Текст книги "Длиной в жизнь"

Для меня отец Розы был хорошим человеком, никогда не бил своих слуг, никогда не заставлял работать тех, кому уже пора на покой и к детям, а их было в поместье не мало, он относился с пониманием. Не требовал от них невозможного. Порой некоторым он даже позволял ходить на занятия вместе с детьми из его семьи, но это нужно было выслужить у него, выслужить трудом на протяжении долгого времени. Иногда мне казалась, что у него во взгляде сострадание, когда смотрит мне в глаза. Но, сами понимаете, этого мало, что бы стать мужем, для его единственной и любимой всеми дочери. Для этого у него в глазах должна была читаться гордость за то, что он знаком со ной, но в то время, мне нечем было ему похвастаться.

Со временем наша дружба с Рози переросла в то, что многие называют любовью. До знакомства с ней, я не представлял, что это значит. Она отвечала мне взаимностью во всем.

Когда мне исполнилось восемнадцать, 1422 год, я предложил Розе убежать со мной. Она никому не говорила, но я знал, что она ждет сына от меня. И после этого известия я понял, что ее отец, узнав об этом, убьет и ее и меня. Ему не докажешь, что это настоящая любовь. У него совсем другие планы на свою дочь. Она должна по его сценарию выйти замуж за торговца или вельможу, если повезет. Если же кто узнает, что она «путалась» со слугой, то в лучшем случае она останется в поместье, но уже без всяких привилегий и права на наследство. В сомом худшем случае отец вынужден будет изгнать ее и отказаться от нее, как от своего ребенка, а меня убить, за то, что я испортил ей жизнь. Я не мог допустить не первого не второго исхода.

Мне предстояло принять решение в любом случае. Я так же не мог согласиться с решением где моя Рози выходит замуж в спешке за первого благородного человека, и моего сына воспитывает незнакомец. Я все взвесил, оценил ситуацию и решил. Мы должны уехать из замка до того как кто-либо из рабов или слуг заметит, что у Розы появился живот. Действовать пришлось немедленно.

Я был полностью готов уехать в ту же ночь, оставалось только убедить мою любимую в том, что мы справимся сами. Убедить в том, что мы сможешь начать свою собственную жизнь, в том, что у нас тоже могут быть собственные слуги, и что мы тоже можем иметь власть над людьми, как ее отец.

В этот же день, как взошла луна мы уехали. Нам удалось украсть тележку с двумя скакунами. Не лучшими, конечно, что были в поместье. И все же, по моим расчетом, нам должно было хватить и их, что бы уехать. Как только мы оказалась очень далеко, я начал осознавать ту ответственность, которая отныне легла на мои плечи. Нет, я не был молод, в восемнадцать некоторые люди уже правили целыми поместьями и имели наследников на свое место. Я не боялся за себя, я боялся, что не смогу дать своей любимой того, чего заставил лишиться ради меня. Надежного замка, слуг, к которым она привыкла, сильного отца. Как только у меня появлялись такие мысли, я сразу же думал, о том, что я не такой как все, что у меня все непременно получится, ведь со мной рядом любимая.

Мы обосновались в небольшой деревеньке, которая на тот момент, не принадлежала ни какому правителю. Она была настолько забыта, как и люди живущие в ней, что нас с Рози если начнут искать, в ней точно не найдут. Там развивалось земледелие, и местная торговля межу поселенцами. Иначе говоря, то у кого что-то есть выменивал на то чего у него нет.

Мы смогли поселиться в небольшом домике на окраине. Там давно никто не жил, как нам сказали жители деревни, и поэтому нам не нужно было платить за жизнь в этой развалины. На тот момент его действительно только так и можно было назвать. Дырявая крыша, прогнившие двери, выбитые стекла.

По приезду мы придумали себе фамилию, имена оставили прежними. Теперь мы были семьей Ventrue (Вентру). Идея была Розина, я же не стал возражать. Она звучала величественно, а мы к этому и стремились.

Люди из деревни были очень добры и снисходительны к нам. Они не спрашивали кто мы, откуда мы. Они просто приютили нас. Розу сразу же полюбили тамошние детишки. Она начала их учить писать и читать, как когда-то начала учить меня. Ей даже выделили местечко в церкви и отвели комнату под класс, где проходили занятия. Книг мы захватили не так много, поэтому она учила тому, что просто помнила сама. Я же, недолго сидел на месте. Начал работать в деревне, рыбачить, так как там была очень хорошая речушка. Первое время приходилось, выменивал рыбу на другие продукты, которых у нас пока что не было. Помогал одиноким женщинам, чьи мужья, когда-то ушли воевать и не вернулись, по хозяйству, по дому. Иногда удавалось ездить в соседние деревни на рынок, и продавать товар из нашей деревни. За счет этого я начал откладывать деньки и потихоньку строить наш дом. На тот момент его нельзя было назвать домом, не говоря о замке, который я обещал Рози. Мне пришлось самому закладывать фундамент для дополнительных комнат, покрывать старую гнилую крышу, вставлять окна. Практически все с нуля. Но я не боялся работы. Я стремился к ней. Она не давала мне думать, что у нас может что-то не получиться.

После первенца, которого мы назвали Кризом, Рози сразу же забеременела еще одним чудом. Она очень переживала по этому поводу, говорила, что мы не справимся, но я очень хотел много детей и готов был работать все время, лишь бы она не считала нас обделенными и не говорила, что мы не сможем дать все нужное детям. Она соглашалась со всем, что я ей говорил, и полностью поддерживала меня, и за это я очень ее любил и ценил. Ведь она ради меня отказалась от всего, что у нее было, и я ни на минуту не позволял себе этого забывать.

Через девять месяцев судьба нам подарила не просто второго ребенка, а двух прекрасных дочурок. После их появления было очень тяжело не столько мне, сколько Рози. Когда я приходил поздно с работы, я часто видел ее заплаканные и усталые глаза. Мне было больно видеть ее такой. Часто возникали мысли, – «Что же я наделал, моя принцесса, девушка, которая сияла словно ангел небесный, что с ней стало». Эти мысли заставляли меня больше работать. Иногда я просто падал с ног, или не чувствовал рук по утрам. Но любой отдых, стоил мне денег и времени, которое я мог подарить Рози по окончанию той или иной работы.

Когда у нас стало трое детей, к Рози начали приходить на помощь местные девушки, они ей помогали по хозяйству. Сидели с детьми. Хоть какое-то время она могла уделить себе. А я понимал, что не такой жизни я хотел для нее.

Вместе с нашим развитием, развивалась и деревушка в которой мы поселились. Мы отстроили вервь, что позволило торговым судам останавливаться в этом богом забытом месте. Эти суда позволяли так же выменивать наши продукты, на нужные для строительства материалы. В наших местах тяжело было найти камни. А коробли постоянно перевозили такие грузы. Всеми своими действиями я смог завоевать доверие в общине. Многие жители приходили ко мне с советом. Некоторые решения даже не принимались без моего согласия. Для многих, мы с Рози стали чем-то вроде надежды на дальнейшее будущее этой деревни и возможно на преобразование ее в город. Мы строили новые дома, облагораживали заброшенные земли. Этим самым мы расширяли свою власть. Именно власть в дальнейшем, по моему мнению, могла подарить будущее нашим детям и детям наших детей. Рози была рядом. Принимала со мной все решения. Все это было для меня важней всего.

Когда нашему первенцу исполнилось 20 и, уже дочуркам было по 18, наш домик уже можно было назвать поместьем, в котором работали женщины на кухне и одна убирала. На стройки работал не я один, а работники, что позволяло нам с Рози догонять упущенные годы в романтике. Большего мы пока не могли себе позволить, но и это время которое появилось у нас, стало драгоценным. Так же пришло время выдать замуж дочерей, которые у нас были первыми красавицами на деревню. Нам с Рози не нужны были богатые женихи, мы просто желали счастья своим девочкам и поэтому они вышли за кого сами посчитали нужным. Первая – Милла, уехала через год после замужества в город по соседству, который был больше размером и давал возможности на карьерный рост и развитие ее мужа. Он у нее оказался тем еще путешественником, да и работу ему предложили хорошую. На то время люди, умеющие читать, очень ценились и легко прокладывали свой путь. У них долго не могло быть детей, но после получился замечательный сын, его они Викторам назвали, сказали в честь меня, деда. Я очень был горд, что заслужил такую любовь у них. Вторая, Люси после того как вышла замуж, еще 5 лет прожила с мужем в нашем поместье, хороший малый, постоянно помогал мне в стройке. После тоже уехали в город, но каждое лето привози нам внуков, мы в них души не чаяли. Тим и Брендан были смышлеными детишками, именно они мне подали идею, начинать разводить скакунов. Прибыльное дело оказалось. Уже к своим шестидесяти годам у меня было 6 скакунов, за которых, богатые люди готовы были платить большие деньги, лишь бы забрать себе в коллекцию, что бы показывать своим знакомым, таким же богатым и сумасшедшим, на мой взгляд пижонам.

Сын же получился немного не путевый у нас. Он то играл в карты, то воровал, после прицепился к какой-то приезжей девушке, которая приехала проведать родителей, и вместе с ней уехал из деревни. Он много писал писем, что все у него хорошо, что работает, собирается в гости. Но так и не приехал, приехала его супруга с ребенком, сказала, Криза убили, а их дом забрали за долги. Так наша семья пополнилась. Жену звали Миранда, и помимо своего молодого возраста, она оказалась замечательной художницей, а ее сынок очень заинтересовался моими чертежами замка. Очень надеюсь, что он продолжит мое дело. Поместье должно постоянно строиться.

Рози и Миранда сразу нашли общий язык, та начала помогать по хозяйству, приносить в семью не малые деньги за свои картины, которые в свое время у нее были выставлены на продажу. Она так же нарисовала нас. И первая картина, которая была повешена в холе нашего поместье, это где мы с Рози у ворот нашего дома. Именно в тот день, мы дали имя нашему жилищу «Алая Роза» Я назвал его в честь жены, ведь именно для нее я его и строил.

1477 год. Мне 73 года. Разум уже не тот. Рози скончалась 3 месяца назад. Все ради чего я жил ушло в другой мир раньше меня. Жалею, что проводил с ней слишком мало времени. И так много недосказал. Только сейчас я начинаю понимать, что это не совсем то, что я хотел от жизни. Нет, я не могу сказать, что моя жизнь оказалась скучной или недостойной. Просто иногда ставя перед собой цель, мы не осознаем, что по пути к ней нам, возможно, придется лишиться чего-то, что впоследствии может оказаться важнее всего, что ранее было на первом месте. Мы в конце жизненного пути превращаемся в прах, и лишь немногие вспомнят о нас в будущем. Я надеюсь, что мое дело, в конце концов, будет завершено. Как и эта история. В дальнейшем кто-то, возможно, напишет книгу, опираясь на все эти рукописи. И тогда узнает весь мир, обо мне, о Рози, о нашем замке, который одиноко возвышается на холме поодаль английских территорий. А может, однажды, все это сгорит в ярком огне, как и мы когда-то…

2 Глава.

Отрывок из книги второй. «История Рода Ventrue».

15.. год, Меня зовут Маркос. Я сын Миранды. Именно из первой книги я узнал, что случилось с моим отцом. Дедушка Виктор скончался 1485 года. Прошло много времени, прежде чем, я позволил себе начать писать эту историю. Я очень горд, что именно я буду писать историю. Очень верно сказал дед, мы все превращаемся в прах. Только кто-то оставляет после пустоту, которую невозможно заполнить, а кто-то просто исчезает из жизни, стирается из строк.

Моя мама все так же хорошо рисует картины. Не так быстро, как раньше, но рисует. Видимо, во всем виноват возраст, ей уже 64 года. Второй раз она замуж не вышла, как бы убедительно я ее не просил. Она решила все время посвятить мне и в этом я не смею ее винить. Мои двоюродные братья Тим и Брендан со своими женами и детьми теперь живут с нами в поместье. Их внукам уже по 11 и 13 лет. Этот замок все так же полон детским смехом и радостью. Близняшки – Милана и Люси погибли в войне, которая охватила город, в который они переехали после свадьбы. К нам в «Алую Розу» успели привезти только их внуков. Что с их родителями, пока не известно, числятся пропавшими без вести.

У меня дочь, прекрасная жена. Сам я к сожалению талант матери не перенял, а вот Катрин – довольно не плохо малюет в своем небольшом альбоме. Ей сейчас 7 лет и она очень смышленая. В свои семь, она хорошо обращается с мольбертом и уже пробовала рисовать портрет своих братьев и сестер. Моя жена постоянно в разъездах, у нее работа такая. Наша дочурка постоянно со мной, я сразу же настоял на том, что она не будет «болтаться» как ее мать. Катрин – это мой маленьких хвостик, моя тень.

Вспоминаю, когда я был маленьким, дед часто мне показывал свои чертежи и постоянно брал меня на стройку. Наше с ним достижение, самая высокая башня. Мы строили ее около 25 лет. 15 лет строили с дедом, остальные годы мне помогали мои браться – Тим и Брендан. Сейчас мы настроены, продолжить дело деда, отстроить замок таким, каким его хотели видеть мои бабушка с дедушкой, пока позволяет наше здоровье и деньги. Дед был прав, разводить лошадей – это прибыльно. Почти все средства на строительство идут от продажи скакунов. Ну и что-то приносят благотворительные балы, которые мы зачастили организовывать. Для правителя и другой знати, которая часто к нам заезжает полюбоваться строением и приобрести новую партию скакунов. Мы привозим часто их из-за границы еще малышами, все остальное воспитание и дрессура уже осуществляется непосредственно в стенах этого поместья.

Я, наверное, не так пишу как мой дедушка, и все же я постараюсь оставить след в истории от нас. Сейчас много воин, но они нас не затрагивают, иногда даже приносят деньги. По нашему замку начали ходить слухи, что кто-то из нашей родни занялся черной магией. Но я могу с точностью заверить, что нет среди нас таких. Возраст уже не тот, что бы через костер прыгать. Если у нас и есть черная магия, так это только садовод, который постоянно ворчит, если на его прекрасные цветы упадет камень со стройки и все переломает. Ругается он действительно как черный маг.

Мы становимся старше, дети наши становятся мудрее. У нас тут, у стариков, что-то вроде клуба игроков-долгожителей, садимся вечерами у камина и играем в шахматы. Это такая игра. Очень тренирует мозг. Жители деревни, как когда-то назвал это место мой дед в первой книги, почему-то редко к нам заглядывают, приходят только деды и иногда пожилые дамы, которые еще хорошо помнили дедушку с бабушкой и хорошо общались с моей мамой. Они сидят с нами, распивают чаи. Когда приезжают их дети и внуки, заглядывают к нам на балы, благотворительные вечера.

Молодые жители этой деревни, сами по себе редко приходят. Если только в поисках работы или жилья, мы очень гостеприимны.

Чувствуется, что все вокруг меняется. Той деревни, что была много лет назад, уже нет. Остались пустые земли, обветшалые домики. Войны забрали все. Нас не тронули, мы выкупили эту землю, и никому не принадлежим, и нас никто не трогает. Возможно от того, что у нас хорошие отношение с правителем. Большая часть конной артиллерии у нас куплена. Мы числимся самыми выгодными союзниками. Да и сами мы не скандальные. Нам ни к чему воевать.

Буквально десять лет назад, наша семья Ventrue, начали скупать различный антиквар, он замечательно смотрится в стенах этого поместья, да и хорошие вложения. Данную идею подала Катрин, после одной из поездок к маме за границу. Она решила, что стены замка нуждаются в этом. В тайне, которую несут эти вещи, как она всегда говорит. В чем-то она права. Эти вещи никогда не потеряют ценность. Вот сегодня должна прийти кровать в стиле «Волчья стая» или как-то так, я не вникал. Жена сказала, что надо получить.

Катрин давно проектирует детскую комнату для ее дочурки будущей. Хотя, сама и замуж выходить не думает. Есть у нее один ухажер. Он не из нашей деревни, но очень много проявляет интереса к строительству левого крыла замка. В этом я ему очень благодарен. Я уже не тот, что бы лазать по крышам. Я больше времени стараюсь проводить в конюшнях, либо за шахматами. Пусть молодые теперь делают все под себя.

Не так давно, я позволил себе поселить в замок семью, не нашу, даже не близкую к нам. Они пришли, как началась война и сказали, что хорошо вас знали. Они были с детьми и внуками, не смог отказать пожилым. Мы с ними хорошо ужились. Они очень трудолюбивые и воспитанные люди, во всем нам помогают. Мы им лишь крышу дали над головой. Род Бизариус. Возможно, без их помощи мы бы многого не смогли достичь. Да и внуки там воспитанные. С одной девушкой из той семьи Катрин очень хорошо дружит. Ведут себя как сестры. Зовут ее Анжелика, занимается растениеводством и на 7 лет постарше нашей Катрин. Тоже пока без детей, да и без мужа на самом деле. У нее словно мир свой. Немного не в себе, как я всегда говорил.

В скором времени к Катрин должен приехать будущий муж. Она сказала, что он возьмет нашу фамилию, и продолжит дело, которое еще когда-то начал наш дет. Оно и правильно. Давно я ей говорю, что пора замуж. Она же все отшучивалась. Но тут видимо Айзек взял дело в свои руки и сделал ей предложение. Я только рад, что у дома появится еще один мужчина. Ведь замок – как дитя, которое нужно развивать и которым нужно постоянно заниматься, а у парня сразу видно руки на месте и голова работает.

Айзек уже в 15 лет, как начал приезжать к нам в гости, сразу проявил интерес к конюшням, тренировал некоторых скакунов. Ему, действительно, дается дрессура, да и в реставрации замка он принимает немало участия. Считаю самая выгодная партия для моей дочурки. Хватит ей быть моим хвостиком, пора и свою жизнь выстраивать. Внуков мне хочется уже. Как представлю, что они маленькие бегают по замку, невольно всплывает улыбка.

3 Глава.

Отрывок из книги второй. «История Рода Ventrue».

На неделе, семья Бизариусов, в честь нашей с Айзеком годовщины свадьбы, пять лет вместе, привезли такие странные деревья, я бы даже назвала их кустарниками. Они составили из них лабиринт в правом крыле нашей прогулочной площадки. Так мило. Только пока по нему я не могу пройти. Полная карта не составлена, но мы с Айзеком потихоньку изучаем его. Дядя Тим и дядя Брендан, уже не те помощники, что были раньше. Так что замком теперь занимается Айзек и другие наши родственники. Те, что когда то уехали в город жить, многие погибли в войне, многие просто пропали без вести. Но об этом уже писал мой отец. Он не умер, просто перестал понимать окружающий мир, после известия о смерти мамы. Я ее мало знала и мало помню, поэтому мне эта потеря пришлась не так тяжело как ему. Он часто забывает мое имя, что тут говорить о написании этих историй.

Изменилось на самом деле мало чего. Мы всё, так же собираясь на вечерах за шахматами, вспоминаем, какая у нас была большая семья или какой замечательный дом нам подарили бабушка Рози и дедушка Виктор. Сейчас наша семья не может похвастаться величием или мощью, которая ранее чувствовалась в строках. Семья большая, но только за счет рода Бизариусов. Род Ventrue сокращается, если так можно выразиться. На нас напала какая-то болезнь. Все мои кузины, братья, сестры начинают болеть тяжелой болезнью и после уже не приходят в себя. Они медленно угасают. Понимаю, что возможно такое произойдет и со мной. Поэтому в моих планах как можно скорее оставить наследника, который в дальнейшем расскажет историю своей жизни. Нет. Сейчас я не больна и признаков болезни не ощущаю, но мысли, что такое может произойти с каждым, не покидают меня. Возможно у меня депрессия из-за страха перед родами. Да. Скоро мы с Айзеком станем родителями. Спустя столько времени у нас будет здоровое дитя. Спустя многочисленные старания и молитвы, Бог услышал нас и дал нам еще один шанс принести в этот мир еще одну жизнь. Доктор говорит, что это будет мальчик, так что детскую с волками мы пока придержим для дочки. Сыну же приготовим другую комнату. Хотя, я настаиваю, что наш сын будет спать с нами. Я боюсь отпускать его. Знаю, он еще не родился, но я уже на столько привыкла к мысли что он есть. И всегда будет рядом со мной.

***

Половина моей семьи мертва. В стенах замка поселился ужас. Все мы горюем. Строительство приостановлено. Айзек, большую часть своего времени посвящает скакунам. Не скажу, что между нами после рождения сына все изменилось, просто продажа скакунов стала для нас единственным способом заработать деньги.

Мне очень больно писать эти строки в истории нашего клана. Иногда возникают мысли предложить душу дьяволу и вернуть всех кого мы потеряли. Но где найти этого демона.

Войны не прекращаются. Добровольцы из города уходят сотнями. Даже родственники Айзека принимают не малое участие в «самоубийствах». Да, именно так я называю эти войны. Половина уже и не знает, за что сражается. Кто идет за правителя, кто идет за семью, кто идет за деньги. Вид из окна напоминает мне «конец света».

Наш сын – Серж, ему сейчас всего четыре года, единственный лучик света, который греет мне душу. Смотрю, как он играет, смеется над своими же поступками, и улыбка невольно появляется на моем лице. Он наполняет этот замок жизнью. Айзек построил ему небольшой подъёмник на самую высокую башню в замке, водит его туда, рассказывает какие-то истории, после которых мой сыночек спит глубоким сном.

Вчера ко мне пришла Анжелика и принесла в корзине маленького ребенка. Она назвала ее Нэтали. Анжелика сказала, что кто-то ее положил под дверь. В голове не укладывается, кто мог оставить этот лучик света на улице в такой-то холод в начале октября. Я полностью поддержала свою подругу в идеи оставить ее у себя. Мы решили, что ее родители, возможно вынуждены были так поступить. У нас ей будет лучше, да и комната с кроваткой для девочки, все еще пустовала.

Мы сделали всё, как я когда-то планировала сделать, родись у нас с Айзеком дочка. Кроватка со статуэтками волков, пришлась ребенку по душе. Стоило только перепеленать ее, и разжечь камин в комнате, как дитя уснуло, не смотря на размеры кровати. Я нашла одну из шкатулок, которую когда-то привезла из поездки за антиквариатом. На удивление она еще работала. Отдала ее Анжелике, что бы та могла успокаивать дитя, если та решит покапризничать. Мелодия была проста, но стоило ей заиграть, Нэтали по волшебству засыпала. На нашего сына она так не действовала, поэтому я ей и не пользовалась.

С каждым днем я вижу, как растут дети. Анжелика глаз не спускает с Нэтали. С малых лет пытается вразумить ее. Я объясняю, что она ничего не понимает в свои полтора года, что надо давать ей спуску в ее маленьких шалостях. Но Анжелика видит в ней только шкодного ребенка. На самом деле так оно и есть. Она кидает игрушки, капризничает, но стоит заиграть шкатулке или Сержу прийти в комнату для того что бы посидеть с ней, ребенок меняется на глазах. Видимо они, поймали какую-то связь между собой.

***

Мой сын растет, а я чувствую, как болезнь берет надо мной верх. Дьявола я не нашла, душу продать не вышло, поэтому я медленно умираю… Надеюсь, в нашей семье будут еще писатели, которые непременно напишут, как вырастет мой сын, женится на красавице жене и будет жить долго и счастливо. Мне жаль, что я его не увижу его взрослым и счастливым, но буду верить, что именно такая судьба ему уготована… Я верю, что он будет замечательным отцом. Он уже сильно привязался к той девочке. Иногда мне кажется, что он о её состоянии думает больше, чем о моем здоровье. Это всего лишь предрассудки, Кэтрин, перестань.

Просто я злюсь на себя, злюсь на весь мир, из-за того, что мою болезнь невозможно вылечить как какую-то простуду. К нам в поместье приходило много лекарей, каких только волшебников не приводил мой муж, но все они почему-то бессильны.

Я не хочу, что бы меня запомнили немощной женщиной, поэтому, на этом я закончу эти строки. Пусть все помнят меня как сильную женщину, как мать замечательного сына…

Книга 3 – Свадьба

Глава 1.

– Серж. Я сочувствую по поводу твоей мамы! Должно быть, сложно было читать нам сейчас эти строки? – произнесла в полголоса мать Нэтали – Оливия.

– Нет. Все в порядке. Это было достаточно давно, что бы боль утихла.

Девушка взяла молодого человека за руку и крепко сжала ее.

– Я, надеюсь, еще не притомил вас своим рассказом. Собственно, это основная часть истории моей семьи, иначе рода, как раньше было принято говорить. Могу продолжить дальше, если только мне удастся найти записи, которые делала та девочка, которую принесли в наш замок в корзинке из-под фруктов. Можем устроить завтра такой же вечер, тогда я прочту о том, что было дальше. Там очень много интересного.

– Серж. Это потрясающе, что кто-то вел такие записи, и что сейчас есть возможность все это читать, читать как своим детям, так и просто гордиться кем-то из своей семьи. Я бы очень хотела послушать продолжение, но понимаю, что уже поздно, да и тратить на это ваше драгоценное молодое время излишне с моей стороны. Вам нужно готовиться к свадьбе и остальным хлопотам. Сама была молодой и хотела проводить с твоим отцом Нэтали все свое свободное время. Я ведь тоже была когда-то молодой и влюбленной. Да, я даю вам свое благословение, ведь именно поэтому вы мня пригласили. Я очень горжусь выбором своей дочери и очень сожалею, что не смогу пообщаться с твоими, Серж, родителями. Они воспитали замечательного сына. Дорога была слишком утомительная, разрешите я пойду, прилягу. Ноги что-то гудят, от постоянного перемещения по этому огромному, на мой взгляд, замку.

– Мама, что ты, посиди еще с нами. Я ведь тебя не видела почти год. Ты постоянно, то по работе в разъездах, и тут не можешь просто посидеть с нами немного. Я прошу тебя.

– Нэтали. Прости меня. Мне действительно нужно отдохнуть. Увидимся завтра дорогая. Я очень тебя люблю.

– Я Вас провожу до комнаты. Нэтали, ты не будешь против этого?

– Лучше, я тоже пойду спать. Я сама провожу маму. А книжечка, которую ты искал, находится у меня в комнате под подушкой. Я уже ее прочла, именно она мне помогла вспомнить, – произнесла девушка, как только мама отошла на достаточное расстояние, что бы не слышать их разговор. – Надеюсь, ты не против?

– Нет, я безумно рад, что ты его писала. Наши родители гордились бы этим. Так, значит, мне тебя не ждать сегодня и ложиться одному спать.

– Да, не жди меня. Ложись спать. Я безумно соскучилась по вам обоим. Но мама. Вспомнив все, что было в той жизни, я словно сто лет не видела ни маму не тебя. Надеюсь, ты понимаешь меня.

– Конечно, не всем выдается шанс обрести настоящих родителей. Ни в этой, ни в какой другой жизни.

– Не грусти, – девушка поцеловала жениха в носик и побежала вдогонку к матери.

***

– Мама! Я должна тебе кое-что рассказать. Ты, возможно, сочтешь меня сумасшедшей. И все же ты должна это знать, – девушка села на кровать к маме и попыталась изложить, все мысли, которыми так давно хотела поделиться с кем-нибудь.

– Нэтали. Ты всегда мне можешь рассказать все, что тебя беспокоит. Каким бы сумасшествием тебе это не казалось.

– Единственно. Мне нужно, что бы ты прошла со мной в большой зал. Там я хочу показать тебе один портрет. Иначе мне будет очень сложно объяснить. Ты должна ее увидеть.

– Хорошо.

Вместе они направились в банкетный зал, где были вывешены все портреты и где Нэтали, впервые увидела девушка, которая как две капли воды была похожа, на нынешнюю гостью замка.

– Смотри, мама!

Оливия остановилась с широко открытыми глазами. Она посмотрела на свою дочь, у которой никогда не было таких длинных волос как на портрете, потом вновь на девушку с портрета. Некоторое время они обе ничего не говорили. Девушка дала некоторое время маме прийти в себя и начала разговор.

– Мама. Это я. Только не в этой жизни. Я много сотен лет назад. В 1722 году, мы уже поженились с ним. Вернее дали одну клятву, которая оказалась настолько сильной, что случилось некоторое проклятье. Все что сейчас происходит – это ее повторение. Знаю, звучит как бред сумасшедшего, но это так. Дело в том, что сейчас я все та же твоя дочка, только еще у меня в памяти появились моменты той жизни, и чувства к Сержу той меня, меня из прошлого. Вся история, что читал Серж, это наша история, моя и Сержа. Это я, та девочка, которую принесли к воротам замка много сотен лет назад. Эта я тот ребенок, который шкодил, писал письма Сержу, который в свое время был мне как брат.

Мама, когда я жила и училась, мечтая о путешествиях, мечтала я не о них, меня тянуло найти часть самой же себя. Я прожила замечательное время с тобой. В той жизни у меня не было настоящей мамы, была лишь опекун Анжелика. В этой жизни у меня есть ты. И я очень хочу, что бы ты поняла меня и не испугалась моих слов. Не хочу, что бы ты начала думать обо мне как о сумасшедшей. Это все по-настоящему произошло и продолжает происходить.

Ливз молчала некоторое время, но после начала говорить.

– Милая. Я мало чего поняла. Но портрет действительно впечатлил. Я прекрасно знаю этот взгляд, который вижу на портрете. Я часто видела его на фотографиях, которые ты мне присылала в течение этого года. И это взгляд – моей девочки, которую я воспитала, а не девушки из прошлого. Если ты – это она, она – это ты. Пусть так оно и есть. Но я не хочу, что бы ты стала для Сержа той девушкой с портрета. Я хочу, что бы он так же видел в тебе и ту личность, которая есть в тебе в это время. Во время, когда нет таких платьев, во время, когда много возможностей. И что за клятва? Может тогда на свадьбе не стоит ее произносить опять?

– Мама. Это я и пытаюсь тебе объяснить. Когда мы ее произнесли, а произнесли мы ее не на церемонии бракосочетания, просто у одного камня, который когда-то Катрин – мама Сержа, привезла в этот замок вместе с антиквариатом. Серж просто выгравировал на камне эту клятву, и что-то пошло не так.

Все гости собрались в этом банкетном зале. Играл оркестр, я смутно помню все это, так как это превратилось в воспоминания, тем более что в настоящей жизни тоже много событий, которые всячески выталкивают воспоминания прошлой меня. Словно блокируя, защищая от чего-то. На мне было то же самое белое платье, что я и в этот раз выбрала. Был отец Сержа, дядя Айзек, он сопровождал меня на празднике. Помню тетю Анжелику, которая сейчас пропала и теперь я знаю почему.

Дело в том, что каждые десять лет, пока Серж сквозь время искал меня, одна душа взамен на мою душу уходила. Этот замок, мама, он призрак, все тут призраки, кроме меня, тебя! Понимаешь!? – Девушка заплакала и прижалась лицом к маме, – меня искали потому что, в том пожаре, который забрал всех, я осталась жива. Мы думали, что пожал, это все наша клятва. Нет, на самом деле тот пожар, несчастный случай, который случается с каждым, никто: ни бедные, ни богатые люди, не застрахованы от него.