Текст книги "Иллюзион для скептика"

Глава 9

Москва

Аня мечтала выйти замуж за сценариста, стать его музой и получать роли в популярных сериалах. Почему нет? Не зря же Илья пригласил ее на кофе? Видимо, соскучился. Ну и что, если попутно расспрашивал о Ирине? Может, нарочно, чтобы вызвать ревность.

Девушка отметала доводы рассудка и продолжала себя обманывать. В столице начинающей актрисе очень нужны поддержка и протекция. Без этого добиться известности практически невозможно. Бывают, конечно, исключения. Но у нее напора маловато. И денег – кот наплакал. Хорошо еще, квартиру снимать не приходится. Дядя разрешил пожить у него взамен на то, что Аня будет помогать ему по хозяйству. Он болен и нуждается в опеке.

Комната, которую дядя выделил племяннице, небольшая, но уютная. С зелеными шторами, деревянной кроватью и шифоньером. Столик и кресло она купила в магазине подержанной мебели из Европы. Думала, карьера пойдет в гору, а тут грянула эпидемия, карантин, затишье на съемочных площадках. Аня на своем веку еще такого не видела. Сначала она не понимала, что происходит, а потом старалась не заглядывать в будущее. Слишком тревожно, страшно.

Когда Илья минувшей осенью пригласил ее с собой в поездку на Тамбовщину, она обрадовалась. Он будет писать, она – создавать творческую атмосферу, готовить ему завтраки, обеды и ужины. По вечерам они будут гулять вдвоем по тихим провинциальным улочкам, а ночью придет время для любви.

Но вместо романтический идиллии их ждал настоящий кошмар!

В поселке Аня познакомилась с доктором Завьяловым, которому Илья прочил ее в подруги. Оказывается, она должна была вскружить голову закоренелому холостяку. Но все испортило болотное чудище.

При мысли о «верданском звере» девушку бросило в дрожь. По просьбе доктора она молчала о том, что им всем пришлось пережить: ей, Ирине, Илье и прочим свидетелям кровавой драмы. Каждый из них реагировал на стресс по-своему. Аня замкнулась, впала в депрессию. Если бы не Ирина, состояние которой внушало доктору тревогу, ее депрессия могла затянуться надолго. Ирина нуждалась в заботе и внимании, и девушка невольно переключилась на чужую проблему, что благотворно сказалось на ней самой.

Жуткие подробности тех дней она отправила на задворки сознания. Там, в глухой черноте забвения был погребен ее ужас. Теперь она жила как на пороховой бочке. Дай бог, чтобы не рвануло.

Тремор и ноющая боль в груди усиливались. Аня поспешно проглотила таблетку и легла. Доктор Завьялов на всякий случай снабдил ее успокоительными препаратами.

– Нюра! Нюра! – громко позвал из соседней комнаты дядя. – Подай мне очки!

О, как она ненавидела это имя – Нюра! – как ей не хотелось вставать и подавать вздорному старику то одно, то другое. Но нужда заставляла. Дядя страдал целым букетом хворей, во время обострения ему было трудно подниматься с постели, и уход за ним ложился на Аню. Она молилась, чтобы ко времени съемок дядя окончательно не расклеился. Иначе придется нанимать сиделку. А на какие шиши?

– Нюра! – в голосе больного зазвучали нотки недовольства. – Ну где же ты?

– Иду!

Она принесла дяде очки, сделала чай и поставила чашку на прикроватную тумбочку.

– Мне опять не спалось, – пожаловался тот. – Я уж полкниги прочитал, которую ты дала. Видно и нынче глаз не сомкну. Магнитные бури действуют. Ты в поликлинику звонила, врача вызвала?

– Звонила. Только он не придет. Сказал, если ничего экстренного, то даст консультацию онлайн.

– По Интернету, что ли? Ну и жизнь настала! Врача не дождешься, хоть помирай!

– Может, вам давление померить?

– Да нормальное у меня давление! – рассердился дядя. – Для моего возраста сойдет. У меня суставы воспалились, все кости выкручивает! Я шагу ступить не могу!

Он преувеличивал, но Аня смолчала. Как-то он обходился без нее, когда она отсутствовала. Значит, не так все плачевно.

– Примите снотворное, – предложила она. – Уснете, полегчает.

– Надоело пилюли глотать! Желудок болит, печень страдает. Проживешь с мое, поймешь, какова старость!

– Сейчас все пилюли глотают, и молодые тоже.

Аня прислушивалась к себе. Дрожь вроде унялась, боль в груди притихла. Она повеселела, заулыбалась.

– Смешно тебе смотреть на мои мучения? – возмутился больной. – Погоди, и до тебя какая-нить проказа доберется!

– Что вы говорите, дядя? – оторопела девушка.

– А то, что слышишь…

Аня не успела ответить, как зазвонил ее телефон.

– Я сейчас, – пробормотала она. – Трубку возьму. Может, это с работы?

– У тебя что, ночная смена? – ворчал ей в спину дядя. – Ты не бабочкой устроилась, случайно? Хочешь заразу в дом принести?

Девушка торопливо вышла из комнаты, прижимая телефон к уху.

– Это Ирина, – проговорил женский голос на том конце связи. – Можешь сейчас приехать? Мне очень плохо!

– Уже поздно, и дядя хворает…

– У меня был Трошкин. Его знакомый провидец считает, что Колю убили. Мой муж мертв?! Не могу в это поверить!

– Ну… – Аня не знала, что сказать, и лихорадочно подыскивала правильные слова. – Все ошибаются… А что за провидец? Известный? Трошкин назвал фамилию?

– Нет. Он держит его имя в тайне.

– Не стоит слушать каждого встречного. В Москве провидцев и гадалок, как собак нерезаных.

– Трошкин так убедительно говорил…

Девушка поколебалась всего минуту и приняла решение.

– Ладно, я через час буду. Дам дяде снотворное и приеду. Ждите…

* * *

Деревня Киреевка

Дед Аким удалился, а Илья второй раз отправился в сарай, тщательно обыскал поленницу, заглянул в старый сундук, набитый барахлом, которое давно пора выбросить, прислонился к стене и задумался.

Сосед видел, как Маша ходила сюда. За дровами, небось, за чем же еще.

«Дров я ей натаскал предостаточно, – мысленно возразил себе Илья. – Она не из тех, кто любит по сараям без толку шастать. Значит, что-то ее сюда привело. Что?»

Илья постоял, ломая голову над случившимся, выругался и вернулся в дом чернее тучи. Распахнул окна настежь. Лицо Маши пожелтело и осунулось, запах тлена усилился. Сотовая связь не работала. Надо было ехать в ближайшую деревню, где больше жителей, искать стационарный телефон, звонить в местное отделение полиции.

Илья переживал дежавю. Опять ему придется оправдываться, открещиваться от обвинений, объясняться перед силовиками[3]3
  Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Оборотень по наследству».


[Закрыть]. Что за черная полоса? Слава богу, дед Аким согласился обеспечить ему алиби.

«Это меня не спасет, – подумал он. – Я мог отъехать для виду, а потом втихаря вернуться и прикончить бывшую жену».

Как сценарист он охотно использовал подобный сюжетный ход, а как человек понимал всю нелепость этого рискованного шага. Какой идиот станет убивать в своем же доме? Ясно, кто первый попадет под раздачу!

«Я и попаду, – хмуро констатировал Илья. – Маша меня подставила, сама того не желая. Жаль, что исправить ничего уже нельзя. Жизнь пишется набело, без черновиков. Что сделано, того не переиначишь».

Он бродил из угла в угол, стараясь не смотреть на труп. Когда-то он любил эту женщину, сходил с ума от страсти, делал глупости ради нее… а теперь она лежит, неподвижная и бездыханная, от нее дурно пахнет, и это сулит ему неприятности.

Илья не боялся покойников. Но присутствие в комнате мертвого тела напрягало его. Казалось, Маша все еще здесь, силится что-то ему сказать, донести до его сведения, и не может. Они теперь по разные стороны бытия. Но кто знает, существует ли общение духа с духом?

– Что ты скрыла от меня? – обратился он к бывшей жене. – Неспроста ты сбежала от Трошкина, верно? Он правда грозился тебя убить? Или ты все придумала, чтобы меня разжалобить? Что ж… тебе удалость. Твои трюки всегда срабатывали! Когда мы расстались, я хотел тебя забыть, поставить крест на прошлом. Оказывается, так не бывает… Ты меня догнала через шесть лет и наказала! Ценой собственной жизни!

Это был драматический монолог для главного героя. Илья ударился в театральщину, поймал себя на этом, рассердился и замолчал.

Маша с немым укором лежала на диване, как она часто поступала в их коротком и бурном браке: дулась и в наказание укладывалась спать отдельно.

– Последний аккорд любовной симфонии, – пробормотал Илья. – Прости и прощай, дорогая. На сей раз ты перестаралась.

Казалось, бесплотная тень бывшей супруги скользит рядом, обдавая его могильным холодом. Или это дует из открытых окон?

Илья обвел взглядом разбросанные в беспорядке вещи, чемодан, сумку… развешанное у печки тряпье. Наперники на подушках прохудились, всюду валялся мелкий пух. Ветер с улицы носил его по полу, словно снег.

– Я чего-то не понимаю? – спросил Илья в пустоту. – Что я должен сделать?

Не мешало бы более внимательно осмотреть тело, но он не рискнул. Пусть криминалисты выясняют, от чего умерла Маша. По его мнению, это несчастный случай.

«Ну уж нет! – возмутился внутренний голос. – Случайностью такое не назовешь! Разойтись с женой, чтобы она скончалась у тебя на даче? Это перебор, дружище!»

– Перебор, – удрученно кивнул Илья.

Он посмотрел на часы: пора топать на околицу деревни к машине, ехать на поиски ближайшего телефона, вызывать полицию. Когда они доберутся до Киреевки, бог весть!

Перышки поднялись в воздух и закружились. К вечеру мороз усилился, в черном саду белели заиндевелые яблони, на небе сверкала луна. Ее яркий свет раздражал Илью. Порыв ветра из открытых окон подогнал пух к его ногам. Перина и подушки остались от прежних хозяев. Надо было все поменять! Наверное, Маша была разочарована этим убожеством…

– Я тебя сюда не приглашал, – огрызнулся Илья. – Сама напросилась!

Крохотное перышко попало ему в нос, он чихнул и вопросительно покосился на покойницу. Это что, ответка?

Минута тишины, и в уме у Ильи что-то сдвинулось, произошел прорыв. Он сначала застыл, как вкопанный, потом… шагнул к кухонному столу за ножом. Вспарывать подушку, которую Маша пристроила у печки для просушки, не пришлось, – та уже была вспорота и зашита грубыми стежками. Илья убедился в этом, сняв наволочку. Похоже, Маша взяла иголку и нитки в жестяной коробке из-под печенья, которая стояла на виду. После этого странного ритуала она надела наволочку обратно.

Илья торопливо разрезал шов, сунул руку в пух и перо и сразу нащупал внутри подушки нечто твердое. Он вытащил находку наружу, подул на нее, очищая от прилипших пушинок, и с удивлением вытаращился. Это была книга! Толщиной сантиметров семь-восемь, больше обычного формата, в кожаном переплете с металлической застежкой. Переплет изрядно потертый, но выглядит шикарно. Сразу ясно, что этот старинный фолиант принадлежал не среднестатистическому гражданину. Небось, дорогущее антикварное издание.

«Маша упоминала о какой-то книге! – вспомнил Илья. – Может, это она и есть?»

– Получается, ты ее стырила? – не очень уважительно обратился он к покойнице. – У Трошкина?

Поскольку бывшая жена промолчала, что в ее состоянии было естественно, он сам ответил на свой вопрос.

– Это не твоя вещь, Маша! Иначе зачем тебе вспарывать подушку, прятать внутри нее книгу, зашивать наперник, надевать сверху наволочку? Ради этого ты не поленилась взять в руки иголку с ниткой!.. За всю нашу семейную жизнь я ни разу не видел тебя за шитьем. Ты постоянно твердила, что рождена блистать, а не заниматься хозяйством…

Илья стоял посреди комнаты, осматривая добычу со всех сторон. Как ему быть? Вернуть фолиант Трошкину?

«Но тогда… я брошу тень на бывшую супругу. Это неправильно. Маша не заслуживает позора, тем более, после смерти. Трошкин сам виноват! Он грубо обращался с ней, вот она и решила ему отомстить. Видно, он очень дорожил этой книгой… Боже, о чем я думаю в трагический момент? – ужаснулся Илья. – Маша была права, я циник! Неужели, мне не стыдно?»

Он вынужден был признать, что не ощущает ни стыда, ни угрызений совести.

«Я Трошкину ничего не должен. А Маша… с нее спросу нет. Она уже за пределами добра и зла. Если добро и зло имеют пределы!»

В последнее время незыблемые убеждения Ильи пошатнулись, а его ум, которым он так гордился, не справлялся с поставленными задачами. Пришлось включать подсознание. Там все довольно зыбко и туманно, как в зазеркалье. Привычное видится по-иному, новое в щепки разбивает старое. Каждый шаг – словно по тонкому льду: выдержит или хрустнет? В зазеркалье логика уступает интуиции.

Илья принял решение.

– Я спрячу книгу подальше, – твердо пообещал он покойнице. – Выполню твою последнюю волю. Ты забрала у Трошкина ценную вещь, чтобы насолить ему. Я не намерен тебе мешать! Пусть свершится то, что ты задумала…

Глава 10

Москва

Трошкин наклюкался в зюзю и прикорнул, сидя в кресле. Горбун выпил не меньше, но в сон его не клонило. Когда хозяин квартиры начал похрапывать, гость устроил тщательный обыск. Он двигался бесшумно и ловко орудовал длинными жилистыми руками.

Через час продюсер очнулся и, пошатываясь, отправился в кухню выпить воды. Спьяну он забыл о Корнее и жутко испугался, столкнувшись с ним в темном коридоре.

– Кто здесь? Маша, ты?

– Опомнись, соколик, – недовольно проворчал гость. – Вижу, ты совсем плох. Тебе нельзя пить. Совсем.

– К-корней? Ты… откуда взялся?

– Дак я никуда не уходил, вроде.

Трошкин включил свет и обескуражено хлопал красными глазами. Перед ним стоял горбун в растянутом свитере крупной вязки и горчичных штанах.

– Правда, Корней… – пробормотал он. – Мы вместе пили? Ни черта не помню…

– Э-э, соколик, паршиво у тебя с головой. Пора завязывать со спиртным.

– Я… тошно мне, Корней! Если не пить, то впору вешаться!

– Это я уже слышал. Чем тебе помочь? Говори. Только ни слова о деньгах.

– А что ты можешь предложить? Кроме убийства, разумеется.

– Ты книжонку одну на продажу выставил, – вкрадчиво молвил горбун. – Сколько надеешься за нее выручить?

Трошкина повело в сторону, и он чудом не грохнулся на пол. Устоял, опершись о стену.

– Ч-что? Ты… в моем компьютере рылся? Те… телефон трогал?

– У меня собственный гаджет есть! – ухмыльнулся Корней и коснулся указательным пальцем своего лба. – Покруче твоих электронных игрушек. Усек?

– Кто… тебе разрешил разгуливать по к-квартире?

– А кто мне запретит?

Трошкин покраснел от возмущения и разразился бранью. Горбун подбоченился и нагло похохатывал. Его забавляла реакция собеседника.

– Ты тут… не хозяин!

– Кто тебе сказал? – глумился над ним Корней. – Ты сам ко мне обратился, а теперь на попятную? Не выйдет, соколик! Должок за тобой числится. Помнишь?

– Я же пообещал, через неделю все верну.

– Не хочу ждать! – заявил горбун. – Отдавай сейчас… или никогда.

– Сейчас у меня нету столько бабок.

– Тогда вот, что. Баш на баш! Ты мне книжку, а я тебе долг прощу. По рукам?

Трошкин растерялся. Будучи во хмелю, он подзабыл, какую свинью подложила ему любовница. Однако после слов Корнея сознание у него слегка прояснилось.

– Серьезно? Без дураков? – переспросил он.

– Где ты видишь дураков? – оглянулся по сторонам Корней. – Здесь только один дурак. Это ты!

– Ах, так? – оскорбился продюсер. – Ничего не получишь! Вот! – он скрутил кукиш и сунул его в лицо гостю. – Накось, выкуси!

Корней резво подскочил и… впился зубами ему в ухо. Трошкин взвыл от боли и неожиданности.

– Не понял, – хихикнул горбун. – Чего орешь? Сам попросил «выкусить», а я завсегда готов хорошему человеку услужить.

Трошкин кинулся в драку, но горбун, несмотря на свой физический изъян, ловко уворачивался и быстро измотал противника. Продюсер задыхался, с него градом катился пот.

– Ты псих, да? – прохрипел он, держась за сердце, которое выскакивало из груди. – Чокнутый?

– Как насчет книжки?

– Вместо долга? – уточнил Трошкин.

– Ты глухой или тупой? Тебе сто раз повторять?

– Что-то я тебя не пойму, Корней. Зачем тебе книга? Хочешь еще дороже продать?

Из прокушенного уха сочилась кровь. Продюсер коснулся раны и в изумлении посмотрел на свои красные пальцы, потом поднял бешеные глаза на гостя.

– Ты меня до крови укусил, ублюдок!

– От ублюдка слышу, – огрызнулся горбун. – Будешь кочевряжиться, еще не так получишь. Гони книгу или тебе хана!

– Ты мне угрожаешь? Я… я… полицию вызову! Хочешь в кутузке посидеть?

Корней согнулся чуть ли не вдвое, издавая странные клокочущие звуки. Трошкин не сразу догадался, что гость зашелся от хохота.

– Ой, не могу, – сквозь слезы выдавил тот. – Рассмешил. Давай, звони скорее! Телефон принести? Давно я в кутузке не сидел. Хочу развлечься!

Продюсер остыл, подумал, как он будет выглядеть перед ментами, и решился на мировую.

– Ладно, черт с тобой. Ты пьян! Не ведаешь, что творишь.

– Не вали с больной головы на здоровую, – парировал горбун.

Трошкин почти протрезвел и пожалел, что связался с этим скользким типом. Может, тот владеет не только ясновидением, но и гипнозом? Тогда прокушенное ухо, драка и обидные слова – всего лишь внушение? А на самом деле ничего этого нет? Поэтому Корней абсолютно спокоен и даже весел. Ему наплевать на полицию.

«В случае чего, он скажет, что у меня белочка, – подумал продюсер. – Завтра же эту пикантную новость подхватит желтая пресса, и мое имя смешают с грязью!»

Ему было не привыкать к скандалам, и он считал их неотъемлемой частью пиар-кампании. Однако не в нынешних условиях. Корней, чего доброго, покажет ментам его долговую расписку и потребует немедленной выплаты.

– Слушай, зачем нам ссориться? – смягчился Трошкин. – Мы же друзья?

– Были друзьями. А теперь – враги! – насупился гость. – Ты посмел поднять на меня руку!

– Ты первый меня… укусил.

– Что за странный человек! Я всего лишь выполнил твою просьбу.

Продюсер хотел возразить, но вспомнил, какую сумму задолжал кредитору, и промямлил:

– Послушай, я бы с удовольствием отдал книгу в счет долга…

– Так за чем же дело стало?

– Книги нет, – смутился Трошкин. – Ее украли.

– В смысле?

– Маша стащила книгу мне назло! Проклятая сучка! Я не знал, что она способна на такое. У меня и в мыслях не было… Иначе бы я держал книгу в сейфе на работе! Черт…

Горбун изменился в лице и погрозил должнику пальцем.

– Ты мне зубы не заговаривай!

– Кроме Маши взять книгу некому, – заявил Трошкин. – Она прикидывалась приличной женщиной, а оказалась воровкой. Обокрала меня!

– Врешь, – процедил гость.

– Можешь сам убедиться. Что здесь произошло в мое отсутствие? А? Ты же умеешь заглядывать в прошлое…

* * *

Аня застала Ирину в ужасном состоянии.

– Это неправда, – твердила расстроенная женщина. – Мой муж жив. Кто мог в него стрелять?.. Я его непременно найду! Он жив…

Аня поддакивала, чтобы не сыпать соль на ее рану. Но сама она не верила в чудесное возвращение Николая.

– Я хочу лично поговорить с ясновидящим… Он приятель Трошкина, – сказала Ирина. – Они познакомились просто на улице. Человек попросил его подвезти. Обычно Трошкин не берет пассажиров, но в тот вечер он был в хорошем расположении духа и решил помочь ближнему. По дороге разговорились, то да се… Выяснилось, что пассажира зовут Корней и он обладает необычными способностями, которые сразу продемонстрировал. Прямо в машине.

– И что это было?

– Трошкин не вдавался в подробности…

– Не стоит верить всяким басням, – заметила Аня. – Сейчас развелось столько аферистов! Интернет кишит магами, экстрасенсами и контактерами с внеземными цивилизациями. Любой каприз за ваши деньги! Может, кто-то из них попался Валерию Михалычу и запудрил ему мозги.

– Трошкин не так наивен, чтобы дать себя обмануть первому встречному прохвосту.

– Согласна. Однако… он показался мне каким-то возбужденным, нервным…

– Время такое, – возразила Ирина. – Всё как будто катится в пропасть, рушится, разваливается на куски.

– Какой-то сдвиг сознания, – кивнула девушка. – У многих крыша едет. Новости страшно смотреть!

– Хочешь чаю?

– Нет, спасибо. Может быть, позже.

– Оставайся у меня ночевать, – взмолилась Ирина. – Одна я тут с ума сойду! Мысли о муже крутятся. Кто мог желать ему смерти? Я дважды говорила с его отцом, он тоже убит горем… У сына даже нормальной могилы нет, куда можно прийти и поплакать!

Она часто вспоминала ту смутную ненастную ночь в усадьбе, когда ее супруг на пару с Ильей Самбуровым отправились на болота. Больше Николая живым не видели.

– Как ты считаешь, Илья… мог убить?

– Нет, что вы! – вздрогнула Аня. – Конечно нет!

– Он стрелял из Колиного ружья…

– Он в зверя стрелял! Зачем ему человека убивать?

– Вроде бы незачем…

– С Ильи сняли все подозрения, он не виноват.

– Кто тогда застрелил моего мужа? – в отчаянии воскликнула Ирина. – Не сам же он пустил себе пулю в лоб?

– Никому неизвестно, что произошло в ту ночь. На болотах могли быть другие люди, если уж на то пошло. У каждого есть враги, тайные или явные.

– Колю недолюбливали в поселке. Но чтобы убивать…

– Пока тело не обнаружено, о причине смерти остается только гадать.

Аня предложила обратиться к нескольким экстрасенсам и сравнить то, что они скажут.

– Нет, – замотала головой Ирина. – Нет! Хватит с меня страданий! Что бы кто ни говорил, этого нельзя проверить! Зря я к Трошкину обратилась с дурацкой просьбой… Мне стало хуже, чем прежде!

Они еще долго беседовали, обсуждали разные варианты событий, которые разделили их жизнь на «до» и «после». Ирина выговорилась, облегчила душу. Аня и мысли не допускала, что Илья мог даже ошибочно выстрелить в Николая. Хотя… разве можно поручиться за другого человека?

Аня задумалась, способна ли она сама на убийство? Вроде бы нет. Но смотря, как сложатся обстоятельства.

– Наверное, Трошкин на меня обиделся, – обронила Ирина, нарушая тягостное молчание. – Хорошо, что мы ничем не связаны: ни совместной работой, ни взаимными обязательствами. А как твои пробы?

– Нормально, – улыбнулась девушка. – Валерий Михалыч пообещал, что без роли я не останусь.

– Рада за тебя. Молодость быстро проходит, а кино беспощадно к нам, актрисам. Если в театре можно скрыть возраст под гримом, поколдовать с освещением, то на экране видна каждая морщинка. Крупный план убивает иллюзии!

– Вы не вернетесь в профессию?

– Пожалуй, нет смысла догонять уходящий поезд. Я сделала выбор в пользу замужества… и не жалею. Со временем подыщу себе какую-нибудь непыльную работу, чтобы не засохнуть со скуки, – вздохнула Ирина.

– А что вы решили с усадьбой? Продадите?

– Не знаю. Я еще не готова расстаться с домом, где прошли мои лучшие годы.

– Так уж и «лучшие»?

Ирина ничего не ответила. Беседа утомила ее. Аня выглядела сонной, часто зевала.

– Давай отдыхать, – предложила хозяйка. – Ну, что, переночуешь у меня?

Девушка пожала плечами и подошла к окну. Столбик термометра за стеклом опустился до отметки минус десять градусов. Она отодвинула штору и выглянула на улицу. На черном небе мерцали созвездия. Внизу лежал засыпанный снегом и расцвеченный ночными огнями город.

– Я позвоню дяде, – сказала она. – Узнаю, как он себя чувствует.

– Скорее всего, он уже спит.

Аня посмотрела на часы и воскликнула:

– Ого! Час ночи!

– Заболтались мы с тобой, – вымученно улыбнулась Ирина. – Ты остаешься? Я постелю тебе на диване в гостиной.

Через двадцать минут они разошлись по комнатам. Хозяйка закрылась в спальне и затихла. Аня долго лежала при свете ночника и думала об Илье. Этот красивый перспективный мужчина – выгодная партия. Когда она перестала надеяться, он всё же позвонил… Однажды они с Ильей переспали, но оба были пьяны после вечеринки, и все прошло бессознательно, в страстном угаре.

– Быть может, меня обнимал и целовал… убийца? – проваливаясь в дрему, прошептала она…