Текст книги "Спрятавшиеся в темноте. Нерассказанные сказки"

Малу и капитан обнялись.

– А теперь, дитя, идти отсюда, но не той дорогой, что пришла, и помни, теперь мы квиты.

Девушка серьёзно кивнула, качнула хвостом, и прижала правую руку к груди.

– Это капитан Нисмет. Он доставит вас в Константинит, там вы уже сами по себе.

– Малу, скажи своё полное имя, – попросила Рейна.

Малу несколько замялась, но всё же ответила.

– Малу-аб-Суру.

– Я никогда тебя не забуду, Малу-аб-Суру, – тепло произнесла принцесса.

Пришло время прощаться. Первым простилась Рейна, за ней Лестор, чуть дольше прощался Астер, пытаясь шутить на ломанном запретном. Последней к смелой девушке подошла молчавшая до того Рика. Она просто обняла Малу, а потом сняла со своей шеи амулет, что достался ей от Мирабель.

– Это подарок моей тёти, – говорила Рика при помощи Лестора. – Точнее, я не знаю, тётя ли она мне вообще. Эта вещица помогла нам выйти из подлой Изнестанкуат, а покинуть Зеран-ку-Мара помогаешь ты. Я оставляю амулет тебе, мы в неотплатном долгу перед тобой. Надеюсь, что однажды он пригодится.

Малу с раскрытым ртом смотрела на бесценный амулет чтеца воды.

– Я не могу его принять. Это слишком много.

Она решительно протянула амулет назад.

– Хорошо, – сказала Рика, – тогда я оставлю его тебе на хранение, на время. При случае я заберу его. А пока мне будет спокойнее, если ты разделишь со мной эту каплю воды.

Не зная, куда девать себя от смущения, Малу взяла амулет и надела его на шею. Удивительно, но он на глазах изменился, и если на шее у Рики амулет выглядел как крупная прозрачная капля воды, то на Малу он стал похож на весёлый брызг неожиданного дождя в пустыне.

– Спасибо, – ответила караванщица. – Пожалуй, в вашем языке ненависти есть место для пустыни.

И Малу ушла.

Имперцы остались с капитаном, который отвёл их в отсек с настолько неприметной дверью, что можно было предположить, что чаще всего за ней пряталась контрабанда. Впрочем, имперцы вполне могли сойти за контрабанду.

– Мы отправляемся в течение получаса. Здесь есть вода и еда. Как только мы окажемся в пустыне, вас выпустят, а пока уж не сердитесь, но сидите тихо.

С этими словами капитан Нисмет закрыл дверь с той стороны, и имперцы остались сидеть в полутьме, разбиваемой паровыми светильниками.

Глава 7. Новые магистры из Белой обители

Нима вставила большой старинный ключ в замок блестящих как зеркало дорогих дубовых дверей. За ними скрывалась жемчужина обители Белой долины. В течение долгих лет черноволосая красавица со всей осторожностью восстанавливала зал собраний.

Нима помнила, как он выглядел, когда она набралась храбрости вернуться в родную обитель. Весь комплекс стоял в руинах, здание школы пострадало меньше всего, общежитие учениц сгорело почти полностью, храм, как и хранилище, был разграблен, разломан и частично сожжен. Зал собраний, находившийся в комплексе административного здания, лишился крыши. Всё убранство сгорело, и лишь портреты великих магистров ордена сохранились на стенах. Их рамы сгорели, полотна были покрыты сажей, но сохранились, ибо более сильная, чем огонь, магия хранила их. На месте дверей, которые открывались лишь несколько раз в год, лежал замок в куче золы. Позже в кабине последней хранительницы обители Нима нашла ключ от него. И теперь замок был вставлен в новые двери, точную копию сгоревших.

Нима была упорной хвостовой. У неё было много времени, она научилась рисовать, и по памяти восстановила внешний вид зала собраний. Небольшими группами, а порой один-два мастера, чтобы не привлекать внимания, приезжали на место пепелища и восстанавливали маленькими шажками когда-то такой торжественный зал. По правде говоря, Нима никогда не присутствовала на собрании ордена, она была слишком молодой к моменту охоты на ведьм. Но будучи одной из лучших студенток, она вместе с другими отличницами помогала приводить в порядок зал перед собраниями. И вот теперь он выглядел почти так же, как 200 лет назад. Стены, потолок, пол – всё было белым. Идеально подогнанные мраморные блестящие плиты покрывали пол, стыки были практически не заметны. В зале стояло 211 красивых кресел из белого дерева, обитых золотистой тканью. Этой же тканью были задрапированы стены и окна, что располагалась справой стороны. Они начинались почти от самого пола и поднимались к высокому потолку, украшенному лепниной. Слева стояло 5 мраморных статуй ипостасей Голубки. За ними длинным рядом висели портреты великих магистров ордена. От сажи их отчистили совсем недавно ученицы, что жили в обители сегодня. Они же вырезали для них рамы. Портреты отличались формой и стилями. Некоторые были написаны столетия назад и были больше похожи на иконы, чем на портреты реальных хвостовых. Последний портрет был написан лично Нимой. С него холодным умным взглядом синих глаз пронзала зрителя красивая хвостова с толстой косой, обвивавшей голову и спускавшейся вниз. Именно такой помнила Нима последнего великого магистра ордена Катерину Мелье, она была одной из последних защитниц обители Белой долины, именно она обрушила шквал камня и дерева, разрушив одну из стен храма, на солдат императора. Последним в своей жизни она успела защитить идеальную хвостову, одну из пяти, что стояла на алтаре.

На небольшом возвышении в конце зала размещался длинный овальный стол. Когда-то за точно таким же сидело 17 магистров ордена Голубки, сегодня же к столу были придвинуты 5 кресел. С чего-то же надо начинать.

Нигде нельзя было увидеть паровых светильников или других признаков паровых технологий. С потолка свисала огромная люстра, уставленная десятками свечей, так же подсвечники на ножках в высоту человеческого роста были расставлены по всему залу.

Нима придирчиво окинула взглядом зал собраний. Безусловно, он был великолепен, но всё же далёк от оригинала. В прежние времена его строили лучшие из лучших, а не мастера, готовые за дополнительную плату держать язык за зубами. Впрочем, это совсем не означало, что Нима или кто-либо из адепток потом не помогали им забыть, где и чем они занимались в последние несколько дней. Нима понимала, что она не доживёт до тех времён, когда зал вновь станет таким, каким она его помнила. Но зато Нима заложила фундамент, она не дала погаснуть слабому язычку белого пламени. И вот уже свеча за свечой возгорается пламя ордена Голубки. Сегодня на закате начнётся первое за последние два столетия собрание ордена.

За прошедшую неделю обитель успела заполниться адептками, которые уже закончили школу и разъехались по империи с важными и не очень заданиями. У Нимы почти не было времени на сон, она постоянно слушала чьи-то отчёты, читала бумаги, к тому же, ей приходилась решать вопросы размещения адепток, всё же в обители было не так много восстановленных помещений, пригодных для жилья. Работа школы встала, и ученицы с любопытством и энтузиазмом принимали участие в приготовительных хлопотах. Нима с удовольствием наблюдала, как молодые колдуньи, носились туда-сюда совсем как обычные девчонки. Невиданное дело! Их всех без исключений ждали в зале собраний, они все будут посвящены в дела ордена. То, что это совсем не по правилам, понимали все, хоть никто из них не знал, как оно было до охоты на ведьм. Нима ценила традиции, но всё же понимала, что время внесло свои безжалостные коррективы, и следовало действовать, оглядываясь и на них.

Поздно вечером, почти ночью, прибыла Карина. Её сведения были самыми тревожными, к тому же она привезла с собой пленника. Карина утверждала, что этот паренёк побывал у неё дома, смог найти спрятанный кабинет и к тому же открыл его. А до этого, по-видимому, побывал в столичном банке первой линии, вскрыл сейф Карины и украл старинный медальон с волосами Никки. Когда-то сама Нима дала его на хранение своей ученице. Сделать это без магии было невозможно. Карина приехала на паровой машине, потому смогла преодолеть расстояние до Белой обители за неполные 5 суток. И за всё это время хвостов не произнёс ни слова.

Было 8 утра, но Нима уже как 2 часа как проснулась. Отдав последние указания, она отправилась в камеру пленника, где её уже ждала Карина. Блондинка была одета в кожаные штаны и ботфорты. Из-под кожаной же куртки выглядывали рукава голубой широкой рубахи. Она мрачно опиралась на стену, разглядывая хвостова, который, как ни в чём не бывало, ел принесённый завтрак.

– И так все 5 дней, – вместо приветствия произнесла блондинка, – лишь ест и игнорирует меня. Но теперь есть и время, и средства, чтоб заставить его говорить.

– Надеюсь, ты переоденешься к собранию? – строго спросила Нима. – Ты похожа на головорезку.

Карина закусила губу, как, бывало, делала в детстве, когда Нима ругала её за шалости.

– Конечно, Нима.

Учитель подошла к камере и открыла дверь.

– Выходите, молодой человек. Не только в наших, но и в ваших интересах, поговорить. Разве не так?

Молодой человек поднял взгляд своих тёмных глаз на колдунью. По его лицу скакали солнечные блики, что было странно, они всё-таки находились в темнице.

– Я выйду, и вы сделаете так, что меня пригвоздит к стене или к потолку, мои глаза вылезут из орбит. Так? Не понимаю, зачем нужно, чтобы я выходил, всё это можно сделать и в этой милой камере. Кстати, если вы в дальнейшем собираетесь здесь держать пленников, то стоит сделать её чуть более устрашающей. Поверьте, я бывал в местах куда хуже этого, и это были не тюрьмы, а, скажем, дома для сирот.

С этими словами хвостов вернулся к еде. Карина была вне себя от дерзости своего пленника, впрочем, она не решилась бы на какие-либо активные действия рядом с Нимой. Нима же с интересом наблюдала за молодым хвостовым.

Хоть он и старался держаться, но всё же было видно, что он нервничает. Его хвост предательски подрагивал, а желваки ходили чуть более резко, чем это было обычно при еде. Неожиданно он схватился за горло и начал хрипеть. Нима подняла вверх правую руку.

– Видишь ли, пригвождают к потолку страшные ведьмы в сказках. Мы же с моей ученицей совсем не ведьмы. Мы маги, и дешёвые фокусы нам не к чему. Но если ты настаиваешь…

Молодой человек повалился на пол, из его рта потекла струйка крови. Солнечные блики бешено скакали по лицу пленника. Наконец Нима опустила руку. Хвостов тут же принялся громко и со свистом дышать.

– Повторяю, выходи из своей клетки и поговорим.

Молодой человек угрюмо откинул сальные чёрные волосы со лба и вышел из камеры. Нима как ни в чём не бывало, развернулась спиной к нему и Карине и стала подниматься.

– Может тебе и понравился этот вонючий подвал, а мне нет.

Вскоре обе колдуньи и пленник стояли в комнате, что находилась над камерой. Убранство было более чем скромным и состояло из деревянной скамьи, стола и двух стульев. Нима стояла у решётки окна, что-то рассматривая. Карина усадила хвостова на скамью, а сама уселась на один из стульев. Нима развернулась лицом к ним.

– Итак, как мне тебя называть?

– Исидор.

– Интересное имя. Довольно редкое для срединных народов. Чаще его можно услышать в Восточных пределах. Впрочем, там оно звучит как Исредин. Исидор – это имперское приложение. Можешь звать меня Нима, с Карво ты, наверно, уже знаком.

– Нет, ваша ученица не представилась.

Карина рассмеялась.

– И как же ты, не зная моего имени, проник в мой дом? Может быть, и сейф ты вскрыл совершенно случайно, и просто схватил первую попавшуюся вещь?

Исидор неожиданно рассмеялся.

– Хорошо, признаюсь, я знал твоё имя. Но я знал тебя под именем Карина из Белой долины, а не Карво. Впрочем, не я один владел этой информацией. Ты персона известная в городе Оленя. А всё остальное, что ты сказала, чистая правда.

Нима молча наблюдала за молодым человеком. Она резко подошла к нему и схватила за рубашку. Иси не ожидал этого и совершенно не знал, как реагировать.

– Давно они с тобой? – спросила она.

– Что? Кто? – искренне не понимал Исидор.

– Нима, может, вы объясните мне…

– Он говорит правду. Он действительно просто болван, оказавшийся не в том месте, не в тот час. Но они… Ты видишь?

Карина подошла ближе и недоумённо уставилась на рубашку пленника. На глазах выражение её лица изменилось, а хвост стрелой взметнулся вверх.

– Не может быть… – тихо проговорила блондинка.

Нима отпустила Иси и вернулась к окну, а Карина вновь уселась на стул. Колдуньи хранили молчание.

– Что это сейчас было? – спросил Иси, решив рискнуть вызвать неудовольствие ведьм.

Нима внимательно и, как показалось вору, дружелюбно посмотрела на него.

– Ты, сам не зная того, завладел мощным магическим артефактом. Тот самый старинный медальон, который ты за каким-то чёртом стащил из сейфа Карины. По-видимому, он был с тобой, когда что-то случилось, что-то ужасное. Верно?

Иси припомнил ту страшную ночь, когда хвостовое кольцо почти убило его. Как он очнулся в морге, и как смог выбраться. Ему не пришлось даже открыть рта, как обе колдуньи поняли, что Нима права.

– А потом, когда магический артефакт спас тебе жизнь, ты вновь её подверг опасности, на этот раз под взглядом луны.

Иси вновь припомнил, как электрическое поле сжималось над ним и Лилли, и где-то в окне кабинета механика Рэда сияла полная огромная луна.

– Тогда у Голубки не было выбора, – продолжила Карина, – и она послала их – юйту, своих беспокойных зайчат. Именно они скачут у тебя на лице и на рубашке, и им не нужен даже источник света. Потому что это не солнечные зайчики, они лунные, к тому же, это сущности из Тумана, потому для них абсолютно не важно, есть луна на небе или нет.

– Не знаю, чем ты заслужил её внимание, богине видней, – вновь заговорила Нима. – Если ты захочешь, я смогу тебе помочь использовать юйту. Или же ты можешь забыть всё, что только что услышал, и они сами тебя покинут. Юйту в некоторых случаях помогают своему хозяину, но они своевольные помощники, абсолютно не делающие различий между добром и злом. И если хвостов не уделяет им внимание, они просто исчезают.

Исидор удивлённо уставился на хвостовых. Даже злобная блондинка, смотрела на него с дружелюбием, слегка раскачивая хвостом. Такое чувство, что раньше он был для них пустым местом, но теперь, оказавшись причастным к их тайнам, сделался почти таким же интересным, как, скажем, комнатная собачка. Исидор задумался. В последнее время с ним случилось множество престранных вещей. И все они случились в столице. Если он отвергнет предложение этих странных красавиц, они вновь превратят его в пленника, или вообще, как в сказках, очистят голову от всех воспоминаний о волшебной стране, и отправят на все четыре стороны. Что он тогда будет делать? Превратится в легкую мишень, его тут же сцапают люди механика Рэда. И он всё равно станет пленником, и это в лучшем случае. Если же он останется в этой волшебной стране, станет учиться у Нимы, точнее делать вид, дождётся удобного момента и даст дёру. Это было его лучшим шансом.

– К порткам Оленя всё, я остаюсь. Мне и правда интересно, что это за юйты. Не похоже, что это ваши фантазии, ведь если бы вы были сумасшедшими, то уже пришли бы доктора, и навряд ли сумасшедшие умеют силой мысли лишать хвостова возможности дышать.

– Может, ты просто подавился, – хищно улыбнулась Нима, однако, ей очень шла такая улыбка, – а доктора ждут за дверью.

Иси неуверенно поднялся, подошёл к двери и резко открыл её. За ней оказалась лестница, ведшая в ухоженный дворик.

– Но сначала расскажи, что с тобой случилось. Это может быть важным.

Иси смотрел на открывшийся вид. По двору ходили хвостовы, большей частью молодые девчонки. Они, как и полагается молодым девчонкам, весело смеялись, ходили стайками или парами, бежали стрелой, слыша грозные оклики. Но в то же время, он видел, что всё не так. За каждой из них стояла какая-то история, печальная или трагичная. Они были отрезаны от мира, как и сам Иси. Вдруг он увидел, как один из юйту, не устояв перед громкими молодыми голосами, стрелой полетел к ближайшей группке хвостовых. Тут же за ним устремилась несколько его собратьев. И что удивительно, девочки их заметили и захлопали в ладоши. Одна из них кинулась в строну большого здания, когда-то бывшего внушительным и красивым. Видимо, оно было разрушено и постепенно восстанавливалось. Девочка на ходу кричала своим подружкам, что немедленно позовёт Ниму. Остальные подбадривали её криками, а потом принялись шушукаться, рассуждая о том, хватило ли бы у них смелости вот так взять и побеспокоить Ниму.

– Нима совсем недавно привела Кати, она всё ещё думает, что учительница добрая спасительница несчастных и угнетённых, – хихикнула одна из девчонок.

– Кати пришлось нелегко, она до сих пор плачет во сне и просыпается от кошмаров, – отозвалась другая, – не будь к ней зла.

Первая девочка фыркнула. Продолжение Иси услышать не смог, так как девчонки успели отойти так, что их не стало слышно. Он задумчиво повернулся к своим тюремщикам.

– Моя история не так уж и интересна. Если вы слышали историю хоть одного сироты, то знаете и мою.

– Ты помнишь своих родителей? – Нима холодно глядела на молодого человека. Внезапно он понял, что не знает, сколько ей лет. Она выглядела, как юная красавица, но юные красавицы так себя не ведут, не смотрят так. В ней как будто скрывалась вечность, казалось, она знает всё, все ответы на все вопросы. Внезапно, ему захотелось быть честным. Видимо, его новые друзья юйты почувствовали это, и горячо поддержали Исидора в прямом смысле слова. Хвостов почувствовал, как лунные зайчата согревают его.

– Нет, – тихо ответил Иси, опустив хвост. – Совсем ничего. Сколько себя помню, я был в приюте.

– Младенцы, как правило, находят себе новую семью, что же с тобой было не так? – продолжила Нима, медленно раскачивая хвостом.

– Может мне не везло? – пожал плечами Исидор. – В любом случае, в семье я оказался лет в 7. Это была семья кузнеца в глухой деревне. Я окончил школу, если хотите знать умею ли я читать и писать. Да только деревенская жизнь была не по мне, – по лицу хвостова против его воли скользнула мрачная тень, – я перебрался в город Оленя, славную столицу. Там я сначала честно работал, потом стал вором, наркоманом и алкоголиком. Побывал в больницах ордена Рыб, во второй раз мне помочь смогли. Мне надели реелкаровое кольцо на хвост. А потом… – Иси замолчал, не желая вспоминать, – потом оно стало управлять мной. Я почти умер. Но мне помогли… Я не могу сказать кто. Сейчас не могу. Они в опасности, но на вас это никак не влияет.

Лоб Иси покрылся потом, а хвост резко ходил из стороны в сторону. Почему он был так откровенен? Он не был так откровенен ни с кем в своей короткой жизни.

Нима с холодным интересом наблюдала за хвостовым. Она улыбнулась и взяла молодого вора за подбородок.

– Вот уж не думала, что ты сможешь сопротивляться моей эйфории. Она, как правило, всех заставляет петь, как птиц на заре. Да ты горячий!

Теперь Иси увидел, что колдунья не на шутку взволновалась.

– Видимо, связь юйт и парня сильнее, чем я думала. Он сейчас отрубится. Карина, найди ему комнату получше. Продолжим разговор, когда он очнётся.

И точно по заказу, у Исидора потемнело в глазах, в ушах противно запищало, и он потерял сознание.

– Что это было? – удивлённо спросила Карина.

– Юйты крайне редкое явление. А то, что они так защищают своего хозяина, встречается ещё реже. Он что-то значит. И что он говорил о реелкаровых хвостовых кольцах, которые могут управлять хвостовым?

– Впервые слышу… – растеряно отвечала блондинка. – Но кто ему помог, предположить могу. После его слов картинка сложилась. Как я вам рассказывала, из шкафа Берны выпало два хвостова, одна девчонка. И этот Исидор упомянул, что она музыкантша. Я слышала, что в городе Оленя есть тайная организация воров. Во главе стоит кто-то, именующий себя королём. И если вам нужна информация, вы обращаетесь к нему. Не напрямую, конечно. Но через музыкантов в определённых заведениях. Они могут помочь в сложных делах, так говорят. Если этот Исидор вор, логично предположить, что помогли ему тоже воры.

– Ты права. Эти хвостовые кольца… – Нима замолчала. – Помнишь легенды о бесхвостых армиях? Любые манипуляции с хвостами, это против природы самого хвостова. Слишком грубое вмешательство, не представляю, что за страшные хвостовы могут стоять за этим. Как будто без этого у нас мало проблем… Что ж, очередное доказательство, что сама Голубка направила меня к тебе, моё любимое дитя.

Нима посмотрела на Карво, и той показалось, что хвостова перед ней внезапно состарилась, став похожей на бабушку, чьей любимой внучкой она была. Карине стал так тепло и уютно. Она знала, что это часть искусной и тонкой магии, что была подвластна учителю. Но ей было всё равно. Эта секунда слабости принадлежала ей и только ей.

Долгий день полный последних забот почти подходил к концу. Нима плыла по коридору к залу собраний. Её уже там ждали. Адептки как одна поднялись со своих стульев. Все они были прекрасны, лучшие платье и украшения были надеты. Зал не был заполнен и на половину, 67 адепток – вот и весь орден Голубки! Но это было не важно, ведь каждая из них была бесценна. Эти красивые нарядные девушки стояли на мраморном полу, а ведь совсем недавно здесь была лишь зола и пепел. Нима надела тёмно-фиолетовое, как небо перед бурей, платье. Оно было оторочено серебряной тесьмой, и тесьма почти сливалась с бледной кожей Нимы на глубоком вырезе. Янтарная подвеска на длинной серебряной же цепочке почти не двигалась, так плавно передвигалась колдунья.

Когда она вошла в зал, солнце как раз заливало помещение своими последними лучами. Адептки дождались, когда небо стало кроваво-красным, после этого окна закрыли шторы, а свечи, как одна, загорелись во всём зале.

– Приветствую вас, сёстры! – произнесла Нима, её хвост скрутился в тугое кольцо. – Нас 67 хвостовых, но во времена, когда Голубка лишь послала свои силы на землю, адепток было ещё меньше. И все они входили в один круг, что помещался в доме, висящим между небом и землёй. Те давние времена прошли. Наш орден сильно изменился, его попытались раздавить, но пепел былой мощи смешался с пеплом наших врагов, и на священной земле, обагрённой кровью, Белая обитель восстала, и ничто и никто не сможет её больше уничтожить. Это говорю я, последняя Нима, не знающая другого имени! Белая обитель будет стоять, даже когда империя канет в лету, а кости ныне живущих, превратятся в прах.

Нима подняла руки вверх, огонь сотен свечей взлетел вместе с руками колдуньи, став кусочками белого тумана. В призрачном свете фигура Нимы как будто увеличилась, и все присутствующие поняли, что это не просто слова, это пророчество. Как одна, хвостовы поднялись со своих мест и, подняв руки, произнесли нараспев:

– Амалте!

Именно так на старосеверном звучало слово «голубка».

Белые огоньки свечей в миг взмыли в высоту, а вернувшись к обычному состоянию стали простым желтоватым пламенем свечей. Торжественный зал залил свет, фигура Нимы вышла из тени, она стояла перед своим орденом – прекрасная, хрупкая и сильная. И все видели, что Нима и есть пятая ипостась Голубки. Знала это и Нима.

– Возлюбленные сёстры! Сейчас я стою здесь перед вами, и вы видите идеальную версию меня, но и я вижу перед собой 66 идеальных хвостовых. Вы все поцелованы богиней. Кто-то заплатил за эту благосклонность Голубки чуть больше, чем остальные. Кто-то получил больше других, но так или иначе, мы с вами те, на ком держится равновесие мира в империи. Мы не позволили умереть магии, тем самым, не позволив богам проклясть эти земли.

Нима обвела взглядом присутствующих в торжественном зале, все адептки пребывали в священном восторге. Учитель-магистр продолжила.

– Сейчас мы с вами не занимаем то место в обществе, что наше по праву. У нас его отняли два столетия назад. Но вот уже много лет каждый мой шаг, каждое моё слово служит лишь одной цели – вернуть величие ордена Голубки. Не только потому, что так должно быть, но и потому что адептки Голубки – те хвостовы, кто могут и будут служить в интересах людей, лишённых благословения Голубки. Уже сейчас мы помогаем в борьбе с болезнями, но что бы каждая из вас смогла сделать, не будь она вынуждена играть роль монастырской травницы? Сколько бы заговоров было раскрыто, сколько исправлено ошибок… И сегодня мы начнём действовать.

С этими словами Нима подошла к столу и заняла одно из пяти кресел.

– За неимением другой возможности, я сама себя объявляю великим магистром ордена Голубки.

Эта новость была встречена восторженными аплодисментами, абсолютно все были с этим согласны. Подняв правую руку вверх, Нима потребовала тишины.

– Я не достигла тех высот, за которые в прежние времена адептка назначалась великим магистром, но я спасла белое пламя, я пронесла сквозь годы еле тлеющий огонёк, и сегодня он пылает на ваших свечах. Гражинка, – обратилась Нима к одной из старших учениц.

Несколько удивлённая девушка поднялась со своего белого стула. Тёмноволосая девушка с длинной косой, перекинутой на плечо, в тёмно-зелёном платье и красных круглых бусах, она была похожа на лесную нимфу, которых рисовали жители деревень – воплощение представлений простых хвостовых о неземной красоте. И эта неземная красота не была отнюдь эфемерной и воздушной, напротив, она была полна насыщенных красок.

– Ученица Гражинка, – продолжила Нима, – ты лучшая в рисовании, потому с завтрашнего дня ты приступишь к написанию моего портрета, он должен висеть вместе с остальными на этой стене. Также ты становишься моей персональной ученицей. Можешь садиться.

Гражинка раскачивая хвостом, опустилась на стул. Девушки вокруг восхищённо и с завистью смотрели на неё. Не то чтобы у Нимы никогда не было особенных учениц, с кем бы она занималась дополнительно, та же Карина была из их числа, но никого ещё не называли персональной ученицей так официально.

– Таисия, ты назначаешься секретарём пятёрки и собраний.

Ещё одна хвостова, которая последние несколько лет провела в императорской Академии, поднялась, свернув хвост кольцом. Многие знали, как она ненавидела всё имперское, и как мечтала вернуться в Белую обитель. У Таисии были светло-русые волосы, которые она остригала по плечи, серые большие глаза и круглое лицо. Она не была писаной красавицей, как Карина или Гражинка, но зато, несомненно, обладала большим умом и жёсткостью китового уса. Секретарь – человек, который хранит множество секретов, и Таисия была из тех, кто мог унести все секреты с собой в могилу, и прихватить парочку особо любопытствующих.

Таисия поднялась и села за небольшой стол, стоявший рядом с тем, за которым сидела Нима. По-видимому, она знала о том, что будет назначена секретарём, потому что тут же принялась за записи. А между тем первый великий магистр после сожжения продолжила свою речь.

– Я упомянула пятёрку. Когда-то именно столько магистров входило во внутренний совет ордена. Сейчас это и будет весь совет. Позвольте представить всех членов. Как вы понимаете, руководить советом буду я – великий магистр. Так было всегда. Хочу, чтобы бы вознесли свои мысли к Голубке, радуясь за своих сестёр. Я назначаю вторым магистром и членом внутреннего совета Карину даму из Белой долины.

Блондинка, переодевшаяся к собранию, как и обещала Ниме, поднялась и под аплодисменты прошла к своему месту за столом. Она надела чёрное платье с рукавами-клёшами. Обычно такой крой был у лёгких летних полуденных платьев аристократок. Платье же Карины было из бархата. Необычный крой и тяжёлая материя делали её похожей на ведьм из сказок.

– Третьим магистром я назначаю Сильвию из Оро.

На этот раз своё место в зале покинула хвостова с чёрными, как вороное крыло, волосами и бледной кожей. У неё были зелёные глаза, острый нос и тонкие губы. На красном платье виднелась брошь в виде огонька свечи, состоящая из маленьких рубинов и янтаря. Её внешность очень напоминала средневековые портреты, висящие в торжественном зале. Мало кто знал, что, когда Сильвия появилась в Белой обители, её ноги были покрыты шрамами от пламени. Она была одной из первых учениц Нимы, и великий магистр буквально вытащила девушку из костра, на котором её попытались сжечь родные братья. Сегодня её кожа была гладкой, ничто не напоминало о страшных шрамах. Сильвия сделала огонь своим слугой, подчинив его раз и навсегда. Уже долгое время она также как и Нима преподавала в Белой обители.

– Четвёртым магистром я назначаю Марину Каро, – продолжила Нима.

Марина Каро была чувственной красавицей с каштановыми волосами. Она была замужем за герцогом, которому принадлежали земли, где стояла Белая обитель. Муж в ней души не чаял, а народ поговаривал, что жена герцога не стареет. Впрочем, её редко видели. А после смерти герцога, она и вовсе перестала показываться на глаза. Зато во владения вступила единственная дочь герцога и герцогини, как две капли воды похожая на свою мать. Так сказал старый конюший, что помнил молодую хозяйку. Впрочем, он был подслеповат, так что верить ему особо не стоило. Молодая хозяйка, которую так же звали Мариной, не жила на одном месте, постоянно перемещаясь по огромным владениям. Она пристраивала молодых адепток в крупные аристократические семьи, и вообще была незаменимой. Марина Каро вот уже много лет вела опасную игру на благо ордена Голубки. Ему и Ниме она была страстно предана. Вся её роскошная жизнь досталась ей лишь благодаря Ниме и ордену, да и сама жизнь тоже. Марина принадлежала к обедневшему аристократическому роду, но её семья заперла странную девочку в монастыре, едва той исполнилось семь. Настоятельница была хвостовой очень жёстких правил и наказывала юную воспитанницу за каждую провинность, за каждый странный сон, про который рассказывала девочка. Навряд ли юный организм вынес бы эти истязания, не явись во время Нима.

В такт шагам Марины переливались огоньками бриллиантовые серьги, что на ней так часто можно было увидеть. Вообще бриллиант был одним из самых распространённых обрядовых камней адепток.

– Пятым магистром я назначаю Марию из Керр.

Не скрывая белозубой улыбки и покачивая хвостом, к столу приближалась последняя участница внутреннего совета. Мария была известна весёлым нравом и остроумием. Поговаривали, что многие популярные песенки, в которых так лихо использовались бранные слова и высмеивались то те, то другие стороны жизни общества, принадлежали перу Марии. А вообще, она была врачом, периодически перемещавшимся из одного города империи в другой, чтобы не привлекать лишнего внимания к пациентам, просто-таки магическим образом, восстававшим почти из мёртвых. Она училась в Восточных Пределах медицине, преподавала её и в Белой обители, читая курс каждую весну. У неё были отчаянные рыжие кудри, веснушки, мягкие зелёные глаза и красные, как рябина губы. Пожалуй, она единственная из пяти магистров ордена не внушала страха. Но несмотря на то, что Мария не была похожа на своих высокомерных холодных сестёр, она была одной из них. Даже её камень был янтарём, как у любимейшей Нимы.