Текст книги "Запах Солнца"

Наталья Порядина

ЗАПАХ СОЛНЦА

Рассказы

Шел твомбой по городу

Шел трамвай по городу. Шел твомбой до Сольного собора. До Смольного. Шел собор по городу. Тьфу, совсем вы меня затупали. Запутали, то есть.

И вдруг сломался. И вот всех высадили на улицу, и все стали ждать такси. Мальчик за дяденькой, газетка за тетенькой, будка за дворником, стриж на антенне. Образовалась целая очередь. И все ждали такси. Да, ну это я уже говорила.

Тут подъехала желтая канарейка и всем помахала рукой. И все начали радостно садиться в такси. Только тетя с газеткой остались, сказали, что пойдут в парикмахерскую.

А всем нужно было ехать в Смольный Собор. И вот едут они по городу, и вдруг из-за угла выглядывает Смольный Собор. И стрижик закричал: «Смотрите, собор, нам здесь выходить!» И вдруг собор выглядывает из-за следующего угла. Проехали они еще чуть-чуть, – и снова собор увидели, у остановки. Только купол громадный, а все остальное – где-то внизу, как будто они оказались на огромной горе. Хотели было все выйти, но таксист закричал: «Смотрите, снова собор!» – и забибикал от неожиданности на ажурный крест неимоверных размеров на куполе, мелькнувший спереди из проулочка.

Тогда они вышли из машины и стали осматривать окрестности. Оказалось, что куда ни взгляни – повсюду собор, выглядывает изо всех окон, отражается в них и заслоняет тенью куполов вечернее предзакатное небо. И они поняли, что они со всех сторон собором окружены. Тут таксисту на голову слетела маленькая оранжевая птичка. Он хотел было ее поймать за хвост, но она вспорхнула и перелетела на плечо девочке в белом фартучке и в зеленых носочках. Потом птичка вспорхнула и влетела в двери соседнего колбасного магазина, и когда таксист хотел вбежать вслед за ней, то наскочил на стеклянную дверь, и она ударила его с в лоб. Он не сдержался и пнул ногой окрестную водосточную трубу так, что она отозвалась глухим грустным звоном. И тут все посмотрели на небо. Купола сгустились, что тучи, и стали на глазах вырастать и надвигаться со всех сторон. Когда купола загородили все небо, все поняли, что находятся внутри одного большого-пребольшого купола и теперь они взаперти.

В тишине прозвенела монетка. Это дворник полез в карман за котлеткой, чтобы дать ее пробежавшему мимо и засмеявшемуся котенку. Оранжевая птичка взлетела в небо, пролетела сквозь рассеивающиеся купола, как сквозь дымовую завесу. Это напоминало эффект «Фотошопа». Тогда все поняли, что нужно сделать еще что-нибудь доброе, чтобы купола раздвинулись окончательно и освободили город. И все начали целоваться и клясться друг другу в вечной любви.

Оказалось, что собор сгустился над городом и перекрыл собою все улицы, потому что жители долгое время творили всякие злые дела, а на собор не обращали внимания. И собор решил их перехитрить: стать таким громадным, чтобы его не смогли не заметить. И наконец закрыл собою весь город.

Но смеющийся котенок с оранжевой канарейкой так понравились девочке в зеленых носочках, что она обещала никогда больше не опаздывать в школу и всегда надевать в мороз меховую шапочку.

Шел трамвай по городу. Шел твомбой до Сольного собора. До Смольного. Шел собор по городу. Ой, кажется, что-то я неправильно нарисовала. Шел тарамвай до Смольного Собора, а потом взлетел оранжевой канарейкой. Голубой и оранжевый. Да, вот так, точно.

17.03.2013

Самые знаменитые новостройки Питера

В последние десять лет Петербург захватило активное домостроительство. Сначала мы просто строили квартиры по всему городу, так что скоро можно было уже проделать маршрут по памятным достопримечательностям и нами созданным дизайнам. Потом стали давать новым, еще не существующим домам, имена.

В самом сердце Питера рядом со Смольным собором надлежало быть созданным элитному кварталу «Дворянское гнездо». Рядом с ним по соседству мы задумали комплекс «Отцы и Дети». Все наши творения отличались возвышенной архитектурой, королевскими видами из окна и продуманным ландшафтным дизайном. В районах новостроек располагались такие сооружения, как «Первая Любовь» и «Легкое Дыхание», венчал же город таунхаусный кондоминиум «Вешние Воды». Авторские права на все эти названия принадлежали нам, так как у Тургенева не было наследников.

Зато все квартиры с отделкой мы планировали окрестить «Униженные и оскорбленные». Один раз купив квартиру с отделкой, мы навсегда запомнили, каково было первым делом ее отдирать. А несколько башен, так удобно расположенных на насыпи в Финском заливе перед строящейся кольцевой, громады из пеноблоков под названием «Я – Романтик! – квартиры с отделкой, мебелью и техникой», – мы предложили переименовать в «Последний день Помпеи» или «Девятый вал».

Где-то, несомненно, в нашем годе подобало быть комплексу «Белые Ночи» – бело-шоколадной симфонии, как символу Петербурга, напоминающей силуэтом Петропавловку… Архитектура была нашей поэзией, нашим признанием в любви городу и друг другу.

Но высшим пилотажем было еще и проектировать наши будущие шедевры, так, большинство зданий мы оборудовали зеркальной крышей, чтобы мы могли приземляться на них по ночам, облетая свои творения, и в этом зеркале отражался озаренный предзакатным пламенем город. Мы посылали оттуда в виде звезд сигналы в космос, а из космоса нисходило в виде звезд благословение, и все наши дома по ночам, окаймленные звездами, и без подсветки начинали светиться, образуя единый световой рисунок с надписью «Петербург» для пролетающих самолетов. Таким образом, мы работали кем-то вроде фонарщиков.

Хотя подсветку следовало делать, несомненно, и так, наподобие как на уникальном в Питере здании Ленэнерго, по которому, как по подводному аквариуму, бежали морские переливы, страны и города, воспоминания о будущем, а также наши мысли и мечты.

Мы сочиняли чудеса. Мы строили дома усилием воли, как добрые волшебники.

Приходилось по ночам исправлять недостатки уже существующих. Одна французская компания возвела дом с громкой рекламой «Переезжаю в Париж!» – раскрасив три корпуса единого длинного фасада в серый, белый и желтенький, не догадавшись выбрать цвета французского флага: синий, белый и красный. Дом пришлось перекрашивать нам, что мы сделали за одну ночь, усыпав его, как полагается, звездной пылью – крохотными звездочками, которые становились видны только ночью. Наутро на обновленный дом пришел посмотреть весь город, он стал городской достопримечательностью с названием «Мой Париж» вместо банального «Стереоса», как он до этого назывался, а новость о том, как дом ночью поменял все цвета, разместили на Яндексе. Мы же были уже далеко.

Мы стали дарить дома городу, подбирая для людей именно ту квартиру по пространству и наполнению, которая идеально подходила для них и уже из этих квартир возводя дом. Строительные компании никогда не освоят эту технологию, это из разряда чудесного, но людям будет приятно, что кто-то когда-то для них это придумал. Где бы мы ни появлялись, мы строили новые дома, одно время нашим увлечением стало расписывать фасады произведениями мирового искусства, как то: картины гениального Уильяма Хендрикса – прозрачные, наполненные воздухом и светом Средиземноморья, волнительные пейзажи, улицы и цветы. Перед этими акварелями мы сооружали площади с фонтанами и ресторанами и давали концерты Моцарта.

Зато, когда нам что-то не нравилось, мы приписывали на всяких рекламных стендах всякие смешные надписи, типа: «Зеркала. Срок изготовления два-три года» (зачеркнув написанные «2-3 дня»). А все потому, что в этой компании подвели по срокам наших друзей, и чтобы восстановить справедливость, мы развлекались по полной. Иногда мы сами появлялись на этих рекламных щитах с приветствием «Доброе утро, моя страна!» или «Наши в городе», – но к обеду все приобретало свой прежний вид и постеры по-прежнему рекламировали банки и «Пятерочку». Утренняя же надпись была чем-то вроде нашего автографа.

Мы разошлись до того, что заставили облака влетать прямо в форточки и служить вместо подушек и наладили по e-mail телепортацию салатов. Мы заставили наши дома звучать, как колокола, это достигалось благодаря особой ультразвуковой волне, и все дома начинали разом звучать на закате, образуя вечерний перезвон, этот перезвон стал звуковой заставкой радио «Петербург FM»; позднее такие звуковые ансамбли появились у всех городов России. Они несли еще одну функцию: как только начинал звучать звон, он делал границы города непроницаемыми ни для какой опасности, окружал город ореолом защиты и благоденствия. Президент США был в растерянности, но ничего не мог сделать, Вашингтон и Нью-Йорк проектировались ранее и явно отставали в техническом отношении.

Наконец, мы придумали такую сложную оптическую систему, при которой с верхних этажей высотных домов на куполах церквей наблюдались ангелы, но видимы они были только тем, кто занимался в это время фитнесом и случайно подошел к окну клуба, чтобы поболтать по телефону. Некоторые особо выдающиеся спортсмены могли наблюдать на каждой крыше по ангелу, которые становились видны на солнце и в ту же минуту исчезали.

Собственно, наши дома были остановкой в бездонном небе, волной на пути к будущему, тихим белым перышком, что ласкает нас, потом машет вслед и провожает нас дальше. Твоя подушка на этой земле пахнет твоими снами, и когда тебя нет рядом, я сплю на ней, и мы снимся во сне друг другу, и мы знаем, что это сон. Я говорю тебе: «Давай обклеим все двери домов зеркальной мозаикой», – а ты отвечаешь: «Сначала прокладываются трубы, чтобы в доме была вода». Иногда наяву за чашечкой кофе мы переставали спорить, но только в том случае, если мне в этот момент приносили томатного сока и салат из чукки.

Еще таинство теней и хрусталя мы совсем не учли: световые брызги – они как шорохи, что наполняют тишину жизнью, поэтому очень важно было заранее знать, какую тень будут отбрасывать посаженные нами деревья, какой запах они будут давать (например, запах липы), и как свет преломляется в хрусталиках штор в зависимости от времени суток. Хрустальные шторы из хрусталя Swarovsky мы рекомендовали всем, а также хрустальные люстры, хрустальных лошадей, хрустальную посуду со стразами Le Monde Cadeaux. Человеку полагается жить в хрустале, свет бежит по хрусталинкам, как водопад жизни, как россыпь звезд.

Мы разработали первую в мире инновационную систему пожаротушения, чтобы избежать последствий пожаров. Квартиры были оборудованы специальной кнопкой, при нажатии на которую энергия огня трансформировалась в кинетическую энергию, благодаря которой огонь начинал работать сама за себя: проделывал новый ремонт, а также влажную уборку и поливал цветы.

Да, еще въезд в наши дома был только на чистых машинах, потому что на въезде стояла такая мойка, которая автоматически всех мыла и даже наносила покрытие «жидкое стекло», но только для тех, кто уже позвонил маме с папой. То есть машины после посещения наших приусадебных парковок начинали первозданно блестеть, и отражение дома переливалось в их сверкающем капоте, а автомобиль уносил память о том знаменательном месте, где он только что побывал. Собственно, все наши дома были событиями – вопреки духу всемирного разрушения, в них хранился огромный заряд созидания.

Один раз к нам пришли пробродить по нашим улицам любопытные звери из зоопарка, но тут мы на них подули, и они превратились в бронзовые скульптуры, чтобы не пугать маленьких детей.

Каждый новый дом был кометой, запускаемой нами в небо к одноименной новой звезде, например, назвали мы дом «Сириус» – и во Вселенной образуется новая звезда Сириус. Таким образом, столицею России стала не Москва, а Юпитер.

Мы, конечно, очень уставали ходить по строительным магазинам типа OBI и покупать всякие там светодиодные лампочки, но последовательное выполнение всяких мелочей было непременным условием сотворения счастья. Мы так и называли наши дизайны – «Место у самого неба или Венская Сказка, в которой свершаются чудеса».

Мы основали даже роддом, он славился тем, что, например, родился мальчик – а тебе в придачу дают еще и девочку, и наоборот.

Апофеозом нашей домостроительной деятельности стал розыгрыш квартиры в качестве главного приза за самый смешной и трогательный рассказик о том, что ты собираешься делать в своей будущей квартире – какую новую жизнь ты мечтаешь начать и с кем ее прожить, но тут мы были очень избирательны и давали в качестве приза квартиру только тем, кто встретил свою большую любовь, а это, как мы знали, встречается не чаще одного раза на миллион.

Сейчас моя доченька, рядом с которой и для которой я сочинила этот рассказ, лежа на солнце у самых нежно шепчущих волн залива, сказала: «Мама, пока ты копалась в своем телефоне (куда я записывала рассказ), я тут уже дом построила»! И показала целую башню из песка с бассейном из окон, которую кто-то сотворил до нее нам на радость, пока она загорала с мамочкой рядышком и терлась о меня любимыми ножками.

23 августа 2015 г.

КПСС

Не секрет, что злейший враг народа – ГИБДД. Это – самый тунеядствующий элемент нашего общества, чувствующий себя безнаказанно от молчания нас, честных граждан. Но мы не можем больше молчать!

Когда мне пришло сразу три штрафа одновременно, всю ночь я обдумывала, лежа в ванне, что мне делать, и теперь я точно знаю, как я поступлю.

Дело было так.

Стоит только человеку купить себе новую дачу под Лугой, сосновый лес, заповедник, берег озера, как эти враги просыпаются, чувствуя наживу и не дают человеку спокойно ездить к себе на дачу. Оказывается, запомните все, на Пулковском шоссе, д. 105-А стоит вражеская фотокамера, которая, как только ты почувствуешь себя за пределами города и рванешь навстречу свободе, тут же тебе штрафует: 500 руб., 500 руб., 1000 руб.

Когда ты достаешь из газетного ящика их очередные бумажки, то мысленно подсчитываешь: три бумажки – значит, из бюджета долой: 500 х 3 = 1500 руб. По дороге заскакиваешь на почту, где стоит очередь из таких же, как ты, добываешь свои три конверта, по дороге тебе звонят с просьбой убрать машину, которую было некуда ставить, кроме как в арку, хорошо, что есть табличка с твоим телефоном, – так вот, – садишься в машину и начинаешь вскрывать конверты – 500 (хорошо, что не больше!), 500 (остался последний, авось понесет!) – и вот на тебе – 1000 (совсем обнаглели!)

Ничего, КПСС нам поможет. Надо поступить так.

На следующее утро ты заказываешь наклейки. Поздно вечером переодеваешься в костюм монстр-хай, нацепив на себя черный с седым перцем парик, черный галстучек в белый горошек, зеленое в клеточку платьице. Наклеиваешь себе на номера наклейки спереди и сзади: «Ищите женщину» – и проезжаешь мимо фотокамеры на Пулковском шоссе, д. 105-А, приветливо улыбаясь, желательно вперед, а потом назад задним ходом. Потом надо таким же образом задействовать надписи:

«Дай миллион!»

«Летучий Голландец»

«А нам все равно!»

«Сам дурак!»

Да, и еще. Поскольку они повадились посылать мне фотографии, где я за рулем, а муж рядом (хорошо, что я не посадила рядом любовника, а письмо со штрафом распечатал не муж!), то на этот раз я посадила рядом знакомого президента Путина.

На следующее утро фотографии ночной системы фотофиксации «Витязь» поступают на стол к инспектору Лебедевой Надежде, которая хватается за голову, отключает мобильный телефон и ложится спать на служебный диван, чтобы проснуться через 15 минут и подумать, что ей все это приснилось. Но тут она открывает электронную почту, а там хроника ночных происшествий – «Инопланетяне над городом», в которой описано, как всю ночь по городу носилась в костюме монстр-хай неизвестная, которую, наверняка, подослали космические пираты, чтобы передать с помощью фотокамеры, установленной на Пулковском шоссе, д. 105-А, землянам послание (про моего знакомого Путина нет ни слова). Все системы видео– и фотофиксации сведены с ума, потому что за простыми человеческими фразами, наклеенными на номера белой машины, наверняка, кроется тайный смысл, который инопланетяне хотели до нас донести и который теперь требуется расшифровать. Тут Лебедевой доносят, что на разных концах города в эту ночь так же действовали неизвестные в форме кота в сапогах на черном ягуаре и с красным хвостом, только они еще размахивали полотенцем «Зенит-Чемпион!» (промахнулись по цвету).

Новость разносится по городу с мгновенной скоростью и через несколько часов оцеплены уже все фото– и видеокамеры, а их список злоумышленники публикуют в интернете, и по ночам перед фотокамерами выстраиваются очереди их желающих сфотографироваться на память для инспекторов. Инспекторы, потеряв головы от таких посланий и явно нервничая, устремляются на поимку ночных артистов и в гонке преследования нарушают все скоростные режимы как раз в зоне фото– и видеокамер, в результате чего попадают на первые строчки Яндекса с надписью: «Инспектор ГИБДД превысил скорость на 100 км/ч!» Или: «Фотокамера засекла злостного нарушителя, оказавшегося инспектором ГИБДД».

Очень быстро собирается целое общественное движение – КПСС (Кому Повезет Сохранить Совесть), отличительным знаком членов которого становится преследование сотрудников ГИБДД, а именно: как только они видят издалека ГИБДДэшную машину или, что еще хуже, на свою беду вышедшего из нее помахать своей палочкой инспектора, они тут же из левого ряда в правый, перегораживая все движение, подъезжают, чтобы вежливо осведомиться, где находится туалет. Если попавшийся в их сети инспектор вовремя не сообразит, что ему нужно быть предельно откровенным с остановившимися, следующим вопросом может стать: «Как украсть миллион?» – и фото незадачливого инспектора тут же попадает на сайт ГИБДД с жалобой на отклонение от служебных обязанностей в деле оказания помощи честным гражданам добыть их деньги.

Члены КПСС наглеют до такой степени, что проносятся ночью под всеми фото– и видеокамерами города с призывом «Бей ментов, спасай Россию!» – каждое слово написано большими буквами на номерах четырех белых машин, которые едут на определенной дистанции друг от друга, помня о том, что скорость понимания текста их слушателями, сотрудниками ГИБДД – это не более одного слова за один раз. Следом за ними стройно едут две алых машины, гордо неся на номерах тоже только по одному слову: «Слава КПСС!» Словом, по городу проезжает такая невозможно красивая по цветам бело-алая автомобильная процессия, сзади украшенная развевающимися по ветру синими лентами, что крылья синей птицы, – чтобы попасть в тон всех цветов российского флага.

ГИБДД, в лице его в прошлом доблестных членов, морально опустошен и физически уничтожен. Самые заслуженные кадры вступают в ряды КПСС, чтобы приблизиться к главенствующей верхушке и снова заняться коррупцией. Но их тут же вычисляют по особому выражению лица, соответствующему телосложению и лишнему весу и отправляют на тяжелые физические работы – постройку домов и вывоз мусора, чтобы отрабатывали народные денежки, украденные ими в неимоверных количествах на службе во время царствования ГИБДД у честных граждан.

Таким образом, КПСС навсегда вошла в мировую историю, как символ освобождения русского народа от призрачной власти мировой тунеядствующей структуры, в России именуемой ГИБДД. А честным труженикам, которые теперь не тратят свои честно заработанные деньги на штрафы, вместо того, чтобы честно и спокойно поехать к себе на дачу, КПСС открыла путь в их светлое счастливое будущее.

21 сентября 2015 г.

Августина и страусы

Когда-то давным-давно, когда нас с тобой ещё не было на свете, жили на свете ангелы, то есть аисты, то есть страусы. Их назвали страусами, потому что когда-то они перешли через мост, у которого не было названия – и никак не могли перейти обратно. Они родились аистами, только они об этом не знали. И вот как-то ночью…

Светила луна в одиноком небе, каким они бывает только ночью, когда любишь кого-то и не можешь об этом сказать. Страусам было очень холодно, потому что была зима и три дня до нового года. Они увидели новогодний магазин, полный всяких чудес: елей в холщовых мешочках, украшенных дольками мандаринов, в воздухе витал запах хвои и шоколадных конфет. И страусам так хотелось погреться, выпить чашечку горячего шоколада и посмотреть на все эти чудеса здесь и сейчас, что они вошли в магазин – и тут же встретили Августину. Августина была новогодней феей в изумрудном платье, которая являлась людям только на Рождество. Чтобы её увидеть, надо было залезть под специальный пушистый пледик из белого меха – и тогда к тебе приходила Августина и можно было заказывать ей чудеса. Да, ещё Августина обладала одним волшебным свойством – кто на неё смотрел, тот становился счастливее и моложе, и звезды сами сыпались тому за рукав. Они мерцали, растворяясь в декабрьском небе буквами имени твоего любимого человека и вспыхивая то сильнее, то ярче, и лилась музыки души из этой звёздной пелены на весь космос… Пока не подует ветер… Тогда Августина шла пить горячий шоколад, где она и встретила страусов.

Когда любят, не спрашивают. Страусы сами подошли к ней и сказали: «Августина, мы готовы лететь с тобой на край света».

И вдруг перед ними загорелись фонари, как на Карловом мосту в Праге – только моста не было, а была сияющая лунная дорожка – переливающаяся чёрной мерцающей плёнкой в лунном сиянии, на том берегу тихо играла музыка: Как будто по ступенькам, все выше и вперёд… Страусам было не страшно, они узнали тот мост без названия, перейдя когда-то через который, они сделались страусами, и с тех пор искали его, чтобы перейти обратно – но он так долго не появлялся. Пролетая по мосту, они становились аистами, то есть ангелами, и изумительно красиво, светясь, как салют, улетали в вечернее небо. Мост растаял в тишине. Только тихо играла ещё та самая музыка: Нас ночь тревожит снами волшебными почти… Мы катимся на санках по Млечному Пути… Августина улыбнулась, поставила стаканчик на место и уехала в своей белоснежной карете, унося с собой три заснеженных огромных розы. Она поехала к аистам, которые теперь знали, как сказать о своей любви, поэтому они и создали свой театр, назвав первый спектакль "Августина и страусы или признание в любви".

С тех пор жили они на небе, творили они на земле. Повсюду, где бы они не появлялись, оставляли по себе серебристые блестки – следы звёздной пыли.

Августина же написала следующее: «Человек, который только что сочинил спектакль, чувствует себя, как пробка от шампанского, которая уверенно летит в небо», – и ей самой это очень понравилось. Ведь теперь она знала, как сказать миру о своей любви. Её слезинки падали на подушку ровно в два часа ночи, когда она это поняла, и тогда настала благословенная тишина, ведущая прямо в вечность. Нас ночь тревожит снами, волшебными почти… Мы катимся на санках по Млечному Пути…

27 декабря 2015 г.

Откуда берутся розы

Однажды с неба упала роза. И когда она открыла глаза, все увидели, что это маленькая прекрасная девочка. С каждым днём она росла всем на радость, и мама любила её до такой степени, что знала её Своим Ангелом. Больше всего на свете девочка любила плести розовые венки, надевать себе их на головку и танцевать, и когда она так танцевала, то с неба вместо дождя сыпались розы. И все вокруг обволакивалось нежным и чистым, румяным и тёплым их запахом…

Когда девочка выросла, она научилась разговаривать с лесом, и лес отвечал ей. Она научилась постигать сущность всех вещей, вот пойдёт она погулять по полю – и встретит дух весенней травы, «Велите всем радоваться», – скажет он, – и тут же прилетают птицы небесные и разговаривают на всех языках. Так девочка выучила английский, французский и итальянский. Но самой её большой мечтой было научиться писать волшебные пожелания – дело в том, что пожеланий в её голове рождались сотни – но как узнать, кому какое пожелание преподнести? Тогда она придумала – в своём театре, который она создала со своими друзьями, она привязывала под потолком облака из чудесных золотисто-бирюзовых воздушных шариков, которые под звуки аплодисментов сами спускались с неба, как когда-то в её детстве розы. И тогда каждый шарик сам выбирал, кому бы на голову ему упасть, на шарике было прикреплено красивой широкой золотой лентой пожелание, и шарик рассказывал детям их тайны, тайны их снов, первой влюбленности, а также секреты хорошей учёбы в школе. Но стоило только прочесть то, что написано на заветной открыточке, как она растворялась в ладошке, оставляя по себе только розовый лепесток розы.

Однажды в те края приехал прекрасный мальчик, это был маленький принц, он захотел увидеть чудесную девочку. Инкогнито он пришёл на её спектакль, и когда настало время с неба сыпаться чудесам, ему на шляпу упало два перышка – голубое и белое. С тех пор он ни на миг не разлучался с ними и берег их всю жизнь.

Вдруг всё это исчезло. Опустился занавес, затрепетали деревья и налетела страшная буря. Это были души тех, кому в своё время не досталось волшебства при рождении, а того, что досталось, им было мало, они забыли Бога благодарить, и с тех пор на их головы сыпались неудачи и вместо пожеланий все время приходили счёта за свет и за газ, причём, верховный Сбербанк отказывался их принимать с первого раза и за все платить приходилось дважды. Они так настойчиво стремились подчинить себе тех, кто получал с неба только добрые пожелания и заставить их на себя работать простыми счетоводами, что в конце концов на всем свете из волшебников остались только семеро: прекрасная девочка и её родители, чудесный мальчик и его родители, а также мудрая ворона и два перышка: нежно-голубое и белое.

В этот год зима выдалась очень холодная, перестали ездить машины, и все, кто поехал как-то в четверг за деньгами, так и остались в поле под городом Нижний Волчок. Русская Земля опустела, осталась только где-то вдалеке Европа.

Но тут задул южный ветер. Он снова принёс запах роз на землю. Подуло тёплым оттаявшим лесом и всем тем, чем пахнет весенняя земля. Повеяло оттепелью. Все очаровала зелёная дымка, наколдовала белые ночи, затопила их потусторонним светом леса… И вот однажды в летнюю ночь… Встретились мальчик и девочка, ставшие Королевой и Королем. Из нежно-голубого перышка у них родился мальчик, а из белого – девочка. В честь этого просыпался с неба на землю миллион нежно-розовых роз и второй миллион нежно-голубоватых подснежников. Из роз вырастали девочки, а из подснежников мальчики.

Только это было уже на другой земле, в другой жизни.

8 января 2016 г.

Когда с неба идет тихий снег…

Когда идёт нежный снег, начинаются чудеса. Цветы вдоль дорожки превращаются в ночных бабочек, а наши мечты – в снежинки. Тут открывается дверь и приходит из лесу Лев. Его зовут Аметист за то, что у него сиреневые хрустальные глаза того редкого мерцающего цвета, что бывает только у драгоценных камней. Его надо покормить. Тогда он начинает рассказывать сказки.

Сказка о вечерней звезде

Вот что нам рассказал Аметист, он узнал это от старинного дерева, склонившегося над моим садом. Мы думаем, что тут раньше был лес, – перед тем, как мы появились на этой земле, тут был настоящий русский дремучий лес, до сих пор у нас по утрам где-то рядом сонно кукует кукушка, когда впускаешь в дом утренний запах росы.

Дерево рассказало Аметисту, а Аметист нам, что сто лет назад здесь уже благоухало все от запаха вечернего чая, который родители пили, сидя в белых плетёных креслицах, пока дети играли в прятки, то есть не в прятки, а в конкурс на самый лучший секрет, – все знают эту игру, когда под стеклышко прячешь все свои чудеса: оборванные втихомолку у родителей в саду самые красивые цветы, ниточку жемчуга, разноцветные фантики – и все это под стекло и в землю, а потом расчищаешь землю – и все это светится волшебным калейдоскопом, проверять свои секреты нужно утром и вечером, на закате и на рассвете, – и вот дети решили проверить, у кого самый красивый секрет из секретов, запрятанных ими ещё неделю назад. Но одна девочка никак не могла отыскать свой секрет, который закопала в лесу подальше от дома, она искала его под старой елью, под ее мягким усыпанным хвоею подножием, но вдруг послышался тихий звук, как звук промелькнувшей светящимся перышком невиданной птицы, который тут же исчез в воздухе, остался только воздух, помнящий этот звук. Вдруг с неба упала звезда. Она упала в то самое место под старой елью, где девочка закопала свой секрет, который теперь блестел чем-то таким желанным, как бывает во сне, когда девочкам снится, что они нашли у себя дома в шкафу гардероб новых платьев – и всю ночь их примеряют, а на утро все это исчезает. Так же и повлек девочку теперь её секрет, она знала, что там – что-то особенное, что-то изменилось в этом мире, пока её не было. Её цветы белого шиповника, украденного у мамы в саду, превратились в прозрачные звезды. Звёзд было ровно семь штук, по числу друзей девочки, включая её саму. Они так красиво и тихо светились в наступившей лесу тишине, что казалось, что они светятся из-под воды и их лучики играют в лёгких расходящихся струйках дивную музыку.

С тех пор все розы, принесенные девочкой в лес, превращались за ночь в хрустальные звезды. Те семь звёзд она раздала своим друзьям, и примерно через неделю обнаружилась одна невероятная вещь: звезды, подвешенные на окошко, как ангелы, мало того, что переливались всеми лучами перламутра – от цикламеново-млечно-розового до ярко-фиолетового и изумрудного, – если ещё загадать какое-нибудь заветное желание и думать о нём ровно неделю, никуда не сворачивая – то звезды исполняли это желание. Поэтому каждый раз на ночь девочка желала сто звезд для своих друзей, и ровно сто десять звезд находила на следующее утро в лесу, чтобы раздать их друзьям, – остальное она развешивала, как елочные игрушечки на дереве, чтобы светили зверям в темноте.

И когда её друзья воплощали в жизнь то, что они пожелали, их звезда с тем же дивным и чистым мерцающим звуком, что райская птица, улетала на небо, оставляя в воздухе тот неизъяснимый звук, что знают только влюблённые, когда думают друг о друге.

Постепенно над домом родителей девочки стали рождаться новые созвездия, которые соседи так и назвали: Созвездие Малого Розового Куста, Созвездие Большого Розового Куста, Аллея Поющих Серебряных Вязов, Созвездие Золотого Песка, Созвездие Тающей Липы, Созвездие Мудрой Вороны, Созвездие Белой Лошади, Созвездие Небом Поцелованного Бобра, Созвездие «Горностаи и Мантии», Созвездие «Утешение» и так далее.

И тогда усадьбу родителей девочки из «Окна в Париж» переименовали в «Небо Парижа». Ведь это и было самое настоящее новое звёздное небо, которого нельзя было больше увидеть нигде. Потом через много лет к власти пришли коммунисты, и чтобы они не узнали о «Небе Парижа», лес снова покрыл усадьбу, а все созвездия попрятались на земле и остались в названиях окрестных деревень: Малый Розовый Куст, Большой Розовый Куст, Аллея Поющих Серебряных Вязов, Золотые Пески, Солнечный Берег, Мудрая Ворона, Белая Лошадь, Небом Поцелованные Бобры, Горностаи и Мантии, Утешение и так далее… Напоминают о том, что это были созвездия, только заброшенные яблоневые сады, что дивно зацветают весной по краям аллей, куда я обязательно повезу тебя покататься, как только настанет весна.