Текст книги "Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица"

– Запиши меня на все занятия.

– Непременно! О, вы оказываете нам такую честь!

– Тифаний, я могу взять у тебя план, чтобы переписать его?

– Разумеется, госпожа.

Разместившись в самом дальнем зале библиотеки, Клеопатра приступила к чтению «Истории Египта», сочиненную жрецом Манефоном. Вернее было бы сказать «Истории Кемета» – именно так коренные жители называли свою землю, но греки переименовали все на свой лад. Перед Клеопатрой разворачивалась древняя и великая история народа, который когда-то правил всем миром. Постепенно сильных и великих царей сменили слабые и безрассудные. Империя пала, поглощенная иноземными завоевателями, сначала ливийцами, затем персами. Только при Александре Македонском, основавшем новую столицу – Александрию, Кемет будто бы воспрял духом. Вместе с Александром сюда пришли греки и переименовали страну в Египет. Началась новая династия Птолемеев. Именно политика Птолемеев, стяжательская и бездарная, привела к тому, что Египет оказался под угрозой поглощения Римской империей.

Клеопатра не сразу заметила, что она давно отвлеклась от рукописей и мечтательно смотрит в окно, отдавшись во власть странных фантазий. Ей казалось, будто бы она царица Египта, сумевшая возродить былые величие и мощь. Наравне с Римом она правит миром, а со временем с помощью политических интриг будет править и самим Римом. А рядом с ней… Клеопатра замерла от сладостного томления. А рядом с ней находится удивительный мужчина. Он мудрее, сильнее и старше ее. Да, именно так! Самый необыкновенный мужчина, который намного старше ее. Он обучит ее тонкостям власти и любви. Девочка мечтательно вздохнула. Поскорей бы сбылись ее мечты!

Клеопатра просидела в Александрийской библиотеке до вечера. Уходя, она попросила разрешения у Тифания взять на несколько дней «Историю» Геродота. Ей хотелось перечитать места о распутных царицах, которые, как и она, обладая удивительными способностями и талантами, стали жертвами пороков. О них вспоминали только благодаря Геродоту. «Он, наверное, тоже страдал каким-нибудь пороком, – язвительно думала Клеопатра, идя по галереям библиотеки, – раз так смаковал то, что описывал».

– Госпожа!

Девочка оглянулась и непроизвольно улыбнулась. Нет, она не умела хранить обиду на человека, который искренне ее любит. Аполлодор может быть строгим и суровым, но все это ей только во благо.

– Давай поднимемся на крышу библиотеки. Сегодня чудный закат.

– И посмотрим Александрию?

Сириец улыбнулся.

Когда они поднялись на крышу, у Клеопатры перехватило дыхание. Перед ней простирался пейзаж такой невероятной красоты! От восторга она захлопала в ладоши, подпрыгнула и раскинула руки. Как было бы здорово взлететь подобно птице! Взмыть в самую синеву! Изумить богов своей смелостью и отчаянием!

– Клеопатра, будь осторожна!

Она счастливо засмеялась.

– Смотри Аполлодор, я лечу!

Девочка побежала вдоль балюстрады, махая руками словно крыльями. Ах, если бы ее подхватил ветер, поднял над городом! Над величайшим городом мира! Вдоволь набегавшись и накричавшись от восторга, Клеопатра вернулась к наставнику.

Поставив ногу на небольшое возвышение и скрестив на груди руки, Аполлодор задумчиво вглядывался вдаль. В его облике было столько гордости и надменности, что любой мог бы принять его за царя. Прямая спина, никогда не прогибавшаяся под сильными мира сего, смуглая кожа, тонкие черты лица, орлиный нос, смоляные волосы и брови. Кровь в нем текла сирийская, но в душе он был греком. Клеопатра крепко обняла Аполлодора. Как хорошо, что он есть! Без него ее жизнь была бы еще тяжелее и горше. Одиночество – нелегкая ноша.

– Интересно, что чувствует царь, глядя на величественный город под ногами, всецело ему принадлежащий? А, Клеопатра, что ты чувствуешь? Ведь этот город основал твой великий предок – Александр Македонский!

– Восторг! И… что все это – мое!

Аполлодор внимательно посмотрел на нее и неожиданно грустно сказал:

– Как бы и я хотел это чувствовать.

По легенде, Александр Македонский решил основать город после того, как во сне ему явился Гомер и указал место для строительства – полосу земли, протянувшуюся вдоль египетского берега Внутреннего моря – так называли греки Средиземное море. Александрия с самого начала задумывалась как греческий город, а не египетский. К этому склонялся и главный зодчий города – Динократ Родосский, спланировав его в форме, близкой к прямоугольнику, в отличие от извилистых улиц Рима. Город был возведен на месте древнего поселения Ракотис, в том единственном месте на побережье Египта, где можно было построить город-порт благодаря менее илистой почве. От северных ветров и открытого моря Александрия была защищена грядой рифов и островом Фарос, который соединялся с городом гептастадией[1]1
  Гептастадия – дамба.


[Закрыть]. Со временем на острове построили храм Посейдону, Исиде и знаменитый Александрийский маяк, свет которого был виден на много десятков стадий. Строительство маяка, возведением которого занимался архитектор Сострат Книдский, заняло пять лет. Маяк был настолько великолепен, что Сострат, страшась забвения, в его основании высек надпись: «Сострат, сын Декстифона из Книда, посвятил богам-спасителям ради мореплавателей». Надпись он прикрыл слоем штукатурки, на которой было вырезано имя Птолемея Сотера.

С востока на запад через Александрию проходил главный торговый путь – Канопская дорога, от которой расходились улицы, пересекаясь с ней под прямым углом; дорога также соединяла восточные и западные ворота. К северу от главной улицы располагались дворцовый квартал, базилика и еврейский квартал. Южная часть города выходила на дельту Нила и Мареотидское озеро.

После поражения Карфагена в Пунических войнах морское и торговое первенство перешло к Александрии – культурное и научное первенство ему давно принадлежало. Лишь Рим, возвысившись, превзошел этот необыкновенный город.

Клеопатра посмотрела вниз. Александрия была словно на ладони. Дома, дворцы, храмы, пронзительная зелень садов, фонтаны и маленькие человечки… А вдали, рядом со стадионом, возвышался Серапеум – монумент, выстроенный ее предками в честь бога Сераписа. Девочка улыбнулась. Отсюда Мусейон и гимнасии были очень близки, достаточно было перепрыгнуть с одной крыши на другую.

– Смотри!

Аполлодор указал рукой на огромный огненный шар, падающий в морскую гладь. Великий бог Ра возвращался домой и, скрывшись за горизонтом, уступал место Нут – темному небу с бесчисленными звездами, небесному Дуату, с которого на земные дела взирали древние цари.

– Что бы не случилось сегодня во дворце, постарайся не покидать свою половину.

– О чем ты?

– Просто запомни то, что я тебе сказал.

– Хорошо, наставник.

– Нам пора возвращаться.

Перед тем как войти в свои покои, девочка решила заглянуть к старшей Клеопатре. Уже несколько дней сестра болела странной болезнью, никто не мог определить, что это и как следует лечить. Старшая Клеопатра была бледной и хрипло дышала. Положив ладошку на лоб сестры, девочка с ужасом воскликнула:

– Да ведь она горит!

– Госпожа, – ответил ей лекарь, – я делаю все, что могу. Вам лучше покинуть спальню. Быть может, это заразно.

Обняв сестру, Клеопатра прошептала ей на ухо:

– Выздоравливай скорее.

Ночью девочка проснулась от какого-то тревожного предчувствия. Будто бы что-то уже случилось, страшное и непоправимое. Накинув легкую тунику, Клеопатра разбудила Мути, приказав ей идти за ней. Не дожидаясь, когда старая служанка оденется, девочка выбежала из спальни. Во дворце стояла тревожная тишина. Она вспомнила слова наставника, но… Ведь именно сейчас происходит нечто ужасное и она не может, не имеет права оставаться в стороне. Ей стало страшно. Точно такая же тишина – мрачная, звенящая – была в день похорон брата. Девочка бросилась в покои старшей Клеопатры. Странное чувство, живущее где-то внутри нее, подсказывало ей, что беда случилась именно там. Вбежав в спальню сестры, девочка замерла. Сидящие на коленях служанки плакали и причитали, лекарь что-то говорил царице, та, как и Клеопатра, была в легкой тунике – видимо, она надела первое, что попалось под руку, когда ей сообщили о страшной вести. Береника плохо слушала, она не могла отвести взгляда от белого лица мертвой сестры.

– Божественная, она умерла настолько тихо, что я даже не сразу понял.

– Так что это за болезнь?

– Божественная… – лекарь замялся, – сейчас я думаю… что это был яд…

– Что?! – Береника побелела. – Ты ошибаешься! Кому мешала Клеопатра?

– Божественная, это всего лишь предположение…

– Это неверное предположение…

Клеопатра заплакала, она понимала, что необходимо подойти к сестре, в последний раз обнять ее, поцеловать. Но… она не могла преодолеть ужас и отвращение, исходящие от мертвого тела. Смерть… Опять смерть… Закрыв рот ладонью, она вернулась в спальню. Еще одна смерть. Глупая и нелепая. Теперь их осталось пятеро, а еще год назад было семеро. Это все проклятый дворец! Здесь постоянно умирают, а увеселения сменяют похороны. Клеопатре было невыносимо оставаться одной. Она жалобно позвала:

– Мути! Мути!

Старая служанка, стоявшая в дверях спальни, подошла к ней и крепко обняла.

– Что ж поделать, госпожа, если боги так решили…

8

Клеопатра любила путешествовать. Каждый год они с Аполлодором отправлялись в поездку по Нилу или по древним городам Египта. В первую очередь, это была хорошая возможность поговорить на чужом языке, ведь среди Птолемеев она единственная знала язык коренного населения Египта. Путешествия позволяли ей лучше понять землю и народ, некогда подчиненный ее предками. Огромное впечатление на девочку произвели религиозные культы, наполненные мистицизмом и древностью, так что от них шла кругом голова. Клеопатра изучила весь пантеон египетских богов, избрав себе в покровительницы Исиду, богиню любви и материнства. Почему именно ее? Клеопатра была поражена ее невероятной красотой и могуществом. В глубине сердца она лелеяла мечту стать похожей на Исиду. Но… Все портил ее фамильный птолемеевский нос и избавиться от него не представлялось никакой возможности.

Вот и сейчас, сразу же после похорон старшей Клеопатры, она и Аполлодор, взяв с собой сундук с вещами и огромное количество рукописей, на царской барке отправились в путешествие по Нилу. Почему-то Аполлодор очень торопился, а Клеопатра делала вид, что не замечает этой поспешности. Она быстро связала просьбу наставника не выходить из спальни со словами придворного лекаря о возможном отравлении сестры. Конечно, предполагать такое было невероятно, но… получалось, что наставник отравил старшую Клеопатру. Для чего? Зачем? А главное, что чувствовала она сама, думая о таком варианте развития событий? Вначале Клеопатра испытала страх, как и любой другой человек, страх перед смертью, затем непривычное чувство пустоты. Когда то, к чему ты привык, вдруг исчезло, а потом… Потом она поняла, что на одну ступеньку приблизилась к трону. И все тяжелые чувства как рукой сняло. Осталось только одно – незнакомое, непонятное, смутное ощущение, что-то вроде благодарности к наставнику. Но об этом Клеопатра старалась не думать. И ни разу и словом не обмолвилась, что в ту ночь все-таки вышла из своей спальни. Быть может, ее вела сама судьба? То, что еще вчера было невозможным, сегодня уже находилось в пределах досягаемости.

В путешествие по Нилу Клеопатра взяла с собой «Историю Египта» Манефона, Геродота и Платона. Особо внимательно слушала Клеопатра рассуждения наставника о проводимой Римом политике, о римских государственных деятелях и о том, что ее отец все-таки вернется в Александрию.

– И что тогда? – спросила она.

– Что?.. Беренике не поздоровится, а за себя можешь не волноваться.

– Ты думаешь, он все еще любит меня?

– Он любил твою мать, а это намного серьезнее, чем если бы он просто любил тебя. Ты всегда была любимицей. Думаю, что после его возвращения ты сохранишь свой статус. И тогда…

Аполлодор замолчал, внимательно вглядываясь в черные глубокие глаза девочки.

– Я все поняла, – ответила Клеопатра. – Я не упущу своей возможности.

Сириец довольно улыбнулся.

– Ты самая необыкновенная из всех Птолемеев! Кстати, как только вернемся, возобнови свои занятия с учителем красноречия Теодотом. Как бы он тебе ни нравился, но он необходим. А владение ораторским искусством еще никому не повредило.

– А как долго мы будем путешествовать?

– Пока не вернется твой отец.

– Что? Но ведь он может вернуться через много лет или вообще не вернуться!

– Тебе нечего делать во дворце среди глупых людей. А Птолемей вернется скоро. Египет слишком лакомый кусок для римлян, а твой отец им сильно задолжал.

– А как же библиотека? Мусейон?

– Не переживай, говорю же тебе. Мы вернемся быстрее, чем ты думаешь.

Так и решили.

Проплывая мимо деревень, Клеопатра с удовольствием принимала подношения от крестьян. Все они смотрели на нее глазами, полными восторга и преданности. Весть о том, что маленькая принцесса, которая знает египетский язык и почитает богиню Исиду, вновь путешествует по Нилу, мгновенно облетела все провинции Египта.

– Смотри, как они почитают тебя, – говорил ей Аполлодор. – Ни Беренике, ни твоему отцу они не выказывали бы такого уважения.

Будучи гречанкой по крови, испытывая глубокое благоговение перед греческими философами и учеными и преклоняясь перед эллинским миром, Клеопатра обожала Египет. Невозможно было не любить эту огромную богатую страну с ее полноводной божественной рекой и высоким, колышущимся на ветру папирусом, с ее мистическими храмами и городами. Мемфис, Фивы – древнейшие столицы сказочной красоты некогда сказочно могущественной империи. Как же все временно на земле, и только богам доступна вечность!

Клеопатра посетила все египетские достопримечательности. Она восхищалась пирамидами, храмами Амона, Птаха, священного быка Аписа, аллеей сфинксов и самим сфинксом, пыталась разгадать загадку Лабиринта. Но больше всего ее поразили колоссы Мемнона и храм Хатшепсут. От всего этого веяло божественным величием и царским могуществом, будто само время покорилось мистическим памятникам старины.

– Я хочу быть похожа на египетскую богиню Исиду, – Клеопатра наконец-то решилась выразить вслух свое желание.

– О чем ты? – удивился Аполлодор.

– Я хочу носить такие же красивые одежды и красить лицо. Хочу, чтобы мое тело и волосы были самыми ухоженными.

– Вот оно что! – Аполлодор был безмерно рад.

В Клеопатре начинали просыпаться женственность и желание понравиться. Он знал, как она переживала из-за своей внешности, как просто одевалась, избегала женских украшений и красок. Значит, что-то начало меняться в ней. Боясь спугнуть это что-то, Аполлодор предложил:

– Завтра мы будем в Дашуре. Я могу подыскать для тебя женщину, которая обучит тебя всем женским премудростям.

– О, я очень прошу тебя об этом, Аполлодор!

Весь день Клеопатра крутилась возле декоративных зеркал, примеряя на себя платья и туники. Она даже отказалась от прогулки по городу, так велико было ее нетерпение. Неужели она будет красавицей? О, Исида, помоги Аполлодору найти такую женщину!

Наставник вернулся к вечеру.

Клеопатра, увидев рядом с ним женскую фигуру, замерла. Ей вдруг стало страшно. Может, все оставить как есть? Вдруг ничего не получится? От носа все равно никак не избавиться.

– Клеопатра! – услышала она довольный голос сирийца. – Госпожа моя!

Глубоко вздохнув, Клеопатра поднялась на палубу. И опешила. Ей почему-то казалось, что Аполлодор приведет старую женщину, умудренную жизненным опытом, ну, хотя бы, как Мути. А перед ней стояла молодая девушка.

– Сколько тебе лет? – спросила Клеопатра, не сумев скрыть любопытство.

– Двадцать два, госпожа.

Девочка облегченно вздохнула – слава богам, хоть не ровесница!

– Меня зовут Нефтида, госпожа. Это очень древнее кеметское имя.

Клеопатра знала, что и по сей день коренные жители называют Египет Кеметом.

– Мне это известно. И мне нравится твое имя.

– Госпожа, – вмешался Аполлодор, – я объяснил уже Нефтиде, чем она будет заниматься. И она согласилась отправиться вместе с вами в Александрию.

– Навсегда?

Девушка покраснела и ответила:

– Нет, госпожа, до тех пор, пока в этом будет необходимость. Моя родина здесь.

Клеопатра поняла ее. В Александрии жило много греков, египтян же почти не было. Там Нефтида будет чувствовать себя чужой. Кто захочет жить в городе, где все ему чуждо, пусть даже этот город самый красивый в мире! А еще… она хорошо понимала, каково это – быть не такой, как все.

Клеопатра с интересом рассматривала девушку. Невысокая, со смуглой кожей, тоненькая, словно папирус, и… как же красиво были подведены ее глаза!

– Я обучу вас всему, госпожа. Я даже раскрою вам секреты красоты нашей царицы Нефертити.

– Кого? – в один голос воскликнули Аполлодор и Клеопатра.

Девушка смутилась.

– Божественной Нефертити…

Клеопатра и сириец переглянулись.

– Я не знаю такой царицы. А прочла я много рукописей.

Нефтида пожала плечами.

– Не понимаю, о чем вы, госпожа. Нефертити была нашей царицей и самой прекрасной женщиной в мире. Она знала много женских секретов красоты.

– А ты откуда о ней знаешь? – спросил Аполлодор.

– От местного знатока вещей. Он мне про нее и рассказал.

– Так они называют колдунов, – пояснил наставник Клеопатре. – А что еще он тебе рассказывал?

– Что она и ее муж были проклятыми царями. Они поклонялись проклятому богу.

– Какому?

– Солнцу.

– То есть Ра, – уточнила Клеопатра.

– Нет, госпожа. Ра вечен и мы поклоняемся ему и сейчас. Это другой бог, проклятый.

– Невероятно! – Клеопатра удивленно смотрела на Нефтиду. – Мне казалось, что я знаю о Египте все, ведь я столько прочла и увидела!

– Да, это невероятно! – поддержал ее Аполлодор. – Неизвестные цари Египта… Постой-ка, если они были прокляты, то откуда колдун знает о женских секретах той царицы?

– Я не ведаю, господин. Наши знатоки вещей многое знают. Она была женщиной невероятной красоты. Ее кожа была бархатиста и упруга. Для этого ей приходилось каждое утро принимать ванну из теплого парного молока.

– Молока? – Клеопатра скривилась.

– Госпожа, вы будете ослепительно красивы!

Девочка покраснела и тяжело сглотнула.

Видимо, Нефтида поняла ее сомнения и тут же добавила:

– Красота, госпожа, это, прежде всего, обаяние. Именно оно обволакивает мужчину и покоряет его. Истинная же красота спрятана в вашем сердце. И я помогу вам ее раскрыть.

– Ну что, Клеопатра, последнее слово за тобой!

– Хорошо, Нефтида, я беру тебя с собой.

Аполлодор был доволен. Он переживал, как пройдет эта встреча. Нефтида была независима и самостоятельна, такой же была и Клеопатра. Найдут ли они общий язык?

Выяснилось, что Нефтида не просто так была связана с колдуном: она сама обладала магическими способностями и у нее даже были карты Рамзеса.

– Нефтида, ты погадаешь мне?

– Конечно, госпожа. Угодно ли вам, чтобы я сделала вам предсказание на всю жизнь или только на ближайшее будущее?

Клеопатра задумалась. Знать всю свою жизнь наперед было страшно, хотя и любопытно.

– Давай на ближайшее будущее.

Разложив карты, Нефтида всплеснула руками.

– О, госпожа, вас ждут огромные перемены! Ваша жизнь скоро изменится!

– Это хорошие перемены?

– Для вас они самые лучшие!

– А для кого они худшие?

Нефтида замялась.

– Да не думайте об этом!

– Что-то случится с Аполлодором?

– Нет, что вы, у вашего наставника большая удача!

– А у меня?

Нефтида затаила дыхание. Как бы девочка хорошо ни относилась к ней, но, скажи она правду, та прикажет выбросить ее за борт.

– Я вам так скажу, госпожа, – наконец-то нашлась Нефтида. – Огромную удачу вам принесет мужчина.

– Мужчина?

– Да. Он будет намного старше вас, но очень могущественный.

Клеопатру разбирало любопытство.

– А кто он? Это какой-то царь? А когда мы встретимся?

– О, госпожа, у вас так много вопросов. А у меня так сильно разболелась голова. Пожалуйста, позвольте мне немного отдохнуть. Чуть позже я отвечу на все ваши вопросы.

– Хорошо, Нефтида, – удрученно произнесла Клеопатра.

Поднявшись вечером на палубу подышать речным воздухом, Клеопатра увидела Аполлодора.

– Ты представляешь, Нефтида предсказала, что у меня появится очень взрослый и могущественный мужчина!

– Я в этом и не сомневался, госпожа.

– Почему?

– Ты совсем не смотришь на сверстников.

– Но они же глупцы!

– Вот именно! Тебе не о чем с ними говорить. И в постели они тебя ничему не научат.

В постели? Клеопатра вспомнила, что еще до путешествия она перестала подглядывать за любовными утехами сестер. И почему-то она уже не горела особым желанием. В ней стало что-то меняться.

– А что ты читаешь? – спросила она, заметив какой-то свиток в руках наставника.

– Тайный памфлет «Прорицание гончара».

– Почему тайный? О чем он?

– Здесь предсказывается, что наступит день, когда на юге Кемета объявится новый царь-египтянин и к нему перейдет вся власть. Столицей вновь станет Мемфис, а Александрия падет.

– О, Исида! – прошептала Клеопатра.

– Увы, но именно так египтяне относятся к Птолемеям. И тебе нужно это знать.

– Ты же сам видел, как они любят меня!

– Но они ненавидят греков и Александрию. Для них это чужой город, построенный чужеземцами. Истинное сердце Кемета, как они говорят, находится в Мемфисе.

– Этот памфлет…

– О, не переживай, тот, кто его распространял, уже в тюрьме.

– Это хорошо. – Клеопатра положила руки на деревянные поручни, подставив лицо речному ветру. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то еще, помимо ее родни, претендовал на трон. – Это хорошо, – повторила она.

А на следующий день, когда Нефтида рассказывала Клеопатре о свойствах благовоний и их правильном применении, к ней без разрешения вошел Аполлодор. Он был взволнован.

– Госпожа! Береника свергнута. Птолемей в Александрии.

9

Откуда исходит этот жар? А запах гари? О, боги, это горит библиотека!

Я выбегаю из спальни и оказываюсь перед горящей библиотекой. Вокруг меня раздаются крики, бегают люди. Старый седой Тифаний пытается спасти рукописи. Но что он может? Я бросаюсь к нему. Свитки, карты, чертежи… все это в беспорядке валяется на земле.

Схватив Тифания за руку, я отвожу его в сторону.

– Тифаний, побереги себя! Сейчас Аполлодор пришлет подмогу.

Аполлодор? Но когда я успела ему это приказать? Я решаю не забивать сейчас этим голову, а действовать. Наравне со всеми я выношу из библиотеки рукописи, таскаю в ведрах воду, увожу тех, кому стало плохо.

Я спасу ее! Я сделаю все, чтобы не пропала ни одна рукопись! У меня нет права на такую страшную потерю. Ведь создавали эту уникальную библиотеку мои предки.

Вытерев от усталости лоб, я прислоняюсь к стене. Как же здесь жарко…

– Госпожа!

Я оглядываюсь.

Из пламени огня мне навстречу идет Аполлодор.

– Пожар потушен!

Это была правда. Огня больше нет. Я стою в главной зале библиотеки, а вокруг меня все так, как в детстве: белоснежные мраморные стены, бесконечные полки с книгами и рукописями, уют и покой.

– Клеопатра, все рукописи целы.

Я вскрикиваю. Это Цезарь. Я бросаюсь к нему и крепко его обнимаю.

– Ни один папирус не сгорел, ни одна карта, – успокаивает он меня, ласково перебирая волосы. – Я не мог позволить, чтобы то, что было дорого тебе в детстве, пострадало. Чтобы то, что принадлежит всему человечеству, так глупо исчезло.

– О, боги, боги, – шепчу я, – как ты велик!

Я забываю обо всем на свете. Да, только с этим мужчиной я могу быть на вершине мира.

Мне становится холодно, и я открываю глаза.

Передо мной стоит Нефтида. А за ней… широкая тропа, усеянная звездами и уходящая в бесконечность.

Я изумленно смотрю на нее.

– Что это, Нефтида?

– Это мой путь, госпожа. Мой путь – звездный. Так мне предсказал знаток вещей. А еще он сказал мне, что много лет я буду жить с несчастной женщиной. Одинокой и опозоренной.

– Я знаю ее?

Взгляд Нефтиды глубокий, пронзительный – будто она хочет прочесть в моем сердце все тайны.

– Как вам сказать, госпожа… Вам еще предстоит с ней встретиться.

В какой-то момент мне кажется, что она сейчас уйдет, я хватаю ее за руку.

– А мой путь? Какой мой путь?

– Посмотрите назад, госпожа.

Я оборачиваюсь и замираю.

Сзади меня тьма. Черная и роковая.

– Но ведь это же бездна, – шепчу я в ужасе.

10

– Здравствуй, дочь.

Помпей крепко обнял Клеопатру, словно боялся вновь ее потерять.

– Приветствую тебя, отец.

На сердце было тяжело. Перед Клеопатрой стоял чужой, грузный и постаревший человек. За годы, истекшие с их последней встречи, она даже забыла, как он выглядит. Память стерла его образ, оставив лишь смутные, не самые приятные впечатления.

– Как ты себя чувствуешь, отец? – спросила она, лишь бы не молчать.

Птолемей сел на стул из красного дерева, инкрустированный их родовой эмблемой – орлом.

– Ужасно! И в этом виновата твоя сестра! Все жилы из отца вытянула, мерзавка!

Клеопатра шумно сглотнула, мысленно поблагодарив Аполлодора за то, что в такой страшный момент он увез ее из Александрии.

Момент был действительно страшным. Птолемею удалось добиться от Рима военной помощи. Весной римские легионы, возглавляемые полководцем Габинием, направились к границам Египта. Вперед была выслана конница под командованием Марка Антония. Ему с ходу удалось взять город Пелусий, после чего путь в Александрию был открыт. Береника пыталась обороняться, приказав вырыть перед стенами города глубокий ров и выстроить укрепления. Но… Приказа ее никто не выполнил. Александрийцы почувствовали приближение истинного хозяина, жестокого и беспощадного, и то, что победа в любом случае останется за ним. Тогда Архелай предпринял отчаянный шаг – он решил дать римлянам бой. Жалкая попытка! Он погиб, не сумев даже на день задержать конницу. И именно смерть мужа, а вовсе не потеря власти стали для Береники истинной трагедией. Возможно поэтому на следующий день, когда римляне вошли в Александрию, Береника не сопротивлялась аресту, а покорно сняла золотой обруч со змейкой и дала увести себя в темницу.

– Теперь-то ты в Александрии, дома, – примирительно сказала Клеопатра.

– Да уж… дома… Чем ты занималась, пока меня не было? – Острые черные глаза Птолемея испытующе глядели на нее.

– Чем занималась? – Клеопатра беспечно пожала плечами. Она и не предполагала, что отца может это заинтересовать. Забавно, почему?

– Училась. Ходила в библиотеку, в Мусейон.

– И правильно делала! – утвердительно произнес Птолемей. – Нечего с заговорщиками водиться!

Так вот в чем дело! Он ее проверяет! Клеопатра почувствовала тоску и отчаяние. На самом деле она совершенно не нужна этому человеку. С появлением отца ровным счетом ничего не изменилось: она была по-прежнему одинока. Так зачем он вернулся?

– Я сегодня устраиваю пир, в честь победы. На него приглашен Габиний со своими командирами. Я ему столько задолжал… – уныло пробормотал Птолемей. – Впрочем, это неважно… Там будут все. Так что приготовься.

Клеопатра удрученно смотрела на старого и больного человека, изношенного не столько жизнью и переживаниями, выпавшими на его долю, сколько пороками.

– Ты хочешь что-то сказать? – вдруг спросил он Клеопатру.

– Ты знаешь, что Александр утонул?

– Слышал. – Птолемей неопределенно махнул рукой. – Ему все равно ничего не перепало бы. Так что, слава богам, освободившим меня от него!

У Клеопатры заныло сердце от таких жестоких и безразличных слов.

– И старшая Клеопатра недавно умерла. Говорят, что от болезни. – Последнее слово девочка проговорила быстро, словно боясь выдать тайну.

– Ну что ж, – философски заметил царь, – все мы рождаемся для того, чтобы умереть.

Клеопатра обреченно опустила плечи. Все ее попытки найти в этом человеке что-то родное и близкое провалились. Нет, это не ее отец, это какой-то совершенно чужой мужчина. Ей так вольготно жилось при Беренике, что она совершенно забыла, какой он на самом деле.

Береника?!

– А что будет с Береникой? Ее выпустят из тюрьмы? Ты изгонишь ее из Египта?

– Позволь мне решать это без тебя! – жестко проговорил Птолемей, вставая со стула и давая понять, что разговор окончен. – Иди, подготовься к пиру!

Вбежав в спальню, Клеопатра бросилась к тайнику, чтобы достать связку маленьких ключей от потайных комнат. Вот когда они по-настоящему ей пригодились! Идея проследить за отцом пришла мгновенно. Что-то подсказывало, что именно сейчас очень многое решится в ее жизни.

Осторожно войдя в тайную комнату, расположенную за залом приемов, Клеопатра прильнула к маленькому глазному отверстию. Пока она бегала за ключами, к отцу явился какой-то человек.

– Составь список тех, кто поддерживал Беренику, – услышала она грубый и суровый голос отца.

– Хорошо, Божественный. Что с ними прикажете сделать?

Клеопатра внимательно вгляделась в того, к кому обращался ее отец. Высокий, худощавый, с похотливым выражением лица… Да ведь это же Гефестион! Любимец Птолемея! И когда он успел появиться во дворце? На протяжении всех лет, что не было отца, о нем никто и не слышал.

– Всех казнить. Имущество и драгоценности – в казну.

Девочка похолодела. Всех казнить? Но ведь многие из них ее родственники! Точнее, их общие родственники!

– Не слишком ли жестоко ваше решение, о Владыка?

– Это оправданное решение, Гефестион. Тот, кто предал один раз, будет предавать многократно. У царя должны быть только преданные слуги.

Клеопатра попыталась запомнить этот мудрый ответ. Более того, смерть родственников и знати перестала казаться ей чем-то страшным и удручающим. Отец прав. Предатель должен быть наказан. А многие из тех, кто поддерживал Беренику, не упускали возможности отыграться на ней как любимице Птолемея. Как она могла забыть о таком? Если есть возможность наказать врага, ее нельзя упускать.

Вошел слуга.

– Владыка, позволь к тебе обратиться?

– Слушаю тебя.

– То, что ты просил, доставлено.

– Пусть внесут.

Взяв у мальчишки, стоящего за его спиной, огромное серебряное блюдо, слуга подошел к Птолемею.

На блюдо было накинуто покрывало.

– Сними его! – приказал царь.

Гефестион сдернул покрывало – и Клеопатра с трудом сдержала вопль ужаса.

На блюде лежала отрубленная голова Береники. Ее глаза были закрыты, а лицо… прекрасное лицо Береники было изуродовано ужасной гримасой смерти. Не найдя в себе сил на все это смотреть, Клеопатра закрыла глаза. Беренике было восемнадцать лет.

– Ну что, доченька, – услышала она глухой и яростный голос отца, – поцарствовала?

Не выдержав, девочка выбежала из потайной комнаты. Она бежала по дворцовым галереям, сама не понимая, куда и зачем… Опять смерть. Еще одна смерть… Когда же это закончится? Выбежав в сад, Клеопатра направилась в свою любимую беседку, которая находилась в самом дальнем уголке роскошного сада. Горло сдавила судорога, боль и отчаяние были настолько сильны, что расплакаться, просто расплакаться не представлялось никакой возможности.