Текст книги "Козлы и орлы"

Глава 5
ХВОСТ ЯЩЕРИЦЫ

Инка живет в большом новом доме, куда они всей семьей переехали после рождения Даньки. В нашем квартале он считается лучшим, и, надо сказать, по праву. Высокий, добротный и кирпичный, он обладает всеми достоинствами качественного жилья. При нем и под ним имеются парковки, в украшенных зеркалами и цветами подъездах сидят консьержки, а в лифтах не писает ни зверь, ни человек. Дом явно выделяется на фоне остальных, но Инкина квартира, несмотря на улучшенную планировку, дизайнерский ремонт и дорогую мебель, сохраняет ту же непередаваемую атмосферу бардака, как прежняя, старая, из дома напротив, в котором они жили в эпоху финансовых неурядиц.

Я позвонила в дверь.

– Открыто! Толкай! – донеслось из глубин пятикомнатных хором.

Я толкнула, вошла и чуть не наступила на четырехлетнего Даньку – он сидел посреди прихожей в куче обуви, извлеченной, по всей вероятности, из гардероба. Усердно разбирая туфли и башмаки, он ковырял особенно понравившиеся пальцем, который периодически засовывал в рот.

– Инка, Данька обувь облизывает! – крикнула я.

– Иммунизация в малых дозах, – невозмутимо ответила с кухни Чудновская. – Бери его и тащи сюда.

Новому человеку может показаться, что Инка плохая мать, но это совсем не так. Детей своих она любит и обожает, а также, как умеет, холит, лелеет и воспитывает. Просто нет в ее отношении к ним надрывного фанатизма, что мне, в принципе, близко, хотя подчас широта ее подходов потрясает.

Взяв на руки бутуза Даньку, который широко улыбнулся и поцеловал меня в щеку, я пришла на зов. На огромной уютной кухне царил рабочий беспорядок и вкусно пахло борщом. Растрепанная Чудновская колдовала у плиты, у окна стояла гитара.

– А где Кирюха? Может, поискать его по квартире? – на всякий случай предложила я.

– Бесполезняк, не найдешь, – явно довольная своей осведомленностью, ответила Инесса. – Он с нянечкой гуляет. Да ты за стол скорее садись! Песня не пошла, зато борщ получился вкуснейший, – похвасталась Инесса. – Сейчас налью.

– Мамочка, я тоже хочу! – звонко попросил Данька.

– А то! Это тебе не ботинки жевать, – справедливо заметила Инка и налила нам по тарелочке ароматного борща, не забыв заправить его чесночком, зеленью и сметаной. Данька сразу же начал ловко орудовать детской деревянной ложечкой, ему с трех лет пришлось научиться есть самостоятельно, поскольку на маму не всегда можно было рассчитывать.

– Спасибо, Инка! – поблагодарила я и тоже принялась за борщ. – Мороженое, конечно, вещь, но сама понимаешь, это скорее развлечение, чем еда!

Я поведала Инке об учиненном мне Петровым разносе по поводу нашей непростительной безалаберности в подходе к Настюхиному делу.

– Какие же мы идиотки! – не стала делать попытки обелиться Инка. – Надо срочно донести до Стрепетовой, что необходимо сейчас же написать заявление! Только не запугивая ее вконец…

– Именно, – подтвердила я. – Нужно донести, но не напрячь ее еще больше. Слушай, сейчас уже вторая половина дня, Василий у нас, можно сказать, в кармане! Может, сегодня вечером расколем его, и он нам выложит Звягинцева на тарелочке с голубой каемочкой. Подождет оно до завтра, заявление это, – предложила я.

– Подождет, конечно! – радостно согласилась Инка.

Единогласно избавив себя от необходимости срочного визита с разъяснительной беседой, мы решили подготовиться к оперативной слежке. Чтобы подъехать вовремя к славной федотовской конторе, нам следовало в обозримом будущем выдвинуться из дома. Слежку было решено вести на машине мужа Чудновской, Андрюхи. Он прикупил себе новый «Ниссан-мурано» и как-то охладел к старушке «Мазде», продемонстрировав таким вот своим поведением извечное мужское коварство и непостоянство. «Мазда» довольно долго простояла в гараже и, в отличие от моего алого «Боро» и Инкиного пусть не нового, но ярко-желтого «Ауди A4», явно никогда не привлекала к себе пристального внимания. Цвета она была черного, в районе не примелькалась, так что Василий опознать ее явно не мог. Дело оставалось за малым, за маскировкой. Тут мы с Инессой изрядно поднаторели и даже имели наборы спецодежды для разных случаев. Водились у нас, например, настоящие формы дворников, медицинские халаты, самопальные милицейские костюмы и одеяния, стилизованные под монашеские рясы, а также много чего еще. Но для слежки за Василием мы решили ограничиться банальным изменением внешности – Инесса накрасила губы бардовой помадой и нацепила парик, имитировавший каре жгучей брюнетки. Надо сказать, что для того, чтобы сделать неузнаваемыми природных блондинок, каковыми являемся мы с Чудновской, надо в корне изменить масть. Поверьте, родная мама не узнает! Так что я из богатой коллекции выбрала парик из длинных волос каштанового цвета и надела цветные коричневые контактные линзы. Разнообразные линзы всегда при мне, ибо я немного близорука и использую их по необходимости. Но в любой бочке дегтя при желании можно найти ложку меда, поэтому я, зеленоглазая блондинка, иногда по настроению или по иным причинам запросто меняю цвет глаз! Окинув друг друга взглядом, мы с Инессой остались довольны результатами – две свежеиспеченные очаровательные темноволосые девушки не имели с нами ничего общего.

– И мини-юбку надену! – объявила Инка. Она решила сполна насладиться шансом быть неузнанной и позволить себе покрасоваться в одной из юбок, которые ей абсолютно не шли и сидели, прямо скажем, как на кобыле седло. Чудновская – девушка крупная и мощная, крохотные юбочки на ней смотрятся дико, но она испытывает к ним болезненную тягу и скупает пачками. Прекрасно зная, что в обычной ситуации я бы начала горячо и обоснованно возражать, хитрая Чудновская решила воспользоваться ситуацией.

– Надевай, чего уж… В целях конспирации проканает, – дала я добро.

Инка убежала выбирать юбчонку и наряжаться, а я набрала рабочий телефон Петрова – очень хотелось узнать, чем закончилась очередная Джулькина эскапада. Прогремело знакомое приветствие:

– Петров слушает!

– Вов, это я! Как там, взрыва избежать удалось?

– Натулечка, – Петров снизил децибелы и заговорил по-человечески, – звонишь – значит волнуешься! По правде сказать, на этот раз все могло закончиться совсем не смешно.

– Да ты что! – испугалась я задним числом.

– Понимаешь, Джуля и впрямь повернула зубами штырек на плите и заполонила всю квартиру газом. Взрыв мог произойти от любой искры, даже от звонка в дверь! Повезло, что соседи продвинутые – технари, скумекали, что в дверь звонить не стоит, а сразу мне на сотовый набрали.

– Как сама Джулька-то?

– Рада мне была, как никогда! Сообразила, подлая, что что-то не то происходит. Отпускать не хотела, кобуру на прощанье прогрызла. А физически – отлично, видно, не успела надышаться.

Нежно попрощавшись с Володей и заверив его, что ни в какие рискованные передряги мы с Инкой ввязываться не будем, я пошла в прихожую, чтобы покопаться в гардеробе и выбрать какую-нибудь маскирующую мои природные достоинства одежду. В глубинах шкафа висело симпатичное пончо с узором в индейском стиле. Я быстренько его нацепила и посмотрелась в настенное зеркало – передо мной стояла весьма эффектная шатенка. Тут ко мне присоединилась готовая к выходу Инка, и моя шатенка сразу поблекла в лучах ее великолепия. Кожаную лаковую юбку-трусы, иначе и не скажешь, Чудновская дополнила черным же топом на шнуровке. Не знаю, какой образ она лепила, но получился Конан-варвар в женском обличии. Инесса была чрезвычайно довольна собой и просто сияла, да и времени на переодевания уже не осталось, так что я решила оставить свои восторги при себе.

Инесса закрыла дверь, и мы вызвали лифт. Дверцы приехавшего лифта разъехались, и навстречу нам шагнули вернувшиеся с прогулки нянечка Изольда Виленовна и Кирюшка. Нянечка отшатнулась и прикрыла Кирюше глаза рукой. Мы вошли в лифт и, пока закрывались двери, успели услышать бормотание Изольды Виленовны:

– Вот, прости господи, уже по приличным домам шастают! Не смотри, Кирюшенька, это плохие тетеньки!

– Хорошо замаскировались, – удовлетворенно резюмировала Инка.

Спустившись в подземный гараж, мы сели в позабытую, позаброшенную «маздочку» и лихо вырулили во двор. К счастью, водит Инка не как ходит, а смело и уверенно. Путь к работе Василия пролегал через всю Москву, но мы избежали особых пробок и подъехали к НИИ за полчаса до окончания трудового дня. Нам явно везло – удалось припарковаться так, что «запереть» нас не представлялось возможным, а голубая «Хонда» Федотова виднелась как на ладони. Первыми, кого я увидела выходящими из здания, были мои вчерашние знакомцы—интеллигенты. Троица уверенным шагом устремилась к той самой забегаловке через дорогу, из которой я вчера вела наблюдение за объектом. На полкорпуса впереди шел длиннохвостый, который скорее всего был идейным лидером группы. Видимо, кафешка была местом их регулярных сборищ, и такая мелочь, как полчаса недосиженного рабочего времени, нисколько не смущала этих творцов судеб России. Василий же, судя по всему, был ответственным трудягой, поскольку вышел из здания лишь через десять минут после окончания рабочего дня. Озабоченно поозиравшись по сторонам, он подошел к «Хонде».

– Озирается, нервничает. Видать, рыло в пуху! – проявила тонкое знание человеческой природы Инка. – И вид у него какой-то помятый.

– Ага, странно как-то держится… – согласилась я с ней. – А помятый, ясное дело, – стресс вчера снимал.

Вася тронулся, мы – за ним. Федотовская машина была крайне грязной, номера, как и накануне, покрывала засохшая глина. Выехав на проспект, Вася порулил в сторону области. Мы с Инкой переглянулись.

– Явно не домой собрался, – заметила я. Пару раз в потоке мы чуть было не упустили Василия, но Чудновская всякий раз его настигала. В лакированном кожаном прикиде, с ис-синя-черным каре она походила на шпионку из десятиразрядных детских американских фильмов, но «вела» машину Федотова по первому разряду! Где-то у МКАД Василий подрулил к гипермакету и припарковался. Машины перли на парковку как сумасшедшие, поэтому нам было не до маневров, пришлось стать вплотную к его машине, хотя это подрывало основные принципы конспирации.

– Пошла за Васей, – сообщила я и потянулась к дверце.

– А я? – обиженно спросила Инка. – Я тоже хочу!

– Сиди смирно, – велела я и, чтобы подсластить пилюлю, не без ехидства добавила: – Уж слишком ты красивая сегодня, все головы сворачивают!

Инка радостно заулыбалась, не расслышав в моем комплименте ничего, кроме слова «красивая». Да, мы всегда слышим только то, что хотим…

Василий проследовал в торговый зал, взял большую тележку и стал набирать продукты. Основной напор делал на копчености, рыбу и мясо. Около некоторых прилавков вел себя странно – долго стоял перед ними в задумчивости и чесал затылок. Я следовала за Василием тенью и очень радовалась своей сноровке… как вдруг кто-то железной рукой схватил меня за плечо и, неподражаемо грассируя, заорал:

– Котова! Ну, лихо ты имидж сменила! Но меня-то не пговедешь, я тебя по мокасам и сумке узнал!

Держал меня за плечо и вопил мой первый благоверный – Александр. Не видела я его уже год, с последней встречи он сильно раздался во все стороны и стал похож на Портоса из незабвенных «Трех мушкетеров». Кто бы мог подумать, что тонкий, звонкий юноша, с которым мы носили джинсы одного размера, способен так разожраться!

– Не ори, Сашка! – цыкнула на него я. – Тоже рада тебя видеть, но люди смотрят!

– Нет уж, Котова, пусть все будут в куггсе моей г-гадости! – все же чуть тише возразил Александр.

– Саш, спешу я ужасно. Не в обиду, давай на днях созвонимся и потрепемся! – не дав ему возможности вставить слово, протараторила я и ломанулась через зал.

Приметный комплект сыграл со мной роковую шутку, а Александру он запомнился так живо, потому что был сшит на заказ по его собственному эскизу в подарок на мой день рождения. Не узнать собственный шедевр он не мог. Федотова и след простыл! Расталкивая народ и проклиная Александра, который появился в типичной для него неуместной манере, я выбежала из магазина, отчаянно надеясь, что Вася еще не уехал. С облегчением я углядела его машину на стоянке. Вася размещал в багажнике обширный продовольственный запас и был всецело поглощен этим занятием, так что я без особых предосторожностей села в машину.

– Ты чего?! Где тебя носило? Я вся издергалась, он же тронется сейчас! – заверещала Чудновская.

– Не поверишь, Александра встретила, а он меня по мокасинам и сумке опознал и начал бурно приветствовать! Так бурно, что остается только надеяться, что Федотов ничего не просек!

– Вот ведь принесла нелегкая! – поразилась гнусному совпадению Инка.

Тем временем Василию удалось запихать покупки в машину, он сел за руль и тронулся.

– Прикинь, сейчас домой порулит! Типа закупку сделал на неделю. Вот обидно будет! – сказала Инка.

– Что ж, таковы будни сыска, – философски заметила я. – Будем, как американские копы, сутками сидеть в засаде, лопать чизбургеры килограммами и пить литрами кофе из «Макдоналдса».

– А что, класс! – мечтательно протянула Чудновская.

Но мечтам не суждено было сбыться, Федотов пересек МКАД и выехал за пределы Москвы. Стемнело, мимо проносились огни редких деревушек и лесные массивы. В моей сумке заверещал сотовый, на дисплее высветился номер Стрепетовой, и я включила громкую связь.

– Они звонили, звонили! – раздался пронзительный Настин крик.

– Подожди, кто звонил? – спросила я.

– Похитители… – выдохнула Настя и зарыдала.

От ее надрывного плача разрывалось сердце, но истинные сыщицы не подвластны эмоциям.

– Сейчас же возьми себя в руки, Настенька! Ты же знаешь, мы идем по следу! Изложи слово в слово, что они говорили.

– Т-тот, т-тот же голос… Сказал: «Скоро получишь посылку от своего мальчика, только вряд ли сильно обрадуешься. Готовь бабки, мы люди серьезные, долго ждать не любим», – как могла твердо, но, все же запинаясь, пролепетала Настя.

– Ну и что ты разревелась? – спросила я. – Этот звонок ничего не изменил, и скорее наоборот, принес радостную весть – твой Олежка жив, здоров и невредим.

– Они говорили про п-посылку! Мне страшно… – дрожащим голосом пожаловалась Настена.

– Усвой, пока похитители не получат выкуп, Олег в безопасности. А чтобы получить его, тебя будут запугивать. Чего ты покупаешься на дешевые трюки?! И вообще, все будет тип-топ, мы же с тобой! – распиналась я. – Можешь точно сказать, во сколько был звонок?

Измотанная событиями последних дней, Настя на удивление быстро перестала плакать. Наверное, организм уже не мог вырабатывать слезы в таких количествах.

– Ровно полчаса назад, – четко ответила она и взмолилась: – Вы только сразу мне сообщите, как только хоть что-нибудь выясните!

– Мигом позвоним и приедем, – пообещала я и нажала на «отбой».

– Ну и дела! – вздохнула Инка. – Мы же Ваську пасем все это время! Разве он мог звонить Стрепетовой?

– Легко! Именно полчаса назад нарисовался Александр и отвлек мое внимание от Федотова. Он десять раз мог позвонить с левого сотового, используя копеечный преобразователь голоса. И к тому же не факт, что Василий действует в одиночку!

Сраженная моими аргументами, Инка еще горше вздохнула и глубоко задумалась. Машину она вела грамотно – чтобы у Василия не возникло ненужных подозрений, она пропускала перед собой по два-три автомобиля. От Москвы мы отъехали уже километров пятьдесят, а Федотов и не думал останавливаться.

– Наташка, а вдруг он с сообщниками Олега в какой-нибудь дыре прячет? А тут и мы нарисуемся, все такие расписные! Похищение – это же статья, они нам точно не обрадуются. Организуют нам естественную смерть в автокатастрофе! – затревожилась Чудновская.

Да и мне, честно признаться, чем дальше мы отдалялись от Москвы, становилось все больше не по себе.

– Не ехать же назад! – воскликнула я. – Будем соблюдать предельную осторожность и не лезть в пекло!

– Ну-ну! – с сомнением отозвалась подруга.

Сомнение ее было вполне оправданным, нам редко, а уж если начистоту, – никогда не удавалось не полезть в это самое пекло.

Вдруг федотовская «Хонда» резко ушла направо и скрылась из вида. Мы, погасив фары, «на цыпочках» последовали за ней. Ехать пришлось в кромешной тьме по ухабистой лесной дорожке, держась на солидной дистанции от объекта. Долго ли, коротко ли, наконец Василий остановился у какой-то избушки на курьих ножках, а мы затормозили на самой окраине леса и затаив дыхание стали наблюдать. Близилась ночь, вышла полная луна и осветила окрестности ярким белым светом.

Василий поковырялся у калитки, открывая замок на двери довольно высокого деревянного забора, и вошел внутрь. Дверь опять же на замок он закрыть при этом не забыл.

– Точно! – выдохнула Инка. – Там он пленника держит!

Я молча кивнула.

Прошло минут десять, ничего не происходило.

– Инка, нам необходимо подобраться поближе, – прошептала я. – Иначе ничего не узнаем. Поползли!

Чудновскую уговаривать не пришлось, она и сама горела желанием приникнуть к забору.

Мы по-пластунски поползли к ограде. Возможно, выходило не совсем по-пластунски, но тем не менее передвигались мы вполне незаметно. Добравшись до забора без происшествий, мы стали искать в нем щели. Как ни странно, тот оказался добротным, и пригодных для подглядывания брешей в нем не нашлось, так что осталось довольствоваться щелками для подслушивания. Ждать долго не пришлось.

– Жри, тварь! – услышали мы приглушенный голос Василия. – Да что же мне с тобой делать?!

В ответ раздалось приглушенное стон-мычание.

– Скотина!!! Я уже не знаю, что тебе покупать! Пристрелить тебя проще, чем накормить, гада! Не дам тебе сдохнуть, я же за тебя отвечаю! – разорялся Василий.

– Инка, беда! Видимо, Олег объявил голодовку, а Василий его бьет и насильно заставляет есть! – ужаснулась я.

– Нет, ты съешь эту сосиску, животное!!! Схаваешь, как миленький! – продолжал разоряться Федотов.

Снова раздался жалобный стон.

– Мы не можем так это оставить! – не выдержала Инка и рванулась вперед. – Он, наверное, привязал Олега к батарее, засунул ему в рот кляп и пытает паяльником!

– Подожди! – дернула я за подобие юбки не в меру горячую подругу и прошипела: – Нужно убедиться, что Федотов один, и, чтобы припереть его, записать на диктофон все эти крики и стоны!

Как я уже говорила, сотовый у меня что надо. Диктофон в нем отменный, так что мне удалось сделать впечатляющую запись минут на семь.

Записала я уличающие Василия рулады как раз вовремя, все стихло, и у калитки раздались шаги.

Мы с Инкой отпрянули в разные стороны, как ошпаренные кошки, калитка распахнулась, и в торжественном свете луны перед нами предстал Василий. В правой руке он держал бутыль с мутным содержимым.

Сыщицкий опыт и интуиция одновременно подсказали нам с Инкой – колоть немедленно! Обменявшись условным знаком (наш знак – Виктория!), мы вскочили и с двух сторон надвинулись на Федотова. У того просто отвисла челюсть.

– Вы кто? – пискнул он.

– Ангелы смерти! – не отказала себе в эпатаже Чудновская.

Вася так и осел.

– Правда? – по-детски спросил он.

– Нет, Вася, не правда, – ответила я. – Но мы все знаем. Где он?

– Здесь… – безропотно ответил Федотов.

– Веди к нему немедленно! – велела я. Василий быстро отхлебнул из бутыли и немного окрепшим голосом спросил:

– Вас наняли, да?

– Да, и ты нас лично знаешь. Но об этом позже, веди! – приказала я твердо.

Шокированный, Василий повиновался и открыл калитку. По узкой дорожке мы последовали за ним и вошли в старый покосившийся деревянный дом. На всякий пожарный Инка прихватила стоявшую у двери оглоблю. Василий включил тусклую лампочку, и мы увидели деревянный коридорчик, в котором на вешалке висели разнообразные зипуны и телогрейки. Федотов взял с полки фонарик и жестом пригласил нас внутрь. Коридорчик вел в комнату с нехитрой мебелью – круглым столом, допотопным трехстворчатым шкафом и железной кроватью с шишечками на изголовье. Комнату освещала слабенькая лампочка под самодельным абажуром. Олега нигде видно не было.

Посреди комнаты на полу лежала домотканая дорожка, Вася отодвинул ее, и нашим взорам открылся люк в подпол. Инка ткнула меня в бок и выразительно сверкнула глазами. Оглоблю она держала наготове на манер штыка. Федотов же открыл проход и, кряхтя, начал спуск. Я, вздохнув, полезла за ним, Чудновская – за мной.

Василий осветил фонариком зашевелившуюся под каким-то тряпьем фигуру в углу. Я метнулась к узнику, но тут из-под покрывала показалась… огромная сонная волчья морда!

– ВОЛКИ!!! – почему-то решив, что здесь целая стая, заорала я и повернулась, чтобы взлететь по лестнице в комнату.

Но стремительный побег не удался. Потерявшая от ужаса всякую и без того сомнительную способность ориентироваться в пространстве, Инка сверзилась на меня, чуть не пришпилив оглоблей к полу, как гарпунят идущего на нерест вверх по порогам лосося.

– Ааа-а-а!!! – завопила она, увидев то же, что и я.

Я присоединилась к ней, и совместный вопль получился диким. Мы перешли в ультразвуковой диапазон, верхние ноты которого смогли бы оценить разве что летучие мыши.

Василий, онемев, смотрел на нас во все глаза. Волк попятился, залез под тряпки и завыл. Какофония продолжалась довольно долго, пока Инка не начала сипнуть. Тут я тоже почувствовала дискомфорт в глотке и обрела способность здраво мыслить. Волк не нападал! Он, наоборот, спрятался от нас и выл явно от ужаса. А Василий просто-напросто закрыл уши ладонями и зажмурился.

– Инка, заткнись! – пихнула я подругу локтем. – Волк не кусает, Вася не нападает! Чего орем?

Инесса заткнулась и посмотрела на Федотова. Тот стоял, имитируя трех буддистских обезьянок в одном лице – за неимением еще двух пар рук, ладонями он зажал только уши, но глаза плотно зажмурил, а губы стиснул в ниточку. Уроненный им фонарь удачно воткнулся в небольшой стожок соломы и освещал почти весь подвал. Волк под тряпкой жалобно подвывал и дрожал крупной дрожью.

– Вася! Очнись! – окликнула его я. Реакции не последовало. Пришлось встать, подойти и потрясти его за плечи. Вероятно, потрясения сегодняшнего вечера совсем выбили бедного Федотова из колеи, потому что он почему-то спросил:

– Вы испугались, что он такой большой, да? – И взмолился: – Отпустите нас с Гардиком, а!

– Вась, очнись, это же мы – Котова и Чудновская, Насти твоей подружки! Мы розыск ведем, загримировались вот… – Я сдернула парик. – Ну, узнал?

– Так ты – Наташка?! – радостно воскликнул Вася. – А эта Зена, королева воинов, Инесска?! Значит, я все вам смогу объяснить, и вы не выдадите нас с Гардиком!

– Каким Гардиком? Волком твоим, что ли? – недружелюбно поинтересовалась обиженная сравнением с Зеной Инка.

– Он не волк, – обиделся в свою очередь Василий. – Гард – волкособ! Он нежный и чуткий! И вообще болеет! А вы его напугали!

Немного пришедший в себя Федотов услышал, наконец, поскуливание и ринулся к Гардику. Залез чуть ли не с головой под тряпку, начал там что-то шептать животному на ухо и оглаживать его. Из-под тряпки вылезли уже оба.

Такого огромного и мохнатого волка я не видела в жизни! Волк, несущий Ивана Царевича и Елену Прекрасную на картине Васнецова, был по сравнению с ним сущим карапузом и недопеском. Но морда федотовского волкособа Гардика была совсем не хищной, а светилась неземной кротостью и наивностью.

– Вы же его ищете… Вас ведь Ксюха Скотникова наняла? – спросил Федотов.

Мы, не сговариваясь, отрицательно помотали головами.

– Так кто же? Сам Скотников, что ли? – продолжал кидаться незнакомыми неблагозвучными фамилиями Василий.

– Да не знаем мы никаких Скотниковых! – не выдержала я.

– Так кто вам поручил Гарда искать? – настойчиво тупил Федотов.

– Мы вообще не его ищем, а Олега Звягинцева, – решила не играть в кошки-мышки я. – И если ты к этому делу причастен, колись живо! А не то мало того, что мы Гардика твоего неведомым Скотниковым сдадим, тебя еще и в тюрьму посадят! Похищение людей, знаешь ли, дело нешуточное!

Василий оторопело захлопал глазами. Не похоже было, чтобы он вообще был в курсе дела.

– Из-за Настениного жениха сыр-бор, что ли? – ошеломленно спросил он. – Он что, пропал?

– Из-за него самого! И ты – подозреваемый номер один.

– Я?! – совершенно обалдел Василий.

Вряд ли он играл, но в сыскном деле главное – факты, железобетонное алиби, полные и исчерпывающие доказательства непричастности! А то, знаете ли, бывают случаи, когда для спасения собственной шкуры простоватые на вид преступники достигают таких запредельных высот актерского мастерства, что и Страсбургские суды ведутся.

– А кто, как не ты? Вечером третьего дня на машине такой же марки и цвета, как у тебя, похитили Звягинцева. Ты, как бывший жених Насти, настроен к нему был крайне враждебно, свадьбы не желал, неоднократно расточал угрозы в адрес вышеупомянутого Звягинцева, на что имеются доказательства. И что самое интересное, отсутствовал дома тем самым вечером, и даже ночью! – напористо перечислила я улики.

Видимо, слишком напористо, потому сто нервный нежный Гардик опять начал скулить, пятиться и жаться к Василию.

– Не пугайте собаку! – запереживал Федотов. – Он вообще спать должен! Я ему две бутылки «Кота-баюна» споил. А козла этого, Звягинцева, я не крал! Я вообще ни сном ни духом! – возмущенно заявил он.

– Твои слова – пустое место! – заметила Инка. – Ты докажи, а то, знаешь ли, все против тебя. Похищение человека – расстрельная статья. Настя заявление подала, милиция все одно на тебя выйдет, так что если есть что предъявить – говори сейчас!

Василий засопел.

– Хлыста этого я ненавижу, правда! Он мне всю жизнь сломал, а главное, не верю я ему, не верю, что он Настю любит! Грозил, морду набить хотел, но похищать… И в мыслях не было. Но не хочу, чтоб она знала, где я был той ночью!

– Слушай, если ты у девушки был или еще что, мы ей ничего не скажем! – пообещала я.

– Какой там девушки! – досадливо махнул рукой Василий. – Но стопудовое алиби у меня действительно есть… – Тут Федотова прорвало: – Вы не подумайте, я не алкаш какой-то! – воскликнул он. – Начал этим делом злоупотреблять только после того, как Настя меня бросила. Для меня это конец света! Жизни без нее не представляю… Все хотел Олегу этому у нее на глазах навешать от души, чтоб она увидела, как сильно я ее люблю, и вернулась ко мне. Но решиться никак не мог. Вот и распалял себя спиртным. Глупо, конечно… А позавчера вечером так «дораспалялся», что меня в вытрезвитель забрали. Там я до утра и «отдыхал».

– Вась, ты имей в виду, это легко проверить! Где дело было? – пригрозила я.

– В центре… Да проверяйте сколько влезет, – равнодушно ответил Василий. – Только Гардика не выдавайте!

Инка тем временем уже давно подобралась к волкособу и упоенно его гладила. Он преданно лизал ей лицо.

– А зачем ты его мучаешь? – спросила она. – Зачем орешь на него, как тронутый? Мы же слышали все, решили, ты Звягинцева насильно кормишь!

Тут Вася от души расхохотался, и мы увидели, какое у него открытое приятное лицо.

– Нарочно не придумаешь! Я Гардика мучаю! Да я для него мышей готов ловить! – веселился Василий. – Давайте уж вылезем отсюда и в Москву тронемся, я по дороге все объясню. Песику спать пора, приболел он.

На прощанье я тоже погладила и поцеловала Гардика. Был он необыкновенно шелковист и пах молоком. Василий укутал питомца, дал ему выпить какой-то микстуры, и мы вышли к машинам. Решили, что Инка поедет на своей прямиком домой, поскольку было уже за полночь, и ей предстоял непростой разговор с Андрюхой, который, судя по дисплею сотового, последние два часа только и делал, что звонил любимой супруге. Я же поехала с Васей, который по дороге изложил мне занимательнейшую историю о семействе Скотниковых и волкособе Гарде.

У однокурсницы Василия – Оксана Вайсблит была светлая мечта – выйти замуж за олигарха. Рост, вес и возраст объекта не имели значения. И, допусти подобное наше законодательство, даже пол не стал бы для Ксюши преградой. Подобная не банальная мечта есть у многих, но лишь те, кто ловит столь же широким неводом, как Вайсблит, и делает это неустанно, обречены на успех. К концу пятого курса Ксюха отловила своего олигарха, и он оказался на удивление не дряхл и не гадок. На свадьбу она пригласила всех, кого только могла, и Василия в том числе. Но, как говорится, не все кошке масленица. Олигарх был не жаден, не стар и вообще вполне адекватен, но обожал собак. И не просто собак, а огромных собак бойцово-экзотических пород. Нет, он не заводил свору, дома держал всегда не больше одной любимой собачки, зато всячески поддерживал разные клубы и кинологические изыскания. За несколько месяцев до свадьбы от старости скончалась горячо любимая им Пальма – собака породы мастино неополитано. Все его близкие знали об этой потере и подарили ему на свадьбу щенка редчайшей породы – волкособа. Эту породу вывели в далеком Забайкалье для служебных целей, начало она свое взяла от мамы-волчицы и папы-овчарки. Волкособы обитают только в специальном питомнике и частным лицам не раздаются, но поскольку олигарх помогал тамошним кинологам, его друзья не преминули им об этом напомнить и выпросили одного щенка, который был явно не пригоден к службе и выбракован за крайне кроткий и дружелюбный нрав. Олигарх, фамилия которого, кстати говоря, Скотников, очень обрадовался и возликовал. А Ксюха просто сникла… После смерти Пальмы она решила, что ей дико подфартило, и она сможет до конца жизни скрывать свое истинное отношение к песьему роду. Ведь она не просто боится собак, она их ненавидит, не переносит на дух! Ни больших, ни маленьких, никаких! Гадюки ей и то милей… Продемонстрировать патологическую собакофобию супругу новоявленная госпожа Скотникова никакой возможности не видела, поскольку с тем же успехом можно было сразу подавать на развод. Скотников обожает собак, все время говорит о них и, вообще, относится к ним лучше, чем к людям. Ксюха же надеялась, что после смерти Пальмы она сначала под всякими благовидными предлогами типа «еще не остыла подстилка…» потянет время, потом забеременеет, наплетет про какую-нибудь аллергию, потом родится маленький… а дальше, как сказал Ходжа Насреддин, «помру либо я, либо этот эмир, либо ишак, и тогда пойди разберись, кто из нас троих лучше знал богословие». Но жизнь распорядилась иначе, и с самых первых дней семейной жизни госпоже Скотниковой предстояло стать преданной «мамочкой» младенцу волкособу. Сработал закон мирового равновесия, Ксюха получила в довесок к олигарху ужасный «бонус». Щенка жениху вручали с большой помпой, и все гости смогли всласть полюбоваться этим чудом природы. Василий, истинный собачник, влюбился в него с первого взгляда, о чем и не преминул сказать Ксюхе, не зная о кипевших в ее груди страстях. «Хорошенький? Нравится?» – ехидно справилась она и пообещала: «Как только подвернется возможность, осчастливлю! Сбуду тебе мерзость эту!» «А что, я только рад буду!» – ответил ошарашенный Федотов.