Текст книги "Сделка с Прокурором"

Глава 14

Глубоко задумавшись о чём-то своём, Марано, нахмурившись, провожал взглядом всё более удаляющийся спасательный магилёт.

– Мы здесь до вечера торчать будем? – напомнила о себе Элизабет.

Мужчина перевёл на девушку задумчивый, слегка расфокусированный взгляд. – Что-о? А-аа… да, – сам себе тут же ответил он. – То есть, нет, – поправил он себя, в ответ на её недоуменный взгляд. – Элизабет, – Марано тяжело вздохнул, – я решил, что с дядей я буду разговаривать сам! Хотя, искренне говоря, – он снова тяжело вздохнул, – я ума не приложу, как ему объяснить моё столь странное решение, не упоминая, что…

– Вы думаете, что, если он узнает о данной мне вами клятве, он перестанет вам доверять? – понимающе хмыкнула девушка.

– Нет, – покачал головой мужчина. – Думаю, что доверять он мне не перестанет, но это даст ему дополнительный рычаг давления на меня. А мне и тех, что у него сейчас есть более чем достаточно! – зло рыкнул он. – Да уж, связав этой клятвой, вы поставили меня в крайне невыгодное положение. Настолько невыгодное, что мне придется предпринять некоторые меры, которых я надеялся избежать… Но раз уж на кону моя репутация… То выбирайте, Элизабет, где будем жить, у вас или у меня?

– Что-о? Это еще зачем? – девушка даже подпрыгнула на месте, настолько его вопрос выбил почву из под её ног.

– А затем, что если вы НАМЕРЕНЫ стать генеральным поставщиком под мою ответственность, то я НАМЕРЕН глаз с вас не спускать! И это значит, что вы должны быть под моим контролем двадцать четыре часа в сутки! – тон прокурора звучал откровенно зловеще. – Впрочем, у вас все ещё есть время одуматься. Так что включайте мозги, Элизабет, и взвешивайте своё решение, но на сей раз с филигранной скрупулезностью! И особенно учтите то, что в вашем положении… Я имею в виду ваше положение – мишени неизвестного убийцы – вам гораздо более пригодился бы высокопоставленный союзник, обязанный вам жизнью, чем враждебно-настроенный кровный должник! В общем, я бы на вашем месте…

– Вы не на моем месте, господин прокурор, – остановила его Элизабет прежде, чем он вывалил на неё новую порцию ненужных ей советов. – Я уже приняла решение. Я не требую чужого, я хочу только, чтобы мне вернули моё! То, что я потеряла! Мою заслуженную многолетним тяжким трудом репутацию и возможность расширения бизнеса. Я всего лишь хочу, чтобы очередь из желающих приобрести мои охранные системы снова стала такой же длинной, какой она была до того момента, когда практически все мои клиенты потребовали назад свои деньги, заявив, что они не чувствуют себя в безопасности, охраняемые моими кристаллами, так как с ними может случиться тоже что и с Ферретом. Я хочу вернуть любимую работу всем сотрудникам, которые работали у меня до того…

– Но именно это я вам и предлагаю! – возмущенно перебил её Марано.

– Нет, – покачала головой девушка. – Вы предлагаете мне – компенсацию убытков, что даст мне возможность – начать всё с начала. Что было бы весьма щедро, если бы при этом мне не предстояло также стать ещё и сыром в мышеловке, который, даже если кот его не съест, всё равно потом выкинут на помойку за ненадобностью!

– Элизабет, о чём вы? Какой ещё сыр? Какая помой… – попытался было вразумить девушку мужчина.

– Господин прокурор, короче! – с нажимом оборвала Элизабет. – Не тратьте пыл своего красноречия попусту, а лучше начинайте думать над тем, под каким соусом вы преподнесете королю моё назначение генеральным подрядчиком!

Марано вперил в неё взгляд и выплюнул одновременно зловеще и презрительно. – Вы редкая… – он сжал губы, заскрипел зубами и покачал головой. – Хорошо! – процедил мужчина сквозь зубы. – Я скажу ему, что теперь это моя личная вендетта. Потому что кто-то вновь попытался оборвать мою единственную ниточку, ведущую к Кристиану. Я заставлю его поверить в то, что вы знаете гораздо больше, чем говорите и именно поэтому вас пытаются убить. И, естественно, поэтому вы столь ценны для меня. Кроме того я скажу ему, что либо в прокуратуре, либо в судейской либо уголовной магистратуре, а может быть и во всех трёх ведомствах завелся крот. И что мне необходимо ваше назначение генеральным поставщиком охранных систем для того, чтобы получить под личный контроль все потоки информации во всех трёх ведомствах…

– При таком раскладе любой, кто попытается отговорить Его Величество от вашей идеи, автоматически подпадёт под подозрение, – изумлённо-восхищенно заметила Элизабет. – Хммм, а вы пугающе… гмм… изворотливо находчивы! – добавила она. – Более того, это ведь и на самом деле может помочь вам в расследовании покушения на меня!

– Надо же она удостоила меня комплементом! – насмешливо фыркнул мужчина. – И всё, что для этого надо было сделать – это найти способ дать ей то, что она хочет! Как это по-женски!

Глава 15

Уровень материальных притязаний проживающего в этих стенах монарха можно было определить уже даже по винтовой лестнице, ведущей с крыши в жилые апартамента дворца. Ибо эта чердачная лестница, не в пример, многим её сотоваркам, была позолоченной и инкрустированной драгоценными камнями.

А когда Элизабет и Эдвард спустились на третий этаж (он же королевский) и оказались в галерее, проходящей по периметру внутреннего двора, то здесь от царившей вокруг роскоши у Элизабет просто-напросто уже зарябило в глазах. И это несмотря на то, что и сама она выросла отнюдь не в бедности.

Между тем, они продолжили свой путь, который лежал через небольшой Придворный театр. Основной достопримечательностью которого оказались мраморные пристенные скульптуры богини Мары и Владледвига, которые, как и остальные многочисленные члены нескольких десятков поколений Мараледвигов, были изваяны так, словно они наблюдали за действием на сцене.

Владледвиг, как читатель, наверное, уже догадался – это тот самый легендарный король, муж богини Мары, основоположник как королевской династии Мараледвигов, так и маранского королевства.

Само собой разумеется, что выглядело отлитое в мраморе семейство более чем впечатляюще. У Элизабет даже холодок благоговейного ужаса по позвоночнику пробежал.

«Это ж надо было додуматься превратить театр в семейный склеп, – мысленно содрогнулась она. – И что-то мне подсказывает: то ли ещё будет!»

И она оказалась права. За придворным театром-склепом последовали три предваряющие вход в Тронный зал аванзалы[1], стены двух из которых были завешаны картинами известнейших маранских художников, а всё свободное пространство заставлено скульптурами, изображающими бибмаралейские, религиозные сюжеты (Бибмаралия – это священное писание, содержащее в себе мифы и догматы маранской религии).

Третья аванзала была полностью увешана гобеленами, на которых были изображены зимние сюжеты: заснеженные горы, леса, дети и взрослые, играющие в снежки, катающиеся на санках, лыжах и коньках.

Кругом куда глаз не кинь, стояли коньки, лыжи, сани, клюшки, шайбы и даже каски, изготовленные из драгоценных материалов.

Так как комната просто искрилась от переполнявшей её магической энергии, то Элизабет догадалась, что весь этот спортинвентарь – помимо своего прямого предназначения, является также ещё и мощнейшими защитными артефактами.

Несмотря на то, что для полноты впечатления Элизабет не терпелось увидеть Тронный зал, она все же вздохнула с облегчением, когда узнала, что встреча с королем будет проходить не в Тронном зале, а в примыкающем к нему будуаре.

Но попав в будуар, сплошь и рядом завешанный портретами тех самых предков, скульптуры которых она совсем недавно видела пялящимися на пустующую сцену театра, девушка вздохнула с ещё большим облегчением, узнав, что и здесь они тоже не задержатся, а направятся в личный кабинет Ледриха IV.

– Эди, сынок! Я так волновалась! – к Эдварду с объятиями бросилась женщина в обтекающем её стройную фигуру небесно-голубом платье саронг. – Мара, благодарю тебя, что защитила его! – женщина возвела взор к потолку. Её коса цвета ночи контрастировала с нежностью наряда, точно также как колючие, черные глаза с обманчивой нежностью её образа, когда та окинула холодным, надменно-оценивающим взглядом спутницу своего сына. – Эди, а что ЭТА здесь делает?! – синие глаза женщины метнули в «эту» обильно смазанные ядом дротики-взоры, а улыбка превратилась в звериный оскал.

«Точь-в-точь такой же оскал был у акуло-завры, которая нас чуть не сожрала!» – мысленно прокомментировала улыбку Снежаны Мараледвиг Элизабет.

Девушка мысленно застонала. О маниакальности и свирепости материнской любви Снежанны Мараледвиг к своим детям по королевству ходили не просто анекдоты, но страшные истории. А Элизабет, она и с дядей-то Эдварда не особо была готова встретиться, так что уже говорить о мамазавре…

Эдвард Марано клюнув мать в щеку, нежно, но настойчиво вырвался из её объятий. – Мама, дядя! Элизабет здесь со мной, потому что она часть моего плана по установлению ловушки на крота, который завелся то ли в прокурорской, то ли в судейской, то ли в уголовной магистратуре, а возможно и во всех трех, – спокойно объяснил он и дальше изложил для них суть дела во всех подробностях.

Однако мамазавра, кроме того, что не была милой и пушистой, не была также и наивной, и поэтому сразу же предположила: – Я уверена, что идея стать королевским генеральным подрядчиком принадлежит ей и только ей! – она провозгласила это так, словно уличала в злодеянии, страшнее которого нет.

– Мама, идея от начала и до конца моя. Меня только что пытались убить… – одновременно спокойно и очень весомо возразил королевский прокурор.

– Магобиль был её, значит, это её только что пытались убить! – мамазавра ненавидяще уставилась на ту, из-за которой она чуть не лишилась единственного сына. – И да, кстати, Эдвард, объясни мне, что ТЫ делал в ЕЁ магобиле?!

– Мама, мне тридцать четыре года! – праведно возмутился совершеннолетний сын. – Так что делаю всё что хочу, с кем хочу и где хочу! – в его голосе зазвучали раздраженно-упрямые нотки.

Но мамазавру, воспитавшую королевского прокурора, не так уж и легко было сбить со следа. С уверенностью опытной ищейки она мертвой хваткой вцепилась в более слабое звено в паре подследственных:

– Что мой сын делал в вашем магобиле в то же утро, когда вас пытались убить?! – Снежанна Мараледвиг задала вопрос таким надменно-обвинительным тоном, что Элизабет даже в голову не пришло возмутиться уже самой постановкой вопроса, не говоря уже о тоне.

– Он сам! Он навязался мне! – поспешила начать оправдываться она под обвиняющим взглядом мамазавры. – Я была против, чтобы он ехал со мной в одном магобиле! Очень, очень против!

Элизабет ненавидела себя за то, что оправдывается, но ничего не могла с собой поделать. Это женщина действовала на неё как удав на кролика. – Я имею в виду, – продолжила объяснять она, – что я настоятельно рекомендовала ему сесть в его собственный магобиль. Более того, хотите – верьте, хотите – нет, но я сделала всё от себя зависящее, чтобы избавиться от него! – под конец фразы ей всё-таки удалось взять себя в руки и сделать так, чтобы голос её не просто перестал дрожать, а зазвучал уверено.

– Вы хотите сказать, что пытались избавиться от моего сына? – ледяным тоном уточнила Снежанна Мараледвиг, приподняв в изумлении идеально очерченную правую бровь.

– Не хочу сказать, а говорю! Я пыталась избавиться от него! – запальчиво выпалила Элизабет, решив, что если она не спасовала перед исполинской акуло-заврой, то мамазавры, которая, как минимум, в сотню раз меньшего размера, она и подавно не должна была бояться.

В ответ на столь страстное признание подследственной явно опешившая мамазавра часто заморгала, а Эдвард Марано не выдержав, хрюкнул от смеха. Впрочем, он тут же поднёс к своим губам сжатую в кулак ладонь и сделал вид, что его неожиданно атаковал приступ сильного кашля.

– Ой! – прижала раскрытую ладонь к своим губам Элизабет, поняв вдруг, как могло быть истолковано её последнее заявление. От её уверенности в себе в тот же миг снова не осталось и следа. – Нет, нет! Вы не правильно меня поняли! Я не пыталась избавиться от вашего сына! В том смысле, что не пыталась избавиться насовсем! Я просто хотела избавиться от его присутствия, в смысле, непосредственного присутствия! То есть, времен…

– Ледрих, ты её слышишь? – нарочито потрясенно поинтересовалась женщина у брата. – Да она же опасна для моего сына!!! – решила и постановила мамазавра.

– Ма-а-ама! – возмутился поведением и заявлением матери Эдвард. – Ты введешь себя в высшей степени предвзято!

– Моя материнская интуиция ещё никогда меня не подводила, – вздёрнув подбородок возвестила мамазавра. – И сейчас она мне говорит, что эта девушка желает тебе зла…

– Ма-а! Совсем недавно я добивался для этой девушки смертной казни, а теперь я эту девушку использую в своих целях! Разумеется, она не может быть счастлива по этому поводу! – процедил Марано сквозь зубы.

– Я всё сказала! – в голосе мамазавры отчетливо прозвенели льдинки.

– Мама, прости за прямоту, я, конечно же, очень уважаю твоё мнение, но решать не тебе, а…

– Стоп, Эди, потом! – резко и отрывисто перебила сына мать. – Сейчас у меня маникюр, на который я и так уже опаздываю! Но не забудь, пожалуйста, ужин сегодня в семь…

– Но мы с тобой ужинаем по пятницам, а сегодня среда, ма-ама?.. – недоуменно возразил сын.

– Сегодня. У меня. В семь! – отчеканила мамазавра и закрыла за собой дверь.

– Дядя… – Эдвард перевел взгляд с закрытой двери, за которой исчезла его мать, на короля. – Я очень надеюсь, на твою мудрость!

Ярко-синие, такие же как у Эдварда и его матери, глаза недобро сверкнули. Губы монарха растянулись в нарочито-покровительственной улыбке доброго дядюшки. Однако смотрел король при этом не на своего племянника, а на его спутницу.

– Так и быть открою вам маленькую тайну, госпожа Норфлок, – произнес король тоном заговорщика, сообщающего своим подельникам сверхсекретную информацию. – Я весьма заинтересовался вашей персоной ещё тогда, когда вы в первый раз вышли на мой секретариат с вашим, мягко говоря, гммм… амбиционным предложением.

Сказав это Его Величество подчеркнуто-театральным жестом фокусника-иллюзиониста, выступающего перед публикой, вытащил из открывшегося окошка-портала увесистую папку и раскрыл. – Ву-а-ля! – с довольным видом прокомментировал он это своё довольно посредственное представление.

Эдвард закатил глаза и скептически хмыкнул. Элизабет же решив, что неплохо бы подыграть человеку, от которого зависят её профессиональная репутация и реинкарнация финансового благополучия, улыбнулась не просто вежливо, но восхищенно.

– Итак, – причмокнув губами, продолжил Его Величество, – если коротко, то Элизабет Норфлок, возраст 28 лет, не замужем. Владелица компании «Охранные Системы Норфлок», ещё полгода назад была одной из самых богатых и влиятельных женщин королевства. Всего добилась сама, вернув родителям все до последнего позёмка[2], и даже с процентами. Защитила диссертацию по магическому плетению. Написала научную работу по формированию и трансформации щитов, способных защитить своего владельца от воздействия любого вида магии. Вторая специальность – общая криминалистика с упором на внутренние и внешние детерминанты преступных деяний. Хмм…? Как занятно! Не правда ли, Эдвард? – король многозначительно посмотрел на племянника.

– Для того, чтобы создать неуязвимую систему защиты мне нужно было понимать не только как действуют преступники-одиночки и преступные группы, но и понимать особенности преступного мышления и поведения, а также какие существуют разновидности криминальных талантов… – невозмутимо объяснила девушка.

– Привыкла получать всё, что хочет, любой ценой… – перебив Элизабет на полуфразе, всё тем же нарочито менторским тоном продолжил читать Ледрих IV. – Хмм… как интересно! – взгляд монарха, направленный на девушку из насмешливо-лукавого, стал препарирующе-изучающим. – И… – перевел он свой прожигающий насквозь взгляд на племенника, – если я не ошибаюсь, Эди, она единственная, чьё дело ты проиграл в суде?..

– Ты хочешь этим что-то мне сказать… дядя? – с вызовом поинтересовался племянник, процедив каждую букву сквозь зубы.

– Разве я не ясно выразился? – сузил глаза монарх. Тон его стал не просто холодным, но вымораживающе ледяным. – Я задал вопрос, Эди и хотел бы услышать ответ.

– Да, – с явными одолжением и досадой в тоне изрёк Марано, – дело Элизабет – на данный момент единственное проигранное мной дело. Но не потому, что я его слил, если ты на это намекаешь?! А потому что, выступая против лучшего в королевстве адвоката, которая абсолютно верила в невиновность своей клиентки, я не смог предъявить присяжным ни одного неопровержимого доказательства вины той, которую обвиняю. И ты это прекрасно знаешь, потому что сам лично предупреждал меня, что такое дело будет сложно выиграть, – племянник объяснял это своему дяде столь спокойно и настолько как само собой разумеющееся, что того даже передернуло от такой уверенности.

– Да предупреждал. Как и предупреждал о том, что ты поступаешь опрометчиво, позволяя её адвокату вывести из состава жюри всех до единой женщин! – упрямо заметил монарх, кинув в сторону девушки неодобрительный взгляд.

– Дядя, но я же уже объяснял тебе ранее, что ошибочно верил в силу мужской логики и потому не сомневался в способности умных и образованных мужчин в нужный момент принять взвешенное и основанное на фактах решение! И даже согласился с тобой, что я проявил излишнюю самоуверенность, недооценив тактику Лесли Монтгомери представить свою подзащитную этаким невинным ангелочком! Но я действительно ни секунды не верил, что это может сработать! Кроме того, я не исключаю также и вероятность того, что Галлезе мог подкупить жюри…

– Э-эди-ии, – вкрадчиво протянул монарх, меняя позу. Ранее у него была закинута правая нога на левую, теперь он закинул левую на правую, вслед за ногами он также поменял местами скрещенные руки. – Давай предположим, что я гораздо проницательнее и дальновиднее, чем ты это когда-либо предполагал. Причем настолько проницательнее и дальновиднее, что проанализировав всё, на что способен Галлезе, был абсолютно уверен, что этот судебный процесс ты проиграешь. Более того, я был лично заинтересован в том, чтобы ты его проиграл…

– Что-о? О чём ты?.. –  одними губами выдохнул Эдвард, и вид у него при этом был такой, словно ему только что заехали пудовым кулачищем в солнечное сплетение.

Седовласый монарх не смог сдержать торжествующей ухмылки: – Ты до неприличия популярен, Эди… – изрёк он, покачивая головой. – Настолько популярен и любим, что мои собственные доверенные советники предлагали мне отречься от престола и передать тебе Корону…

– Но я бы никогда… – искренне открестился молодой человек.

– Ты проиграл дело, так что на данный момент вопрос снят с повестки дня, – ухмыльнулся Его Величество. – И дабы снять его и вовсе, я готов проявить, как ты выражаешься, мудрость и поддержать твою безумную идею под твою ОТВЕТСТВЕННОСТЬ! С одним маленьким условием… – Ледрих кинул хитрый взгляд в сторону Элизабет. – Она должна сблизиться с Галлезе. Войти к нему в доверие и шпионить для нас, вернее для меня, поскольку командование этой операцией я беру на себя лично…

Элизабет от неожиданности выдохнула изумленно-вопросительное: – Аа-аа?.. – и так и застыла с открытым ртом, потому что Марано оказался сообразительнее и потому красноречивее её: – Но это же не логично! – возмутился он, сбив её с мысли. – Дядя, как? Мары ради! Скажи мне, как я смогу её контролировать, если она будет с Галлезе?!

– Не мои проблемы… – равнодушно пожал плечами монарх.

– Но это твоё условие ставит под удар безопасность всех королевских ведомств! – молодой человека не сдержался и схватился руками  за голову.

– Нет, – монарх, хитро улыбаясь, покачал головой. – Безопасность под удар ставит не моё условие, а ТВОЯ идея сделать её генеральным подрядчиком!

[1] Аванзала – это небольшой зал, комната перед главным залом.

[2] Позёмок – самая мелкая разменная монета маранского королевства.

Глава 16

Эдвард Марано понял, что попал в ловушку. Он тяжело вздохнул, сильнее сжав ладонями голову. Так сильно, словно боялся, что она сейчас расколется. Он поверить не мог, что оказался таким наивным. Наивным… до халатной небрежности. Он всегда знал, что дядю не устраивает его популярность, но его ни разу даже мельком не посетила мысль, что Ледрих может пойти на то, чтобы его подставить.

– Вы забываете Ваше Величество, что я сама за себя отвечаю, и вполне могу отказаться? – Элизабет и сама не поняла, почему ей вдруг не просто стало обидно за себя, но захотелось встать на защиту Марано.

– Можете, – легко согласился с ней монарх. – Конечно, же можете… Как и я могу… – усмехнулся он, – лишить вас генерального подряда и моей оправдательной речи, которая запланирована… – он посмотрел на инкрустированные драгоценными камнями напольные часы, – хмм… если мы ещё немного поспорим, то я опоздаю и пропущу эфир… Так что на вашем месте, я бы с принятием решения поторопился, молодые люди, – самодовольно заметил коварный король.

– Хорошо! – кивнул Марано. – Я согласен с твоим условием, дядя!

– Го-оспожа-а Но-орфлок?.. – сладко пропел король.

Элизабет потерла пальцами виски и глубоко вздохнула, чтобы не выругаться вслух: – А вы мне разве оставили выбор?

– Что ж тогда давайте, подпишем магический контракт, господа партнеры! – король в предвкушении потер руки. Из воздуха материализовались три свитка и упали на стол перед ним. – Всё чин чином! По одному для каждой стороны-подписанта.

Увидев контракты, Эдвард Марано не сдержался и насмешливо фыркнул.

– Что-то не так, Эди? – покосился на племенника монарх.

– Только то, что подписывая с нам магический контракт, ты подставляешься, настолько же насколько и я! – пожал плечами Эдвард.

– Мальчик мой, ты продолжаешь недооценивать меня, – усмехнулся монарх. – В этом магическом контракте речь пойдёт исключительно о ваших с госпожой Норфлок обязанностях по отношении ко мне. А именно: о том, что Элизабет Норфлок обязалась стать моим личным агентом при Галлезе, а ты, мой милый – связным между мной и нею. И о вашей с ней обязанности никогда и никому ни словом, ни пол словом не разглашать ничего из того, что мы здесь обсуждали с момента отбытия моей сестры и до момента подписания этого контракта.

А что касается получения госпожой Норфлок генерального подряда и гранта, то их она получит путем честного и прозрачного голосования, но с твоей, мой дорогой племянничек, подачи, и под твою ответственность!

– Другими словами, ты затеял игру, в которой даже, если Элизабет меня не подведет, я всё равно потеряю доверие и уважение большинства членов Совета…

– Какой догадливый мальчик, – чуть ли не мурлыча от осознания собственной гениальности, усмехнулся монарх. – И когда ты выиграешь выборы, а я не сомневаюсь, что ты их выигрываешь, то выиграешь ты их исключительно для меня! Потому что члены королевского Совета, обеспокоенные твоей… гм… – Ледрих изобразил пальцами обеих рук кавычки, – … привязанностью к любовнице врага общества, ни за что не доверят тебе управление королевством! Но зато я! Я буду великодушным монархом по отношению не только к заблудшему в сети чаровницы племяннику, но и, вполне возможно, к самой чаровнице!

– Дядя, а тебе не кажется, что ты слишком рано раскрыл свои карты? – презрительно сузив глаза усмехнулся Эдвард. – И что теперь я могу…

– Ничего ты не можешь, – оборвал племянника на полуфразе король. – Ничего ты не можешь, если не хочешь раскола партии и потери сторонников. Ты же прекрасно понимаешь, что я буду всё отрицать. И учитывая то, насколько я сильный менталист, то, поверят мне, а не тебе. Кроме того, да, у тебя много сторонников, но и у меня их тоже всё ещё предостаточно, причем таких, которые не поверят ни одному твоему слову и которые поддерживают тебя только потому, что я поддерживаю тебя… А что касается этой, – кивнул он на Элизабет. – То её я вообще в расчет не беру. Если вы выступите с ней единым фронтом, то даже твои сторонники решат, что ты подпал под её чары, и вы придумали эту порочащую меня историйку в отместку за то, что я отказался её оправдать. Вот так, дети мои, как говорится: «учитесь, пока я жив»! Так что давайте подписывайте магический контракт и больше не тратьте попусту моё время!

Молодые люди застыли в нерешительности, глядя друг на друга.

– Элизабет, то, что он предлагает… – Эдвард покачал головой. – Мне очень не нравится. Поэтому решение за вами. Чтобы вы не решили… – спокойный уверенный взгляд мужчины встретился с растерянным взглядом девушки. – Я поддержу любое ваше решение!

– Если я не сближусь с Кристианом, я рискую так никогда и не узнать правду… – словно бы оправдываясь за уже принятое решение, прошептала девушка. – Хорошо, – кивнула она монарху и попросила. – Передайте мне перо, Ваше Величество, я подпишу!

Каждое слово последней фразы прозвучало отрывистей и надрывней предыдущего. По её дрожащему, срывающемуся голосу было ясно, что она не до конца уверена в своём решении и поэтому спешит произнести слова, прежде чем сомнения заставят её передумать.

– Элизабет, не торопитесь, подумайте ещё! – предложил ей Марано.

– Я уже подумала, – кивнула она. – И я не передумаю, – покачала она головой. – Ну, так вы дадите мне перо или нет, Ваше Величество!

– Да, пожалуйста, пожалуйста, у-у какая вы грозная! – глумливо усмехнулся Ледрих и передал девушке магическое перо, бережно вынутое им из пенала. – Что скажешь Эди, может мне начинать её бояться? – издевательски посмеивался чувствующий себя всесильным монарх.

Марано сделал вид, что он настолько поглощен наблюдением за тем как Элизабет берет в руки перо, опускает его в чернильницу с магическими чернилами и выводит на магисвитке свою подпись, что не расслышал того о чем спросил его дядя.

– Вы даже не представляете себе, во что вы сейчас ввязались, – мрачно покачал он головой. – Вполне возможно, что вы только что сами себе подписали смертный приговор! Я не могу…

– Вы обещали поддержать любое моё решение, – тихо напомнила ему девушка.

– Но я думал… – начал было объяснять молодой человек, но затем в отчаянии махнул рукой и к большому удивлению своих собеседников, молниеносным движением руки подхватив перо, размашисто поставил свою подпись на всех трех магисвитках.

– А, по-моему, она заключила очень выгодную сделку! Настолько выгодную, что даже и меня, прожженного старого интригана, кажется, провела! – с притворной досадой в голосе вздохнул Король. – Она получила компенсацию, грант и генеральный подряд! – он заговорщицки подмигнул гостье, да ещё и причмокнул при этом. Мне же на данный момент пока, что достался лишь кот в мешке! Кажется, где-то я сам себя одурачил, ты не находишь, племянничек? – усмехнулся Ледрих, переведя на молодого человека светящийся лукавством взгляд. – Может мне ещё не поздно передумать, пока я не подписал эту магическую бумажку себе же во вред?

Старый интриган с наслаждением пронаблюдал мелькнувшее на лице его племянника облегчение, прежде чем сообщить с притворным вздохом: – Э-эх! Была – ни была! Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – и довольный собой венценосный эгоцентрист-склочник поставил крест на надеждах племянника, то есть поставил подпись на всех трёх магисвитках, активировав тем самым магический контракт.

Эдвард, сглотнув комок в горле, схватил за руку Элизабет и, повернувшись к монарху, объявил: – Аудиенция окончена. Мы уходим!

– Но-оо… – попытался запротестовать монарх.

Однако королевский прокурор не был склонен к обсуждению, он решительно направился на выход, буквально волоча за собой девушку.

Справедливости ради надо отметить, что волочить за собой Элизабет ему пришлось не потому, что она горела желанием продолжать беседу с монархом, а потому, что её обескуражило и дезориентировало то, что её словно прицеп вдруг подцепили и потянули за собой на выход. – Господин королевский прокурор, что это было?! Я вам, что закланная овца?! – гневно поинтересовалась она, как только они оказались за монаршей дверью.

Злой, холодный и надменный, как тысяча снежных бурь и сотня айсбергов в придачу, королевский прокурор остановился, окинул свою спутницу неодобрительным взглядом, нажал кнопку лифта и, так и не произнеся ни слова, отвернулся, уставившись куда-то в тёмную даль длинного дворцового коридора.

«Слова, наверное, подбирает цензурные или эвфемизмы, на худой конец… И не может подобрать…» – мысленно предположила Элизабет, которая не только умела, но и в данном случае предпочитала – молчать. Потому как – кому-кому, а ей было прекрасно известно – каким до ужаса, до дрожи, до слёз, до жгучей и горькой обиды, до бессонных ночей «красноречивым» бывал порой её спутник.

Створки лифта открылись, и мужчина, по-прежнему злой и не желающий встречаться с ней взглядом, тем не менее, предложил ей проследовать в лифт преувеличенно галантным жестом.

Элизабет это насторожило, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы ответить невежливостью на вежливость. Кроме того, её также совершенно не прельщала перспектива остаться, дабы блуждать по коридорам королевского дворца в поисках выхода. Иначе говоря, несмотря на то, что интуиция криком кричала ей о том, что в данный момент с Марано наедине в герметически закрытой комнате лучше не оставаться, особого выбора, кроме как послушно шагнуть в лифт у неё не было.

«Вежливые, хорошо воспитанные девушки – самые легкие и удобные жертвы для серийных маньяков. Потребность не обидеть, не оскорбить заглушают в них инстинкт выживания, – как только она сделала первый осторожный шажок в направлении лифта, вспомнилось ей вдруг совсем некстати то, о чём на лекции «психология жертвы» предупреждал студенток профессор Ноуинг.

Посему, застыв в нерешительности, девушка оглянулась на галерею с её неизвестно куда уходящими коридорами и опасностями, таящимися за каждым углом, начиная с неупокоенных предков Мараледвигов и заканчивая… мамазавром, которая вполне могла где-то поджидать её за углом, чтобы типа поговорить по душам.

«Нет, никаких коридоров, – содрогнувшись, решила девушка. – Более безопасный и к тому же вежливый шаг – всё же в лифт».

Королевский прокурор, являясь мужчиной деловым, не имел привычки напрасно терять время, поэтому он не стал томить свою спутницу в неизвестности о природе своих намерений. Едва створки лифта закрылись, он, нажав кнопку «Стоп» и активировав заклятие «Неприступность», провозгласил: – При дяде не стал интересоваться, потому что этот отморозок и так прилично развлекся за мой счет, но сейчас поинтересуюсь. Элизабет, вы идиотка или мазохистка?