Текст книги "Сердце академии магии. Небытие"

Глава 3

В тот день девчонки пришли ко мне, позабыв о своей неприязни к Василисе. Уж больно новости оказались горяченькими во всех смыслах слова.

– Шейла, ставь чайник с самыми вкусными травами! – скомандовала Дарика, едва переступив порог. – Мы к тебе с умопомрачительными пирожными. Мама из дома прислала. Наша стряпуха их делает так, что даже в столичной кондитерской обзавидуются.

Она водрузила на стол коробку и гордо приподняла крышку. Внутри на салфетке лежали аппетитные пироженки, соблазняя головокружительным ароматом.

Я, не утерпев, цапнула одну и впилась зубами в румяный бочок слоеной загогульки. На язык пролилась шоколадная начинка, заполнив рот ярким неповторимым вкусом. Мм… Хрустящее и мягкое тесто. Восхитительный шоколад. Просто вкусовой экстаз!

– Э-э! Полегче! – заволновалась Бажена. – Нам оставь, обжора. Мы, между прочим, еще и новости принесли, от которых ты закачаешься.

Да, подружки меня хорошо знали. Если что и любила я больше сладостей, так это интересные новости, или сплетни, по-простому говоря. Пришлось немного замедлиться в поедании пирожных, чтобы услышать-таки то, ради чего и заглянули ко мне девчонки.

Я заварила чай, разлила по чашкам, выложила на блюдца подружек каждой по пирожному, после чего выжидательно подняла брови, демонстрируя нетерпение.

Дарика с Баженой не подвели. Новости оказались действительно ошеломляющими.

– Ян, тот, что из тусовки Гордея, ну, красавчик замороженный, пепельный блондин со светло-голубыми глазами… – принялась рассказывать Дарика.

– …подарил нашему Майку… – подхватила Бажена.

– …попаданцу, тому, что с нами на одном курсе учится…

– Да, ему самому. Подарил цветы и конфеты.

– Цветы – зимой!

– Из теплицы Хлос. А конфеты – от самой шоколадницы Тотти. Представляешь?

Я не представляла.

– Но он же мужчина.

– Кто? Майк? Или Ян?

– Да оба. Кажется. – Новость меня серьезно дезориентировала. – Разве так бывает?

– Выходит, бывает. Странно все это, но факт. Подобные сюрпризы даже признанные красавицы вроде Оулины получают крайне редко. Дорого и непрактично. А тут парень парню делает такие подарки!

– Бывает-бывает, – вмешалась Василиса. За разговором мы не заметили, как она вернулась в комнату. Соседка бесцеремонно отняла у одной подруги почти полную чашку чая, а у другой – нетронутое пирожное. – У нас на Земле такое нередко встречается, – насмешливо сообщила она с набитым ртом, с удовольствием наблюдая за эффектом, произведенным ее словами.

Мы дружно охнули.

– Как? Вот прямо вот так? – Дарика никак не могла поверить услышанному. – И часто?

– Да нет, – успокоила нас Василиса. – Говорю ж: не редко, но и не часто. Просто бывает. И все по-разному к этому относятся. У нас свобода слова, мнения, ну и всего того, что там полагается.

Соседка выудила из коробки новое пирожное и снова целиком отправила в рот. Прикрывая глаза от наслаждения, она время от времени прихлебывала из чашки и широко улыбалась.

– Выходит, Майк тоже… того? – сделала вывод Бажена.

– Чего? – тут же вскинулась Василиса, услышав упоминание своего возлюбленного в неверном контексте. – Я тебе дам сейчас «того»! Это не он таскает цветочки и ухаживает за мужиком!

Мы дружно отшатнулись от взлетевшего над нашими головами мощного кулака.

– Ой да, извини! – тут же залепетала Бажена, осознав промах. – Я не хотела. Не подумала просто. Конечно, Майк нормальный парень и здесь совсем ни при чем…

– Во-во, – строго подвела итог соседка, потянувшись за следующим пирожным.

– Тогда Ян? – осторожно предположила Дарика, на всякий случай вместе со стулом отодвигаясь от Василисы, ну и от стола, соответственно.

– Выходит, Ян, – согласилась соседка, запуская пятерню в растрепанные, и без того торчащие в разные стороны волосы. – Раньше как-то за ним никто подобного не замечал. Но кто ж знает… Девками он тоже никогда особо не интересовался. Ходил, изображая из себя голема. Вроде двигается, но живым не назовешь. А оно вон как все оказалось…

Мы дружно закивали, соглашаясь с Василисой. А Дарика даже поближе пододвинула к ней коробку с пирожными и долила чаю. Нас здорово впечатлили умозаключения соседки, которую, признаться, считали недалекой особой. Кроме того, чаевничать расхотелось, в каждой гуляло желание срочно поделиться полученной информацией с сокурсницами.

А назавтра произошли еще более нелепые события. Выяснилось, что Майк пользуется популярностью уже у нескольких парней и даже у одного преподавателя, и это не считая сонма поклонниц женского пола!

Несколько дней обитателей замка трясло, словно в горячке. Одни боялись за свое душевное равновесие и целомудренность, другие изнывали от любовной тоски по предмету всеобщего обожания. Все разрешилось для магической академии довольно банально. Мощный дар попаданца, которым был наделен Майк при переходе из одного мира в другой, оказался романтического характера.

Студенты разделились на два лагеря. Горстка верных поклонниц настаивала на истинности собственных чувств к парню и категорически отметала всяческое воздействие на собственную персону. В этих рядах пребывала Василиса, готовая каждого порвать за малейший косой взгляд в сторону ее любимчика, не говоря уже про нелестные отзывы. Многочисленный лагерь, состоящий в основном из мужского населения замка и частично женского, кинулся покупать амулеты против магического влияния, а те невезунчики, кто не мог себе позволить дорогостоящий артефакт, стали обходить Майка по широкой дуге, старательно избегая зрительного контакта. К ним относилась и я, до ужаса злая на себя. И как только повелась на колдовство? Ведь умом понимала, что он мне совсем не подходит. К тому же попаданец. А тут вдруг запала, словно кошка по весне. Тьфу!

Единственное, что в этой ситуации радовало, – это своевременное осознание причины произошедшего со мной безумия. Хорошо хоть не зашла дальше слюнепускания.

Как себя чувствовал в этой ситуации сам Майк, оставалось лишь догадываться. Парень, стоило правде облететь весь замок, разительно изменился. Приятную обаятельную улыбку сменил угрюмый вид, вместо гордой посадки головы и развернутых плеч – ссутулившаяся спина и склоненное лицо, скрывающееся за занавесью черных волос. Пропал открытый взгляд, теперь мелькал лишь пронзительный, острый, да и тот спустя мгновение упирался в пол. И без того малообщительный Майк вовсе замкнулся в себе. При встрече в коридорах академии мое глупое сердце сжималось от боли.

Я ругала себя за бестолковость, уговаривала обратить внимание на местных студентов, умоляла потерпеть – ведь должен когда-нибудь закончиться эффект от воздействия дара, каким бы мощным он ни был. В конце концов, не привораживал же попаданец народ намеренно! Значит, рано или поздно мои страдания завершатся. А пока просто следовало воздержаться от мыслей о нем и тем более от сочувствия. Нет, Майк не выглядел жалко, его скорее можно было сравнить с раненым волком, к которому рискованно приближаться. От него исходили волны отторжения всех и вся. Словно он возвел между собой и окружающими незримые границы. И если раньше я с недоверием относилась к парню, страшась иномирного происхождения, то теперь к прежнему предубеждению добавились опасения из-за коварного дара и пугающей отчужденности.

Однажды на физподготовке наш курс по заданию мэда Хоя бегал по бревнам. Так получилось, что мы с Майком оказались на параллельных снарядах. Мне тяжело давалось упражнение: самая распрекрасная и самовольная часть моего тела так и норовила отклониться в сторону, нарушая равновесие. Еще попаданец на соседнем бревне своим присутствием невольно соблазнял бросить на него украдкой взгляд хотя бы на долю секунды. Но стоило немного отвлечься и потерять концентрацию, я пошатнулась. Майк выбросил руку поддержать меня. На инстинктах я отпрянула и шлепнулась в грязевую жижу, специально устроенную мэдом Хоем с целью смягчения приземления и в качестве своеобразного наказания за невнимательность и неловкость.

Я растерянно уставилась на Майка: губы сжаты в побелевшую нитку, на скулах играют желваки, глаза крепко закрыты. В общем, выглядел так, будто его ударили и он испытывает сильнейшую боль.

До меня дошло, что я шарахнулась от руки помощи, тем самым грубо задев чувства парня. Но изменить уже ничего не могла. Мгновение – и на лицо Майка вернулась прежняя маска холодности. Он раскрыл глаза и продолжил путь по бревну как ни в чем не бывало.

– А лихо тебя смахнул попаданец! – прокомментировал кто-то из пробегавших мимо однокурсников.

И мне стало еще гаже. Майк сейчас и без того не в фаворе, а тут еще случай со мной.

Хотя стоп! Я снова о нем переживаю? Вон его из головы! Вон из сердца! Это все приворот, а не настоящие чувства.

С влечением, конечно, не поспоришь, но из-за него ставить свое благополучие под угрозу однозначно не стоило. И я боролась сама с собой всеми силами, ненавидя себя за постоянно допускаемые слабости в виде желания извиниться за грубость, поддержать Майка, встать на его сторону. Призывала собственный разум к ответственности и еще более ярилась из-за отсутствия толка.

Как-то девчонки забежали ко мне за зельем для самостоятельной практической работы, мы и разговорились. Слово за слово, ничего не значащий треп привычно перешел на Майка. С недавнего времени парень стал любимой темой студентов, так как мало кто не обвинял и не осуждал попаданца. Я с азартом подхватила беседу и в гневе, накопившемся за последние дни, наговорила много такого, чего впоследствии долго стыдилась.

И принес же диббук в этот момент Василису. Она подслушала лишь несколько фраз, после чего рассвирепела. Ее глаза налились кровью, рот перекосило, а ноздри раздулись, как у взбешенного быка. Перепуганных подружек она выбрасывала за дверь с нешуточной силой, совершенно не заботясь, повредят ли они себе что-нибудь при падении или нет. Вернее, создавалось впечатление, что соседка как раз таки надеялась им обязательно хоть что-то сломать.

– Вы на кого бочку катите, сопливые?! – голосила Василиса, беря в железный захват одну из девчонок. – Забыли, кто его крышует?

– Очнись, Васька, ты под мороком! – кричали девчонки, пытаясь образумить соседку.

– Это я-то под мороком? Да я вам сейчас за каждое поганое слово…

– Стой, Васька! Это все Майк! Он тебя зачаровал! Мы ни при чем!

– …поотрываю ваши гнилые языки! Еще только увижу! Чтоб даже духу в моей комнате не было, иначе сделаю из вас боксерскую грушу, будете у меня тренажерными мешками для укрепления кулаков!

Я, в отличие от Дарики и Бажены, вовремя сориентировалась и успела запереться в ванной, не дожидаясь своей очереди. Кулаки с грохотом упали на хлипкую межкомнатную преграду.

– Сдрейфила? – обратилась ко мне из-за двери Василиса, лишившаяся возможности сполна выпустить пар. – Не дрейфь, я с тобой, козявка, позже переговорю. Это ж надо, такую змею на груди пригреть! Я к ней со всей душой, а она, подлюка!..

Соседка еще долго бушевала в комнате. Слышались удары и хруст чего-то деревянного, подозреваю, что стула, который починить я точно не смогу, придется обращаться к кому-нибудь из студентов с даром магии мастерства.

– Вот конкретно вам, трем поганкам, он как-то навредил? – возмущалась Василиса. – Вы пострадали от любви к нему или, быть может, он вас чем-то обидел? Нет? А тогда какого, спрашивается, лешего вы поливаете человека грязью?

Я затихла под дверью, слушая читающую мораль соседку. На душе становилось все темнее. Тошнило от самой себя. До чего же я опустилась, присоединилась к сваре грызущих и с удовольствием травила парня. Нет, в лицо Майка никто не оскорблял, но за глаза, и он это, разумеется, чувствовал, многие стремились ему перемыть кости. И я вместе с ними.

А где элементарная человечность? Порядочность? Доброта? Конечно, я не могу себе позволить подойти к нему, и без того до сих пор не прошла зависимость. Но я в состоянии не присоединяться к всеобщей неприязни, косым взглядам, разговорам за спиной. Как минимум я способна его игнорировать. Почему же мне не пришло в голову это раньше? Была обижена за навязанные чувства? Так разве Майк в том виноват? Все иномиряне, попадая на Гзон, оказываются в дурацком положении, когда на них обрушиваются грандиозные способности, которые они не только не умеют использовать, но зачастую даже в себе не осознают. Подумаешь, нечаянно приворожил. Стоило ли так беситься из-за этого?

Злилась на себя? Так и вымещать свою злость нужно было на себе. Нет же, проще на ком-то. Да еще и девчонок подбивала сплетничать.

Подобными мыслями я донельзя себя растравила, а Василисины нравоучения за дверью добавили соли на открытые раны. Не выдержав напряжения, я разревелась.

– Зря скулишь, не разжалобишь, – сообщила соседка, но голос ее говорил об обратном. Василиса явно смягчилась, и мой срыв ее взволновал.

Но жалость, чья бы она ни была, мне не требовалась. Я ее не заслуживала. Пришлось заткнуть рот кулаком, чтобы не беспокоить эмоциональную соседку, но даже и тогда громкие всхлипы прорывались наружу.

– Ладно, выходи, – смилостивилась Василиса. – Не трону.

Какой там! Мне никак не удавалось взять себя в руки и успокоиться. Напротив, кляня себя, я все сильнее погружалась в истерику.

– Время ужина! – Оглушительный бабах, жалко прогнулась дверь под натиском мощного кулака. Для соседки время приема пищи было святым. – Либо выходишь сама, либо я высаживаю на фиг дверь, но тогда берегись, козявка, мало не покажется.

Инстинкт самосохранения взял свое. Я кое-как встала на ноги и заставила себя умыться. Выходила из ванной с опаской. Вдруг боевичка передумает? Хотя… Василиса – человек слова, никогда не отступает от сказанного.

– Марш в столовую. Пулей! – скомандовала она, но для острастки все-таки пригрозила: – Еще про Майка что услышу – размажу по стенке. Будешь оригинальным украшением моей комнаты. Поняла?

Я покорно кивнула и поплелась на ужин. А в столовой перехватила встревоженный взгляд Майка. Ну да, я зареванная. Но ему ли обо мне переживать? Чувство вины захлестнуло с новой силой. Отныне тема Майка стала для меня запретной и не поднималась даже наедине с девчонками, когда нас никто не мог подслушать. Просто не могла я больше думать о нем ни плохо, ни хорошо. Слишком болезненным это стало.

Не знаю, до чего дошли бы подобные самобичевания, если бы не отвлекли очередные притязания Ченариса на мою посредственную тушку. Видать, «гордость академии» не привык проигрывать, а потому никак не мог принять отказ.

Не одолев меня напором, парень решил взяться за дело с другой стороны. Конфеты и пирожные, цветы из городских теплиц, любовные романы и даже дорогостоящий артефакт от магического влияния, ставший невероятно популярным в академии в связи с недавними событиями.

Все подарки после прочтения приложенных карточек с указанием отправителя, тут же отсылались обратно. Ну почти все. Лишь однажды я недоглядела, и Василиса ополовинила коробку с шоколадом прежде, чем я прочла над ней заклинание возврата.

– Ты что натворила! – накинулась я на соседку, обнаружив ее поглощающей содержимое ярко-красной картонки, оформленной в виде сердца.

Та флегматично пожала плечами и не ответила, продолжая отправлять шоколадки в рот. После того как Василиса изгнала из нашей комнаты моих подруг, отношения у нас были натянутые. И не потому, что я обиделась, хотя могла бы. Нет. Оскорбленную принцессу из себя строила именно соседка. Я ее старалась не задевать, не желая нарываться. До конца учебного года оставалось совсем немного, так стоило ли конфликтовать?

Но в этот раз просто не смогла промолчать.

– Ты понимаешь, что принятый подарок – это согласие на отношения с парнем? – возопила я, содрогаясь при одной мысли о Ченарисе до самых кончиков волос. – Понимаешь? Ты только что от моего имени приняла предложение на более близкое знакомство!

– Чушь. – Василиса дожевала-таки горсть шоколада, который до того отправила в рот и наконец обратила на меня внимание. – Подарки и секс – совершенно разные штуки, как мухи и варенье, заруби себе на носу, козявка.

– У меня имя есть, – огрызнулась я. В своей обиде соседка не только не желала со мной нормально общаться, но и по имени перестала называть.

– Лично у меня койка с хахалями всегда отдельно, а подарки от лохов – отдельно, – продолжала гнуть свою линию Василиса. – То ж совершенно разные мужики. И не придумывай ерунды. Жаба душит – так и скажи. Васька купит и вернет.

Она оттолкнула от себя коробку, которая шурша прокатилась по столу. Выходя из комнаты, соседка еще и дверью демонстративно хлопнула, показывая, до чего я не права.

И что мне теперь делать? Это Василиса, с ее-то комплекцией и боевыми способностями, может себе позволить принимать подарки от одних, а спать с другими. Да и девственность в ее обеспеченном будущем благодаря попаданческому дару не имеет никакого значения. Мне же одна судьба уготована – выгодное замужество, которое в случае позора окажется невозможным.

А! Будь что будет! Я в раздражении высыпала на Василисину кровать шоколад, оставив лишь пару штук, закрыла коробку и бросила на пол. А затем, представив ненавистную морду Ченариса, потопталась сверху. Так и отправила заклинанием возврата, надеясь, что парень обидится и забудет обо мне.

Как бы не так! Все вышло совсем наоборот.

Я укладывалась спать, когда в комнату вернулась Василиса. Девушка была явно не в духе и первым делом от души отколошматила собственную подушку, несколько раз саданула кулаком по стене, после чего, немного успокоившись, отправилась в ванную.

– Ты же должна быть на экзамене по некромантии? – удивилась я, когда соседка снова появилась в комнате, но уже в более уравновешенном состоянии. Сегодня ночью у выпускников в расписании стоял итоговый экзамен с поднятием умертвий. Преподаватели заранее оповестили всех студентов, наказав воздержаться от поздних прогулок по замку во избежание недоразумений. Поэтому возвращения Василисы я ожидала не раньше полуночи, и это лишь в случае, если она не возглавила бы попойку по поводу удачной сдачи экзамена.

– Не допустили, – буркнула соседка, собирая со своей кровати рассыпанные шоколадки. – А это чего?

– Тебе же понравились.

– Подлизываешься, – сделала собственные выводы Василиса, но сладости приняла и тут же щедрую горсть отправила в рот. – Для успокоения самое то, – пояснила она.

На самом деле некромантия в профессии боевика редко требовалась, но соседке хотелось стать универсальным специалистом, поэтому отстранение от экзамена ее здорово расстроило. Теперь в личном деле не красоваться отметке за нелюбимый предмет.

Я уже хотела сказать слова сочувствия, но, вовремя вспомнив, что Василиса терпеть не может, когда ее жалеют, прикусила язык.

– Спать? – поинтересовалась я, подразумевая вопрос о гашении светляка.

– Само собой. В койку. Устала как собака.

– У вас на Земле собаки много и тяжело работают?

Соседка воззрилась на меня как на умалишенную, и я поспешила щелкнуть пальцами, убирая освещение.

– С чего такие выводы?

– Ну ты часто говоришь: «Устала как собака…»

– А! Это просто выражение такое. Не бери в голову. Спи уже. – Конфеты явно смягчили и утешили Василису. Кровать под ней заскрипела, а через минуту по комнате прокатился мурлыкающий храп.

Я сладко зевнула и устроилась поудобнее. В последнее время храпящая соседка на меня действовала лучше любого сонного зелья. Сознание медленно уплывало… И тут сигналка против вторжения мужского пола – я о ней и думать забыла за ненадобностью – заорала дурным голосом.

Несмотря на то что я сама же и установила заклятие тревоги, перепугалась здорово. Зато Василиса моментально проснулась и, шустро сориентировавшись, вызвала светляка. В этот раз удачно, без поджогов. «Глядишь, к окончанию года все-таки освоит простейшую бытовую магию», – мельком подумалось мне.

Посреди комнаты стоял Ченарис. Разумеется, кто же еще. На лице ни капли смущения, будто в собственные покои завалился, где его обязана ждать с распростертыми объятиями законная жена.

Он не сводил с меня глаз, жадно осматривая то, что позволяла увидеть скромная ночная сорочка. Я замерла, вцепившись в одеяло. Сигналка продолжала голосить.

– Я чего-то не поняла, ты с прошлого раза не вкумекал, малый? – Василиса разозлилась не на шутку. Эх, не то время выбрал Ченарис для посещений.

– Чего? – вылупился на нее парень. Он явно не ожидал, что соседка окажется не с выпускниками в подземелье на экзамене, а со мной в комнате.

– А того! Ты у меня сейчас слышать лучше начнешь, и соображать быстрее, и память прорежется.

Боевичка соскочила с постели так резко, что Ченарис не успел среагировать и через минуту уже был свернут в крендель.

– Реакция – дерьмо, – прокомментировала Василиса медлительность парня. – А еще будущий боевик. Тоже мне!

Она дернула парня за вывернутую конечность, вызвав у того стон боли.

– Я тебе говорила не заходить в мою комнату? – ласковым тоном, вызвавшим у меня холодок, бегущий по позвоночнику, поинтересовалась она.

– Мм…

– Говорила или нет? – Соседка снова дернула Ченариса и вдобавок еще и пнула. Послышался неприятный хруст.

– Да! Да! Су…

– Только скажи. Вырву все, что выступает, ты меня знаешь.

Оба тяжело и шумно дышали. А я не к месту задумалась, дорастет ли когда-нибудь Ченарис в ближнем бое до уровня Василисы или она всегда будет его побеждать? Попаданец, конечно, силен даром и освоенными магическими науками, но вот так, один на один, без магии, сравниться с соседкой сложно, особенно если учесть ее восхитительно высокий рост и мускулистость.

– А теперь напомни мне, что я обещала, если вдруг снова сюда припрешься?

– Да кто ж знал, что ты прогуливаешь экзамен! – прорвало Ченариса. – Меня соседка твоя пригласила, мол, за конфеты отблагодарить хочет.

– Что?! – Я аж задохнулась от возмущения.

– А теперь вон целку из себя строит.

– Значит, так, Чен, – совершенно не заинтересовалась нашими разборками Василиса. – Войдешь еще раз в эту дверь, пока я здесь живу, сделаю из тебя котлету. Окучивать ее, – она кивнула в мою сторону, – будешь, когда я съеду. А до этого даже не отсвечивай. Больше никаких последних предупреждений. Ясно говорю?

– Ясно.

– И мне плевать, какие у тебя там будут отмазы. Хоть спасение из пожара народной библиотеки. Станешь мальчиком, у которого с пальчик. Усвоил?

– Ах ты с… Да!

Ченарис полетел на выход, головой открыв себе дверь. Закрывала за ним Василиса собственноручно. Громко протопав туда и обратно, она посмотрела на меня, словно обдумывая, какой участи подвергнуть.

– Да, ты говорила! – поторопилась я ответить на незаданный вопрос в попытке заговорить соседку. – Но он наврал. Не звала я его!

Боевичка ударила кулаком по ладони, взглядом чего только мне не обещая, что напомнило недавнее поведение Ченариса. И если парень глазами меня раздевал, то Василиса колесовала и гильотинировала одновременно.

– Прости! Я не виновата. Правда! – затараторила я, страшась неизвестной участи, уготованной мне соседкой.

– Не виноватая я, он сам пришел? – передразнила тонким голоском попаданка и усмехнулась непонятно чему.

– Да, именно так, – закивала я.

– На сегодня замнем это дело. – Она приподняла верхнюю губу, приобретя тем самым отталкивающий и презрительный вид. Я видела, что Василиса мне совсем не верит, но не стала переубеждать дальше, страшась ее новой гневной вспышки. Того, что она проделывала с Ченарисом, мне просто не пережить. – Но я предупредила. Больше поблажек не будет.

Не спрашивая меня, она погасила светляка и захрапела. А я всю ночь проворочалась без сна. То мне мерещились шорохи за дверью, то ветер стучал в окно. Задремала лишь к утру.

Колокольный звон, оповещающий о начале учебного дня, долго не мог проникнуть в мое спящее сознание. Я лежала на спине, уставившись в потолок, и силилась понять, где нахожусь и что за шум так настойчиво меня будит, хотя я почти уже проснулась.

Василиса, видимо злясь за вчерашнее, молча собиралась на учебу, ни словом не прокомментировав мой поздний подъем.

Когда мы столкнулись в комнате после обеда, забежав за сменой учебников, я попыталась снова оправдаться перед соседкой, но получила короткий ответ, после которого пропало всякое желание и дальше затрагивать прежнюю тему:

– Рот закрыла и свалила. – Василиса гордо удалилась в ванную, хлопнув дверью.

Ясно. Хватит унижаться. Она составила обо мне свое мнение и менять не собиралась. Да мне это, по сути, и не особо нужно. Так даже проще будет расстаться с неуравновешенной попаданкой, а то я что-то привязалась к ней нечаянно.

В Светлонию пришла весна, буйствуя красками и ароматами цветущих растений. За окном ясное лазурное небо соблазняло выйти на прогулку. Выводили рулады птицы, неистово ликуя и приветствуя теплые дни и, хоть пока и прохладные, но такие упоительные романтические ночи.

Я любовалась из окна замковым садом в цвету и, несмотря на жгучее желание прогуляться, не собиралась лишний раз выходить из комнаты, страшась встретить в коридорах академии Ченариса. После очередной неудачи он так и не оставил свои преследования. Пока лишь чудом мне удавалось улизнуть от него, но я прекрасно понимала, что фортуна не может мне постоянно улыбаться, должен наступить момент, когда я просчитаюсь и попадусь. От этой мысли становилось жутко.

И не ошиблась, этот момент наступил. Вечером я привычно осталась одна, так как Василиса задерживалась на очередном экзамене. Первое, что я услышала, – лязг дверной ручки, которую кто-то пытался повернуть. Не вышло, а все потому, что мне знакомая девчонка с пятого курса в обмен на дорогие серьги поставила мощнейший магозамок от нежеланных гостей. Далее дверь пошатнулась, и жалобно скрипнули петли. Похоже, кто-то разозлился и выместил гнев ударом кулака. На этом попытка взлома закончилась, и что самое приятное – моей победой.

Через несколько дней, когда соседка снова отсутствовала, дверь распахнулась. Все-таки не зря Ченариса считали самым талантливым студентом академии: будучи на четвертом курсе, сообразил, как снять магический замок, созданный выпускницей. Но попасть в комнату опять не смог – та же девчонка выставила щит. Не за спасибо, разумеется, пришлось отдать ей мою коллекцию брошей. Но оно того стоило. Нужно было видеть, как живописно размазался по прозрачному магическому щиту Ченарис, решивший, что он добился цели, и ломанувшийся со всей дури в дверной проем.

Следующая попытка пробраться в девичью комнату оказалась для парня несколько травматичной. Убедившись, что полностью снял щит, Ченарис с разбегу заскочил внутрь и даже почти коснулся меня, испуганно застывшую у стола, когда магические резинки с той же самой скоростью вернули его в обратном направлении. Он неуклюжей ласточкой вылетел в коридор, где и встретился со стеной. А чуть позже, не успев вовремя смыться, – еще и с Василисой. Тут даже не нужно информационного артефакта, чтобы представить, какую отбивную она из него приготовила. Любопытничать я не стала, а нырнула под одеяло и сделала вид, что давно сплю, чтобы не попасть под горячую руку соседки-спасительницы.

После того случая Ченарис присмирел почти до самых летних каникул. Жаль, не дотерпел еще пару дней, тогда бы не случилось той стычки с Майком, о которой я впоследствии долго не могла вспоминать без слез и самобичевания.