Текст книги "Стихи. Том 3. Время написания 1995—2000"

«Чокнешься от ваших двух желаний…»

 
Чокнешься от ваших двух желаний,
солнце спит в заоблачной дали,
ну пошли, мне, Господи, послание
и немного чувства утоли.
 
 
Почему меня вы не любили?
Почему горят глаза, слова?
Лучше бы любовь вы пригубили,
будет в жизни новая глава.
 
 
Солнце робко, холодно восходит,
ваши чувства двойственно робки,
почему до вас все не доходит,
что любовью дни мои редки.
 
 
Так очнитесь лучше от работы,
ну взгляните истине в глаза,
и прибавьте женской мне заботы,
пусть поспит небесная слеза.
 
 
Вот они шлифованные рифмы,
и любви заштатные слова,
хорошо встречать вас возле фирмы,
но без вас грядущая глава.
 

1998

«Снегирь на ветке, словно брошь…»

 
Снегирь на ветке, словно брошь
На фоне дома.
Мороз кричит: «Он так хорош,
Он в щеки тоном!»
 
 
А жизнь проста и чуть сложна,
И в ней есть юмор,
В своих мечтах ты лишь княжна,
Не надо шума.
 
 
Купи кулон, златую цепь
И обесценься,
А жизнь создаст событий цепь,
На все есть цены.
 
 
Мороз и солнце в небесах,
И все чудесно,
Блеск чистоты на волосах,
Для взглядов место.
 
 
Заколка цвета снегиря
Простое чудо,
Мужчины в чем-то егеря
Везде и всюду.
 

1998

«А ревность? Это отговорка…»

 
А ревность? Это отговорка.
Не хочешь если, так ревнуй.
А, может, ревность – поговорка:
Железо лишь горячим куй!
 
 
А ты прошел – и не заметил,
А я прошла – уйдя в себя,
От ревности на сердце метки,
И ревность – это ведь любя?
 
 
Других любить совсем не надо,
Коль все еще люблю тебя,
Пройду вдоль школьной я ограды,
Пройду край веток теребя.
 
 
Я не люблю и не ревную.
Листва наивна как дитя.
Я лучше ревность зарифмую,
Не буду жить, любимым мстя.
 
 
И вот сегодня завершился
Большой этап моей любви,
Прошла еще одну вершину.
И не ревнуй, и не зови.
 

1998

«Я редко над Москвою вижу звезды…»

 
Я редко над Москвою вижу звезды,
И лишь тогда, когда все спят почти,
Когда прохладно, ясно, очень поздно,
Когда все в мире просит: «Помолчи».
 
 
В такой момент затихну восхищенно
От красоты, безбрежности небес.
В такой момент не скажешь раздраженно,
А чувство будет, словно бы воскрес.
 
 
А звезды так божественно прекрасны,
Мерцает свет невидимый с тобой.
Как звезды величавы! Светят ясно.
И в свете их не видно глазом сбой.
 
 
И смотрят звезды с неба молчаливо,
И темнота их оттеняет блеск,
А может это в небе звездный ливень?
И млечный путь похож на Эверест?
 
 
В меня вольются звездные просторы,
Сиянье благородное всех звезд,
Потом рукой закрою в звезды шторы,
И вновь засну в созвездие милых грез.
 

1998

«Я не буду рвать для вас рябину…»

 
Я не буду рвать для вас рябину,
эти самобытные цветы.
Девочкам сказала и Альбине.
Дайте вы рябине отцвести.
 
 
Вот она как пышно расцветает
белыми кустами в вышине,
словно белым айсбергом летает,
и цветет как ветка на кашне.
 
 
Белая рябина – откровение,
белые, невзрачные цветы.
Ягоды красны как кровь из вены,
Господи, как горьковата ты!
 
 
Девочки, не трогайте рябину,
птицам вы оставьте жизни фунт,
а сорвете, бросите их в глину.
Высока рябина, нет, не рвут.
 
 
Белые соцветия рябины,
словно шар окутали листву,
повернули девочки к ней спины,
и играют, вот и повествуй.
 

1998

«Пропускаю осень незаметно…»

 
Пропускаю осень незаметно,
Не смотрю на серый взгляд небес,
Листья опадают вниз посмертно
Под ноги взрослеющих невест.
 
 
Сухостой осенних листопадов,
Будто бы подрублены леса,
С них скользят листочков водопады,
С грустью провожают их глаза.
 
 
Серебрятся только листья ивы,
Что-то в них надменно и хитро,
Знают что-то, это ли ни диво,
Вместо пива – пьют они ситро.
 
 
Осень жизни пропустить? Возможно.
Лето пусть продлится до зимы.
В сердце от прекрасных глаз – тревожно,
Так недалеко и до весны.
 
 
Нет дождя, сухие листопады,
Но морозов тоже еще нет,
В прошлом веке ставили лампады,
А у нас – в окошке первый снег.
 

1998

«Желтеют. Ветер. Ветви. Листья …»

 
Желтеют. Ветер. Ветви. Листья —
Суровый кризис нервных дней,
Пора забросить в красках кисти
И становиться вновь сильней.
 
 
Мы обойдемся друг без друга,
Мне будет лучше без него,
Я разрываю обруч круга,
И без любви, увы, легко.
 
 
А в небесах немного сыро,
А за окном – падение грез.
В падение листьев осень скрыла
Туман невыплаканных слез.
 
 
В морозном утре есть и прелесть,
Здоровый воздух без проблем.
И жить на свете – это смелость,
И не всегда нам друг – дисплей.
 
 
В морозных чувствах, отношениях
Нет лишних жалоб, чувств, поэм,
Возможны средние свершения,
И все без страсти и проблем.
 

1998

«Температура близкая к нулю…»

 
Температура близкая к нулю,
Удерживает жемчуг на деревьях.
А я, любимый, взгляд лишь Ваш ловлю,
Удерживая Вас в сердечных звеньях.
 
 
Переболей, забудь, остановись!
И негодуй, но мысленно и томно,
Ведь ты опять проходишь чувства высь,
Замкнись в себе безоблачно и скромно.
 
 
Замкнись в себе, оставь мирскую суть,
Мечты все усмири без промедления,
И вновь красивой и спокойной будь,
И отойдет безумное затмение.
 
 
Забудь мечты. Реальность рядом, здесь,
Тебе ее мечтами не осилить,
И заново все чувства свои взвесь,
И оцени потребности, и силы.
 
 
Я Вам нужна как воздух, как вода,
А без меня – все чувства Ваши сохнут.
И все же Вы довольны не всегда.
Температура выше – жемчуг мокнет.
 

1997

«Не спугни удачу – птицу счастья…»

 
Не спугни удачу – птицу счастья,
Лучик от надежды удержи,
Прояви к другим свое участие
И мороз весною придержи.
 
 
Ласково и зримо светит солнце,
От тепла любви оно теплей,
Ничего, что дремлют наши кольца,
Но любовь ты трепетно излей.
 
 
Ведь весна! Лучи с небес лихие!
Солнце, небо, море, синева.
И забудь деньки свои плохие.
Где-то тихо плещется Нева.
 
 
Где-то Волга вздрогнет и проснется,
Где-то Обь чуть-чуть подтает бровь,
А на юге Дон от льда проснется
Взбудоражит сердце и любовь.
 

1997

«Как хорошо, когда свобода в мыслях!..»

 
Как хорошо, когда свобода в мыслях!
Как хорошо, что рядом нет мужчин!
Мне хорошо! Возьму иные выси!
И для тоски не вижу я причин.
 
 
Мне надоело на тебя сердиться,
мне надоела женская тоска!
Тебе, быть может, надоело бриться.
И лучший выход – выход без броска.
 
 
Ты видишь небо светло – голубое,
тепло весны гуляет по стране,
естественно желание слепое
любить тебя не только по весне.
 
 
А ты один, и это так нелепо,
а я одна, и это чепуха,
еще мы можем обойтись без хлеба,
но без тебя – любовь совсем глуха.
 
 
В такие дни, когда весна в загуле,
когда осины почки проросли,
быть хочется от возраста в отгуле,
до старости еще не доросли!
 

8 апреля 1997

«Опустошенность. Важное решение…»

 
Опустошенность. Важное решение
я приняла. И хода нет назад,
и на щеках покалывание, жжение.
Подарен дом, оставлен лишь фасад.
 
 
Эх, люди, люди, годы и свершения!
Уходят люди часто в мир иной,
и им прощают массу огорчений,
не многое им ставится виной.
 
 
Просторы неба трепетно строптивы,
и перемен в природе весь набор,
и бегали мы в юности ретиво,
и хвостики скакали на пробор.
 
 
А вот теперь мы ходим, но не быстро,
спешим вперед немного подбежав,
течет без нас не свергнутая Истра,
идем спокойно, губы лишь зажав.
 
 
Или кто как, я чаще в лес ходила.
Наследство проплывает мимо нас.
Другие дети сделают удила,
а бабушкам для жизни – это шанс.
 

8 апреля 1997

«По небу облако плывет…»

 
По небу облако плывет
все в серо – голубом,
оно дождливым прослывет,
тараня небо лбом.
 
 
Весна. Снег тает на ветру,
тот выдувает зло.
Тихонько я слезу сотру,
и в сердце отлегло.
 
 
А облака плывут, плывут
куда-то в вышине,
кого-то слабого зовут,
кого-то ищут в сне.
 
 
Я только в след им погляжу,
ведь часто невдомек,
что счастье там я угляжу,
где грустный есть итог:
 
 
где лицемерие, где ложь,
где суета – сует.
Чужие беды не тревожь,
и уходи от бед.
 

1997

«Судьба для всех течет бесповоротно…»

 
Судьба для всех течет бесповоротно,
вот новый день: туманная среда.
И взгляды женщин вежливо и кротко,
летят к мужчинам в сером, иногда.
 
 
Да, где-то в сером чудные мужчины,
прекрасные и в светлом хороши.
На женщин смотрят и не без причины,
то взглядом падишаха, то паши.
 
 
Для женщин они счастье, а намеки,
вполне заменят солнце и тепло,
не хочется в любви малейшей склоки,
хотя от цвета серого – светло.
 
 
И небо, небо в сером – благородно,
и этот цвет любим так много лет,
одежда сероватая так модно,
собою одевала высший свет.
 
 
Мужчины в сером – это просто сказка,
мужчины в сером – это эгоизм,
мужчины в сером – это даже маска,
а может быть, какой-нибудь центризм.
 

1997

«Контур веток темно-синий…»

 
Контур веток темно-синий
В утреннем убранстве,
Снег не виден, но вид зимний,
Ветреность в пространстве.
 
 
Новый год идет, колышет
Ветви своенравно.
Где-то мой любимый дышит,
Для меня он главный.
 
 
Ветер ветви пред рассветом
Медленно качает.
Я люблю Вас беззаветно.
Он один – дичает.
 
 
Он не ветер, он мужчина,
Он не подойдет вам,
И любовь здесь не причина,
Хоть ревнив, как Мавр, к нам.
 
 
Небо, небо за ветвями
Медленно светлеет,
А мужчина, а мужчина.
Не меня он греет.
 

1997

«Грусть нахлынула внезапно…»

 
Грусть нахлынула внезапно,
Погасила божий свет,
Ты опять ушел на запад,
Позабыв сказать привет.
 
 
И грущу я по иному,
Если все ни так, ни сяк.
Я тогда подобна гному,
Если жизнь – удар в косяк.
 
 
Ты, прости, грустить не буду,
Без ударов обойдусь.
Ты предал меня, не буду
Я грустить. Так, здравствуй, жизнь!!!
 

24 декабря 1997

«Зима, капель и рождество…»

 
Зима, капель и рождество,
Плеяда елок и гирлянд,
Грядет земное торжество,
Домашних. Праздничных полян.
 
 
Ковер, диван, торшер и стол,
Прекрасный елочный наряд,
Струится призрачный подол,
Блистает золото наград.
 
 
А ты без золота? Одна?
И не любви и не огня?
Никто не тронет веки сна,
Но кто-то есть и у меня.
 

27 декабря 1997

«Мороз. Морозная зима…»

 
Мороз. Морозная зима.
И часто иней. Снег.
И я одна. И все сама.
Таков мой день и век.
 
 
Зима сурова, холодна.
Мороз. Мороз. Мороз.
Я без тебя. Одна. Одна.
Зато без слез и гроз.
 
 
Мороз и снег. Сугробы. Лед.
Холодная зима.
И там, где есть снежинок слет,
Я проживу сама.
 

1996

«А что в лесу? Зима и снег…»

 
А что в лесу? Зима и снег.
Пушисты серые деревья.
Снег усмиряет женский век,
И убавляет страсть и рвение.
 
 
Иду одна. Брожу одна.
Дышу незримостью пространства.
Мир просыпается от сна,
А сны – в оттенок постоянства.
 
 
Чуть-чуть любви, чуть-чуть тепла,
И холод снега для блаженства,
Чтоб вынуть все остатки зла
С души моей, для совершенства.
 
 
И жить бы так всегда, всегда
Без зла, угроз и даже мщения.
Из снега кое-где вода,
Но воздух, воздух очищения!
 
 
Есть что-то нужное в судьбе
На перепутье с холодами,
И что-то нужное в ходьбе,
А горе все покрыто льдами.
 

1996

«С годами все становятся царьки…»

 
С годами все становятся царьки,
На маленьких, но собственных владениях,
Минуты у таких царей – горьки,
Они рычат, чтоб отстоять сомненья
 
 
О том, что вы вторгаетесь в их жизнь,
О том, что вы совсем не преуспели,
А Бог в душе кричит мне: Воздержись!
Но без меня, царьки бы жить не смели!
 
 
Все хорошо, когда все на местах,
Своих, любимых, значимых, солидных,
Нам далеко еще ведь не пол ста,
Еще сильны, без всяких слов обидных.
 
 
Любовь, любовь, еще один этап,
Этап любви на новом небосклоне,
И иногда бываешь ты богат,
А иногда лежишь на чьем-то лоне.
 
 
И я с тобой, незримо, навсегда,
Ты не уйдешь от мыслей о красотке,
Я не всегда тебе вторила, да.
Но ты красив был на колхозной сотке!!!
 

1996

«Избыткам чувств моим вольней…»

 
Избыткам чувств моим вольней,
Их слышу столкновения,
И с каждым днем они сильней,
И все сильней влечение.
 
 
Переучет в моей судьбе.
Кого же выбрать другом?
Глаза встречаются в стрельбе
И смолкли все подруги.
 
 
Все чаще, чаще новый лик
В мое сердечко входит,
И взгляд его – пленения миг,
На час или на годы?
 
 
Еще любовь сия нова,
Еще она младенец,
Но в сердце новые слова,
И тут не до безделиц.
 

1996

«Так что с тобой? А, что теперь со мною?..»

 
Так что с тобой? А, что теперь со мною?
С небес моих исчезла синева,
А сердце изнывает, как от зноя,
И кровь вдруг заплескалась, как Нева.
 
 
И боль в груди, и сердце, как жетоны,
И синева пруда не помогла,
Все тело плачет, превратилось в стоны,
И в мыслях бес просвета только мгла!
 
 
Освободить бы мозг от лишних мыслей,
Их очень много: солнца оборот,
Число напишешь – азбучные выси,
И от ворот получишь поворот.
 
 
Пусть дождь со мной, пойду другой дорогой,
Пойму все сразу или по частям,
Прошу тебя, не перейди порога,
Отдай сердечко лучшим новостям.
 
 
Ну, помоги мне дождик, дай мне света,
Реши мои задачи ты быстрей,
И укажи, где счастья ждать, привета,
Когда же ты проснешься, милый Грей?
 
 
Бывает так, забудешь мудрость сердца.
Все почему? Что верила ему.
А ведь давно закрыта встречи дверца,
Себя он отдал, только вот кому?
 
 
И потому метания под дождями,
И потому нет света над тобой,
Да и тебя давно уже не ждали.
Забудь его и дай душе отбой.
 

1996

«Цветут леса пыльцою желтой…»

 
Цветут леса пыльцою желтой,
Лежит повсюду желтый плес,
В одежде чаще встретишь шорты.
Все сушит солнце, нет и слез.
 
 
И май для многих лиц – мученье,
Им не вздохнуть, не продохнуть,
Ни в радость вкусное печенье,
Им подышать бы как-нибудь.
 
 
Приятно, тихо в нашем крае,
От аллергии трудно спать:
Пыльца не кажется нам раем,
Как химикат: ни дать, ни взять.
 
 
Леса, деревья рядом с домом.
Посмотришь – всюду благодать.
Но вот желтеет что-то комом.
На сон таблетку, что ли взять?
 

1996

«У женщины судьба своя…»

 
У женщины судьба своя,
Ее года давно в зените,
Ей икс и пять, года тая,
Она идет, а вы – сверните.
 
 
Мужчина в возрасте таком
Все чаще, чаще в отдаление.
Не замечая в горле ком,
Она идет в свои владения.
 
 
И вот ей снится! Боже мой!
Где он так долго находился?
Надежду встреч дождями смой.
А он ей снился, снился, снился!
 
 
Но вот зачем? Почтенный сын,
Достойный даже восхищения,
Не оценил ее красы,
Забыл почти без сожаления.
 
 
А шли года. И в ней все спит.
А вот его она хотела.
Но весь прошел любовный пик.
И до него ей нет уж дела.
 

1996

«Вы правы люди, я давно устала…»

 
Вы правы люди, я давно устала,
Но все надеюсь молодость вернуть,
И не по мне концерты, люди, залы,
И трудно мне с дороженьки свернуть.
 
 
Условности, вас проклинать порою
Я устаю, но мысленно за вас,
И с каждым годом, этого не скрою,
Я реже из общения дам вам пас.
 
 
Уединяюсь я в любой общине,
И на курорте вовсе не была,
И улыбаюсь поднебесной сини,
Для взлета не хватает мне крыла.
 
 
Я вас люблю – мне говорили много,
В молчанье было больше этих слов,
Но от любви ушла моя дорога,
Исчезла, к сожалению, прелесть, новь.
 
 
Еще взлететь, еще любви кусочек,
Но нет, о нет, дозволенности нет,
А под ноги упал еще листочек,
И благонравия беспробудный свет.
 

1996

«Июльское солнце светило прохладно…»

 
Июльское солнце светило прохладно.
А лето сегодня гуляло не здесь,
И все хорошо, да вот что-то накладно
Мне слушать при солнце нелепую весть.
Что ты вновь далеко и где-то сердито
Дела завершаешь, а может, и нет,
Как часто бывает, что истина скрыта,
И я не дождусь ни тебя, ни привет.
 
 
Но я не одна, ни так молоды годы,
Я долго живу на прекрасной земле,
Потомкам своим изменяюсь в угоду,
Живу вся в проблемах в своей же семье.
Пусть я одинока и дом без мужчины.
Что делать, прошли времена, когда был,
Но это не повод для женской кручины,
Мой опыт любви весь с тобой не уплыл.
 
 
Не выйду я замуж в любовь малолеток,
Не выйду я замуж за старых мужчин,
Устану с одними в неверности клеток,
А с старыми много болезней, причин.
Я буду одна, а любовь – это благо,
Она, все, возможно, сойдет на меня,
И дело в не возрасте некого мага,
И все же любовь не идет семеня.
 

26 июля 1996

«Еще не листопад, еще листва желтеет…»

 
Еще не листопад, еще листва желтеет,
И синева небес видна средь облаков,
Еще душа моя кого-то вновь жалеет,
И жду невольно я его ночных шагов.
 
 
При свете ночников, когда и тишь и воля,
Все, как бы в забытье, мне чудится вновь Он.
Но у меня теперь совсем иная доля:
Все прожитое вдруг поставлено на кон.
 
 
Перешагнуть еще границу дозволения,
Еще заполонить собою одного,
На это же должно быть Бога повеления,
И если разрешение – Бога самого.
 
 
А искорка любви не покоряет с ходу,
Она не перешла сквозь новенький рубеж,
Пока еще пленит холодность благородства,
Но с ней не до любви, с ней разве за рубеж.
 
 
А Вы не одинок? Вам нравится быть чуждым?
Вам нравится роптать и вовсе не любить?
Но может, наконец, Вы станете мне нужным?
Поможете слегка мне время позабыть?
 

1996

«Еще одна красавица лесная…»

 
Еще одна красавица лесная
Тряхнула гривой сказочных волос,
И уж давно, об осени все зная,
Заворожено смотришь в тайны кос.
 
 
А как же быть? К чему листвы падение?
Златой ковер неубранной листвы.
Пусть будет он началом восхождения
Младой звезды, а я иду на ВЫ.
 
 
Недолговечны тайны листопада,
Недолговечна верная любовь,
Не сбережешь все семьи от распада,
Не сбережет безлиственная новь.
 
 
Лесная грива друга уводила,
В чащобы леса, ласки и тоски,
Она ему готовила удила
Своих волос на совесть, на мозги.
 

1996

«Пусть моросит тихонько дождь осенний…»

 
Пусть моросит тихонько дождь осенний,
листва прощально машет мне рукой,
мы вновь решаем из железа звенья,
а ты меня от лишних глаз – укрой.
 
 
Я не люблю телесно, а иначе
нам не создать и доли тех вещей,
что создали для света, и тем паче
и корпус блока, чем он не Кощей?
 
 
И я люблю с технической вершины,
мы создали так много в этот год,
что для любви телесной нет причины,
и это современнейший итог.
 
 
Он одинок, но непонятен часто,
нужна ему, возможно, даже я,
но подойти, сказать, весьма опасно
и будет наша жизнь раздражена.
 
 
Итак, работа отнимает силы,
мы вместе создаем сценичный мир,
у каждого своя для жизни вилла,
но мы друг другу – трепетный кумир.
 

1996

«Поздняя осень, да ранние слезы…»

 
Поздняя осень, да ранние слезы,
Кто одинокий, а кто и влюблен.
Может, давно отгремели все грозы,
И без листвы стал заброшенным клен.
 
 
Что мне кручина и подвиг без крика,
Я одиноко покинула вас.
Где-то за дверью стояла улика.
Я промолчу, покидаю. Я – пас.
 
 
Я так любила, без всякого смысла…
Ты предо мною захлопнул вдруг дверь.
Мысль: «Почему?», не так долго мозг грызла,
Видно за дверью припрятана «Тверь».
 
 
И побрела я все дальше от дома,
Дальше и дальше, не чувствуя ног.
Я не глотала отчаянья кома,
И поработала пара сапог.
 
 
Что мне кручина, ведь город прекрасен,
Очень темно, но на то и ноябрь.
Мозг мой спокоен, достаточно ясен.
Я вновь свободна: «Свободу не грабь!»
 

1996

«В природе есть свои витки…»

 
В природе есть свои витки
Скользящие, крутые.
Мороз и нервы пусть крепки,
Но все же не литые.
 
 
Зима морозная нова?
Вы с холодом знакомы.
В судьбе всегда свои права:
На жизнь, здоровье, комы.
 
 
Пусть тяжела у Вас судьба
Из выпавшего снега,
И все идет за честь борьба,
В ней тяжело без бега.
 
 
Судьба, судьба. Легка? Легка.
Морозный всюду иней.
Мы праведны, но лишь слегка.
Маячит вечер синий.
 
 
Мороз в судьбе, мороз в мечтах,
Сугробы под ногами,
В каких бы ни были летах,
Скрипят мороза гаммы.
 

1996

«Вольный снег пушист и светел…»

 
Вольный снег пушист и светел,
Жизнь добра и к нам чуть-чуть,
Ты давно меня приметил,
Разгоняя снега муть.
 
 
Вот и все. Мы снова вместе:
Средь лесов, снегов, домов.
В разговорах меньше лести,
А в сугробах столько снов!
 
 
Жизнь она подобна свету.
Свет как ты: то хмур, то зол.
Ты исчез. Ищи примету.
Может, ты просыпал соль?
 
 
Не бог весть, но жизнь струится,
Роскошь где-то, ты со мной.
А вот мне, мне все же мнится
Не пройдет жизнь стороной.
 
 
Постарайся, не продайся,
Не злословь из многих слов,
И тебе, даст Бог, воздастся,
И совсем без лишних слов.
 
 
Как пушист сегодня ветер,
Свит из множества пушков.
На тебе любимый свитер,
Из пушистеньких снежков.
 

13 февраля 1995

«Мороз действительно прекрасен…»

 
Мороз действительно прекрасен,
И солнце светит в небесах,
И мне не надо сказок – басен,
Лишь бы Вы были на глазах.
 
 
Вы мне нужны, как Бог, как солнце
Или как капля молока,
Я бы Вас выпила до донца,
Ведь наша встреча так легка.
 
 
Но Вы? Вы просто в отдаление,
Мне вас руками не достать,
И задохнулось вожделение,
Увидев Вас и Вашу стать.
 
 
Я Вас люблю. Увы, безмолвно.
Без редких встреч, без суеты.
Вот Вы проехали… довольно.
И чувства прыгнули в листы.
 
 
Вы мне нужны таким далеким,
Боюсь я частых, жарких встреч,
Люблю кудрявым, синеоким,
Каким Вас именем наречь?
 

14 марта 1995

«Не нужно нам любовной суеты…»

 
Не нужно нам любовной суеты,
Зачем стирать, готовить и мыть окна?
Потом он скажет, что чужая ты,
Хотя его одежда в пене мокла.
 
 
Да, черт возьми, весь быт и всю любовь,
И оскорбления, будто ненароком,
Семейный быт, любовь и счастья новь,
Остались где-то с первым и далеким.
 
 
Голубоглазый, что не говори,
Был отзвуком экрана и мечтою,
Кумира из него не сотвори,
Как сотворишь – узнаешь, чего стою!
 
 
А быт? А жизнь? А в сердце пустота?
Пусть будет пусто, но без оскорблений,
И дома будет тоже чистота,
Но без Его великих повелений!
 
 
Ни те года, ни те уже мечты,
И вместе жизнь, похоже, невозможна,
А взлет фантазий, пусть в них даже ты…
Сия мечта, похоже, просто ложна!
 

1995

«Как хорошо, что солнца свет…»

 
Как хорошо, что солнца свет
Всегда приятней пыли,
Оно тебе не скажет: «Нет!»
И не соврет, где были.
 
 
Ты за рулем иль будешь там,
Но ты меня не встретишь,
А в бедах ты повинен сам,
В них не поможет ретушь.
 
 
Да, так проходит перерыв
Без встреч, всегда в прохладе,
Не предвещая наш разрыв.
Ты здесь проедешь в «Ладе».
 

1995

«Что нужно в жизни от мужчин?..»

 
Что нужно в жизни от мужчин?
Любовь и нежность.
У них есть множество причин
На холод снежный.
Ничем не купишь их любовь —
Все по наитию,
И чувства редко вспыхнут вновь —
Не надо ныть нам.
За то мгновенье бытия,
Подарок Бога,
Прощу нещадный быт, где я
Живу так строго.
Года, года и много лет
Любви и страсти,
Но не всегда погашен свет
И ловля в снасти.
Руда, руда, вся жизнь руда,
Где бриллианты?
Так вот зачем нужна среда!
В ней есть атланты.
Те, что тебя не обойдут
И не обделят,
Прекрасный, чудный этот миг
С тобой поделят.
Мгновенье счастья – это всплеск,
Удача, редкость.
В очах любовный вспыхнул блеск?
Замри, слов ветхость.
Но счастья миг, прекрасный миг —
Одно мгновенье!
О, это чувств из клеток крик —
ПРИКОСНОВЕНИЕ!
 

1995