Текст книги "Адреналин"

Да, мы не были честны с самого начала, но условия спора – понятие обтекаемое. Ты обещаешь избавить человека от скуки – пожалуйста! Как именно ты это сделаешь – твое дело. Если в следующую секунду какой-то неизвестный маньяк ткнет ему дулом в переносицу – ты выиграл. Главное, чтобы маньяк был в доле.

С другой стороны, пистолет – весомый аргумент в том случае, если что-то пойдет не так. В общем, Лехин боекомплект с самого начала реально упростил нам задачу.

Пока я оценивающе разглядывала спины трех парней у стены (должна признать, Вадик отлично вошел в роль и теперь точно так же, как Стас и Дима, выглядел испуганным деревянным чурбанчиком), Андрей сделал неслышный шаг назад и протянул мне iPhone. Я сунула аппарат в карман джинсов. Леха тем временем сделал вид, что дозвонился кому-то по телефону.

– Братуха, привет! – сказал Леха, не отнимая дула от позвоночника Стаса. Троица у стены навострила уши. – Сколько тебе нужно было человек? Четыре? Не, у меня только трое, и две бабы какие-то. Хорошо, жду!

Кажется, Стас издал какой-то нечленораздельный звук. А Андрюха тем временем взял со стула заранее приготовленный и нарезанный на куски скотч и за пару минут резво заклеил пленникам рты и скрепил запястья за их спиной. Леха надел каждому на голову темный полиэтиленовый пакет с ручками и приказал парням сесть на пол, всё так же лицом к стене.

– Если хоть кто-то пошевелится, буду стрелять по ногам, – сказал он флегматично. – Ясно? Сидеть смирно.

После чего Андрей и Леха, словно балерины после спектакля, раскланялись перед нами, послали по паре воздушных поцелуев, и, не произведя ни звука, покинули квартиру.

Машка щелкнула зажигалкой, и мы с ней с удовольствием закурили.

Пять минут ожидания были равны бесконечности. За окном пару раз прошелестел шинами автомобиль, потом кто-то наверху хлопнул дверью. Потом наступила такая гробовая тишина, что стало слышно, как наши мальчики дышат на тонкий полиэтилен. Думаю, Дима и Стас уже просмотрели цветные слайды из своей жизни – начиная с первого осознанного момента и заканчивая сценой с пистолетом.

– Стас! – позвала наконец Маша, невежливо затушив сигарету в горшке с каким-то цветком, стоящим на полу.

Стас непроизвольно дернул головой, но ничего не ответил.

– Стас! – громче произнесла подруга.

Никакой реакции. Я беззвучно веселилась, глядя на одеревеневшую фигуру в полиэтилене, сидящую к нам спиной.

Маша поднялась, простучала каблуками по старенькому паркету, подошла вплотную к Стасу, присела сзади него на корточки. Тот по-прежнему не шевелился.

– Ну что, ты все еще хочешь провести со мной ночь? – поинтересовалась Маша над его ухом.

Рвущийся наружу смех пересилил – и я огласила комнату гомерическим хохотом. Парни испуганно вздрогнули. Маша сорвала пакеты с головы Стаса, Вадика и Димы. Те начали дико озираться по сторонам. Потом, вывернув головы, уставились на Машу.

Стас и Дима смотрели на нее так, как добыча смотрит на хищника, перед тем как ей перекусят хребет. Самоуверенность парней испарилась – теперь лица каждого выражали ужас и недоумение. Неудобство их позиции не позволяло охватить взглядом комнату целиком, и парни не могли с уверенностью понять, здесь ли еще люди с оружием.

– Вадик, как ты думаешь, я выиграла спор? – спросила подруга, и одним резким движением оторвала от лица Вадика скотч.

Тот зашипел, как кот, которому наступили на хвост, и выругался.

– Маш, ты даешь… – произнес Вадик обалдело, неуклюже перекатываясь на бок. – Девочки, вы что, сдурели? Блядь, я чуть не обделался! А где эти? Ну…

– Курят на лестнице, – ответила Маша. – Кажется, ты должен мне две тысячи евро, – сказала она Стасу и так же резко оторвала скотч от его рта. Стас сморщился, но промолчал.

– Добро пожаловать в клуб ловцов адреналина! – весело сказала я, разрезая ножницами перекрученный скотч на запястьях наших пленников.

Идея Вадика, простая, как дырка от бублика, оказалась столь же проста в реализации.

Разумеется, Стас, Дима и Вадим нас долго материли, называли сумасшедшими сучками и разводилами. Вот только Вадик, как рефери, справедливо заметил, что Маша в споре победила. Потому что лично он, пока сидел на полу, уже попрощался с жизнью. Стас скривился, кинул на пол четыре купюры, и парни спешно покинула квартиру. Спускаясь вниз, они наткнулись на курящих на подоконнике третьего этажа Леху и Андрея, которые закатали маски до носа, но полностью их с лица не сняли. Дальнейший путь вниз вся компания совершила, прыгая через две ступеньки.

Вадик приехал к Маше домой через час – и мы напились до поросячьего визга. Двести евро из полученной нами суммы полагались хозяину квартиры, временно ставшей гангстерским притоном, остальные мы показательно сунули в большую вазу, стоящую в углу Машиной гостиной. Вадик объявил, что это будет наш банк. За последующие два месяца в банке набралось двадцать с небольшим тысяч евро.

Схема работала. По такому же сценарию за март и апрель мы успели поспорить:

– с братом Машиной одноклассницы Севой (22 года, студент высшей школы экономики, неравнодушен к Маше со школьной скамьи); рефери была Маша, а подначил парня на спор Вадик, с которым мы изображали влюбленную пару, случайно пришедшую в тот же ресторан, что и Маша с Севой; сумма спора – полторы тысячи долларов; – с сыном Вадиковых заказчиков Олегом, директором риэторского агентства (25 лет, не женат, большой любитель шумных тусовок и симпатичных девчонок); рефери был Вадик, а мы с Машей исполнили свои роли точно так же, как в споре со Стасом; сумма спора – три тысячи долларов; – с дальним приятелем Андрюхи Николаем, председателем студсовета в Андрюхином вузе; дело, между прочим, было в том же клубе, где мы спорили со Стасом, сумма спора – тысяча евро.

Потом были еще какие-то Машкины знакомые, имен которых я уж не помню. Потом еще кто-то… Да, разумеется, в круг людей, с которыми мы спорили на деньги, входили знакомые наших знакомых или родственники знакомых наших знакомых. Мы должны были иметь хотя бы отдаленное представление об уровне достатка и чертах характера жертвы очередного розыгрыша. Удивительно, но всякий раз это сходило нам с рук.

Потом Вадик придумал схему с похищением. Этот розыгрыш был уже куда сложнее, и всегда проходил в несколько этапов. Самый сложный брал на себя Вадик – именно он искал клиентуру. Уж не знаю, как именно он умудрялся спорить со своими подружками, но Полина была уже третьей девушкой, которую мы похитили и отвезли в полупустую Вадикову квартиру. Первой была Нефтяная Вышка.

И клянусь – клянусь! – мы не испытывали никаких угрызений совести, глядя в наполненные ужасом глаза очередного нашего «клиента». Мы, приличные молодые люди с высшим образованием… втянулись. Однажды утром я поняла, что не могу думать ни о чем – только о следующей акции.

Если вы хотите считать нас сумасшедшими – пожалуйста!

Вот только сумасшедшие не зарабатывают денег на своем слабоумии…

К тому моменту, когда мы с Машей, оставив где-то в ночи бедную Полину отходить от пережитого приключения, приезжаем домой, мальчишки уже успевают выхлестать половину бутылки виски. А Вадик еще и дымит сигарой, как сицилийский наркобарон.

– Мне только что звонила Полина! – вводит он нас в курс событий. – Счет она оплатит в течение пяти дней. Так что к середине недели деньги будут у нас.

– А она не ругалась? – интересуюсь я.

– А ты как думаешь? – смеется Вадик. – А еще она просила не говорить мужу про… ну, вы сами понимаете, про ее этого инструктора, и журналиста, и какого-то там Антонова.

– Как будто мы шантажисты какие-то! – обижается Андрей.

Ну конечно! Мы кто угодно – разводилы, похитители, но не шантажисты!..

Нас с Машей вытряхивают из мокрых курток и уже в прихожей пытаются напоить.

– Да подождите вы! – отбивается Маша. – Дайте платье снять, я мокрая вся!

– Сделай это прямо здесь! – весело предлагает Вадим.

– Увижу пепел – убью! – парирует Маша, тыкая пальцем в сигару.

– Какого черта надо было меня смешить? – пытаюсь я пнуть Андрея, пока он, изображая рыцаря, расшнуровывает мои мокрые насквозь кроссовки.

– Я не смешил! – говорит он мне снизу. – Это Леха!

– Что «Леха»? – интересуется тот с лестницы. – Опять Леха! Мы себя нормально вели, не глумились!

Не глумились – это значит стояли у стены с красными от сдерживаемого хохота рожами и упражнялись в искусстве сурдоперевода. Когда Андрюха подкуривал для Полины сигарету, Леха, неслышно прокравшись сзади, показывал, насколько ему понравилась ее грудь. А когда я, изо всех сил сдерживаясь от душащего смеха, зловещим шепотом декламировала детскую загадку про лампочку прямо Полине в лицо, Леха и Андрей устроили импровизированный кулачный бой возле окна, и Андрюха чуть было не въехал локтем в недавно вставленное пластиковое окно.

Представляю реакцию Вадика, если бы Андрей на самом деле высадил стекло…

– Могу сказать, – говорит Вадим голосом главнокомандующего, когда мы уже сидим в гостиной, – операция проведена отлично! Мы становимся супер-мега-профессионалами!

– Слушай, мега-профессионал, можно в следующий раз ты задействуешь меня более продуктивно? – интересуюсь я. – Торчала, как идиотка, на шоссе, вымокла вся.

– Разумеется! – тянется ко мне с бокалом Вадим. – Не желаешь освоить роль парижской проститутки?

7

– Monsieur, avec vous tout va bien?

Под утро похолодало, и ветер с реки заставляет меня ежиться. Нужно было брать куртку потеплее…

– Monsieur!

Я тормошу развалившееся на узкой лавочке тело. Тело, кажется, и не думает приходить в себя.

Черт! Надеюсь, он не решил отойти в мир иной прямо здесь, на улице…

– Эй! – уже по-русски произношу я. Хорошо, что вокруг ни души – а то еще редкие прохожие решат, что какая-то подозрительного вида девица проверяет карманы у прикорнувшего на скамейке бомжа.

Хотя я-то знаю, что в карманах у него – ни копейки.

– Merde! – не выдерживаю я. Стукнуть, что ли, его посильнее?

Наконец тело шевелится, издает не то вздох, не то стон, и мужчина в сером дырявом пальто, приподнявшись, садится на скамейке.

Я смотрю на него сверху вниз. Из-под кое-как накрученного на шее рваного полосатого кашне виден воротник довольно свежей белой рубашки. Новые джинсы контрастируют с ужасными стоптанными тапками. На щеках – едва заметная щетина, на затылке – намечающаяся лысина. Если бы не смесь дикого ужаса и дикого же недоумения в глазах, ничего особенного – какой-то бродяга устроился на ночлег прямо на берегу реки.

– Monsieur, avec vous tout va bien? – повторяю я свой вопрос.

Собеседник смотрит на меня так, словно перед ним химера с крыши Собора Парижской Богоматери.

– What? – отчего-то по-английски спрашивает он.

– Are you ok? – тоже перехожу я на английский. Надеюсь, моего скудного словарного запаса хватит на то, чтобы и далее непринужденно поддерживать беседу.

– Блядь! – наконец выдает мужчина свое русское происхождение, морщится и проводит по лицу ладонями. – Ес, айм окей, – отвечает он. – Энд ху а ю?

В ответ я начинаю весело ржать.

– Эй, да ты русский! – хохочу я. – Ничего себе! Русский! Клево!

Я снимаю с плеча рюкзачок, кидаю его под ноги и опускаюсь на скамью рядом с героем нашей истории.

– А я думала, ты помер! – говорю я весело, доставая из кармана куртки сигареты. – Лежишь, как тюфяк… Будешь?

Собеседник смотрит на меня, пытаясь понять, что вообще происходит, потом автоматически кивает головой. Я протягиваю ему пачку, он неуверенным жестом только что вернувшегося с того света человека достает сигарету, сует ее в рот и начинает хлопать себя по карманам.

– Блядь… – снова повторяет он. – Суки! – карманы его безнадежно пусты.

– На! – протягиваю я зажигалку.

Первые две затяжки мы делаем молча, глядя на вереницу покачивающихся перед нами разнокалиберных суденышек.

– Где я? – наконец выдавливает из себя мужчина. Ожидаемый вопрос…

– На набережной Турнель, – отвечаю я. – Ты чего, перепил, что ли?

Мужчина трясет головой, потом упирается в меня мрачным взглядом:

– Это где?

– Где, где? Это в Париже! Ты наркоты обожрался? – я пытаюсь выглядеть искренне удивленной. – Вон мост ля Турнель, за ним Нотр-Дам. Ну ты понял, где? Пятый округ.

За четыре часа, проведенные в самолете, у меня было достаточно времени, чтобы вызубрить наизусть карту города, в котором я никогда не была.

Мужчина медленно смотрит налево, туда, где вдалеке в полумраке вырисовывается темный силуэт Собора Парижской Богоматери, потом на свои ноги, обутые в страшное рванье, затем переводит взгляд на мои колени, затянутые в черные сетчатые чулки, и потом еще раз пытливо всматривается в мое отчаянно размалеванное лицо.

– А ты кто? – сумрачно интересуется собеседник.

Я человек, который прилетел в Париж за твой счет, придурок!

– Juli, – отвечаю я. – Юля.

При взгляде на ярко напомаженный рот, короткую куртку, красную широкую юбку, с кокетливыми волнами, и лакированные ботфорты у моего знакомого не возникает сомнений, чем занимается русская девушка Юля на улицах Парижа.

– Нравлюсь? – развратно улыбаюсь я, выпуская дым.

Когда-то я мечтала стать актрисой, да страсть к журналистике пересилила. Глядя на этюд «Проститутка в Париже», приемная комиссия наверняка зачислила бы меня на первый курс Щукинского училища сразу с первого тура.

– Пиздец какой-то, – качает головой мужчина. – А я Павлик.

Я знаю, что ты Павлик.

– Приятно познакомиться, Павлуша, – снова улыбаюсь я. – Как жизнь?

– Слушай, а ты давно здесь? – спрашивает он.

– Ну минут десять…

– Да нет, не на набережной… как ее…

– Турнель, – подсказываю я.

– Да, да, Турнель, – машет рукой Паша. – Вообще, в городе?

Меньше суток. Рейс Москва – Париж из Шереметьево-2, «Аэрофлот», вылет в 08:45, прилет в Шарль де Голль в 10:45 по местному времени.

– Ну года два уже… – задумываюсь я. – А что?

– А… – Павлик явно не понимает, что ему делать. Карманы пусты, местность темна и незнакома, до рассвета далеко, до российского посольства – тоже.

– А ты? – развиваю я диалог в нужном направлении.

– А я это… вечером только прилетел.

Я знаю. «Air France», рейс в 16:10, прилет в 18:05. В восемь вечера вы с Вадиком уже ехали по городу в поисках нужного ресторанчика.

– Да ну? – недоверчивым тоном говорю я. – Откуда ты прилетел? С Луны, что ли? В таком виде…

– Я из Москвы прилетел сюда, с другом… На выходные, развлечься.

Одним рейсом с вами летел Леха. Только ты этого не знаешь…

Я удивленно хмыкаю.

– Ну и ну… Круто развлекся, я смотрю. Я думала, ты обычный клошар!

– Кто? – переспрашивает Паша.

– Клошар. Ну бомж, бездомный. Я к реке спустилась, тут обычно по ночам никого. Думаю, покурю посижу, а потом и домой можно. Работы уже никакой… А ты на лавке лежишь, и вообще, как будто мертвый. Ужас!

Я сопровождаю свой рассказ манерными жестами «А ля Рената Литвинова». Штамп, разумеется, но у меня было не так много времени, чтобы поработать над образом. С визами и билетами все решилось только в среду, а до тех пор мы вообще думали, что сопровождать этого индюка в Париж будут Маша, Андрей и Вадик.

– А ты не боишься тут одна по ночам… гулять? – Паша проявляет неожиданное беспокойство о моей скромной персоне.

– За два года в Париже… я уже ничего не боюсь. Тут уже половина полицейских – знакомые, – смеюсь я. – Но ты это, не подумай чего… Это я так, балуюсь. Редко… Вообще-то я официанткой работаю. Там… на рю Тюрбиго, – указываю я куда-то в темноту, на тот берег Сены, произнося название первой пришедшей на ум улочки. – Так что, где твой друг?

– Я не знаю… – потрясенно произносит Паша. Видимо, до него только сейчас начал доходить весь ужас приключившейся с ним истории.

– Слушай, красавчик, расскажи-ка все по порядку, – требую я, выкидывая под ноги окурок. – Если ты прилетел из Москвы вечером развлечься на выходные, что ты делаешь ночью на набережной Сены, да еще в таком… офигительном наряде? Это сейчас, типа, мода такая – пальто с дырами?

Паша поворачивается ко мне – брови его ползут вверх.

– Знаешь… я не совсем понимаю, что случилось… – он потерянно разводит руками. – Просто… дружок мой, Вадим… Он, конечно, не совсем мой друг, но хороший знакомый, и вообще, в тусовке… Его агентство нам год назад отличный корпоратив забабахало, он был менеджером проекта… С тех пор и дружим. Не суть… В общем, у нас снова корпоратив на носу, и он мне обещал привлечь к работе одно парижское агентство, которое устраивает отдых класса люкс для VIP-клиентуры. Сказал, они лучшие. Ну и вообще, мы с ним, типа, приятное с полезным совмещаем, командировку с отдыхом в Париже.

– А… – на моем лице крайняя степень заинтересованности.

Разговор Вадика и Паши состоялся в каком-то ресторане. Устало откинувшись на диван, одной рукой держа бокал, а другой – колено сопровождавшей его девицы модельной внешности, Паша пожаловался Вадиму, что жизнь в последнее время кажется ему до чертиков скучной. То, что радовало еще пару лет назад, ныне не вызывает эмоций. Люди, которые недавно приводили в восторг, навевают скуку. Интересно, каждый человек в тридцать два года, поднявшись до должности заместителя главы департамента регионального развития одного из ведущих банков страны, перестает ощущать вкус жизни?

А тут еще негаданно, вкупе со скукой, на голову Паше свалился этот корпоратив… И многоуважаемое руководство банка, тоже, видимо, уставшее от благополучия, жаждало чего-то особенного. За тем, собственно, банкир и вызвал Вадика на разговор. Вадик, не веря своему счастью, осторожно поинтересовался, каков бюджет мероприятия. Паша объяснил, что деньги не имеют значения – главное, чтобы его руководство смогло отвлечься от ежедневной рутины.

Подробностей того, в каких именно красках Вадим обрисовал свое недавнее открытие, французское агентство с нестандартным подходом к развлечениям, осталось для нас загадкой. На следующий после общения с Пашей день Вадик собрал нас вместе и сообщил итог беседы – он не только договорился вместе с Пашей слетать в Париж пообщаться с несуществующими французами-затейниками, но и лично с ним поспорил на крупную сумму денег, что во Франции вернет приятелю утерянный вкус жизни.

«У него искры из глаз посыплются!» – весело заявил Вадим и занялся визами и билетами. И вот, спустя неделю, я сижу на лавочке набережной Турнель в парике и ботфортах и беседую с Пашей-банкиром, обутым в старые рваные тапки.

Поверьте, в этот предрассветный час жизнь кажется ужасно увлекательной нам обоим…

– Я, разумеется, ему объяснил, что вряд ли даже в Париже можно отдохнуть лучше, чем в Москве, – продолжает Паша свою историю.

Ну да, какая разница, где жрать коньяк – с видом на Кремль или на Эйфелеву башню.

– И мы с ним поспорили: если французы действительно такие молодцы и смогут мне устроить нечто экстраординарное, я ему… ну, в общем, на деньги поспорили. И на контракт по мероприятию для моей фирмы. Поняла?

Я киваю.

– Только Вадика… того… – произносит неожиданным шепотом Паша.

– Что – «того»? – пододвигаюсь я к нему вплотную.

У Паши – неплохой парфюм. И темная вселенская тоска в глазах.

Он молча оглядывается по сторонам.

– Убили? – округляю я глаза.

Паша подпрыгивает на месте, смотрит на меня, как на привидение, и закрывает рот ладонью.

– Вадима убили? – переспрашиваю я громким шепотом и театрально прикладываю ладони к щекам.

Мне стоит больших усилий не расхохотаться в голос.

– Не знаю… – тихо говорит Паша. И снова зачем-то оглядывается.

На безлюдной набережной – никого.

– Так. Спокойно! – говорю я и достаю нам по сигарете. Огонек зажигалки освещает осунувшееся лицо моего собеседника. – Ты мне в деталях расскажи, что произошло, когда вы прилетели в Париж. Где были, с кем разговаривали. И что эти ваши французы, массовики-затейники, предложили. Ну, в виде культурной программы.

Паша делает несколько жадных затяжек и продолжает.

– Французов я не видел. Мы должны были завтра с утра ехать к ним в агентство. Вадик сказал, там то ли яхта была зафрахтована, то ли еще что-то… В общем, темнил, говорил, типа сюрприз для меня готовят. Ну, мне-то что? Не понравится отдых – Вадик реально на бабки попадет. Так… хотели поехать в отель, Вадик сказал, живем где-то в районе Площади Республики, четыре звезды… А он мне, типа – давай перед отелем где-нибудь кофейку дернем. Тем более тут ему какая-то местная знакомая стала названивать, типа, заказала столик в хорошем заведении… Ну и… дернули…

Паша выпускает дым и вдруг начинает тараторить, словно боится, что я встану и отправлюсь по своим делам, не дослушав до конца эту увлекательную историю.

– Я в Париже года два назад был, проездом, в деловой командировке, не очень хорошо город знаю.

Я тоже…

– В аэропорту нас уже такси ждало, все как положено, представительский класс. Где-то в районе… э… то ли улицы Лафайет, то ли Мобёж Вадик попросил нас высадить. Говорит, знаю тут одно кафе… или ресторан. В общем, прошли пешком какими дворами, сели за столик…

И вовсе не Лафайет и не Мобёж. Ресторанчик «L’espagnol jardin» на улице Шатодён, отличное тихое местечко. Как раз то, что нам было нужно… И кухня приличная. Мы с Машкой и Андрюхой успели съесть там чудесных блинов с мясом и грибами и упиться горячим шоколадом. И забронировать два столика на восемь часов вечера…

Сидели на улице, под смешным полосатым навесом, и из расположенной рядом кондитерской вдоль домов плыл сумасшедший запах свежей выпечки. Несмотря на пасмурную погоду и легкий ветер, город все равно был… светлым.

А потом мы шли пешком до «Галереи Лафайет», и Андрей с Машкой наперебой рассказывали мне, что где. «Впереди – бульвар Осман». «Прямо – Опера Гарнье, шикарное здание, дальше за ней – Церковь Мадлен». «Справа – вокзал Сен-Лазар, правда, его отсюда не видно».

А потом, пока в самой «Галерее Лафайет» я, обалдевшая от роскоши и размаха, вертела головой и беспрестанно повторяла «Ух ты!», рассматривая ярусы бесконечных, уходящих куда-то вверх этажей, Машка успела потратить все наличные деньги на какие-то сумки и шарфы. А Андрюха подарил мне купленный тут же в какой-то сувенирной лавчонке стеклянный шар с традиционной La Tour Eiffel внутри. Если шар потрясти, можно увидеть, как на Эйфелеву башню падает снег…

И я дала себе обещание обязательно приехать в Париж – но уже по-настоящему. А вовсе не за тем, чтобы таскаться в парике и лакированных ботфортах и устраивать театрализованное представление для скучающего банкира.

Вспомнив про Андрюхин подарок, который лежит у меня в рюкзаке, я, кажется, отвлеклась от Пашиных ужастиков.

– …а потом к нам эта телка за столик подсела.

В принципе, Машка не обижается, когда очередной наш клиент называет ее телкой. Привыкла…

– Такая, знаешь, грудастая, – показывает Паша руками объемную выпуклость на уровне своей груди. – Блондинка.

Еще бы! В блузке с таким декольте… Удивительно, как еще Паша успел запомнить цвет ее волос…

– Вадик сказал, что это его знакомая. Яной зовут. То ли одноклассница бывшая, то ли однокурсница… В общем, живет тут уже лет пять, была замужем, развелась… Не помню точно, – вздыхает Паша. – А Вадик, типа, как только в Париж приезжает, так с этой Янкой тусит. Ну, по клубам, там, и вообще… Мы в том кабаке часа полтора или два просидели, пока совсем не стемнело.

Ага. А за соседним столиком, театрально поставив на стол букет роз, мы с Андрюхой старательно изображали влюбленную пару. А на той стороне улицы, в припаркованном авто, за этой идиллией наблюдал Леха. Он, кстати, и сейчас недалеко – наверху, на бульваре, сидит в машине. В пределах прямой видимости…

– Вадик предложил переместиться в отель. Типа, мы вселимся, Янка нас подождет внизу, в ресторане, а потом подумаем, куда двинуть. Ну, расплатились, Янка говорит – надо идти к вокзалу, я там машину оставила, пошли тачку ловить… Ну и… повела нас через какие-то дворы. А там…

– Что? – спрашиваю я театральным шепотом.

На самом деле мы выбрали ресторанчик «L’espagnol jardin» не потому, что там потрясающий горячий шоколад или вкусные десерты… Буквально в двух шагах от него располагается вереница типично питерских дворов-колодцев. Арки, подворотни, глухие тупики… идеальное место преступления…

– Что! – передразнивает он меня. – В какой-то подворотне – бах! – мне под дых. Сука, до сих пор больно, – морщится Паша. – Не успеваю опомниться – еще раз. И по затылку, кажется. Янка визжит, что с Вадиком, вообще понять не могу. Смотрю – а там просто толпа каких-то козлов. На мордах такие шапочки, типа спецназовских. Только глаза и рот видать. И, кажется, у кого-то из них пистолет был. Ну и…

Как меня достало это Пашино «ну и…»! И вовсе там никакой толпы не было – Леха и Андрюха, в своих любимых вязаных шапочках. Вообще без оружия! Просто у Андрея какой-то особый удар… После шести лет занятий рукопашным боем.

– Смотрю – Вадик на полу валяется. Все, уделали пацана. Янка мне орет – отдай им деньги, иначе не отстанут! И что-то по-французски лопочет, я ни хера не понимаю. А я что? Попытался сопротивляться – только я же уже датый был, какой с меня толк? В общем, видел только, как Вадика ногами лупят. А дальше – раз! – и темнота.

И в этой темноте, вырубив несчастного банкира своим любимым электрошокером, Леха со словами «Спокойной ночи!» ввел ему внутримышечно два кубика реланиума. Отличная история! Соблюдайте дозировку– и глубокий сон на период от трех до семи часов вам обеспечен.

А потом парни, чертыхаясь, тащили Пашино бесчувственное тело до арендованной нами тачки, снимали с него дорогую куртку, часы, шарили по карманам, и, задыхаясь от хохота, напяливали на его ноги привезенные из Москвы старые Лехины тапки с дырой. А мы с Машкой, стоя в узкой улочке возле машины, самозабвенно изображали двух туристок, отдыхающих в компании друзей, один из которых напился до беспамятства.

– Ну и… все, – заканчивает рассказ Паша, и снова тоскливо смотрит куда-то в сторону дремлющих на воде барж. – Очнулся – а тут ты.

Звучит – просто как строчка из песни.