Текст книги "Воспроизведение запрещено"

Раскат тишины

* * *

Время ушло в седину,

От этого время не плачет.

Стрелки – ему одному.

Ничего им не значить.

Не бить, умолять отпустить.

А время уходит в дали.

А жизнь – это маленький кит

В бесконечности вод океана.

Шипящий, струящийся,

Нежный поток,

В бурлящем мире мгновений.

Мира прозрачный платок

Седину накрывает еле-еле.

Время не любит решать,

Гонит прочь все сомненья.

Киту остаётся ждать…

Нет! Плыть

По его теченью.

И время уходит вспять.

В седину погружается верно…

Время ушло умирать,

Чтобы снова вернуться во время.

Заболела

Заболела идеями,

Заболела жизнями.

Может, злодеями,

Мы будем по жизни.

Может, упрямая,

Наивно надеюсь,

Что-то странное

Согрешить разумеюсь.

Может, сердешное

Пью ваше горе.

Уж самые нежные

Дали нам роли.

Может, воздушные

Воздушно-капельные

Эти отдушины

Внутривенно накапали.

По багровому небу

По багровому небу

Багровыми тучами

Наплывает в меня

В субботний вечер

Тоска.

Достану я гребень

И, пользуясь случаем,

Причешу я тоскливые

Из дождя

Облака.

И рассыпятся нитями

Дождинки слезливые

Вдоль небосвода

Разноцветной на солнце

Дугой.

И всё ж восхитительно!

И всё же счастливо

Проведу я оставшийся

Свой

Выходной!

Унеси мечты вдаль

Унеси мечты вдаль, прошу, подальше.

Оберни их фольгой, чтобы им было теплее.

Ночи на экваторе возможности

Часто бывают холодными,

А среди песчинок времени

Теряются их недосягаемые звёзды.

Знаю, ты будешь плакать,

Когда желания будут накрываться

Слоёным песочным покрывалом.

Но эти слёзы будут их первым питьём.

В дальнейшем мечты дадут ростки

И они потянутся к солнцу.

Плачь, не жалей слёз,

Пока их корни не достанут подземных вод.

Как только это случится,

Обратись к звёздам с благодарностью,

Что снимали пекло с твоих плеч.

Они подмигнут тебе в ответ.

А потом уходи!

Ветер пустыни принесёт тебе на крыльях

Плоды мечтаний раньше,

Чем ты вернёшься обратно.

* * *

Всё в нас.

Атас!

Атлас со мной:

Я в путешествии.

В платье из атласа.

Я выбрала эту

Скользкую ткань.

Как лекало

Меридианы чертила.

Получилось красиво.

Бежала, как лань

Из точки отсчёта

В точку прибытия,

Через экватор, миры.

А вот и открытие!

Я в платье из атласа

Без ориентира

В левом полушарии мозга,

Левом полушарии мира.

Там, где вода,

Там, где все в нас.

Атас!

Утопленник

Заглушая звук морского прибоя,

Волнам мне хотелось шептать,

Что ушёл с последнего боя,

И звёзд с небес не достать.

На земле мне змеи шипели –

Я накрылся солёной волной.

Здесь сирены заманчиво спели

Про штиль и про шторм баловной.

Теперь без труда касаюсь я ила –

Прах небесных упавших светил.

С душою моей покинула сила –

За спокойное море я заплатил.

Тоска по городу

Тоска по городу уселась на плечи

И держит за шею, обнимая ногами.

Как пред свиньями бисер мечут,

Так и мечусь круговыми шагами.

Пепельным утром, асфальтовой крошкой

Этот город пропитан, въелся мечтой.

А я всё шагаю не левой ножкой,

Я всё же надеюсь обрести в нём покой.

Обманчивым небом от зонтиков тени

Ложатся над пропастью каменных плит.

В моей голове в метрополитене

Последний вагон по рельсам юлит.

Тоска по городу уселась на плечи

И держит за шею, обнимая ногами.

Город – бальзам, он душу мне лечит.

«Я скоро приду» – улыбнусь амальгаме.

И снова года мне метят на карте

Дорогу, которой до города нет.

– «Мне до Петербурга место в плацкарте…»

– «Вчера был продан последний билет».

Неизменчивость

Неизменчивость

Заставляет взвинчивать

Повседневный образ жизни.

Как заманчиво

Звучит музыка перевоплощения

Из банального в оригинальное.

Только теперь видно,

Как пузырьки в стакане совсем негазированной воды

Исчезают. Обидно.

Окантованной лентой завязаны все слова.

Молчание. Тишина среди шума.

Испытание чувств на выдержку.

Я слышу: тук… тук… Тик-так…

Ведь именно так

Бьётся сердце в ожидании долгожданной минуты.

Именно так

Простые атрибуты приобретают свою неповторимость.

Всё изменчиво.

Неизменчивость тоже.

Новые – забытые имена

Совсем новые имена.

Новый лист в альбоме вклеен.

Как будто всё было вчера:

Старой краской был побелен.

Сухие осенние листья.

Мутность в тончайших их жилах.

Не помогут краски и кисти.

Узор на давно заготовленных спилах.

На притоптанной узкой дороге

Не сумеем вернуть времена.

Лишь на гостеприимном пороге

Забытые встречать имена.

Одуванчик

Остыл одуванчик. Поле застыло.

Осень стоит на пороге.

И хочется крикнуть: «Лето, не ты ли

Ей отдаешь башмачки?» А ноги

Босые бредут по земле,

По листьям, сложившим панно.

И хочется крикнуть: «Лето, не мне

Ли одуванчиком жить дано?»

И лето мне шепчет с улыбкой:

«Нужно согреть пришедшую осень»,

Ускользнув золотистою рыбкой

В моря глубинную просинь.

Осталась, дождинками тая,

Осень, вися на алмазных цепях.

А я одуванчиков стаю

Пополнила в первый рядах.

Звуки космоса

Небо слишком было ревниво

Небо слишком было ревниво:

На Землю садились его самолёты.

Оно надменно и немного лениво

Стирало все полосы, отменяло полёты.

Однажды, весенним пасмурным днём

Украло Небо последних пилотов.

И яркою вспышкой, как вечным огнём

Вернуло Небо Земле самолёты.

* * *

Сколько стоит побыть в облаках?

Мне хочется в небо… к звёздам поближе.

Возможно, будет носить на руках

Ветер меня и качать то выше, то ниже.

Сколько стоит побыть над землёй,

Обломки империй глядеть с небосвода?

Хочется на миг побыть богом-судьёй,

Выбирать землякам на завтра погоду.

Сколько стоит порхать над планетой,

Быть метеором своей жизни-судьбы?

Мне хочется в небо! Возьмите монету…

Я летать не умею… Ах, если… Кабы…

* * *

Привет! Вторгаюсь я в эфир

Эфирным телом сжатым.

Мне интересен этот мир:

Поймал волну, кружа там.

И, в нём почувствовав сигнал –

Движенье чуждого мне тела,

Я в нём себя вдруг опознал,

И понял, – телу нет предела.

«…Предрассветное. Синее. Раннее.

И летающих звезд благодать.

Загадать бы какое желание,

Да не знаю, чего пожелать…»

С. Есенин

За окнами ночь. Потухли торшеры.

Укрылась Земля одеялом из блёсток.

С шампанским игривым, поднимая фужеры,

Ждут в небе влюблённые звёзд ток.

А им и не снилось, что звёзды обманны –

Осколки души вселенной – пустоты.

Их мечты иллюзорны, туманны,

Они уж очень скучны. До зевоты:

Обещает ей с неба звезду подарить.

Нет в этих звёздах ни малейшего толка.

Хотите, могу звездопадом солить!

Но желанья не стоят Вселенной осколка.

Поэт… Он в небо глядит сквозь страницы.

Грезит, что в звёздах живёт его мысль.

Его вдохновенье имеет границы.

На таком расстоянии в звёздах нет смысла!

Вам не кажется

Вам не кажется, что звёзды разбиты,

Что они никому не нужны?

В каждой звезде по сто тысяч событий

И по жизни в каждой звезде.

Вам не кажется, что звёзды разбиты?!

Где доброволец, кто в руки возьмёт

И сотрёт осколки событий,

Разбитые жизни с неба сотрёт?

Кому зажигать их кроме поэтов,

Обзывать их «плевочками» на ткани вселенной?

И, может, поэтому звёзды разбиты?

И, может… Поэтому звёзды разбиты!..

…Поэтами.

Сон Галактики

Источились все звёзды наждачкой,

Теперь не колят галактику пиками.

Решено нестандартной задачкой

Разноцветными отстреливать бликами.

Спящий ребёнок на карте маршрутов

Снов, усеянных тихими всхлипами,

Игрушки свои в одеяло укутав,

Взрослые грёзы глядит прототипами.

Источённые блики полированных звёзд

На ресницы младенца с лёгкими скрипами

Ложатся и сеются. Галактики хлёст

В голосах отпечатком останется хрипами.

Солнце на утро все звёзды укроет,

Проснётся ребёнок с сонными криками.

Блики за солнцем яркость утроят

И к ночи вернутся с победными кликами.

Две бесконечности

Мы – два фотона в разбитой галактике,

Движемся быстро навстречу друг другу.

Встретившись, станем сегментами круга,

Как предсказали астрологи-практики.

Круг – это ноль – сердце хрупкого космоса,

Словно у Данко уже не в груди,

Вырвано, чтобы и греть, и светить,

И не терять бесконечности с возрастом.

Белый шум

Просто вернулась весна

Просто вернулась весна.

Она ходит под окнами, шепчет,

Рисует в наших зрачках горящие звёзды.

Никто не достоин бескрайнего сна,

Взглядов угрюмых, мыслей печальных.

Участились весной поезда.

От пунктов до пунктов.

В отпуска, в бесконечность, в нирвану.

Они бегут от проблем, обстоятельств. Тоска

Не последним вагоном, а первым…

…и гудят, гудят, гудят поезда

Всё о том, что вернулась весна.

Троллейбус № 8

Ты возвращаешься домой на рогатом автобусе.

Его рога, словно вёсла

Гребут по проводам и воздуху,

Как у «Старика и мо…» Хемингуэя.

У автобуса номер восьмой, он ходит кругами.

Ты едешь в автобусе ради процесса,

Сидишь на обшарпанном месте, подпирая колени.

И наблюдаешь, как кондуктор материт зайца,

Водитель сигналит «япошкам»… Ёптить, олени!»,

Не тем уступают рожкам дорогу.

Ещё бы дошло до аварии!

В руках, как огрызок, мятый билет

Почти счастливый,

Восьми не хватает для полного счастья.

И всё равно ты грустишь,

Считаешь в окне рекламные щиты…

Один, два, три, четыре… их миллионы…

И вот твоя остановка с рекламой курицы гри…

И рыбы марлин.

Выходишь, наступая в лужу, гравируя круги…

Одни, два, три четыре…

Ты поднимаешься вверх в деревянной обхарканной будке

Со вдавленными кнопками в количестве восемь.

Ещё на последний этаж.

Вот ты и дома, на часах половина восьмого,

Вешаешь шапку на оленьи рога.

Потягивая сведённые спину и ноги.

Вспоминаешь маршрут, по которому ехал – восьмой,

Который всегда довозит до дома…

Ради процесса… Ради вечности…

Ради тревоги

О том, что доедешь домой…

Снегопад

Во мне снег, на улице – дождь,

А Вы ждёте хорошей погоды!

Да, ты ждёшь! Ждёшь…

А на краю небоскрёба опасно, не ясно:

Пасмурно…

Город мне не понять… Ведь там дождь.

А ты ждёшь…

Снегопад.

Погода

Я слышу, как бурлит в моём кармане море,

Как чайки полосят всю провись небосвода.

Как порох ждёт свой час в малой каморе,

Взорваться чтобы в эту непогоду.

Я много раз испытывал великое терпение

И руки опускал по локоть в воду.

Плевать хотели на моё, а я на ваше мнение

В комфортную для вас погоду.

И шум дождя я слышал в вашей чашке,

Как капли разбивались вам в угоду,

Как крылья чаек становились тяжки,

А вы ссылались на погоду.

Однажды

Однажды тебя украдут и забудут

Под деревом славы и облаком грусти,

Пледом укроют и раздобудут

В руки тебе, до самого хруста:

Касание губ твоею ладонью,

Сборник стихов с повесткой о счастье,

Нашу усталость, немного драконью,

Активность мою, твоё – безучастье,

Воронье перо, стрелу на капроне,

Чай без заварки и пенную ванну,

Мечты о прогулке по пустому перрону,

Соль на хлеба кусок и на рану,

Мысли ночные, твою безысходность,

Ключицы рельеф и родинки тела,

Твой модернизм, мою старомодность,

Души тех, до кого нам нет дела, –

До онемелости, хруста и выкрика,

Заставят сломать. С твоим опасеньем

Для прошлого ты – лоскутная выкройка,

Завтра – никто, а сегодня – спасенье.

Воспроизведение запрещено

Танцуй

Когда по венам текут чернила

И карта неба лежит под сердцем,

Танцуй под пластики винила,

Не стесняйся быть иноземцем.

Всем расскажи о планетах,

Которых не видели люди,

Сидя в своих кабинетах,

И что этого с ними не будет.

Пускай по кругу идут пластинки

Под иглой, как по нерву тугому.

Поймешь, как в дыры сотрёшь ботинки,

Что одиночество звучит по-другому.