Текст книги "Самое лучшее – впереди!"

Вечер. Солнце медленно опускается за горизонт, накинув на поверхность воды оранжевую шаль. В проем распахнутой двери любимому хорошо видна терраса, небольшой столик с витиеватыми ножками, два стула по бокам и мой силуэт на фоне заходящего светила. Пальцы привычно бегут по клавишам. Музыка, переплетаясь с шепотом моря, зачаровывает, смутно рождая образы и чувства.

– А не пойти ли нам на вечернюю прогулку?

– С удовольствием, – соглашаюсь я.

Спускаемся к воде. Море спокойно. Солнце почти ушло за горизонт. Маленькие волны потеряли свою прозрачность.

– Куда ты? А если там глубоко?

А мне непреодолимо хочется войти в воду. Вхожу и наслаждаюсь сопричастностью бытия…

Начинается прилив, вода прибывает, аккуратно зарывая мои ноги в песок. Слышу за спиной тревожный голос: «Пора выходить». Да, думаю, пора, и вдруг замираю от ужаса, ясно ощущая, как к моим коленям прильнуло холодное крупное тело. Что это может быть? Машинально наклоняюсь и едва касаюсь его. Тело напряглось и медленно ушло в глубину. Панический страх гонит меня из воды. А где-то там, в ночи, раздался удивительный звук – не то радостный, не то победный. Дельфин?! С трудом унимаю дрожь.

Обнявшись, молча идем вдоль берега, слушая тихую песню моря, а теплый ветер, играя, треплет влажный подол юбки.

Утро. Едва проснувшись, спешу к окну. Морская гладь безбрежна, и ничто не напоминает о вчерашнем. День пролетел, как всегда, быстро и незаметно. А вечером, едва прозвучали первые аккорды, вдалеке, почти у горизонта, показалось еле заметное движение. Как будто что-то потревожило спокойную поверхность воды. А из распахнутых дверей лилась и лилась музыка, заполняя собой мир. Уютно устроившись в кресле, почти медитирую. Но вот замерли последние аккорды и тут, в наступившей тишине, ясно прозвучал тот самый удивительный звук. Море на горизонте всколыхнулось. И теперь ясно можно было различить, как стая дельфинов мчится к берегу. Тела их то погружаются, то взмывают торпедами над водой, то, выныривая из воды, взлетают вверх, вращаясь с неимоверной быстротой вокруг своей оси. И в этом движении почти физически ощущается сила радости и восторга. Ближе к берегу один из них перевернулся и, замерев на мгновение, помахал плавником. Что это было? Случайное движение или намеренный жест? – для нас по сей день остается загадкой.

Мы, спеша, спустились к воде, но дельфинов и след простыл. И опять, как каждый вечер, обнявшись, молча, идем вдоль берега, слушая тихую песню моря, а теплый ветер, играя, треплет подол юбки.

Все повторилось и на следующий день, и на следующий… Дельфины, как благодатные слушатели, неизменно появлялись и так же неизбежно исчезали в морской стихии. Дни отдыха протекали в спокойной неге и согласии. Днем расслаблялись на пляже или гуляли, изучая окрестности, а вечера заполняли музыкой либо чтением книг.

Но однажды среди ночи меня разбудил ужасный грохот, казалось, небо разорвалось на части. Я спустилась на террасу. Жуткая картина развернулась передо мной. Море вздыбилось. Огромные страшные волны неслись к берегу, заполняя собой весь пляж, но у самой кромки сада каким-то волшебным образом теряли силу, с грохотом и ревом раненого зверя обрушивались на прибрежный песок и, царапая его, нехотя уползали вглубь, бесстыдно обнажая дно, чтобы через секунду вновь подняться к небесам и наконец дотянуться и стереть с лица земли и сад, и дом, и одинокую фигурку на террасе. Невозможно было оторвать взгляд от этой мощи. Вода светилась изнутри и отливала ядовитым зеленым светом. Небо то и дело разрывали молнии, ветер, взбесившись, наотмашь хлестал упругим дождем. Вцепившись онемевшими руками в перила террасы, не замечая ни ледяного дождя, ни крушащего все вокруг ветра, зачарованно смотрю на летящую на меня водяную глыбу. Так, наверно, моряки прощались с жизнью среди разбушевавшейся стихии. Очнулась, почувствовав, как родные руки набросили мне на плечи дождевик. Закутали в него, заслонили от непогоды.

Буря затихла так же внезапно, как и началась, оставив после себя горы шипящей пены. Весь берег был завален ею. После пережитого спать не хотелось. Накинули на пижамы дождевики, сапоги и пошли бродить среди тающих гор. А море как ни в чем не бывало нежно ласкало и убаюкивало.

Возвращались, когда солнце уже высоко поднялось над водой, а игривый ветерок обвевал прохладой. Как же здорово, приняв душ и смыв с себя память о гневе стихий, зарыться влажной головой в пахнущую свежестью подушку и, закрыв глаза, погрузиться в негу!!!

* * *

Неожиданно мужу пришло приглашение на участие в музыкальном турне. Впервые предстояло путешествие по городам Европы. Отказаться не было сил. Слишком заманчиво предложение. Время гастролей приближалось. И чем ближе был день отъезда, тем тревожнее день ото дня становился его взгляд. Тем больше времени он проводил за роялем. Занятия с учениками были отменены. Вечерние прогулки заменила музыка. И только школа помогала отвлечься от томивших дум.

– Расскажи, что тебя беспокоит?

– Страшно! Мне кажется, я не справлюсь, запутаюсь или забуду ноты… – Странно было слышать подобное из уст человека, казавшегося всегда уверенным, знающим все тайны вселенной и от этого твердым и непоколебимым.

– Как ты можешь сомневаться в силе музыки?! Она всю жизнь шла с тобой рука об руку. Поддерживала тебя в трудную минуту. Помогала в испытаниях… – Я от неожиданного его признания растерялась. Но молчать сейчас и ждать, когда волнение уляжется и верные мысли придут на помощь, было преступлением. Меня понесло. Выкладываю, волнуясь, первое, что приходит в голову. – Поверь, где бы ты ни был, каждый раз, как только прозвучит первый аккорд, она распахнет перед тобой врата своего царства, и для тебя, погруженного в нее, перестанет существовать весь этот бренный мир с его слушателями, судьями, тревогами и переживаниями. Верь ей и не сомневайся, и она спасет тебя! Ты только верь и не сомневайся…

– А ты? Тебя там не будет? – В эти минуты он был похож на маленького наивного ребенка. Я его таким еще не знала и не успела решить для себя, нравится мне это или нет.

– Смешной, там, где она, меня нет. Не может быть двух властителей дум. Я могу быть только рядом с вами.

Стоило только произнести мне эти слова, в тот же миг ГРУСТЬ и ОТЧАЯНИЕ овладели всем моим существом. Внутренне я не готова была с кем-либо делить его, даже с музыкой. Ревность окатила горячей волной. Внутри все кричало: «…нет, только Я, только МОЙ!!» Не в силах справиться с собой, я уткнулась в его грудь, крепко обхватила его руками, пытаясь всеми силами души сохранить для себя то, что считала только своим. Не знаю, сколько прошло времени с этого момента. Как на вершине счастья, так и в бездне отчаяния – ты выпадаешь из бытия. Стала приходить в сознание, когда услышала его спокойное, ровное дыхание. Подняла голову, на милом лице царил покой. Поднявшись, медленно бреду в свою спальню. Жуткая усталость сковала все тело.

В душе господствует горечь от произнесенных мною слов. «Что произошло?» – пытаюсь вернуть безмятежность. «Я только хотела поддержать и успокоить…», «Тебя еще никто не предал…», «Откуда это собственничество…», «Речь шла всего лишь о музыке…» – но покоя не было. Ночью практически не спала. Крутилась с боку на бок. Тревога гнала сон. Поутру не выручили даже тренажеры. Убегающая вдаль лесная тропинка с поющими птицами только раздражала. День как в тумане. И только вечером, на прогулке в нашей аллее, когда родные руки обхватили мои плечи, а родной голос тихо произнес: «Ты не права – там, где нет тебя, нет и ее, она может быть только рядом с нами», – внутри отпустило, и я вздохнула глубоко и свободно. Подумалось – не зря Бог создал для Адама Еву. Один – это всегда трагедия.

* * *

Незаметно приблизилась неделя сборов в дорогу.

– Я поставил им условие – без тебя не поеду.

– Ты с ума сошел. Кто будет с этим считаться. Они просто откажут тебе…

– Пусть… – Вот так неожиданно, спустя много лет совместной жизни, когда кажется, ты все о нем уже знаешь и нового ничего случиться не может, вдруг он, как старая любимая и затертая до дыр книга, распахивает перед тобой новую страницу, ту, что дарит книге новый глубокий смысл. И тебе, в который уже раз, хочется прочесть ее от начала до конца, повторив любимые места, разгадав последнюю тайну.

Все обошлось. Париж принял нас благосклонно. Погода стояла по-весеннему теплой. Природа пробуждалась. В воздухе витал терпкий запах распускающейся зелени. Оживали и люди. Освещенные ярким солнцем лица прохожих светились улыбками.

Первый концерт. Зал переполнен. Дружные аплодисменты приглашают исполнителей на сцену. Музыканты заняли свои места. Вот и супруг подходит к предназначенному ему роялю. На лице хорошо скрываемое смятение. Пальцы слегка дрожат. Мне это хорошо видно. В груди у меня что-то сжимается до боли. Вот он садится за рояль. Спина напряжена. Входит дирижер. Взмах дирижерской палочки. Пальцы, мужа касаются клавиш… И происходит чудо… Напряжение сходит с его лица. Спина расслаблена. Пальцы спокойно и уверенно бегут по клавишам. И тут я неожиданно для себя осознаю – Его с нами нет… Музыка, всецело завладев им, увлекла в свой неповторимый мир. И там они царствуют вдвоем без меня. Но, странно, куда подевалась моя ревность? Почему молчит? И на душе покой… В груди отпустило.

После концерта иду за кулисы. Стоит прежний, уверенный в себе и окружающем нас мире. Знакомый смеющийся взгляд. Лицо светится. Нет, думаю, не обманешь, музыка все еще держит тебя в своих объятиях…

За Францией последовали Англия, Германия, Испания, Италия… Везде их выступления принимали хорошо. Но и к концу гастролей картина выхода на сцену моего милого с постоянной неизменностью повторялась. Тот же беспокойный и неуверенный взгляд, то же дрожание рук, но стоило прозвучать первым аккордам – происходило преображение. И опять, в который раз, музыка, завладев всем его существом, уносила моего любимого в свои беспределы, оставляя огромные залы и меня в них там, в забытьи.

Вернулись обновленные, переполненные впечатлениями. Дом встретил нас царившим в нем уютом, чистотой и теплом. Как замечательно возвращаться в родные стены. Мы, как робинзоны после долгих приключений, искренне радовались каждому уголку, каждой детали нашего жилища.

* * *

В музыкальной школе заканчивается учебный год. Последние занятия. Преподаватели выводят итоговые отметки. Впереди летние каникулы. На последнем собрании учителей муж объявил всем, что принял решение провести в своей маленькой школе косметический ремонт в течение лета, оплатив все расходы из заработанных на гастролях денег, но нужны добровольные помощники. И работа закипела. Пригласили строителей. Те в течение отведенного им времени поменяли все имеющиеся в здании оконные рамы и двери, включая входные. Стены в классах обшили звуконепроницаемым материалом. Перекрасили всю школу внутри и снаружи. Теперь каждый класс казался светлее и просторнее. Состарившиеся музыкальные инструменты заменили новыми. В классе, где проходят уроки сольфеджио, парты и классную доску привели в порядок. Каждый преподаватель принялся на свой вкус украшать отведенный ему кабинет. Развесили по стенам портреты музыкантов и великих исполнителей. Закупили новые шторы, на окна. Цветы в горшках отправились выбирать все вместе. Долго блуждали по оранжерее среди цветочного великолепия, не решаясь на чем-либо остановить свой выбор.

Но вот пришел день, когда трудами взрослых школа заблестела вымытыми новыми окнами. Классы уютно заполнили горшки с цветами. А среди штор, портретов и цветов, зазывно в своем великолепии, засверкали новенькие пианино, трубы, скрипки, контрабасы. Даже буфету было чем похвастать. Стены его украшали репродукции знаменитых художников. Воздушные столики и стульчики сияли белизной и металлом. Витрина ждала своего часа. Пришел черед привести в порядок двор. Закупили саженцы. Рассадили их вокруг школы, а на старые деревья повесили изготовленные на заказ замысловатые кормушки для птиц и скворечники. Птицы, конечно, не стали дожидаться конца лета. Тут же заселили новое жилье. Под окнами разбили клумбы. Нашли среди знакомых одинокого бедолагу лет пятидесяти шести, отвели ему помещение под личный кабинет с личным креслом-кроватью, потеснив немного светлую, с большими окнами во двор, пахнущую свежей краской кладовую для продуктов, и утвердили на должность сторожа-садовника. В его обязанности входило следить за порядком в школе и на школьном дворе по ночам и за школьным садом днем. Оклад выделили министерский. Бедолага не мешкая приступил к своим обязанностям. Снес нехитрые пожитки в свои апартаменты и принялся ухаживать за доверенным ему садом. Да так усердно, что к концу лета деревца, посаженные нами, заметно окрепли, а клумбы радовали своим многоцветьем.

Незаметно для всех нас пролетело лето. В первый же выходной сентября намечалось открытие нового учебного года в нашей школе. Несмотря на проведенное в усердном труде лето, в коллективе царило праздничное, приподнятое настроение. В течение недели до открытия в хоровом классе царило оживление. Основной школьный хор, как было принято, собирался на спевку. Отдохнувшие, набравшиеся новых сил и успевшие соскучиться по школе, ребята пели с полной отдачей.

Пришел назначенный День!

Мы с мужем поднялись ни свет ни заря. Сосредоточенно проведя минут пятнадцать на тренажерах, окончательно разогнали остатки сна. Отведали праздничный завтрак, приготовленный заботливыми руками нашей Надежды. Приняв душ и не спеша облачась в праздничные одежды, отправились в школу.

Школа, светлая, как будто умытая, радостно сияя новенькими окнами и удивляя пышными клумбами под ними, с нетерпением ждала своих учеников. Ждать ей пришлось недолго. Вскоре двор заполнили детский щебет и радостные лица взрослых. Преподаватели с трудом справляются с подаренными им цветами, а ученики все прибывают и прибывают, букеты в руках учителей все растут и растут… И вот наступил тот долгожданный час, когда дети выстроились перед школой полукругом, заполнив собой двор, а взрослые послушно отступили.

И взвился в небеса дружный хор чистых и звонких, как родник, детских голосов. Создалось впечатление, будто ангелы на небесах подхватили песню и голоса их слились с голосами детей. И над всем этим великолепием царствовали руки с тонкими красивыми пальцами моего супруга. Чуть заметный взмах вверх – и голоса взмывают своей кристальной прозрачностью ввысь, едва заметное движение руки вниз – и, как фон, вплетается в это великолепие, слегка оттеняя его, басистый хор старшеклассников. Взрослые не в силах справиться с эмоциями. У многих слезы на глазах. Окна близлежащих домов распахнулись. Улицу постепенно заполняет толпа слушателей. А поющие лица ребятишек светлы и по-неземному величественны. Малыши, которым еще только предстояло учиться в этой школе, замерли, околдованные услышанным.

Но вот затихает, там, в вышине, последнее ДО и наступает на мгновение плотная тишина. Строй ребятишек дрогнул и струйкой, под собственный щебет, постепенно влился в здание школы, заполнив собой давно скучающие классы. Вслед за ними так же струйкой влились и малыши со своими огромными букетами. Взрослые остались на улице, возвращаясь к жизни. Окна близлежащих домов затворились. Собравшаяся толпа слушателей растаяла.

Так начался учебный год в музыкальной школе моего милого. Птицы благодатно пели, а молодые деревца вокруг школы благодаря бдительному присмотру сторожа-садовника обещали окрепнуть и возмужать.

И потекли обычные будни. Один день похож на другой. Жизнь вошла в свою колею. Как было заведено, по четвергам в нашем доме проходили музыкальные вечера. Менялась только программа этих концертов. Все чаще стало звучать голосовое пение без музыкального сопровождения или чтение под аккомпанемент рояля, иногда звучали стихи. Мы стали чаще приглашать подрастающих музыкантов, выпускников его школы. Ребята, закончив школу, шли учиться дальше, но связь их с мужем не прерывалась. Они, как и прежде, в дни музыкальных вечеров, спешили посетить наш дом. Гостиная, где формировалась их молодая душа, стала для них родной.

* * *

В очередной раз пришло супругу приглашение на участие в музыкальном турне. Как и в прошлый раз, он настоял на моей поездке с ним. Я этому была только рада. Но на этом любимый не успокоился. Решил взять с собой не только меня. Учился в его школе удивительно способный мальчишка. Очень часто они исполняли то или другое произведение вместе в четыре руки. И пришла моему суженому в голову мысль – взять ученика с собой. Уж очень ему хотелось показать всему миру необыкновенное дарование мальчугана. Договорились с дирижером оркестра, провели несколько показательных репетиций, и решено было выступление юного музыканта тоже включить в программу.

И вот мы опять в Европе. Стою за кулисами рядом с ними. У мужа, как прежде, тщательно скрываемое напряжение на лице, а уж про мальчишку и говорить нечего: глаза как два безбрежных омута, лицо залила бледность. Муж наклоняется к нему: «Поверь, где бы ты ни был, каждый раз, как только прозвучит первый аккорд, музыка распахнет перед тобой врата своего царства, и для тебя, погруженного в нее, перестанет существовать весь этот бренный мир с его слушателями, судьями, тревогами и переживаниями. Верь ей и не сомневайся, и она спасет тебя! Ты только верь и не сомневайся….» Я поняла – мне можно занять свое место в зале.

* * *

Лето – время каникул. Деревца на школьном дворе набирали силу. На клумбах, под окнами школы, распустились пышным цветом бутоны. Отзвучали очередные выпускные концерты. Отшумел своей пышностью выпускной бал. И мы засобирались в путь-дорогу.

Это лето решено было провести на даче в кругу обожаемых нами детей и внуков в нашем домике на берегу океана. В этот раз с нами отправлялась Надежда, оставив Владимира присматривать за домом. Муж уложил в чемодан ноты, намереваясь обучать малышей музыке. Я, в свою очередь, выбрала самые интересные, на мой взгляд, детские книжки. Взяла в основном книги о приключениях. Надувные матрасы, ласты и прочий арсенал для купания решили приобрести на месте. Что мы и сделали по приезде, поджидая детей.

Дача нас встретила сумраком затененных шторами окон, слоем пыли и тишиной. В ожидании приезда малышей мы привели с Надеждой домик в порядок. Причесали и подстригли наш запущенный редкий садик. Подмели двор. Закупили продукты. И принялась Надежда колдовать на кухне, а мы, взяв напрокат автомобили, помчались в аэропорт, встречать ребятишек. Опоздание исключалось. Приехали в аэропорт за час до прилета. От волнения не присели ни на минуту. Час показался нам вечностью. Но вот, наконец, они – родные смеющиеся лица. Слегка уставшие, но довольные, все в предвкушении предстоящих впереди приключений. Вернулись домой ближе к полуночи. Там нас ждали празднично накрытый стол и мягкие уютные постели. Окна во всем доме были распахнуты настежь, и теплый ветерок неспешно волновал шторы, а с моря доносился мерный убаюкивающий звук прибоя. Ребят из-за стола до кроваток переносили на руках. Сон сморил малышей прежде, чем они закончили свою трапезу. Уж слишком много в этот день выпало на их долю приключений.

* * *

Утро. Из окна доносятся детские радостные голоса, мерный звук прибоя да стук ножа из кухни. Пора вставать. Подхожу к окну. За окном сад. Колышутся под напором ветра опахала пальм. Яркое горячее солнце заставляет зажмуриться. День в полном разгаре. Спускаюсь в столовую. Никого. На кухне Надежда готовит обед. Наспех перекусив, выхожу во двор. Спускаюсь к морю. Муж с детьми играет в пятнашки. Все увлечены игрой. Меня не замечают. Стою, наблюдаю. Кто-то споткнулся, упал один, на него другой, и получилась куча– мала. Смех, визг. Как по команде сбрасывают шортики и в набегающую волну гурьбой. Мой супруг, как ребенок, с ними. Выхожу на берег и сажусь под зонт. Заметили, наконец. Все, неожиданно, повторяя действия мужа, зачерпнув в ладошки воду, ринулись ко мне. Включаюсь в игру, подскакиваю и бегу вдоль берега, стараясь убежать от ликующей ватаги. Куда там!

Выплеснув накопившуюся энергию, садимся под зонт читать привезенную мной книгу о приключениях Тома Сойера. Ребята слушают затаив дыхание. Фантазия, завладев их умами, погрузила путешественников в мир приключений. Так незаметно подкрался вечер. Поужинав, принялись собирать в округе сухие ветки для костра. Ребята нашли где-то небольшую высохшую пальму и с трудом приволокли к дому. Муж разрубил ее на поленья. Поленья снесли на берег, сложили их домиком, добавили сухих веток. Костер был готов. Осталось дождаться сумерек и запалить его.

Сумерки не заставили себя ждать. Солнце мерно закатилось за горизонт. На небо высыпали звезды. Океан приобрел цвет чернил. Щелкнула зажигалка, выбивая пламя. Сухая трава задымилась, и дружные, но еще робкие языки пламени засуетились, разгоняя тьму. Вот, потрескивая, запылали сучья, а за ними неспешно, дымясь, загорелись поленья. Вечерняя прохлада заставила всех придвинуться поближе к огню. В образовавшемся световом круге счастливые лица детей, а за его пределами сполохи пламени рисуют причудливые огромные загадочные тени. Вдруг мерный шорох прибоя нарушили чьи-то шаги. Становится немного не по себе. Все напряжены. Затаив дыхание, вглядываемся в темноту в надежде разглядеть что-либо. Но непроницаемая стена мрака и мерная поступь приближающейся неизвестности заставляет нас затаить дыхание. Муж приподнимается: «Вы кто?» В его голосе слышна тревога…

– Я, это Я, – раздается почти рядом спокойный, чуть грубоватый голос Надежды. Тут же приходит облегчение. Надежда, держа в охапку наши теплые вещи, вошла в полосу света. Обошла нас по кругу, накинув каждому на плечи теплую кофту. Присела с нами. И полились рассказы под шум ласкающей берег волны и исходящее искрами потрескивание костра. Время пролетело быстро. Опомнились, когда костер стал догорать. Малыши, почти засыпая на ходу, дружной стайкой направились к дому. За ними, запорошив остатки пламени, тронулись взрослые.

* * *

С самого утра зарядил крупный дождь. Он с шумом поливал листья пальм. Громко стучал по крыше. Бежал не переставая по песку, утопая в нем, от этого песок потерял свою золотистость и приобрел темно-бежевый цвет, мерно шлепал по воде, разбрызгивая ее.

Вода с неба падала в таком количестве, что казалось, там, на небесах, случилось наводнение. Все приуныли. Вчерашний день оставил после себя столько впечатлений, что не повторить его было просто преступлением. Неожиданно в гостиной зазвучал рояль. Яркая, как солнечный свет, и в то же время грустная мелодия заполнила наш дом. Звучал «Вальс дождя». Все как один потянулись к роялю. Забыв о дожде, молча внимали музыке. За вальсом последовали: «Лунная соната», «Диви цветя», «Утро», «Душа роз», «История любви», «Когда море поет», «Адажио»… Время шло, а музыка все лилась и лилась, заполняя наши души восторгом. А дождь, уже никого не волнуя, продолжал, мерно отбивая такт, стучать за окном.

На следующий день погода не изменилась. За окном упругие струны дождя настойчиво заливали пространство. Ветер чуть усилился и пытался склонить промокшие пальмы к земле. А те так же упорно сопротивлялись, отмахиваясь от порядком надоевшего забияки своими широкими листьями. Море немного штормило. Белые гребешки на гребне волны усердно спешили к берегу, а коснувшись его, возвращались за волной в море.

В нашем доме царит уют. Супруг со старшим внуком увлеченно штудируют азы нотной грамоты. Мальчишка давно проявлял интерес к роялю. Наконец непогода предоставила им возможность позаниматься. Остальные малыши затеяли игру в прятки. Благо есть где разгуляться. Надежда царствует среди кастрюль. Я стою у окна, наблюдая за тем, как разволновавшееся море постепенно заполняет берег. Там одиноко, трепеща и вздрагивая на ветру, стоит, всеми забытый, наш большой зонт, что в жаркую погоду гостеприимно укрывал нас от палящих лучей. Решила ему помочь.

Никого не предупредив, набрасываю на плечи дождевик, натягиваю резиновые сапоги и выхожу на крыльцо. Задира ветер радостной удушливой волной бьет в лицо. Запахиваю поплотнее плащ, набрасываю капюшон на голову и ныряю в непогоду. Дождь, как будто только этого и ждал, яростно забарабанил по плечам и голове. Ступаю осторожно в несущийся вниз по ступенькам нашей тропинки поток. Ноги скользят. Вода заполняет сапоги. Полы плаща, волнуясь, то разлетаются в разные стороны, то зарываются в колени. Идти трудно и страшно, но половина пути уже позади. Наклонившись, упрямо двигаюсь вперед. Вот и долгожданный песок. Вздохнула. Огляделась. Здесь, внизу, картина немного иная, чем та, что я наблюдала из окна. От края и до края заполнил собой бескрайний оголенный берег. Я кажусь себе затерянной песчинкой в бесконечности. Стою, продрогшая, запахнувшись поплотнее в дождевик, и наблюдаю, как это огромное пространство неумолимо постепенно погружается в морскую пучину. Почти физически ощущаю силу первозданной природы.

Страх перед мощью стихий перехватывает дыхание. А где-то там, в центре этой бесконечности, одиноко трепещет мой зонт. Коварная волна уже подкралась к нему и ласково облизывает его основание. Пытаюсь бежать, но упругий ветер навстречу и вязкость набухшего песка останавливают мой бег. Напрягаясь, как в кошмарном сне, иду вперед. С небес льет не переставая. Вот и зонт. Пытаюсь справиться с его замком. Пальцы беспомощно скользят по металлу. Наконец звучит щелчок. Огромные намокшие крылья накрывают меня с головой. Будто, благодаря, пытаются укрыть от непогоды. Высвобождаюсь и аккуратно скручиваю их. Зажав под мышкой верхушку, шагаю обратно. Шагать значительно легче. Теперь ветер с несгибаемым упорством толкает меня в спину. Ножка зонта царапает песок, прокладывая в нем колею, но я этого почти не замечаю. Вот царство песка закончилось, а впереди заливаемый водой оскал оголенных ступенек. Опираясь на древко, как на посох встаю на ступеньку. И опять сапоги заполняет вода, а ноги скользят. Но теперь мне помогает дружище ветер, аккуратно поддерживая меня сзади.

Так, постепенно, шаг за шагом, наперекор потоку, поднимаемся к дому. С облегчением переступаю порог и втаскиваю поникший зонт. С нас ручьем льет. На полу мгновенно образовалась огромная лужа. В сапогах хлюпает. Но на помощь уже спешит Надежда. Передаю ей свой промокший трофей. Сбрасываю плащ и сапоги и, оставляя мокрые следы, на полу, шагаю в душ. А в доме жизнь идет своим чередом. Приняв душ и облачившись в сухие одежды, приглашаю малышей в гости к Тому Сойеру. Те с радостью соглашаются. И вот мы, расположившись на мягком диване, в который уже раз погружаемся в мир приключений.

Под утро дождь прекратился. Песок мгновенно впитал его остатки. Потоки воды исчезли с нашей тропинки. Жаркое солнце вновь воцарилось на ясном, без единого облачка небе. Муж умудрился где-то заказать прогулку на катере. Завтрак подходил к концу, когда в распахнутые двери, что вели на террасу, ворвался зазывный гудок маленького прогулочного катера. А у берега в ожидании нас замерла лодка. Оставив остатки трапезы на волю Надежды, мы, прихватив шляпы и панамки, дружно спустились к морю. Заполнили лодку и тронулись в путь. С трудом преодолев подъем на теплоходик, мы оказались, наконец, на палубе. Катер тронулся, а мы, наклонившись над поручнями, с любопытством стали рассматривать сквозь прозрачную толщу воды царство Нептуна. Вон стайка блестящих рыб, играя, закружилась в воде. Взрыв детского восторга потряс воздух. Вон, где-то далеко на дне, колышется лес из морских водорослей. А вон на обнаженном чуть голубоватом песке расположилась оранжевого цвета морская звезда… С кормы вдруг донеслось: «Сюда, сюда – дельфины!» Все устремились на голос.

Боже, какая красота открылась взору! Морская ширь раскинулась до горизонта. И в этой безбрежности наперегонки с нашим судном, играя, мчались дельфины. Полет их был настолько стремителен, что взор едва поспевал за ними. То удаляясь, то приближаясь, будто куда-то маня, то внезапно исчезая, то так же внезапно появляясь, резвились хозяева морских просторов. Вот далеко впереди один из них легко взвился над водой и, покружившись вокруг своей оси, мягко ушел под воду. Вот второй, третий повторили его танец. И в танце этом чувствовалось столько радости, столько восторга. Поиграв вперегонки, дельфины исчезли. А мы еще долго делились впечатлениями.

Ближе к ночи устроили на просохшем за день берегу костер. И вновь под куполом ярких мигающих звезд под мерный шепот волны полились рассказы о дальних странах и невиданных чудесах. Надо отдать должное моему супругу, он ко всему еще и великолепный рассказчик.

Так, незаметно, пролетели два месяца, наполненные походами по окрестным местам, чтением книг, играми на пляже да ночными сказками у костра под шорох волн и яркое мигание звезд на бескрайнем черном небосводе… Закаты были заполнены волшебной музыкой рояля и восторгом, когда дельфины, благодатные слушатели, спешили к берегу, чтобы выразить свое признание музыканту, перед тем как исчезнуть в просторах океана. У детей начинались отпуска, и они спешили к нам в уютный домик на берегу океана. Радости не было предела.

Две недели в кругу детей и внуков пролетели незаметно. Пришла пора прощаться. Мы с мужем стали собираться в дорогу, домой. Пора было готовиться к гастролям, намеченным на октябрь.

Наступил день отъезда. В молчании все расселись по машинам и до аэропорта не произнесли ни звука. Подзагоревшие за лето, заметно вытянувшиеся, посвежевшие, ребята сосредоточенно наблюдали пробегающие за окнами автомобиля картины. Да и нам с мужем жаль было расставаться с родными. За эти два месяца, что мы провели вместе, мы создали в нашем коттедже маленький рай, где всем было уютно, весело. Где всех объединяли одни идеи, одни переживания, одни очаровательные приключения.

Аэропорт встретил нас многоголосием и суетой. Мы окунулись в стремительный ритм кочевой жизни. Кто– то куда-то спешил, кто-то спешно пытался найти информационное табло, очередь у касс в постоянном движении. Наши внуки в этом людским омуте выглядели растерянными. Но вот прозвучал призыв на посадку. В последний раз, прощаясь, обняли родных и переступили порог терминала.

* * *

Мы в пути. Просторный выдержанный в серо-синих тонах салон. Широкие мягкие кресла в три ряда. Слегка удушливый запах. Еле слышная вибрация, вдавливающая нас в кресла при взлете самолета. Устраиваемся поудобнее. Повернувшись ко мне, мой милый, улыбаясь, целует в щеку, откидывается на подголовник и закрывает глаза. Руки с красивыми длинными сильными пальцами покоятся на коленях. Расслабленная поза его говорит о безмятежности и душевном спокойствии. Молоденькие стюардессы в облегающих их стройные фигурки небесного цвета костюмчиках и такого же цвета пилотках, шествуя между рядами, любезно предлагают пассажирам газеты, напитки и легкие пледы. Крохотные вентиляторы старательно заполняют помещение свежим, разряженным воздухом, отчего в салоне довольно прохладно. Перед нами, на маленьком мониторе, пунктирная линия, что тянется за хвостом крошечного самолетика, прочерчивает на изображенной карте путь нашего полета – дорогу домой.