Текст книги "Тайна зеркального озера"

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИТАНА

В этом городе Игорь Алексеевич был впервые. Да и вообще все, что происходило в его жизни в последний год, было впервые. Кто бы мог подумать, что серьезный автор исторических романов, всегда четко выверенных с логично выстроенным сюжетом, вдруг возьмет да напишет романтическую сказку, всего лишь навеянную старой легендой, непонятным и чудесным образом вторгшейся в его жизнь.

Да и не только в его творчестве произошли удивительные перемены, в его жизни появилась Кристина.

Один год, двенадцать месяцев – что это для жизни человека? А Скальдину казалось, что прошла целая вечность. Иногда он спрашивал себя, а что было с ним раньше? Когда он просыпался в одинокой постели, не чувствуя запах ее волос, не ощущая ее руки на своей груди, не вспоминая восторг мгновений минувшей ночи. Да и было ли что-то? Если и было, то это стерлось или почти стерлось из его памяти, словно кадры полузабытого фильма.

* * *

Игорь Алексеевич Скальдин был автором сценария фильма, который снимался сейчас в Приморске. Фильм должен был стать продолжением того головокружительного успеха, который имел его последний роман.

Строго говоря, этот роман нельзя было назвать историческим, точнее, он вообще не имел к истории, как к науке, никакого отношения. Хотя в основу была положена старая легенда, обнаруженная писателем в музее. Вот такая условная связь только и была между тем, что выходило из-под пера Скальдина раньше и тем, что он написал теперь.

Сценариев он раньше не писал вообще, но быстро разобрался в особенностях этого вида литературной работы. Ему даже понравилось такое изложение сюжета. Он словно заново переживал удивительную историю, которую создало его воображение. Только ли воображение?

Игорь Алексеевич терпеть не мог провинциальные гостиницы, а съемки должны были проходить в окрестностях Приморска недели две. Две недели в гостинице – это было бы весьма неприятно. Но ему повезло. Над костюмами для героев фильма работал художник местного театра. Художник этот оказался очень общительным и приятным человеком. Жил он в достаточно большой квартире вдвоем с дочерью, жена его умерла несколько лет назад. Этот художник и предложил свое гостеприимство столичному гостю.

«Ну просто царские палаты», – невольно подумалось Скальдину, когда он перешагнул порог квартиры своего нового знакомого. Высокие потолки с гипсовой лепкой, роскошные двери из полированного дерева и мозаичными квадратами. А пол – сверкающий и натертый до блеска паркет. Огромные окна, глядящие на каштановую аллею. Камин в зале и мраморные полки над ним, уставленные фарфоровыми статуэтками изящных танцовщиц и вислоухих слонов, скромные светильники и подсвечники на стенах с качающимися от неуловимого сквознячка хрустальными капельками – все это было как-то странно видеть в собственности простого художника из обычного, ничем особо не примечательного провинциального театра.

Хозяин, водя гостя по комнатам, естественно, перехватил его изумленный и восторженный взгляд.

– Наследство, – пояснил он. – Мои родители были учеными с мировыми именами, занимались оптикой. Я вроде как должен был пойти по их стопам, но наука для меня не стала смыслом жизни. Слава богу, они об этом не узнали.

– Скончались? – сочувственно спросил Игорь Алексеевич.

– Исчезли.

– Как это – исчезли? – не понял Скальдин.

Хозяин квартиры задумчиво остановился возле камина и отрешенно взглянул на свое отражение в овальном зеркале, заключенное в массивную оправу из покрытого серебром резного дерева. Отражение, повторяя движение оригинала, провело ладонью по каштановой кучерявой шевелюре.

– Если бы знать наверняка, что именно произошло, – сказал художник. – У них была своя лаборатория, какой-то сверхсекретный проект. Мне было тогда всего четырнадцать и вряд ли бы я понял, над чем они работают, даже если бы они мне рассказали… Однажды я пришел из школы, а в квартире царил полный разгром – люди в штатском перевернули тут все вверх дном. Наверное, искали бумаги или чертежи какие-нибудь. Увидали меня и тут же поспешили уйти, а один остался. Противный такой тип – глаза бегающие, маленькие, сам какой-то скользкий, голосок вкрадчивый… Он начал меня расспрашивать, выяснять, не было ли дома разговоров о проекте, о лаборатории, об исследованиях… Я сказал, что не помню, чтобы родители говорили дома о работе. Тогда он сообщил, что в лаборатории произошел несчастный случай, что-то взорвалось, и все погибли…Мои родители и шесть их лаборантов. Хоронили всех в закрытых гробах, но гробов было только шесть. Останков родителей так и не нашли. Коллеги их что-то шепотом обсуждали, будто бы они ближе всех стояли к воротам в момент взрыва, но я ничего не понял. И сейчас не понимаю. Они всю жизнь занимались разработкой оптических приборов, при чем какие-то «ворота» – не знаю… В итоге – у них даже нет могил, куда я бы мог с дочерью хотя бы приходить. Только мраморная доска и венок из стали на стене их института…

– Странно это, – ответил Скальдин. – И вы не верите, что они погибли?

– Первые десять лет – не верил. Затем десять лет искал доказательства их смерти. Ничего. А с годами появились заботы – жена, семья, работа, и я, можно сказать, просто смирился. Но все равно никогда не говорю – умерли. Исчезли, и весь сказ.

– Понятно, – кивнул Скальдин.

– Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы будете жить.

Скальдин скользнул взглядом по фарфоровым фигуркам на каминной полке. Скорбные лица, неуловимые слезы, горестные позы – не хозяин ли этой роскошной квартиры лепил танцовщиц?

– Вы увлекаетесь скульптурой? – спросил Игорь Алексеевич, следуя за художником по коридору.

– Когда-то увлекался. Но это не мое, душа не лежит. Вас заинтересовал фарфор? Моя дочь грезит о славе модельера, много разъезжает по миру, и всегда привозит одно и то же – грустных танцовщиц. Может часами сидеть и просто смотреть на них. Говорит, в застывших статуях чувствуется дыхание вечности.

Он нажал на бронзовую ручку и распахнул дверь в четвертую, дальнюю комнату.

Скальдин застыл на пороге в полнейшем изумлении…

Куклы, – от малышей-голышей до больших, в человеческий рост, – в фантастических нарядах, картонные манекены, завернутые в шелка различных расцветок, торсы из папье-маше, лысые головы без лиц в широкополых шляпах, вешала, загруженные одеждой, – и помимо всего этого – чертежная доска с незаконченным эскизом. А вокруг – на широкой кровати, на столе, на узком диванчике у стены, на трюмо, на кожаном кресле и в кресле качалке – стопки бумаг с набросками, пробами сочетания красок, эскизами, выкройками, планами. И при этом никакого беспорядка, аккуратность везде, словно все здесь готово для полноценной работы и творчества. На стенах в рамках и без – опять же модели и эскизы. И зеркало.

Скальдин перешагнул через порог. С недавних пор, по вполне понятным причинам, зеркала стали для него особым знаком, своего рода указателем судьбы. Кроме того, все то, что пережили они с Кристиной за прошедшие шесть месяцев, тоже было всегда тесно связано с зеркалами. Скальдин успел прочитать превеликое множество различной литературы – и научной, и совершенно бестолковой, которая так или иначе повествовала о зеркале. Начальные основы магии, изученные им для защиты себя и Кристины, также требовали зеркала. Правда, это были особого рода магия и особого рода зеркала, которые тщательно очищались и подготавливались долгими обрядами, молитвами и заклинаниями. Здесь же висевшее на стене зеркало само по себе словно бы источало невероятную энергию… Массивное, весом, видимо, килограммов в тридцать, пару сантиметров толщиной, по краю украшенное тончайшей резьбой – искусными копиями летящих журавлей и бамбуковых связок, это зеркало как будто бы покосилось на вошедшего Скальдина. Странно было видеть здесь, среди тонкого изящества модельных нарядов и мебели, подобный древний экспонат. А то, что зеркало очень древнее, Игорь Алексеевич ни секунды не сомневался. К тому же, он видел похожие узоры из журавлей и бамбука на старинных японских зеркалах.

Он осторожно, будто боясь вспугнуть кого-то, подошел и кончиками пальцев коснулся края зеркала.

– Потрясающая вещь, правда? – усмехнулся художник.

– Откуда оно у вас? Из Японии?

– Нет, я привезла его из Китая, – произнес звонкий молодой голос, и Скальдин стремительно обернулся. Рядом с гостеприимным хозяином стояла молодая девушка, улыбчивая и удивительно обаятельная. Светлые волосы, пышные, как встреввоженные ветром облака, легко щекотали нежную бронзово-загорелую шейку. На смуглых щеках неяркий румянец – свидетельство здоровья и молодой энергии, а светло-серые глаза были полны нежной мягкости и манили той самой тайной, которая так легко сжигает мужские сердца.

– Здравствуйте, я Ангелина, – сказала она, протягивая руку. – Я читала ваши книги. Считайте меня своей преданной фанаткой.

– Весьма польщен… – неожиданно смутился Скальдин.

– Вас заинтересовало зеркало? – спросила она. – Действительно, оно уникально. Я привезла его из Китая года три назад.

– Чувствуется рука древнего мастера.

– Ему более тысячи лет. Наверняка вам любопытно, как такая вещь могла попасть в частные руки? Это долгая история, но не слишком интересная. Есть одна китайская семья, которая из поколения в поколение передает тайны зеркального искусства и только этим и зарабатывает на жизнь. Я случайно познакомилась со стариком – старейшиной семьи. Узнав, что меня интересует культура Китая, он многое рассказывал мне, а на прощанье, как знак особого почтения, подарил это зеркало. Он сказал, что это семейная реликвия и, что, передав её мне, он меняет ход истории и включает меня в судьбу планеты.

– Вы ему настолько понравились?

– Китайцы – удивительный народ. Иногда они совершают странные поступки и говорят странные слова.

– И вам позволили вывести из страны такую ценность?

– О, это было настолько трудно, что мне даже страшно вспоминать таможенные досмотры, – с улыбкой замахала головой Ангелина. – Но теперь оно здесь и оно приносит мне удачу… Хотите увидеть немного волшебства?

Скальдин кивнул, и Ангелина чуть отстранила его легким нетерпеливым прикосновением. Взявшись рукой за зеркало, она слегка сдвинула его в сторону, и солнечный луч, проникавший с улицы в комнату и уютно устроившийся на теплой стене, пробежался по отражающей поверхности. Огромный солнечный зайчик заплясал в комнате, замер на минуту в затененном уголке, и Скальдин невольно охнул: в желтом круге отблеска ясно выделялись силуэты сказочных драконов – раскрытые пасти, мохнатые гривы, причудливые спирали длинных хвостов...

– Ох! – Скальдин вперил взгляд в яркое пятно. – Невероятно!

Ангелина коротко рассмеялась и вернула зеркало на прежнее место.

– Магия? – прошептал Игорь Алексеевич.

– Несомненно, – радостно ответила Ангелина. – Это ведь магическое зеркало. Над ним работали два мастера – китаец и японец. Журавли и бамбук – символ богатства и долгой жизни в японской культуре, а драконы – вклад мастера Китая. Наверняка, история зеркала увлекательна, но узнать её нам не суждено.

– Магическое зеркало? Я читал о подобном. Признаться, мне даже страшно заглядывать в него. Вдруг оно разглядит во мне самые плохие мои стороны.

– Напрасно боитесь. Зеркало – надежный защитник против зла. Когда зло смотрит в зеркало и видит свое уродство, оно пугается и убегает. Так говорят китайцы.

– В зеркалах тоже есть «дыхание вечности»? – улыбнулся Скальдин, вспомнив статуэтки.

– Папа! – нахмурилась Ангелина. – Ты выдаешь все мои секреты!

Он с деланным испугом замахал руками и ушел.

– Вечность – это тонкая вибрирующая паутина. Она расстилается сквозь время и пространство, сквозь планеты и звезды… Её слишком легко порвать…

– Правда? – усомнился Скальдин. – Почему-то мне вечность всегда представлялась чем-то громоздким и тяжелым, как гранит, как могильный камень.

– И сейчас? – она слегка прищурилась, заглядывая ему в глаза. Он тотчас же смутился и пробормотал:

– Нет, с некоторых пор мне все кажется легким и невесомым.

– Понимаю. Появилось что-то или кто-то, перевернувшее весь ваш привычный мир?

– Вы – ясновидящая?

– Нет, – опять засмеялась она. – Просто я очень много работаю с людьми и научилась угадывать прошлое.

– А будущее? – сразу же спросил он.

– Будущее спрятано в паутине. Мы никогда не знаем, за какую паутинку тянуть, а потому от нашего выбора зависит, что случится дальше.

Скальдин снова подошел вплотную к зеркалу и заглянул в него. Никаких следов драконов и прочих узоров, возникших в круге отраженного солнца.

– Значит, вы модельер? – спросил он.

– Я мечтаю создавать что-то особенное, совершенно непохожее на то, что уже было придумано людьми… А что, папа будет работать над фильмом вместе с вами?

– Очень на это надеюсь. Он – талантливый человек, я это чувствую.

– Это действительно так. Но при всей своей гениальности он чертовски наивен. Он верит во все, что принадлежит к разряду сказок… Кстати, о чем же ваш фильм?

– Это не мой фильм, я всего лишь пишу сценарий… А картина – это история о заколдованном городе, о силе любви, о том, как велико стремление людей жертвовать собой во имя счастья и свободы близкого человека…

– Я думаю, это будет прекрасно, – сказала Ангелина.

Скальдин кивнул и вдруг спохватился:

– Вам, наверное, нужно работать? Я мешаю вам?

– О, нет! – почему-то испугалась Ангелина. – Нет, конечно – нет! Я сейчас в творческом поиске. Вы нисколько мне помешаете. Когда я узнала, что в нашем городе некоторое время погостит мой кумир, я тотчас же стала уговаривать отца приютить вас у себя и именно в моей комнате. Это самая тихая комната. Окна выходят на каштановый парк, там никогда не бывает шума и суеты. Работается здесь легко и просто, вдохновением дышит каждый сантиметр… Раньше это был кабинет моей матери.

– Я знаю, она умерла. Мои соболезнования, – сочувствующе сказал Скальдин.

– Да, мне её не хватает, – грустно ответила Ангелина. – Но когда я начинаю творить здесь, в этой комнате, мне кажется, мама встает у меня за спиной и водит моей рукой по бумаге. Она тоже была талантливым художником.

Они постояли молча, разглядывая комнату. Погрустневшая Ангелина провела ладонью по шелковым обоям, а Скальдин по-новому взглянул на этот кабинет, заставленный куклами. Мастерская художника. Такого ему видеть пока что не приходилось.

– Да что я стою? – спохватилась хозяйка. – Вы же голодны, правда? Располагайтесь пока, а я быстренько накрою стол. Чувствуйте себя, как дома, Игорь Алексеевич.

– Просто – Игорь, – сказал Скальдин, улыбнувшись.

Она радостно кивнула и упорхнула прочь.

Скальдин подошел к окну. Каштановый парк, действительно, был тих и задумчив. Толстые ветки устало склонялись над тротуарными плитками и печально смотрели в неподвижную гладь крохотного круглого озерка с мраморной скульптурой посередине. Как Игорь Алексеевич не напрягал зрение, разглядеть статую ему не удалось – слишком мешали ветки. Кажется, это была девушка, склонившая голову над водой. Русалка, тоскующая по своему принцу?

И все-таки – здесь есть зеркало. Это славно. Ведь скоро полнолуние.

Полнолуние…

В одну секунду он мысленно перенесся на год назад, в ту ночь, когда луна впервые, после отъезда из зачарованного дома, округлила свой глаз.

Кристина сладко посапывала рядом, обняв любимого тонкой рукой, а он не мог уснуть. В раскрытое окно спальни поначалу смотрели только звезды, а потом, медленно и величаво, из-за облака выплыла луна.

Он смотрел на луну, а она – на него, пристально, изучающе. Его сердце тревожно билось в ожидании того самого знака, который ознаменует начало длинной ночи. Стояла полнейшая тишина – замолчали даже пронзительно верещавшие цикады в высокой траве сада. Неподвижный воздух заполнял комнату, влажная жара дня сменилась влажной духотой ночи, кудрявые букеты белой и фиолетовой сирени источали невероятно тяжелый аромат. Мир замер в предчувствии событий.

Скальдин ждал, сдерживая учащенное дыхание, и вот далеко-далеко вскрикнула неведомая птица. Вскрикнула протяжно, как отзвук тревожной сирены.

– Милая, – осторожно позвал он. – Проснись, пожалуйста…

– Что случилось? – сонно пробормотала она, пытаясь спрятать голову под подушку.

– Милая, сегодня полнолуние.

Сон тотчас пропал. Кристина рывком села в постели и посмотрела за окно, потом на часы. Без пяти минут полночь.

Немного испуганно она перевела взор на Скальдина, потом быстро протянула руку и взяла деревянную шкатулку с прикроватного столика. Подрагивающими пальцами она осторожно извлекла маленькое овальное зеркало и заглянула в него.

– Все верно, – сказала она и сглотнула. – Отражения нет. Скоро начнется.

– Одевайся, – отрывисто бросил он и они одновременно соскочили с постели. Кристина, путаясь в рукавах и пуговицах, надела шелковый легкий костюм, невесомый и приятно холодивший разгоряченную ночной жарой кожу.

Скальдин сжал кулак, посмотрел на него, но ничего не произошло.

– Ещё нет, – сообщил он. – Подождем.

Они присели на самый краешек кровати. Напротив них на стене висело зеркало, в полный рост человека. Отражения в нем не было – только непроглядная темнота. Они вдвоем уставились на зеркало и молчали.

Скальдин почувствовал, как вздрагивают пальцы Кристины на его запястье.

– Ты боишься? – шепотом спросил он, накрывая ладонью её руку.

Она сияющими глазами успокоила его.

– Нет, – последовал решительный ответ.

– Так и нужно, – одобрительно проговорил Скальдин. – Бояться нам ни к чему.

Птица закричала опять, но на этот раз ближе.

Рваное полупрозрачное облако, ворча и вздыхая, потянулось к луне, затуманивая её блестящий лик. Тонкая кружевная рама зеркала заискрилась голубоватым электрическим светом, острые искры посыпались на ковер с характерным потрескиванием…

Скальдин сжал кулак. Вспыхнула короткая молния и в ладони удобно устроилась рукоять алмазного меча. Ощутив холод металла, Скальдин вздохнул глубоко и спокойно – с некоторых пор оружие стало для него почти другом.

Черноту в зеркале заволокла белая колеблющаяся дымка.

– Пора! Я пойду первым. Не отпускай мою руку…

Он шагнул к зеркалу. Кристина следовала за ним и он кожей чувствовал, как её страх исчезает, испаряется в пространстве, уступая место хладнокровию.

Неуловимый рывок сквозь столетия и тысячи километров – и они вдвоем уже стоят посреди бескрайней степной равнины. Ярко сияет луна над головой, освещая все призрачным серебром, пахнет полынью и мокрой землей. В далеком будущем остался мир реальности, в далеком прошлом осталась вселенная… Вокруг – только равнина с островками колючего сизого ковыля, ароматной полыни и полным безветрием.

Они встали спиной друг к другу.

– Вот и вы! – сказал Итан, возникая из ничего прямо перед ними.

– Итан?

– Я бессилен в вашем мире, но здесь – мой мир, и я ещё кое на что способен. Мы будем биться плечом к плечу.

Сгустился столбик тумана и из него навстречу шагнула Фея. Кивком головы поприветствовав всех, она сказала:

– Мы сильны, и зло тоже сильно. Мы должны сдерживать его, ни в коем случае не позволить даже малейшей его частичке проникнуть в ваш мир. Будем сражаться бок о бок, и все силы Земли будут с нами. Бояться нельзя.

– Мы не боимся! – звонко ответила Кристина.

– Вы умеете ездить верхом? – спросил Итан.

– Умеем, – тотчас сказала Кристина, а Скальдин добавил:

– Только на драконах!

– Ничего, у вас все получиться.

Он щелкнул пальцами. Сверху послышался громкий топот множества копыт и все вскинули головы к небу.

Сверкая бриллиантовой шерстью и длинными витыми рогами с вплетенными золотыми нитями, с небес спускались белоснежные единороги. Они мчались вскачь по невидимой дороге лунного света, совершили невероятный прыжок и очутились перед людьми.

Кристина ухватилась за гриву, Скальдин поднял её и посадил на спину единорога.

– Помни, я всегда рядом! – сказал он. – И ещё – я тебя люблю.

– И я тебя тоже люблю! – просияла Кристина.

Одной рукой сжимая меч, а другой крепко вцепившись в гриву сказочного животного, Скальдин вгляделся в серебряную мглу. Ему показалось какое-то движение на горизонте.

– Явились! – громко сказал он и поднял меч…

Громыхая крыльями и грозно рыча, из мглы появился Красный дракон. Следом за ним, в полнейшем молчании, следовала огромная армия теней – порабощенные души шли за своим господином, готовые умереть за него столько раз, сколько он потребует…

Итан поднял своего единорога на дыбы, издал боевой клич и дал шпоры… Фея Зеркального озера возложила на голову сверкающей венец из упавших на землю звезд, расправила складки туманного одеяния и бросилась в битву…

Позади сил добра из-под земли поднимались великаны, гоблины, тролли, ванессы верхом на крохотных пегасах, призраки святых, океанские змеи, русалки, на одну ночь возвращавшие себе способность ходить, как люди, церберы, морские кони, водяные, лесовики, эльфы с охапками световых стрел в слабых ручках….

Армия света двинулась на армию тьмы…

… – Игорь! – и Скальдина насильно выхватили из мира иллюзорных воспоминаний, вернув в действительность. – Стол накрыт…

* * *

Игорю Алексеевичу было совсем не обязательно присутствовать на съемках, но он воспользовался своим правом. Ему просто было любопытно. Это был удивительный мир, который был интересен сам по себе, да и было у него чувство, что его присутствие здесь может в какой-то момент оказаться необходимым. Фильм взялся снимать молодой режиссер, который, тем не менее, слыл уже зрелым профессионалом. За его плечами был опыт двух удачно снятых фильмов, правда, там он был в качестве помощника режиссера.

«Легенда о зеркальном озере» – такое рабочее название получил фильм, которому суждено было стать его первой самостоятельной работой.

Когда начались съемки фильма, Скальдину подумалось, что его присутствие здесь окажется совершенно бесполезным. Все вокруг работали, каждый знал свое дело, а он просто слонялся по съемочной площадке, точнее около нее. Но постепенно он стал вникать во все, что происходило вокруг, это было очень интересно, но совсем не так, как он себе представлял. Изредка его просили помочь, но совсем не профессионально: то что-нибудь придержать, то поднять, то принести. К нему быстро привыкли, но немногие знали, кто он и что здесь делает.

Прошла неделя, и Игорь Алексеевич почувствовал, как ему не хватает здесь Кристины. Они ведь впервые расстались в своей недолгой семейной жизни. Но взять с собой на съемки жену он постеснялся, да и она даже не предложила.

С художником и его дочерью, он встречался только за ужином, но старался их не беспокоить. Вечерняя встреча за столом превращалась уже в традицию. Они обменивались новостями и делились мнениями, но, как казалось Скальдину, по-настоящему дружеского общения не получалось. Несмотря на родство душ и общность интересов, какой-то искорки все не хватало для того, чтобы вспыхнул костер истинной дружбы.

…Этим вечером Скальдину было особенно одиноко, его охватила какая-то смутная тревога. Что-то должно было произойти, но что? Не зная, что делать со своим на первый взгляд беспричинным волнением, Игорь Алексеевич долго стоял у окна и смотрел на краски заката, медленно насыщавшие пейзаж за окном. Ему хотелось опять уйти в мир своих воспоминаний, но ничего не получалось. Что-то цепко держало его здесь. Подчиняясь внезапному не то, желанию, не то неизвестно кем брошенному приказу, Скальдин отвернулся от окна и подошел к зеркалу.

«Началось!» – сразу подумал он, когда вместо его отражения за призрачной гранью появился силуэт женщины в серебристом платье. Сначала это был лишь легкий призрак, но постепенно контуры стройной гибкой фигуры наполнялись изображением вполне живой юной и прекрасной незнакомки.

– Кто ты? – на более длинную фразу Скальдин просто не мог решиться.

– Фея, – незнакомка засмеялась и ее серебристый, словно журчащий смех, наполнил все окружающее пространство удивительной гармонией и покоем. – Пришло время действия, но здесь не хватает Кристины. Ты должен ее привезти как можно быстрее. В твоем распоряжении только семь дней.

– Но как я могу? Сам навязался людям, да еще и жену привезу?

– Ты никак не можешь понять, что все сейчас предопределено, у тебя остался выбор только в главном, а мелочи за тебя решит судьба…

Еще мгновение и Игорь Алексеевич уже не понимал: было ли все это, или просто пошутило его воображение.

* * *

Утром, разливая кофе в тонкие фарфоровые чашки, Ангелина удивила его неожиданной репликой:

– А почему бы вам, Игорь, не привезти сюда свою жену? Город у нас курортный, погода в этом году просто балует, неужели она так занята, что не может вырваться хоть на несколько дней?

– Ну, как-то неудобно…

– Да, что неудобного? – В голосе и взгляде девушки вспыхнуло искреннее удивление. – Разве вам не хватает места?

– Да не обо мне речь, но… – и тут он почувствовал, что ему просто нечего возразить.

* * *

На съемочной площадке к нему подошел помощник режиссера и неожиданно попросил:

– Игорь Алексеевич, не могли бы вы съездить в Москву? Нужно отвезти отснятый материал на студию, а попросить больше некого. Заодно и жену бы сюда привезли, какая погода нынче, неужели она не выкроит время?

На этот раз Скальдин не стал возражать, он вспомнил, что сказала ему фея по поводу судьбы, его сомнения превратились в странные предчувствия и предвкушения.

* * *

Кристина ни о чем не стала расспрашивать. Ее скромный багаж был собран. Уже через два дня они были в Приморске вдвоем.