Текст книги "Многогранники"

Глава 12

И в мир возвращаются краски и звуки.

Сергей, отпустив Андрея до завтрашнего утра, сам сел за руль. В другой раз Димка напомнил бы, что не ездит на переднем сиденье, но сегодня он чувствовал себя виноватым, поэтому, когда Сергей распахнул для него переднюю пассажирскую дверь, послушно сел, про себя считая до десяти, чтобы не накрыло паникой. Это помогало не всегда, но сегодня, к счастью, сработало.

Сергей вел аккуратно, и Димка отметил, что дядя – один из немногих водителей, рядом с которыми он чувствовал себя в машине более-менее комфортно.

Чтобы отвлечься от поездки, Димка откинулся на спинку сиденья и, глядя в окно, воспроизводил в памяти разговор с Крестовским, а еще размышлял о том, почему придурок Крестовский так и не дал сдачи. Это бесило, потому что Крестовский выходил жертвой, а так не должно было быть. Еще в голову лезло то, как Крестовский покраснел, когда отказался сообщить, о чем они говорили с Машкой. И та тоже хороша!

– Дима, давай поговорим начистоту, – вдруг произнес Сергей на очередном светофоре, и Димка мысленно застонал.

Ну что за непонятно откуда взявшаяся любовь к разговорам? Ведь хорошо же жили: общались по минимуму, преимущественно в дни семейных выходов в свет. Ну сейчас-то зачем каждый чих обсуждать?

– Лицо попроще сделай, – попросил Сергей, когда Димка к нему повернулся.

– Такое пойдет? – Димка натянул идиотскую улыбку.

Сергей на это не отреагировал. Тронулся вместе с потоком машин и какое-то время молчал. Димка даже успел обрадоваться, что разговоры отменяются.

– Я тебе не отец, – наконец озвучил Сергей очевидный факт. – И никогда им не стану. Но так получилось, что я несу ответственность за вас с Леной. Ты парень неглупый. Думаю, на совете директоров понял, что дела у компании не ахти?

Димка неопределенно хмыкнул. Ничего он, разумеется, не понял, потому что вообще не вникал в то, о чем там говорили.

– Что это значит? – подал голос он.

– Это значит, Дима, что единственный человек, который может сейчас повлиять на ситуацию, – Лев. Управляющий, которого он назначил после гибели твоего отца…

– Исчезновения, – автоматически поправил Димка.

– Дима! – Сергей повысил голос. – Ты можешь называть это как угодно, речь сейчас не об этом, а о том, что управляющий бросился набивать свои карманы, а я был недостаточно компетентен, чтобы это понять.

– Ну так подайте на него в суд, – резонно предложил Димка.

– В суд, – Сергей усмехнулся. – Такие люди, Дима, совершают махинации по схемам. На бумаге все чисто: тут субсидия, там дотация, здесь благотворительный фонд… На то, чтобы все это доказать, уйдут время и деньги.

Сергей замолчал, постукивая по рулю. Не дождавшись продолжения, Димка спросил:

– А для чего ты мне все это рассказываешь?

– Потому что это ваше будущее! – вдруг заорал Сергей, стукнув кулаком по рулю, отчего сработал клаксон, и в соседнем ряду посигналили сразу несколько человек.

Сергей сжал пальцами переносицу и зажмурился. Движение возобновилось, но Сергей тронулся, только когда сзади посигналили, и быстро нагнал оторвавшийся на светофоре седан.

Он вел уверенно и выглядел уже вполне успокоившимся, но Димка все равно чувствовал, что машина идет непривычно быстро. Внутри начала подниматься паника. Наверное, Сергей не до конца понимал, насколько сильно Димку корежило на переднем сиденье. Иначе не делал бы так. Или же делал бы? Когда Сергей резко перестроился в левый ряд под гудок сзади, Димка потянулся к ремню безопасности, который из принципа никогда не пристегивал. Сергей, казалось, этого не замечал, продолжая лавировать в потоке. Когда им в очередной раз посигналили, Димка не выдержал:

– Если мы сейчас оба угробимся, у Ляльки никого не останется, – подал голос он, стараясь говорить спокойно, хотя очень хотелось истерично орать.

Сергей, словно только этого и ждал, влез в средний ряд и сбросил скорость.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

В машине снова наступила тишина. Приемник мурлыкал какой-то классикой, за окном мелькали торговые центры и высотки. Димка чувствовал, что приступ панической атаки отступает, хотя сердце еще колотилось в горле, то и дело сбиваясь с ритма. Когда же он уже перестанет быть психом? Сколько можно? Димка вспомнил, что у него сегодня психолог, но желания идти на очередную бесполезную встречу не было, поэтому он отбил сообщение о том, что заболел и прийти не сможет. Сергей по-прежнему молчал, и от этого было неуютно. Димка вдруг опять некстати подумал, что Сергей еще совсем молодой и мог бы жениться, жить себе нормально. А вместо этого…

– Слушай, а где Марина?

– Какая?

– Ну, помнишь, Марина такая была? Она даже как-то пару раз к нам приезжала.

– Нет ее больше.

– Случилось что-то? – встревожился Димка. Марина ему не особенно нравилась, но явно нравилась дяде.

– Да нет. Для того чтобы люди расстались, необязательно должно что-то случиться. Чаще всего достаточно просто не подходить друг другу.

– А вы типа не подходили?

– А я типа не знаю.

В машине снова повисла тишина. Димка размышлял о том, что, в его понимании, любящие люди должны быть всегда вместе. Как папа с мамой. Они даже умерли, то есть пропали, в один день, как в дурацкой сказке. Мысли перекинулись на Машку. Димка никогда не анализировал их отношения. Машка априори была его, и она должна была всегда находиться рядом. Потому что люди должны быть вместе. И всякое «не подходить друг другу» в его картине мира не приветствовалось.

– Марина хотела денег, – неожиданно произнес Сергей. – Так тоже бывает. Она любила тусовки, брендовые вещи. А я был достаточно наивен, чтобы не заметить этого сразу. А когда оказалось, что я не готов покупать ей брендовые вещи и водить ее на тусовки, Марина испарилась.

– Ну хоть здесь мы с Лялькой ни при чем, – пробормотал Димка.

Сергей усмехнулся, и Димка подобрался:

– Или при чем?

– Да неважно это уже, Дим. Но Лялька однажды закатила ей сцену, когда та уронила вазу вашей мамы. Ваза не разбилась, слава богу. Но Марина тогда сказала, что вы оба психи и вас надо лечить.

Димка напрочь забыл об этой истории, хотя прошла какая-то пара лет. А ведь и правда Лялька орала тогда так, что весь поселок, наверное, слышал. Димка сначала пытался ее успокоить, а потом тоже орал на Сергея и Марину. Надо же, как интересно работает память.

– Блин, извини, – произнес он.

– Да ерунда это. Правда.

– Ну а если не Марина, а какая-нибудь Катя, Света, Ира… Ты у нас парень видный, богатый.

– Господи, Дима, когда об этом говорит Полина Викторовна, это не звучит даже вполовину так глупо, как когда это делаешь ты, – заржал Сергей, но как-то совсем необидно.

– Я о тебе забочусь, – буркнул Димка.

– Неужели? Меня услышал кто-то там наверху! Мой племянник обо мне заботится! – Сергей заорал так радостно, что теперь, глядя на него, заржал и Димка. – Вот только ты скажи, когда мне заниматься поисками Марин, Маш и Тань? Днем я работаю, вечером учусь, а по выходным бегаю по потолку в ожидании звонка не то из полиции, не то из больницы, потому что мой заботливый племянник отжигает не по-детски.

Димка хмуро посмотрел в окно. Сергей был прав, и это было самым паршивым.

– Ну, давай мы договоримся о времени, когда я не буду отжигать. И ты сможешь тратить его на себя.

– Да речь сейчас вообще не обо мне.

– А о чем?

– Я хочу, чтобы ты начал вникать в дела компании, – вдруг произнес Сергей.

– Чего? Ты с дуба рухнул? Где я и где…

– Нет, – перебил Сергей и, на миг отвлекшись от дороги, очень серьезно посмотрел на Димку. – Это твой бизнес. Это дело твоего отца. Старожилы компании надеются на тебя.

– Да что ты городишь? Они на тебя надеются!

– Они надеялись. Но я не подхожу для этой роли, Дим.

– Почему?

– Потому что я врач-травматолог. Я могу наложить шину и вправить вывих. А сейчас я сижу на лекциях в этом долбаном универе и не понимаю, что я там делаю. У меня зубы сводит от этих графиков и диаграмм. Я уже учился шесть лет. Не могу больше. Домой хочу, – вдруг невпопад закончил Сергей, и у Димки екнуло сердце.

Сергей родился и вырос не в Москве. С братом он виделся всего пару-тройку раз. А что, если ему и правда плохо здесь?

– Но разве ты в детстве не мечтал о большом наследстве? – осторожно произнес Димка. – Ну, как в сказках или сериалах: крутые тачки, деньги…

– Когда люди мечтают о наследстве, они представляют себя на песчаном пляже с коктейлем, в окружении красивых девушек.

– И?

– Да я в отпуске ни разу не был за последние три года. А море вообще видел только по телевизору.

– Да ладно… Ты не был на море?

– Не-а. Ни разу. Тоже сначала думал: юху! Наследство! Девушки, деньги, пляжи… Мечтал на доске стоять научиться. А потом вас увидел.

Димку почему-то не покоробил тот факт, что Сергей не скорбел о брате, а вроде как даже обрадовался наследству. Хуже было бы, если бы Сергей сейчас принялся врать.

– А что мы? – спросил он, когда понял, что дядя молчит.

– А что вы? А вы, Димка, такое наследство, что не знаешь, куда бежать.

– Ну так отказался бы, – буркнул Димка. – Все равно же признаешь, что ни отдыха, ни пляжа не получилось. Или ты не сразу понял?

– Да сразу я понял, что ничего не выйдет. Только есть такой рудимент, Дима, как совесть. Лена ведь не говорила вообще. Ты, небось, не помнишь, а я от нее первое слово услышал, только когда вместе с вами три месяца и четыре дня прожил. И то сказала она его не мне, а собаке на улице.

Димка вправду этого не помнил. Он вообще не помнил первые месяцы после исчезновения родителей. Очнулся он уже в Москве, где Сергей, дядя Лёва и их домработница в один голос уверяли, что переезд в Россию был его идеей. Димка же был как во сне. Помнил только, что без конца смотрел новости и обновлял страницу с информацией о поисковой операции. Что в это время происходило с Лялькой, он понятия не имел.

Димка посмотрел на Сергея и прямо спросил:

– Ты хочешь, чтобы я вник в дела фирмы и ты мог свалить из Москвы?

Сергей посмотрел в зеркало заднего вида, потом – поочередно в боковые, хотя никаких маневров делать не собирался – во всяком случае, поворотник не был включен, – и наконец произнес:

– Я хочу, чтобы ты полноценно вошел в совет директоров, я хочу быть уверенным, что, когда Лев наиграется в ностальгию по родине и уедет в Лондон, ваше с Леной состояние не окажется под угрозой. Да, тебе придется вникать в кучу вещей, да, тебя никто не будет воспринимать всерьез, потому что тебе восемнадцать и ты, прости, ведешь себя как балбес. Но это необходимо сделать. В компании достаточно людей, которые тебя поддержат. Кто-то – в память об Алексее, кто-то – потому что реально предан компании и не хочет менять место работы. Будут, конечно, те, кто попытается сделать из тебя марионетку, так что будет нелегко. Но это – единственная возможность. Другого шанса у тебя не будет, Дим!

– Но ты не ответил на вторую часть вопроса. Ты хочешь уехать, когда я во все вникну?

Димка и сам удивился тому, как замерло его сердце в ожидании ответа. Про то, сколько работы его ждет, если следовать плану Сергея, он старался не думать. Это было настолько неожиданно и глобально, что мозг пока пасовал.

– Ну куда я от вас денусь, Дим? – с усмешкой ответил Сергей, глядя на дорогу.

– Это не ответ! – повысил голос Димка. – Ты хочешь уехать?

– Я хочу, чтобы у вас с Леной все было хорошо. И я буду в Москве столько, сколько понадобится. Если ты начнешь вникать в дела и в итоге решишь переоформить опекунство, то этот вопрос тоже решим.

Димка отвернулся к окну, стараясь не злиться. Его просто разрывало от желания заорать и обозвать Сергея предателем, потому что он хотел свалить и оставить их с Лялькой одних. А ведь Ляльке до совершеннолетия всего каких-то два с половиной года осталось. С другой стороны, Димка понимал, что требовать от Сергея отдать им еще два с половиной года его жизни после того, как он уже отдал три, – не слишком честно. Оказывается, в нем тоже наблюдался такой рудимент, как совесть. Но как же это было паршиво!

Заиграл старый добрый рок, и Сергей прибавил звук, а потом начал негромко подпевать. Димка тоже принялся беззвучно шевелить губами. Не прошло и полминуты, как они с Сергеем, безбожно фальшивя, орали, что «завтра канет в небытие, поэтому оно не стоит того, чтобы о нем беспокоиться». И это вдруг оказалось классно – лететь по трассе, чувствовать, как вибрирует машина от басов, и орать во всю глотку с человеком, который, кажется, не собирается тебя бросать.

Лялька привычно не ответила на стук, и Димка толкнул дверь. В комнате опять царил полумрак, только на этот раз Лялька не сидела перед мерцающим монитором. Она лежала на животе на кровати, покачивая согнутой ногой в такт музыке. Димка некоторое время смотрел на ее ступню в полосатом носке, а потом все же вошел, показав по пути средний палец японским мальчикам на плакате.

– Ляль, – позвал он.

Сестра не отозвалась, продолжая все так же болтать ногой. Димка не хотел ее пугать, поэтому вернулся к двери и щелкнул выключателем. Лялька подскочила на кровати и быстро спрятала телефон под подушку. Димка проследил за ее маневром.

– Испугал, – неестественно громко сказала Лялька и, стащив наушники, придвинулась к подушке, загораживая ее от Димки.

– Привет, – подал голос он, переводя взгляд с синей в мелкий цветочек наволочки на сестру. – А почему ты телефон спрятала? – прищурившись спросил он и с изумлением увидел, что Лялька краснеет. Прямо как Крестовский сегодня – неровными алыми пятнами.

– Нипочему, – отрезала Лялька, нервно заправляя прядь волос за ухо. – Ты же должен был в бассейн сегодня идти.

– Я уже вернулся, – ответил Димка, чувствуя, что сонливость, бывшая вечной его спутницей после бассейна, мигом улетучилась.

Он медленно направился к кровати. Лялька придавила подушку рукой. Это было на самом деле смешно, потому что, если бы Димка захотел сейчас достать телефон, Лялька ему не помешала бы: она весила самое большее килограммов сорок. Димка остановился у кровати и посмотрел на сестру сверху вниз. Пунцовая Лялька придавила подушку второй рукой.

– Только попробуй, – прошипела она, как маленький рассерженный котенок.

На раздумья у Димки ушло секунд двадцать, не больше. Он мог сейчас забрать телефон, но тогда на попытках общения с Лялькой можно было бы смело поставить крест.

– Да нужен он мне больно, – протянул Димка и сел рядом с сестрой.

Лялька недоверчиво на него посмотрела. Сейчас она была почти непохожа на маму. Мама никогда не выглядела так жалко.

– Я с Сергеем разговаривал, – произнес Димка, упираясь взглядом в пустые книжные полки на противоположной стене.

– И?

Боковым зрением он видел, что Лялька на ощупь шарит под подушкой.

– Он сказал, что не планирует нас бросать.

Лялька ничего не ответила, и Димка посмотрел на нее. Глаза у нее были огромные, будто он сказал что-то удивительное. А еще она ему явно не верила.

– Правда, – отчего-то обиделся на недоверие Димка.

– Зачем ему это? Вряд ли деньги покрывают вот это все. – Лялька обвела рукой пространство, имея в виду то ли свою комнату, то ли их дом, то ли их с Димкой жизнь.

– Потому что он не может нас бросить. Он не хочет нас бросать. Мы ему… – Димка задумался, подыскивая слово.

– Дим, ты совсем слепой? Или тупой? – Лялька встала с кровати, по пути вытащив уже выключенный телефон из-под подушки и переложив его на стол, свернула какое-то окно на экране компа и только после этого, повернувшись к Димке, присела на краешек своего письменного стола.

– Мы не нужны ему. Ты не понимаешь? Ему тридцать один! Он может жениться, родить своих детей. Зачем ему с нами возиться? Деньгами, я думаю, он уже себя обеспечил.

– Ты думаешь? – прищурился Димка.

– Ну а как еще? Думаешь, он совсем идиот?

Димка прислонился к стене и обхватил одну ногу, согнув ее в колене. В Лялькиных словах был смысл. А что, если дело было не в управляющем? Что, если Сергей сам провернул финансовую схему, а теперь ему не то что не нужно, а просто небезопасно оставаться в Москве? Думать об этом было так паршиво, что у Димки заныл желудок, заодно напомнив хозяину, что он не ел ничего с самого утра.

– Ляль, а почему ты не хочешь думать, что он нас полюбил? Он же нам не чужой, – все же спросил Димка.

– Да потому что любви нет! Любовь – это иллюзия. Это просто краткосрочный всплеск гормонов.

– Господи, Лена, кто тебя такой шняге учит? Вы же там должны статусики постить типа «я вся такая непостижимо сложная, но жду того, кто меня разгадает» и прочую фигню.

Лялька вытаращилась на него так, будто он внезапно заговорил на китайском.

– Дима, ты с какого дуба рухнул? Ты что, кроме своей Машки, вообще с живыми девушками не общаешься?

– Общаюсь, – ответил Димка, хотя на самом деле это было не так.

Он правда изредка общался с Шиловой и ее подружками, но это бывало только на вечеринках. С девушками, с которыми мимолетно знакомился в клубах, он, разумеется, не общался. Но не обсуждать же это с младшей сестрой!

– То-то я и вижу. Это какого размера мозг нужно иметь, чтобы перепутать меня с ванильной двенадцатилеткой?

– Двенадцатилеткой? – офигел Димка. – Они реально в двенадцать лет такие статусы постят?

– Ну, не прямо такие, потому что ты сгенерировал дичь, но похожие.

– А у тебя какой статус? – спросил Димка, поняв, что давно не заглядывал на Лялькину страничку.

– Не скажу, – уперлась Лялька.

– Да больно надо. Я сам посмотрю, – озвучил Димка и полез за телефоном.

Лялька поняла, что проиграла, и недовольно выдала:

– Я слушаю тишину.

Димка убрал телефон обратно в карман и вновь обхватил колено. Он смотрел на Ляльку долго. Так долго, что она вновь стала казаться похожей на маму.

– А ты слушаешь тишину? – наконец спросил он.

Почему-то шутить в своей обычной манере не хотелось.

– А ты разве нет? – спросила Лялька.

– Не знаю. Наверное, нет. Я ее боюсь.

– Почему? – Лялька спрыгнула со стола и, подойдя к кровати, присела вполоборота к Димке.

– Потому что в ней слишком сильно слышишь себя, – неожиданно для самого себя сформулировал Димка.

– Так в этом и смысл. Как же узнать себя, если не прислушиваться?

– И что ты узнала о себе? – Шутить по-прежнему не хотелось.

Лялька пожала плечами, и Димка понял, что она не ответит. Не мог же он в самом деле ожидать, что они с первого шага станут друг другу друзьями! За одну минуту можно стать только врагами.

– Тебе совсем не скучно сидеть все время одной? – спросил Димка, потому что его вправду волновал этот вопрос. Он бы с ума сошел, если бы ему пришлось сидеть круглыми сутками одному.

– Я не одна. Я общаюсь в Сети.

– Но это же не то же самое! В Сети ты не видишь человека, не знаешь, какое у него настроение, что там, за его смайликами.

– А за смайликами там целая жизнь, – задумчиво произнесла Лялька. – К тому же есть видеозвонки.

– Все равно не то. В Сети даже в морду никому не дашь, если тебя задели, – высказал свое мнение Димка, вспомнив о Крестовском.

– А слова еще больнее, чем кулаки, бьют.

– О да! В этом ты мастерица.

Лялька передвинула подушку к стене и, забравшись на кровать, вдруг уселась рядом с Димкой. Он вытянул обе ноги и без раздумий похлопал себя по колену. Лялька молча свернулась клубком, улегшись на его колени. Димка осторожно опустил ладонь на ее волосы. Они были мягкими-мягкими. Сколько там понадобилось Сергею, чтобы услышать от Ляльки хоть слово? Он явно обогнал Димку, которого впервые за много лет Лялька не назвала придурком и не хлопнула дверью перед его носом.

– У тебя такие волосы мягкие, – негромко сказал он.

– Это от японского кондиционера, – тут же убила всю трогательность момента Лялька.

Но Димка остался при своем мнении. Кондиционер был ни при чем. Такие же волосы были у мамы.

В кармане джинсов зажужжал телефон. Чтобы до него дотянуться, пришлось бы побеспокоить Ляльку.

– У тебя сообщение, – не открывая глаз, прошептала она.

– Ну и фиг с ним, – отозвался Димка, понимая, что любые абоненты сейчас могут идти лесом.

Лялька улыбнулась и потерлась носом о его коленку. Она, конечно, была права в прошлый раз: им совсем не о чем говорить. Но зато они могут просто вот так молчать. Вдруг это вытащит ее из Сети с ее дурацкими виртуальными знакомыми и из тишины, в которой, что бы там себе ни думала Лялька, было реально стремно.

– У тебя в животе урчит, – полусонно пожаловалась Лялька через несколько минут.

– Я не обедал, – грустно отозвался Димка.

– Пойдем вниз? – Лялька впервые предложила это сама.

Димка же подумал о том, что где-то там, внизу, Сергей, и вспомнил подозрения Ляльки. От мысли о том, что Сергей может их обманывать, в животе неприятно заворочался холодный комок.

– Не, лень, – отозвался Димка.

– Я могу принести сюда. У меня сегодня день добрых дел, – вдруг объявила Лялька и скатилась с его колен, хотя еще минуту назад казалось, что она вот-вот уснет.

Димка не стал корчить из себя рыцаря, потому что есть хотелось зверски.

Лялька вышла из комнаты, впервые позволив Димке остаться здесь в одиночестве. Правда, телефон забрала с собой, а комп переключила на гостевой аккаунт. Но он же не мог всерьез надеяться, что все станет круто за один раз?