим глубоким низким голосом: -Приветствую тебя Шуддходана, повелитель рода Шакьев. Прекрасный мальчик. Он очень похож на своего отца!

Комплимент старца попал в самое сердце короля. Шуддходана распрямил гордо спину, и его лицо засияло от счастья.

Шуддходана осторожно передал младенца в руки Асите. Тот аккуратно прикоснулся к малышу старыми, но еще крепкими руками, и взял его на руки. Похоже, ребенку мудрец пришелся по душе. Он сразу же оживился в его руках и, несмотря на столь ранний возраст, сделал неуклюжую попытку схватить его за бороду.

– Благодарю Ваша Светлость за оказанную мне честь – прикоснуться к столь ценному для нас всех подарку небес.

– Ну а, что ж нам поведают небесные светила, Асита? – нетерпеливо произнес Шуддходана.

– Совсем маленький, а уже столь смышлёный взгляд, – медленно проговорил мудрец, внимательно рассматривая, веселящегося на его руках, младенца, – Чует мое сердце, государь, что большое будущее у нашего принца. И, бросив вопросительный взгляд на короля, продолжил:

– Можно мне его распеленать, Повелитель?

Асита обвел взглядом просторный зал в поисках удобного для этого места. В высокие своды зала, упирались большие мраморные колонны, с вырезанными на них сценами охоты. Зал утопал в роскоши. Золотые фрески на стенах, на полу ковры и огромные старинные напольные вазы, говорили о несметном богатстве его владельца.

По лицу Шуддходаны пробежала тень тревоги. Что-то ему не понравилось в просьбе мудреца.

– Конечно, Асита, только зачем все это? Тебе ведь не нужны глаза, чтобы увидеть его будущее. Или я чего– то не понимаю? – добавил он с легкой иронией в голосе. Лицо старца оставалось невозмутимым.

– Нет, нет….Повелитель, Все в порядке. Я просто хотел лишь убедиться кое в чем….

Король указал жестом в сторону своего роскошного, исполинских размеров, трона.

– Сюда Азита. – Вот его место. Пусть привыкает.

Асита, бросив странный взгляд на лицо Шуддходаны, от которого у короля застыла кровь в жилах, грациозно направился к трону. Шуддходана пошел за ним.

Придворные советники стояли, не шелохнувшись, словно боясь упустить малейший жест или слово, случайно оброненное мудрецом.

По выражению лица Шуддходаны было понятно, что ему не нравилось это напряжение, витающее в атмосфере. Он жестом повелел всем удалиться и оставить его наедине с наследником и Аситой. Придворная знать разочарованно побрела к выходу, стараясь делать это бесшумно. Изредка был слышен только скрип половиц.

Тем временем, Асита уложил на трон младенца, осторожно разворачивая его кружевное одеяло. Высвободив голое тельце наследного принца, мудрец внимательно осматривал каждый сантиметр весело барахтающихся в воздухе, его маленьких ручек и ножек.

Шуддходана стоял рядом и не спускал глаз с сына. Все его тело было напряжено, а проницательный взгляд выражал беспокойство. Он нервничал, непрерывно теребя, золотую подвеску в форме солнца, видневшуюся в глубоком вырезе его белоснежной шелковой рубахи.

– Ну, что ты там видишь, мудрейший?

– Не знаю, как Вам и сказать…. все хорошо… просто….-, промямлил неуверенно в ответ Асита и заплакал.

– Сейчас же говори! Приказываю тебе! Беду какую узрел ты в будущем?! – вращая налитыми кровью глазами, закричал Шуддходана. – Хватит испытывать мое терпение!

– Да что вы, Повелитель. Все хорошо, – пытался успокоить его мудрец,

– Так что же ты плачешь, старик? – спросил Шуддходана более мягким тоном.

– Плачу я от радости и печали, государь. От радости за блестящее будущее, уготованное вашему наследнику, и от печали, что я не доживу до этих счастливых дней.

– Ну, давай рассказывай! – нетерпеливым голосом произнес король.

– Предначертано небом принцу два пути. – продолжал мудрец, – Вот я и пытаюсь разобраться, что это все значит!

Шуддходана, немного успокоившись, сменил тон:

– Давай вместе попытаемся разобраться, Асита.

– У сына твоего, Государь, блестящее будущее. Какой бы путь из двух, он не выбрал.

Шуддходана с облегчением выдохнул и тут же выпрямил спину. Сияние счастья, появившееся на его лице, уступало лишь разве что солнцу. К Шуддходане вмиг возвратилась королевская стать. Старец продолжал вещать:

– Станет он либо Великим учителем, которого будут помнить долгие века…. после его смерти! Либо Великим правителем, достойным наследником престола рода Шакьев.

Предсказания старца пришлись явно не по душе королю. На его лицо снова наползла тень тревоги. Руки короля непроизвольно сжались в кулаки, и он дал выход раздирающему его грудь гневу:

– Да что ты несешь такое, Асита? Ты видимо уже от старости из ума выжил? – не стеснялся он в выражениях. – Какой такой учитель? Какие века? Мне сейчас нужен наследник! Не для того мне сына небо послало, чтоб я его миру дарил! Он – мой! Ясно?

Шуддходана подскочил на месте, бросился к сыну и принялся неуклюже его запеленывать. Кое-как справившись с непривычным занятием, король взял малыша на руки и, прижав его к груди, словно загнанный в ловушку зверь, отошел на безопасное расстояние от Аситы.

Мудрец с достоинством выдержал паузу, избегая накала страстей и продолжал спокойно говорить:

– В этот мир мы приходим в одиночестве, государь, в одиночестве из него и уходим. Зря вы так нервничаете, повелитель… Я повторяю: новорожденный принц может стать достойным наследником вашего престола. Это возможено, но лишь при условии, что принц никогда не выйдет за пределы ворот вашего замка.

Шуддходана немного успокоился и, ослабив оборону, медленно приблизился к Асите.

– Ну, за что мне такое наказание, Асита? Майя никак в себя не придёт после родов. Теперь еще и сын – йоги! Уверен ли ты в сказанном, старик? – проговорил он, тяжело вздыхая.

Асита опустил в пол глаза. Первый раз в своей жизни он не был уверен в правильности своих слов. Он мог увидеть будущее любого и, судя по всему, он узнал еще о том, о чем пока еще не мог догадываться Шуддходана….

У Аситы сжималось сердце от сострадания к Шуддходане, от увиденного. Тяжелые испытания уготовила королю судьба, и они уже не за горами. Старец, стараясь тщательно скрывать от внимательного взгляда короля обуревающие его эмоции, прошептал:

– До сегодняшнего момента я еще вас не разочаровывал точностью моих предсказаний, государь. На теле наследника есть 32 признака, подтверждающих сказанное мной. Спросите еще и других мудрецов, если желаете, повелитель.

Шуддходана, принялся ходить из угла в угол, нервно тряся испуганного младенца. Он был озабочен и напуган пророчеством ясновидящего. Его интуиция говорила, что старик Асита что —то недоговаривает ему. Но не мог же он заставить старца силой признаться ему во всем.

Король привык всегда в жизни добиваться своего, но перед судьбой и Аситой он чувствовал себя бессильным.

Малыш вдруг притих и не сводил глаз с недовольного лица своего отца. Его губки кривились, предвещая выход его тревоги, готовой вот– вот вырваться наружу. Шуддходана бросив озабоченный взгляд на свое чадо, и, заметив несчастное выражение крохотного лица, сделал над собой усилие и взял себя в руки. Его взгляд смягчился и, на лице появилась слабая улыбка.

– Хорошо. Обязательно спрошу и у них. Прости, но не могу поверить я в это, Асита, – произнес он, бросая строгий взгляд в сторону старца.

– Ваше право, государь. – Позвольте лишь дать вам один совет – назовите сына – Сиддхартха, государь, – промолвил старец. – Сиддхартха – достигающий своей цели. Имя многое может рассказать о его владельце. Оно ведь не случайно приходит к новорожденному.

Шуддходана, бросив нежный взгляд на своего отпрыска, медленно произнес:

– Сид – дхар-тха… По моему, звучит не плохо. А, сын?

Шуддходана склонив голову над ребенком, с обожанием стал рассматривать его улыбающееся личико.

– Смотри, Асита, моему сыну оно тоже нравится.

Сиддхартха

***

На дворцовой площади все было готово к представлению наследника подданным королевства. Конная рать при полном параде выстроилась по периметру дворцовой площади. Сабли в боевой готовности, поблескивали в лучах восходящего солнца. Кони перебирали ногами, словно никак не могли дождаться боя. Толпа придворных в ярких одеждах с нетерпением ждала появления наследного принца. При малейшем шуме собравшиеся придворные поднимали головы и смотрели вверх.

Наконец, на балконе появился Шуддходана. Он был при полном параде и в отличном настроении. Король с гордостью поднял на вытянутых руках младенца, показывая его толпе. Маленький принц с удивлением смотрел вниз на кричащую толпу. Он был спокоен. Новорожденному еще был неведом страх высоты. Малыш с интересом обозревал собравшуюся внизу толпу, время от времени вопросительно поглядывая на отца широко открытыми глазами.

– Сиддхартха! Мой сын Сиддхартха, – кричал громовым басом Шуддходана и строй военных дружно вторил ему в ответ:

– Да здравствует наследный принц! Да здравствует наш король!

В спальне на кровати под балдахином лежала королева Майя. Несколько дней назад ее перевезли во дворец, но состояние ее с каждым днем лишь ухудшалось. Осунувшийся Шуддходана с потухшим взглядом ходил из угла в угол, укачивая на руках завернутого в яркое покрывало Сиддхартху.

Ребенок бодрствовал, несмотря на столь поздний час. Король, склонив над ним голову, пытаясь понять ход мыслей младенца, шепотом произнес:

– Что же ты никак не уснешь, сынок? Хорошо….пойдем тогда к маме.

Стараясь не шуметь, он приблизился к изголовью кровати, где на приподнятой высоко подушке покоилась голова находящейся в полузабытьи Майи. Она не шелохнулась. Тело ее безжизненно лежало на кровати, прикрытое расписной шелковой простыней. Струящийся мягкий свет масляного светильника подчеркивал ее измученное лицо и темные круги под глазами.

Шуддходана аккуратно положил младенца на подушку рядом с Майей. Маленький принц вдруг оживился и, улыбаясь, протянул вперед ручки, словно пытался ухватить кого– то невидимого. Шуддходану вдруг накрыла тревога и плохое предчувствие сжало в тисках его сердце. Он не мог представить себе жизнь, без любимой жены и сегодня, в первый раз со дня их знакомства, эта ужасная мысль не выходила из его головы. Как он ни старался гнать ее прочь, она возвращалась всякий раз, как только его взгляд останавливался на неподвижном лице любимой Майи.

Король тихонько присел на край кровати у изголовья жены. С нежностью он смотрел на лицо угасающей Майи, словно пытался запечатлеть в своей памяти столь дорогие его сердцу черты. Он осторожно взял ее безжизненную руку и нежно прижался к ней губами. Голова короля поникла и, прижавшись всем телом к Майе, он прошептал:

– Родная, любовь всей моей жизни, прошу тебя, не покидай нас! Я готов отдать свое царство в обмен на твою жизнь.

Шуддходана тяжело выдохнув воздух, и с сожалением в голосе добавил:

– Знать бы еще кому…..

Он потянулся ко лбу Майи для поцелуя и в этот момент вдруг осознал, что все кончено. Его любви и семейному счастью пришел конец.

На его глаза навернулись слезы. Он прикрыл руками искаженное горем лицо, стараясь скрыть свою слабость от проницательного взгляда, лежащего рядом Сиддхартхи.

Первый раз в жизни, он дал волю слезам, выносящим из глубин его души, безмерную боль постигшего его несчастья. Ребенок тоже почувствовал постигшее их горе. Малыш громко заплакал. Маленькая головка Сиддхартхи, покрытая черным пушком, делала попытки оторваться от подушки, но еще слабая шея не хотела поддаваться. Захлебываясь пронзительным криком, Сиддхартха продолжал тянуться обеими ручками в сторону своей бездыханной матери. В воздухе витало дыханье смерти, и безудержный плач двух, убитых горем коронованных мужчин отскакивал эхом от стен, погруженного в сон дворца.

Глава 6

В лучах заходящего солнца, на водной глади реки плавно качался украшенный разноцветными цветами, плот. На нем лежала мертвая Майя. Ее нежный, безжизненный лик утопал в благоухающих белых розах. Она была одета, как и подобает королеве, отправляющейся в свой последний путь…. По берегу реки ветром разносился женский плач..

Шуддходана стоял у кромки воды, держа на руках, завернутого в кружева, сына. Сиддхартха проявлял беспокойство и капризничал. Чуть подальше от Шуддходаны виднелась фигура все еще беременной Праджапатти. Ее лицо, наполовину было прикрыто вуалью, скрывающую ее заплаканные глаза. Рядом с ней стояла их дочь Сундара. Чуть поодаль стояла толпа из родственников и придворных.

Течение реки медленно уносило в последний путь плот с любимой всеми королевой. Он увлекал за собой плавающие на воде венки живых цветов, украшенные, мерцающими свечами.

Шуддходана, был похож на каменное изваяние. Горе утраты изменило его до неузнаваемости. Видно, что Шуддходане непросто было скрывать от подданных свои чувства. Королевский чин заставлял его, даже в таком тяжелом случае, держать себя в руках.

Вдруг, совсем близко от его лица, пролетела огромная летучая мышь. Король вздрогнул от неожиданности и испуга. Он, словно коршун, распластавший крылья над своим гнездом, машинально прикрыл своим телом, напуганного младенца.

– Пошла вон, смерть – воровка. – крикнул он вслед ни в чем не повинному животному. Шуддходана с детства не мог терпеть летучих мышей, зловещий вид которых, ассоциировался у него с потусторонним миром.

Сиддхартха зашелся в плаче. К ним подошла пожилая няня, и Шуддходана, нехотя передал ей в руки, плачущего младенца. Провожая их взглядом, он увидел Праджапатти. Король заметил, что с ней творится что-то неладное. Шуддходана, быстрым шагом направился в ее сторону. Стоящие на его пути придворные расступались, уступая ему дорогу. На лице Праджапати появилась гримаса боли. Шуддходана приблизился к ней вплотную и, грубо взяв ее за локоть, склонившись к ее уху, спросил:

– Что происходит? Вам плохо?

– Похоже, у меня отходят воды, Повелитель, – извиняющимся голосом промолвила она. Шуддходана, закатив глаза к небу, произнес:

– О небо, как это не вовремя. И за что только мне все эти наказания?

– У Вечности времени не существует. Все идет своим чередом и по предписанному ею плану. Жизнь сменяется смертью….Смерть дарит жизнь. И нет начала…. И нет конца у ее игры….– раздался, словно ниоткуда, голос Аситы. Шуддходана, оглядевшись по сторонам, убедившись, что рядом старца нет, подумал, что начинает сходить с ума.

***

Шуддходана стоял у кромки воды все в той же позе, словно еще не уходил с похорон. Он смотрел на лунные блики, плывущие по воде. Кругом было тихо, только стрекотанье сверчков и легкое шуршание речной воды о песок нарушало тишину.

Шуддходана повернулся и, словно в забытьи, направился в сторону небольшого склепа, выложенного из песчаника. Подойдя вплотную ко входу, он нагнулся и, раздвинув занавески, прошел внутрь.

В полумраке склепа, освещенном догорающей одинокой свечой, на глиняной поверхности стены красовался портрет Майи. Талантливый художник передал с невероятной точностью ее лицо, подчеркнув ангельские черты лица королевы. Выражение ее необыкновенных глаз вызывало ощущение, что она живая. Повсюду разносилось благоухание белых цветов жасмина и аромат ароматных палочек.

От спертого воздуха и пряного запаха благовоний, перед глазами Шуддхаданы поплыли круги, и он едва не потерял равновесие, вовремя схватившись за выступ в стене.

– Прости, родная, что не уберег тебя….Прости, что бессилен я перед смертью.

Шуддходана, медленно открыл украшенный вензелем кошель и достал из него фигурку слоника. Все того же белого слоника с сапфировыми глазами. Повертев его в руках и бросив взгляд на портрет Майи, он оставил фигурку под портретом.

Глава7

Шудходана стоял у окна со скрещенными руками на груди. В его позе ощущалась решительность и важность, от только что принятого решения. Он не хотел пережить горечь утрат во второй раз. Поэтому король принял решение, которое позже ему будет очень дорого стоить. Но сейчас все его мысли витали вокруг наследника и его счастливого будущего.

Раздался стук в дверь, и в зал, друг за другом, вошли дворцовые советники. Шуддходана строго взглянул на них. Вошедшие мужи отвесили ему низкий поклон и замерли в ожидании указаний.

– Приветствую вас, мои верные подданные.

Пронзительный взгляд его глубоко посаженных глаз, пробежался по лицам приглашенных. Не откладывая дел в долгий ящик, Шудходана приступил сразу к главному:

– Слушайте меня внимательно. С этого момента, в моем дворце не должно быть ни одного больного или немощного старика! Мой наследник не должен прикасаться даже мыслью к болезням и страданьям. Хочу, чтоб его очи лицезрели лишь радость этого мира, а его сердце никогда не познало бы боли утрат.

Он выдержал паузу, обводя взглядом лица приглашенных, словно хотел удостовериться, понимают ли они его слова.

– По такому случаю, приказываю вам заняться созданием рая на территории моего королевства.

Шуддходана на минуту замолчал и, окинув оценивающим взглядом растерянные лица советников, продолжал:

– Да, и еще… никогда….вы слышите? Никогда и ни под каким предлогом Сиддхартха не должен выходить за пределы королевских ворот!

Громкий бас короля эхом отражался от высоких сводов приемной. Советники, словно застывшие мумии, не сводили преданных взглядов с лица своего повелителя, хлопая удивленными глазами.

– Вопросы есть? – произнес король.

Среди приглашенных советников наступило оживление. Чанна смахнул со лба выступивший пот.

– Ну что ж, раз вопросов нет. Можете идти и приступать к своим обязанностям.

Шуддходана, сделал жест рукой, указывая им на входную дверь.

– Чанна, а ты задержись….

Пока остальные придворные покидали приемную, Чанна подошел к королю. Он был спокойным и уверенным в себе молодым мужчиной. Высокий, лет двадцати пяти, его яркая внешность непроизвольно притягивала к себе взгляды. Его всегда приветливое выражение лица, источало обаяние и доброту. Он был честным и смышлёным малым и с рождения был беззаветно предан королю и его семье.

– Слушаю Вас, государь…. —произнес он спокойным голосом.

– Отныне ты приставлен к наследнику и, будешь следовать за ним по пятам…. как тень, понятно? И будешь докладывать мне о каждом его шаге!

Чанна растерялся.

– Смею заметить, Ваше величество, но ведь принц столь мал. Он и ходить-то еще не научился, – пробормотал он.

Шуддходана запрокинул назад свою голову, заливаясь громким смехом, обнажая ряд красивых белоснежных зубов. Вволю насмеявшись, он произнес:

– Эх, Чанна, нравится мне твоя наивность!

В следующее мгновение его лицо нахмурилось и сделалось суровым.

– Я сказал тебе – как тень! – прошипел он сквозь зубы, – Малейший шаг в сторону, будет тебе стоить очень дорого, Чанна! С завтрашнего дня ты не сводишь глаз с наследного принца! Ясно?!

Глава 8

По всей территории дворца разносились крики снующих солдат, подгоняющих толпы местных жителей. Горечью и тоской были пронизаны лица людей, покидающих родные стены королевства. Им не повезло. Похоже, их внешний вид, подточенный тяжелой работой и временем, не пришелся по душе военачальникам. Сбитая с толку придворная челядь бегала по территории замка, таща за собой предметы обихода. Один здоровенный военный волоком тащил за костлявую руку немощного старика. Другой сдерживал всем телом бившуюся в истерике, молодую женщину. Ее заплаканное лицо выражало негодование и горе.

– Отец……Отпустите меня, изверги, – неистово кричала она, заламывая руки, пытаясь оттолкнуть удерживающего ее у входа в дом, бесчувственного воина.

– Дайте мне пойти с отцом, он ведь болен и один не выживет! Ничего святого у вас нет!

Никому вокруг не было дела до их горя, каждый житель, был озабочен своей судьбой и внезапно свалившимся на него несчастьем.

Ни один человек, не застрахован он внезапного расставания со своими накопленными за всю жизнь, материальными благами. В одно мгновение, оказавшись голым на улице, он, словно просыпается от тяжелого сна и задает себе вопрос – что же тогда представляет собой истинную ценность в нашей, наполненной страданьями и непредсказуемостью, жизни?

Военные продолжали сгонять людей в колонну, двигающуюся к воротам. Процессию завершала пара дышащих на ладан повозок. Они были загружены доверху домашней утварью и в любой момент, могли развалиться на ходу. Старые лошади, запряженные в повозки, еле переставляли ноги, вызывали жалость своим истощенным видом.