Текст книги "Волна и Камень"

– У тебя практически вся обувь на высоких каблуках, – поразилась Софа. – Я уже давно отказалась от такой!

– А я просто не могу ходить без каблуков. Мне неудобно. И кажется очень некрасивым.

– Завидую тебе, – снова заулыбалась Софа. – Сколько в тебе эффектности, ты такая красивая! И время не портит тебя. – Ольге снова пришло на ум, что ей следовало бы рассказать Софе о своей болезни. Но мимоходом об этом, казалось, говорить было невозможно. И она снова отложила этот разговор.

– Давай-ка, примерь вот это платье, – сказала она, снимая с плечиков пестрое платье из натурального шелка с длинными рукавами. – Это «Тара Бэйсик».

Разглядев его, Софа была поражена красотой расцветки, изяществом крохотных пуговичек, миниатюрной планки на лифе. Все выглядело таким женственным, что надев, его она почувствовала себя другим человеком. Платье было длиной по колено, с широким замшевым поясом и слегка расклешенной юбкой. Ольга также надела на Софу бусы из крупного янтаря и достала туфли.

– А вообще, – рассуждала Ольга, – мы делаем неправильно. Начинать нужно с нижнего белья. Потом выбираем подходящие колготки. К этому платью хорошо идут ажурные, серо-сиреневые. И туфли светло-серые, лучше замшевые – в цвет пояса. – Она достала подходящие колготки и туфли и протянула их Софе.

Но та уже застегнула пуговички на платье и не замечала ничего вокруг. – Смотрелась в зеркало и любовалась собой. Потом надела туфли, которые поставила перед ней Ольга, задумчиво причесала волосы, оглядела себя несколько раз, прошлась по комнате. И со вздохом стала снимать платье.

– Иди завтра в этом платье на работу, – предложила Ольга. – К нему есть приталенный жакет в тон. Правда, к таким цветам подходят светлые волосы. Надо сходить в салон красоты. Хочешь, прямо сейчас поедем туда? На такси? – Но Софа обняла подругу и задумчиво покачала головой.

– Нет, дорогая, – это будет потом, после. Дай мне принять решение. И пойдем к столу. Выпьем еще. Да и горячее мы не начали есть. – И Софа повела гостью в кухню.

– Но ты не посмотрела остальных вещей моего гардероба! – сопротивлялась Ольга. – Надо примерить еще легкий костюм, узкие черные джинсы с рубашкой и жилетом. А духи, косметика?

– Спасибо. Это будет в другой раз. – Софа налила им выпить и достала из духового шкафа запеченные стейки лосося.

Подруги не спеша поели, потом долго пили чай с десертом, привезенным Ольгой из Москвы.

Спать легли поздно. И когда на следующее утро Ольга проснулась, Софы уже не было дома.

Ольга осмотрелась. Потом навела порядок в кухне, прошлась пылесосом по квартире, выбросила мусор.

Во время уборки в квартире она обнаружила рекламные буклеты о пищевых добавках с адресом и контактной информацией о работниках фирмы. Прочла их, не найдя для себя ничего интересного. И решила покататься по городу. Настроение у нее было хорошее.

После легкого обеда в ресторане, она на электронный адрес Софы отправила письмо о том, как провела день, чем занимается, спросила, что приготовить на ужин и когда Софа возвращается с работы.

Софа прислала ответ, что сегодня она домой не приедет, поскольку ложится в клинику пластической хирургии на изменение формы носа.

Ольга ахнула и стала в сообщениях отговаривать её. Но Софа ответила, что какой бы нос ни получился, он будет лучше её теперешнего. Кроме того, она уже договорилась и оплатила операцию. Обратного пути нет. И еще она просила Ольгу не уезжать в ее отсутствие и обязательно дождаться ее возвращения домой.

Ольга огорчилась. Ей казалось, что это она так повлияла на подругу, что Софа пошла на операцию. Она отправила ей электронное письмо с одним словом: прости!

Ответа на него не пришло. Ольга стала звонить Соне по мобильному. Но та не ответила, вероятно, ее уже готовили к операции.

Ольга весь остаток дня просидела за компьютером Сони. Изучала в Интернете всё, что касается пластических операций по изменению формы носа.

Оказалось, что это одна из самых востребованных операций. В Сонином случае воздействие на хрящи носа, мягкие ткани и структуры концевой части носа требовалось минимальное. В таких случаях хрящи рассекаются, иссекаются, потом сшиваются с целью получения новой формы носа. Область над собственно кончиком носа суживается, повышается проекция кончика. Выписывают из клиники на второй день. Повязку снимают через два дня, если нет кровотечения. А заживление наступает через две недели.

Проблема была только в одном. Некоторые пациенты через пару месяцев приходили к этому же хирургу и требовали восстановить им прежнюю форму носа. С совершенным носом они просто не умели жить.

Поэтому Ольга углубилась в изучение психологических аспектов изменения внешности. Ей хотелось подготовиться к возвращению Сони из клиники. Чтобы во время поддержать подругу.

Приготовившись ко сну и лежа на неудобном Сонином диване, она отправила ей сообщение с пожеланиями удачи.

И только теперь заметила, что за последние дни о своей болезни она вспоминала только при звонке таймера, когда наступало время принимать лекарства. И чувствует себя превосходно. Она улыбнулась и заснула сном довольного человека.

Она заспалась допоздна. Разбудил ее телефонный звонок.

Звонила Соня, сказать, что операция прошла успешно, сделана на лазерном оборудовании. Повязку, у нее еще не сняли. Разрезы минимальные. Скоро ее выпишут домой. Пока надрезы заживут, она побудет дома. И снова попросила Ольгу не уезжать в Москву.

Ольга поинтересовалась, как ей удалось так быстро лечь на операцию. Соня пояснила, что очень просто. – У нее есть дисконтная карта этой клиники. В ней она лечила обширный ожог на ноге, который получила в те тяжелые времена, когда страдала от исчезновения мужа, была очень рассеянной и нечаянно обварилась бульоном. Потом проходила клиническое обследование по совету врача. Периодически обращалась к специалистам. О пластике она думала уже неоднократно. Но так и не решалась – даже в тот раз, когда хирург клиники разработал план операции на основе компьютерного моделирования формы носа. Так что технически почти все было готово. Еще она сказала, что когда узнает о времени выписки, сразу позвонит Ольге, чтобы та спокойно собралась и приехала за ней. Ольга с удовольствием согласилась.

Убирая квартиру, она выстирала все, что сочла необходимым освежить. Съездила в супермаркет, купила полезных продуктов и приготовила овощной суп и мясо индейки под горчичным соусом. Кусок свежей семги засолила. На десерт купила мороженое и фрукты. Включила хлебопечку и испекла цельнозерновой хлеб. Доставая румяную буханку, она вдруг вслух произнесла:

– Господи, сделай так, чтобы Соня быстро поправилась. И чтобы она могла есть то, что я приготовила.

Она завернула теплый хлеб в чистое полотенце и снова занялась компьютером.

Теперь её занимал вопрос о пропавшем муже Сони. Ей казалось, что она сможет разыскать его следы. И, по крайней мере, найти объяснение того, как он пропал и по какой причине.

Прочитав в интернете много историй о найденных и ненайденных пропавших, она узнала, что причина пропажи человека, если его не похитили насильно, часто кроется в его психологии. А чтобы понять психологию Сониного мужа, нужно его узнать.

Тогда станет возможным сделать предположение о том, пропал он по независящим от него причинам или просто покинул Соню.

Она изучила все документы, которые нашла в секретере Сони, внимательно рассмотрела фотографии, прочла письма, хранившиеся в альбомах и папках.

О том, что хозяйка квартиры не дала ей разрешения на такие действия, она не думала. Просто определилась, что даже спросить разрешения в такой ситуации не представляется возможным. Соня будет травмирована психически. Снова начнет думать о муже и страдать. И будет ждать конкретного результата и надеяться. А результат может оказаться таким….

Еще Ольга успокоила себя тем, что вся информация, которую она соберет, не будет разглашена. И репутация, честь и достоинство Сониной семьи не пострадают.

В итоге она узнала о Сонином муже следующее. Гнездилов Вилен Романович, лысоватый брюнет невысокого роста. По образованию инженер-системотехник.

По должности – преподаватель физики в местном техническом колледже. Не без способностей. Мастерил с учениками рабочие модели движущейся техники с дистанционным управлением, как то: гусеничный трактор, мусороуборочная машина, автоманипулятор – машина со специальной платформой на подставке, которая поднимается и опускается с помощью пульта.

На выставках Вилен получал за свои модели дипломы разного достоинства, занимал какие-то места.

Потом колледж был закрыт, работники уволены. Сведений о последующей работе Вилена она не нашла. Либо он был без работы, либо перебивался случайными заработками.

Очевидно, дистанционное управление весьма интересовало Вилена. В Сониной квартире жалюзи все еще опускались и поднимались автоматически, с помощью пульта. Так же раскладывался диван, опускалась спинка кресла.

Все это не впечатлило Ольгу. Ей казалось, что время таких самоделкиных давно прошло. В ее московской квартире в настоящее время почти вся бытовая техника управлялась дистанционно, с помощью специальных программ. Имелись таймеры отсроченного включения. И сейчас поделки Вилена не кажутся ни забавными, ни, тем более, чудесными.

Она предположила, что Вилен Романович вероятно исчерпал свои изобретательские возможности и в настоящее время должен был бы искать новые увлечения.

И задумалась о психологии этого человека. Попыталась представить его личность.

Достиг среднего возраста и не самореализовался. Ольга отметила, что пропал он вместе с документами, мобильным телефоном и машиной отечественного производства. Никаких документов о том, что Соня обращалась в полицию, и Вилен был объявлен в розыск, она не обнаружила.

Бедная Соня, думалось ей, как её угораздило выйти замуж за такого фрукта?

Ответ нашелся довольно быстро. В одном из писем, написанных когда-то Соней своим родителям из дома отдыха в Крыму, говорилось о том, что она обдумала мамины советы и согласна выйти замуж за сына Гнездиловых. Очевидно, Соня и вышла за него по настоянию родителей. Она всегда была послушной дочерью. Решения принимала только с помощью мамы.

Ольга вспомнила Сонину маму, Валентину Игнатьевну. Это была величественная женщина, умевшая взять любого «за жабры». Она была проницательной, по своему мудрой и правила своим домашним царством достаточно умело. Но Ольга и дня не смогла бы прожить рядом с ней. Деспотов она совсем не переносила.

Итак, Валентина Игнатьевна, очевидно, пристроила свою дочь «за хорошего человека» – сына своей знакомой. Поженились они довольно поздно. Соне было уже почти тридцать. А Вилену чуть больше сорока лет.

Сонечке удалось родить здорового ребенка. Теперь их сын Матвей служит на Камчатке офицером флота.

Второго ребенка Соня потеряла, не доносив, когда погибли ее родители. В то время Матвей уже учился в нахимовском училище. На фотографиях он выглядел весьма симпатичным и крепким молодым человеком с маленькими усиками. В настоящее время был уже женат. Но детей не имел.

Она задумалась о том, какова была Соня в семье как жена и мать? Была ли она лидером, как ее мама? А если не была, то какой была женой и матерью, откуда брала примеры для поведения?

Общаясь с ней, как в годы учебы, так и теперь, Ольга не чувствовала властности ее характера. И решила, что Соня не могла быть лидером в семье.

И другие факты также подтверждали этот вывод. Не так уж много у Сони было силы воли, уверенности в себе, твердости характера, чтобы подчинить мужчину и устоять под ударами судьбы.

Да и муж достался такой, что не очень-то на него обопрешься.

Ужасно, о чем думала Валентина Игнатьевна, когда свела свою дочь с этим Виленом? – рассуждала Ольга. – Скорее всего, она просто хотела выдать ее замуж, считая, что возраст для замужества дочери проходит.

И надеялась, что дочь так же приберет к рукам своего мужа и детей, как это сделала она сама. Может быть, она и не знала, или не признавала других сценариев семейной жизни. Ведь их поколение принадлежит совершенно другому времени, когда были другие нравы и другие ценности. Но, скорее всего, Соне не удалось подчинить себе мужа.

Осмыслив всю собранную информацию, Ольга пришла к неожиданному выводу. Для Сони совсем не так уж и плохо, что ее муж исчез. Для нее это шанс пожить по-другому, исключительно своим умом и волей.

И где-то в самой глубине её сознания ворочалась маленькая мыслишка о том, что муж Сони просто-напросто одиозный тип и недостоин поисков и страданий по нем.

А если он попал в неприятную историю, с ним случилась беда, несчастный случай? – из недр мыслишки вдруг вырос такой нежелательный вопрос. – Пусть это будут проблемы самого Вилена, ведь он, в конце концов, мужчина, решила она.

Ольга вполне осознавала свои мысли и не смущалась. Гуманисткой и совестью человечества она себя никогда не считала. Да и смущаться уже давно не умела.

В данном случае она руководствовалась необходимостью вывести Соню из того жизненного тупика, в который подруга угодила из-за перипетий жизни и, в немалой степени, из-за действий Вилена.

Она пересмотрела привезенную с собой одежду, украшения, духи. И решила, что именно подарит Соне. Эти вещи были новыми. Она повесила их в Сонин гардероб, имевшийся в спальне, а духи поставила на туалетный столик.

Ей так хотелось помочь подруге всем, чем можно, что она решила подарить ей свою прежнюю автомашину, которую так и не удосужилась продать.

То был маленький японский кроссовер, который долго служил Ольге и был ей привычен. Она так привязалась к нему, что с трудом привыкала к новой большой машине. И теперь была рада, что не отдаст свою любимую машинку в чужие руки.

Ей стало интересно узнать, умеет ли Софа водить. Она еще порылась в ее документах и нашла свидетельство о праве собственности на гараж, просроченные водительские права Сони. И никаких сведений, есть ли у нее сейчас машина.

Ольга решила, что машины нет. Но теперь они будут ездить друг к другу часто, и личный транспорт Софе просто необходим.

И долго ли им удастся так ездить, с учетом Ольгиной болезни? – почему-то эта мысль в тот момент не ранила её. «Пока моя смерть не разлучит нас», – подумала Ольга. И усмехнулась, разглядывая себя в большом зеркале.

Она снова задумалась о том, как ей хочется, чтобы операция прошла успешно и Соня быстрее вернулась домой.

И пусть новый нос будет выглядеть органично на лице Сони и впишется в ее облик.

Новый нос Сони не выглядел совершенным. Увидев его, Ольга облегченно вздохнула.

Хирург изменил только кончик носа. Теперь он был ровным, без прежнего загиба вниз. И только.

Врач не сделал кончик носа идеально округлым, или слегка вздернутым. Не изменил форму крыльев носа и его толщину. Изменение было минимальным по объему операции.

И грандиозным – по эстетике лица. Этот нос шел Соне. Выглядел естественно, как будто был её собственным, природным. Как будто врач просто дал ему возможность проступить в облике Софы в своем настоящем виде, убрав нечто лишнее, случайное. И другие черты лица выглядели теперь по-иному.

Стали видны густые брови Софы, пушистые ресницы, высокие скулы, с крохотными, едва заметными впадинками под ними, делавшими лицо очень женственным. И открылись Сонины полные губы, которые часто изгибались в легкой улыбке. При этом лицо выглядело милым.

А Соня, снова надев на нос повязку, вдруг сказала:

– Ну, теперь-то ты, наконец, можешь рассказать мне, что с тобой случилось?

Ольга замерла. Нет, так внезапно она не могла всё рассказать. Боялась, что расплачется от жалости к себе. А это непростительная, можно сказать – позорная, слабость.

Она глубоко вздохнула и сказала:

– Я уволилась с работы. Живу одна. Вспомнились мне наши юные годы, и я решила встретиться с тобой…

– Прости, – обняла ее Софа. – Ты когда-то была такая рациональная. Вот я и подумала, что только нечто экстраординарное может заставить тебя приехать в гости. Вижу, что ты изменилась. А я повела себя нетактично.

– Да ладно, давай лучше о другом. – Ольге было неловко. Она поискала новую тему.

– А с Инкой Крониной ты контактируешь?

– О-о! Мы общались, пока она не закосила совсем, – невесело рассмеялась Соня.

– Поясни, что это значит, – улыбнулась Ольга.

– Месяц назад я ее видела по местному телевидению. Она сидела на заборе с транспарантом в руках. И её стаскивал вниз полицейский. Это был несанкционированный митинг. Да, спасибо тебе за помощь. – Она чмокнула Ольгу в щеку. – Мне приятно, что ты приготовила еду и убрала квартиру.

– Так Инна ушла в политику? – удивилась Ольга.

– Не ушла, а ударилась, – снова улыбнулась Софа.

– А отчего это? – поразилась Ольга.

– Ну, с годами, у нее выработалась такая потребность. В итоге жизни, так сказать.

– Хобби такое, что ли? – Ольга не могла понять, как можно тратить жизнь на митинги и сидение на заборе с транспарантом. – Может у нее жизнь тяжелая? Бедность, неустроенность, нет любимого дела?

– Бедности точно нет. Она живет со своим Веничкой вполне обеспеченно. Работает в администрации города. Сын у них программист, работает по контракту за границей. Сама Инна ездит на дорогой машине. Выглядит, правда, не очень. Не ухаживает за своей внешностью. Носит смешные очки и не стрижется, не красится. С Веничкой у них договор о совместной жизни. Чувств, мне кажется, не было никогда, а привычка так сильна, что не могут расстаться. Она посещает всякие сборища, критикует власть. И при этом сама к ней принадлежит. Вот такой парадокс.

– И за критику власти её не увольняют? Разве лояльность не обязательна при такой работе?

– Да она критикует, сама не понимая, что именно. То пикетирует строительство нового дома возле церкви. То выступает против строительства ветки метро в центре города.

– Но ведь это неплохо. У нее наверно развитое гражданское самосознание? —

Соня рассмеялась.

– Если бы ты с ней поговорила, то поняла бы, что это не так. Скучно ей. И грустно. Вот и все.

– А мне хочется увидеться с ней, – сказала Ольга. – И я к ней обязательно съезжу. Поедешь со мной?

– Ну, с повязкой на лице это как-то не ко времени. Да и виделись мы в конце прошлого года.

– А что ты думаешь делать дальше? – Ольге казалось, что смена внешности заставит Соню и жизнь изменить.

Соня погрустнела и опустила лицо в ладони.

– Можешь смеяться, но я буду искать спутника жизни, – тихо ответила она.

– Не буду я смеяться! – возразила Ольга. – Смотри только, чтобы им не оказался первый попавшийся курошьян.

– Да, вот еще что, – вспомнила она. – Только не вздумай отказываться, это все равно не поможет! Я тебе хочу подарить духи, платья и прочую одежду. Ну, на радостях, что ли. Ты ведь начинаешь новую жизнь, у тебя новый облик.

Соня обняла ее.

– Ты стала другая какая-то. Совсем иная, чем раньше. Спасибо, Олюшка.

– Да чем я тебе раньше так не нравилась? Ну-ка выкладывай.

– Я не знаю отчего, но ты обладала очень ясным умом при полном отсутствии эмоций.

– Да? Теперь это так называется? А раньше как ты меня характеризовала?

– Оля, не сердись. Раньше я считала, что мы подруги только с Инной. А ты была с нами ради удобства. Ведь после окончания университета ты столько лет не общалась с нами. Но я тебя любила. И так восхищалась твоим вкусом, красотой, силой, харизматичностью.

– Стоп, вот здесь поподробнее. Ты мной восхищалась, любила меня, но подругой не считала. Завидовала, что ли?

– Ну, если начистоту, то – да, наверное. Завидовала, что не могу запросто посылать куда подальше все, что не соответствует планам. Легко управляться с мужчинами. Ты не жила, а летела по жизни как воздушный лайнер. Ничто тебя не ломало, не сокрушало, не убивало. А я всю жизнь оглядываюсь на правила, приличия, мнение значимых людей. И варюсь в этом котле самых разнообразных чувств до сих пор. – Соня говорила медленно, с трудом подбирая слова.

– И ты считаешь, что я поступала хорошо? – Ольга сама не знала, почему задала этот вопрос.

– Хорошо то, что ты не чувствовала себя виноватой. Тебя не раздирали сомнения. Блестящая, успешная – и точка.

– Этого мало, чтобы быть счастливой. – Ольга вдруг выговорила то, что лежало у нее на душе. И почувствовала легкость и внезапную радость откровения.

– Я чувствую, что ты в чем-то несчастна. Но не можешь этого рассказать. Я подожду, пока ты сможешь это сделать, – сказала Софа и обняла подругу.

А Ольга смотрела в окно. Соседние дома погрузились во мрак. Не было света в окнах. Наступила глубокая ночь.

Засыпая, Ольга улыбнулась при мысли, что ей сейчас не нужны никакие транквилизаторы. Чувства…, – думала она. – Что это такое на самом деле? И как это Соня их испытывает? – И погрузилась в глубокий сон.

После того, как швы сняли, Сонин носик выглядел так, как будто был таким всегда. Не совершенным, чуточку забавным, словом, неповторимо личным. Соне он нравился меньше, чем Ольге. И это тоже казалось естественным.

Важнее было то, что Соня сама себе стала нравиться настолько больше, чем раньше, что это явно отражалось на ее поведении.

Она приняла и носила Ольгины вещи. Без смущения вернулась на работу. Не стеснялась любопытных взглядов сослуживцев. А под заинтересованными взглядами мужчин не оставалась безучастной. Она стала раскованнее. Выражалась по-другому. Слова употребляла разнообразные, снова заговорила на языке образованного филолога-лингвиста.

– Но как ты смогла уволиться с работы? – допрашивала Софа. – Так решительно отрубить эту сферу жизни! Я не могу.

– Ну и не увольняйся. Я ведь тоже не внезапно уволилась. Что-то происходило во мне такое, что я поняла – пора покончить с финансовой деятельностью.

По вечерам подруги смотрели английские сериалы, наслаждаясь атмосферой старинных поместий и хорошего вкуса. Мечтали о том, как вместе поедут в Лондон. Когда-нибудь.

Но Ольге пора было возвращаться домой, сделать неотложные текущие дела. Она отправилась в Москву, пообещав Соне, что непременно приедет к ней, когда сможет.

Слушая новости по радио, Ольга миновала МКАД и въехала в город. Она заметила, как в него пробираются первые признаки весны. Несмотря на грязь от тающего льда и снега город выглядел светлым. Солнце стало другим – более ярким, теплым, ласковым. И воздух теперь был не только прохладным, но и живительным.

Подъезжая к дому, Ольга почувствовала радость и удивилась этому полузабытому состоянию. С удовольствием она занялась домашними хлопотами, на которые потратила всё оставшееся до вечера время. А потом вышла купить лекарств и прогулялась по Арбату.

Укладываясь спать, она решила поехать к Инне Крониной.

Рассказы Сони о жизни Инны разожгли Ольгино любопытство. – Как Инна выглядит сейчас? В социальных сетях фотографий её не нашлось. Хотя зарегистрирована она была везде, где можно было виртуально общаться. Вместо фотографий всюду были размещены её причудливые графические аватары.

На ее страничках использовалось много всяких сервисов, но ни личного сайта, ни блогов Инна не вела. Для человека, «ударившегося в политику», это было необычно. Для инженера-программиста, каким была Инна, нормально.

Если бы Софа не дала адреса Инны, Ольге вряд ли бы удалось ее найти. Но адрес был. Инна жила в ближайшем Подмосковье, по сегодняшним меркам, практически в Москве.

Городок оказался довольно большим и культурным. Чистым, особенно, в центре. Тротуары были сухими, ровными, с современным покрытием. Дороги без рытвин и ухабов, что удивило Ольгу после езды по пригородам Москвы.

Она ехала к Инне, не договариваясь, наобум. Не написала ей сообщений в сетях. И не была уверена, что застанет ее дома. Просто ехала, предвкушая встречу.

Это был первый из трех нерабочих дней, выпавших на 8 Марта. Она понимала, что неприлично ехать без приглашения и без предупреждения. Но не планировала ничего конкретного, а ехала спонтанно. Была готова и к тому, что не застанет подругу дома и в таком случае вернется домой. И к тому, чтобы просто встретиться с Инной в кафе, чтобы посидеть и поговорить. А потом – как сложится.

Набрала по домофону номер квартиры и почувствовала, что волнуется.

– Кто это? – спросил Инночкин голос. Он стал суше, но тембр сохранился.

Ольга проглотила комок в горле и ответила:

– Это я, Ольга Грилина.

Трубка помолчала. За это время Ольга успела оценить бестактность своего поступка.

– Заходи, – лаконично отреагировала Инна.

– Инна, может быть, ты выйдешь ко мне, я на машине, – в несвойственной ей манере залепетала Ольга.

– Оль, это правда ты, что ли? Что ты такое говоришь? Заходи!. – Трубка щелкнула, и раздался тихий мелодичный звонок.

Ольга повернула ручку входной двери и вошла в подъезд. Коридор оказался широким и чистым. Он протянулся до освещенной площадки и свернул к просторной лестнице. Здесь располагался пассажирский лифт.

В ожидании лифта Ольга отметила, что подъезд в хорошем состоянии, лифт современный – тихий и скоростной.

Инна встретила её у двери своей квартиры, возле лифта. Посмотрела ей в глаза, улыбнулась и обняла.

– Ты приехала очень кстати, – сказала она. – Мы сейчас будем обедать. А потом поедем на дачу. Проведем там выходные. Ты не против?

– Я? Нет. – Ольге с трудом дались эти простые слова. Она во все глаза разглядывала Инну.

– Что ты на меня так смотришь? У меня нос в каше или парик съехал? – спросила Инна.

– Так это парик?! – поразилась Ольга.

– Ага, натуральный парик. И каша натуральная, – рассмеялась Инна. – Нет, это мое природное оперение. А кашу я сегодня не варила.

– Ты шутишь, – облегченно вздохнула Ольга.

– Оль, я рада тебя видеть. Это так здорово. И ничего, что ты приехала внезапно. Это классно. Сюрприз отличный! Но почему ты так напрягаешься? Что-то случилось плохое? Рассказывай.

Ольга немного справилась с собой, когда мыла руки в ванной. Посмотрев на себя в зеркало, она чуть не расхохоталась. Вид у нее был виноватый и беззащитный. Такой она не была никогда.

За обедом она рассказала о том, что живет в Москве. Одна. Недавно оставила работу. Сказала, что много лет работала финансовым директором. Что дети в США, а муж умер.

– А ты почему не уехала в США? – спросила Инна.

– Я?! – изумилась Ольга. – Но я никогда всерьёз и не думала о том, чтобы жить в другой стране. Поездить, посмотреть – это интересно. А жить я могу теперь только в Москве. – Инна задумчиво улыбалась, глядя на Ольгу.

– Ты про Эйба вспомнила, что ли? – рассмеялась Ольга. – Так то была ошибка молодости.

– А где именно ты живешь в Москве? – Ольга назвала район.

– Это в центре, – заметила Инна. – Неплохо.

– Приезжай в гости, – успела вставить Ольга.

– Да это уж, как водится, приеду, конечно, – продолжала Инна. – А почему ты держишься так, будто мы только что познакомились?

– Это от волнения, – пояснила Ольга. – Я так рада видеть тебя, что меня пучит от чувств.

– Я тоже рада тебя видеть. Очень. Спасибо, что приехала. А теперь мы с тобой метнемся в наш загородный домик. Это мое любимое место.

– А где твой муж? – Ольга вдруг вспомнила, что у Инны есть Веничка.

– Там же, за городом, в своем «логове». Он живет и работает там. Программирует.

Инна убрала посуду в моечную машину, протерла начисто стол. Собрала мусор в пакет, который поставила возле выхода.

Двигалась она быстро и легко. Джинсы сидели на ней ловко и красиво. Густые светло-русые волосы были длинными и блестящими. Ни морщин, ни седины Ольга не заметила.

– Хорошо выглядишь, – послышался из соседней комнаты голос Инны. – Фитнесом занимаешься?

– Раньше вела здоровый образ жизни, – вяло отвечала Ольга.

– А теперь? – Инна появилась в костюме светло-оливкового цвета. Брюки с большими карманами, куртка мягкая и красивая, из плотного хлопка. Под курткой виднелась клетчатая рубашка из фланели.

– А теперь это стало неважно, – вдруг призналась Ольга. – Я болею. Онкология.

– В какой стадии? – замерла Инна.

– Не важно, – Ольга опустила голову. – Участь моя решена.

Инна не стала продолжать эту тему, низко наклонилась, старательно шнуруя ботинки. И ботинки у нее были классные – теплые, удобные и красивые.

– А ты ведь и сама хорошо сохранилась, – нарушила молчание Ольга.

– От чего сохранилась? – уточнила Инна.

– Ну, от жизни. Не постарела совсем. —

– Я не сохраняюсь от жизни. Но и не уничтожаю ее. Как-то так.

Они вышли во двор.

– Это твой кроссовер? – обрадовалась Инна. – Очень хорошо. Мы поедем по плохим дорогам. А вон тот, темно-синий – мой. Ты хорошо водишь?

– Думаю, да, – ответила Ольга.

– Я езжу быстро. – Говоря с ней, Инна осматривала свою машину, протирала номерные знаки и стекла. – Ты не бойся, что отстанешь. У тебя есть навигатор? Давай мы проложим маршрут. Если отстанешь, просто езжай дальше. Я тебя буду поджидать в ближайшем населенном пункте. И покажи мне свой номер телефона. – Ольга протянула ей свой смартфон. – Я тебе позвоню сейчас, это будет канал для связи.

– А нам далеко ехать? – спросила Ольга.

– Не то, чтобы очень. Километров четыреста. Но там настоящая глубинка. Тишина. Чистая природа. Воздух восхитительный. Одета ты правильно для такой поездки. Так что давай отправимся в путь. – Она ловко вырулила с парковки и подруги покинули город.

Водила Инна классно. Ольге пришлось постараться, чтобы поспевать за ее ловкими обгонами и моментальными стартами из-под светофоров.

У Инны было преимущество – она знала маршрут. В городках, которые они проезжали, Ольга отставала. Зато на загородных трассах. Инне не удавалось отрываться от нее на большие расстояния.

Кнопка управления телефоном у Ольги была, как и у Инны, на руле. Они обменивались впечатлениями и общались так, как будто были рядом.

Примерно на полпути они заправили машины топливом, залив полные баки. Пополнили счета за услуги связи. Посидели немного в кафе за кофе с мороженым, и с новыми силами полетели дальше.

На скоростных трассах они позволили себе возможный максимум скорости. Ольга никогда не ездила так быстро. Это оказалось увлекательным и приятным. Она с улыбкой выслушала похвалу в свой адрес, когда Инна сказала, что Ольга водит машину лучше всех ее знакомых-женщин.

Последний отрезок пути пролегал через густой лес. Дорога была пустынной. Им не встретилось ни машин, ни людей. Лес был сосновый, густой. Навигатор давно молчал.

Они миновали маленькую деревню в несколько дворов.

– Через пять километров наш домик, – сообщила по телефону Инна.

Они обогнули большое лесное озеро.

Дом Инны и Венички был виден издалека. Он был двухэтажный, высокий. На его крыше крутились лопасти ветряков, поблескивали солнечные батареи, возвышались антенны и другие неизвестные Ольге устройства.

Участок был большой. По словам Инны – два гектара. Обнесен забором, с охранной сигнализацией. Двор вымощен красной плиткой.