Текст книги "Суббота Воскресенского"

4

Женька не знала, почему так на него злилась. Наверное, это все из-за навязчивости. Она терпеть не могла навязчивых людей. Которые не понимают с первого раза. А уж такие упакованные – тем более.

Хотя, надо признать, какао было вкусное. И в целом ход с подарком получился очень трогательным. Женька и забыла, когда в последний раз получала именно трогательные подарки. От Ариадны не в счет. Та растопит сердце кому угодно.

Выехав на дорогу, Женя пристроилась за белой «Тойотой». День стоял замечательный. В такой день сидеть дома – преступление. Может, вытащить на прогулку Ариадну? Вот сейчас домой приедет, душ примет, переоденется и пригласит подругу на променад.

Насладиться своей прекрасной идеей Женьке не дали. Серый «Порше» пристроился слева на соседней полосе и, похоже, собирался ее сопровождать. Женя снова начала злиться. Если человек не понимает с первого раза, ну ладно – бывает, со второго – он тупой. В сером «Порше» ехал непроходимый тупица. И даже подавал какие-то знаки. Женя демонстративно не смотрела в его сторону, она смотрела на дорогу, упрямо подняв подбородок. Что-что, а поднимать подбородок – упрямо, гордо, сердито – она умела. В общем, подняла его и ехала вперед, а потом свернула в переулок. А Дан вместо того, чтобы продолжить свой путь, тоже свернул и, догнав, стал прижимать «Мазду» к обочине! Воспользовался пустой узкой дорогой. Гад. Женька затормозила. Выйти она не могла – наглец ее запер, поэтому просто опустила стекло и прокричала:

– Ты совсем уже офигел? – Женьку трясло от злости, и выражения она не выбирала. – Что ты себе позволяешь, придурок?

– Я подумал, что в рюкзаке на крыше твоей машины есть что-то ценное. Загляни наверх при случае.

После этого он поднял свое стекло и тронулся с места. А Женька осталась сидеть в машине, дрожа от негодования, ярости и чуть-чуть из-за неудобства. Она и правда забыла про рюкзак, а там… Там все! Паспорт, банковская карта, телефон… по-хорошему, надо бы поблагодарить парня, но… А нечего было прижимать ее к обочине! Сам виноват.

«Порше» уже давно скрылся из вида, Женька вздохнула и вышла из машины.

Придурок – он придурок и есть.

Ярко-оранжевый спортивный рюкзак мирно лежал на крыше автомобиля, терпеливо ждал, когда его снимут. Женька сняла. Открыла. И на всякий случай проверила, все ли на месте. Конечно, все было на месте. Положив рюкзак на пассажирское сиденье, она вернулась в машину и продолжила свой путь.

А день за окном шептал.

Еще светло, еще тепло, бери подругу, иди на прогулку…

На светофоре Женька вынула из рюкзака телефон и набрала Ариадну.

– Привет, – сказала после соединения. – Что делаешь?

– Страдаю.

– Почему?

– Я на днях встретила свою первую любовь.

– О-о-о… Это повод встретиться. Я тут подумала, а не прогуляться ли нам?

– У меня есть предложение получше. А не напиться ли нам?

– Тоже вариант, – согласилась Женька.

– В общем, езжай ко мне и купи по дороге просекко.

5

Встреча с Марком никак не хотела забываться. Ариадна всячески старалась выкинуть ее из головы. Давно известно, что лучшее лекарство от чего угодно – это работа. Ариадна нырнула в работу, как спортсмен по прыжкам в воду в бассейн, – стремительно и смело.

Подушки были пошиты в срок, заказчик остался очень доволен. На повестке дня стояли шторы в горошек и лоскутное одеяло. Дел невпроворот. Тем не менее от мыслей о Марке эти дела не спасали.

Он так и не позвонил. Оно и понятно, вежливые слова при неожиданной встрече. Все так обычно и обмениваются телефонами, чтобы потом не позвонить.

Но каким Марк стал! Он и в школе-то был номер один, а теперь… Не парень – мужчина. Высокий, светловолосый, поджарый, с тонкими чертами лица и низким голосом. А когда улыбается – слегка щурится.

Боже-боже-боже, как жить дальше?

С этого вопроса Ариадна начинала каждый свой день после роковой встречи. Этим же вопросом она его и заканчивала.

Короче говоря, просекко, привезенное подругой, было как нельзя кстати.

– Ну, рассказывай, – скомандовала Женька, расположившись на кухне.

К тому времени на столе в желто-синих тарелках уже лежали виноград, бутерброды с колбасой, сыр и салат из крабовых палочек, приготовленный на скорую руку. Все знали, что крабовые палочки делаются из минтая, но это не умаляло их достоинств. Женька этот салат просто обожала. Ей, которой с детства не разрешалось есть майонез, теперь можно было отрываться по полной программе.

– Я влюбилась, – сразу выложила Ариадна всю правду, раскладывая салат по пестрым тарелкам.

– Та-а-ак, – Женька почесала кончик носа. – И кто он?

– Мой бывший одноклассник, и мне с ним ничего не светит, – вздохнула подруга.

– Откуда такие упаднические настроения?

– Это не упадничество, это правда жизни. К тому же ему строила глазки Надин. А если Надин кому-то строит глазки, то тут без вариантов.

– Это мы еще посмотрим, – пробормотала Женька и начала открывать бутылку с шампанским.

В этом деле она была мастер. Послышался легкий хлопок, и игристое побежало по бокалам на тонких ножках.

– Главное, не унывать и верить в свою удачу, – провозгласила Женя и вспомнила парня, который, похоже, тоже верил в свою удачу и на которого она сегодня от души накричала.

А ведь если бы не он, ее любимый оранжевый рюкзак, в котором вся жизнь, мог бы слететь с крыши машины и быть навсегда утерян.

А она даже «спасибо» не сказала. Нехорошо. А потому что сам дурак. Человеческого языка не понимает.

Женька сердито ополовинила бокал и закашлялась – колючие пузырьки защекотали горло.

Ариадна сидела, подперев ладонью щеку, и задумчиво жевала виноград.

– Я, когда влюбляюсь, такая дура становлюсь. Все время что-то себе выдумываю, выдумываю, а потом оказывается, что фантазии не имеют ничего общего с реальностью. Вот сейчас думаю, может, я Мишу и не любила вовсе? Может, я просто выдумала эту любовь? Ну, что я его люблю, что он меня…

– О-о-о… Ты лучше салат ешь. Знаешь, философия до хорошего редко доводит, поверь. А салат очень вкусный, – и Женька от удовольствия закрыла глаза, добавив с полным ртом: – Сногсшибательный.

– Но Марка я не придумала, – Ариадна последовала совету подруги и принялась за салат. – Я в него еще в школе была влюблена. Он был капитаном нашей футбольной команды.

– Если футболист, то точно не аспирант.

– И?..

– Ты сама говорила, в аспи рантов влюбляться нельзя. А на футболистов это правило не распространяется, так что… За футболистов!

И она подняла свой бокал.

Гулять они все-таки пошли, но уже когда начало темнеть. Было решено испечь яблочный пирог, а муки в доме не оказалось. В итоге подруги отправились покупать муку в соседний супермаркет, а вернулись с мороженым и с букетом из только начавших опадать кленовых листьев.

После шампанского Женька садиться за руль не могла, в этом плане она была кремень, поэтому осталась ночевать у Ариадны, чтобы утром, приняв душ и выпив кофе, поехать домой переодеться и потом на работу.

– Но вообще, – сказала она, уминая после прогулки мороженое, – футболисты – ребята представительные. И порой даже отличные семьянины.

– Потому что не аспиранты, – согласилась Ариадна.

6

Телефон в воскресенье молчал. В субботу еще звонили по поводу рекламы сезонной линейки вкладов, а в воскресенье уже нет – все ушли на выходной.

В квартире было тихо, сын куда-то уехал. Полина ходила по дому, решая, что лучше – почитать книгу или посмотреть кино. В итоге она набрала в ванну воды, добавила туда ароматной соли и разрешила себе расслабиться. Без книги и без кино.

Тело расслаблялось, а мозг продолжал работать. На повестке дня: Отрадное-Черкасское и позавчерашнее совещание.

За Агнией стоит финансовый директор, за Полиной… никто. Разве что опыт и былые заслуги в глазах Свешникова. Но это вещи скоро забываемые.

Вода в ванне медленно остывала, запах иланг-иланга успокаивал. Все же воскресенье – отличный день недели.

После ванны захотелось кофе, а после кофе Полина сделала звонок.

– Олег Дмитриевич, извините, что звоню в выходной.

– Ничего страшного, слушаю вас, Полина Александровна.

Все-таки просто по имени общаться не получалось.

– Я по поводу усадьбы. Очень бы хотелось на нее взглянуть своими глазами и в вашей компании. Кажется, наше руководство заинтересовалось этим проектом. Есть вероятность получить финансирование.

– Думаете, удастся? – в голосе на том конце послышался интерес.

Они оба прекрасно понимали, что Отрадное-Черкасское – не самый выгодный вариант.

– Скажу откровенно, наш конкурент силен, но побороться можно. Однако без вашей помощи, боюсь, не справлюсь.

Он помолчал несколько секунд, а потом ответил:

– Хорошо. Но смогу только в следующие выходные. Суббота устроит? В этот день у меня нет занятий.

– Да, вполне.

– Тогда созвонимся ближе к концу недели.

– Спасибо, Олег Дмитриевич.

– Мы договорились просто Олег.

После разговора Полина смотрела на отключенный телефон и думала о том, что, похоже, в ее жизни и правда нет ничего, кроме работы.

Воскресенье, выходной, она звонит человеку и договаривается с ним о встрече в следующие выходные. По работе.

Надо все-таки решать: кино или книга? Или поход по магазинам?

От решения вопроса ее спас приход сына.

– Как дела? – спросил он, целуя Полину в щеку.

– Нормально.

– Я купил спагетти, сейчас замутим спагетти с грибами под сливочным соусом.

– Звучит очень вкусно.

Даня ничего не ответил, только кивнул и прошел с пакетами из супермаркета на кухню.

Как же он все-таки похож на ее бывшего мужа! Высокий, темноволосый и… легкий. С Даней было легко.

И с Андреем тоже было легко. У них был студенческий брак. Она – первокурсница, он – выпускник. Брак по залету. Она не решилась сделать аборт, боясь будущего бесплодия, он сказал, что надо жениться. Любовь была. Такая, которая бывает только в молодости, когда ничего важнее нее не существует. Просто не может существовать. И Полина родила Даню. Было тяжело, появились мысли бросить учебу, но Андрей не дал. Пожалуй, только благодаря ему и помощи родителей Полина закончила институт.

Как они тогда выжили и сохранили отношения, она до сих пор не понимала. Съемная однушка, отсутствие денег, маленький ребенок, Андрей подрабатывал где только мог. Он был очень умный, он и сейчас умный. Интеллектом сын явно пошел в отца. А главное, с Андреем даже в самые сложные периоды жизни было легко, потому что сам он – легкий.

А еще была любовь, важнее которой просто ничего нет.

И со временем все как-то наладилось.

Андрей открыл собственное агентство недвижимости, потом стал заниматься недвижимостью за границей, у них появилась своя квартира, две машины, даже няня для Дани.

Полина тоже не стояла на месте, она стала неплохим специалистом в сфере пиар-технологий.

И вот та огромная любовь, которая устояла в период трудностей, куда-то стала исчезать в период благополучия.

Как это произошло? В какой момент? Почему они не заметили? Вопросы, которым сейчас ответ не нужен. Важен итог – в какой-то момент в доме стали жить соседи, поддерживающие видимость семьи. У каждого свои интересы, свои дела, свои жизненные цели, а пересечение этих интересов и целей только одно – общий ребенок.

Полина, занятая резким взлетом своей карьеры, упустила момент, когда муж почувствовал недостаток внимания с ее стороны, потому что в субботу – выездное совещание, в понедельник надо срочно сдать квартальный бюджет, во вторник командировка… Она очнулась, только когда у Андрея появилась новая женщина. Но было поздно.

Развод прошел мирно и цивилизованно. Андрей Даню обожал, Даня отца тоже. Общение отца и сына Полина поощряла.

Только вот сама рассыпалась и собирала потом себя долго. Очень долго.

От большой любви ничего не осталось.

Андрей создал новую семью и стал отцом еще дважды.

А у Полины так… кратковременные, ни к чему не обязывающие связи и работа.

Работа, работа, работа…

Вот в субботу она едет в Отрадное-Черкасское с профессором Шевцовым.

Полина стояла на кухне и наблюдала, как сын сосредоточенно вынимает из пакетов купленные продукты. Да, он очень похож на отца и так же слегка кусает губы, когда чем-то расстроен.

– Что-то случилось? – спросила она осторожно.

– Нет, все в порядке, – быстро ответил Даня.

Слишком быстро. И перевел разговор на другую тему:

– На улице, между прочим, отличный день. Ты не хочешь прогуляться, пока я буду заниматься высокой кухней? Или офисным работникам свежий воздух не обязателен?

– Ты слишком высокого мнения об офисных работниках. Им свежий воздух просто необходим. Скажу больше, в следующую субботу я запланировала большое путешествие.

– Вот как? И куда – к тете Нонне за яблоками?

– Не угадал. В усадьбу твоего профессора.

Даня обернулся:

– Да ладно?

Кажется, она все-таки удивила сына.

7

Цветок простоял долго. Целых полторы недели. Есть такое поверье: если подаренные цветы стоят долго, то они подарены от души. Эта роза тест выдержала, и выбрасывала ее Женька даже с легкой грустью.

Нет, даритель не вызывал в душе девушки никаких чувств. Если только сожаление. Сожаление о том, что все так некрасиво закончилось. Все-таки Дан ей помог, а она… Зародившееся в воскресенье вечером маленькое чувство вины к четвергу вдруг стало большим.

Потому что Женька всегда была за справедливость. И в тот раз неправа была именно она, а не он.

Можно сколько угодно говорить себе, что приставала, что дурак, что избалованный мажор, – не помогало.

И цветок стоял долго, и какао с маршмелоу было восхитительное. И телефон, как назло, молчал. Ни одного сообщения с воскресенья. Ни фотографии, ни забавного мема, ничего.

Обиделся.

Ну и ладно.

Все равно он должен был как-то отвалиться. Вот, отвалился.

Только чувство вины почему-то не отпускало.

И в четверг вечером, вернувшись с работы домой, она все же ему написала.

Женя: Спасибо за рюкзак.

Ответ пришел через полчаса, хотя прочитал он сообщение почти сразу.

Дан: Больше не забывай его на крыше.

Женя: Не буду)))

Но в воскресенье мне хотелось тебя убить!

Дан: То есть вовремя я смотался?

Женя: Да)))

Дан: Вообще, у тебя еще есть шанс испепелить меня в гневе.

Женя:?

Дан: В выходные намечается крутое путешествие в загадочную усадьбу с настоящим профессором истории. Как насчет присоединиться?

Женя: И убить тебя там?

Дан: Почему нет? Антураж подходящий.

Женя: Я подумаю. И в воскресенье я работаю.

Дан: О! Так ты, оказывается, не просто занимаешься фитнесом, ты тренер по фитнесу?

Женя: Что-то вроде.

Дан: Да, тогда прогулять воскресенье проблематично. Но! Мы едем в субботу)))

Глава 41

Бывают в жизни такие ситуации, когда ты не можешь объяснить себе, как умудрился оказаться в это время в этом месте.

Вот у Жени была именно такая ситуация. Она отчаянно опаздывала. Дан сказал, что встреча назначена у станции метро «Текстильщики» и машину брать не надо, транспорт обеспечен. Поэтому Женька ехала в метро и опаздывала из-за сломавшегося в подъезде домофона. Домофон не реагировал на кнопку, дверь не отрывалась, Женька злилась.

Она терпеть не могла опаздывать, но самое главное, не понимала: куда едет? И зачем?!

Нет, так-то понимала. Она едет в какую-то таинственную усадьбу, скоро познакомится с именитым профессором… или не поедет и не познакомится. Ибо разве можно доверять тому подпольному музыканту с челкой?! В самом начале знакомства он наврал ей про машину, может наврать и сейчас. Что ему стоит? Да и сама Женька хороша. С чего это вдруг она согласилась на встречу? Ведь во все дни его молчания так замечательно жилось, так легко дышалось, и на тебе.

Это все чувство вины. Совесть хотела успокоить, написала. Зря написала. Он ответил, слово за слово и… вот едет теперь, опаздывает, злится… и ради чего? Ради того, чтобы выслушать очередные враки. Потому что нет никакого профессора.

Однако профессор был.

Сначала Женька увидела Дана. Он стоял у черного внедорожника и что-то говорил элегантной женщине примерно сорока лет, поглядывая на экран телефона. Встреча была назначена на девять, и в воздухе ощутимо чувствовался если еще не морозец, то его предвестник. Свежо! До шапок, конечно, пока далеко, а вот легкая куртка, которую Женя надела, пришлась кстати.

– Привет, – сказала она, обращаясь к Дану, – я немного опоздала.

– Ничего страшного, – ответил он, окинул ее взглядом и широко улыбнулся, – серый рюкзак тоже ничего, но оранжевый мне понравился больше.

– Все в сборе? Можем ехать? – поинтересовался через открытое окно мужчина за рулем внедорожника.

– Да, – отрапортовал Дан. – Но сначала предлагаю познакомиться. Это Женя, любительница истории и всяких таинственных тайн, а это, – он показал рукой на водителя, – Олег Дмитриевич, историк, профессор, лучший в мире рассказчик. – Мужчина за рулем слегка кивнул Жене в знак приветствия. – А это, – Дан перевел взгляд на женщину, – моя мама.

2

Вот это да.

Это моя мама. А это Женя. Женя, которую ждали все, в том числе и именитый профессор. Сынок, по части сюрпризов ты вне конкуренции. Полина поняла вдруг, что внимательно рассматривает девушку. Она что-то для Дани значит? Наверняка.

И лицо у Жени знакомое, где-то Полина ее видела.

– Ну что, если все в сборе, предлагаю ехать, – раздалось из машины.

– Да, думаю, пора садиться, – Полина чуть тряхнула головой, чтобы сбросить с себя морок.

Сын пригласил девушку. Познакомил ее с мамой. Что дальше?

А дальше молодежь разместилась на заднем сиденье, оставив для Полины место рядом с водителем, и машина тронулась. В Москве они собрали все светофоры, но жаловаться было грех, потому что пробок удалось избежать. Полина молчаливо смотрела в окно, не участвуя в общем разговоре, который завелся между профессором и Даней. Что-то про приятные сюрпризы и неожиданных попутчиц.

Значит, он все-таки влюбился. Вот в эту Женю. По виду – девушка с характером. И глаза не опустила при знакомстве, только чуть выше приподняла подбородок. Трудно придется с ней сыну. А какую бы ты хотела? Тихую, покладистую, хорошую хозяйку? Все матери хотят для своих сыновей хорошую девочку, с которой… как? Надежно и уютно. К той, что сидела сейчас за Полиной, слово «уют» не подходило. С ней больше сочеталось: ветер, порыв, скорость.

Не будем накручивать себя раньше времени. «Что может сказать первое мимолетное впечатление?» – успокаивала себя Полина.

«Все!» – кричал в ответ внутренний голос.

Внутренний голос пришлось заглушать умными мыслями, причем не связанными с девушкой на заднем сиденье. Лучший и проверенный способ не думать на время о проблеме (а это уже проблема?) – сменить тему. Полина сменила. Начала думать о предстоящем посещении Отрадного.

Сроки с этим проектом поджимали, но отступать было некуда. На самом деле в минувший четверг Полина связалась с руководством усадебного комплекса и договорилась о встрече во вторник, возможность стать участником «Культурного наследия» обрисовала в общих чертах, но уже знала, что речь пойдет о конкретных планах и конкретных цифрах. Однако, чтобы быть во всеоружии, надо лично посмотреть объект вложений и желательно без руководства, составить собственное представление об Отрадном-Черкасском. Название-то какое!

Словно в ответ на ее мысли, Шевцов начал рассказывать об истории этой усадьбы.

Москва вместе с кольцевой остались позади, за окнами стали мелькать чуть подернутые желтизной леса и еще не везде убранные поля. Как Полина любила эти замкадские просторы!

– Впервые об Отрадном упоминается в середине XVIII века, когда эту землю приобрел князь Иван Васильевич Черкасский. До этого селенье называлось Охотово. Оно и правда было отличным охотничьим угодьем со всеми своими лесами и полями. Думаю, и Черкасским земля приобреталась в первую очередь именно для охотничьих забав. Однако уже во времена правления Анны Иоанновны там был построен большой господский дом, разбит парк, а позже, при Елизавете Петровне, устроен и крепостной театр. Надо сказать, что к тому времени поместьем владел сын Ивана Васильевича – Петр Иванович. В юности Петр Иванович учился за границей и вернулся в Россию после смерти отца большим поклонником искусств. Он надумал сделать из Охотово место для проведения празднеств и забав, куда можно было бы пригласить много гостей. Вот тогда Охотово и меняет свое название на Отрадное-Черкасское. Отрадное – от слова «отрада, радость», ну а Черкасское – знак принадлежности княжескому роду.

– А как же охота? – подала голос с заднего сиденья Женя.

– Охота продолжалась, – ответил профессор, притормозив на светофоре. Они проезжали небольшой поселок, где за заборами весело пестрели астры.

Полина подумала, что очень хочет поставить дома букет из разноцветных астр. Только где их найдешь в Москве, все цветочные которых полны роз, орхидей и гербер? Если только у бабушек в переходах. Хотя… продают ли сейчас бабушки в переходах цветы? Полина вдруг поняла, что не была в метро несколько лет и совсем не представляет, как там сейчас.

– Просто к охоте, – продолжал свой рассказ Шевцов, – добавились балы, гулянья, фейерверки, катания на лодках, музыкальные концерты и крепостной театр.

– А музыканты? – это уже Даня включился в разговор. – Музыканты тоже были крепостными?

– В большинстве своем – да. Сохранилось упоминание об итальянцах, правда, в качестве учителей. Конечно, они участвовали в концертах и операх, но основу труппы составляли все-таки крепостные. Крепостной театр, как и вообще русский театр, – это явление в XVIII веке. Петр I хорошо понимал значение театра. Он приказал соорудить в Москве на Красной площади «Комедийную хоромину». По его указанию все пьесы должны были ставиться на русском языке, «дабы всякому понятно было». Ну а дальше… Сумароков, Фонвизин, который, кстати, кроме написания собственных пьес был еще отличным переводчиком. А в Зимнем дворце существовал малый театр, в котором придворные разыгрывали пьесы, написанные Екатериной II. Вот такой он – XVIII век, век Просвещения, менуэтов, треуголок, париков, табакерок…

– И шпаг, – зачем-то добавила Полина, вспомнив любимый фильм юности «Гардемарины, вперед!».

– И шпаг, – согласился Шевцов.

Вскоре они приехали. Остановились перед высокими коваными воротами. Ворота были закрыты.

Оказалось, что Отрадное-Черкасское совсем недалеко от Москвы.

– Всего сорок минут от окружной, – с удивлением заметила Полина.

– Все верно, – улыбнулся Шевцов. – Хотя по меркам того времени не так чтобы совсем близко, но все же и не далеко для многочисленных гостей имения. Ну что, выходим.

Сбоку от ворот находилась калитка – такая же кованая, кружевная, через которую было видно будку охранника. Шевцов подошел к калитке, навстречу ему вышел крупный мужчина в характерной униформе.

– Здорово, Сергей Владимирович, – поздоровался профессор.

– Здорово, – неторопливо ответил охранник и окинул взглядом компанию за спиной Шевцова. – Все неймется тебе?

– Работа, – пожал тот плечами. – Нужно людям из Москвы показать усадьбу, обещали помочь с деньгами.

– Раз обещали – показывай.

Охранник по имени Сергей Владимирович вернулся в будку, и через несколько секунд калитка открылась, приглашая посетителей внутрь.

– А вас здесь знают, – проговорила Полина.

– Я один из кураторов Отрадного, консультант по XVIII веку, бываю здесь часто.

Дверь за посетителями захлопнулась.

– Ну что же, – Шевцов поправил очки в тонкой оправе, – начинаем наше путешествие в прошлое. Как я уже говорил, это имение было приобретено для устройства праздников, приема гостей и охотничьих забав. Охотово, а позднее Отрадное-Черкасское отличалось богатыми угодьями, полями, лугами, рощами, а еще рекой. Красота окружающей природы, удобство расположения – все это способствовало рождению здесь персонального парадиза князей Черкасских. XVIII век – время расцвета архитектурно-парковых ансамблей. Предлагаю немного включить воображение и следовать за мной.

Мини-группа в составе трех человек последовала за своим провожатым. Профессор Шевцов оказался потрясающим рассказчиком. Слушая его, легко можно было представить себе, как тут все было раньше. Они шли по довольно широкой протоптанной дороге, кое-где покрытой крупными обтесанными камнями, – главный въезд в усадьбу, по одну сторону которой стояло полуразрушенное длинное здание, сохранившее остатки колонн.

– Это конюшня. Черкасские славились своими лошадьми и нарядными экипажами, а надо заметить, дело это было недешевое. Красивая карета да породистый конь сопоставимы сейчас с элитным автомобилем и являлись знаком достатка и знатности хозяина. Вообще, количество запряженных в экипаж лошадей находилось в прямой зависимости от статуса владельца. Особам первых двух классов давалось право ездить шестью лошадьми, а обер-офицеры, к примеру, могли ездить в карете только с парою.

– Как все строго, – сказала девушка Женя.

Шевцов улыбнулся ее словам:

– Да, правила были довольно строгие. Пойдемте дальше, в парк.

Парк оказался заброшенным, но в следующем году, по словам профессора, планируется привести его в порядок. Начало работ было уже заметно. Кое-где проглядывали ровные, постриженные кусты, наметились расчищенные дорожки.

– Раньше почти все деревья здесь были геометрической формы, а широкая аллея, ведущая к прудам, имела шаровидную крону деревьев. В будущем аллее постараются придать утерянный вид, но для этого надо, чтобы деревья, посаженные в этом году, немного подросли.

Прудов на территории усадьбы было два, и в центре их – маленькие островки, которые соединялись между собой мостиком.

– На прудах ловили рыбу и катались в лодках. Пять лодок планируется привезти сюда весной – возобновим катания.

Потом они прошли на место, где когда-то находился вольер для птиц, остатки грота, неплохо сохранившийся, но требующий реставрации домик «Мон плезир». Он был затерян среди дубов.

– Раньше к «Мон плезиру» вел лабиринт, украшенный мраморными статуями греческих богов и богинь. В настоящее время в мастерских пытаются создать копии по сохранившимся гравюрам, но дело это дорогостоящее.

«Статуи, Мон плезир», – писала в блокноте Полина, следуя за Шевцовым.

Это то, чем можно реально помочь усадьбе.

– Мы подходим к усадебному дому.

Дом выглядел новеньким, недавно оштукатуренным и покрашенным, с колоннами. Стены голубые, колонны белые, при входе львы.

– Внутрь мы сейчас пройти не сможем, – предупредил профессор. – Дом закрыт, а у дирекции выходной. Могу сказать, что там почти закончились ремонтно-реставрационные работы, кое-где сохранились даже «родной» паркет и роспись на потолке. Теперь необходимо оформить интерьер.

– И где вы возьмете соответствующую мебель? – поинтересовалась Полина.

Усадьба ее увлекла. Прогулка по Отрадному действительно была похожа на путешествие в прошлое. Чей-то дом, чья-то жизнь… Давно забытые судьбы…

– Попробуем некоторые вещи взять из местного музея. После революции часть обстановки усадьбы разграбили, а то, что не успели, сдали в музеи, в том числе картины и мебель. Правда, забрать обратно эти экспонаты теперь будет непросто. Музей не захочет расставаться со своей собственностью. Ну а остальное… антикварные магазины. Там есть возможность приобретения предметов XVIII века. Это стандартная практика.

– Понятно. Давайте пройдемся вокруг дома, раз внутрь нельзя, – предложила Полина. – Насколько я понимаю, усадьба для посетителей закрыта?

– Да, торжественное открытие планируется летом. За зиму необходимо решить вопрос с интерьером, изготовить статуи для парка, а по весне придать самому парку презентабельный вид, высадить цветы.

– А «Мон плезир»?

– Там будут вестись ремонтные работы, так же как и вот здесь.

Они остановились перед огромной разбитой чашей.

– Это фонтан, который предстоит восстановить.

– Вы думаете, такое возможно? – с сомнением спросила Полина. Очень уж зрелище было непрезентабельное. – Не проще ли построить что-то новое?

– Оно и будет новое. Специалисты уже осмотрели место и обещали сделать фонтан таким, каким он выглядел в XVIII веке.

– Здорово, – раздалось за спиной.

Это был второй комментарий, произнесенный во время прогулки девушкой по имени Женя. Вообще, непонятно, что связывает ее сына с этой особой. Нет, то, что она Дане очень нравится, – ясно. Пригласил на прогулку, заставил всех ждать, сейчас вон глаз не сводит, но никаких прикосновений невзначай Полина между ними не заметила. Никаких переглядываний и улыбок, которые всегда выдают влюбленных. Просто друзья? Ее сын согласен на просто дружбу? Или это покорение Эвереста? Женя, ты Эверест?

– На фонтан выходят окна бального зала, – проинформировал Шевцов.

– Здесь и бальный зал имеется? – наконец подал голос сын.

– Конечно. И бальный зал, и даже бильярдная. И, кстати, если с интерьером гостиных более-менее все понятно, то с бильярдной вопрос. Где взять стол образца XVIII века?

– Заказать в мастерской, – тут же ответил Даня.

– Как вариант, – согласился Шевцов.

«Бильярд», – записала в блокноте Полина.

– Бильярд в России появился при Петре I, – начал рассказывать Шевцов. – Он был привезен из Франции в Петербург, и первое время царь очень увлекался этой игрой. Бильярд прижился в России сразу, бильярдная стала необходимым помещением в царских дворцах и домах знати. В то время бильярд был без луз, на нем играли в два-три шара, пытаясь попасть по шару противника своим. Такой интересный факт: при Екатерине II на бильярдную доску ставили маленькие кегли, которые надо было сбивать отраженным ударом. Сама императрица была великолепным игроком.