Текст книги "Скрытые чувства"

После консультации с юристом мой оптимизм дал трещину.

Но особенно неприятный разговор случился в пятницу. Я в очередной раз шерстила новые объявления, рабочий день (как и рабочая неделя) подходил к концу. Вздрогнула, когда телефон буквально заорал голосом Тима Галло, рок-исполнителя, известного своим басом. Эту мелодию я выбрала за мощное и бодрящее вступление, чтобы не пропустить ни одного вызова.

Звонили с неизвестного номера, и в груди затеплилась надежда.

– Лилиан Рокуш? – поинтересовался незнакомец.

– Да, я вас слушаю, – отозвалась с готовностью.

– Эмиль, интеллектуальная система уведомлений. Я представляю инспектора Главного управления Уны по делам миграции и звоню напомнить вам о необходимости покинуть Кирон по истечении двух суток.

Надежда в груди схлопнулась, на меня будто вылили ведро ледяной воды. О том, что мигранты должны немедленно убраться отсюда, трезвонили на всех углах: по радио, по телевидению, писали огромными буквами на билбордах. Теперь вот это.

– За нарушение сроков предусмотрен штраф в размере тысяча валлов и принудительная депортация без возможности получения новой визы в Кирон.

То есть если не уберусь из страны до понедельника, то точно больше никогда не смогу вернуться. Скверно. Сквернее некуда.

– У вас есть вопросы?

Да! Не мучает ли совесть того, кто все это придумал?

– Что, если я не успею купить билеты?

– Это только ваши проблемы, – буднично ответил «представитель». – Еще вопросы?

Какие тут могут быть вопросы.

– Нет.

– Желаю хорошего дня и счастливо добраться домой.

Я бросила телефон на стол и обхватила себя руками, пытаясь сдержать охватившую тело дрожь.

Домой.

Перед глазами встала родительская ферма, старые, покосившиеся сараи. Укрытые снегом Тихие холмы. В Тарите зима длится десять месяцев, и именно таким я помню так называемый дом.

Черно-белым.

В груди жгло от разочарования.

В Тарите меня никто не ждет. Да и никогда не ждал. Родители предпочитают принимать денежные переводы и вовсе не обрадуются, если когда-то сбежавшая дочь возникнет на пороге. Но все это не важно, потому что…

Мой дом здесь! Здесь, в Кироне.

Глянула на часы и поняла, что никто не позвонит. Рабочая неделя завершена, и никаких собеседований на выходных не будет. А значит…

Пальцы словно сами по себе вбили в поисковой строке: «Найди любовь точка ки».

Интерфейс сайта был нежно-розовым, на логотипе застыла целующаяся парочка киронцев: на пляже, на фоне закатного солнце.

Мне тут же предложили добавить фото и заполнить короткую анкету о себе и о том, кого ищу. В частности, рекомендовалось указать расу и написать немного о своем характере, перечислить достоинства, которые хотела бы видеть в избраннике.

Что я там говорила про неделю? За пару дней тем более никого не найти.

Чем больше я изучала страницу, тем больше все это напоминало устройство на работу и поиск сотрудника и не имело никакого отношения к романтике. Но, наверное, сейчас это было и не нужно. Стоило указать в требованиях «киронец», «серьезные отношения» и опубликовать фотографию (мою любимую, на ней я сидела на причале, болтая голыми ступнями, и смотрела на закат над озером), как на мой ящик пришло три… нет, пять… нет, уже целых двенадцать писем! Впрочем, если мгновенная популярность ввела меня в замешательство, то содержимое сообщений вовсе вогнало в ступор.

Мне с ходу предлагали замуж…

За деньги!

Некоторые даже без стеснения указывали сумму.

Хм.

Тогда я пошла на главную страницу и увидела множество зарегистрированных с понедельника мигрантов (особенно девушек), которые очень хотели вступить в брак. Чем быстрее, тем лучше, и желательно до конца недели.

Вот так спрос рождает предложение.

Только очень сомневаюсь, что это законно. А даже если бы было законно… Нет, для меня это все слишком!

Даже ради визы.

Тем более ради визы.

Я захлопнула крышку ноутбука, побродила по комнате туда-сюда, чтобы успокоить расшалившиеся нервы.

Боже, что я делаю?

«Пытаешься остаться в Кироне, наплевав на собственные принципы», – подсказал разум.

Да, именно это и делаю.

Купить себе мужа? Дико! Заплатить за брак – ненормально. Но главное – цель, а для нее все средства хороши, Лили.

Я глубоко вздохнула и открыла сайт с предложениями о фиктивном браке. Пусть будет так! Выберу киронца, а потом подумаю, где взять работу. Сейчас же нужно выждать время.

Этот вроде ничего. Не курит, даже своя фирма есть – занимается прыжками с мостов. Видимо, не слишком прибыльное дело, раз ищет богатую жену.

О чем я вообще думаю?

Надеюсь, его не перехватили. И также надеюсь, что на меня за это не наденут наручники.

Пальцы скользили по клавишам, все время набивая лишние символы. Я, наверное, раз десять перепечатала письмо, прежде чем зависнуть над кнопкой «отправить».

Вой Тима Галло заставил меня подпрыгнуть и больно треснуться коленкой об стол.

Ну и что на этот раз? Хотят предложить сувенир на память?

– Слушаю, – раздраженно брякнула в трубку.

– Добрый вечер, лисс Рокуш. Меня зовут Майя Горез. Я представляю компанию «Камрин-Берговиц» и хочу пригласить вас на повторное собеседование.

Глава 2
Собеседование

С чего обычно начинается утро? С попытки замазать темные круги под глазами и впихнуть в себя хотя бы несколько ложек каши, ну и с вида на Западный мост конечно же.

«Стрела», которая доставила меня через залив в центр, оказалась полупустой. В такую солнечную и душную погоду все предпочитали пикники и прочие увеселительные поездки за город. Поэтому большинство киронцев наверняка сейчас отдыхают, а те мигранты, которые еще не покинули Уну, занимаются сборами.

Я не просто так думала, что мне не позвонят, потому что обычно никто не устраивал собеседований по субботам. Но в «Камрин-Берговиц» были другого мнения и назначили встречу на сегодня.

Когда Майя Горез спросила, по-прежнему ли мне нужна работа, я едва не заорала от радости. Конечно, пришлось сдержать свой порыв, укусив себя за ребро ладони, и согласиться на второе, уже личное собеседование. Правда, меня тут же спустили с небес на землю, сообщив, что я всего лишь вошла в число подходящих претендентов. То есть это просто собеседование, но не гарант того, что я получу должность.

Я все понимала.

Прекрасно понимала.

Поэтому ворочалась с боку на бок всю ночь, пялилась на блокатор и гадала, зачем моему потенциальному боссу дар эмпата. То есть вариантов было несколько: от присутствия на серьезных переговорах, когда нужно прощупать настроение деловых партнеров, до приглядывания за остальным персоналом. Но что из этого верно, мог рассказать только мой будущий начальник.

Благо здесь не приходилось переживать о том, что мне предпочтут киронца: подобные способности были только у людей. Причем у всех, просто у кого-то больше, у кого-то меньше. До четвертого уровня можно было вообще жить спокойно, а вот обладателям выше пятого предлагалось встать на специальный учет и использовать способности в рамках своей работы или же носить блокатор. Приехав в Уну, я выбрала последнее, но теперь придется снять браслет. Двойственные чувства: я хотела эту работу, хотела снова чувствовать дар и одновременно боялась этого. Хотя бы потому, что не использовала способности уже несколько лет.

Глаза сомкнула только под утро, поэтому когда прозвенел будильник, я с трудом оторвала голову от подушки. Пришлось нырять под холодный душ и пить много кофе, хотя предстоящая встреча бодрила не меньше.

Ее назначили на полдень, но я была в центре уже в половине одиннадцатого. Не хотелось опоздать, особенно сегодня. Казалось, я не волновалась так, даже когда шла на свое первое собеседование. Хотя от него тоже зависело, останусь я в Кироне или нет. Может, потому, что тогда мне было нечего терять, а сейчас…

Мне нужна эта работа! И я сделаю все, что в моих силах. Нет, все возможное и невозможное, чтобы ее получить!

Поэтому я старалась не допускать даже мысли о том, что меня не возьмут. Что надо бы присмотреть билеты в Камо (город у северной границы Кирона) или написать тому парню насчет фиктивной свадьбы. Все потом, если…

Никаких «если»!

Серебристо-серое здание в форме полумесяца, принадлежавшее холдингу «Камрин-Берговиц», занимало целый квартал и считалось архитектурной достопримечательностью Уны. Овальную площадку перед входом украшали сухие фонтаны и геометрические скульптуры. По вечерам здесь включали подсветку, и было не протолкнуться от желающих запечатлеть себя на их фоне. Мой путь лежал через высокие вращающиеся двери. Я одернула пиджак (тот самый, с которого удалось отчистить кофейные пятна) и шагнула внутрь.

Я назвала свое имя охраннику, и мне выдали пропуск для прохождения через турникет. Прохлада и камень – так можно было охарактеризовать холл главного здания холдинга. И пол, и стены, и колонны, державшие своды зала, были из темно-синего мрамора. Из-за этого казалось, что я очутилась в космосе или хотя бы в планетарии, настолько он напоминал звездное небо. Если бы не волнение и спешка, я бы могла рассматривать холл часами. И лифт тоже. Он был гигантский и выполнен под старину, с овальными зеркалами и панелями из синего дерева.

По словам стоявшего рядом с ним охранника, тучного киронца с темным ежиком волос, мне следовало подняться на восьмой этаж, свернуть налево и пройти по коридору до самого конца. Там меня встретят. Этот путь показался мне и длинным, и одновременно ужасно коротким. Меня бросало то в жар, то в холод. Где-то на середине пришлось остановиться, расстегнуть пиджак и глубоко выдохнуть.

Так не получится, Лили.

Если ты будешь нервничать, можно разворачиваться и сразу уходить. Я же не девчонка, впервые покинувшая Тариту и отправившаяся в чужую страну. Ты эту страну знаешь, знаешь киронцев: они чувствуют, видят страх. А ты умеешь контролировать свои эмоции как никто другой – это твоя особенность. Так в чем дело? В конце концов, это всего лишь собеседование. Важно, да, но есть тебя никто не будет.

Надеюсь.

Расправила плечи и двинулась дальше. На этот раз увереннее и быстрее.

Коридор закончился овальным залом, по стилю повторяющим холл. Разве что здесь потолок был стеклянным, поэтому вечером наверняка видно настоящее звездное небо. Сейчас же я могла рассмотреть медленно плывущие облака. По обе стороны расположились диванчики, напротив входа – пустующий стол секретаря, стены украшали городские пейзажи.

– Лисс Рокуш? – Светловолосая ухоженная киронка вынырнула словно из ниоткуда, едва не заставив меня подпрыгнуть. Но устроенная самой себе головомойка сработала, я улыбнулась и протянула ладонь для рукопожатия. Только сейчас заметила боковую дверь, через которую она вошла. – Майя Горез. Я секретарь листера Ладислава Берговица.

Берговица? Ого!

– Рада знакомству. Спасибо за приглашение.

Секретарь вежливо улыбнулась:

– Взаимно рады вас видеть. Достойных соискателей на должность не так много, и пока что листер Берговиц не сделал выбор. Ваше собеседование последнее.

Моя выдержка дала трещину, а ноги подкосились, я сильнее вцепилась в папку со своими документами.

– Вы сказали «листер Берговиц»? – Хорошо хоть голос звучал спокойно и выдал лишь толику моего удивления. Если не сказать офигения. Она же не имеет в виду владельца холдинга? Или имеет?

Майя нахмурилась, из-за чего светлые чешуйки на лбу слегка потемнели.

– Что-то не так?

– Нет, все нормально, – поспешила заверить. – В объявлении было указано, что требуется младший помощник, но не сказано, для кого. И я просто…

Разрываюсь между желанием прыгать от радости и сигануть в окно от страха.

– …приятно удивлена, что смогу познакомиться с таким известным человеком.

Улыбка вернулась на лицо Майи. Она была настолько естественной, что казалась вполне искренней. Если бы не цепкий, изучающий взгляд, я бы даже поверила.

– Понимаю. – Секретарь указала на дверь, откуда пришла. – Не буду больше вас задерживать. Желаю удачи!

– Спасибо, – кивнула я и на негнущихся ногах шагнула в кабинет одного из самых влиятельных ящеров Кирона.

В отличие от залитой солнечным светом приемной, в кабинете царил полумрак (плотные жалюзи на две трети закрывали окна, что создавало такой эффект). Стена с фиолетовой подсветкой, имитирующая водопад, первой бросалась в глаза и в уши. По размеру комната была не меньше приемной: мужчина, сидевший за массивным столом на другом конце кабинета, не отрывал взгляда от монитора. Казалось, он даже меня не заметил, хотя таким, как он, и не положено замечать остальных с высоты своего положения.

Ладислав Берговиц.

Его фотографию я видела в статье о самых богатых и успешных бизнесменах планеты. Светлые, коротко стриженные волосы, светлые чешуйки на висках и на лбу и на контрасте – темные, как бездна, глаза. Квадратный подбородок, тонкие губы и нос с горбинкой. Жаль, что помнила лишь фотографию, а не статью. Я знала только то, что благодаря ему объединились самые крупные компании страны, да что там, его называли владельцем половины Кирона!

И я собираюсь на него работать.

В ту минуту, когда я об этом подумала, Берговиц наконец-то заметил меня и припечатал к полу тяжелым взглядом. Я говорила «бездна»? Вот это то самое определение. Никакие фотографии не могли передать всей его хищности. Мимо таких мужчин не проходят, но сейчас я поняла, что фото не отражало и сотой доли той резкой, агрессивной притягательности, которой в большинстве своем наделены киронцы. Он изучающе оглядел меня с головы до ног: от аккуратно собранных на затылке волос (я невероятно долго укладывала пряди, чтобы ни одна не выбилась) до туфель-лодочек в тон костюму. Потом вновь двинулся наверх и остановился на груди. Создалось впечатление, что моя блузка была совершенно прозрачной либо я вообще забыла ее надеть.

– Снимайте, – коротко приказал он низким, хрипловатым голосом.

– Что? – Щеки опалило огнем.

– Я о блокирующем браслете. Насколько мне известно, все эмпаты выше пятого уровня носят специальные браслеты. Снимите его.

Я мысленно дала себе пинка. О чем ты вообще подумала, Лили?

Надо признать, под таким взглядом сложно оставаться невозмутимой. Вдвойне сложно общаться с тем, кто привык общаться приказами.

– Вы передумали устраиваться на работу? – поинтересовался мужчина.

Теперь возникло чувство, что меня препарируют взглядом.

Честно говоря, почти передумала, но в сложившихся обстоятельствах…

Я стряхнула это ощущение и поспешно ответила:

– Минуту.

Расстегнула пуговку на блузке и подтянула рукав. Радует, что пальцы не дрожали, – Берговиц заставлял нервничать одним своим присутствием. Почему-то на фотографии в журнале он не был таким широкоплечим и мощным, а еще в статье ничего не говорилось про голос, пробирающий до мурашек.

Металлический блокатор, мягко облегающий предплечье, был в цвет кожи и с тоненькими вставками белого дерева кэй. Изнутри отделанный водонепроницаемой тканью, чтобы не натирал, он тем не менее поначалу все равно доставлял неудобства. Когда я его покупала, то не могла себе позволить полностью деревянный браслет, но сейчас уже привыкла. Настолько привыкла, что расставаться с ним даже на несколько минут было страшно. Отчасти потому, что я добровольно заперла свой дар на шесть лет, и теперь… Теперь собиралась дать ему свободу.

Осознание этого выбило воздух из легких, взбудоражило сильнее взгляда ящера. Тем скорее захотелось с этим покончить.

Чтобы снять браслет, нужно было всего лишь обхватить его пальцами и удерживать пару минут. Что я и проделала, глядя в глаза Берговицу. Пусть меня потряхивало от всего этого, но я понимала, что спасую сейчас – работы не увижу. Уверена, желающих занять эту должность предостаточно, поэтому подходящих кандидатов подбирали тщательно. Очень тщательно, потому что время такого ящера, как Берговиц, стоит ну очень дорого. Вряд ли он лично общался со всеми претендентами.

Металл раскалился до золотого, специальная ткань едва заметно нагрелась. Легкий щелчок, и браслет раскрылся, освобождая предплечье… и мой дар.

Сила в тот же миг ворвалась в тело, будто ураган. Точнее, она всегда была в нем, но теперь вырвалась на свободу. Мощная, невыносимая, хлынула бурлящей рекой безграничных эмоций из каждого уголка здания корпорации. Горло сдавило, а внутренности скрутило так, что я едва сдержала всхлип. Сдержала, потому что иначе не могла. Плотно сжимая губы и кулаки, до боли вонзая ногти в ладони.

– Все в порядке? – Равнодушный голос Берговица вернул меня в реальность, заставил распахнуть глаза, которые я, оказывается, закрыла, и вспомнить все уроки контроля.

На краю сознания мелькнула мысль, что нужно было решиться на это дома. Снять браслет, проверить дар. Привыкнуть. Но я ее отмела – что толку теперь об этом думать? Вместо этого шагнула вперед, и браслет бесшумно лег на стол перед ящером.

– Я давно не использовала дар, – произнесла, с трудом совладав с дрожащим голосом.

– Насколько давно?

– Это не важно.

Как ни странно, теперь его взгляд заставил сосредоточиться на настоящем моменте, подхватить контроль и отрезать себя от чувств находящихся в здании и поблизости от него людей и киронцев.

– Присаживайтесь. – Мне наконец-то кивком указали на кресло, в которое я опустилась. – И покажите, на что вы способны.

Разговаривать сидя было проще. Совсем чуть-чуть.

Потому что Берговиц поднялся, хотя правильнее было бы сказать – вырос надо мной. Да, в журнале точно не писали о том, что он настолько высокий. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть на него. Пиджак обтянул сильные плечи, но, несмотря на мощь, ящер двигался как опасный хищник: обошел стол и остановился за моей спиной. Легче от этого явно не стало.

– Я ищу достаточно сильного эмпата. Справитесь – будем разговаривать дальше.

– Что я должна сделать?

– Почувствовать чужие эмоции.

– Ваши?

– Нет. – В его тоне проскользнула насмешка. – Мои вы не почувствуете при всем желании.

Я ничего не поняла, но когда прикрыла глаза и попыталась поймать отголоски его чувств, то действительно ничего не увидела и не услышала.

Хм.

С таким я сталкивалась впервые и даже не успела осознать, как к этому отношусь. Отогнала мелькнувшую мысль, чтобы разобраться с ней потом.

– Начнем с моей помощницы, – уточнил Берговиц. – Приступайте.

Вот это было привычно. Задание от потенциального босса, проверка моей профпригодности. Я послушно закрыла глаза и мысленно потянулась через весь кабинет к киронке, оставшейся в приемной за стеной.

Однажды Беглец попросил подробнее рассказать про мои способности, но у меня получилось очень заковыристое объяснение. Даже спустя столько лет я не могла описать свой дар иначе, кроме как «чувствую других». Правда, с органами чувств у него не было ничего общего: я не видела никаких пятен, не слышала звуков, не улавливала смену запаха. Хотя многие люди обладают слабой эмпатией, а некоторые просто наблюдательны, это не имело отношения к наблюдательности. Я просто читала эмоции людей и ящеров, как раскрытые книги. Читала все нюансы, замечала гораздо больше, чем остальные.

Я могла узнать больше, чем человек сам о себе знал.

Мой дар коснулся сознания девушки, мягко окутывая его.

– Поверхностные чувства: усталость, раздражение, скука.

Надо же, а она казалась достаточно дружелюбной. Хотя, думаю, со сверхурочными у Берговица устанет кто угодно. Приоткрыла глаза и бросила взгляд назад. В поле зрения попали только носки начищенных стильных ботинок. Ящер стоял возле окна.

– Еще. Смотрите глубже.

Закрывать глаза было не обязательно, но так я могла хоть немного расслабиться. Не чувствовать мужчину за спиной и его взгляд, будто ввинчивающийся между лопаток.

Новые эмоции секретаря не порадовали. Я ощутила их горький, дрянной привкус, как у сгоревшей каши.

– Гнев, скрытая обида. На себя. И… – Я на мгновение запнулась, удивленная новой открытой эмоцией. – Невозможность получить желаемое.

– Желаемое? – Кажется, в его голосе впервые за наш разговор мелькнула заинтересованность.

– Да.

– И чего же она желает?

Я надавила сильнее и скорее ощутила, чем увидела, хрупкую нить, протянувшуюся от помощницы к Ладиславу Берговицу. Майя хотела своего босса, давила в себе это желание, злилась, но, видимо, ничего не могла с этим поделать. Кстати, это одна из причин, по которой я добровольно заперла свои способности. Читать чувства других – будто копаться в чужом грязном белье. Я ведь почти забыла об этой неприятной особенности.

Имею ли я вообще право рассказывать о таком?

– Я жду, – поторопили меня, напомнив, где нахожусь.

Это могла быть чужая тайна, а мог быть и тест, который мне необходимо пройти. Поэтому я ответила правду:

– Вас.

За спиной повисла тишина, которую вполне можно было принять за замешательство. Хотя утверждать точно я бы не взялась, поскольку по-прежнему не чувствовала Берговица.

Природа не наградила ящеров эмпатией, зато у некоторых из них был так называемый иммунитет к моей силе. Эмпаты до четвертого уровня не могли читать эмоции киронцев, а выше пятого – разве что поверхностные, резкие вспышки чувств. Но чтобы вообще ничего не ощущать… О таком я не знала. Словно за спиной застыла машина, а не мужчина из плоти и крови.

Впрочем, будь Берговиц машиной, мне бы было спокойнее. А так присутствие ящера не позволяло расслабиться, поудобнее устроиться в кресле. Я замерла на самом краешке с прямой, как палка, спиной.

– Кабинет с другой стороны приемной. Расскажите про чувства моего гостя.

Ситуация с Майей мне откровенно не нравилась, поэтому я облегченно выдохнула, когда Берговиц закрыл тему.

Подчиняясь моему желанию, дар скользнул дальше в поисках эмоций. Задание было одновременно и простым, и сложным, потому что Майю я видела, а вот о «госте» не знала совершенно ничего. Ни пол, ни внешность, ни возраст…

– Гостя? – Я нахмурилась. – Которого из них?

Конечно, я понятия не имела, как выглядит кабинет: он размером с конференц-зал или с кладовку, какой там интерьер. Но поверхностные эмоции, на которые я натолкнулась, настолько разнились, что без труда можно было определить: они принадлежат нескольким людям… Или ящерам.

– Опишите всех.

Это сейчас было одобрение или мне показалось? Его голос слегка потеплел?

Я сосредоточилась на своих целях, ухватилась за самые яркие и приятные чувства.

– Радость, смех, нетерпение… Нет, – поспешно исправилась, – скорее предвкушение.

Даже смотреть глубже не пришлось, я словно нырнула с головой в собственное детство, когда мы с Натом готовили какую-то пакость (по мнению родителей) или собирались в очередное приключение на край земли (то есть к границе семейной фермы). Эмоции были настолько озорные, искренние, детские, что я просто не смогла сдержать улыбку:

– Это ребенок, и он готовит шалость.

– Шалость, говорите?

– Наверняка. Посмотреть глубже?

– Нет, – отрезал ящер.

Я обернулась на Берговица и успела заметить сдвинутые брови.

– Переходите к следующему.

Второй гость неожиданно тоже оказался эмпатом. К тому же далеко не самым слабым. Выше шестого уровня. Это стало понятно по яркой ауре и по тому, как чужая энергетика коснулась моей: меня тут же прощупали в ответ. Без лишней агрессии, но раскрываясь, показывая силу. Поверхностные чувства – настороженность. Но посмотреть глубже не смогу. Если надавить, то он может ударить по мне собственными эмоциями, и…

Я останусь без дара на несколько часов.

О чем и сообщила Берговицу.

– Это все? – нетерпеливо поинтересовался он.

Я поняла, что еще немного, и я смогу считывать оттенки его чувств по голосу.

– Нет, есть еще третий человек.

То, что я сказала глупость, поняла почти сразу. Последний гость был не человеком, а ящером. Потому что тоже умел закрываться, правда, не так потрясающе, как сам Берговиц. То есть недостаточно сильно, чтобы я не могла его прочитать.

На поверхности его ауры лежало спокойствие, сдержанное, холодное, но это все было корочкой. Потому что внутри… Внутри клокотала магма чувств, которая грозила вот-вот вырваться на свободу и излиться яростью. Желчью. Злобой.

Меня ударило этой энергией, сбило с ног, протащило вперед и затянуло в водоворот чужих чувств. Я нырнула в них с головой и поняла, что задыхаюсь, не могу сделать вдох из-за мерзкого привкуса. Из-за черноты, сгустившейся надо мной. До звона в ушах, до рези в горле ощущая силу испепеляющей ненависти.

Меня отрезвило прикосновение сильных рук, горячих ладоней, а потом резкий рывок, словно меня выдернули из-под воды.

Я вздохнула и закашлялась, будто неудачливый ныряльщик, который переоценил свои способности, и распахнула глаза, чтобы встретить испепеляющий взгляд Берговица и осознать, что лежу на полу его кабинета. Ладно бы просто на полу, так нет же, блузка лишилась верхних пуговиц и была распахнута, оголив грудь, прикрытую лишь кружевом бюстье. Ящер склонился надо мной и, судя по виду, собирался меня придушить. Хотя на миг под заслоном бездны мелькнуло нечто совершенно иное.

Стоило осознать двусмысленность ситуации, как у меня вспыхнули щеки.

– Вы… Что… Что вы делаете?.. Что случилось?.. – приподнявшись на локте, выдохнула я. Голос звучал так, словно я сорвала горло, в ушах звенело, но мысли понемногу прояснялись.

Я стянула края блузки так, что ткань жалобно треснула.

– Вы у меня спрашиваете? Что вы тут устроили?!

– Устроила что?

– Сначала вы сползли с кресла, потом стали кашлять и задыхаться. Вы чем-то больны? Или у вас аллергия?

– Нет, – возмущенно мотнула я головой. Хотя, возможно, существует аллергия на сильные чувства, особенно на убийственную злобу. – Это случилось после того, как я считала эмоции вашего гостя.

Я все вспомнила, и меня охватил озноб. Такую искренность подделать невозможно, далеко не все люди и ящеры способны на такую силу чувств. Если бы у эмоций был цвет, эти были бы темнее черного. И они протянулись в сторону Берговица.

– Кто находится за этой стеной?! – выпалила я.

Он будто меня не слышал. Лицо ящера окаменело: если можно было закрыться от меня еще больше, он только что это сделал. Не нужно быть эмпатом, чтобы понять, что что-то не так. Все! Совершенно все шло не так, с тех пор как я перешагнула порог этого кабинета.

Что это за странный тест?! Что за проверки?!

Вряд ли он не догадывался о том, что я «увижу», такие, как Берговиц, держат близко не только друзей, но и врагов.

– Воды? – спросили меня.

– Не нужно.

Берговиц поднялся одним плавным, хищным движением и подал мне руку. Я бы с удовольствием поднялась сама, но не была уверена в собственных силах. Поэтому, с трудом отцепив пальцы от многострадальной блузки, ухватилась за сильную ладонь. Оказавшись на ногах, покачнулась, но мужчина придержал меня за локоть, и кожу вновь обожгло. Даже сквозь ткань я почувствовала жар, исходивший от ящера. Тот самый жар, который привел меня в чувство, помог выкарабкаться из трясины чужой ненависти. Растекающийся по телу, согревающий, будоражащий.

Это длилось долю секунды, потом меня усадили обратно в кресло, но на предплечье, словно след, осталось воспоминание о его прикосновении. Я поправила блузку и запахнула покрепче пиджак, особенно когда взгляд Берговица мазнул по мне. Меня слегка потряхивало от всего пережитого и от волны раздражения, поднимающейся внутри. Искренне хотелось взять браслет со стола и убраться отсюда подальше.

От Берговица.

От этой работы.

От того, кто умеет так ненавидеть.

Не чувствовать всего этого.

Вот только ящер не спешил говорить: «Мы вам перезвоним». Он устроился в собственном кресле и снова выглядел сдержанным и невозмутимым. Я бы даже сказала – задумчивым. Эта задумчивость раздражала просто невероятно, даже больше испорченной блузки и всей этой ситуации, в которую я попала из-за него.

– В видеоинтервью вы сказали, что воспитываете брата, – прервал напряженное молчание Берговиц.

Это вообще к чему?!

– Воспитывала, – уточнила я. – Когда мы только приехали в Уну. Сейчас он студент академии искусств и совершенно самостоятельный человек.

– Ваши родители отпустили его вместе с вами?

К этому вопросу я была не готова. Проще всего было солгать, но оказалось, что под прицелом взгляда Берговица сделать это практически невозможно.

– Им не нравилась эта идея. – Очень не нравилась, поэтому я увезла его, когда они отправились к родственникам, живущим по другую сторону холмов. У меня было несколько дней форы, чтобы пересечь границу, и документы от Беглеца. С первой зарплаты я отправила родителям деньги и письмо, в котором просила нас не искать. Правда, совсем не уверена, что они вообще нас искали, – нас связывали достаточно сложные отношения. Родители считали, что мы обязаны провести на ферме всю жизнь, а увлечение Ната музыкой – полнейшая ерунда, не стоящая внимания. Когда я заикнулась о переезде в открытую, мне посоветовали выкинуть эти мысли из головы и заняться тем, что у меня лучше всего получается. Тогда мы наговорили друг другу много всего хорошего: я узнала, что я неблагодарная недальновидная идиотка, а родители – что мы родились для того, чтобы пасти лакшаков и чистить загоны. Не сказать, что мне потом не было стыдно, но в письмах прощения я не просила. Равно как и они. – Но я настояла на том, чтобы Натан отправился вместе со мной.

– Почему?

– Он очень талантлив. Это было ясно с самого детства. В Тарите он мог стать только фермером, а в Кироне уже многого добился.

Нат как иностранец не имел права претендовать на грант, но после окончания академии мог заключить контракт с музыкальной компанией и позабыть о Тарите, как о страшном сне.

– Значит, у вас есть опыт общения с подростками, – прервал мои невеселые мысли Берговиц.

Я, видимо, плохо соображала после случившегося, поэтому сейчас нахмурилась.

– Я вырастила брата, – кивнула. – Почему вы спрашиваете об этом?

– Потому что вам придется работать с моей дочерью.

Мне чудом удалось остаться невозмутимой, но, видимо, я все-таки себя чем-то выдала, потому что Берговиц нахмурился:

– Не думайте, что требований к вам будет меньше, чем если бы вы работали со мной. Эта должность – особенная.

– С вашей дочерью? – переспросила я. – Кем?

– Личным секретарем.

От такого поворота голова пошла кругом, впору было радоваться, что сижу. Когда я собиралась на собеседование, то рассчитывала, что стану незаменимой помощницей одного из директоров. Но даже предположить не могла, что со мной будет беседовать глава холдинга. А теперь выясняется, что моим боссом должна стать… девочка? Берговиц сказал – «подросток». Ей вообще сколько?!

Меня пронзила догадка.

– Она здесь? В соседнем кабинете?

– Нет.

Фух! Тому шалуну требовалась няня, а не секретарь. Прежде чем я придумала, как потактичнее спросить о своей подопечной, Берговиц произнес:

– Фелисе через месяц исполняется семнадцать, и она хочет личную помощницу, которая будет сопровождать ее в поездках, составлять расписание мероприятий, которые она посещает, отвечать на звонки и прочее.