Текст книги "Страж двенадцатого удара"

Миша отрицательно покачал головой:

– Мы стражи двенадцати ударов новогодней ночи. Каждый из нас отвечает за свой удар.

– Как это, «отвечает»? – вырвалось у Марины. Она никогда ещё не была такой общительной и активной, раньше она бы просто промолчала. Но сейчас ей почему-то было важно говорить с Мишей, именно теперь, когда она видела, каким мрачным он вдруг стал.

– Когда бьют главные куранты страны, страж звучащего удара принимает бой.

– Я бы ничего из таких объяснений не поняла, – покачала головой Катя. – Вот Вася – тот умел рассказывать. Заслушаешься. Он был ведь не просто стражем двенадцатого удара, он первым из нас стал стражем. Принял пост. Вот Васька был молодец!

– Может, лучше тогда сама объяснишь?! – рявкнул Миша. – Раз уж разговорилась.

– Успокойся, Миша. Судя по-твоему настроению, ты наконец понял, что совершил. Но ничего уже не изменить. Так что просто сядь, – к доске, опираясь о парты, вышел Женя Скворцов.

Лосев сел за парту рядом с Мариной. Девочка заметила, что кулаки Миши сжаты так сильно, что побелели костяшки.

«„Ничего не изменить“. Интересно, о чём это Женя?» – подумала Николаева немного испуганно.

– Марина, пожалуйста, слушай внимательно, ведь от тебя будут зависеть наши жизни, – прошептал Миша, – и судьба всего мира.

Марина вдруг неожиданно для себя самой положила свою ладонь на сжатый кулак Миши.

– Всё хорошо, – сказала она и тут же отдёрнула руку.

Миша побледнел. Марина поспешно перевела взгляд на Женю.

Скворцов выдержал паузу, посмотрел внимательно на каждого из собравшихся, и продолжил:

– Я понимаю, что у всех нас нервы напряжены. И все мы знаем, чем может закончиться новогодняя ночь для каждого из нас. Но кричать не надо. Потому что, если мы будем орать друг на друга, нашему противнику не составит труда победить. И не надо сомневаться в своих действиях, Миша. То, что сделано, назад не воротишь. Марина, ты помнишь Васю Вьюжина?

Марина кивнула, почувствовав во рту солоноватый привкус слёз. Вася был её другом, её единственным другом. В прошлые каникулы он провалился под лёд, мальчика спасли, но он так и не пришёл в себя.

– Вася, как и ты, был стражем двенадцатого удара, – просто сказал Женя, – и он пожертвовал собой ради нас, ради того, чтобы зло не пришло в наш город и чтобы все здесь собравшиеся жили. Страж двенадцатого удара имеет особые привилегии. И не только потому, что его удар последний, а значит, он может избежать битвы, так как завершить сражение дано любому из нас. Одиночная победа двенадцатого, как и других стражей, спасает его самого и весь мир в придачу, но если стражи других ударов после своей победы уводят за собой половину проигравших и могут забрать вторую половину при одном лишь дополнительном сражении, то победа стража двенадцатого удара не спасает никого из нас. Первым же двум стражам даже повторно рисковать не придётся. Их победы, по сути, абсолютны.

– Ну да, поэтому они самые слабые из нас, – прошептала Катя, так тихо, что её услышала лишь Марина.

– Чтобы спасти своих товарищей, – говорил Женя, – двенадцатый должен сделать нелёгкий выбор: либо пожертвовать стражами, либо сразиться за каждого, освобождая друзей поочерёдно, либо принести в жертву себя, обеспечив нам победу ценой собственной жизни. Именно это и сделал Вася – пожертвовал собой ради нас всех. Выбрал третий путь. И этот долг нам ему уже не вернуть. Даже если бы мы пытались, – добавил Женя, помолчав.

И вот после этих слов Марина поняла, что всё серьёзно. Всё настолько серьёзно, что мир никогда уже не станет прежним. Она почувствовала, как стало вдруг холодно.

– Не бойся, – коснулась её плеча Катя. – Ты же слышала: до двенадцатого может и не дойти. Выиграть битву может любой из нас. Даже первый. – Она бросила недовольный взгляд на Ксюшу. Та сделала вид, что ничего не заметила.

– Зато если доходит до двенадцатого, то это значит, что все стражи проиграли, а ты – последняя наша надежда, – прошептал Миша.

– Что будет, если я проиграю? – спросила Марина.

– Тогда наш мир накажут. В чём это будет выражаться – неизвестно. Возможно, это будет большая война, или эпидемия, или падение метеорита. Но известно лишь одно – будут жертвы, будет много-много жертв. Летописи гласят, что все известные в мире войны были связаны с проигрышем стражей. Эти игры длятся очень давно. Вероятно, с самого начала появления людей в этом мире. Менялись правила, менялись названия стражей, даже время проведения ритуала. Впрочем, для него всегда выбиралась ночь наибольшей силы. Теперь это новогодняя ночь, потому что в её волшебство верит наибольшее число людей на земле. И так будет до тех пор, пока люди празднуют начало нового года, пока загадывают желания и ждут перемен. А потом будет что-то ещё.

– Почему именно наша школа? – спросила Марина.

– Если мы проиграем, честь сражаться перейдёт к другим ребятам, возможно, даже не из нашей страны. Выбор всегда неожиданный. Никто не просит о нём сам, но должен подчиняться ему, – пояснил Женя, вздохнув.

– Как это происходит?

– Завтра в двенадцать часов мы все соберёмся здесь…

– Но меня не отпустят! – воскликнула Марина с неким облегчением. Действительно, кто её пустит в школу в новогоднюю ночь?

– Тебе нужно будет ускользнуть всего на десять минут. В нашем мире и в том, где мы сражаемся, время течёт по-разному. Ты должна суметь. Тем более что тебе проще остальных – школа у тебя рядом с домом.

Марина кивнула.

– Что мне понадобится?

– Только решимость и фантазия. Тот мир даст тебе всё, что ты пожелаешь, там мы всесильны. Только этим всемогуществом нужно уметь пользоваться. А это непросто. Преодолеть привычку не так-то легко. Принять своё могущество тоже сложно. Так ты придёшь? – спросил Женя. – Потому что если нет, мы проиграли уже сейчас.

– Ногу ты там повредил? – неожиданно решилась Марина на грубый вопрос.

Женя кивнул. Марина помнила, как Скворцовым гордилась вся школа, потому как быстрее Жени не бегал никто, даже среди старшеклассников. Он обгонял всех. Пока…

– Почему ты не отказался быть стражем после ранения?

– Потому что я страж, потому что я не могу и не имею права отказаться, – пожал Женя плечами. – Ты поймёшь, когда побываешь там. Так ты придёшь?

– Хорошо. Я приду, – сказала Марина. – Но у меня есть ещё один вопрос: почему мы это делаем? Почему именно мы?

– Потому что если мы откажемся, приняв звание стража, то проиграем. А проигрыш для стражей означает смерть. Я лично против самоубийства. Это для дураков и слабаков.

– Но Вася…

– Это другое, – вдруг подала голос Оля Давыдова. – Это была жертва ради всех нас!

– Я не считаю, что он поступил правильно. – Женя посмотрел на Олю, и та, покраснев от ярости, всё же не нашла, что ему ответить. – Вьюжин не должен был выбирать третий вариант. Лёгкий путь – он, конечно, самый соблазнительный, но простое редко бывает правильным.

– Так Вася что, ошибся? Спасая всех нас?! – взорвалась Катя.

– Да! – Голос Жени оставался по-прежнему спокойным. – У нас у всех был шанс победить. Мы им не воспользовались. Почему кто-то должен ценой своей жизни отвечать за наши ошибки? Нет, Вася должен был использовать свой шанс. Первый или второй путь – неважно, но только не третий! Поняла, Марина? Не третий! Это проигрыш, а не победа.

– Не слушай его, – сказала Ксюша, – решать только тебе, двенадцатая.

– Ну конечно, – ядовито усмехнулась Катя. – Ты бы всех нас в жертву принесла, только бы самой не сражаться.

– С чего ты взяла, что я не сражалась? – зло сузила глаза Ксюша.

– Я летописи читала. У нас не только Николаева читать умеет.

– И что?

– И то! В отличие от остальных ты не написала ни слова правды!

– Это не так!

– Да это любой увидит! Почему-то нам нечего было скрывать, всем, кроме тебя!

– А я могу прочесть эти летописи? – вмешалась Марина.

– Конечно! – Миша достал из рюкзака пару потрёпанных тетрадей. – Это не всё. Но всё читать и не имеет смысла. Задания всё равно будут другими. Всё, что требуется знать, – это то, что сражаемся мы не оружием, а только силой ума и фантазии. Вот и всё. Летописи помогут тебе всего лишь понять, насколько это серьёзно.

Марина осторожно взяла тетради.

– Но не всё записанное там – правда, – опять подала голос Катя. – Мало кто испытывает желание писать о своих слабостях и страхах. Это тебе не сочинение на тему «Как я провёл лето». Это серьёзно. Я права?

Ребята молчали.

– А давайте пить чай, – вдруг предложил Валера. – Я тортик испёк.

Все сразу оживились. Леся зажгла свет, и атмосфера таинственности разом исчезла. Миша достал из рюкзака термос и печенье. Денис – чипсы и колу. Миша – конфеты и пирожные. Катя – шоколад. Почти все они что-то принесли, и Марине было неудобно, что ей нечем угостить ребят.

– Да брось ты, не тушуйся, садись с нами, – позвал её Коля. – Ты же не знала, что мы тут затеваем. Вот я тоже ничего не принёс, хотя и знал. А ты молодец, смелая девчонка, я, когда вот так на огонёк заглянул, сперва решил, что меня разыгрывают, а потом подумал, что тут одни психи собрались.

– А почему остался? – Марине было непривычно столько внимания, тем более от мальчика, которого она всегда опасалась, хотя Жданов никогда раньше даже не смотрел в её сторону.

– Да потому что я никогда не трушу. Да и делать в тот день мне было особо нечего. Скука, знаешь ли, и не на такие глупости толкает.

– Марина, да ты ешь, ешь, не бери пример с Ксюши, у той вечная диета. Вот торт, я сам рецепт придумал. – Валера отрезал от торта большой кусок, положил на одноразовую тарелку и поставил перед Мариной, налил ей чаю из термоса.

– Печёт Седых божественно, – подтвердила Катя. – Если бы я так пекла, то тоже весила бы тонну и совсем об этом не сожалела.

Марина подумала, что Валера обидится, но тот лишь улыбнулся:

– Умеешь ты, Катя, комплименты делать.

– Я в этом профи, – сказала Михеева, и все, кроме Марины, засмеялись.

– Но если ты тоже на диете, то можешь свой кусок мне отдать, – толкнул локтем Марину Коля, облизывая испачканные кремом пальцы.

Марина выдавила из себя вымученную улыбку и поблагодарила Валеру за торт. Есть ей совсем не хотелось. Но чай в одноразовом стаканчике оказался необычайно вкусным, а торт просто восхитительным. Марине даже захотелось испечь такой же. Все вокруг шутили и смеялись, и Николаевой стало очень хорошо среди этих ребят. Она всегда держалась в стороне, а теперь вдруг поняла, что тосковала по такой вот компании. Ей нравилось то чувство, которое объединяло их всех. Нравилось быть частью чего-то большого, ощущать себя своей.

За чаепитием ребята провели как минимум час. А потом привели класс в порядок и покинули школу.

Новые друзья проводили Марину до самого подъезда. Некоторое время постояли молча в свете, лившемся из окон дома, он казался тёплым, надёжным островком в зимней темноте двора.

– Ты завтра не бойся, – сказал Марине Коля, – ты ведь двенадцатая. Я буду сражаться как лев, чтобы до тебя очередь не дошла.

– И я, – пообещал Валера.

– Как лев пусть сражается Коля, а ты будешь как бешеный слон, Седых, – съязвила Катя.

– Марина, ты не обращай внимания, что Катька Валеру подначивает, – посоветовал Николаевой Миша и добавил злорадно: – Просто Михеевой Седых нравится.

Катя показала Мише язык, но ничего не сказала.

– А ты как кто будешь сражаться? – спросил Михееву густо покрасневший после слов Миши Валера.

– А я просто буду сражаться, – усмехнулась Катя.

– До последней капли крови, – прошептал Миша, и Марина вздрогнула.

Все замолчали, а потом начали торопливо прощаться и разбегаться кто куда. А Марина всё стояла на месте, словно понимая, что она должна уйти последней. Двенадцатой. Разве это не её любимое число?

И вот на дорожке к подъезду остались только она и Миша.

– Ну пока, – сказала Марина и повернулась к двери, но Миша поймал её за руку.

– Подожди, – сказал Лосев. – То, что Катя сказала, это правда. Ты мне действительно очень нравишься. Прости, я должен был сказать, потому что завтра мы будем стражами. И прости меня, если сможешь, за то, что я сделал.

– Что сделал? – Сердце Марины бешено заколотилось. Никогда ещё ни один мальчик не говорил ей о своих чувствах. Их с Васей часто дразнили женихом и невестой, но это было совсем другое. – Миша, – она споткнулась на имени, но быстро взяла себя в руки, – Миша, почему, когда я согласилась стать стражем, ты вдруг стал таким… несчастным?

– Потому что я сволочь! Я так хотел, чтобы ты стала стражем, чтобы была рядом, чтобы заметила меня, что забыл, к чему это может привести.

– А к чему это может привести? – Марина поёжилась.

– Мы завтра все можем погибнуть, – сказал Миша. – Не понарошку, а на самом деле погибнуть. Я так запрещал себе думать об этом, что действительно забыл, насколько всё это серьёзно. Вот Женя наверняка об этом не забывал. А я просто трус и жалкий эгоист, но это очень тяжело – целый год думать, что однажды вновь начнётся сражение. Но ни это и ни то, что ты мне нравишься, очень нравишься, меня не оправдывает.

Миша отпустил руку Марины и ушёл.

А Марина побежала к себе, сердце её стучало так громко, что мешало дышать. Теперь она верила Мише, верила, что она ему действительно небезразлична. И это пугало и окрыляло одновременно.

– И где это ты была столько времени? – напустилась на Марину бабушка.

– На занятиях драмкружка, – вздохнула Марина, прижимая к себе книгу и две толстые тетради.

– И что ставите? – подозрительно поинтересовалась бабушка.

– «Двенадцать месяцев», – без запинки отрапортовала Марина, словно заранее готовилась к этому допросу. Её глаза сияли. Ей хотелось крикнуть: «Бабушка, о чём ты спрашиваешь? Разве это имеет значение? Я нравлюсь Мише, вот что главное!» Но Марина не могла это сказать, как не могла сказать и то, что она страж. Только на этот раз была виновата вовсе не немота. Марина даже сама не знала, в чём причина, просто не могла она в таком признаться – и всё тут. Это было только её – личное, взрослое. А здесь, в этой квартире, взрослой Марину никто не считал.

– Поздно спохватились для такой постановки. И кого же ты там играешь? – Бабушка подозрительно сощурилась.

– Декабрь, – заявила Марина и рассмеялась.

– Ну вот… Декабрь, – из комнаты выглянула мама, – что же там женских ролей не нашлось?

– А мне нравится, – улыбнулась Марина, – двенадцатый месяц – самый волшебный.

– А тебе борода пойдёт, – хихикнул дед, отложив книгу.

– Почему борода? – удивилась Марина.

– Ну как же, насколько я помню, старшие месяцы – они все с длинными бородами были.

– Это новая постановка, современная, – отмахнулась Марина. – У нас всё будет иначе. Половину месяцев будут играть девочки.

– Значит, я смотреть не пойду, – буркнул дед, снова открывая книгу. – Все эти ваши современные переделки мне не нравятся.

– Ну да, борода – она лучше, – улыбнулась Марина, обняла деда и ушла к себе в комнату.

Спасённую книгу она положила на стол и больше ни разу в этот вечер на неё не взглянула. Впрочем, тетради с летописью она тоже читать не стала, они её пугали. Марина села у окна и стала смотреть, как падает снег. То, что случилось с ней сегодня вечером, было очень странно и непонятно. И ещё этот Миша Лосев. Марина раньше никому не нравилась. И никогда не думала о мальчиках. Даже о Васе как о мальчике она не думала, он всегда был её другом, и всё. И вдруг она кому-то нравится. Как-то глупо это звучит. В книгах герои пылко говорят друг другу о любви, а тут просто «нравится». Что это значит? Марина попыталась припомнить, что в таких случаях чувствовали героини её любимых книг, но всё вылетело из головы. Вспоминались только какие-то напыщенные фразы и совсем не в тему пушкинские строки: «Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу ещё сказать?» Больше на ум ничего не приходило. В самый ответственный момент книги оставили её без поддержки. Помогут ли они ей при сражении? Марина похолодела. Завтра они будут сражаться. И ведь никто не объяснил ей подробно, как это происходит. Она бросила взгляд на летописи. Николаевой не хотелось их читать. Прикасаться лишний раз и то не хотелось. Марина убрала тетради в ящик стола.

Вдруг её телефон отрывисто звякнул. Пришло СМС с незнакомого номера. Марина взглянула на экран:

«Не переживай. Ложись спать. Всё будет хорошо. Миша».

У Марины почему-то перехватило дыхание.

«Откуда ты знаешь, что я не сплю?» – быстро набрала она ответ.

«Я смотрю на твоё окно».

Марина задёрнула шторы и села на кровать, она не выпускала из рук телефона, ей почему-то очень хотелось, чтобы Миша написал ей ещё.

И послание не заставило себя ждать:

«Удачи, двенадцатая».

Марина поколебалась лишь мгновение, прежде чем ответить:

«И тебе удачи, одиннадцатый. Тебе она понадобится раньше».

Не задумываясь, она подбежала к окну, распахнула шторы, открыла створку и выглянула наружу.

Миша сидел на качелях. Он тут же увидел Марину и помахал. Девочка помахала ему в ответ. Миша соскочил с качелей и пошёл прочь. Марина закрыла окно и бросила телефон на стол.

– Какая я дура, и зачем только я ему отвечала, – сказала Марина сама себе. – Разве мне нравится Лосев? – и улыбнулась, сама не зная почему.

Глава 2
Всё взаправду

Марина проснулась очень рано. Лежала и смотрела в потолок, думая, уж не приснилось ли ей всё, что было вчера. Ночная пустая школа, гулкие шаги в коридоре, свечи на учительском столе и ребята, стоящие у доски и ожидающие её ответа. И главное – Миша Лосев, который смотрит на её окно.

– Приснилось, – сказала девочка сама себе и вдруг почувствовала разочарование. – Не приснилось, – пробормотала она упрямо, и ей сделалось страшно и радостно одновременно.

Марина так и не поняла, что же лучше – чтобы всё было сном или чтобы произошедшее с ней оказалось правдой?

– Рина, завтракать! – раздался из-за двери голос мамы.

Марина потянулась и выскользнула из-под одеяла, побежала в ванную.

– Эй, заяц, ты чего такая задумчивая? – спросил папа, безуспешно пытавшийся накормить младшего братика Марины. Петя отворачивался от ложки и что-то гневно лопотал на своём языке.

– Пап, а как ты думаешь, герои бывают? – поинтересовалась Марина.

– Конечно! Ты погляди на меня, я сейчас самый настоящий герой.

Марина посмотрела на папу и улыбнулась:

– Я про таких героев, что в одиночку могут мир спасти.

– Наверное, бывают, – серьёзно сказал папа. – Мир же до сих пор ещё существует.

– Аргумент, – согласилась Марина.

– А то!

Папа наконец сумел отправить ложку с кашей в рот Пете, который внимательно слушал их разговор, словно тоже желая всё знать о героях и спасении мира.

– А я могла бы стать настоящим героем? – спросила Марина задумчиво.

– Ещё как, вот для начала попробуй накормить Петю кашей.

– Ну уж нет, на сегодня это твоя миссия, – рассмеялась Марина, поспешно доедая хлопья с молоком и убегая к себе в комнату.

– Вот так всегда: совершаешь самый настоящий подвиг, а тебе ни почестей, ни поддержки, – вздохнул папа.

Марина включила компьютер и тут же отметила, что на её страничку подписались девять из одиннадцати стражей – все, кроме Коли и Кати.

– Не приснилось, – вздохнула Марина и хотела уже выйти из Сети, когда пришло первое сообщение:

«Клянусь, ты думаешь, что мы тебе приснились».

Это был Валера.

«Угадал, – ответила Марина, – именно так я и подумала, когда проснулась».

«Я сам ощущал себя так же в прошлом году».

«Скажи, как мы будем сражаться?»

«Значит, летопись ты не читала».

«Угадал».

«Хорошо, что не читала».

«Почему?»

«Я думаю, что, внося записи, большинство стражей поступило так же, как Ксюша. Возможно, даже все. Кроме Кати, конечно».

«То есть они все соврали? Почему?»

«Потому что это действительно очень тяжело – добровольно рассказать о своих личных страхах, своих переживаниях и поражениях. А если и не соврали, то приукрасили, пригладили, подчистили. К тому же задания всегда меняются. Ты будешь готовиться к одному, а получишь совсем иное. Это собьёт тебя с толку. Всё, что тебе нужно знать, – это то, что твоя фантазия становится твоим оружием и одновременно играет против тебя самой».

«Я не понимаю».

«Я не знаю, как точнее описать механизм. Окажешься там – сообразишь сама, несложно. Раз уж я понял, то ты осознаешь это ещё быстрее».

«Ты слишком хорошего обо мне мнения».

«Я наблюдал за тобой вчера. Мы все проходили через удивление, недоверие, отрицание. Но ты как-то очень быстро адаптировалась. Сразу вошла в коллектив».

«Мне кажется, я просто до сих пор ещё не поняла, что происходит. Так что я соображаю не быстро, а наоборот, слишком медленно. Расскажи лучше ещё о том месте, куда мы попадём».

«Тот мир словно подчиняется тебе, одновременно оставаясь неизменным. Ты можешь влиять на него своим воображением».

«Ясно», – ответила Марина, хотя ровным счётом ничего не поняла, но она не знала, о чём ещё спросить.

«Чем думаешь заняться сегодня?» – поинтересовался Валера.

Ответ пришёл в голову к Марине совершенно неожиданно:

«Сейчас пойду к Васе в больницу», – набрала она и, секунду помедлив, отправила сообщение Валере.

«Зачем?»

«Я давно должна была это сделать. Прости, Валера. Мне пора».

Марина поспешно выключила комп, она боялась, что разговор с ней начнёт ещё кто-нибудь из стражей, например Миша.

Марина собралась быстро. Достала из пакета купленные для Васи комиксы, хотела было упаковать их в яркую бумагу, но в последний момент оставила свою задумку. Вася всё равно этого не увидит. Комиксов он не увидит тоже. Марина, вздохнув, положила книгу на стол и пошла к маме.

Мама занималась с Петей.

– Мам… – Марина остановилась в дверях комнаты, наблюдая, как мама ловко делает массаж малышу. – Я хотела сходить к Васе, как думаешь, тётя Оля не будет против?

Мама оставила малыша в кроватке, подошла к дочери и обняла её:

– Уверена, она будет рада, что ты пришла. Я и сама хотела попросить тебя о том же.

– Мамочка! – Марина обняла маму. – Я так тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, кроха. Иди.

Марина вышла из квартиры и столкнулась с Колей.

– Привет, – сказал хулиган и улыбнулся.

– Эй, ты что тут делаешь?! – воскликнула девочка испуганно.

– Мимо проходил.

– И куда же ты проходил в нашем подъезде мимо шестого этажа?

– Да вот Катя сказала, что у тебя книжку можно взять почитать…

– Вы что, следите за мной? Думаете, я убегу? – возмутилась Марина и всерьёз обиделась: так вот, оказывается, зачем Миша смотрел на её окна. Он просто её сторожил! А она возомнила себя героиней романа! Как глупо и смешно! До слёз.

– Да, мы следим, – невозмутимо согласился Коля.

– Да как вы можете?! – Марина сжала кулаки не столько из-за злости, сколько боясь, что на неё снова нахлынет немота.

– Мы следим, но не потому, что не доверяем тебе, а потому, что не хотим, чтобы с тобой что-то случилось.

– Это что же со мной может случиться? – насторожилась девочка, одновременно успокаиваясь, немота отступила.

– Ты новый страж, возможна провокация со стороны противников.

– Как это? Ведь вы говорили, мы будем сражаться, – Марина поёжилась, – в другом мире.

– Это так. Но те, кто будут с нами сражаться, живут здесь, в нашем.

– Ты хочешь сказать, плохие – они тоже девочки и мальчики из нашей школы?

– Вряд ли из нашей, но всё возможно. Так уж устроено: противники живут в одном городе.

– А что происходит, когда они проигрывают? Они погибают?

– Это мы погибаем. По-настоящему. А они – нет. Он живут дальше в любом случае.

– Но что-то же они теряют?

– Кроме совести?

Марина едва не рассмеялась – уж от кого-кого, а от хулигана она таких рассуждений не ожидала.

– Ну да, кроме совести?

– Я не знаю, да и знать не хочу. Вообще-то в мире иллюзий напрямую с противником общаются только двенадцатые.

– А остальные?

– Для нас противник создаёт иллюзии, изучает, наблюдает и запутывает в собственноручно сотворённых декорациях. Мы для этих ребят как подопытные кролики. Но это не значит, что кролик не может победить. Впрочем, тут многое зависит от задания. Ты же читала летопись?

– Нет. – Марина вздохнула, ей стало стыдно: впервые она что-то не читала.

– Да так себе чтиво на самом деле, – усмехнулся Коля. – Я на первых двух страницах задремал. Хотя, пока тебя ждал, было ещё скучнее. У вас такой унылый дом! Такое чувство, что за дверьми – пустые квартиры. Бабушка вышла выгулять таксу, так, представляешь, поздоровалась и даже ни в чём меня не заподозрила.

Марина рассмеялась.

– Коля, а как давно ты тут стоишь? – поинтересовалась она.

– С восьми утра, – ответил Жданов. – Да ты не волнуйся, мне все равно сегодня делать нечего.

– Тогда идём! – Марина открыла дверь, приглашая Колю в гости.

– Да не надо, зачем, ты ведь куда-то собиралась, – запротестовал мальчик.

– Мам, я с гостем! – крикнула Марина, отрезая Коле пути для отступления. – Мы чаю попьём.

Мама выглянула из комнаты и с удивлением уставилась на Колю. Тут же показалась бабушка.

– Ух какие люди! – всплеснула она руками. – Мы о вас, молодой человек, весьма наслышаны. На каждом школьном собрании нам о вас говорят, хотя вы и не в нашем классе. Думаю, вскоре на школьной стене повесят мраморную табличку: «Осторожно, Коля Жданов».

Мгновенно в прихожей возник дед и насупил густые седые брови:

– И что ж вы гостя так встречаете? Хулиган он, и что? Подумаешь! Если Марина пригласила его в дом, значит, этот мальчик – её друг и человек хороший. Я вот тоже хулиганом был. Раздевайся, – дед снял с Коли шапку и положил её на комод в прихожей, – проходи и не обращай внимания. Слава – это такая вещь, брат, за неё иногда приходится страдать.

Коля разулся, повесил на вешалку куртку и, неловко горбясь и страшно стесняясь рваных носков, пошёл за Мариной на кухню. Дед поставил чайник, достал торт из холодильника.

– Вы пейте чай, молодые люди, я пошёл.

– Спасибо, дедушка, – сказала Марина, ей очень было неудобно за такую «тёплую» встречу.

Чай ребята пили молча.

– Прости, – наконец решила извиниться Марина. – Я не думала, что будет такая реакция. Впрочем, я уже год не приводила гостей.

– Год?

– Я ведь дружила только с Васей. И вдруг ты…

– Ну да, самый ужасный школьный хулиган, – вздохнул Коля.

– Ага. – Марина вдруг засмеялась, и Коля засмеялся вместе с ней.

– А торт у тебя вкусный, спасибо. У Седых, конечно, круче, но и этот ничего.

– Я просто подумала, что ты голодный, раз столько у меня под дверью простоял. Хочешь ещё что-нибудь, кроме торта? Бутерброды, например.

– Давай, – согласился Жданов. – Раз уж я пришёл, опустошу твой холодильник. Не зря же я хулиган.

Марина начала его угощать: по тому, как мальчик ел, было заметно, что он действительно здорово проголодался.

– Так куда ты собралась? – спросил Коля, наевшись и по-хозяйски развалившись на стуле.

– К Васе.

– Зачем это?

– Я подумала… – Марина покраснела, ей было непривычно вот так вот открывать свои мысли перед чужим человеком. – Я подумала, что это даст мне ответы. Я ведь так и не зашла к его маме ни разу… А сегодня… сегодня год, как…

– Ладно, пошли. Я тебя провожу.

Марина и Коля вышли из дома и у подъезда наткнулись на Мишу Лосева.

– Вы где были? – спросил Миша зло.

– Марина напоила меня чаем, – ответил Коля. – Прости, я забыл, что должен был передать тебе смену или позвонить если что.

– Смену? – удивилась Марина.

– Ну не мог же я весь день у твоей двери стоять? Хотя если бы знал, что ты в гости позовёшь…

– Отлично! – Миша развернулся и пошёл прочь. – Значит, без меня справитесь. Наслаждайтесь.

– Лосев, стой! Ты чего?! – крикнул Коля.

Миша не ответил.

– Он чего, обиделся, что ли? Я сейчас его догоню. А то мы так одиннадцатого лишимся, – засуетился Коля.

– Не надо, я сама, – поймала Жданова за рукав куртки Марина. – Миша должен следить за мной дальше?

– Да.

– Тогда поверь, всё будет нормально.

Марина побежала за Мишей. Что-то подсказывало, что остановить его под силу лишь ей одной.

– Стой, пожалуйста, подожди… – Марина запыхалась и слова звучали невнятно.

– Не стоило за мной гнаться, – Миша остановился, – я не собираюсь вам мешать.

– Зачем ты злишься?

– Я не злюсь.

– Сейчас твоя очередь следить за мной, вот и следи, одиннадцатый, – сказала Марина, отдышавшись.

– Одиннадцатый, – усмехнулся Миша. – Ты права, двенадцатая, я сглупил. Куда ты собиралась?

– К Васе.

– Пойдём.

– Ты что, хочешь пойти со мной к его маме?

– Да.

– Я одна!

– Вася был и моим другом тоже, не забывай, двенадцатая.

– Но он никогда…

– Никогда не рассказывал о стражах? – спросил Миша.

– Да.

– Мы все никому не рассказываем. Всё равно же не поверят, да и зачем пугать тех, кто поверит? Ты ведь тоже не сказала?

– Нет. – Марине это даже в голову не пришло. К тому же её волновали больше слова Миши о чувствах, чем история со стражами.

«Какая я легкомысленная, – подумала девочка. – Наверное, Катя права, я не гожусь в стражи. Но ведь теперь ничего не поделаешь».

Миша нажал на звонок Васиной квартиры сам. Марина была ему благодарна, она бы ни за что не решилась на это. Тётя Оля открыла дверь сразу, будто бы ждала у порога. Она удивлённо уставилась на ребят:

– Марина, Миша…

– Здравствуйте, мы к вам, – сказала Марина.

– Вы ведь сейчас к Васе пойдёте? – уточнил Миша. – Можно мы с вами?

Мама Васи кивнула, в глазах у неё появились слёзы.

– Да, – выдохнула она, – я только соберусь, ребята. Подождите меня, я быстро, – засуетилась женщина.

– Тётя Оля, можно мы пока в комнату Васи заглянем? – спросила Марина.

– Да, Мариночка, конечно. Как же я рада, что вы пришли, ребята! Мне сегодня было бы очень тяжело одной. И ещё этот Новый год… Ох, простите… – Женщина заплакала и ушла.

А Марина с Мишей скинули обувь и прошли в комнату Васи. Марина не была здесь ровно год, но тут ничего не изменилось, и ей казалось, что вот-вот появится её друг. Тут всё было ей хорошо знакомо. Коллекция комиксов в шкафу, фигурки супергероев… Марина сняла с полки фигурку доктора Стрэнджа.

– Никогда не любил этих суперменов, – вздохнул Миша.

– Почему?

– Потому что для них всё просто: суперспособности, костюмы, маски… И им никогда не бывает больно, они всегда побеждают.

– Это нам не бывает больно, когда мы читаем о них или смотрим фильм, а не им, – сказала Марина, возвращая фигурку на место. – Это со стороны просто.

– Никогда так не думал. А знаешь, очень может быть, что ты права. Действительно права. Вот мы сидим перед экраном, едим попкорн и ржём, когда герои лезут вон из кожи и спасают мир. И ведь не просто так, а чтобы мы поверили в себя, стали как они, защищали добро. С нами так же. Мы будем сражаться, а люди в это время будут приветствовать Новый год, есть, пить, смеяться и загадывать глупые желания. И так каждый год. И никто не задумается, что, может быть, в этот момент кому-то нужна помощь, что кому-то больно, кто-то погибает…

– Миша, но разве вы… – Марина вздохнула и исправилась: – Мы… сражаемся не за то, чтобы люди радовались, не за их глупые желания?