Текст книги "Мой сводный кошмар"

Глава 11. Алиса, настоящее

Он стоит, прислонившись к проему двери.

Ни слова не говорит – просто смотрит. Пристально, тяжело, будто сканируя и разбирая меня на мелкие атомы своим сапфировым взглядом.

Хочу отвернуться, а не могу.

Меня словно парализует, как уже бывало не раз.

Живым и свободным остается лишь взгляд, который самовольно, вопреки моему желанию, ползет по татуировке на обнаженном торсе Кирилла. Длинные черные крылья тянутся от ключицы к ключице, на левом плече неровные лучи, как от разбитого солнца, а от них до запястья новый рисунок – воин с мечом, у ног которого лежит то ли оперение, то ли чешуя в виде трофея.

Скользнув по впалому животу, взгляд лишь мельком задерживается на штанах со слишком низкой посадкой и стремительно поднимается вверх. Залипает на светлой щетине, придающей лицу еще большую жесткость, и все равно попадает в капкан, от которого старательно убегал.

Дышать…

Помню ли я, как дышать?

Сомневаюсь. Тем более когда он поднимает правую руку и медленно проводит по нижней губе большим пальцем. А затем указательным.

И все так же – глядя в мои глаза.

И проверяя, помню ли, понимаю ли, что именно этими пальцами он вчера прикасался ко мне.

Не хочу выдавать эмоции, но чувствую, что щеки начинают пылать, в горле пересыхает, а мелкая дрожь, которая была утром, ничто в сравнении с тем, как меня лихорадит сейчас. Мне кажется, дрожит каждая клеточка тела, а внутри меня все сжимается в колючий комок, который мешает сделать следующий вдох.

В себя меня возвращает тихое шипение за спиной. Очнувшись, снимаю турку с плиты, но перелить кофе в чашку не успеваю. И к лучшему, потому что я двигаюсь неумело, неловко, то и дело задевая какие-то предметы локтями, – все равно пролила бы. А так – звонок, в котором, к счастью, звучит другая мелодия, не та, которую я напевала минуту назад.

Минуту ли?

Полчаса назад?

Без понятия.

Да и неважно, сколько я пробыла в таком состоянии. Важно то, что я из него выбралась, очнулась от странного морока и не могу больше здесь находиться.

Сбрасываю звонок – условный знак, Лука поймет, что я уже выхожу.

Направляюсь к двери, но, наверное, слишком поспешно. Потому что, когда оказываюсь возле Кирилла, который не сдвинулся ни на шаг и тем самым продолжает загораживать мне выход из кухни, полотенце раскручивается и падает на пол.

Не успеваю его подхватить.

И не успеваю поднять.

Кирилл неожиданно проводит пальцами по моим волосам, а потом наклоняется и, прикрыв глаза, делает шумный вдох.

Я знаю, что за этим последует. Знаю, потому что так уже было. Он отшатнется, изогнет губы в колючей усмешке и спросит, почему я пользуюсь каким-то дешевым дерьмом, если в ванной полно дорогих шампуней с нормальным, привычным запахом, можно даже без запаха – лишь бы волосы не пахли так сильно…

А я, как и прежде, отвечу, что любой запах лучше, чем духи его подружек, которыми он напрочь пропитан, дышать невозможно…

Но сейчас все почему-то иначе.

Он не отшатывается от меня, как от чумной. Наоборот. Его пальцы зарываются в мои волосы, слегка тянут за них, вынуждая меня развернуться и практически прикоснуться губами к черной татуировке.

Несколько жалких миллиметров – единственное, что отделяет мои губы от крыльев, которые вблизи словно расправляются, готовясь к полету.

Чушь.

Конечно же, чушь.

Просто его ключицы приподнимаются, когда он начинает скользить ладонью по моим волосам. Медленно, так медленно, и продолжая жадно вдыхать запах моих волос, будто он ему не просто нравится, а он по нему скучал.

Мне хочется рассмеяться от странных мыслей, которые лезут в голову: вот же придумала, так не бывает.

Но смеха нет.

Да и мысли пугливо рассеиваются, когда он обхватывает пальцами мой затылок, будто почувствовав, что я хочу отвернуться. И заставляет и меня сделать вдох, чтобы понять: на его коже нет запаха других женщин.

Мужчины, которых описываю в романе, часто наделяются собственным, особенным запахом – острота бергамота, надвигающаяся гроза, легкий бриз в туманное утро, горько-сладкие ноты грейпфрута. И не потому, что это основной состав их одеколона, – это скорее восприятие героини.

А он…

Он пахнет как бездна, над которой бушует ветер и толкает в спину, когда стоишь у самого края.

– Вижу, у тебя хорошее настроение благодаря тому, что я пожелал тебе доброй ночи, – опаляет мое ухо вкрадчивый шепот. – Не хочешь поблагодарить меня не только на словах и пожелать доброго утра?

И прежде, чем я успеваю понять, что он задумал и чего добивается, его вторая ладонь обхватывает мое запястье, заставляет скользнуть пальцами по его животу, опуститься вниз и почувствовать, насколько он возбужден.

«А бездна-то огненная», – проносится в мыслях.

Пытаюсь отдернуть ладонь – но он не только продолжает удерживать, а обхватывает мои пальцы своими и медленно, томительно медленно проводит ими по своему члену. И несмотря на штаны на нем, у меня такое ощущение, что я скольжу не по ткани, а по его обжигающей коже.

Шаги на лестнице и звонок на моем телефоне заставляют меня отступить и отдернуть руку. Не знаю, от чего вспыхиваю сильнее – от осознания, что он удерживал несильно и, оказывается, я могла убрать ладонь в любую секунду, от взгляда, в котором мелькает понимающая усмешка, или оттого, что он считает мой ответ очевидным и его ничего не смущает.

Ни то, что я отшатнулась. Ни то, что кто-то к нам приближается.

– Ну так как? – всерьез интересуется он.

Правда, всерьез.

Как будто уверен, что мое единственное желание с утра пораньше не чашка любимого кофе, а сделать ему минет.

– Нет, конечно, – пожимаю плечами, а когда на его губах появляется знакомая колючая ухмылка, ласково улыбаюсь в ответ и шепчу так же вкрадчиво, как и он минуту назад: – Мне больше нравится, когда на коленях мужчина.

Обойдя его, достаю телефон из кармана, принимаю звонок, потому что, если Лука настаивает на ответе, терпение его на исходе.

– Иду, – говорю ему.

– Бежишь, – слышу поправку сбоку.

Не собираюсь комментировать, потому что не хочу встречаться с ним взглядом. «Я спешу, я просто спешу», – уговариваю себя.

Подняв голову, замечаю маму, которая спускается по ступенькам. Как хорошо, что в доме такая длинная лестница и что слышно шаги…

– Алиса, – окликает она меня уже практически у двери. – Солнышко, я хотела с тобой поговорить о Денисе Анатольевиче…

– Мам, – прячусь за волосами, пока обуваюсь, потому что, мне кажется, мои щеки все еще не в себе от недавнего стресса. – Не о чем говорить.

– Совсем? – расстраивается она.

Мысленно прося прощения у Луки, я задерживаюсь, чтобы обнять ее, поцеловать в щеку и успокоить.

– Мам, он издатель серьезной литературы – это раз. А второе – кому в нашем современном мире нужны печатные книжки?

– Мне? – неуверенно спрашивает она.

И мы обмениваемся улыбками, потому что не тайна: она любит меня, гордится тем, что я что-то пишу и это, – о господи – даже кто-то читает! Но сама такое чтиво не любит, да и любой книге предпочтет иное развлечение.

– Если не брошу писать, – обещаю ей, – когда-нибудь издам один экземпляр за свой счет и подарю тебе вместе с автографом автора.

Она смеется, а потом снова расстраивается.

– Вот же подлец, – вздыхает она, – а говорил, что оставил тебе визитку и ждет, когда ты с ним свяжешься. Казался таким серьезным мужчиной…

– Бывает, – отмахиваюсь я.

– Кстати, а как мужчина… – Она натыкается на мой взгляд и разочарованно машет рукой. – Нет-нет, ты права, если он лжет с первого дня…

Облегченно выдыхаю и мысленно благодарю Дениса Анатольевича и за ложь с визиткой, и даже за то, что выдавал себя за иностранца и тестировал мой английский язык.

– Солнышко, – вновь останавливает меня мама, хотя с улицы уже раздаются гудки, которые она, естественно, узнает, – ты же не думаешь ехать в одной футболке, да еще и с мокрыми волосами?

– Ой, – спохватываюсь. – Мам, я на кухне, на стуле, забыла куртку – можешь, пожалуйста, принести? А то я уже обулась. А волосы почти высохли.

Проверяю их: фен бы не помешал, но времени уже действительно нет. Да и хочется вырваться на улицу, а не стоять под расстрельным взглядом Кирилла, который изображает перед моей матерью саму вежливость и деликатность. Пока она доходит до кухни, он уже держит в руках мою куртку и передает ей.

– Выспался? – улыбается ему мама. – Доброе утро, Кирилл.

– Могло быть добрее, – бросает многозначительно он.

Мама намека не понимает.

Я делаю вид, что это меня не касается.

– Хотя, может, и будет, – задумчиво тянет Кирилл. – Может, действительно свидание с утра пораньше – неплохая идея.

Открываю дверь и уже на крыльце слышу тяжелый вздох моей мамы.

– Ой, да какое там свидание? Лука такой же брат, как и ты.

Теперь мне очень хочется обернуться.

Очень.

Но Лука уже не просто сигналит, а жмет на сигнал практически без остановки, наверняка перебудив всех соседей.

Глава 12. Алиса, настоящее

О том, что брат не в духе, можно догадаться и без сигналов, лишь посмотрев, как он поглаживает бороду и таранит взглядом пространство перед собой. Он слышит, что я приближаюсь, но продолжает притворяться, что вид дороги ему куда интересней.

Нет, понятно, что, как любой байкер, он ею буквально дышит, и все же я знаю, что сейчас он игнорирует меня, потому что не в настроении. Мы довольно часто общаемся, но особенно сблизились, когда несколько лет назад он купил в этом поселке дом.

Суровый, высокий, поджарый, с бородой, которая делает его еще более грозным. Он как-то неуловимо преображается, когда рядом с ним женщины, и они совсем его не боятся. Наоборот – слетаются как пчелы на мед.

Луке я об этом не говорю, но подозреваю, что успех его чайной лавки именно в нем, а не в товаре, над которым он дрожит, как дракон над сокровищами.

– Привет, – не могу сдержать улыбки, видя, с каким трудом он все еще хмурится, и целую его в колючую щеку.

– Малая… – Он тяжело выдыхает, но смягчается и все остальное, что собирался сказать, оставляет за кадром.

– Прости, – винюсь перед ним, – мама чуть-чуть задержала.

– Вариант с тем, чтобы ты вернулась в дом и высушила волосы, не предлагаю по двум причинам. – Он окидывает взглядом крыльцо через кованые ворота. – Благодаря тебе я уже опаздываю на важную встречу. Но так ты все равно не поедешь. Спрячь волосы в шлем.

Еще раз взглянув на меня, он снимает с руки один из кожаных браслетов и, если не считать сдвинутых бровей, довольно терпеливо ждет, пока я завяжу хвост.

– А вторая причина? – спрашиваю, когда он вручает мне шлем.

– Тот, от кого ты сбежала, судя по угрюмому виду, настроен тебя наказать, – следует спокойный ответ. – А я уже говорил: у меня срывается важная встреча, нужно договориться о поставках чая – на убийство времени нет. Да и дождь собирается.

– При чем здесь дождь? – удивляюсь я.

На самом деле я, конечно, собиралась сказать, что ни от кого не бежала, но… правда, при чем здесь дождь?

– Следы остаются, – он равнодушно пожимает плечами. – Не знала?

– Надеюсь никогда не узнать.

Он усмехается, снова переводит взгляд на крыльцо и, когда я усаживаюсь, роняет странную фразу:

– Но это хорошо, что он вернулся.

Лично я ничего хорошего в этом не вижу, поэтому, несмотря на зудящее любопытство, оставляю его реплику без комментария.

Мне вообще нет дела до того, есть Кирилл или нет. И, поправляя шлем, я бросаю осторожный взгляд на крыльцо случайно, а не потому, что снова хочу увидеть его.

Прислонившись к перилам, он закуривает сигарету и, видимо, рассказывает моей маме что-то веселое, потому что она смеется, а он улыбается. Улыбается тепло, непривычно. И нет, никакого разочарования нет, просто…

– А если надеть обувь на пару размеров больше, – спрашиваю Луку, – все равно же вычислят, да?

Когда я обхватываю торс брата, чувствую, как он трясется от смеха. Ну вот и отлично – вернула ему хорошее настроение.

Правда, когда мы отъезжаем, оно едва снова не портится, потому что буквально под колеса пытается броситься какой-то серый замызганный кот, и только благодаря колоссальному опыту самоубийца-неудачник продолжает свой путь на четырех лапах.

Какое-то утро выдается очень насыщенное. Но нам везет: мы успеваем добраться до пункта назначения до того, как начинается дождь.

– Если вечером будет лить, – напутствует меня Лука, когда я схожу с его байка, – вызывай ведро на колесах.

– Хорошо, – покладисто соглашаюсь.

Обняв его, отпускаю по важным делам – надеюсь, ему привезут новую порцию чая «Все пофиг», который внезапно закончился. Нет, на самом деле там написано что-то другое, но и читается так, и эффект трав полностью совпадает с этим говорящим названием.

Лука уезжает.

А я, чтобы не промокнуть, спешу забежать в «La Crevette». Поздоровавшись с Дашей, администратором ресторана, машу рукой официантам – Степану и Пашке, которые пытаются быть невидимками для клиентов, – и прибываю на место своей летней практики – в отдел бухгалтерии.

– Алиса, – встречает меня со слезами на глазах Ирина, главный бухгалтер, – вот скажи, как ты так можешь?

Смотрю на часы: опоздание в пять минут не считается. Тем более что Ирина поначалу сама удивлялась, зачем я хожу каждый день на работу, если хозяин, Федор Иванович, просто мог влепить мне в отчет по практике печать, да и все.

Но мне хотелось доказать, что я действительно что-то умею и знаю, поэтому я упрямо продолжала появляться здесь каждый день. А потом Ирина смекнула, что быстро от меня не избавится, а раз кто-то горит энтузиазмом, грех его не использовать. Перекинула на меня приличный участок работы, а сама, в отличие от многих бухгалтеров, не делает вид, что вся в трудах и заботе, а теперь в свободное время сидит, якобы контролирует процесс моего обучения, а на самом деле – читает мои романы.

Улыбаюсь, сообразив, что дело именно в этом. А она еще и сама подтверждает.

– Нет, правда, – качает головой, заставляя звенеть длинные сережки, и трагически прикладывает бумажный платочек к глазам. – Я уже обрыдалась тут вся. Такая страсть, такая любовь, а как она бежала в этих тапочках, когда ее сбила машина, а она шептала ему в губы, когда он собирался поцеловать ее… шептала, что она для него распутна, только для него… Это же надо… как такое можно придумать?

Действительно – как? Нет, суть похожа – «блядь» и «распутна». Но как можно настолько романтизировать слово, которое сама героиня считала для себя куда более подходящим? Да и в губы герою она не шептала – он просто придерживал ее голову. Когда у тебя на руках человек, которого сбила машина, как-то меньше всего думаешь о том, чтобы перекрыть ему кислород поцелуем.

– Кстати, – Ирина кокетливо поправляет светлые локоны, и я уже знаю, что последует дальше, – у меня есть для тебя шикарный сюжет!

Смеюсь, предвкушая.

Как-то я случайно обмолвилась, что есть у авторов такое поверье: если вплести в историю реального человека, иногда это срабатывает как прогноз для Вселенной. Не я придумала, правда многие авторы говорят, что то, что они описывали в романах, используя прототипы своих знакомых, с ними после случалось. Кто-то встретил любовь своей жизни, кто-то нашел работу своей мечты, кто-то забеременел, хотя шансов, казалось бы, уже не было.

Но то, что для меня было рассказом за чашечкой кофе, для Ирины стало идеей фикс. Она решила, что вот все тридцать восемь лет просто не получалось, а тут личная жизнь наладится, как только я напишу историю про нее. Беда состояла в том, что она хотела историю про любовь, а здесь с сюжетом не складывалось. Тем более что нужно было не просто использовать ее имя и в точности ее описать, а как-то впихнуть этот сюжет в реальную жизнь человека, иначе, как уверяли бывалые авторы, ничего не получится.

А я не представляла, как впихнуть любовь в реальность Ирины, когда у нее только работа, дом, тренировки, а по выходным выставки и музеи.

– Вот смотри, какое замечательное начало, и очень даже реальное, прямо из моей жизни, – воодушевленно продолжает она. – Я иду по скверу, а под ногами у меня загадочно шелестят листья…

– У вас что, – догадываюсь, – во дворе был субботник?

Она довольно кивает, даже демонстрирует мне фотографии, чтобы моя фантазия заработала. А та буксует, и все тут. Потому что на всех фотографиях лопаты, грабли, совки и с десяток женщин разного возраста и комплекции. Нет, есть один мужичок, но вдали, они его как мужчину и не рассматривали, использовали как фон.

– Ничего не получится, – выношу приговор. – Ищи новое начало для своей страстной истории.

Она вздыхает, мечтательно смотрит в окно, но я отметаю и этот вариант на корню.

– Питер Пен для тебя слишком молод, прости. А Карлсона долго все равно не удержишь. Он любит варенье, а ты постоянно сидишь на диете.

Включив ноутбук, начинаю работать и слышу, что тяжелые вздохи вскорости прекращаются. Она возвращается к прерванному заданию – продолжает читать мой роман. Читает, читает и вдруг начинает возмущенно шипеть, тыкая пальчиком в экран своего смартфона:

– Ты посмотри, какой наглый котяра, а?!

Она подбегает ко мне и демонстрирует причину негодования. Ага, в роман, который она читает, прилетел комментарий. Ник у читателя красивый – Чеширский кот, а на аватарке такая бандитская рожа, что вот с ним как раз можно поздно ночью, и даже в грозу, бесстрашно закапывать трупы.

Комментарий короткий и, как говорится, с ноги:

«Читаю, читаю и решил спросить: а секс вообще будет?»

– Ты ему что-то ответишь? – продолжает пыхтеть недовольством Ирина.

– Вряд ли. Или пропущу, или отвечу чуть позже.

– Почему?

– Потому что сейчас я могу ему написать только: «Без понятия о ваших планах на вечер – вам виднее, будет у вас секс или нет».

– А чуть позже? – любопытствует мой верный читатель, который читать-то читает, а комментарии оставлять побаивается, даже с учетом, что автор сидит напротив нее и на первый взгляд безопасен и вроде бы адекватен.

– А чуть позже я остыну, забуду о первом впечатлении и, возможно, сброшу ему номера глав, чтобы он так не страдал. Видно же, что кот и без того чем-то сильно расстроен.

– Озабочен он, – ворчит Ирина, возвращаясь к себе за стол.

Смирившись с тем, что по усам котяра точно сейчас не получит, она возвращается к чтению.

– Не ту ты профессию выбрала, Алиса, – замечает, пока ищет главу, на которой остановилась. – Как тебя занесло в бухгалтерию?

– Нельзя постоянно витать в облаках, – цитирую я. – Хотя бы одной ногой нужно держаться за землю.

Она бросает в мою сторону задумчивый взгляд, но я снова закапываюсь в работу.

Вернее, пытаюсь работать, потому что память опять воспроизводит в деталях мой полусон-полуявь… И то, что случилось на кухне…

А еще вспоминается маленькая, но существенная деталь. Он ведь в тот момент не смеялся, и…

А что, если он и правда…

«Нельзя постоянно витать в облаках», – повторяю уже для себя. Одной ногой нужно держаться за землю. Даже если она упрямо соскальзывает, заставляя забыть о том, как иногда больно падать…

Глава 13. Кирилл, настоящее

Вкус ее кофе горький.

Ни сахара, ни молока, как раньше любила.

Обжигает губы, хотя уже и остыл. Он такой же, как и она. След простыл, а ее неловкие прикосновения все еще чувствую.

Очередная сигарета дерет горло – и к лучшему. Вытравливает мысли о том, как сильно хотелось приподнять ее, вжать в себя, чтобы скользила по моему члену и опять стала влажной.

Виктория стоит со мной на крыльце, и ее мягкий голос постепенно меня остужает. Я даже улавливаю кое-какие детали. Три года назад Лука купил дом в нашем поселке и теперь частенько подвозит Алису на работу.

Частенько – то есть еще чаще, чем раньше? И какого хрена он перебрался именно сюда? И какая работа, если она еще учится? Где-то ведь учится, верно?

Три вопроса остаются при мне, а последний вставляю в беседу так, мимоходом. И получаю ответ, который мозг отказывается воспринимать.

– Бухучет, аналитика и аудит. Хорошая профессия, правда? – Виктория довольно улыбается. – Всегда сможет для себя заработать. К тому же она легко ей дается, у нее только высшие баллы, а знание языков поможет устроиться в крупную компанию. Да и на работе ее очень хвалят.

Я был уверен, что она пойдет на журфак. Или захочет выучиться на сценариста. В крайнем случае поступит на филологический, чтобы лучше чувствовать язык и довести английский до совершенства.

Меньше всего я мог представить ее в роли бухгалтера. Цифры, отчеты, скрупулезность, никакого полета.

– Бухучет? – тупо повторяю.

– Нельзя постоянно витать в облаках, – пожимает плечами Виктория, и я отчетливо понимаю, кто повлиял на выбор Алисы, еще до того, как слышу развернутое пояснение. – То, чем она занимается в свободное время, – лишь хобби. На него не стоит рассчитывать.

Не мое дело.

Но, почувствовав странный привкус во рту, тушу сигарету о пепельницу, которая вдруг появилась.

Взглянув на часы, прикидываю время и планы и понимаю, что пора выдвигаться.

– Куда-то торопишься? – замечает Виктория.

– Да.

Она собирается что-то сказать – вряд ли хочет узнать подробности, прекрасно помня, что я и отцу никогда не отчитывался. Но замолкает, услышав, как и я, торопливый звук каблуков.

– Вот вы где! – выходит на крыльцо и Полина.

К моему удивлению, она при полном параде – в коротеньком облегающем платье, пока еще без намека на то, что беременна, на шпильках (я был уверен, что беременные выбирают обувь на плоской подошве, но, возможно, это зависит от срока), на лице макияж. Не утренний, почти незаметный. Яркие губы в тон платью, тени, пудра, румяна.

Красиво, она явно умеет обращаться с этим оружием женщины, хотя и выглядит старше, чем есть. Не зная ее, я бы дал ей лет двадцать. Наверное, это наследственное: сначала все женщины в этой семье выглядят немного старше, чем есть, но потом красота не увядает, а лишь расцветает, будто не желая их покидать.

Достаточно взглянуть на Викторию, которая рядом с дочерью выглядит скорее как старшая сестра. Она мягко улыбается Полине, целует в щеку и трогательно интересуется:

– Доброе утро, милая. Хорошо выспалась?

– Не очень, – вздыхает та. – Славик во сне сильно крутится.

Ее мать понятливо кивает.

– Позавтракаешь с нами, а потом поедешь домой? – интересуется ее планами.

– Мам, – Полина снова вздыхает, бросает нерешительный взгляд в мою сторону, – а можно я пока здесь поживу? Как-то… я пока сильно скучаю по дому, по вам.

– А как же Славик? У него ведь работа, ему далеко каждый день сюда добираться.

– Так он может не приезжать каждый день, – пожимает плечами девчонка.

Пока я охреневаю от этого заявления, а главное – тона, Полина делает шаг и обнимает меня. Прижимается крепко, будто мы расстались не вчера, а как минимум вечность назад.

– К тому же я ужасно по Кириллу соскучилась! – приводит она еще один аргумент.

Отлепившись от меня, она становится рядом, но одну руку так и оставляет у меня на спине.

– А ты? – поднимает глаза на меня. – Ты тоже скучал?

– Когда не был занят. – Бросаю взгляд на часы и даю четко понять, сколько у меня было для этого лишнего времени, если я занят даже сейчас. – Мне пора.

Стоит разомкнуть семейные объятия, как Полина тут же обхватывает мою руку и, глядя с мольбой, начинает просить:

– Ты в город? Можно я с тобой? Я бы захватила вещи, которые мне здесь точно понадобятся.

– Милая, – журит ее мягко Виктория, – не думаю, что у Кирилла есть время возиться с младшей сестрой. Да и какие вещи тебе так срочно нужны?

– Ну… я…

– Извини, – смягчаю отказ улыбкой, – но у меня действительно нет времени наматывать по городу лишние круги.

Не знаю, отчего она настолько теряется, что ее хватка на моей руке ослабевает и позволяет мне зайти в дом. Быстро переодевшись, прохожу мимо Полины, которая продолжает дышать свежим воздухом, и направляюсь в гараж. Несмотря на то, что в Испании у меня машина более новой модели, когда провожу ладонью по рулю своей бэхи, такое ощущение, что я встретился со старым другом, по которому, сам не осознавая, сильно скучал.

Небо, нахмурившись, начинает лениво брызгать дождем – водить в такую погоду особое удовольствие. Серые капли словно еще больше отрезают тебя от мира, закрывая влажными полотнами окна. Дворники, как быстрые пауки, монотонно перебирают лапками, создавая на стекле извилистые узоры, и тут же стирают их, меняя на новые.

Спокойно.

До тех пор, пока буквально под колеса мне не бросается серый подвижный комок.

– Твою же! – ударяю по тормозам, чтобы не оставить на дороге еще один отпечаток из борзого кота.

Чудовище даже не понимает, как было близко от смерти. С важным видом переходит на другую сторону, потом оборачивается и садится, испепеляя меня сверкающими глазами.

– Охренеть, – поражаюсь его твердолобости.

А потом мне в голову приходит чудесная мысль, и я делаю снимок этого серого монстра. Удачный кадр – заметив направленный на него смартфон, кот смотрит так, будто хочет показать мне фак за то, что не собираюсь отчислять ему деньги за внезапную фотосессию.

– Брысь! – пытаюсь шугануть его подальше от дороги.

Теперь кот смотрит так, будто крутит лапой у виска, а потом собирается навести эту лапу на меня, как курок. Ладно, проехали, в благодарность за фото, которое будет премило смотреться на розовом сайте, я попытался его спасти.

Интересно, как примут Чеширского кота в Зазеркалье?

Кот – единственный светлый момент этого дня. От остального тянет зевать.

Встреча затягивается, в какой-то момент становится скучно настолько, что я открыто пишу первый комментарий на сайт литераторов. Не то чтобы интимная сцена меня сейчас сильно заботила, руководитель компании, который сидит напротив меня, явно планирует иметь мой мозг по полной программе. Так что мне не до лишних движений – сбрасываю напряжение здесь.

Но сам факт: там вообще есть то, за что я платил? Драконы – хрен с ними, я уже смирился, что они не от мира сего. Но два брата, которые оба хотят, но так и не вставят…

– Буду рад, если вы согласитесь с нами работать, – наконец, заметив, что я выпадаю из беседы о грядущих перспективах, говорит директор компании.

Ограничиваюсь кивком.

Понятно, что он был бы рад, но меня его предложение мало прельщает.

К моменту, когда я освобождаюсь, дождь переходит во вполне внушительный ливень. Настроение такое же мрачное, поэтому заскакиваю в клуб, который держит один из приятелей. Несколько битв в боулинг не на жизнь, а на смерть, разговоры о старом, треп про новые планы, от которых я пока ускользаю.

Да, говорю, есть вариант – пока еще думаю. А слухи… Ну, отмораживаюсь, иногда и слухи не врут. Буду знать точно – оповещу в соцсети.

Из клуба выбираюсь не отдохнувшим, а все еще каким-то на взводе. Не покидает ощущение, что я куда-то спешу, что-то собираюсь сделать значительное, но никак не соображу, о чем речь.

Сев в машину, музыку не включаю.

Наверное, потому, что дождь – достаточный фон.

Смотрю на серое полотно, за которым движется город, и чувствую себя застывшим в этой серости, заживо погребенным в обыденности. Херовое сравнение, да и странное, с учетом, что многие бы мне позавидовали. Есть все, будет еще больше, ни в чем не нуждаюсь. Любое желание – щелчок пальцами, и можно купить.

Сейчас, например, мне хочется кофе.

С горечью, едва уловимым дымком.

Осматриваюсь вокруг, вспоминая, что здесь в округе есть из приличного, и машинально отвечаю на входящий звонок.

– Кирилл, – звучит голос Светки. – Слушай, ты чем занимаешься? Такая тоска на улице – может, пересечемся?

Узнав, что я в городе, она еще больше приободряется. Говорит, что это просто удача, потому что она тоже не киснет в поселке. Вот, пробежалась по магазинчикам, собиралась уже домой. Но с удовольствием выпьет кофе со мной, чтобы переждать непогоду, потому что машина новая, как и права, и лучше ливень пусть стихнет.

– Хорошо, – соглашаюсь, так как у самого нет желания возвращаться так быстро. – Где встречаемся?

Она с готовностью называет адрес в паре кварталов отсюда, который я, естественно узнаю.

– Это один из лучших ресторанов, – смеется она. – Какой может быть выбор?

– Передам твои комплименты отцу.

Минут через пять подъезжаю к «La Crevette». Пока Светка паркуется, смотрю на вывеску ресторана. Мелькает ли какое-то предчувствие? Нет. Хотя должно было. Но я так долго запрещал себе думать об этом, что с эмоциями и лишними чувствами глухо.

Машина у Светки под стать ей – роскошная и без комплексов. Втискивается, перекрыв какому-то менее удачливому выезд. Но кого это заботит, кроме того, кому крупно не повезет поторчать под дождем?

– Давай переставлю, – предлагаю, когда Светка подбегает ко мне.

– Да ну наф, – отмахивается она и прижимается ко мне, словно это может защитить ее от дождя.

Мы так и заходим внутрь ресторана.

Светка висит у меня на руке и хохочет. А я смотрю на нее, удивляясь, что она осталась такой же, как раньше, – легкой, веселой, безбашенной и беззаботной.

Со стороны мы ни дать ни взять влюбленная пара, и Светка это отчетливо понимает. Улыбка становится кокетливой, пальчики, скользнув по декольте, как бы невзначай поправляют светлые локоны.

Забавно.

Ей всегда нравилось играть в отношения. Даже когда между нами был только трах.

– Ой… – Неожиданно она сильнее вцепляется в мою руку наманикюренными пальчиками, умоляюще заглядывает в глаза и несет какую-то херь. – Прости, Кирилл, я снова по ошибке привела тебя в булочную! Ой, и что-то мне так начинают давить эти туфельки…

И это случается одновременно. Щелкает предчувствие, да так сильно, что я будто слышу этот треск в висках, когда отрываю взгляд от Светки и смотрю прямо перед собой. А память начинает резко отматывать назад, когда я вижу Алису.

Всего в двух шагах от себя.

Казалось бы, доступную, протяни руку – коснешься.

И в то же время настолько же далекую от меня, как и тогда, когда я впервые увидел ее. И когда ни один из нас и заподозрить не мог, что та встреча – не случайность, о которой можно вскоре забыть. А судьбоносная тропинка, по которой я проведу Алису в наш дом.