Текст книги "Звёзды внутри тебя"

За дверью оказалось что-то вроде кают-компании, переоборудованной под бар. Все, кто был внутри, обернулись на новых гостей. Перед Лу открылась целая комната выпученных рыбьих глаз, перепонок, чешуи, чёрных и серо-пятнистых тюленьих спин. Некоторые из гостей сидели за столиками, некоторые – в вёдрах, бочках и баках с водой.

Может, в другое время Лу и узнала бы в них кого-то из легенд и сказок (если уж на то пошло, в другое время она первым делом испугалась бы до чёртиков), но сейчас она слишком замёрзла, чтобы думать. С неё ручьями текла вода, и её только что пытались сожрать женщины-пауки с сумасшедшими глазами.

Сейчас её даже не волновало, что она – чужая в заведении для своих. Стоило завсегдатаям разглядеть, что Лу обычный человек, как все разговоры стихли. Женщина за барной стойкой в дальнем конце зала подняла голову.

– Джен, – начала Ингрид, но та не дала ей закончить.

– Сюда, – коротко велела она, открывая дверцу под лестницей, ведущей наверх, на палубу.

Пока Ингрид вела Лу между столиков, остальные посетители потихоньку снова расслабились. Наверное, если барменша одобрила незваную гостью, значит, всё хорошо.

Небольшая комнатка под лестницей встретила Лу блаженным теплом. Тут шумел дровяной бойлер; рядом приютился топчан, заваленный старыми подушками и пледами.

Ингрид критически оглядела Лу, с одежды которой капало, и велела:

– Снимай всё.

Через две минуты Лу сидела на топчане, завёрнутая в одеяло, как куколка бабочки. Ингрид, развесив мокрую одежду на горячих трубах, присела на корточки и принялась растирать её ледяные ступни. В оттаивающих пальцах покалывало, нос постепенно снова обретал чувствительность, и можно было надеяться, что он всё-таки не отвалится. Лу шмыгнула им, просто чтобы в этом убедиться, и сказала:

– Извини, что тебе пришлось… ну… вот это всё.

– Ты не виновата. – Ингрид бережно, но крепко растёрла ей пальцы на левой ноге, согревая в них кровь. – На тебя напали. Что мне было делать – бросить тебя? Они бы тебя сожрали, а я, знаешь, как-то против, когда друг друга жрут. К тому же, – она подняла голову и улыбнулась Лу, – ты мне нравишься.

Это была такая улыбка, что, даже если бы Лу не хотела, ей пришлось бы улыбнуться в ответ.

Ингрид натянула ей на ноги найденные тут же колючие шерстяные носки и вдруг предложила:

– Хочешь, научу одному бытовому волшебству?

Лу удивилась, но кивнула:

– Хочу.

– Есть такой фокус, когда вместо «извини» ты говоришь «спасибо». Ну, то есть… Типа, вместо «извини за опоздание» говоришь «спасибо, что подождал». Вместо «извини, что надоедаю» – «спасибо, что выслушал». Ну и так далее. – Ингрид поднялась с пола и села рядом с Лу. – Конечно, ты не обязана так делать. Но просто людям приятнее, если их благодарят. Когда кто-то просит прощения, то всем как будто становится немного неловко, ты замечала? А когда говорят «спасибо», то сразу здорово от мысли, какой ты молодец.

Какое-то время Лу раздумывала над тем, что услышала.

– Тогда, – сказала она, – спасибо, что спасла меня.

Ингрид просияла и потрепала её по мокрым волосам:

– Да ладно… Нет уж, пока я рядом, фиг какой паук тебя получит!

Скрипнув дверью, вошла барменша. У неё была тяжёлая тёмно-зелёная коса, словно сплетённая из морской травы, и татуировки в тон на лице – вертикальные линии, идущие от щёк ко лбу, пересекая веки. Из-под губ, тоже зелёных – Лу не поняла, натуральный это цвет или такая помада, – вверх и вниз торчали игольно-тонкие изумрудные клыки.

– Держи. – Барменша вручила Лу большую дымящуюся кружку. Из-за своих необычных зубов она странно и забавно выговаривала звуки.

Кружка пахла хвоей и мёдом. Лу обхватила её ладонями, и от тепла по телу пробежала сладкая дрожь.

– Пей, – сказала Ингрид. – Джен здорово лечит травами. Я-то знаю только, что чеснок – от вампиров, а зверобой – от волков, а она…

– Зверобой – только если свежий, – поправила Дженни Зелёные Зубы. – Сушёный из аптеки годится разве что от кашля. Расскажете, во что влипли?

Лу отпила из кружки и навсегда перестала верить в то, что лекарства непременно должны быть противными на вкус. Допив сладкий и пряный отвар до половины, она поняла, что веки у неё закрываются сами собой.

– Давай потом, – сказала Ингрид, мягко забирая кружку, пока та не разбилась. – Видишь, ребёнок совсем никакой.

Это было последнее, что Лу услышала, прежде чем склонила голову ей на плечо и ухнула в сон.

* * *

Она проснулась от того, что рядом поднялся переполох.

– Да всё с ней нормально! – ругалась с кем-то Ингрид. – Не лезь, не мешай девочке спать!

– Это ты сейчас её разбудишь, не я! – отвечал голос Сэла. – Я просто хочу убедиться!

Лу удалось открыть глаза как раз в ту секунду, когда Сэл наконец прорвался сквозь охрану. Он плюхнулся на край топчана, сжал её за плечи когтистыми руками; Лу, сонная и смущённая, поплотнее закуталась в одеяло.

– Живая! – с облегчением заключил Сэл. – Слава Прежнему Богу!

– Ну что, убедился? – бросила Ингрид. Она стояла на пороге, скрестив руки на груди. – Теперь, будь добр, выметайся. Дай человеку хоть в порядок себя привести.

Сэл, в самом деле успокоившийся, позволил выгнать себя за дверь. Лу ожидала, что осеннее купание не пройдёт ей даром, но чудодейственный отвар Дженни помог на славу – у неё даже горло не болело. Одежда почти высохла, приключение пережил и брелок с розовым мишкой на рюкзаке, а вот всё, что было внутри, погибло безвозвратно. Школьные тетрадки стали просто комками бумаги, но гораздо сильнее огорчил утопший насмерть телефон.

Ладно. Ждать звонка от тёти Шерил всё равно было глупо.

– Вот поэтому мой всегда в чехле, – сказала Ингрид, показывая симпатичный розовый смартфон в прозрачной водонепроницаемой оболочке. – Никогда не знаешь, когда придётся нырнуть.

Заспанная, с трудом выпутавшаяся из одеял, с распущенными и не до конца просохшими волосами, Лу выбралась из подсобки с бойлером. Эмери, сидевший за столиком, поднялся ей навстречу, и Лу остановилась как вкопанная: перед глазами встал портрет из сна.

– Ты умер, – сказала она в пространство. – Ты ведь умер, да? И я отдала часть себя, чтобы ты смог вернуться.

– Ты вспомнила! – обрадовался Сэл.

А Эмери сжал губы, провёл рукой по лицу и, покачав головой, негромко сказал:

– Прежнего Бога ради, Лу, во что мы только тебя втянули…

– Вот да! – Ингрид, уперев руки в бока, возникла у Лу за спиной как гневная богиня справедливости. – Во что вы её втянули?! Нас чуть не сожрала целая стая кумо!

– Кумо? – нахмурился Сэл.

– Демоны-паучихи с востока, – напомнил Эмери.

– Я знаю, – отмахнулся его друг. – Просто… Ну, они же вроде как на мужиков обычно охотятся? Потому и принимают облик красоток – чтобы заманивать. С чего бы им позариться на двух девчонок, ещё и средь бела дня?

– Да и стаями они не нападают, – задумчиво сказал Эмери.

– Если не стаей, то табуном! – фыркнула Ингрид. – Их было штук десять, а то и больше! Не верите мне – так Лу подтвердит.

Какое-то время все четверо молча смотрели друг на друга. Потом Эмери вслух сказал то, о чём, наверное, думал каждый:

– Что-то тут не сходится.

– Демоны-пауки, – вдруг сказала Лу. – Это они были у меня в кошмарах. Я никогда не могла их толком рассмотреть, но это точно пауки. Теперь я знаю.

– Хм. – Сэл задумчиво прикусил кончик когтя. – Так-то эти дамочки не из тех, кто обижает слабых во сне. Обычно они просто и без затей предпочитают съесть жертву с потрохами…

Обижать слабых.

Кусочки пазла у Лу в голове начали складываться во что-то, чего она сама пока до конца не понимала.

– Эмери, ты говорил, что всякие твари во снах нападают на слабых, потому что сильные им не по зубам, так? – Она повернулась к Ингрид. – Помнишь, ты рассказывала об исчезновениях? Та девушка-гном и парень-оборотень, и оба – полукровки. Ты не знаешь, а чистокровные волшебные существа пропадали? Или… только те, кто не может защитить себя достаточно сильным колдовством?

Ингрид посмотрела на неё долгим внимательным взглядом.

– Я узнаю, – пообещала она. – Ты думаешь, это…

– Понятия не имею, – призналась Лу. – Но… что, если это, правда, как-то связано с тем, что похищают только тех, кто слабей? Вдруг это всё-таки не учёные? Что, если это…

– …хищник, – вполголоса сказал Эмери. – Такой, как кумо.

– Или, – неожиданно для себя поправила Лу, – тот, кто… хищниками управляет, как ты думаешь?

Ребята уставились на неё, и она смутилась. Действительно, откуда такие смелые догадки? Ведь они толком ничего не знают, а она сама так и вовсе в волшебном мире, считай, первый день…

– Если обычно эти кумо охотятся поодиночке, – сказала Лу, – то что заставило их сбиться в стаю? Может, слишком сильная добыча – но я ведь не такая, правда? Значит, другой вариант – у них появилась общая цель. Или… кто-нибудь смог их сплотить. Может, что-то пообещав. Я ведь видела, они разумные, хоть и… страшные очень.

С минуту Ингрид и драконы обдумывали её слова.

– Давайте спросим у Рика, – наконец сказал Сэл. – Вдруг он что-нибудь для нас узнает.

– А я залезу в списки пропавших, – пообещала Ингрид. – Взгляну, не обнаружится ли там какая-нибудь закономерность. – Она потянулась и сладко зевнула. – Только, чур, завтра. Сегодня я уже всё.

– Утро вечера мудренее, – тихо сказал Эмери. – Госпожа Дженни пообещала, что здесь мы в безопасности. Думаю, мы и правда не найдём места надёжнее, тем более что плавать кумо не умеют.

– А завтра, – Сэл подмигнул Лу, – мы пойдём и попытаемся вернуть тебе Искру. Тогда никакие мерзкие пауки больше не станут тебя доставать.

– Да уж, – хмыкнула Ингрид. – Вы уж постарайтесь!

Глава шестая. «Зелёный Башмак»

– Как спалось? – поинтересовался Сэл, за обе щёки уплетая свой завтрак. Вчера он гордо вручил Лу пачку переводных татуировок с ловцами снов из ниток, бусин и перьев. – Обычный можно украсть или потерять, – объяснил он, тщательно разглаживая картинку у Лу на плече. – А этого хватит недели на две. Когда смоется, новую налепишь. Лучше всего было бы, конечно, набить тебе настоящую… – Он обаятельно улыбнулся, показав клыки. – Но тогда твою тётю точно инфаркт хватит.

Ловцы снов вроде бы немного помогли. Этой ночью поймать Лу теням оказалось не под силу. Но они шипели и тянули к ней лапы из темноты, и ей всё равно ни на миг не удалось забыть, что они рядом. А потом перед ней снова, до боли слепя глаза, распахнулась белая дверь, темнота опрокинулась навзничь, и Лу начала падать вниз, всё больше удаляясь от света, пока дверной проём не остался далёкой белой искрой посреди ничего…

– Ничего, – вслух повторила Лу, чтобы ответить хоть что-то. Говорить о снах не хотелось. Она доверительно наклонилась к Эмери, и, желая сменить тему, громко прошептала: – Слушай, а у него всегда такой аппетит?

Сэл вопросительно поднял голову от переполненной тарелки, вгрызаясь в кусок чего-то золотисто-серого. По словам Зелёной Дженни, это был маринованный угорь. Попробовать его Лу так и не решилась – они с Эмери ограничились тостами с чаем, – но пахло блюдо просто душераздирающе.

– Вообще-то, – Эмери неторопливо сделал глоток из своей чашки, – в нашем родном мире есть некоторые существа, чья жизнь столь прочно переплетена с волшебством, что оно необходимо им как воздух или вода. Его нехватка вызывает ощущение голода, который не утолить обычной пищей… – Он опустил чашку на блюдце и добавил: – Впрочем, драконы к таким существам не относятся.

Лу, не удержавшись, фыркнула в кружку, разбрызгав чай. Сэл, продолжая жевать, беззлобно пнул под столом ногу Эмери.

Вчера Лу не задумывалась, как драконы сумели добраться до «Лавинии», стоявшей вдали от берега. Оказалось, что на стареньком, ржавом, словно погрызенном катере. Когда Сэл помог Лу взойти на борт, ей не терпелось увидеть, какая магия сможет оживить давным-давно заклинивший мотор, но тут в беспокойных волнах мелькнула влажная розовая спина. Верёвка, привязанная к носу катера, натянулась, как если бы за неё кто-то взялся, и судёнышко на буксире потянули к пристани.

Выпрыгнув на берег, Сэл сказал тому, кто был в воде:

– Спасибо, дальше мы сами.

Из залива вынырнула длинноносая лобастая голова. Дельфин! Только почему-то розовый, а не серый, как на картинках. Он прочирикал что-то в ответ и скрылся, подняв на прощание волну брызг широким плоским хвостом.

– Кажется, день будет долгим, – вздохнул Эмери.

– Ничего, – бодро ответил Сэл и протянул руку Лу. – Эй, принцесса, ты когда-нибудь встречала настоящего шамана?

Шаман оказался коренастой бабулей с толстыми, на зависть, седыми косами и морщинистым лицом, словно вырезанным из тёмного дерева. Она открыла гостям калитку на ухоженный задний двор, загнала в дом ораву играющих шумных детей и велела им не высовывать наружу носа. Лу с недоумением глядела, как старушка вытаскивает из сарая для садовых инструментов свёрнутую в рулон вонючую бурую шкуру; как, расстелив её на земле, расставляет полукругом закопчённые деревянные фигурки животных.

В середину шаманка с большим почтением водрузила грубо вырубленную статуэтку медведя, стоящего на задних лапах. Лу догадалась, что это тотем. Когда старуха натянула прямо поверх свитера и джинсов что-то вроде длинной рубахи из оленьей кожи, не осталось сомнений, что она из северного народа, верящего, будто он как раз от медведей и произошёл.

Бабуля взяла в руки настоящий шаманский бубен – большой, кожаный, с изображением дерева, растущего от самого нижнего его края к верхнему, – и обряд начался. Она била в бубен и монотонно тянула не то песню, не то заклинание на незнакомом гортанном языке, переступая ногами в меховых унтах. Эти шаги были похожи на какой-то нелепый, неуклюжий танец, но Лу вдруг подумала о пчёлах, которые танцуют не просто так – у каждого движения есть свой смысл, и его понимают те, кому надо…

Посреди ровного, негромкого пения шаманка вдруг вскрикнула, резко и требовательно – раз, другой, третий. Лу вздрогнула от неожиданности и зябко обхватила себя руками. Эмери, стоявший у неё за спиной, положил ладонь ей на плечо, и Лу с благодарностью коснулась его тёплых пальцев.

– Что она говорит? – шёпотом спросила она у Сэла, не сводя глаз с шаманки, настойчиво кричащей что-то в небеса.

Прислушиваясь, Сэл сжал в кулаке свой медальон-переводчик.

– Говорит, мол, о, великий праотец-медведь, смилуйся, спустись в нижний мир и найди заблудшую душу ребёнка, ведь для сильного почётно помогать слабым, – прошептал он в ответ и озорно блеснул глазами. – Каково, а? Думала когда-нибудь, что тебе будет помогать сам великий медвежий праотец?

Эмери шикнул на него, но шаманка не замечала их болтовни. Она в последний раз ударила в бубен, так сильно, что едва его не порвала, и, опустив руки, замерла с поднятым к небу лицом.

Несколько секунд было очень тихо. Потом она снова вскрикнула – без слов, от злости. Бросила бубен, в гневе пинком развалила половину тотемного полукруга. Одну из статуэток шаманка и вовсе зашвырнула прямиком в компостную кучу. От страха, что старуха может ударить и её, Лу захотелось спрятаться за драконов.

– Нет её, – отдышавшись, сказала шаманка. – Он говорит, не нашёл ни души, ни следа. Говорит, не тратьте время. Нет её в живых.

– Спасибо, – ровно сказал Эмери. Его пальцы сжали плечо Лу, будто он без слов говорил ей: не верь. – Мы признательны, что вы смогли нас принять.

– Это всего лишь первая попытка! – ободряюще сказал Сэл, когда они вышли за калитку. – Где это вообще видано, чтобы важные вещи получались с первого раза?

Их шанс номер два жил в серой многоэтажке, похожей на муравейник. Там их ждал кто-то вроде жреца, которого, как и шаманку, отыскал Рик. Сэл объяснял подробнее, но Лу запуталась и не поняла, кому и как всё-таки служит этот жрец.

Она обязательно разберётся, что к чему в открывшейся ей волшебной и странной части мира. Честно. Только не сейчас.

Дверь квартиры на девятнадцатом этаже открыл худой смуглый юноша без рубашки. С обритой наголо головой и густо подведёнными чёрным глазами он напоминал маленького фараона с египетских росписей. Лу подумала было, что это ученик жреца или, может быть, сын, но в квартире больше не было ни души. Юноша провёл их в пустую комнату с ободранными обоями, жестом пригласил садиться на пол. Сел сам, скрестив ноги – всё это без единого слова.

Лу неуверенно поглядела на драконов и опустилась напротив.

За окном шумел ветер, совсем как тогда, в домике Хельги на крыше. Эта квартира была ещё выше… На подоконнике в жестяной миске чадило что-то, пахнущее терпкими благовониями и жжёным пером. Юноша сидел, стиснув одну руку пальцами другой, и едва заметно раскачивался из стороны в сторону, тихонько гудя себе под нос сквозь сомкнутые губы. Его движения не бросались в глаза, но Лу вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. Она как будто впадала вместе с ним в странный транс. Вспомнился эксперимент, о котором им говорили на уроке биологии: если нарисовать на окне точку и пристально смотреть на неё, то всё, что на улице, покажется размытым, а если глядеть на дома и деревья за стеклом, сама точка станет невидимой… Лу казалось, что её взгляд расфокусировался, и она вот-вот увидит что-то, скрытое за тонкой плёнкой привычной реальности: ещё чуть-чуть – и…

Юноша вдруг замер, неподвижный, как статуя. Из-под его опущенных век потекли слёзы, рисующие на щеках чёрные дорожки.

У Лу перехватило дыхание. Он открыл глаза, и она увидела в них ответ, безжалостный и простой. Почти такой же, какой Лу прочитала в глазах у врача, когда, до боли вцепившись в мамину руку, дрожащим голосом спросила: «Н-но это ведь можно вылечить?» Так смотрят люди, которые хотят сказать «Мне очень жаль», и им правда жаль, но они ничего не могут сделать.

Спускаясь на дребезжащем лифте, Лу раз за разом повторяла себе: нельзя сдаваться. Нельзя. Нельзя! Это всего лишь вторая попытка. В сказках всегда получается с третьей. Она вцепилась в эту мысль, как в обломок мачты посреди шторма, и всё равно единственным, что сейчас мешало ей заплакать, были светлые глаза Эмери, полные вины и тревоги.

Лу не хотела, чтобы ему было ещё хуже.

После второй неудачи они решили вернуться на «Лавинию» и пообедать. В это время дня у Дженни Зелёные Зубы было людно. За прошлые вечер и утро Лу успела немножко разобраться, кто любит здесь бывать. Эмери научил её, как различать чешуйчатых гриндилоу[3]3
  Гриндилоу – водяная нечисть из английских легенд, чудище с острыми рожками и длинными костлявыми пальцами, обитающее в прудах и озёрах.


[Закрыть] и водяных с зелёными усами. В углу чинно попивал своё пиво местный уважаемый завсегдатай – старик-каппа[4]4
  Каппа – японская разновидность водяного. Часто представляется в виде существа с чертами черепахи и лягушки.


[Закрыть] с черепашьим панцирем на спине. Ингрид тоже была здесь – сидела за стойкой и хохотала над чем-то в компании других сэлки. Некоторые из них были наполовину или полностью в виде тюленей, и когда они смеялись, их тела колыхались, как желе.

Многие гости предпочитали рыбу сырой, но Дженни было чем накормить и тех, кто всё-таки любит горячую еду. Рыбные палочки с брокколи у Лу на тарелке пахли просто чудесно, но она едва смогла заставить себя проглотить пару кусочков.

– И… что дальше? – наконец спросила она, устав молча возить вилкой по тарелке. Голос предательски дрогнул, хоть она и пыталась быть твёрдой.

– Сегодня – ничего, – вдруг сказал Сэл.

Даже Эмери посмотрел на него с удивлением.

– Почему? – спросила Лу. Ей казалось, что драконы сами считали: чем быстрее они со всем разберутся, тем лучше. В конце концов, после нападения кумо затягивать совсем не хотелось.

– Потому что я хорошо знаю вот этого господина, – Сэл кивнул на Эмери, – и, об заклад бьюсь, ты точно такая же. Два разочарования за день – для вас это много. Если случится ещё и третье, то завтра вы скажете: «Зачем пытаться, если всё равно ничего не выходит?», и мы вообще никуда не уедем.

Первым порывом Лу было возразить. Огрызнуться, фыркнуть «Ты что, думаешь, что я размазня?!». Но тут она поняла, что в горле всё ещё комом застряли слёзы – и что он совершенно прав.

– Это не наш недостаток, – примирительно сказал Эмери. – Просто… наша особенность. Знаешь, один мудрец в нашем мире как-то сказал, что по-настоящему сильным может стать только тот, кто знает за собой такие вот вещи и учится брать их в расчёт. А отдыхать вовремя действительно очень важно.

– Отлично! – Сэл хлопнул в ладоши. – Осталось только придумать, чем мы займёмся и куда пойдём.

– Никуда, – сказал Эмери.

Лицо Сэла мигом стало как у ребёнка, которому сказали, что мороженого на десерт не будет.

– Но почему-у?.. – обиженно протянул он.

– На «Лавинии» Лу в безопасности, – мягко, но непреклонно напомнил Эмери. – Да и нам с тобой лучше лишний раз не привлекать внимания, забыл?

Щёки Сэла вспыхнули от негодования.

– Да эта козлоногая ведьма вообще не имеет права нам указывать! Какого…

– А, – весело перебила Ингрид, которая появилась у Лу за спиной и оперлась на спинку её стула, – так Сафо всё-таки запретила вам гулять где попало?

– Она грозится сообщить маме! – обиженно заявил Сэл. – Это вообще нечестно!

Серьёзно? В этот момент было трудно поверить, что ему несколько сотен лет, и Лу невольно улыбнулась.

– Не знала, что взрослые драконы до сих пор боятся, что их мама накажет, – поддела она.

– Запомни! – Сэл легонько ткнул её в нос кончиком когтя. – Драконы не боятся вообще ничего на свете! Кроме своей мамы. Или папы, или бабушки. Ты вообще знаешь, сколько власти глава драконьего семейства имеет над остальными родичами?! Если он или она захотят посадить кого-то под домашний арест, то так и поступят. Если запретят доступ к фамильным счетам, то денег бедняге больше не видать. Я серьёзно! Моя мать вообще не знает, что я здесь. Если Сафо наябедничает, меня посадят в казематы родового поместья лет на триста. А если она сообщит ещё и матери Эме, та меня просто заживо зажарит. И скормит свиньям.

– Вряд ли, – устало сказал Эмери. – Они у неё питаются исключительно отборными трюфелями. И виски. Но да, если мама узнает… Нам правда лучше не злить Сафо. Незачем рисковать.

Сэл расстроенно вздохнул и опустил голову. Чтобы как-то его подбодрить, Лу молча предложила ему свой почти нетронутый обед.

– Вообще-то, – нехотя сказала Ингрид, – есть один хороший способ спрятаться. И от Сафо, и от паучих.

– Да? – оживился Сэл, уже с полным ртом брокколи с тарелки Лу. – Что за способ?

– Слиться с толпой. Ни одна ищейка не сможет выследить тебя среди кучи народу. Ты затеряешься, как птичье пение в шуме водопада. – Ингрид придвинула себе стул, села к столу и бесцеремонно утащила у Сэла рыбную палочку. – Я сегодня вечером иду на концерт, – сказала она, обращаясь к Лу. – Так и так хотела тебя позвать. Там будет классная группа, тебе понравится.

– Подожди, – уточнил Эмери. – Концерт – в смысле как какой-нибудь рок-концерт? Где пьют алкоголь, и много всяких небезопасных людей, и… ну, ещё другое всякое? Лу, мы, конечно, забрали тебя от тёти, что само по себе уже достаточно плохо, но это не значит, что…

– Спокойно. – Ингрид остановила этот взволнованный поток. – «Зелёный Башмак» – не самая известная группа на свете, там не будет такой уж огромной толпы, да и не припомню, чтобы их выступления хоть раз оканчивались дракой или кто-нибудь в итоге попадал в полицейский участок. Пиво в баре строго для совершеннолетних. К тому же солистка – племянница Зелёной Дженни. Если бы она пела о чём-нибудь непристойном, мать с тёткой задали бы ей такую трёпку, что она бы носа больше на сцену не показала.

– Вот именно, – подтвердила Дженни, как раз подошедшая к ним с подносом, нагруженным чашками. – Не бойтесь, Фэй у нас хорошая девочка, и играют здорово. Сходите, не пожалеете.

Ингрид подмигнула Лу:

– На всякий случай напоминаю, что эти драконы тебе вообще никто, так что и запрещать тебе они ничего не могут.

– Да какие уж тут запреты… – вздохнул Эмери, глядя на Сэла, глаза у которого загорелись так, будто после долгих лет уговоров родители наконец согласились купить ему щенка.

– Эй, если это тебя утешит, – сжалилась Ингрид, – я слышала, что Фэй дружила с кем-то из самых первых пропавших без вести. Если нам повезёт, сможем поймать её после концерта и расспросить. Тоже польза для дела. – Она повернулась к Дженни Зелёные Зубы. – Джен, мы залезем в твой сундук со шмотками?

Та благодушно махнула рукой от дверей кухни:

– Конечно, дорогая. Бери что хочешь.

Лу взглянула на Ингрид с немым вопросом.

– Ты же не пойдёшь на концерт в школьной форме? – улыбнулась та.

Сундук они нашли в одной из кают «Лавинии», вход в которую был снаружи, через иллюминатор.

– Не все оборотни такие классные, как я, – пояснила Ингрид, протискиваясь внутрь. – Некоторые теряют по пути всю одежду. Кошмар, конечно: превращаешься потом в человека – а тебе даже из воды не выйти. Поэтому у Дженни есть запас на такой случай. Погоди-ка… – Она с усилием откинула наверх пыльную койку. Под ней прятался длинный ящик, полный чего-то загадочного, таинственного и немножко пахнущего лавандой от моли. – Не стесняйся. – Ингрид уселась на пол и до локтей запустила руки в ворох ткани. – Ищи что понравится.

Рыться в куче штанов, свитеров и юбок было почти так же увлекательно, как читать книжку со стремительно несущимся сюжетом – никогда не знаешь, что ждёт тебя дальше. Скоро вокруг Лу уже лежали горы футболок с эмблемами музыкальных фестивалей, о которых она никогда не слышала, груды непарных носков и залежи туфель, как будто сшитых для кого-то с необычными, очень когтистыми ступнями. Почти добравшись до дна, она выудила из сундука что-то синее, в нежных бело-розовых цветах, и поняла, что это как раз для неё. Платье из какой-то приятной, натуральной на ощупь ткани оказалось намного длиннее, чем надо, оно скорее было бы впору маме, чем такой коротышке, как Лу, но она всё равно влезла в него, путаясь в складках широкой юбки. Подол волочился по полу, но Лу сразу решила, что не снимет его. В этом платье было свободно и хорошо, словно она действительно вытащила его из маминого шкафа. На какой-то очень короткий миг Лу вдруг показалось, будто она вспомнила, что у мамы когда-то были духи с лавандой…

– По-моему, здорово! – одобрила Ингрид. Она выбрала себе коротенький топ, открывающий весь живот. Лу снова стало холодно от одного её вида, хоть Ингрид и натянула эту микромайку прямо поверх своего странного гидрокостюма, который, похоже, носила под одеждой, не снимая.

– Ты не замёрзнешь?

– Вот ещё! – Ингрид весело фыркнула. – Тюлени не мёрзнут. О, смотри, что я нашла! – Она выудила из ящика пару выгоревших голубых кедов. – Это счастливые кеды. Видишь? Их кто-то сам сделал. – Она показала Лу вручную вышитые узоры из диковинных рун. – Вложил время и любовь, а потом принёс сюда. Теперь они волшебные. Я тысячу историй слышала, как в них, если очень-очень нужно, можно успеть на поезд, который ушёл две минуты назад, или что они сами разворачивают тебя обратно домой, если ты не выключила утюг, или уводят от здания, с крыши которого должен упасть кирпич. Может, просто совпадения, но я вот верю. – Ингрид протянула чудо-кеды Лу. – Держи. Тебе сейчас удача не помешает. Только когда со всем разберёшься, верни обратно, ладно? Чтобы другие тоже могли взять, если надо.

Лу с сомнением поглядела на кеды: казалось, они ей так велики, что просто не удержатся на ногах.

– Померь, – посоветовала Ингрид. – Они подходят тем, кто подходит им.

Лу послушалась, и они сели просто идеально.

Интересно, сколько ещё чудес ей нужно увидеть, чтоб перестать удивляться?

Когда они всей компанией выдвинулись на концерт, уже стемнело, но город даже не думал спать. Лу щурилась на рыжие фонари, дышала ноябрьской сыростью и чувствовала себя так, словно сегодня какой-то праздник. Она не забыла про страх, грусть и тревогу, но они пока отступили, и Лу была им благодарна. Увидев Лу в платье, Дженни Зелёные Зубы критически оглядела девушку с головы до ног, а потом принесла резную шкатулку. Под перламутровой крышкой были спрятаны заколки в виде стрекоз, будто только что летавших над рекой в жаркий летний полдень.

– Крылья из настоящих драконьих чешуек, – пояснила Дженни, закалывая косы Лу вокруг головы, как на картинках из старых книг. – В этом мире такие не купишь…

Сейчас, приподнимая подол платья, чтобы переступать через лужи, Лу чувствовала себя настоящей принцессой.

Ингрид, как будто нарочно хвастаясь своей морозоустойчивостью, накинула коротенькую, до талии, куртку – даже молнию не застегнула. Эмери остался в своём красивом сером пальто, явно купленном уже здесь, в этом мире, зато Сэл… Он так и светился довольством, одевшись в чёрную кожаную косуху с кучей заклёпок на плечах и черепом на спине. Даже завязал свои длинные медные волосы небрежным узлом, чтоб не закрывали рисунок. Если честно, сам по себе наряд казался довольно нелепым, но Сэл был из тех, на ком будет шикарно смотреться даже мешок из-под картошки.

Пока они ждали зелёного на одном из перекрёстков, о ногу Лу мягко потёрлись, и кто-то глухо, словно не открывая рта, сказал:

– Мрррм?

– Ой! – Лу присела погладить знакомую земляную кошку. Она могла поклясться, что ярко-рыжие кошачьи ушки светятся в темноте, как болотные огни или неоновые браслеты на вечеринке.

Кошка держала в зубах какую-то штуку солидных размеров, намного больше, чем монетка, подаренная в прошлый раз. Лу протянула руку, и в ладонь лёг видавший виды телефон с разбитым экраном.

– Это мне? Спасибо! – Она старательно почесала кошку за ушами и по шейке. – Как вы узнали, что мой сломался?

– В следующий раз не забудь принести зарядку, – шутливо погрозила пальцем Ингрид. – Ну-ка дай сюда. – Она забрала у Лу её подарок и сосредоточенно начала тыкать в экран. – Вот, держи. – Она протянула телефон обратно, и тут как раз загорелся зелёный. – Вбила тебе номер на случай экстренных ситуаций. – Ингрид широко улыбнулась. – То есть мой. Звони мне, если что.

Кошка перешла дорогу вместе с ними, словно тоже хотела попасть на концерт. Но тут размытую луну в небе закрыли силуэты больших и удивительно неприятных птиц, с неба раздался отвратительный крик вроде вороньего, но в тысячу раз противнее, и кошка испуганно шмыгнула в темноту.

– Чёртовы гарпии! – Ингрид запрокинула голову, провожая их взглядом. – Вижу их третий раз за неделю. Не иначе, у поганок гнездо где-то в городе. Надо будет позвонить в службу отлова вредителей… Какая-то паршивая осень – то гарпии, то кумо. Что же зимой-то будет?..

– Кстати, про кумо, – сказал Сэл. – Ты узнала что-нибудь?

– Точно! – Ингрид кивнула. – Кое-что узнать удалось. У меня есть знакомые знакомых в дружине… ну, это что-то вроде нашей полиции, для разных происшествий, о которых обычным полицейским лучше не знать. Так вот. Лу, ты была права. Все пропавшие без вести – действительно или полукровки, или волшебные существа, у которых по разным причинам магии кот наплакал. В дружине тоже заметили эту деталь, и хотя расследование из-за неё особо не продвинулось, но кое-кто, с кем я беседовала, отметил этот аргумент в пользу версии, что похитители – из наших, магических кругов. Вряд ли кто-то, кто в магии не смыслит, смог бы так чётко отличать сильных волшебных существ от слабых. Гораздо вероятнее, что это действительно кто-нибудь вроде кумо. У хищников на уязвимых чуйка от природы.