Текст книги "Целую ваши ручки, Жанна…Т!"

* * *

Желание быть правдивым до конца заставляет меня с осторожностью полагаться на свою память, пусть даже она у меня феноменального свойства, как утверждают многие окружающие, не только родные и близкие. Я скрупулезно восстанавливал в хронологическом порядке развитие событий, чтобы ненароком не допустить ошибки в каком-либо важном узловом элементе или ошибиться в серьезных деталях, прежде чем браться писать о таком важном для каждого гражданина СССР и патриота Казахстана историческом факте, каким является Желтоксан. Поэтому по совести не только должен прояснить обстоятельства дела, но и чувствую, обязан быть предельно честен и правдив. Также, последовательно преследуя максимально точность во временных факторах, когда и где происходило и возникало то или иное действие, так или иначе повлиявшее на итоговые трагические результаты также с понесенными жертвами в связи с последующими волнениями, возникавшими потом якобы на беспочвенной основе, то тут, то там по всем республикам Советского Союза.

Декабрьское восстание было первой ласточкой, явлением неповиновения народных масс и движением против инерции тотального произвола диктаторского режима «в ежовых рукавицах». В моем понимании, судя по всему, термин сохранился в память об одном Наркоме, блеснувшем и погасшем во время становления культа личности И. В. Джугашвили, за свою хватку и железную волю получившего прозвище «Сталин», выдающегося «из калашного ряда» во всех смыслах в то роковое время диктатуры пролетариата, когда утопические идеи были выше человеческих судеб и жизней, которого также впоследствии за жестокие подвиги принесли в жертву и казнили его же товарищи. Даже теперь мы все еще пожинаем плоды несчастий от такого печального наследия. И с этим утверждением возможно не согласиться. Это дает повод усомниться в том, что все произошло стихийно, без участия определенных сил в саботаже, которые решили воспользоваться удобным случаем и нанести коварный удар по лагерю молодых реформаторов во главе с М. С. Горбачевым.

Оглядываясь назад в прошлое, надо признаться в том, что родились мы и взрослели в искусственной среде неких парниковых условий, чтобы затем во взрослой жизни закалиться в суровых невзгодах идейной борьбы за лучшую жизнь, испытаниях какой-либо всесоюзной стройки, и постоянно сохранять бдительность, выявляя очередную опасность с оружием в руках. И этот великий инкубатор начал выдавать сбои из-за того, что не были окончательно решены вопросы национальной политики и проблемы в области разрешения тысяч мелких, но значимых вопросов, возникающие от условий текущей зажиточной жизни. Мы были уверены и знали по завету Ильича, что собой представляем передовую молодежь! Некоторые из нас вспомнили актуальные в настоящее время указания усатого вождя в отчетном докладе на XVII съезде партии ВКП (б) Съезде Победителей 1934 года, порывшись на досуге в домашней библиотеке: «…пережитки капитализма в сознании людей гораздо более живучи в области национального вопроса, чем в любой другой области. Отвечая на вопрос, какой уклон представляет главную опасность, уклон к великорусскому национализму или уклон к местному национализму, товарищ Сталин говорил, что при современных условиях «главную опасность представляет тот уклон, против которого перестали бороться и которому дали, таким образом, разрастись до государственной опасности».

Эпоха застойного времени возникла не на пустом месте, ее происхождение – наличие застоя в мозговом центре внутри престарелых членов ее ЦК, и эта болезнь распространилась по всем республикам. Система утратила равновесие и качалась, до беды оставалось совсем недалеко.

Я до сих пор нисколько не сомневаюсь в том, что мистер Горби в истории человечества будет считаться великим политиком, «разрушившим железный занавес», открывшим своим согражданам глаза на мир, провозгласившим свободу слова «гласность» и объявившим в стране «перестройку». Только этим он вписал свое имя в страницах истории золотыми буквами. Но по своей природе человек мягкий и деликатный, он, как это обычно присуще представителю интеллигенции, «робкий и нерешительный», сомневается и долго думает в минуты, когда необходимы решительные действия в соответствии с требованиями закона. Нужно было всего лишь вернуть ситуацию в законное поле, провести мероприятия по восстановлению законности и признать совершение технической ошибки с назначением Колбина, обратиться с речью к народу Казахстана, повиниться, наконец. Это не раз и не два проявлялось во всей своей безобразной красе, когда вспыхивали в последующие годы его руководства необъятной страной очаги недовольства людских масс и вооруженные конфликты по разным поводам. Бывший секретарь ЦК КПСС А. Яковлев, почетный пенсионер, впоследствии многое вскрыл и объяснил в передаче «Взгляд», расставив все точки. Горбачев же, судя по всему, и также по откровениям единомышленника, миндальничал, не мог однозначно настоять на своем мнении, отстранялся от принятия волевого решения и шел поводу влиятельного окружения, уступая многое в обсуждении текущих процессов и в разрешении проблемных вопросов, требующих сиюминутного вмешательства. Как видно, спустя несколько лет путч произошел неслучайно и подтверждает фактически многое, в том числе и роковое решение отстранить последнего вождя от власти. При таких обстоятельствах путч кажется логически закономерным?! Отдельной строкой, возможно, отметить конспирологией запланированные противниками «перестройки» секретные операции, проведенные комплексно с участием профи-агентов из недр всех спецслужб КГБ, ГРУ, СВР, естественно, и МВД, как то события в Карабахе, Приднестровье, Узене, Оше, Фергане, схожие сценарии противостояний в Тбилиси, Баку, Вильнюсе и, конечно, Москве, тогда опять из-за деликатности Генерального Секретаря пролилась кровь.

При таких противоречиях имевшихся во взглядах членов Политбюро и в ЦК КПСС Генеральному секретарю действительно было тяжело исполнять обязанности лидера партии, тем более возглавлять поворотный процесс с целью создать условия по демократизации общества. Для начала ставка его была сделана на разрушение в мозгах и руках цепей и оков, была объявлена свобода слова – гласность, свобода воли и ума – перестройка. Конечно, сопротивление соратников по партии было, оно не могло не быть. Мы только можем представить себе все теоретически, но вот как все это имело место на практике, не можем. Становятся будто бы понятнее теперь чувства членов ГКЧП при их тогдашнем отношении к своему лидеру, к действиям которого они, в их понимании, проявили чрезвычайное долготерпение. Думается, все мысли необходимо отнести на счет пережитков проржавевшей системы, которые дали о себе знать надежным русским старым методом веками апробированным способом силовым подавлением, в данном аспекте гражданских чувств, когда что-либо происходит самостоятельно без ЦУ сверху. Эта черта устройства государства по-русски сохранилась практически во всех странах бывшего союза, за исключением прибалтийских республик. Понемногу хотят избавиться от цензуры в мозгах и самобичевания на почве этнической неполноценности Украина и национальной особенности Грузия, пытается самоопределиться с суверенностью и Киргизия, но не может выйти из тисков экономической зависимости. Но, мне кажется, страшные проблемы их ожидают еще впереди, якобы старший брат устроит им непременно кровавую бойню.

В те далекие времена, когда в мире еще признавали волю Кремля безоговорочно, еще были сильны позиции Громыко, Лигачева, Крючкова, Ахромеева, Пуго и им подобных «ястребов», у которых творческие способности страдали консервативным однообразием пристрастия в соответствии простоте алгоритма русской поговорки «против лома нет приема». Они из-за пресловутой гордыни не могли допустить к переговорной самодеятельности партийцев, обладающих харизмой и творческим подходом в лице нерусских Алиева или Шеварднадзе. В общем, все произошло так и никак иначе только потому, что система по-другому не умела, а являлся в это время генсеком Горбачев или кто-то другой, особой разницы нет. Несомненно одно: могли проявить чуткость и гибкость руководители республики, взяв инициативу в свои руки и вступив в переговорный процесс, соблюдая непременно равенство прав с митингующими. Следовало обратиться с предложением к студенческой молодежи, чтобы они избрали из своей среды достойных граждан, которые имели бы полномочия представлять собой делегацию митингующих для участия в проведении переговорного процесса. Необходимо было хотя бы выслушать требования, но не оказалось ни одного среди них мудрого стратега, способного взять на себя в трудной ситуации ответственность, чтобы любой ценой предотвратить хаос невежества и избежать кровопролития. Наконец, могли пригласить на обстоятельный разговор лично Д. Кунаева, попросить его по-товарищески, чтобы он обратился со словом к народу, хотя бы по телевидению и радио. Быть может, авторитет и личное обаяние аксакала, мудро взвешенные подобранные нужные слова в обращении к законопослушным гражданам возымели действие, и катастрофа бы отступила?

Но у доморощенных политиканов тряслись поджилки, а чтобы взять на себя ответственность – ни у одного из них не оказалось достаточно знаний, воли и выдержки! Все оглядывались на Кремль. Теперь уже ясно все, это система прогнила и изживала сама себя, империя рушилась изнутри и во многом потому, что не была окончательно решена национальная политика. Россия, не раз и не два за свою многовековую историю, переживавшая затяжные периоды «онемечивания», «англомании», «французомании», не упоминая окультуривания ее варягами, тюрками-печенегами, монголо-татарами странным образом, причем безуспешно, более столетия пыталась разными способами все народы, включенные в ее империю после завоевания, поглотить и ассимилировать, растворить без остатка в самой себе. И это несмотря на то, что процесс русификации в каждом отдельно взятом регионе проходил в различном темпе, с переменным успехом, причем очень трудно, если не сказать, стопорился среди народов, имеющих более древнюю и богатую культуру. Занимательна сила инерции теории, что хотя неудачный опыт и не привел ни к чему показательно, так до сих пор не было ничего пересмотрено. За доказательствами ни тогда, ни особенно теперь нет нужды далеко ходить, все наглядно и просится в уста. Нордический характер прибалтийских республик, нежелание украинцев быть малороссами, проблемы на Кавказе и Закавказье, был период и в Центральной Азии, всюду принялись искать пути к своим истокам, все давило и, наконец, привело к тому, что начались миграции русского населения. Холод запада в отношении русских известен, жар юга «костей не ломит», видимо, это и повлияло на то, что многие потомки оккупантов не усидели на захваченных территориях и устремились на свою историческую родину в лоно «Золотого Кольца».

В этом месте считаю нужным обратиться к читателю за пониманием того, что как автор выражаю не свои личные мысли и убеждения, а отражаю своеобразно напряженный дух момента времени, и ответы на многие вопросы найдете в других книгах с моими трудами.

Все процессы не случайны, это был природный инстинкт «самосохранения» единой общности, впавшей в регресс. Вспомним, как преподносилось это в СМИ, в основе своей находящимся в руках лиц представителей так называемого богом избранного народа? В течение нескольких веков своей истории неизменно политика России основывалась на подозрительности, недоверии ко всем нерусским, пусть даже они условно считаются братскими народами. Между ними «кипят страсти», никто из них не желает считаться «младшим братом» или называться «малороссом», ну а то, кто из них «великоросс», то и коту понятно. Всячески завуалированные ущемления с обидными маскированными упреками и недомолвками типа «вот мы, мол, отсталым народам дали прелести культуры и защитили от порабощения хищническими странами» тогда и особенно теперь выглядят смешно. Несколько лет спустя многое позволил себе высказать один полоумный литератор, Нобелевский лауреат, между прочим, безмерно обласканный властью за махровый национализм. В тисках приступа от нахлынувшего вдруг патриотизма в опьянении куражом прописал свои думки в труде «Как обустроить Россию». Солженицын – это политикан – «мыслитель», такого днем с огнем не сыщешь, он сделал невероятное то, что не могли сделать тысячи выдающихся политиков, личностей не из числа представителей русской национальности. Он на многие вещи открыл глаза всему свету и все назвал своими именами с точки зрения великороссов.

Помнится шумиха, устроенная так называемым бомондом интеллигенции Казахстана, причем запоздалая, по поводу публикации этой статьи на полосах центральных газет. Истеблишмент мог терпеть веками порку, но вот публичной оплеухи стерпеть не смог. Все, что неофициально, может тянуться оказывается больше века! Где же Вы все это время находились, господа – товарищи? Вот и парламентарии в Мажилисе вдруг всполошились и озаботились откровенно оскорбительными выпадами своего земляка в Госдуме РФ, хотят применить какие-то санкции и т. д. с ограничительными мерами для его въезда в страну. Возмутитель спокойствия в СНГ, он же по совместительству юродивый возле трона, считается одним из популярных политиков России последнего времени, ему доверили голоса в период выборов почти 12 % населения. Кстати, он не раз приезжал в Алма-Ату и был принят властями, как полагается, с восточной пышностью, в том числе и коллегами из парламента. Раболепие их проявилось во всей красе и отразилось в том, что в школе, где он обучался, установили памятную доску, а на парте, где сидел, закрепили памятную табличку.

* * *

Еще на уроках истории в школе я иногда ловил себя на мысли, постоянно замечая две странности: многоликую историю русской государственности и отсюда наличие множества вытекающих отсюда белых пятен. Если бы были проведены исследования на предмет популярности того или иного государственного деятеля, внесшего особо значимую лепту для государства, в понимании этого понятия простым русским человеком, то все увидели бы хваленую загадочность этой души. (Странно, теперь это ноу-хау хотят внедрить в систему образования многие так называемые суверенные республики). Любой деятель в этом списке отличался бы замысловатой кровожадностью, и трудно было бы не согласиться с утверждением «отца этих народов», что смерть одного человека – трагедия, а гибель масс – всего лишь статистика! В этом абсурде ответ на логику мышления всего народа. Коллективное мышление или иначе стадное чувство присуще всякому народному образованию, а присущее именно этому то, что оно никогда не учитывало прежде, и, вероятно, вряд ли когда-либо будет считаться с этим в будущем, с человеческими правами! Пусть будет что будет, но никогда не допустима им будет мысль, что права есть у всех, в правах все равны, и ими обладают все абсолютно. Пусть будет так, что прав чуть больше будет хотя бы у избранных?! Для этого, если будет нужно, они даже демократию придумают, по-русски свою, для русских.

Примитивно толкование этой ценности общественным мнением в социуме. С явной вульгаризацией и опошлением тонов чувственных ассоциаций в отдельной индивидуальной душе. Не говоря об адресных провокационно непристойных похабных выражениях, с поводом и без, вбрасываемых и отсылаемых в умы нации по этому понятию устами влиятельных общественных или государственных деятелей заведомо с определенным расчетом «авось» тем более преступно. Это не будет способствовать избавлению от фантомов болей в душе целого народа, всю свою судьбу положившего на алтарь безрассудства, всеобщую национальную милитаризацию. Аргументы, доводы подтверждаются фактами, они могут быть приняты за доказательства. Вспоминаются, как было обагрено кровью мирное небо свободы с подавлением народной воли в Венгрии и Чехословакии, сколько десятилетий Россия отказывалась от террора в Катыни? Чем отличается оккупация, если защитников родины и веры в одном случае называют басмачами, в другом моджахедами? Неужели тем, что ее возможно назвать революцией? То же самое видим в Афганистане. Сколько напрасно принесенных жертв, сколько затрачено никуда средств, все на алтарь Молоху. До сих пор идет война в Чечне, более десятилетия, а, быть может, сотни лет?

И в этом ряду события в Алма-Ате, Баку, Тбилиси и Вильнюсе и другие уже будут восприниматься иначе. Не правда ли? Если же к этому упомянуть возрождение цензуры в СМИ, также реставрацию пропагандистской машины, распространяющей 24 часа оголтелую ложь и взамен достоверных сведений тиражирующую безнравственность и порок, тоскливо и боязливо будет не только в уме у граждан прогнившего совсем Запада, объединившихся не просто по прихоти в блок НАТО, но и у нас, живущих в странах, которые еще не осознали ценность независимости и суверенитет. В том нет никакого секрета, что нынешние обитатели Кремля всеми силами пытаются во что бы то ни стало возродить утраченные позиции и значение Великой державы и для этого могут пойти на любые жертвы. И становится действительно страшно, ибо мы знаем, что они не ценят в грош жизнь человеческую и могут пойти на любые крайности ради возврата этого статуса. Поскольку все их происки безуспешны на мировой арене, тогда они в озлобленности притесняют бывшие братские республики, «освободившиеся от векового гипноза», различными провокациями, для чего всячески манипулируют республиками, оставшимися под опекой, причем демонстративно нагло, без стеснения. Это ли не повод призадуматься и творить независимую политику, преследуя во всем свои конкретные государственные интересы? Всячески поддерживая тесные связи с сильными мировыми державами, хотя бы в целях подстраховки иногда «вставать в позу». Профилактика нужна для того, чтобы вдруг не оказаться почему-либо поглощенными кем-либо из монстров близкого окружения. Почему лица, пребывающие во власти, закрывают глаза на вопросы национальной безопасности, звучащие наиболее остро с наступлением эпохи глобализации? Желтоксан требует осмысления со всех сторон, здесь много «почему».

* * *

Некоторые детали того дня представляют определенный интерес для составления психологического портрета средне-взятого обывателя той эпохи. Вне всяких сомнений, большинство трудовых масс восприняли информацию о смене высокопоставленного человека на посту другим лицом как само собой разумеющееся явление. Если что и думали по этому поводу, то инстинктивно постарались спрятать мысли надежнее и глубже в себя. Наученные горьким опытом предыдущих поколений люди не будут понапрасну рисковать красноречием, у них давно отняли свободомыслие в системе нагнетания подозрений и страхов. Они знали точно, что молчание всегда золото.

Мой дядя был краток и сдержанно, лапидарно лаконичен, хоть на лице было заметно беспокойство. Как оказалось, он переживал за своих студентов из мединститута, его тревоги имели основания. На мою информацию с кратким описанием реакции пенсионеров у магазина «Океан» по снятию Кунаева он отреагировал не сразу. После некоторого раздумья он вдруг спросил: «Гани, а уже было официальное сообщение в новостях по телевидению и радио?» Я ответил, что не знаю, поскольку все время был на улице. Тут он высказался конкретно, в сердцах не сумев утаить своего недовольства в резкой тональности голоса: «Если хоть однажды уже было сделано подобное заявление Информбюро Гостелерадио, то уже ничто не может быть помехой Колбину удержаться на престоле! Далее он добавил несуразную реплику и тут же сам осекся: «Неужели во всем СССР не смогли найти хотя бы одного достойного казаха, ведь незаменимых не бывает?»

Мне особенно врезались в память два слова – «престол» и «казах», тем более из уст «дипломата до корней волос», как иногда я негласно называл Арыстанбека Бекмурзаевича, являвшегося преподавателем и парторгом института. Здесь ему позвонили из райкома и дали ЦУ, указали немедленно прибыть в институт и встретить комиссию. Судя по всему, он встревожился таким звонком, что тут же разразился множеством советов, главным из которых было «не покидать пределы квартиры понапрасну». Он стал требовать у меня того, чтобы я дал ему обещание «сидеть дома». Когда же я сообщил ему о свидании, он любезно разрешил мне даже пригласить девушку к себе и многозначительно сообщил о том, что очень даже возможно, что ему придется ночевать на работе в кабинете. Помнится, жена и дети его были в Джамбуле, выехали на свадьбу. Он обещал родственникам своей супруги прибыть к ним позже в субботу, к финалу свадебного торжества.

Стоит добавить еще и то, что некоторые встреченные мной в тот день знакомые, не обязательно только из числа молодежи, были явно встревожены и обеспокоены стихийным наводнением людей в самом центре города и спешили быстро ретироваться и покинуть волнующееся море возмущенных граждан. Реакция их тоже заслуживает упоминания.

Тем более уже слышались громкие досужие умничанья некоторых пожилых горлопанов «с бодуна», потерявших не только элементарные нормы приличия в поведении, но, может, и моральный облик полностью, в такую рань уже успевшие где-то опохмелиться до утраты разума.

Эти были немногословны и откровенно прямы, чувствовалось знание жизни, быть может, где-то в глубине их подсознания звонил тревожно колокольчик… А может быть, в них проснулся чутко дремлющий рефлекс в подсознании, который грубо растормошил инстинкт самосохранения внутри сути, заложенный в конституцию убогой юности горьким опытом страданий предков: «Гани, ты что здесь делаешь? Может, проблем желаешь? Делай ноги отсюда, если не хочешь себе и близким найти приключений на жопу?!»

Эти «мудрецы по жизни» даже шагали по-особенному, нигде не останавливаясь и не замедляя темп движения. Они даже по сторонам не смотрели. Вот когда я смог разглядеть в них основной стержень «людей в футлярах».

Ближе к полудню народ стал скапливаться на самой площади. Необходимо упомянуть и сказать два слова о житейской хитрости всех этих аксакалов из интеллигенции, которые, по сути, и явились первоцветом зарождения организации митинга снизу, в итоге явившегося причиной массового недовольства титульной нации республики кадровой политикой «старшего брата». Так вот, все без исключения старички, я сам тому очевидец, держались с самого краю площади на тротуаре (приблизительно там, где сейчас установлен памятник трем знаменитым биям). Они четко регулировали свое местонахождение. Какие только оправдательные алиби они не отыскали и не запасли себе в произносимых шутках? Видимо, на всякий пожарный случай. Они удерживали один другого от отчаянного смелого шага. Мало того, даже не позволяли кому-нибудь из своего числа ступить на площадь…

Один смекалистый старичок явно открыто злорадствовал, что у его бывших коллег «такие сногсшибательные проблемы», но при этом все же не терял бдительности «старого чекиста» и не позволял расслабиться окружающим его ветеранам. В его глазах озорно сверкали огоньки, и он в буквальном смысле упивался необычным зрелищем, ведь на площади пребывало уже несколько сот человек среднего возраста. Многие, прогуливаясь с детьми, живо интересовались у всех этих наблюдателей происходящим. Со стороны обывательского глаза, известное дело, всем казалось странным, непонятным. Никто ничего не знал якобы и не мог ответить вразумительно на простой, по сути, вопрос – что происходит на Новой площади?

Этот юркий непоседа пенсионер с прямой осанкой, несмотря на свой почтенный возраст, когда старики от скуки вдруг заспорили между собой о годах друг друга и принялись мерить состояние здоровья имеющимся у них багажом болезней и недугов, всего лишь несколькими словами заткнул всех за пояс, и заставил молчать.

– Меня зовут Мэлсом Максимовичем Узакбаевым. Можете у всех спросить, кто меня знает, мне недавно 77 лет исполнилось. Две семерки за плечами, но еще могу сто граммов спирта выпить, причем стоя вниз головой. К тому же знайте, у меня ведь контузия и в теле граммов пятьдесят свинца. Сами знаете, что мое имя значит в аббревиатуре. Все в ажуре, братишки. Молчите в тряпочки и не спорьте.

Мэлс Максимович сновал между людьми туда-сюда, был в курсе событий, «держал нос по ветру», как он выразился. Когда его кто-либо из стоящих вокруг праздношатающихся бородачей и усачей в летах донимал скучными и наивными вопросами, он ни без какого соблюдения такта жестоко грубил им. Правда, спустя время позволял себе делать комментарии на чистейшем русском, вслух. Одному заявил, подчеркнуто грубо:

– Вы же зрители! Безбилетники. У тебя же на лбу написано, что ты прожигателем жизни был. К тому же, теперь, как видно, явно маразматик, раз не разумеешь очевидных фактов.

Другому тугодуму старику вставил с презрением:

– Ты бестолковым флюгером был в прошлой жизни, коль своим глазам до сих пор не веришь.

Расспросы прохожих к старикам все увеличивались в прогрессии. Я в это время стоял неподалеку возле еще одного специалиста, знающего толк в деле, лысого и в очках, как он назвался, между прочим, «бывшим обкомовцем», которого пенсионеры называли Алекс. Этот старичок, незаметно подмигнув мне, кинул как бы в сторону, замысловато скроенную реплику:

– До сих пор удивительно, почему не подошли наши славные милиционеры? Но сколько вокруг комитетчиков в штатском, я уже больше десяти насчитал, всех подряд поголовно снимают кинокамерой в режиме скрытой съемки и даже пожилых людей.

Спустя минуту толпа вокруг нас быстро поредела, и занимательно то, что исчезли скоро именно скучающие бездельники всякого возраста.

Я поздно спохватился, что почти ничего не сказал о себе. Это неинтересно, во-первых, во-вторых, не даст пищи для ума. Малоприятное занятие знать то, что делал на площади молодой провинциал неполных 22 лет от роду, как водится, средних данных, к тому же вроде ничем особым не отличившийся в таком цветущем возрасте. В те годы было принято в словесных оборотах пускать в ход образцы достойных для подражания примеров, на которых следовало всем равняться: Овод, Гайдар, Кошевой, Космодемьянская, Че Гевара, Дэвис, конечно же, Гагарин. Теперь многие имена этих героев, реальных или вымышленных, забыты либо звучат как мифические архаизмы. Не вижу ничего удивительного в том, что поколение нынешних подростков ничего определенного не могут сказать не только о Ленине и Сталине, но даже о руководителях новейшей истории СССР эпохи 60–70—80 годов. Манкуртизация, знание истории своих предков «с белыми пятнами», процессы с внедрением подложных идеалов, протекающие в общественном мнении, поражают масштабами. Кроме того, в современных условиях реалий удивляют потуги безбашенных государственников во власти, которые добиваются того, чтобы народ почитал сказочную историю о своих корнях в средние века, при этом стремясь, чтобы он забыл то, что было только вчера. История не терпит правок, искажений, тем более вымысла, ибо это угроза стабильности в будущем из-за противоречий. Нельзя двигаться вперед, позабыв прошлое. Впрочем, возможно, это нормально – иметь собственную историю, не подтверждаемую соседями. Детскому возрасту присущи детские болезни, дети любят сказки, как известно, и то, чтобы они были обязательно с хорошим концом. Дети строят и хрупкие замки из песка.

Моя душа неспокойна. Я люблю свой народ, свою родину, близких и родных. Кроме того, знаю мало. То, что самокритика удел мудрецов, любовь исцеляет, и полезно делиться богатством.

Но иногда – в моменты творческого вдохновения, когда разум озаряет радуга тончайшего мировосприятия, когда взаимопроникновение натуры в ткань природы достигает максимального единения в общем слиянии, когда микромир личности растворяется в макромире космоса, превращаясь в одно целое, когда чувствование вселенской материи ощущается каждой клеткой организма, когда душа в свободном полете воспаряет над обузой пристрастий – мне действительно становится страшно, ибо понимаю состояние конституции того 250-миллионного народа, который показал чудеса скатывания в деградацию в последние два десятилетия и продемонстрировал во всей красе исполинскую изобретательность в подмене понятий и изумительное ловкачество в трюковых номерах, чему мог позавидовать любой иллюзионист, начиная с 19 декабря 1986 года. И так все продолжается до сих пор. У всех своя правда, истинные ценности ныне презрены, поблекли значения слов достоинство, честь, репутация. Но может ли человек без этих качеств быть во власти?

Ничему не стоит удивляться теперь, зная не понаслышке: о чудесах приукрашенной стойкости, о массовом героизме, наконец, о подвигах с самопожертвованием. Известное дело, бумага все стерпит. Но герои были, героизм нельзя отрицать. Это удел избранных. Жертвовать собой во имя других – самое благородное качество жизни! Никто не жертвует собой во имя ничего. Никто запросто в знак отчаяния не совершает теракт. Всему есть причина, необходимо искать во всем смысл, раскрывать истинные намерения. Иногда становится смешно, когда вовсе не до смеха. Ныне.

Встревоженные политологи, взращенные именно на первоосновах якобы научного коммунистического идеализма, в том числе на идее массового террора «кто не с нами, тот против нас», всякие женоподобные мужчины и мужеподобные женщины, самозванцы аналитики в области всего и вся, лезут из кожи вон, упражняясь во лжи, обмане, бесстыдстве. Все виды СМИ в их руках, у них баснословные прибыли от жонглирования чувствами. Они смущают умы людей туманом сокровенных откровений и своими нелепыми прогнозами. Живут за счет других и сладко. При всем этом предсказывая им беды. Все противоестественно, если нелогично. Отрицать нельзя. Нынче уродство в моде и пользуется спросом, везде и во всем. Таковы правила игры. Буйство разума протест безумству. Время лечит. Все встанет вскоре на свои места. Кто был никем, никем и будет!

Краснобаи и лицемеры всех мастей поддакивают кликушам, выказывают серьезную озабоченность по проблемам терроризма и экстремизма. Они обеспокоены тем, что спецслужбы не могут найти способа обезвреживания всяких религиозных фанатиков типа шахидов-камикадзе, мол, это явление чуждо самой природе русского человека.

Ни одна война не стоит слезы ребенка. Все победит красота. Правда у всех своя, но надо добираться до истины с обоюдных сторон. Любая позиция во всяком деле не должна исключать оппозиции, без оппонентов грядет застой и не только в мозгах. Посему я позволю себе утверждать то, что массы числом в 250 млн являлись зомбированы идеологией до такой степени обезличивания и утраты индивидуальности, что, не побоюсь сказать, любой из них мог оказаться на месте А. Матросова, А. Сухамбаева, не говоря о Павлике Морозове.