Текст книги "Ангелы в Cети"

Наталья Торик
Ангелы в Сети

© Торик Н., текст, 2023

© Федчина А., иллюстрации, 2023

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023

Через три часа

Проза Натальи Торик относится к той метафоричной, сложной, насыщенной прозе, которая мне всегда очень импонирует. Ее повесть «Ангелы в Сети», хоть и невелика по объему, полна смыслов, оттенков, мыслей, поводов для размышлений.

Сюжетная завязка вроде бы простая. Героиня очнулась, и началась та самая жизнь после смерти, о которой думает, так или иначе, почти каждый человек. Это делает повесть актуальной – разумеется, не в социальном аспекте, а в человеческом.

Торик не страшится прямых приемов. Героиня понимает, что она на Сейшелах, рядом океан и это, как говорит оказавшаяся рядом девушка, рай. Героиня постепенно приходит в себя, но это возрождение как понарошку. Та, настоящая, человеческая, Лиза умерла, упав с девятнадцатого этажа. Теперь, в раю, она – Мия. Между девушками начинается разговор, приоткрывающий затейливый мир и прихотливую структуру этого текста.

Рай у Торик отнюдь не библейский, не книжный, она формирует свою собственную модель верха и низа, земного и неземного. Девушка-ангел, которую героиня про себя окрестила Рыжей, рассказывает ей о цифровом следе каждого человека, который влияет на судьбу. Именно фиксацией, изучением его занимаются ангелы в Эдеме. Рыжая – один из ангелов.

Постепенно мы узнаем, что девушка – самоубийца. Это очень смелый ход, ведь по канонам она не может оказаться в раю, но у Торик своя вселенная, свои измерения, где только она хозяйка. И эта система вызывает острый читательский интерес. Действительно, ведь очень часто наши аккаунты в соцсетях сильно отличаются от того, кем мы являемся в реальной жизни. В этом смысл цифрового среза – не показать себя, а чуть изменить. Постепенно, с помощью цитирования вырезки из газеты, мы многое узнаем о Лизе-Мие: что она дочь богатых родителей, что она выбросилась из окна, что ей девятнадцать лет. Мощный стереоскопический эффект: героиня, вполне себе такая человеческая, не в виде облака, слушает о своей смерти. Прием опять-таки довольно прямой, но художественно эффективный.

Вообще, игра в жизнь и смерть, близость их, невозможность смерти – тема почти постоянная в этой книге: «Мия сняла платье и колготки, с облегчением ощутив на влажной коже прохладу ветерка. “Слава богу, лифчик с трусами одного цвета! – подумала она. – Правильно бабуля всегда говорила: “Исподнее должно быть такое, чтобы в любой момент не стыдно было раздеться перед мужиком”». Здесь еще тонко помечено, как склонен человек в ситуациях критических озаботиться сущими пустяками. Да, действие происходит в раю, что не мешает Торик показывать характеры выпукло и объемно.

Судьба, ее фатальность, соотношение человеческой воли и судьбы – все это проходит в повести контрапунктом. Героине постепенно вспоминаются все аспекты ее взаимодействия с судьбой: как она дважды могла утонуть, как фатум ее тогда жалел, как в той, земной, жизни она остерегалась воды. Тоже очень любопытный момент: здесь, в Эдеме, она легко погружается в океан – можно уже не бояться. Запоминающийся штрих, своеобразная мини-кульминация, героиня впервые начинает действовать в этой своей новой райской ипостаси: «А сейчас? Воды океана Мия не боялась от слова “совсем”, как сказали бы ее подружки. Даже не думала, что это тоже вода, которую она когда-то собиралась остерегаться. При чем здесь “большая вода”? Она упала в объятья океана и отдалась ему, и он был ласков, как ни один мужчина в ее жизни».

Идиллические, мастерски выписанные картины неспешно перетекают в истории из прошлого героини. Автор умело передает покой, шум волн, безбрежность неба. Торик демонстрирует хороший вкус, метафоры и сравнения не утяжеляют прозу, а украшают ее, нет лишних слов, нет эпитетов ради эпитетов, все плотно и подвижно. Текст живет и по законам текста, и по законам развития читательского напряжения. Сюжет захватывает все новые высоты – вот Мия находит домик со всем необходимым, вот вспоминает о родителях, вот к ней снова возвращается Рыжая. Мы все больше задаемся вопросом: к чему все это идет?

Текст населяется персонажами.

«– Все эти люди вроде бы такие же, как там. Как будто я на Патриках летом или на набережной Ниццы. Но что-то с ними все-таки не так, лица какие-то другие… – рассуждала вслух Мия, без стеснения разглядывая людей за соседними столиками, пока Рыжая листала меню.

– Узнаю взгляд профессионала, – прокомментировала Рыжая. – Ты же знаешь, что лица и тела людей всегда асимметричны? Вся жизнь, если можно так сказать, асимметрична. Когда человек умирает – физически, я имею в виду, – мышцы и связки ослабевают, мимические морщины уходят и в тело приходит идеальная симметричность смерти».

Напряжение накапливается. Что дальше? Продолжается изучение цифровых следов, открываются новые подробности земной жизни Лизы и ее семьи. Стилистически Торик умело воспроизводит атмосферу легкой грусти, ностальгии, внутренней тишины. Земная и неземная жизнь все больше отделяются друг от друга, особенно это видно, когда героиня читает в Сети (у нее есть

доступ, но сама она, разумеется, невидима) информацию о своей персональной посмертной выставке. А потом наступает концовка. Как выстрел. Концовка, заставляющая совершенно по-новому взглянуть на жизнь и смерть, на рай и ад, на ценность жизни и на ее бренность.

«– Красный уровень? Что это значит? – нетерпеливо уточнила Мия.

– Это значит, будет много новеньких. Дежурные службы не справятся, подключать придется всех. Детей ждем. А к ним нужен особый подход, адаптационные мероприятия в большем объеме. Новые хижины срочно подготовить, игрушки рассортировать…

– Дети? Но… откуда? Почему много детей? Что там случилось? В новостях ничего нет, я читала с утра… – заговорила Мия.

Она не понимала, что происходит, но по взгляду Рыжей чувствовала: надвигается что-то страшное.

Лицо Анжелы посуровело.

– Через три часа на земле начнется война».

Максим Замшев,

Главный редактор «Литературной газеты», Председатель Правления МГО Союза писателей России, Президент «Академии поэзии», член Совета по развитию гражданского общества и защите прав человека при Президенте РФ

Счастлив тот, кто умирает вовремя.

Латинская поговорка

Яркий свет бил в закрытые веки. Они казались тонкими, словно глазурь на недоеденном пончике летним днем, – вот-вот растают под беспощадным солнцем; но в то же время чувствовалась такая тяжесть, словно кто-то покрыл ресницы густым слоем свинцовой туши. Открыть глаза нет сил, жмуриться сильнее бесполезно.

Чья-то тень заслонила невыносимый свет. Спасение. Что это? Любопытство окончательно выиграло битву со сном.

Она приоткрыла глаза.

Отсканировала мутным взглядом: девушка. Ровное удлиненное рыжее каре, льняной сарафан с открытой спиной. Пожалуй, чересчур выпирают позвонки, но в целом смотрится изящно. Ее спасительница сидела на песке скрестив ноги, нависнув над экраном отполированного золотистого ноутбука – под цвет волос.

«Наверняка она это знает и, может быть, даже специально при покупке выбирала этот цвет, ждала его, сделав какой-нибудь онлайн-предзаказ. Тринадцатидюймовый Macbook Air – помню, эту модель не так-то просто было раздобыть в Москве. Даже мой отец не смог».

– Где я? – решилась обратиться она к Рыжей. Заодно и проверить способность голосовых связок функционировать в этих обстоятельствах, странность которых еще не уложилась в сознании.

– На одном из Сейшельских островов, если ты это хотела узнать, – невозмутимо, не меняя позы, ответила девушка.

– Никогда здесь не была, – произнесла она, с усилием приподнявшись на локтях и ощутив легкую дрожь в ослабших мышцах верхнего пресса. – Хотя мечтала побывать… когда-то…

Глаза постепенно привыкали к яркому свету. Она обернулась – и увидела океан.

Это точно был он. Ни с чем в мире его не перепутаешь, ни с каким другим обилием воды. Чтобы понять, что океан рядом, нет нужды его видеть или слышать – его мощь ощущается кожей, о ней говорят легкие спазмы внизу живота.

Села на песок, глубоко вдохнула – и почти сразу ощутила, как по всему телу приподнялись мелкие волоски, к затылку прилила кровь, низ живота покалываниями напомнил, где в человеческом теле зарождается новая жизнь. И ее внутренний мир, и телесная оболочка на миг растворились в этом необъятном океане, который она сейчас видела, слышала, а главное, чувствовала. Вмиг явилось четкое понимание: «Вот он, настоящий хозяин этой планеты. Здесь и сейчас. Всегда». Даже не так, намного дольше скудного человеческого «всегда».

В голове, почему-то голосом Ольги, ее тренера по йоге, прозвучала мантра: «Сопротивление бесполезно». Сейчас дозволено только восхищаться и наслаждаться, пытаясь вместить в свой крохотный недолговечный мозг это вечное явление. О, счастье! Сейчас ты можешь вдыхать его запах, робко гладить непригодными для жизни в его среде руками и ногами, украдкой пробовать на вкус – если, конечно, он не возжелает накрыть тебя с головой, влиться тебе в нутро и унести на глубину…

Поодаль от берега – не так уж и далеко, как ей показалось, – виднелся соседний остров, огромная зеленая гора. У подножия горы белоснежный пустой пляж с гигантскими, словно инопланетными, булыжниками. Волны разбивались о камни, и белая пена расходилась живописными кругами, постепенно растворяясь в лазурной лагуне.

«Цвет Тиффани», – подумала она.

И вдруг ей стало стыдно за это сравнение. Скорее уж компания «Тиффани» украла этот цвет у природы и нагло присвоила, получив человеческое подтверждение своего авторства в виде какого-то там патента. Ну не смешно ли – воровать у природы! Все равно что купить сертификат на владение звездой или планетой. В последнее время эта нелепая фишка вошла в моду.

Как жалки порой бывают люди в этом мелочном тщеславии…

– Как в раю! – вырвалось из ее потрескавшихся губ.

– Почему «как»?! – наигранно-удивленно поинтересовалась Рыжая.

– Я думала рай… на небе. А мы уж точно на земле. Точнее, на песке. – И она зачерпнула ладонью пригоршню белого песка.

– Вот глупая! «Окружающий мир» в школе плохо учила? Или у тебя еще география была? Запуталась я в этих нововведениях современной образовательной системы… Хотя в рамках московской школьной программы, может, и не говорят о таком. В интернете точно все уже давным-давно есть. Ладно, хватит, а то сама себе начинаю напоминать Надежду Сергеевну, нашу классную. В общем, Бог когда-то выбрал это место, Сейшельские острова, чтобы здесь создать Эдем… Ладно, потом расскажу эту сказку, или сама прочитай, в конце концов. Лучше скажи, ты помнишь, как тебя зовут?

– Мия, – инстинктивно вырвалось у нее.

Хотя эхом внутри головы прозвучал удаляющийся звук – вопль маминого голоса, смешанный с каким-то городским шумом: «Ли-и-и-и-и-иза-а-а-а-а!»

– Странное имя для твоей страны. У меня в досье написано «Елизавета Михайловна», – Рыжая наконец обернулась.

«А она ничего так, – мелькнуло в голове у Мии. – Еще бы легкий тон наложить, хайлайтер на скулы, губы увлажнить, брови откорректировать…»

– Вот такое имя, – произнесла она уверенно.

– А, ну да, ник в интернете у тебя такой, забыла. «Непокорная», «своенравная» значит? – уточнила Рыжая.

– Родители с самого начала, видимо, ошиблись на мой счет. По паспорту я действительно Лиза. Лизой-облизой в школе дразнили. Но какая я Лиза?! Посмотри на меня!

Мия вспомнила, как еще с детского сада ежилась от любых вариантов своего имени. Это отец придумал так ее назвать, в честь бабушки. У Лизы не было ни единого шанса даже увидеть тезку – бабуля скончалась задолго до ее рождения. И не сказать, что отец был очень привязан к своей матери.

«Красивая традиция, сейчас очень актуально чтить своих предков», – безапелляционно заявил он жене.

Та была в такой эйфории и бессилии после двенадцатичасовых схваток, что не смогла, да и не захотела перечить своему самоуверенному супругу. Да и какая ей была разница! Еще до рождения она приготовила для дочки сотню ласковых имен: «заинька», «крошечка», «лапочка», «малышка», «мой ангел»…

Мия на минуту задумалась о том, как сейчас выглядит. Учитывая последнее, что помнит, она должна была бы быть вся в крови, с раздробленными костями и черепом, со свернутой (почему-то непременно влево) шеей. По крайней мере, такими ей представлялись благодаря американским детективным сериалам люди, упавшие с девятнадцатого этажа.

Она внимательно осмотрела свои руки. «Коррекцию коготков пора бы уже делать, а маникюрша Саша совсем не вовремя свалила в отпуск…» Нащупала след детской прививки от оспы. «Так себе отличительный признак, но что делать, шрама от аппендицита и татуировок не имеется». Крови нигде не было. Даже синяков не нашла.

– Чем ты вообще занята? Тут связь-то есть? Что это у тебя, «Фейсбук» или «ВКонтакте»? Какая-то социальная сеть точно, я же вижу! – снова заговорила Мия, переключив внимание с себя на сидящую рядом Рыжую.

– «Социальная сеть»? Смешное определение. Какие же бессмысленные названия вы иногда даете вещам и явлениям! Мы здесь называем это цифровым следом. Путь к бессмертию, ни больше ни меньше. Ты ведь, наверное, понимаешь, что у каждого человека есть своя неповторимая, уникальная… – Рыжая на секунду задумалась, – пусть будет «судьба»? Не только отпечатки пальцев и формы извилин на поверхности мозга, но и последовательность событий. И все в мире оставляет какие-то следы. В этом, надеюсь, тебя тоже долго убеждать не придется?

По-прежнему не отрываясь от экрана ноутбука, Рыжая продолжала свой монолог, казалось обращенный куда-то во вселенную, а никак не в адрес сидящего напротив растерянного существа.

– Жизнь тела рано или поздно прекращается, и оно возвращается к Создателю. Но с появлением цифрового мира у людей появилась уникальная возможность трансформировать свою судьбу, продлевать свой путь на земле не только через потомков или искусство. Правда, не все пока это поняли. Для большинства людей социальные сети и другие сегменты цифрового мира – это какая-то азартная игра с зависимостями, ломками и переоценкой ценностей, бегство при жизни от поступков, которые они уже совершили или никак не могут решиться совершить. Пока люди в большинстве своем увлекаются возможностью создавать себе цифровых двойников, а не развивать и закреплять собственную, данную им Создателем уникальность.

– Как это? – Мия с трудом улавливала ход мысли Рыжей, то ли из-за жары, то ли из-за когнитивного диссонанса, разрывавшего ее мозг изнутри.

– Люди наивно думают, что здесь, в Сети, могут создать себе иную, улучшенную жизнь. Преобразить себя – подрисовать, покрыть фильтрами, одно увеличить, другое уменьшить, поставить себе в статус чужие слова и мысли, чтобы кто-то поглупее решил, что ты сам это придумал… Вы создали целую индустрию мобильных приложений, сервисов и специалистов – все для того, чтобы казаться, а не быть! Вам кажется, что, если поставить фильтр «чистая кожа» или дорисовать пресс, прибавить рост и убавить объем подбородка, что-то изменится в судьбе. Господи, вы же по-прежнему не научились видеть дальше своего носа! Ничего не меняется. Только технологии. Как вы там это называете? Инновации? Цифровая трансформация? А суть-то совсем в другом… Вчера встретила фразу одного уважаемого вами мыслителя – тоже ошибался, кстати, капец как: «Человек держит свою судьбу в собственных руках, как скульптор глину, из которой родится статуя. Жизнь – материал, учитесь же тому, чтобы сделать из нее нечто стоящее». Угадай, кто сказал?

Рыжая не дала Мии шанса ответить на вопрос. Впрочем, та едва ли ответила бы – не успевала следить за бегом мысли своей загадочной спутницы.

– Гете! А кто такой Гете? Да-да, тот, что «Фауста» написал. Ну ты понимаешь, да? Хотя пока навряд ли… – И Рыжая вдруг оборвала свой эмоциональный монолог, видимо осознав, что опережает какие-то пока неизвестные события.

– А «мы» – это кто? Кто вы такие? – поинтересовалась Мия, испытывая легкое чувство стыда за вопрос не по существу.

– Ангелы. Только, умоляю, не надо сейчас этой пошлости: «Где твои крылья, которые нравились мне?» Нимб, пухлые щеки и весь этот стереотипный культурологический бред. Хватит и того, что бедных летучих лисиц в дьявольские отродья записали.

Рыжая, кажется, сама заметила, что нить ее рас-суждений уже сложно понять кому бы то ни было, тем более человеку, недавно упавшему с девятнадцатого этажа, но остановиться на полуслове было выше ее сил, так что продолжила.

– Прости, это я сейчас о насущном. Пока ты тут в себя приходила, я строчила доклад об этих бедных животных. Посмотри, вон летают над нами! Обрати внимание, они в раю. – И Рыжая, подняв левую руку, указала на кричащее в зелени ветвей над головой маленькое существо.

Птица? Или летучая мышь? Нет, что-то вроде крылатой обезьянки – тельце сантиметров сорок, размах кожистых крыльев в два раза больше.

– Люди веками ставят этих бедных животных в один ряд с ведьмами, вурдалаками и нечистью всякой. Типа «вестник смерти». Вот, приютили их тут, как несправедливо заклейменных так сказать. Много лет работаем над их цифровым следом. Я главный куратор проекта. Уже близки были к тому, чтобы превратить их в «вестников удачи»…

Рыжая забила что-то в поисковике, а затем гордо прочитала вслух первую строчку результатов поиска.

– «Если терзают навязчивые тоскливые мысли, скребут душу и не дают спокойно спать, вам поможет талисман в виде красной летучей мыши или летучей лисицы. Он отгонит демонов, подарит спокойствие и уверенность себе. Такой амулет необходим тем, кто среди житейских тревог ищет самообладания, силы и независимости…» То есть всем. Ну классно же, скажи! – глаза у Рыжей горели энтузиазмом. – Я сочиняла. И вот пожалуйста – в первой строчке поисковика, всего за пять лет. А пока не было интернета, я работала на буддистскую целевую аудиторию олдскульными методами печатной пропаганды. И вот результат: «Буддисты Юго-Восточной Азии и коренные племена Австралии считают летучих мышей священными и поклоняются им». Не нравятся мифы и религии? Пожалуйста – наука, – и Рыжая продолжила чтение, открыв следующую страничку: – «Ученые использовали антикоагулянт из слюны летучих мышей и летучих лисиц для лечения людей, перенесших инсульт». Обожаю этих крыла-тиков! – продолжала Рыжая с детским восторгом на лице. – Это единственные млекопитающие, которые умеют перемещаться по воздуху, их даже сначала к птицам приписали, но, с другой стороны, представляешь, они живородящие! Они вскармливают своих детенышей молоком! А потом… Гребаный коронавирус! И во всем обвинили моих бедных летучих мышек! Представляешь?! Весь цифровой след мне загадили. Сколько работы, ужас просто!

– Подожди… ангелы?! – уточнила шокированная Мия.

Последние пятнадцать минут монолога Рыжей, как видно, просвистели у нее мимо ушей.

– Да, пусть будет «ангелы». Анжелой для тебя могу быть, хотя имя такое дурацкое, пипец. Так тебе легче будет понять, пока ты во всем не разобралась, – ответила Рыжая, явно разочарованная тем, что история про летучих лисиц не произвела на Мию должного впечатления.

– Или, может, тебе больше понравится название «психопомпы»? – добавила она, как видно заметив, что человек перед ней ошарашен всем происходящим, и решив проявить к нему внимание. – Суть одна – посланники или посредники между Богом и людьми. Все-таки некоторые слова очень быстро устаревают. «Посланники» звучит так архаично. В общем, мы те, кто точно знает, что есть душа и что она бессмертна. О нас много говорил Пифагор. Помнишь такого?

– Тот, что придумал теорему, которой мне все школьное детство мозг выносили? – робко спросила Мия.

– Да-да, тот самый. Согласно его учению, души людей бессмертны и способны обретать жизнь в другом теле. А до этого Заратустра проповедовал первых в истории религии «ангелов» и «демонов». Боги, отражавшие добродетели людей, стали у него ангелами, а те, в ком воплощались пороки, – демонами. Потом, правда, маги опять вернули почти всех богов, но ненадолго… Ладно, что-то меня сегодня несет, постоянно отвлекаюсь.

– Но ведь есть люди, которые не пользуются социальными сетями или интернетом… – вставила Мия, пытаясь хоть как-то выстроить в голове причинно-следственные связи на основе обрушившейся на нее лавины информации. Сейчас до ее мозга добрались слова о цифровом следе.

– Летучие мыши, как ты заметила, тоже интернетом не пользуются, но с их цифровым следом я вожусь уже много лет. Тех, кого ты имеешь в виду, я называю «олд-скул». Да, у них нет профилей в социальных сетях, о них не пишет «Википедия». Типа они за живое общение и исконные ценности и весь этот «вражеский интернет» про них ничего никогда не узнает. И гаджеты-то у них кнопочные, и все они такие загадочные и непостижимые. Тьфу! У таких обычно вагон штрафов ГИБДД и судебных извещений и иногда километровые статьи в разоблачительных телеграм-каналах, вот и вся картина их судьбы… Но живут они в полной иллюзии цифровой чистоты. Иди сюда, покажу кое-что! – И Рыжая жестом подозвала Мию подвинуться ближе к ней и ее золотистому другу.

Пересаживаясь поближе, Мия почувствовала, что от Рыжей приятно пахнет. Какой-то яркий фруктовый аромат, почти знакомый, слишком резкий и насыщенный для летнего сезона. Ничего отторгающего, но Мие стало жаль, что, придвинувшись еще ближе, она перестанет чувствовать запах океана. Она мгновенно придумала решение – будет крутить головой, пусть и без повода, чтобы ловить носом бриз и его аромат.

– Смотри. Сейчас покажу тебе еще один кейс с цифровым следом. Тебе он точно будет ближе, чем мои летучие собачки. Открываем «Столичные ведомости»…

Рыжая развернула экран ноутбука так, чтобы Мия могла видеть текст на мониторе, и начала читать вслух.

– «В Москве обнаружено тело дочери российского чиновника, в прошлом известного бизнесмена Михаила Приходько. Отец нашел девушку ночью под окнами своей квартиры на Ростовской набережной. По предварительной версии следствия, Елизавета покончила с собой. Примечательно, что накануне она отметила девятнадцатилетие. “Столичные ведомости” пообщались со знакомой погибшей и узнали, что могло стать причиной трагедии. Как рассказала Ольга, с Елизаветой она училась на одном курсе МГИМО. По словам собеседницы “СВ”, при общении девушка производила приятное впечатление. “Конечно, мы с Лизой были не самыми близкими подругами, но общались очень хорошо. Вместе посещали пары, садились рядом во время лекций до введения дистанционного режима, – прокомментировала однокурсница. – Она была очень творческим человеком, любила заниматься фотографией. Несмотря на то что Лиза никогда не распространялась о своей личной жизни, вокруг нее было много завистников. Кто-то ее считал слишком надменной, потому что она могла в резкой форме ответить, если ее что-то не устраивало. Кроме того, все понимали, что Лиза не из бедной семьи, и это тоже как-то, видимо, создавало негативный образ”. При этом Ольга заметила, что у Елизаветы было много хороших знакомых в студенческом окружении. Также собеседница “СВ” выразила сомнение относительно того, что одногруппница могла свести счеты с жизнью. “Все мы, понятное дело, обсуждаем и изучаем эту трагическую историю. Я не могу поверить до конца, что это мог быть суицид. Невозможно, конечно, прочитать мысли другого человека, но я бы никогда не подумала, что у Лизы могли быть такие намерения. И сообщения в СМИ о том, что она покончила с собой, просто ввели меня в ступор”, – добавила Ольга».

Рыжая замолчала, перевела взгляд с монитора на Мию и уставилась на нее не моргая.

– Теперь это часть твоего цифрового следа, дорогая. Понимаешь, о чем я? – спросила она тихо и сочувственно.

Лицо Мии запылало то ли от солнца, то ли от нахлынувшего гнева, который тут же вырвался из ее горла шипящим негодованием.

– Вот же сучка! «Кто-то ее считал слишком надменной»! И здесь умудрилась выпендриться! Как еще свой аккаунт не указала для увеличения количества подписчиков?! Господи, я с ней два раза в жизни разговаривала! «Общались очень хорошо»! Один раз тампон в туалете позаимствовала, в другой попросила коленки отодвинуть, проходя мимо рядов в лекционной!

Мия даже вскочила и, произнося эту гневную тираду, начала расхаживать по песку взад-вперед.

– Успокойся. Теперь тебе придется привыкнуть к фантазиям других людей. Даже если эти люди и их фантазии тебе не нравятся. Разве ты не знала, что большинство «картин мира» они, точнее вы, себе придумывают сами, а потом транслируют другим? Вряд ли эта Оля такая уж расчетливая, как ты о ней думаешь. Ты еще комментарии не читала, а уже закипела. Ладно, пойдем дальше, – и Рыжая с выражением продолжила чтение вслух: – «Как сообщила “СВ” старший помощник руководителя столичного главка Следственного комитета Российской Федерации Анна Смирнова, следователи проводят проверку. Отмечается, что следов борьбы на теле погибшей не обнаружено. Елизавета жила вместе с родителями в квартире в центре города. По словам матери и отца, дочь все время находилась дома, поскольку обучение из-за пандемии проходило в дистанционном режиме. Елизавета училась в МГИМО, увлекалась творчеством, периодически посещая различные выставки. Также она вела аккаунты в соцсетях, один из которых был посвящен фотографии. Девушка снимала преимущественно портреты, скромно отмечая: “Учусь видеть этот мир”. В Сети девушка не распространялась о своей личной жизни. Помимо немногочисленных фото с друзьями в ее аккаунте мы видим только один кадр с родителями. В октябре она нежно поздравила маму с днем рождения, написав: “С днем рождения, мамуль. Этот мир ты перекрасила в розовый цвет”».

На этом месте Рыжая остановилась, деликатно воздержавшись от комментариев.

По раскрасневшемуся лицу Мии покатились слезы. Гнев сменился целой бурей противоречивых чувств, осознать которые пока не было ни времени, ни сил.

– Мама действительно перекрасила мой мир в розовый цвет, – проговорила она с рыданиями в голосе и, смахнув слезы, зло процедила: – В отличие от моего папаши!

– Не реви, у нас еще много дел. Послушай меня. Сейчас надо сосредоточиться, – Рыжая заговорила размеренно и терпеливо, должно быть стараясь ее отвлечь. – Ты заметила, что журналисты о тебе написали? Как расставили акценты? Это и есть теперь часть твоего цифрового следа, твоя новая оболочка. Понимаешь? Вот, например, поздравление маме, которое заметили журналисты. Такое доброе и искреннее. Оно теперь тоже будет жить вечно. И это прекрасно.

– Ага, и слова этой сучки Ольки теперь тоже будут жить вечно?! – неохотно откликнулась Мия.

– Ну вот! Правильный ход мыслей! – похвалила Рыжая. – Этим мы здесь и занимаемся.

– Чем «этим»? – уточнила Мия.

– Поиском, анализом, в отдельных случаях корректировкой цифрового следа тех, с кем обошлись несправедливо, если можно так выразиться. Скоро поймешь. На собственной шкуре, как говаривала моя бабушка… царствие, как говорится, ей небесное! – И Рыжая театрально закатила глаза к небу.

– Но кто обошелся со мной несправедливо? То есть я, конечно, злюсь… – Мия проглотила последнее слово и поправила себя: – злилась на весь мир, но, по-вашему, по здешней логике, кто со мной поступил несправедливо?

– Твоя знакомая Ольга, журналисты, другие люди – все они создатели твоего цифрового следа, и ты сама, конечно, – снова заговорила Рыжая так, словно читала лекцию. Как видно, ей было очень важно, чтобы Мия ее поняла. – Но есть и самые жесткие нарушители наших законов – те, кто пытается стереть цифровой след другого человека. И мотивы здесь не играют роли. Помнишь, благими намерениями устлана дорога вад?

– Мой цифровой след кто-то пытался стереть?

– Твой отец. Нет, он не пытался заткнуть журналистов, с ними как раз он более чем активно взаимодействовал. Он пытался стереть тебя, твою личность. А этого мы допустить не могли… Ладно, хватит с тебя пока, а то голова лопнет. Хотя, вообще-то, она уже лопнула… Ну прости, прости, – смущенно хихикнула Рыжая и продолжила: – А сейчас я уйду по делам, а тебе дам, так сказать, домашнее задание. Ищи сама свой цифровой след и анализируй, кто и как по тебе скорбит. Это была подсказка, если ты не догадалась. Все, я пошла.

Рыжая поставила свой ноутбук Мие на колени и, сверкая розовыми пятками, побежала вглубь острова.

Мия закрыла ноутбук и встала с песка, решив найти себе наконец место в теньке. Пройдя несколько шагов, в тени большого дерева увидела коричневый пластиковый лежак, аккуратно застеленный полотенцем в широкую синюю полоску. Обычный лежак, обычное махровое полотенце, как во всех отелях мира.

«Странный все-таки рай», – подумала она.

Ничто – ни на самом лежаке, ни рядом – не наводило на мысль, что он кем-то занят. Мия аккуратно положила компьютер у изголовья, прикрыв краем полотенца, а сама решила искупаться в океане. Только в этот момент до нее дошло, насколько неуместна сейчас ее одежда. Капроновые черные колготки, каким-то чудом в данных обстоятельствах оставшиеся без единой затяжки, короткое платье в блестящих пайетках. Вспомнила, что долго искала именно такое к своему дню рождения в интернет-магазинах, пришлось даже купить на размер больше.

Раздеваясь, она заметила, что вспотела. «Странно, ведь говорят, что мертвые не потеют. Я же вроде мертвая? Или нет? Надо будет спросить у Рыжей, она наверняка в курсе». Мия сняла платье и колготки, с облегчением ощутив на влажной коже прохладу ветерка.

«Слава богу, лифчик с трусами одного цвета! – подумала она. – Правильно бабуля всегда говорила: “Исподнее должно быть такое, чтобы в любой момент не стыдно было раздеться перед мужиком”».

Мия посмотрела по сторонам: признаков «мужиков», да и вообще никакой посторонней жизни не было. Быстро приняла решение поберечь новенькое белье, надетое в первый раз, также по случаю дня рождения, сбросила с себя все и оставила рядом с компьютером.

Она вошла в океан. А океан вошел в нее, нежно и бережно. Вода была такой же температуры, как ее тело, и за миг Мия словно растворилась в ней. А ведь прежде она боялась воды… где-то там, в прошлой жизни.

Только сейчас, в океане, она по-настоящему поняла: все в прошлом. Все, что произошло с ней недавно, ушло в какую-то дальнюю даль, и по времени, и по расстоянию. И наоборот: разрозненные воспоминания из далекого прошлого оказались вдруг ближе, чем события последних дней ее жизни.

Однажды подружка под Новый год переслала ей телефон астролога. Мия никогда не верила во все эти прогнозы, но тут от нечего делать, где-то между Питером и Москвой, в «Сапсане», решила позвонить в назначенный час и узнать версию своей судьбы от аватарки в виде мультипликационной совы в пледе и с чашкой кофе в крыле. Сова, женщина из Иркутска по имени Ирина, что-то говорила, говорила… Связь иногда прерывалась. И почему-то все, что запомнила тогда Лиза, – «Надо беречься большой воды». С тех пор она отказывалась участвовать в морских прогулках, путешествовать с родителями на яхтах и даже московского речного трамвайчика старательно избегала. Конечно, не просто так. Не только из-за голоса с придыханием сибирской предсказательницы.