Текст книги "Леонид Быков. Аты-баты…"

Цитаты из фильма

Чтобы лучше вспомнить фильм, приведем несколько самых любимых цитат из него:

– А ты, малый, не дурак! И дурак немалый… (Максим)

– Бросил курить и умер. Не, постой, только он, кажется, сначала умер, а потом бросил курить. (Максим)

– Ведро картошки – кило халвы. (Максим)

– Голова-то хорошая, ну, что говорить, только дурню досталась. (Эпизод)

– А мало ли гарных хлопцев в селе! (Маруся)

– В армии из него человека сделают. (Иван)

– До райцентра ж 25 километров. – Ну, подумаешь, встал пораньше, сбегал. – Пешком? – Не, ну напрямик. (Маруся – Максим)

– Закурим? – Ты ж говорил, для здоровья вредно. – Так то ж в воздухе, а на земле можно. (Максим – Ежиков)

– Культурный человек, токарь пятого разряда, а не знаешь, что никотин отражается аж на нервах! (Максим)

– Там ребята душевные. Ценят. (Максим)

– Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, Максим на пузе проползет, и ничего с ним не случится! (Максим)

– Ты подумай, какие грамотные куры! (Эпизод)

– У меня-то не забалует! (Старшина)

– Чего такой длинный? – Хорошо кормили. (Эпизод)

«Рядом с нами»

Этот фильм сначала был незаслуженно обойден критиками, а теперь почти забыт и зрителями, что, надо сказать, немало удивляет. При всевозрастающем интересе к старому, доброму кино эта работа, бесспорно, заслуживает внимания. Пусть она и не отличается особо значительными художественными достоинствами, интерес и уважение вызывает в ней, в первую очередь, звездный актерский состав: Леонид Быков, Иннокентий Смоктуновский, Клара Лучко, Георгий Юматов, Нина Дорошина, Олег Ефремов, Николай Рыбников, Борис Чирков, Людмила Шагалова… Эти имена знает любой, хотя бы отдаленно знакомый с миром кино. Именитые мастера экрана здесь молоды, красивы и, конечно же, талантливы, а главное – искренне верят в то, что играют.

Картина Адольфа Бергункера «Рядом с нами» и сегодня смотрится с интересом. То, что картина посвящена так называемой пресловутой производственной теме, нисколько ее не портит, поскольку во главе угла здесь – драма человеческих отношений, тема любви и истинной дружбы, которым не страшны ни подлость, ни предательство. И даже у подлеца есть шанс на исправление. Параллельно с этим герои еще успевают отстаивать идеалы светлого будущего, небезуспешно сражаются с очковтирательством и ложным патриотизмом. В картине фактически нет главных героев. Здесь все заодно, все радеют за славу родного завода, в то время как там процветает «дутое» производственное рвение.

…Два друга-выпускника едут к новому месту работы в Верхнюю Каменку, на завод. Герой Леонида Быкова – Николай Жуков, выпускник Бауманского института, инженер, – получит должность мастера и станет начальником цеха. Герой Иннокентия Смоктуновского – Андрей Королев, выпускник МГУ, поэт – будет редактором заводской многотиражки. Впереди у друзей немало споров, поскольку порой они по-разному смотрят на жизнь. Жуков считает, что лично от него мало что зависит, он – лишь винтик большого общего дела. Королев же, наоборот, всячески борется с подобной инертной позицией и в этом преуспевает…

Как выясняется, у начальства завода в чести молодой и талантливый токарь, красавец Яша Миловидов (в этой несколько необычной для себя, но очень интересной характерной роли выступает Георгий Юматов). Парень не без способностей, и руководству на руку поощрять к трудовым подвигам одного рекордсмена, нежели обеспечить достойным заработком всех работников токарного цеха.

Вот и закружилась голова у Яшки от славы. Шутка ли – его портреты и в заводской многотиражке, и на Доске почета. И премиальные, и спецзаказ, приносящий опять же высокие дивиденды – опять же ему. Любая девчонка готова, бросив все, бежать вслед за ним, куда бы он ни позвал. И Яшка заскучал. Его тянет в дальние страны, на Кавказ… Он мечтает о море, которого никогда не видел. Его отказ от искренней и беззаветной любви Тони (в этой тоже достаточно неожиданной для себя роли снялась Клара Лучко) чуть не стоил жизни беременной девушке. Общими усилиями удается «вправить» парню мозги…

Вот как описывает Клара Лучко в книге «Я – счастливый человек», изданной в 2006 году издательством «Вагриус», эти съемки: «Однажды на кинопробы в Ленинград вызвали моих друзей – Лялю Шагалову, Жору Юматова и Музу Крепкогорскую. Режиссер Адольф Бергункер готовился к съемкам картины «Рядом с нами».

Мои друзья пребывали в хорошем настроении, собирались в экспедицию в Запорожье. Я им позавидовала и осторожно спросила, не найдется ли и для меня какой-либо роли.

– Клара, – ответил Юматов, – есть одна героиня, поиски актрисы ведутся, но это, как бы тебе сказать, нечто вроде современной Катерины. Она бросается в речку – хочет утопиться, вряд ли эта роль для тебя.

Мои друзья уехали в Запорожье на съемку, а я осталась в Москве. Вдруг звонит ассистент режиссера. Говорит, что она привезла сценарий, и если роль мне понравится, то я поеду в Запорожье, но пока только на пробы.

Я прочитала сценарий. Моя молодая героиня («современная Катерина») – токарь, она ждет ребенка. Своему другу (его играл Георгий Юматов) сказала, что она беременна. А он ей грубо ответил: «Послушать вас, так все дети в деревне мои…» И предложил сделать аборт. Для моей героини это была трагедия. Она бросается в речку. Ее, конечно, спасают. Она рожает ребенка и живет в общежитии с девочками…

Почему Жора решил, что это не для меня? Я собралась в дорогу. Подумала, если я приеду вот так, как привыкла одеваться и причесываться, то меня не возьмут. Как-то повелось – играет актриса деревенские роли, ей и дальше будут предлагать деревенские. А если играешь классические или героические роли, то в других ролях тебя вроде бы не представляют. Поэтому важно первое впечатление. Я каждый раз доказывала, что я характерная актриса.

Я подобрала волосы, заколола их сзади, надела простенькое платье и пошла на встречу с ассистентом режиссера на «Мосфильм». Она на меня взглянула и говорит:

– Ой, Клара, знаешь, по-моему, ты подходишь на эту роль. Думаю, что у тебя все получится.

То, что просто оделась, еще не значит, что я уже знаю, как сыграть роль, хотя иногда можно отталкиваться и от внешнего рисунка, а потом уже искать характер. Часто бывает и наоборот. Сразу схватываешь характер, а потом мучительно ищешь грим, который соответствовал бы этому характеру.

…Как-то я поехала в больницу навестить мою подругу. Раньше, чтобы войти в палату, выдавали посетителю белый халат. В коридоре случайно я встретила режиссера Станислава Ростоцкого. Он как раз начинал съемки фильма «На семи ветрах».

Ростоцкий долго и пристально на меня смотрел, а потом сказал:

– В этом халате ты совсем другая.

Через несколько дней Ростоцкий предложил мне роль хирурга. Я думаю, что, если бы он меня не увидел в халате, ему бы и в голову не пришло дать мне эту роль. Но самое главное было впереди – найти образ женщины, которая носила белый халат…

Вскоре пришел вызов на пробу. Я приехала в Запорожье в том же простеньком платье. Сижу и жду режиссера. И вдруг появился Леонид Быков. Он быстро прошел мимо, потом остановился, будто что-то забыл, и вернулся ко мне:

– Здрасьте. Простите, пожалуйста, Клара, я хочу извиниться перед вами. Когда зашел разговор о вашей кандидатуре, я был против. Мне казалось, что это не ваша роль. А сейчас я вижу, что ошибался. Поэтому я прошу вас, простите меня.

И улыбнулся. Он был некрасивый, но когда улыбался, то будто солнце изнутри озаряло его лицо.

Сняли мою пробу, и я уехала – мне предстояло лететь на неделю советского фильма в Люксембург.

Центр Европы, маленькая страна, всего дюжина городов. Мы представляли фильм «Большая семья» в городе Эш, где сталелитейные заводы. И надо сказать, рабочие с интересом смотрели фильм, горячо его обсуждали. Мы думали, что наши проблемы – и человеческие, и профессиональные – будут совершенно им чужды. Но оказалось, что многое было им так же близко и интересно, как и нашим зрителям.

Надо сказать, что Люксембург произвел на меня огромное впечатление. Архитектура городов там какая-то особенная, она создает ощущение вечности.

Посол СССР вручил мне телеграмму. В ней говорилось, что меня утвердили на роль, ждут меня в Запорожье. И подписались почти все, кто снимался в картине. Я была тронута. Получить дружескую телеграмму всегда приятно, а тем более, вдали от родины.

И вот я подъезжаю к Запорожью. Вижу, на перроне много народу. Девушки стоят с хлебом-солью на рушниках. Включены осветительные приборы. А в толпе – Леня Быков с микрофоном.

Поезд подошел к перрону. Я думаю: наверное, встречают какого-то известного человека или делегацию. Чтобы не привлекать внимания, потихонечку сошла со ступенек вагона на перрон, иду к вокзалу.

А Леня Быков подбежал и на каком-то тарабарском языке, но очень хорошо имитируя, приветствует меня.

Девушки подносят хлеб-соль. Потом еще кто-то выступает тоже с приветствием и тоже непонятно на каком языке. Все это снимают кинокамеры, народ толпится. Я поначалу растерялась, ничего не могу понять. А это был дружеский розыгрыш.

Все стало ясно, как только мы вышли на привокзальную площадь.

– А на чем мы едем? – спросила я.

– Вот наш экипаж, – Быков показал на ослика, запряженного в маленькую тележку. – Вот сюда мы водрузим твой чемодан и пойдем пешком.

Мы шли по главной улице Запорожья – она длинная-предлинная. Впереди девушки с хлебом-солью, потом ослик с чемоданом, а за повозкой мы.

И так всю дорогу – до самой гостиницы.

Это было начало игры, которая сопровождала нас все время, пока шли съемки.

Мы были молоды, азартны, нам сопутствовал успех, и мы, не уставая, шутили, «покупались» на розыгрыши, смеялись и тут же придумывали что-то в ответ.

Часто спрашивают: какая из картин, в которых вы снимались, вам нравится больше других? На это ответить трудно, потому что порой запоминается не то, что снималось, а то, что было за кадром.

Картина «Рядом с нами» – это далеко не шедевр, пожалуй, средняя картина, хотя в ней были заняты замечательные мастера: Чирков, Смоктуновский, Рыбников, Юматов, Быков, Шагалова… Зато экспедиция была необычная.

Мы играли в Запорожскую Сечь. Конечно, атаманом у нас был Леня Быков. Смоктуновский был поляк, какой-то лазутчик или даже шпион. Его ловили, он какие-то грамоты нам приносил. Всего уже не помню, но сюжет был примерно такой.

Однажды Леня Быков уехал в Харьков – он тогда работал в театре – играть премьеру. А я купила на базаре карасей – с детства у меня это любимое блюдо, – отдала в ресторан пожарить, пригласила всех и заявила:

– Быкова нет, атаман уехал, командовать Сечью буду теперь я.

Словом, совершила переворот. Никто не сопротивлялся, все были согласны. И мы послали Быкову телеграмму, что он свергнут, а командует Сечью Мать Запорожская.

С нетерпением ждем его приезда. Как он отнесется ко всему? Когда он появился, тут же собрал своих сторонников, начал с ними совещаться. Стало ясно, что так просто власть они не отдадут.

До меня дошли слухи, что ночью явятся ко мне в гостиничный номер и будут меня свергать. Я решила подготовиться. Поставила кресло на стол и расположилась в нем. Бывают такие ночники, с железными колпачками. Я два колпачка связала, надела на себя, взяла в руки половую щетку, уселась в кресло и жду. Слышу, кто-то крадется вдоль коридора. А это – Быков, Юматов и другие. Они врываются в номер – лица разрисованы, в пижамах, из кривых палок сделаны сабли. И… останавливаются.

Тут все стали хохотать! Значит, свергнуть меня не удалось. Но я добровольно отдала Лене Быкову половую щетку – как символ власти.

Не было дня, чтобы мы друг друга не разыгрывали. Даже тем, кто любил выпить, было некогда пить, потому что каждую минуту кто-то что-то придумывал.

Подошел срок уезжать актрисе Нине Агаповой. Но что-то с билетом не получалось, и она задержалась. А Кеша Смоктуновский был на съемке. Тогда мы решили, что Нина устроится в его постели, я залезу в шкаф, а актеры будут в соседнем номере ждать. И когда Кеша вернется и увидит ее, Нина скажет, что очень его любит, поэтому и не уехала. А я буду на всякий пожарный случай сидеть в шкафу и, если что-то произойдет, подам сигнал.

Мы с Ниной разговариваем, а Кеши все нет. Говорим о том, о сем, смеемся. Вдруг открывается дверь, я быстро захлопнула дверцу шкафа, Нина слегка выставила плечико из-под одеяла. Смоктуновский входит, и с ним женщина – корреспондент газеты. Они продолжают разговаривать – мы замерли. Нина вообще не знала, что делать. Тем временем Смоктуновский договорился с корреспонденткой о встрече. Через несколько минут она ушла, а Смоктуновский разгримировался, вошел в комнату и увидел Нину.

– Нина, ты что здесь делаешь?

– Кеша, я тебя люблю, я поэтому не уехала…

– Отлично! Сейчас я переоденусь, и мы поговорим…

Открывает шкаф и видит, что я там сижу. Мы начали смеяться.

– Ах так! – говорит Кеша. – Хотели разыграть? Ну ладно. Получится обратный розыгрыш.

Актеры, услышав шум, решили, что пора прийти и сказать:

– Как тебе, Кеша, не стыдно, ты что… Нина такая…

С этими словами они и вошли в номер. А Смоктуновский лежит на ковре.

Жора Юматов закричал:

– Почему он лежит? Кеша, что с тобой, почему ты лежишь? Тебе плохо?

Я испуганно говорю:

– Не знаю. Он открыл шкаф и увидел меня. Увидел и упал.

Юматов на нас набросился:

– Что за жестокий розыгрыш, ему ведь плохо!

Взял графин с водой и вылил Кеше на голову. Смоктуновский даже не дрогнул. Он так и лежал неподвижно. Потом через некоторое время поднялся:

– Хватит разыгрывать. Меня корреспондент ждет…

В нашей группе был фотограф из местных. И он то и дело исподтишка нас снимал. Потом продавал фотографии любителям кино. Он нам так надоел, что мы решили и его разыграть.

Обычно фотограф подходил и каждый раз представлялся:

– Я работаю в лаборатории института, и студенты очень просят ваши фотографии. Можно я вас сниму?

Однажды мы ему сказали:

– Приходи к нам вечером в гостиницу, у нас сегодня будет очень интересно. Ты всех увидишь и всех сфотографируешь. А собираемся мы у молодого актера. У Смоктуновского. Он пока только снялся в одной картине, в «Солдатах». Еще пока не очень известен, но это будет один из самых знаменитых артистов. Твои фотографии будут первыми…

Так мы напророчили Кеше будущую славу.

Вечером фотограф явился в точно назначенный срок. Постучал в номер, дверь открывает Кеша.

Он обмотан полотенцем, в трусах, голова намыленная. Агапова изображает его жену.

Кеша говорит:

– Проходите, проходите, мы вас ждем, дорогой…

И тут же принялся обнимать фотографа, целовать, перепачкав его мылом.

А мы предупредили фотографа:

– Знаешь, это человек необычный. Он может выкинуть все что угодно. Ну как все гении. Так что если ты почувствуешь, что что-то не так, то… Ты петь умеешь?

– Да.

– Ну вот сразу начинай что-нибудь петь. Тогда он утихомирится. Мы уже это знаем.

Фотографа мы посадили на диван, а над ним висел натюрморт с яблоками. Кеша о чем-то разговаривает, руками размахивает, влезает на диван, рукой как бы дотрагивается до натюрморта, а сам вытаскивает из-за картины яблоко (мы его туда специально положили), потом возвращается к столу. Фотограф оглядывается – яблоко на натюрморте. Фотограф не понимает: что тут происходит?

Мы с Юматовым заходим в туалет, а Кеша залезает в шкаф. В это время мы в туалете спускаем воду, а Кеша появляется из шкафа, вроде бы застегивает брюки и продолжает есть яблоко.

У нашего гостя глаза округлились, думает: куда я попал… В это время Юматов пошел к себе в номер и звонит Кеше.

Кеша снимает трубку.

– Кто это? Шостакович? Здравствуй, дорогой Дмитрий Дмитриевич. Беда, не могу заниматься. Рояль не влезает, никак не можем в номер втащить. Понял… Завтра мы подъемный кран пригоним, может быть, с его помощью через окно мы как-нибудь втащим этот рояль. Сломается, говоришь? Ну, сломается и сломается. Ничего не поделаешь. Но мне же надо работать. Митя, бывай здоров…

Фотограф ничего не понимает. Видит только, что Кеша зажигает какую-то бумагу, бросает ее на пол, она горит.

И вдруг мы слышим:

 
Комсомольцы, беспокойные сердца…
 

От ужаса фотограф запел тоненьким срывающимся голосом. Нас душит смех, но мы просим фотографа:

– Только, ради бога, никому не говори.

– Если бы я даже сказал, никто бы мне не поверил.

Я вспоминаю то далекое-близкое… Иногда говорят: актеры как дети. Да, мы были, наверное, этими детьми.

Мы закончили фильм, и наша дружная компания разъехалась. Впереди были новые фильмы. У каждого была своя дорога в кино. А эта дорога всегда была трудной. У каждого.

Леонид Быков… Заводила, веселый, обаятельный человек. Казалось, что у него легкий характер, он как бы не замечал трудностей, не обращал на них внимания. Но так только казалось.

Мы часто с ним беседовали, и я узнала его гораздо лучше. Это была личность, думающий человек, которого все волновало, прекрасный актер, давно переросший тех героев, которых он играл».

«Добровольцы»

 
Хорошо над Москвою-рекой
Услыхать соловья на рассвете,
Только нам по душе не покой,
Мы сурового времени дети.
Комсомольцы-добровольцы,
Мы сильны нашей верною дружбой.
Сквозь огонь мы пойдем, если нужно
Открывать молодые пути.
Комсомольцы-добровольцы,
Надо верить, любить беззаветно,
Видеть солнце порой предрассветной,
Только так можно счастье найти!..
 

Из песни к кинофильму. Музыка М. Фрадкина, стихи Е. Долматовского

Эта песня, звучащая на протяжении всей картины «Добровольцы» стала ее лейтмотивом. Лирико-героическая, она помогает сохранить глубокий эмоциональный настрой картины, точно передавая дух не только самого фильма, но и веяния времени, в котором он создан. Бывший фронтовик Юрий Егоров снял «Добровольцев» по роману в стихах Евгения Долматовского в героическо-роматическом ключе. Зрители, впервые увидевшие «Добровольцев» на экране, хорошо знали изложенные в них события, поскольку многие сами принимали в них участие. Старшему поколению «Добровольцы» напоминали о пережитом, молодежь учили мужеству, воспевая верность Родине и подлинную любовь, крепкую мужскую дружбу, став яркой романтической иллюстрацией эпохи. Зрители приняли фильм и полюбили. Выдающийся актер Павел Кадочников, снимавшийся с Быковым в «Укротительнице тигров», считал «Добровольцев» одним из лучших фильмов советского кино.

Идея романа в стихах родилась у известного поэта Евгения Долматовского неслучайно. Вот что писал он об этом в своей книге «Рассказы о твоих песнях»: «Когда мне было восемнадцать лет, в Москве начиналось строительство метро. Стройка эта была увлекательной, заманчивой и таинственной: нам представлялись глубокие подземелья, где прокладка туннелей похожа на поиски клада. Московский комсомол объявил призыв добровольцев. Мне посчастливилось быть зачисленным в бригаду Николая Краевского, которую по нынешней терминологии назвали бы бригадой коммунистического труда, а тогда называли просто ударной: мы не только находились вместе под землей, но и вместе жили, вместе ходили на аэродром прыгать с парашютом, а театры «атаковали» только культпоходами.

Я тогда начинал писать стихи, и бригада считала меня своим поэтом, а сочинения мои как бы частицей нашей общей выработки.

Бригадир однажды дал мне несколько необычное задание: написать песню добровольцев строителей. Композиторов не было поблизости, пришлось использовать знакомый всем мотив «Дальневосточной» (позже, в годы войны, мне не раз приходилось пользоваться этим методом: подбирать новые слова на известную мелодию, чтобы сразу могли запеть). Я написал:

 
Придя сюда по зову комсомола
Мы знаменитый выстроим туннель…
 

И эту песню запели на всех шахтах – от Сокольников до Парка культуры. Участники строительства первой очереди метро и поныне помнят эту песню, запевают ее в день своих традиционных встреч. Об этой песне в своей книге об СССР писал Юлиус Фучик. Но меня песня не радовала. Она была привязана к мотиву другой песни, следовательно, несамостоятельна. Очень хотелось написать песню добровольцев – настоящую, не похожую на другие песни. Но написал я ее лишь… через четверть века.

В 50-е годы я работал над романом в стихах «Добровольцы» – о тех годах и о тех людях, что запомнились навсегда. Мои товарищи по метростроевской бригаде были прототипами героев романа. Действительно, жизнь их сложилась очень интересно. Они строили, учились, воевали. Те, кто остался жив, ныне известные мастера туннелестроения, летчики, ученые. Один мой товарищ, тот, что был моим напарником, когда катали к стволу груженые вагонетки, остался рабочим. Он сейчас бригадир одной из лучших бригад, награжден многими орденами. При встречах шутит «Берегите меня, я единственный среди вас представитель рабочего класса».

Очень хотелось включить в роман песню добровольцев, но ей не находилось места. Роман вышел в свет. Однажды мне позвонил кинорежиссер Юрий Егоров, с которым я не был знаком. Он предложил по роману написать сценарий и поставить фильм.

В первом же разговоре, «прицельном» и предварительном, Егоров сказал, что не мыслит себе фильм без песни добровольцев. Это решило все – я почувствовал в себе возможность осуществить свою давнишнюю мечту.

Музыку к фильму писал Марк Фрадкин, мой старый товарищ, с которым мы встретились еще в 1941 году и написали тогда трагическую «Песню о Днепре» и еще много военных и лирических песен.

Должен признаться, что песня комсомольцев-добровольцев далась мне очень трудно. Вероятно, я слишком хорошо знал материал, как бы уже отработал его сердцем, ничего нового не мог извлечь из круга образов и представлений о комсомольцах 30-х годов. Меня выручило, пожалуй, желание написать песню о людях тех прошедших лет, но такую, чтобы сегодняшние и завтрашние комсомольцы полагали, что эта песня о них.

Если пишется песня для фильма, это всегда облегчает и усложняет задачу ее создателей. То, что называется «зрительным рядом», помогает «усвоению» песни. Но, в то же время «зрительный ряд» и отвлекает.

В фильме «Добровольцы» песню пели на комсомольском собрании в момент высокого душевного подъема; пели под Мадридом советские летчики – добровольцы. Надо было очень, очень осторожно подбирать слова, чтобы они не оказались назойливыми, – ведь люди поют о себе.

Бывает, что вышедший на экраны кинофильм сразу приносит людям песню. Но более типично, когда песня из фильма медленно внедряется, постепенно, в течение нескольких лет входит в жизнь разных людей.

Так было и с этой песней. Ее запели года через два после выхода кинокартины. На одной из ежевесенних метростроевских встреч мои старые товарищи вместо песни «Придя сюда по зову комсомола» запели «Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей крепкою дружбой». А один из туннелестроителей стал вспоминать, что на шахте «Охотный ряд» он певал эту песню, а потом немного подзабыл ее, хорошо, что теперь напомнили…»

Воплощение на экране романа в стихах, в котором лирические эпизоды легко уживались бы с пафосом плакатно-броских строк, а бытовые сцены с романтикой подвига, требовало от создателей особой гибкости и своеобразия художественного языка. Характер героев должен был как можно органичнее соединять в себе поэзию патриотизма и крепкую реалистическую основу. С этой задачей прекрасно справился актерский ансамбль фильма: Элина Быстрицкая, Михаил Ульянов, Леонид Быков, Петр Щербаков… Вот только несколько имен, впоследствии составивших славу отечественного кинематографа. В «Добровольцах» они достоверно воссоздали облик предвоенного поколения – с его чаяниями, устремлениями. Людей разных, но близких общностью идеалов, свойственных эпохе, в которой жили.

Героев трое. Три друга, добровольцами пришедших строить метро. В первый раз, спустившись в шахту, оробевшие новички неуютно чувствуют себя в полумраке штолен, но пройдет совсем немного времени, и они станут стахановцами, хозяевами метростроя. Вскоре жизнь разбросает их по свету, но их мужская дружба останется неизменной.

Лешка Акишин, герой Леонида Быкова, казалось бы, наименее приметный среди друзей. Милое застенчивое лицо, мягкая улыбка, добрые глаза. Мечтательный, скромный, нерешительный – таким запомнился он зрителям. Лешка сыгран артистом с трепетной влюбленностью, необычайной душевной щедростью и теплотой.

После Максима Перепелицы роль Алеши Акишина – вторая заметная работа актера в кино. И пусть герою Леонида Быкова в фильме уделяется не так много места, актеру за несколько эпизодов удается воссоздать сложный процесс становления героя, подвести зрителя к финальной сцене. Кажется, что можно успеть в нескольких эпизодах, изначально задуманных как эскизная зарисовка героя? Оказывается, многое.

Быковский персонаж – живой, не упакованный в готовую схему. Потому и получился столь достоверным. Бывший парикмахер, ставший метростроевцем, несколько «выпадает» из пафосности сюжета «Добровольцев» и становится одним из самых запоминающихся персонажей картины. Комедийные элементы Быков вводит в образ без нажима и наигрыша, умело демонстрируя запас веселой жизнерадостности, юношеского задора и упорства героя. И даже юмор, который, казалось бы, сам собой, непроизвольно окрашивает все, что связано с персонажами Быкова, проявляется здесь лишь в силу необходимости. Максимально полно раскрывая душевную щедрость своего героя, цельность его характера, актер отказался от броскости и эффектности внешней характеристики персонажа.

Быков понимает своего героя, впервые органично соединяя в своей творческой практике два исполнительских стиля: лирико-комедийный и лирико-драматический. Этот синтез в дальнейшем на долгие годы станет основой неповторимости и самобытной индивидуальности актера. «Такое понимание в основе нашей профессии. Сыграть хорошо – разве это не значит понять героя, – считал актер, – проникнуть в его внутренний мир, как бы раствориться в нем! Раскрыть характер для зрителя – это, прежде всего, раскрыть его для себя. Персонаж может быть тебе чужд, враждебен – в любом случае исполнение роли означает и познание ее». Последнее не про Алешку Акишина. Именно в «Добровольцах» Быков впервые сталкивается с подлинной человеческой драмой – трогательной и поэтичной. Быков не скрывает симпатии к своему герою, когда тот страдает от душевной боли, влюбленный в бойкую комсомолку Лелю, жену своего друга Кайтанова. Герой деликатен в своем чувстве, понимая, что она любит другого.

Именно у Лешки Быков позже позаимствует такие столь важные черты характера для другого своего персонажа – Алешки из «Алешкиной любви» – мечтательность, наивную восторженность, душевную тонкость и духовную стойкость. Только герой «Алешкиной любви» борется за свою любовь, а Акишин себе этого не позволяет. Вот, скажем, сцена встречи Алеши с Лелькой после его возвращения с Дальнего Востока. В глазах его печаль. Парню грустно, что не его ждала любимая, что не о нем она плачет. У зрителя ни на миг не возникло сомнения в искренности и нежности, с которой Алеша утешает Лелю, в том, что святое чувство дружбы для него превыше всего!

Первое знакомство с героем Быкова происходит у дверей медицинской комиссии. Щуплый, нескладный паренек вместе с другими добровольцами по зову партии и сердца пришел строить метро. Рядом здоровенные ребята самодовольно играют бицепсами, на все лады демонстрируя свое физическое превосходство. И, кажется, нет никакой надежды на то, что Лешка получит долгожданное назначение. Однако, как известно, судьбу можно перехитрить: парню удается уговорить старого мастера и врача, оказавшихся бессильными перед его обаянием.

Насколько Лешка комичен в сценах «битвы» с доктором за право работать в метро без соответствующей физической закалки, настолько трогателен и нежен в своей затаенной и несбыточной любви. Это чувство живет в нем постоянно. Лишь перед смертью решается Лешка на признание. Только так мог поступить Лешка – человек беспокойного сердца с большим зарядом человечности, моральной чистоты и самоотверженности. Все эти качества актер и ставит во главу угла роли.

Вместе со всеми уходит Акишин в сорок первом защищать Родину. Его гибель на торпедированной немцами подводной лодке решена в фильме как бессмертие. Без колебаний отдавая свой кислородный комплект товарищу, Лешка просто не может поступить иначе. Его простой, как сама жизнь, поступок потрясает зрителя. В этом весь Лешка, такой, каким его знают и любят друзья. В самую тяжкую минуту гибели подлодки он думает о других, помогая сослуживцам выйти через торпедные аппараты из затопленного корабля. Ему предстоит остаться в отсеке навечно, закрыв за последним крышку аппарата и ценою собственной жизни спасти остальных. Оставшись в одиночестве, он пишет в вахтенном журнале прощальное письмо друзьям и любимой Леле, надеясь, что оно когда-нибудь достигнет адресата. Зрителю, полюбившему героя, нелегко смириться с гибелью Лешки. Драматическая сцена в подлодке выполнена лаконично, как, впрочем, и вся игра Быкова. Богатый диапазон исполнительских красок – с подтекстами и полутонами уже здесь свидетельствует о подлинной зрелости художника.

В том, что актер очень похож на своего экранного героя, говорили все. Вот как отзывался о своем партнере Леониде Быкове Михаил Ульянов, сыгравший в фильме одну из главных ролей: «Есть такие люди, в которых живет солнечный свет. Это какой-то особый дар природы. Сам по себе человек ведет себя обычно и просто. А вот светло рядом с таким человеком и тепло. Человек, наделенный таким даром, оставляет о себе особенную память. Это может быть и не такая уж долгая встреча, а все равно ты успеваешь рядом с таким человеком согреться.

Вот таким и был Леня Быков. Небольшого роста, с утиным носом, добрейшими и какими-то драматичными глазами.

Он был интеллигентен и воспитан. Это была не вышколенная манера, не лукавое желание произвести приятное впечатление (бывают и такие хитрецы). Нет, у Леонида Федоровича от природы был характер такой, деликатный и чуткий. Он был человеком мягким, скромным в общении и добрым.

Судьба свела меня с ним всего один раз. Мы вместе снимались в фильме «Добровольцы». Это было давно, на заре нашей работы в кино. Почти все в нашей группе были зелены и молоды. Мы были беспечны и самоуверенны. Нас мало что тревожило. Мы были наивны. Но и тогда, в нашей молодой и угловато-острой группе, Леня занимал какое-то свое, никак не защищаемое им, но только ему принадлежащее место. Мы были все почти погодки, но какой-то особый тон, уважительность, что ли, сквозил во всех его словах, рассказах, беседах.

Эта обаятельнейшая человеческая черта освещала и все его актерские работы. Комсомолец-доброволец Акишин – слабосильный, нежный, глубоко спрятавший любовь к Лельке. Но в трагическую минуту гибели подлодки, где служил маленький Акишин, он проявляет поразительное мужество. Смешной, добрый и какой-то светлый человек – таким играл Л. Ф. Быков своего Акишина. Играл? Да просто был в предлагаемых обстоятельствах со всем своим светлым характером.