Текст книги "Леонид Быков. Аты-баты…"

Неплакатный Максим

Несмотря на то что фильм снят как завуалированная реклама и яркая иллюстрация былой мощи Советской Армии, он убедительно показывает, как строгая армейская школа дисциплинирует и выявляет характер призывника, раскрывает его способности, укрепляет волю и расширяет мировоззрение. Вот и Максим, придя в армию беспечным пареньком, возвращается домой серьезным человеком, в полной мере отвечающим за свои поступки. Служба в армии заставляет его повзрослеть и остепениться, научиться брать ответственность не только за себя, но и за других.

Тем не менее, герой Быкова не похож на плакатных героев своего времени. Его Максим, не умещаясь в привычных рамках заложенного фильмом амплуа, выплескивается наружу яркой блистательностью внешнего рисунка, превращаясь в живой комедийный образ. Быков играет своего героя столь искренне и правдиво, обаятельно и живо, что навсегда покоряет зрителей своей исполнительской лирической органикой. Таков его Максим Перепелица.

Фильм «Максим Перепелица» снимался почти одновременно с «Укротительницей тигров» на том же «Ленфильме». И пусть успех этого фильма в прокате был значительно ниже, чем у двух предыдущих картин («Судьбы Марины» и «Укротительницы тигров»), для Быкова именно эта лента открыла двери в большой кинематограф, снискала огромную зрительскую любовь.

Радиоспектакль

В начале 50-х годов прошлого века радио было главным культурным и политическим информатором жизни. Вот и триумф «Максима Перепелицы» начался с серии радиоспектаклей по мотивам повести Ивана Стаднюка, впоследствии написавшего и сценарий фильма. Ему же принадлежат и сценарии картин «Ключи от неба» и «Меж высоких хлебов»…

В повести, им написанной, подкупала не только авторская интонация, пронизанная добрым народным юмором, и живой, выразительный язык, но и характер главного героя, общая атмосфера повествования. За всеми милыми и забавными событиями чувствовалась непосредственность и чистота взаимоотношений. Иван Фотиевич Стаднюк с добрым народным юмором рассказывал о проделках Максима Перепелицы – сначала простого колхозного паренька, затем бравого солдата и, наконец, сержанта. Автор хорошо знал армейские порядки, прошагав немало тяжелых военных километров, начиная с первых дней войны. Молодой, крепко скроенный военный, он не производил на окружающих впечатления решительного, видавшего виды боевого офицера, потому что был несколько стеснительным и неторопливым.

Когда решено было сделать из повести радиоспектакль, Стаднюк сел за работу. Продвигалась она легко. Готовый сценарий группу обрадовал. Роль Максима предстояло сыграть молодому артисту МХАТа Алексею Покровскому, на роль его товарища сержанта Степана Левады пригласили Владимира Трошина. Премьера радиоспектакля прошла по всесоюзному радио 1 января 1954 года.

Любимая серия комедийных спектаклей в постановке Виктора Турбина с большим успехом транслировалась тогда по радио в основные праздники – под Новый год, на Первомай и в Октябрьские дни. Вот как вспоминал дни первого триумфа автор «Максима Перепелицы» Иван Стаднюк: «Я представлял себе, как их слушают (спектакли. – Н.Т.) в моей Кордышивке, в Тупичеве, во всех уголках страны, как ахает от изумления моя многочисленная родня. Шутка ли, наш Иван, бывший пастух, помиравший от голода полусирота, оборвыш – и вдруг непонятно каким образом пробился Бог знает куда, стал загадочным для них человеком. Да еще изумлялись мои земляки и тому, что по радио звучали знакомые им имена кордышан – деда Мусия, тетки Явдохи, почтальона Марка Мухи… Это уж казалось им совсем невероятным… О, сколько прибавилось у меня в тот период родственников, о существовании которых я раньше и не подозревал, сколько получил писем с выражением чувств дружбы и любви».

Киноэкранизация

На волне успеха радиоспектакля решено было сделать и киноэкранизацию. Режиссер «Ленфильма» Анатолий Граник, взявшийся за постановку, перед этим снял картину «Алеша Птицын вырабатывает характер». До работы над фильмом Граник не слышал ни одной радиопостановки и ничего не знал о проделках Максима Перепелицы.

Воодушевившись идеей снять кинокомедию о современной жизни Советской Армии и не поверив в реальное существование прототипов повести, Граник потребовал от автора выезда на натуру, в его родное село Кордышивку, именуемую в повести Яблонивкой. Напитаться атмосферой селянской жизни на Винничине, ознакомиться с «натурой», побродить по селу, присмотреться к людям…

Вот как вспоминал позже ту памятную поездку Иван Стаднюк: «И вот появились мы в Кордышивке. Еще стояла в центре села хата, в которой я родился. Она уже принадлежала чужим людям, и мы остановились в доме моего брата Бориса. Заработал «сельский телеграф» – покатилась по селу молва о нашем приезде. Борис и его жена Ганя спешно готовили угощенья. Не заставили ждать себя и гости – родственники, друзья, сельское начальство. Почтарь Марко Муха принес корзину свежей рыбы, поймав ее в прудах за нашим селом. Анатолий Граник целился фотоаппаратом в почтаря, поражаясь тому, что в книге я действительно не придумал его».

Фильм уже значился в планах студии, и Стаднюк с Граником отправились работать над сценарием под Ленинград, в Дом творчества «Комарово». К этому времени в Симферополе был опубликован первый сборник повестей и рассказов И. Стаднюка «Сердце солдата», в который вошел и «Максим Перепелица».

Комарово Стаднюку «явилось загадочной «планетой», населенной интересными людьми» – знаменитыми литературоведами, критиками, лингвистами, редакторами, издателями. Они запросто встречались всюду – в столовой, в библиотеке, на прогулочных дорожках Дома творчества. Удивляло и то, что через забор находилась дача легендарного Николая Черкасова, сам он тоже частенько заглядывал на территорию пансионата.

Здесь же Анатолий Граник познакомил начинающего киносценариста, подполковника Стаднюка, не понаслышке знающего солдатский быт, с драматургом Евгением Львовичем Шварцем, автором сценариев «Первоклассница», «Золушка», «Тень»… Стаднюк подарил ему книгу «Сердце солдата» и в ответ услышал такое резюме: «Повесть в рассказах – это хорошо. Просматриваются готовые кинематографические эпизоды. Но ведь в книге повествование ведется от лица Максима. А для фильма надо совсем другое произведение – оригинальное, не простая экранизация повести. Удастся ли на языке кино сохранить интонацию рассказов, лукавство и юмор героя? Ведь и другие персонажи не с простыми характерами… Так что трудная перед вами задача, друзья…»

После разговора со Шварцем Стаднюк, имея «под рукой полную сюжетов книгу, дюжину героев с проявившимися характерами», взялся за поэпизодный план. После прочтения проспекта будущего фильма, дополненного пересказами эпизодов и объяснениями их сути, в Гранике проснулся азарт режиссера. Он подошел очень серьезно к проработке сценария, заставляя сценариста переписывать иные эпизоды по четыре-пять раз. Художественным руководителем фильма был назначен Григорий Козинцев (позже отказавшегося от этой затеи), его дача тоже находилась неподалеку от Дома творчества, и он частенько заглядывал на огонек. Словом, работа шла полным ходом…

Наконец наступил день, когда на «Ленфильме» собрался художественный совет, в составе которого были такие известные режиссеры, как Григорий Козинцев, Фридрих Эрмлер, Иосиф Хейфиц… Сценарий утвердили, и вынесли решение о запуске его в производство. После чего Анатолий Граник засел за написание режиссерского сценария, привлекая к работе и второго режиссера Виктора Садовского, и оператора картины Дмитрия Месхиева.

Песни

Параллельно с этой работой поэт Михаил Дудин писал тексты песен к музыке Василия Соловьева-Седого. Одну из них – «В путь» вскоре запела вся страна. Нашлось в фильме место и песне авторов легендарной «Катюши» – композитора Матвея Блантера и поэта Михаила Исаковского «До свиданья, города и хаты», написанной в 1941 году. Все это были хорошие строевые песни, столь нужные армии и служившим в ней «молодым, смелым ребятам», которых «дорога дальняя зовет». Эти песни вселяли оптимизм в сердце солдата.

Дополнительно Соловьев-Седой и Дудин написали песню, в которой тонко переплелись лирика и сатира, казалось бы, вещи несовместимые – «Лично для меня», которую в картине блестяще исполнил Леонид Быков:

 
…Как приятно всем нарядом
Блеск в казарме навести.
Навести везде порядок,
Подмести и подгрести.
Было б лучше в это время,
Время с милой провести —
Лично для меня!..
 

Это было тоже попадание в десятку. Песня также раскрывала образ Максима Перепелицы.

Актерские пробы

Поначалу на главную роль пробовались Алексей Покровский и Юрий Белов. На большинство главных ролей решено было пригласить украинских актеров, поскольку сельские сцены фильма снимались на Украине. И тут на пробах появился Леонид Быков. Он буквально покорил всех своей простотой и непосредственностью. Иван Стаднюк вспоминал, что «все почувствовали его прекрасную душу, юношескую наивность, чистоту порывов, доброе лукавство и благородство». Умение молодого актера искренне и правдиво, без наигрыша, с подлинной комедийностью вывести образ Максима победило других претендентов.

В ходе проб на роль отца Максима – Кондрата Перепелицы, колхозного кузнеца и руководителя сельского духового оркестра – был выбран заслуженный артист УССР, блестящий и неподражаемый комедийный актер Николай Яковченко. Интересно, что даже когда Яковченко, как и все участники фильма, говорил по-русски, в его речи явственно звучала напевность украинской речи. Русские актеры (народный артист СССР Александр Борисов в роли Марка Мухи, неподражаемые Татьяна Пельтцер, играющая бабку Горпину, Георгий Вицин в роли деда Мусия, Константин Сорокин – старшина Саблин) вместе с украинскими коллегами, создали великолепнейший народный ансамбль.

Воспоминания Маруси

На роль Маруси, невесты Максима, была утверждена украинская актриса Людмила Соссюра. Вот как она позже вспоминала своего партнера Леонида Быкова:

«Впервые я встретилась с Леней Быковым в 1955 году в городе Ленинграде, на пробах в фильме «Максим Перепелица», куда пригласили меня для съемок в роли сельской девушки Гали (Почему Гали? Любимую девушку Максима звали Маруся Козак. Может, актриса за давностью лет забыла имя своей героини?. – Н.Т.), его партнерши. В то время Леша уже отснялся в картинах «Судьба Марины» и «Укротительница тигров», принесших ему огромную популярность и сделавших любимцем публики. Его узнавали на улицах, останавливали, объяснялись в любви, благодарили за талант, выражали свой восторг. Популярность ни в коей мере не повлияла на Лешин характер.

В жизни он оставался все таким же, скромным, даже застенчивым, всегда тактичным до щепетильности, обязательным и беспредельно дружелюбным. В житейских вопросах часто напоминал ребенка из-за своей непосредственности, наивности, вернее, открытости, незащищенности. Но сразу взрослел, становился уверенным, когда речь заходила о творчестве, об искусстве. При всей своей скромности и сдержанности Леша был очень общительным человеком. Он обладал даром необыкновенного человеческого обаяния, притягивал к себе всех и вся. Где бы ни появлялся Леша, постепенно он обязательно оказывался в центре внимания как интересный собеседник. Говорил он всегда тихо, не спеша, со знанием дела. Может быть, в этом и был секрет колдовства.

Был он человеком спортивным, тренированным, подтянутым, что называется в форме. Это он не единожды использовал с успехом во время съемок. Тем не менее, Леша любил вкусно и много поесть. Я вспоминаю свое крайнее удивление в первые дни нашего знакомства, когда перед съемкой мы зашли позавтракать в кафе на Невском проспекте. Официантка встретила его как старого знакомого и спросила:

– Как всегда – яичницу из шести и три бутылки кефира?

Леша сутками мог работать без передышки с отдачей, вызывающей удивление: откуда в нем было столько энергии, позволяющей работать сразу и над ролью, и над переделкой сценария по ходу дела, и над разучиванием песни? У него было столько фантазии, одержимости, темперамента, мастерства, что казалось – ему нет преград ни в чем. Он играл на любом музыкальном инструменте, подвернувшемся под руку, хорошо, очень задушевно пел, изумительно профессионально танцевал, обладал потрясающей музыкальностью и пластикой.

Я вспоминаю натурные съемки картины «Максим Перепелица», проходившие в летних военных лагерях. Здесь все, от солдата до генерала, что называется, были влюблены в Лешу. Его обожали за простоту, веселый нрав, жизнелюбие, юмор. Леша пел, плясал, играл сценки из еще не отснятой картины, делился своими планами на будущее, помогал ребятам-военнослужащим в самодеятельности.

Мне, тогда еще только пришедшей в кинематограф, Леша тоже во многом помог, раскрывая секреты кино, за что я ему очень признательна.

По вечерам, после работы, мы с наслаждением слушали его упоительные рассказы из времен войны, просто человеческих отношений, характеров, сцен из будущего фильма, который он мечтал снять сам. Многие эпизоды, наблюдения, о которых мы услышали от Леши еще в 1955 году, потом были реализованы, спустя 18 лет, в картине «В бой идут одни «старики».

Когда Леша много лет спустя пригласил меня в свой первый фильм на студии имени А.П. Довженко «Где же вы, рыцари?» на эпизодическую роль капитана милиции, я была счастлива! Счастлива, прежде всего, от представившейся возможности общения с этим человеком. Это была иллюзия путешествия в молодость. Как бы перечеркивались прошедшие десятилетия: тот же голос, та же простота и естественность в общении, то же спокойствие, трепетность, одухотворенность, способная зажечь и повести за собой в самый невероятный мир фантазии любого. И при этом беспредельная честность, прежде всего перед самим собой, своей совестью человека и художника».

Брат-«близнец»

Когда фильм был готов, выяснилось, что у него появился брат-близнец. Мало кто знает о скандале, разразившемся после выхода картины «Максим Перепелица». Зрителям казалось, что появление столь схожих по тематике и героям фильмов, как «Максим Перепелица» и «Солдат Иван Бровкин», – случайность или ошибка, но никак не целенаправленный соцзаказ. По сути, это было не что иное, как конкуренция киностудий. В начале 1955 года, когда «Ленфильм» сдавал в Главном управлении по кинематографии СССР кинокомедию «Максим Перепелица», московская Киностудия имени Горького представила союзному кинематографическому начальству свою цветную музыкальную кинокомедию «Солдат Иван Бровкин», поставленную по сценарию Георгия Мдивани режиссером Иваном Лукинским.

Все этажи здания на Гнездниковском гудели от возбуждения: в кино появилось два фильма-близнеца: черно-белый «Максим…» и цветной «Иван…» – с почти одним и тем же сюжетом, с одинаковыми коллизиями, с расстановкой героев. Все понимали, что правда на стороне создателей «Максима Перепелицы». Мало того, что поставлен он был по одноименной книге, вышедшей в свет четыре года назад, так еще и по радио несколько лет подряд звучали ее радиоэкранизации.

Однако Георгий Мдивани слыл драматургом высокого ранга, был членом правления Союза писателей и, пользуясь своим положением, добился, чтобы его фильм «Солдат Иван Бровкин» был выпущен на экран гораздо раньше «Максима Перепелицы». В архивах Ивана Стаднюка долгие годы хранилась стенограмма заседания Комиссии по военно-художественной литературе Союза писателей СССР от 20 октября 1955 года. Она обсуждала просмотренную московскими писателями кинокомедию «Максим Перепелица» перед выходом на экран. Заседание вел военный писатель С.Н. Голубов. В обсуждении фильма приняли участие двадцать человек, среди них – Михаил Алексеев, Григорий Поженян, Николай Шундик, Марк Максимов, Алексей Марков, Константин Поздняев, Герман Нагаев, Матвей Крючкин… То был день триумфа всей съемочной группы и актерского ансамбля фильма. Хотя выступавшие высказывали и отдельные критические замечания, Стаднюк, окрыленный высокими оценками коллег, отказался от прямого конфликта с Георгием Мдивани и не стал доказывать первородство своего сюжета.

А еще он вспоминал такой случай. Однажды в предбаннике парикмахерской Центрального Дома литераторов ему довелось встретить великого Александра Петровича Довженко. Стаднюк сидел в ожидании своей очереди к знаменитому цирюльнику Моисею. Довженко уже был в кресле мастера. Кто-то обратился к автору «Максима…» по фамилии…

«Вы Стаднюк? – тут же отреагировал на это Александр Петрович. – Я смотрел вашего «Перепелицу». Не переживайте… То, что позволил себе Мдивани, – мерзко. Но его фильм – цыганщина дурного вкуса, а «Максим Перепелица» – народная комедия. Ей суждена долгая жизнь». Время не согласилось со столь резкой оценкой мэтра кино и сохранило для нас оба фильма – они стали одинаково любимы и дороги зрителям.

И все же вскоре после этого разговора в «Комсомольской правде» появилась статья Галины Колесниковой, в которой все было поставлено с ног на голову. Автор доказывала, что не Мдивани позаимствовал у Стаднюка сюжет кинокомедии, а наоборот. После этого обиженный Стаднюк был вынужден отправить письмо в «Правду», и Мдивани постигли неприятности – по партийной линии и в секции кинодраматургов. По прошествии какого-то времени виновник сам позвонил Стаднюку домой, прося прощения. Несмотря на признание собственных ошибок, акцент в телефонном разговоре был сделан на безнаказанность бродячих сюжетов – ну, подумаешь, автор тридцати кинокартин «перебежал» дорогу сценаристу-дебютанту… Вскоре в знак примирения Мдивани прислал Стаднюку трехтомник собственных пьес с теплой дарственной надписью… Так конфликт между авторами был исчерпан.

Еще одна газета – «Красная звезда» опубликовала огромную хвалебную статью о «Максиме Перепелице». Правда, параллельно с этим материалом газета послала в войска корреспондента, собирающего критические отклики на тот же самый фильм, публикация которых заняла в газете целую полосу. Главный акцент обвинения в адрес сценариста был сделан на пропаганду панибратства в армии. Как пример приводился эпизод, где командир роты, старший лейтенант Куприянов, приглашал Максима после возвращения с гауптвахты, посидеть с ним рядом на скамейке, давая ему закурить сигарету из своего портсигара…

Не нарушая традиций

Надо сказать, что в сценарии, написанным Иваном Стаднюком, многое идет от традиций украинского водевиля. Быков, как и его герой, очень легко чувствует себя в этом жанре. То, что в другом жанре обернулось бы крушением, в водевиле – лишь повод лукаво перемигнуться со зрителем: знай, мол, наших! Препятствия здесь на то и создаются, чтобы герой их с легкостью преодолевал. При этом он ничуть не стесняется своего комического происхождения, напротив, гордится им, демонстрируя очевидное превосходство над всеми. И оно действительно впечатляюще: такой любого вокруг пальца обведет.

Фольклорные корни этого комедийного образа сродни и такому любимому герою русского фольклора, как Иванушка-дурачок, к концу сказки по правилам жанра непременно становящегося Иваном-царевичем. Быков и сам осознавал народный характер своего Максима, что стало для актера надежным художественным ориентиром. Поэтому он и не комикует, стремясь вызвать смех зрителей любыми средствами. Быков безошибочно отбирает нужное, отказываясь от всевозможных штампов. В Максиме Быков познает собственные творческие способности, возможности и пристрастия, умело уходя от схематичности подобного образа. И роль вознаграждает актера, станов первой серьезной киноработой в его творческой лаборатории.

Фильм, словно подыгрывает своему герою, изобилуя предельно выгодными для Максима ситуациями, демонстрирует в выгодном ракурсе достоинства плутоватого, но очень доброго, упрямого и находчивого парня. Его энергия не сковывается никакими обстоятельствами даже в регламентированном армейском быту. Разгрузить машину чемоданов? Пожалуйста! Четким военным шагом подходит Максим к группе новобранцев и отдаст приказ: разгрузить. Через несколько минут кузов машины пуст, и Перепелица на глазах удивленного старшины, кряхтя, несет последний чемодан. То, что герой Быкова чувствует себя в армии по-свойски, закономерно.

Сами собой в Максиме проглядывают и так называемые теркинские черты. Многое определят они и в дальнейшей судьбе самого Быкова – военная гимнастерка становится родной, привычной для актера. Быковский солдат – образ, который находится в неразрывной связи с традициями народного искусства. Так стоит ли удивляться, что его героям характерна всегдашняя насмешка над обстоятельствами. Соединение серьезной ответственности и раскрепощенной легкости, личной причастности к армейской жизни лежит в основе той жанровой пестроты, встречаемой в дальнейшем в рамках одного и того же солдатского образа быковского героя.