Электронная библиотека » Наташа Нечаева » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 28 мая 2022, 11:17


Автор книги: Наташа Нечаева


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Стой! – заорала спохватившаяся первой Эля. – Стой, сволочь! Дашка, – крикнула она уже на полном ходу, – он наши сумки спер!

– Ах ты ворюга! – завопила я, мгновенно включившись в погоню.

Мы неслись по асфальту горбатого переулка, тяжело переболевшему оспой, ежесекундно утопая шпильками в его шрамах и болячках, спотыкаясь о рваные рубцы и проваливаясь в открытые раны, и с каждым мгновением понимали, что грабителя нам не догнать. Наверняка, к этой операции он тщательно подготовился, уж, как минимум, на его ногах плотно сидели беговые кроссовки.

Но и нас подогревал, вселяя силы и мощь, праведный гнев! И мы почти настигли подлого похитителя, но тут он, видно осознав неминуемую расплату, юркнул в какую-то щель между домами и пропал из вида. Конечно, мы ринулись за ним и уже через секунду, вывалившись из пыльного длинного аппендикса, оказались в молчаливом пустом дворе. Равнодушные глаза окон, кирпичные обшарпанные стены и – никого. Ни звука! Ни шагов, ни дыхания. Ни даже дуновения ветерка от только что пронесшегося катапультой человеческого тела.

– Где он? – затормозила, выворачивая каблуки назад, Эля. – Я его сейчас задушу!

«Ш-шу.» – отразилось от ближней стены бесстрастное эхо.

– Ушел, – констатировала я, сползая уставшей спиной по теплому кирпичу.

Мы отдышались, утихомирили выпрыгивающие из реберных решеток сердца.

Эля выглядела ужасно: красное, в рваных белых пятнах лицо, размазанные чуть ли не до лба зеленые тени, помада, съехавшая с губ на подбородок. Из сбитых носиков стильных туфель сквозь дырки в колготках выглядывали голые и пыльные напедикюренные пальцы. Одного каблука не было вовсе, второй существовал в половинном варианте. Скосив глаза на собственные конечности, я поняла, что выгляжу ничуть не лучше. Одно счастье: мои губы не были накрашены. То есть помада размазаться не могла.

– Ой, Даша, – банкирша вдруг сильно побледнела, так что красные подпалины будто засыпало мукой, – у меня в сумке двадцать тысяч баксов, карточки и все документы. А нам послезавтра на Майорку лететь.

– Что? – меня словно шарахнули медным тазом для варки варенья. Аж в глазах зазвездило. – Что?!

Вот тут-то одномоментно меня и накрыло, темно и безысходно, очередное мое «никогда». Сумка, растворившаяся в московских двориках, содержала в себе не только кредитки и деньги, как у Эли, но и бумаги на счастливо приобретенную Дюймовочку, документы самой машины: техпаспорт, регистрационное свидетельство, страховку – и главное – о, ужас! – мой загранпаспорт, билет в Лондон и карточку участника Sotheby's.

Осознание разразившейся трагедии было настолько испепеляющим и всеобъемлющим, что я даже заплакать с расстройства не смогла – все слезы в ошарашенном организме выжгло стремительное и неизбывное горе.

Через секунду, когда Эля надумала позвонить в милицию, чтобы вызвать на место происшествия сотрудников правопорядка, выяснилось, что наши мобильники остались там же, в недосягаемом далеке.

Едва переставляя ноги, мы дотелепались до машины.

– Поехали в отделение? – предложила банкирша.

– Как? – горестно спросила я. – До первого постового милиционера? Еще и угон пришьют.

* * *

Вы когда-нибудь передвигались по летней Москве на сломанных шпильках? Нет? Тогда вы меня вряд ли поймете, а описывать наши мучения нет ни сил, ни желания. Короче, в ближайшем отделении милиции мы оказались только минут через сорок. В этот момент нас вполне можно было принять за жертвы изнасилования, надругательства маньяка, атомной бомбардировки и захвата террористов.

На розовощекого кучерявого лейтенанта с рыбьими глазами это, однако, не произвело совершенно никакого впечатления. Видно, привык.

– Че, девчата, на каталу попали? – язвительно хмыкнул он. – Попользовался и не рассчитался? А сюда че приперлись? У меня жена есть.

– Заткнись, подлюка, – прошипела Эля. – Нас только что на бульваре обчистили. Давай бумагу, заявление писать.

Прошение в органы составляла я, как опытная акула пера. Под диктовку Эли. Когда скорбный труд был окончен и мы заставили рыбоглазого зарегистрировать наше заявление в журнале, ментеныш, едва сдерживаясь от изнуряющего желания пинками выгнать нас вон, простонал:

– Чего добьетесь-то? Где этого вора искать? И приметы вы классные указали: белые кроссовки, синие джинсы, красная футболка. Так мы его на раз поймаем!

И тут я осознала еще раз и уже навсегда: сегодня в шестнадцать с копейками рухнула моя жизнь. И карьера. И Лондон вместе с напыщенным Sotheby's, и дальнейшие Мальдивы. С работы попрут, машине и той не порадуешься: без документов разве что по двору туда-сюда кататься.

Я сгорбилась, приткнулась на краешек заплеванной скамейки и неожиданно для себя тихо и горестно завыла.

– Дашка, ты чего? – бросилась ко мне Эля.

Споткнулась, зацепившись сломанным каблуком за какой-то штырь, торчащий из пола, растянулась во весь рост на грязном линолеуме и тоже завыла. Причем так тонко и жалобно, что даже я на секунду замолкла, услышав этот почти потусторонний звук. Вскочив, я подняла подругу, усадила рядом. Теперь мы подвывали вместе, обнявшись, орошая обоюдными слезами пополам с тушью мою белоснежную блузку от Karen Millen и Эллину бежевую маечку от Pradа.

Первым на наш дуэт среагировал Рыбий Глаз. Смутился, засопел, притаранил граненый стакан с мутной водой, не иначе набрал из-под крана. Может, отравить хотел? Типа, нет заявителя – нет заявления. Мы, не сговариваясь, оттолкнули лицемерные руки.

Минут через пять остановилась работа всего отделения милиции. Шныри в форме сновали туда-сюда, пытаясь устранить помеху в виде двух отчаянно ревущих женщин. Нам предлагали салфетки, валерьянку, сигареты и даже анальгин. Видимо, чтоб унять режущую души боль.

Когда Эля, устав от бессмысленного подвывания, вдруг громко заголосила: «Да что ж я такая несчастная, уж лучше мне совсем не жить, чем так мучаться!» – менты и вовсе переполошились. А тут еще и я ее поддержала, скорее всего, генная память проявилась в русском народном плаче:

– Мамочка моя родная, да зачем ты меня на этот свет родила горе мыкать! Ох, бедная я, бедная, и за что мне такая судьбинушка? – Недаром по русскому фольклору я имела уверенное «отлично».

Выскочил из кабинета кто-то важный, не выдержав невыносимой обстановки в подведомственном учреждении. О чем-то пошептался с подчиненными. Подозвал рыбоглазого дежурного, который принимал заявление, тот приосанился, вызвал испуганного лейтенанта, видимо опера, проинструктировал.

– Сейчас поедем на место преступления, – изрек опер.

Мы воспрянули духом и несколько умерили эмоции в трагическом оплакивании собственных судеб.

Милиция будет искать нашего обидчика! И найдет этого преступника, наверняка злостного рецидивиста! Они же могут, когда хотят! И нам вернут наши сумки с деньгами, документами и телефонами. И тогда все состоится! И Элина Майорка, и мой Лондон, и вожделенные Мальдивы.

Опер сел на переднее сиденье раздрызганных бело-полосатых «Жигулей», нас впихнули на заднее, и грозная машина помчалась, сверкая синим огнем возмездия, оглашая сонную жаркую тишину зеленых двориков истошно-угрожающей сиреной.

Мы неслись наводить порядок и восстанавливать справедливость. В суровом облике оперативных «Жигулей» любой прохожий мог узреть неотвратимость наказания!

Операция по поимке преступника завершилась на удивление быстро. Прямо на месте преступления. Опер оглядел мою красотку «Mini», попросил показать дорогу, которой убежал злоумышленник, все заснял на покоцанную мыльницу, с чувством тряхнул наши увазюканные ладошки, мужественно поглядел в глаза и пообещал:

– Все будет хорошо. Вы под защитой московской милиции.

И уехал. А мы остались.

Как напоминание о чуде встречи с органами правопорядка, защитниками и заступниками, в моей руке осталась бумажка с расплывшейся печатью, подтверждающая, что в результате ограбления я лишилась. Дальше следовал список.

– Поехали домой, Даш, – предложила Эля. – Хоть напьемся с горя. Куда мы такие? Одно хорошо, мужу насчет аварии врать не надо. Скажу, продала машину за сороковник, а меня грабанули. Я в заявлении так и написала. А ты?

– А я правду, – тут же расстроилась я.

Ну надо быть такой дурой? Кто мне мешал написать, что в моей сумке тоже было тыщ тридцать?

– Ты думаешь, вернут? – спросила я недоверчиво.

– Да я сейчас своему расскажу, он всех на уши поставит! До Лужкова дойдет! Свои пусть отдают, раз работать не умеют!

Я опечалилась еще больше.

* * *

Уже погрузившись в автомобиль, мы, обе разом, вспомнили, что ключи от квартир тоже остались в сумках. Куда ехать? Тем более в таком виде? Только к Галке.

Сестра поплакала вместе с нами, развела нас по ванным, выдав на бедность кое-что из одежды. Мне достались простенькие голубые джинсики от Ungaro и славная пестрая блузочка от Ronit Zilkha с черным пуделем в виде дизайнерской метки. Эле, ввиду несоответствия размерам нашей породы, подошел единственный наряд – просторный сарафан от Gucci, который был куплен для Галкиной матери и забракован последней как нескромный.

Юльки дома не наблюдалось, потому обстановка была спокойной и дружественной. Сестрица сварила нам кофе, щедро набулькала Martell, заставила выпить.

– Дай водки, – потребовала Эля, вытирая ладонью губы. – Меня эта французская бурда только в транс вгоняет, а для души, чтоб проняло, наша беленькая нужна.

Галка приволокла непочатую литровую бутыль Finlandia.

– Нашей нет, что ли? – скривилась Эля. – Эх, нищета. – Зубами свинтила крышку, набулькала полный коньячный бокал водки, выхлебала тремя большими глотками, занюхала крекером. – Во, блин, засада, все не слава богу!

Я тихонько лакала коньяк, захлебывая мерзкую горечь еще более мерзким густым кофе, и содрогалась от безутешных внутренних рыданий.

– Дашунь, – придвинулась ко мне сестрица, – ну ты уж так-то не переживай! Сейчас Ильдар придет, что-нибудь придумаем.

– Что придумаем? – трагически прошептала я. – Паспорт нарисуем? И билет? И карточку на Sotheby's? И работу мне новую найдем, и машину купим, и. – Я тихонько всхлипнула.

– Паспорт новый можно за три дня сделать, – доложила Эля.

– Ну да, и Sotheby's из-за меня перенесут на три дня, – кивнула я.

– Это вряд ли, – задумалась банкирша. – С другой стороны, на хрена тебе этот Лондон? Мой, например, за всеми торгами по Интернету наблюдает. Сидит дома, пьет пиво, и без отрыва от производства.

– Дашка… – заволновалась сестрица, – а правда, может, тебе не говорить, что ты не едешь? Явишься в субботу, как ни в чем не бывало, типа, из Лондона вернулась, и все опишешь. Что, фантазии не хватит?

– Ага, – громко шмыгнула носом я, – а оператор? Он меня должен снять у входа в этот Sotheby's, потом на улицах Лондона. На телевидении же картинка должна быть!

– Ваще не вопрос! – уверенно заявила Эля. – Компьютерный монтаж. Ты что, думаешь, все наши ведущие, когда по заграницам рассекают, прямо там и снимаются? Ни фига! Берут видовой фильмец и вставляют туда свои рожи на фоне достопримечательностей. Есть такие мастера – туши свет! Мой однажды так суд выиграл. Ему алиби подтвердить нечем было, сляпали пленку, будто он в нужное время в Токио находился. Никто не отличил! Я у него спрошу, кто делал.

– Точно, Даш, – обрадовалась Галка. – А вашему оператору денег дадим, чтоб молчал. И все! Давайте, девочки, выпьем за достижения научно-технического прогресса, они очень помогают нам жить.

Идея показалась мне вполне здравой, и я похвалила неведомого вора, что он упер мобильник и не дал мне возможности тут же честно рассказать о несчастье всему миру, главным образом моему шефу.

Мы допили Finlandia, потом, чтоб не отправлять Галку снова через всю квартиру к бару, приговорили Martell. Кстати, вкус напитков чудесным образом улучшался вместе с настроением. И вдруг ни с того ни с сего меня поразила дичайшая усталость. То есть организм дал понять: надо отдохнуть, потому что нервные клетки восстанавливаются исключительно во сне. У Галки еще хватило сил после совместных переживаний позвонить супругу и сообщить, что он срочно должен сделать мне загранпаспорт. Обессиленные, мы прикорнули на мягких диванах гостиной в ожидании спасителя Ильдара и Элькиного мужа, которого банкирша тоже проинформировала о несчастье.

В полудреме мне грезились аукцион и моя малышка «Mini», выставленная в качестве основного лота. За нее торговались принц Монако Альбер II и наш президент Путин. Кто победил, я так и не узнала.

ГЛАВА ВТОРАЯ
PRIVATE AUCTION LISTING[2]2
  Private Auction Listing – лот, где скрыта информация о покупателях, делающих ставки на покупку.


[Закрыть]

Я сидела в лакированной, как дорогая шкатулка, приемной на Старой площади и уныло подводила итоги прошедшей недели. Снова был понедельник. В прошлый, как вы помните, меня настигло неожиданное счастье в виде поездки на Sotheby's. Потом – покупка чудесной машинки, потом.

Про третье «потом» вспоминать не хотелось. Вот так иногда бывает: тебе всего двадцать восемь лет, а у тебя уже все в прошлом. И я вовсе не о Sotheby's, нет. Что Sotheby's? Тлен и суета. Кстати, для непосвященных, в основном для моего шефа: я там якобы побывала. Об этом достойно свидетельствовали видеозапись моих прогулок по Туманному Альбиону, ослепительная улыбка на фоне Биг-Бена и даже отдых на скамье возле королевского дворца. Правда, запечатлеть меня входящей в двери известного аукционного дома не получилось. Ни один видеофильм про Лондон не содержал требуемых кадров.

Меня это поначалу очень расстроило. Но потом сама собой придумалась отмазка: перед торгами съемки в радиусе ста метров запретили, чтоб случайно не раскрыть инкогнито высоких гостей, пожаловавших на аукцион. Редактор эту утку по-британски с аппетитом проглотил. Мне же сия художественная лента обошлась в тыщу баксов. Те самые, что остались от покупки «Mini». Хотя что я несу? Где они остались? В сумке, которая сгинула вместе с вором?

Зато с работы не поперли. Наоборот. Шеф дико извинялся, что напрасно сгонял меня, лучшую журналистку редакции, на вшивый Sotheby's, потому что его друган Костик отменил мое участие в программе. Вернее, даже не мое, мое бы не посмел. Он отменил участие Sotheby's. И почему? Догадайтесь с трех раз! Я лично поняла с первого: он хотел купить на аукционе какую-то картину, да пожадничал, и кто-то через Интернет выложил большую сумму. Самый главный телевизионщик страны остался с носом. И озлился на весь белый свет, но главным образом на Sotheby's. В результате чего мои съемки слетели.

– Даш, не переживай, – утешал шеф. – Введем мы эту рубрику, отвечаю. Да хрен с ним, с Sotheby's. Начнем с корриды. В августе после отпуска поедешь. Снимем тебя прямо на арене с быками.

– В качестве кого? – холодея, полюбопытствовала я. – В качестве приманки?

– В качестве украшения, – пояснил шеф. – На бычьих рогах!

– Уволюсь! – пообещала я.

– Да ну? – удивился шеф. – А когда? Я почему спрашиваю? Там тебе к отпуску премия выписана за особые заслуги, так увольняющимся премия не положена.

– После корриды и уволюсь, – известила я. – Вам же инвалиды в редакции не нужны? А большая премия?

– Не будь меркантильной, – наставительно прогундосил шеф. – Получишь – узнаешь.

Этот разговор состоялся в субботу, после моего «возвращения» из Лондона. И видео мое редактор даже смотреть не стал. Стоило ли тратиться, спрашивается? А если еще и премия будет меньше штуки баксов, то я даже расходы не покрою!

Родственнички мои улетели в пятницу, как и собирались, в Катар. Вчера как раз представительствовали на юбилее «Four Seasons». Я бы тоже могла. Если бы. Нормально, да? С Лондоном – пролет, с Катаром – облом. На телевидении вообще голяк. И Мальдивы под вопросом. И хотя Ильдар вроде договорился, что мне по-быстрому сделают новый загранпаспорт (чего я тут торчу, как пион в вазе?), но после сорока минут ожидания в приемной я и в этом стала сомневаться.

В кабинет запустили очередного ходока, а я снова тоскливо застыла на стуле.

– Когда же мне? – робко поинтересовалась я у секретарши, которая весьма умело изображала из себя грозную орлицу, охраняющую птенца собственного гнезда.

– Когда позовут, – нехотя отозвалась та. – Посетители проходят по степени государственной важности докладываемого вопроса. У вас – государственная важность? – спросила она насмешливо, даже ехидно.

– Международная, – уверенно кивнула я.

– В смысле? – Тетка обеспокоилась.

– В прямом. – Мое левое плечо надменно вздернулось. – А время уходит.

– И кто вы, милочка? – Секретарша цепко прошлась по мне профессиональным взглядом, будто в течение последнего часа, что я тут провела, она вместо меня наблюдала пустой стул.

– Дарья Громова, журналистка.

– Ну, не знаю, – поджала в сомнении губы секретарша, – про вас Сергей Сергеич не спрашивал.

– Когда спросит – поздно будет, – философски откинулась я на спинку стула.

– В каком это смысле? – задрала нос противная тетка.

– Жду еще семь минут и ухожу. Потом сами докладывать будете, почему меня не пропустили и сорвали международный проект.

– Ладно, – секретарша цыкнула зубом и взглянула на меня с каким-то не то сожалением, не то презрением, – доложу.

В этот момент кабинет как раз покинул очередной наглухо застегнутый человек в мундире.

– Сергей Сергеич, – пропела в трубку цепная мымра, – тут к вам Дарья Громова, говорит, журналистка по международному делу.

– Во! – победно смерила она меня орлиным взором. – Трубку бросил! Так что, можете спокойно следовать обратно. Пропуск сдать не за.

Она не договорила, потому что дверь кабинета широко распахнулась и на пороге возник хозяин кабинета – кругленький чернявый толстячок, весь в перхоти и ямочках.

– Дашенька! – кинулся он ко мне, раскидывая руки. – А я и не знал, какая вы красавица! А на Ильдара Минировича совершенно не похожи! Только что ваш репортаж прочел. Талантливо! Смело! Как вы их, а? Остап Бендер отдыхает, говорите? – Он счастливо засмеялся, увлекая меня в открытую дверь. – Ко мне – никого, – совершенно другим тоном, официальным и сухим, приказал он присмиревшей орлице.

Та, мгновенно преобразившись в дурно ощипанного цыпленка, мелко затрясла головой, выражая безусловное понимание важности текущего момента.

– Проходите, Дашенька, садитесь, – захлопотал хозяин. – Чайку? Кофейку?

– Воды, если можно, – нежно пропела я.

Хозяин кабинета мне положительно нравился. Тем более что при ближайшем рассмотрении мелкая белая пыль на плечах и лацканах модного темного пиджака оказалась вовсе не перхотью, а искорками на ткани. Такие костюмы, я видела в Монако, стоили просто сумасшедшие деньги!

– Воды? Да что в ней проку? Может, сочку свежевыжатого? Вот, только что принесли, – он показал на запотевший хрустальный кувшин.

Чего выпендриваться? Не в ресторане же. Пришлось согласиться на сок.

– Я насчет паспорта.

– Дашенька, да что вы, право? Что – паспорт? Бумажка! Завтра он у вас будет. Я еще в пятницу распорядился, сразу как Ильдар Минирович позвонил. Да выходные, бес бы их побрал! Вот и задержались. Давайте фотографии, прямо сейчас фельдпочтой отправлю.

Следующие полчаса мы мило болтали о сложной экономической ситуации в стране, о взяточничестве и коррупции, о неумеренной тяги к роскоши наших олигархов.

– Знаете, когда я была на последнем Sotheby's. – И тут я поперхнулась соком, вспомнив, что в отличие от моего доверчивого шефа Сергей Сергеич доподлинно знает об отсутствии у меня загранпаспорта, а значит, и о невозможности покинуть пределы родины. – Ну, в смысле, не на этом, который в пятницу состоялся, а на предыдущем…

– Ох, Даша, счастливая вы! А мне вот так и не довелось. Все дела! Не вырваться. Но слежу, слежу! Вы знаете, что стало сенсацией на этом аукционе?

Еще бы я не знала!

– Так этот самый Павел Чурилин – мой близкий друг. Совсем еще молодой человек, сорока нет, а такой успех! Вот, кстати, жду его, даже подарок приготовил, хочу поздравить. Может, подождете? Интересно ведь с живой сенсацией познакомиться. Заочно, конечно, вы его знаете. Ну, по телевизору видели или на приемах каких.

Я неопределенно кивнула, стремительно соображая, о чем ведет речь мой визави. Кто такой Павел Чурилин? Что он представлял на Sotheby's? В чем сенсация? Или я что-то промухала? Неужто?

Честно говоря, детальный отчет о торгах в Интернете еще не был выложен, а так, по верхушкам, я ознакомилась только с лотами, которые тянули больше миллиона фунтов стерлингов. Чтоб соответствовать заявленной рубрике. И вот. Так, поразмыслим логически. Аукцион был исключительно живописный. Значит, этот Чурилин – художник. Уже легче. И тут я вспомнила, что встречала эту фамилию в списке лотов. И еще на нескольких сайтах, посвященных живописи. Только вот, кроме самой фамилии, не помнилось ничего. Абсолютно!

– А какие полотна в этот раз выставлялись? – заинтересованно спросила я. – Что-нибудь из его пейзажей было?

– Да! Да! Первый – совершенно сюрреалистический, называется «Дурь». Один из моих любимых. Я бы сам приобрел, да не успел. «Гелеос» выкупил. Они и выставляли. Представьте, такой миниатюрный лесок – березки, елочки, травка бледненькая, хилая, а над всем этим распростерся огромный мухомор. Жирный, кровавый, а белые конопушки, ну, которые на любом мухоморе есть, – это люди, мертвые или умирающие, наркоманы, скорчившиеся кучками в последних судорогах. Мощно, да?

– Пожалуй, – согласилась я, представив себе всю эту фантасмагорию. – Я видела эту работу в Интернете. Мурашки по коже!

Сергей Сергеевич нравился мне больше и больше. Чиновник такого уровня, да еще и поэт! Не каждый, ох не каждый может так рассказывать о живописи. Похоже, он действительно в ней разбирается и любит. Приятно.

– А второй – чистая классика. Речной косогор и одуванчики. Солнце, простор, небо как парус. У меня в коллекции нечто подобное есть, Пашин подарок. Он гений, Дашенька! Я вас просто обязан познакомить, а вы обязаны о нем написать!

Зазвонил где-то спрятанный мобильник.

– Минуточку, – извинился он. – Это мой личный телефон, только для членов семьи. Не могу не ответить. О! Павлуша! – тут же радостно воскликнул он. – Подъезжаешь? А я как раз твое творчество рекламирую. Придешь – увидишь! Самая талантливая журналистка России! Давай, жду, звони снизу!

Нет бы сказать: самая красивая девушка. Все же с художником разговаривает!

– Ну вот, – обрадованно потер руки Сергей Сергеич, – на ловца, как говорится. Паша уже рядом. Сейчас мы ему чайку сообразим. Он только один сорт пьет – зеленый с жасмином. Специально для него из Китая выписал. Ох, мне даже интересно, узнаете вы его или нет.

– А в чем дело? – осторожно улыбнулась я, понимая, что узнать Чурилина никак не смогу, потому как ни разу в жизни не видала.

– Ну, вы же помните, какой он? Чернокудрый красавец, грива до плеч, глазищи синие в поллица. А тут он решил для конспирации в корне имидж поменять. Чтобы никто не узнал! Посмотрим, как замаскировался.

– А зачем? – оторопела я.

– Дашенька, ну уж вы-то должны понимать, как тяжело бремя славы. Когда на каждом углу узнают, всякий облобызаться норовит, выпить зовет. А работать когда? Вот Пашуня и решил кардинально измениться. Ну, чтоб мама родная не узнала. А теперь ему паспорт не дают. Говорят, это не вы! Придумали какую-то идентификацию по старым снимкам, так он и ее не прошел! Умора! – Сергей Сергеич радостно засмеялся, словно говорил о любимом ребенке. – Завтра вместе с вами документ и получит. Что ж мы наше национальное достояние по очередям парить будем? Мы, чиновники, для чего тут сидим? Для народа!

Снова зазвонил потайной мобильник, Сергей Сергеич вскинулся и выскочил в приемную.

* * *

Я не совсем понимала, что может связывать высокопоставленного бонзу со Старой площади и художника, тем более почему он звонит ему по семейному телефону, но анализировать ситуацию было некогда – хозяин кабинета втолкнул внутрь Павла Чурилина.

Ни кудрей до плеч, ни глазищ в пол-лица. Робкий блондинистый ежик на круглом черепе, вытянутые стильные очочки с толстыми стеклами-хамелеонами, за которыми совершенно не видно глаз, сивые же усики щеточкой. Джинсовый костюмчик Lee. Модненькая дешевка. И это – надежда российской живописи! Меня тут что, за дуру держат?

– Ну, Дашенька, узнаете? – Сергей Сергеич гордо подтолкнул ко мне гостя.

– Н-не… – честно мотнула головой я.

– Ну, Павлик, если тебя Дашенька не узнала, а у нее глаз – алмаз, значит, будь совершенно спокоен: можно со спецзаданием за рубеж отправлять. Ты путевку-то выкупил?

– Как без паспорта? Завтра пойду. Хорошо, что люди в мое положение вошли, обещали подождать.

– Неужели на полюс столько желающих? Дашенька, – обернулся ко мне хозяин, – представьте: наш Леонардо в вечные льды собрался! На Северный полюс! Вот вы бы поехали?

– Я? Не знаю. Холод не люблю. И потом, меня семья на Мальдивах ждет.

– Вот, умные слова! – поднял начальственный палец Сергей Сергеич. – Острова, вечное лето. Рай земной! Поехал бы туда, написал бы аборигенов.

– Про острова уже Гоген все сказал, – отмахнулся Паша. – Лучше не скажешь. А Северный полюс – это чистый холст. Его никто не писал. Да Север, кроме Рериха, никто толком и не изучал с точки зрения живописи. Буду первым.

– Рерих ты мой, – умилился хозяин. – Тогда бы уж Шамбалу изобразил.

– Что Шамбала? Миф. Сказка. А Север – это Арктида, праматерь человечества. Все цивилизации зародились именно там и оттуда стали распространяться по Земле.

«Во дает, – подивилась я. – Где нахватался?»

– Павлик, это ты сам придумал? – насторожился чиновник.

– Зачем? Это научно доказанный факт. Про Гиперборею слышали? Древние греки о ней писали. Да во всех мировых эпосах местом зарождения цивилизации указывается наш Север.

– Так ты Гиперборею хочешь отыскать? – снова умилился хозяин.

– Где ее сейчас найдешь под километровыми льдами? Я настроение хочу поймать, представить, как там было миллионы лет назад. И цикл работ так и назову: «Арктида».

И Павлик стал увлеченно рассказывать о каком-то мурманском исследователе, который предложил и обосновал циркумполярную теорию распространения цивилизаций по земному шару, из которой следовало, что народы правильными кругами распределялись по свету от центра земли – Арктиды, неся с собой мегалитическую культуру и невиданные знания. И памятники, а соответственно – свидетельства всего этого, раскиданы по миру в виде мегалитических, то есть созданных из великанских камней, комплексов. Самый известный – Стоунхендж.

– Гений, – обреченно кивнул Сергей Сергеич. – И ведь напишет! И прогремит на весь мир. Ловите момент, Дашенька, вы первая узнали об историческом замысле художника.

Я ловила. Только не момент, а воздух открытым ртом. То, что излагал Чурилин, было так занимательно и необычно! Арктида. Где он это вычитал? Надо бы у него расспросить. И забабахать сенсационный материал, сопроводив его гениальными работами восходящей звезды русской живописи – Павла Чурилина.

– А что же вы надеетесь увидеть среди вечных льдов? – спросила я.

– Увидеть? Льды! И почувствовать, что скрывается под ними. Надеюсь, там проснется моя генетическая память и я вспомню то, что знали и видели мои далекие предки – гиперборейцы.

– И написать?

– Именно.

– Здорово.

– Еще как!

Мне отчего-то страшно захотелось, чтобы он позвал меня на Северный полюс.

– Даша, а поехали со мной! – предложил он.

– Конечно! – подхватилась я.

– С этим милым кабинетом нам пора прощаться, хозяин и так убил на нас кучу времени. Гони нас, Серго, – попросил он. – А то мы – творческие личности – меры не знаем. Тебя, небось, в Кремле ждут?

– Как догадался? – сладостно хихикнул Сергей Сергеич.

– Так мымра твоя с таким лицом заглядывала, что я уж решил, будто Путин в приемной дожидается.

– Ну, Владимира Владимировича я бы ждать не заставил. – Хозяин кабинета проговорил эти слова громко и отчетливо, почему-то повернувшись лицом к дальнему углу возле окна. – Ему тоже полезно с лучшими представителями нации знакомиться, даже в ущерб текущим делам. Про Арктиду-то кто ему расскажет? Медведев, что ли? Или Иванов? Вот и не знает наш президент главного… Ладно, ребятки, мне действительно пора. Уже полтора часа без меня совещание не начинают. Помчу. А вы отдыхайте. Познавайте друг друга! Талант к таланту, как говорится.

На улице я с замиранием сердца ждала продолжения разговора с приглашением на полюс. Ненужными и никчемными показались вдруг далекие Мальдивы, мелким и незначительным Куршевель, насквозь лживым – Монако.

Арктида! Голубые снега легендарной Гипербореи – вот что волновало мое сердце. И еще этот гениальный художник. Ну на кой черт мне малообразованный чванливый олигарх? Сальвадор Дали, между прочим, еще при жизни стал богачом, а его муза Гала жила не хуже, чем банкирша Элька или моя сестрица – супруга нефтяного магната. Так ведь и я не на помойке найдена! Что, не видно, как этот Павлик на меня запал? Если уж вот так с ходу пригласил в совместное путешествие.

– Дашенька, вы не передумали? – он нежно подхватил меня под локоть.

– Никогда! – тряхнула кудрями я.

– Тогда вперед! Тут неподалеку есть чудное местечко, тихое, изысканное, и кормят исключительно. Насколько я понимаю, время обеда.

Так он меня в кафешку зовет? Блин.

Хотя. Наверное, стесняется вот так, сразу. Сергей Сергеич ведь отрекомендовал меня как звезду. Оробел, видать. Художник, тонкая, сомневающаяся натура. Ничего! Сейчас поболтаем, пущу в ход все свое обаяние, куда он на фиг денется!

Деться пришлось мне.

Мы уже открывали двери славного, даже с фасада, местечка с ласкающим глаз названием «Голубая лагуна», когда заверещал мой мобильник, позаимствованный у сестрицы.

– Дашка, – орал в трубку Макс, будущий муж моей племянницы, – срочно приезжай домой, к Рашидовым! Галина Петровна вытащила из чемодана папку с документами Ильдара, думала, в отпуске не понадобятся, а там контракт, который надо завтра подписывать. А я тут после их отъезда ничего найти не могу. Она говорит, куда-то в шкаф сунула, ты-то точно найдешь!

– Отстань, – злобно прошипела я. – У меня важная встреча.

– Потом встретишься! Мне с самолетом документы передать надо, а он через три часа улетает!

Конечно, я расстроилась. Еще как. И не поехать нельзя. Контракты Ильдара для семьи – святое. Они основа нашего общего материального благосостояния.

– Паша, извините, – пролепетала я, – меня на работу вызывают. Срочное задание. Может, вечером встретимся? Я совершенно свободна!

– Вечером? Отлично! – обрадовался сникший было Павел. – Пьяно-бар «Цвет ночи» на Патриарших знаете?

– Конечно! – воодушевленно соврала я.

Хотя, что значит соврала? О существовании и этого легендарного заведения знает в Москве каждая породистая собака. Бывать там, правда, мне не доводилось. Когда? То Куршевель, то Монте-Карло, то Лондон. Галка рассказывала, что там стакан воды стоит как бутыль мартини.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации