Текст книги "Целую ваши ручки, Жанна…Т!"

Возле аэропорта г. Алматы, тогда здание было на ремонте после пожара, имеются несколько простеньких летних кафе открытого типа. Вылет в Дели задерживали, и я вместе с попутчиками и провожающими нас людьми коротали там время, ожидая объявления на посадку. Мы все невольно, оказались очевидцами любопытного разговора между тремя мужчинами, пьющими пиво. Месяц шел май, было невыносимо жарко днем. Солидные мужчины в черных костюмах и строгих черных галстуках вели непринужденные беседы на различные темы, чтобы убить время. Они кого-то встречали. Вскоре разговор коснулся вопросов 11 сентября, но один из них настоял на том, чтобы не обсуждать этого вопроса. Видимо, катализатор был уже запущен, что механизм их общения, сколько ни сопротивлялся, сделав один, другой круг, опять незаметно утыкался в угол с проблемной темой. Ко всему пиво, очевидно, делало свое коварное дело, что как это ему ни хотелось, но именно он, кто воспротивился обсуждать тему теракта, сам же с головой погрузился в этот большой знак вопроса. Речь его была не о том, что было или не было, почему теракт не был предупрежден, кому он был выгоден, кто мог стоять за ним. В его речи промелькнула занятная мысль, догадка, настороженность на предмет серийного теракта в США, спланированного и четко организованного. Возможно, он даже утверждал, и смело, что эта была диверсионная вылазка либо военная операция.

Один из трех собеседников, с виду русский, когда атмосфера за столом украсилась эмоциональными орнаментами всех участников разговора, вдруг неожиданно выпалил обвинение:

– Это могли совершить только спецслужбы, возможно, даже самих США! Но нельзя исключать и того, что в силах были совершить и спецподразделения РФ или Израиля?! – Здесь двое его коллег, стали громко смеяться над своим незадачливым приятелем. Посыпались всякие плоские шуточки и издевки. Их дружок смутился, но все же попытался продолжить изложение своего мнения,

– Вы напрасно смеетесь над моими словами… Обратите внимание на акценты. Кому это было выгодно? – Собеседники не дали ему договорить. Усилили частоту придирок, что он, не выдержав давления с колкостями, резко встал и с возмущением отошел в сторону от столика.

Если даже слегка призадуматься, то и тогда найдется много чего, что возможно предъявить претензии проржавевшей пропагандисткой машине РФ. Опять же по той войне в Чечне. Все замешано на двойных стандартах, опосредованы в корне понятия, бессовестно подменены ценности. При сопоставлении фактов и процессов в вакууме с ограничениями гражданских прав, учитывая те обстоятельства закручивания гаек в мышлении общественных институтов с тем, что задушена свобода слова в СМИ, идет жестокий прессинг сверху донизу по всей иерархии государственных органов на свободомыслие и попрание душ человеческих судеб, то уже никто не посмеет сохранять иллюзии о свободном волеизъявлении народов, оказавшихся вновь в рабском гетто. Даже церковь прислуживает власти. – Где-то мы это все проходили? Не ужасен ли сам тот факт, что в СМИ, тогда еще относительно независимых, были конкретные обвинения официальных властей РФ Б. Березовским в организации злодеяний и проведении терактов, в которых впоследствии, как известно, обвинили чеченский народ. На суд общественности он представил факты и вещественные доказательства об организации и проведении секретной операции. По всему получалось страшное дело, что взрывы жилых домов в Москве и Буйнакске совершили представители силовых структур РФ. Они же спровоцировали и организовали спецоперацию «Шура» в Дагестане, куда заманили ичкерийцев во главе с Ш. Басаевым. Эти обвинения не получили ответа, вместо этого главное завоевания эпохи, право на свободу слова, было вновь у народа отнято.

Лицемерие главное оружие паразитов. Многоликость ныне в цене, это ремесло приносит плоды изобильно, возможно снимать урожай до бесконечности в определенный период. Как говорится, «много ли корова дает молока? – Не выдоишь за день, устанет рука!» Вызывает удивление, как молодые люди на телевидение быстро могут сменять маски. Ведущие передачи «Взгляд», достигнув высокого положения, заматерев в политиканстве, урвав жирные куски от общественных материальных благ, теперь нагло смеют противоречить самим себе молодым. Что заставило их так перекраситься? – Уж не убийство ли их товарища? Разве не они лично высмеивали бездарных штурмовиков российской армии в Буденовске, расстреливавших беспощадно своих же несчастных сограждан? Многие из отпущенных боевиками в виде жеста доброй воли пленников, выйдя из больницы, принялись оплевывать федеральные войска и живой цепью преградили путь танкам. Было, отрицать невозможно, есть документальная хроника событий. Теперь о пресловутом монтаже. Что и как об этом событии преподносит теперь официальная абракадабра по телевидению?

В КГБ было много отделов, различных ведомств и подразделений, НИИ, что даже многие из высокопоставленных сотрудников могли не знать, чем занимается та или иная дочерняя структура, все хранилось за семью замками. Секреты хранить тогда умели. Чуткие и всесильные щупальца этого монстра простирались не только до каждой организации и семьи, существующих в соцстранах, но дотягивались до беспредельности далеко, по всему миру. Техническому оснащению спецподразделений и уполномоченных лиц мог позавидовать сам Джеймс Бонд. Возможно, агент 007 и не слышал о том, что СМИ, и, в частности, телевидение в СССР, помимо насаждения идеологического дурмана об идеалах атеизма и научного коммунизма, использовала технологию нейролингвистического программирования.

Опытное экспериментальное испытание и внедрение в массовое сознание электората различных программировании проводилось при посредстве популярных телепередач, в особенности путем привлечения различных экстрасенсов, обладающих якобы уникальными способностями в нетрадиционной медицине. Осталось ли наследие от опытов?

Так, наверное, аморальные люди проникли во власть и, воспользовавшись моментом, провели бесчеловечные опыты над населением, разрушили культуру, общественные устои и нормы приличия. Все действия были, чтобы захватить в личное пользование общественную собственность.

Вероятно, более да, чем нет. Диссиденты, перебежчики шпионы, беглые олигархи, правозащитники – все заявляют об этом, и нет никакой причины не верить им. Зомбирование используют все бывшие республики соцлагеря. Кто умно с тактом, приближенно к действительности, другие с грубой резкостью и бессовестным хамством. События в Грузии и Украине наглядно продемонстрировали хромоту и уродство идеологии вмешательства одной братской республики, еще более обнажилось все с народным гневом в Киргизии, ну, а выявилось ясно в связи с резней собственного народа в РУ. Не нужно мелочно перечислять количество версий с трактовкой хронологии событий официальными властями в отношении Андижанской трагедии, где число жертв росло в геометрической прогрессии, лучше будет обратить внимание на все события вкупе, в контексте общего видения. Бессмысленный лепет Президента, наглая ложь из уст, показательный наглядный образец, что он успел получить нужную поддержку из Кремля. Все регулируется еще ЦУ из Москвы! Все факты позволяют сделать вывод, что ничего, по существу, не изменилось. Перестройка и гласность с темпами по созданию человека с новым мышлением провалена. За короткое время не удалось воспитать свободно мыслящего человека. Личность. Зато за это время сумел окрепнуть дух подозрительного субъекта из силовиков, которому не стоило много труда договориться с «батьками» в других республиках и воскресить новые идеи на почве милитаризма и демократии с русским лицом.

Возвращаясь к слову о себе. Родился в Джамбуле, ныне город переименован в Тараз. Учился в средней школе, бросил институт из-за друга, подал в военкомат заявление добровольца-интернационалиста с просьбой об отправке в составе ограниченного контингента в Афганистан. Ирония судьбы занесла солдата служить срочную ракетчиком в Амурской области. В армии был избран секретарем первичной комсомольской организации части, случай уникальный в практике, об этом узнал позже. Голосование открытое проводилось трижды, результат был тот же. До того эту должность всегда занимал представитель офицерского состава, оказывается, все-таки часть была большая, три дивизиона. После службы в рядах Советской армии, добровольцем комсомольцем передовиком четыре месяца работал отчаянно по-стахановски на Всесоюзной стройке БАМ (Байкало-Амурская магистраль). Получил трудовой стаж и прекрасную характеристику для карьерного роста в комсомольской организации, заработал немалые деньги. Был командирован комсоргом в РСУ «Профтехобразование» г. Талды-Кургана КазССР, где по совместительству набирался опыта в культурно-массовой работе секретариата городского комитета ЛКСМ, выражающейся в выездных рейдах по местам общественного пользования: рестораны, кафе, кинотеатры и др., где мы осуществляли регистрацию и привлечение к последующей ответственности праздношатающихся элементов: воров, тунеядцев, отлынивающих от работы и учебы очковтирателей, лиц без определенного места жительства, не имеющих никаких удостоверяющих личность документов. Это Андропов решил вернуть порядок в стране, все дышало на ладан: промышленность, сельское хозяйство, торговля, все сферы услуг были в упадке и т. д… Необходимо было поднимать хозяйствование на прежний уровень, дисциплина труда упала донельзя. Меня заметили, ибо вскоре неоднократно получал предложение с КГБ, МВД, но я был непреклонен и давал отказы.

Пройдя возмужание в школе прогрессивно думающей молодежи, претерпев тяготы и нужды в связи с множеством обстоятельств, получил долгожданную путевку в жизнь – письмо в ЦК ЛКСМ КазССР в Алма-Ату, как положено, с рекомендацией и с блестящей характеристикой. Сменил местожительство, поселился у дяди. В ЦК меня обнадежили открывающимися перспективами, обозначили три варианта путей карьерного роста: ВКШ, КГБ, МВД. По своим связям подсуетился, конечно, и дядя. Вначале использовали в качестве спецкурьера. Странное дело, везде и всюду мне приходилось слышать из уст больших особ комплимент: «У тебя отличная стартовая площадка. С таким трамплином ты всех нас лет через десять переплюнешь. Умен и симпатичен, наивен и простодушен, вежлив и аккуратен, воспитан и не жаден, к тому же сплошной интернационал, ведь отец узбек, мать казашка, дед государственный деятель. Что еще нужно чтобы добиться успеха в жизни?» И тут же добавляли несуразное: «Вот бы еще был чуточку ленив».

Все мы, находившиеся в нижних рядах общественной лестницы, жили просто и открыто «с непоколебимой верой в светлое будущее с мирным небом над головой». Принуждены различными обстоятельствами памяти поколений доверять слепо всем тем, кто находился наверху, безоговорочно. Но почему при этом все те, кто пробрался к верху, в пути растратил это качество и не верил никому из тех, кто находился ниже?

* * *

В 14.00 часов мне следовало быть в канцелярии УВД Горисполкома, это здание расположено рядом с кинотеатром «Целинный». Я успел прибыть раньше этого времени, но оказалось, мои товарищи Игорь и Марат уже ожидали меня. В канцелярии бюрократы озадачили нас работой. Мы таскали по этажам тяжелые коробки и бумажные мешки со всякой документацией. Зам. начальника по политработе поручил нам привезти еще какие-то пособия и анкеты, также под роспись, вручил личные дела сержантского состава для проведения спецпроверки на предмет вступления кандидатов в ряды ВЛКСМ или КПСС. Это неважно. Марат сумел взять у отца Жигули ВАЗ-2106, мы исполнили оперативно поручение. Когда мы вернулись и доложили о том, что сдали в канцелярию документацию, замполит сообщил нам, что мы все трое поступаем в распоряжение командира спецподразделения подполковника Краснова, и что нам необходимо быть через десять минут на углу Ленина – Абая, возле здания ВКШ. В 16.00 часов с копейками мой послужной список дал трещину в характеристических данных. Я оказался в числе неблагонадежных граждан, заразившихся либеральной проказой западного космополитизма, в чем обвинил меня вскоре «черный полковник». Так два подручных спецназовца называли своего угрюмого командира.

Все происходило, как в кино при ускоренной перемотке. Я одним действием обрек себя на проблемы без возможности что-либо исправить по ходу всего дня. «У страха глаза велики», говорят не зря люди. Безусловно, при надлежащем усердии, в том нет сомнения, я легко мог выправить свое положение на одни плюсы. Известно ведь, нет ничего невозможного при сильном на то желании.

Теперь по порядку все, как было. Мы прибыли через полчаса к зданию ВКШ на общественном транспорте. На вахте техничка сообщила, что всех уже собрали в ленинской комнате, куда и мы направились без особого энтузиазма. Думали, что нас загрузят какой-нибудь нудной работой или заставят штудировать книги по теории марксизма-ленинизма, в крайнем случае, предполагали, что будут прельщать всякими соблазнительными картинками, чтобы заинтересовать учебой в военном политическом училище или спецшколе закрытого типа, что было ранее не раз.

Знакомство «с черным полковником» повергло нас в шоковое замешательство. Здоровенный детина под два метра ростом, очень молодой с виду, со звездами подполковника на погонах, в двух словах обрисовал создавшееся положение на Новой площади в самых черных тонах. Также развил мысль о стихийном волнении в возможной кровавой перспективе, если не будут предприняты нами необходимые меры безопасности. Помню точно, что с его губ соскользнуло слово, что он только час тому назад сошел с трапа самолета, но при этом умолчал, откуда он прилетел. Немногословно ввел в курс дела и поставил задачи требующие решения, сообщил о том, что вскоре должны прибыть курсанты со спецсредствами для усиления милицейских нарядов ППС (патрульно-постовая служба), ООП (охрана общественного порядка) и вневедомственной охраны. Добавил то, что не исключено, возможно, придется прибегнуть при худшем развитии событий к помощи спецподразделений МВД и МО, в случае необходимости использовать спец-средства для разгона бунтовщиков и мародеров.

Мне не повезло с местом в первом ряду. Я сел с самого края как раз там, где стоял этот хладнокровный офицер, специалист по подавлению массовых беспорядков. Вид его был грозен, а стальные нотки в его голосе и манеры громко давать команды, требовательность беспрекословного подчинения его приказам, действовали обезоруживающе на всех присутствующих. Вокруг царила гробовая тишина, что слышно было биение своего взволнованного сердца в ставшей вдруг тесной груди. В помещение, где нас собралось человек под тридцать, вошел высокий прапорщик с усами на манер буденовских и доложил Краснову, что в коридоре сложены все необходимые спецсредства для «ополченцев». Мне стало понятно, что подразумевается под понятием «массовые беспорядки», я представил за ним кучу недовольных пенсионеров ветеранов на площади. Кроме того, нисколько не устраивало числиться в незаконных рядах пресловутого ополчения, и долго не думая, попросил дать мне слово. Получив разрешение, в деликатной форме речи постарался объяснить то, что все, что нам предлагается тут, это незаконно, и в двух словах упомянул о собравшихся на площади ветеранах и, с их слов, о техническом нарушении регламента с назначением 1 Секретаря Компартии Казахстана. Далее, когда вояка угрожающе повысил голос и спросил конкретно:

– Вы что, отказываетесь выполнять мой приказ? – Я громко во всеуслышание заявил:

– Я не военнообязанный и не нахожусь в вашем прямом подчинении! – Он тут же отреагировал без промедления, задав провокационный вопрос уже ко всем присутствующим.

– Еще кто так думает? Поднимите руки. Все молчали, низко опустив головы. Тогда он резко покинул помещение и вскоре вернулся с каким-то человеком с депутатским значком на груди. «Из горкома партии, такой-то такойтович», – представился холеный толстячок лет под сорок. За время отсутствия вояки мы все, малознакомые между собой люди, в течение минуты успели в темпе договориться о том, что ни при каких обстоятельствах не применим силу против своего народа. Этот договор впоследствии стал кровоточащей раной на моем сердце. Разум поднимает из памяти самые гадливые чувства, когда вспоминаю ту противную уму картину клятвопреступления, ведь я оказался заложником предательства.

Несколько лет назад в новом здании автовокзала «Сайрам» столкнулся лицом к лицу с Маратом, даже фамилию не хочется упоминать этого человечка. Одно слово, редиска. Он дико обрадовался встрече, даже попытался крепко обнять меня, но я ограничился легким рукопожатием.

– Как ты? Чем занимаешься? Конечно же, красавица жена и куча детишек, как мечтал? Слушай, хорошо выглядишь! Красавчик просто! – И тут же, не обращая внимания на то, что я ничем не поинтересовался о нем, принялся хвалиться.

– Я в «Казахойле» кручусь, со дня основания. Отец в курсе был событий и вовремя позаботился обо мне. Делаю, так сказать, фундамент для будущих детей, внуков, по программе родителя. Он сам все деньги вложил куда надо, теперь по акциям капают капиталы, даже затрудняемся подсчитывать правильность начислений. Да, в прошлом году Дарига, дочь моя, номер выкинула, в семнадцать лет сумела из меня дедушку сделать. Ты что как не родной, молчишь, ничего о себе не говоришь? Плюнь на прошлое, жизнь ведь дана нам только один раз, ну и живи для себя. Наверное, ты это и сам уже понял, или я неправ? – Нет, не хочу вспоминать речи этого самодовольного попугая и бередить и без того зудящие раны кошмарных снов.

Холеный партократ обстоятельно мягким вкрадчивым в душу голоском сообщил нам то, что все мы до единого по особому распоряжению чрезвычайного собрания городского комитета партии и заседанию городского совета народных депутатов в горисполкоме поступаем в распоряжение подполковника. Не медля ни минуты, воинственно настроенный Краснов тут же отомстил мне полномочиями, имеющимися в его руках. Он велел мне подняться и вывел под руки на видное место, отчитал самым непозволительным образом, затем потребовал от депутата, чтобы тот в целях соблюдения дисциплины в отряде народной дружины до выяснения обстоятельств дела с разбирательством факта саботажа, временно изъять у меня комсомольский билет. Все вокруг молчали, опустив головы, и словно не дышали. Теперь, когда он скомандовал: «Облачиться в униформу и взять спецсредства в руки!», все чуть ли не бегом вышли в коридор исполнять приказ.

В жизни, куда ни взгляни, везде возможно зачерпнуть порцию науки. В мире все бывает поучительно. Но как мы используем знания и опыт?

* * *

У меня все не ладилось в тот день, еще сам собою возник конфликт с членами народной дружины. Конечно, кроме чудесного свидания вечером. Все я связываю с тем настроением, которое обуревало страстью нутро. Мне иногда казалось, что писаю кипятком, ибо возникли личные проблемы. Глаза застилала пелена животного страха, вокруг все представлялось черным, тревоги сверлили мозг, отчего подташнивало в груди, дискомфортное ощущение, какое бывает обычно в приемной у стоматолога, не покидало ни на минуту.

О чем бы я ни думал в эти часы, размышление выводило к нависшей над моей головой беде. Реальная угроза светлому будущему, должна была проявиться в ближайшее время, но неизвестно, в чем выразиться. В думах масштабы проблемы росли. Конечно, я собрался и не опустил руки. Насколько мог, подбадривал себя самого всякими призрачными утешениями, что компетентные товарищи во всем разберутся и примут во внимание чистоту моих помыслов в поступке, но это отчего-то не помогало. Сердце бешено колотилось, тело била мелкая дрожь, предчувствия были из категории самых пугающих. Поганое чувство обреченности овладело всем естеством, опасения ломали волю и угнетали дух мучительными вопросами, на которые не находилось ответов. Я помнится, даже вывел формулу дискомфорта от безнадеги, своего рода плод медитации – кризис распада личности начинается с малодушия. Далее шло: несостоятельность духа со временем превратится в огонь душевных мук, где топливом будут угрызения совести. Но даже составление изящных афоризмов по смыслу не могло отвлечь думы от возникшей ситуации у меня ниоткуда, теперь угрожающей неизвестностью. Оценка создавшегося положения и понимание того, во что это может вылиться, в какой-то момент полностью захватила меня непонятной паникой, когда я живо представил в уме, в каком извращенном виде это может быть преподнесено моим родным и близким. Я полностью на какое-то время потерял контроль над собой.

В таком состоянии с юным человеком «ясного ума и чистого сердца» может случиться все что угодно, в этом я твердо уверен. Я был прямой «как шпала», не искушен житейской мудростью. К счастью, у меня хватило ума и сил сохранить выдержку на людях. Меня спасло осознание того, что меня знают родители, братья, сестра, родственники и друзья, не говоря о соседях, знакомых и т. д. То есть найдутся те, кто способен вмешаться в проблему, поймут причину недоразумения, в крайнем случае, могут поручиться, если будет нужно. Вот когда я понял абсолютную объективность понятия и значение репутации для человека.

Гора спала с плеч как будто. Еще я нашел успокоение в знании сведений из исторических фактов. Мне было известно, что даже в сталинские времена имелось множество случаев, когда обвиненные «врагами народа» по навету недоброжелателей обычные и известные граждане были оправданы и восстановлены в правах. Более всего меня обнадеживало то, что сейчас не те лихие времена репрессий, и главное – там на самом верху провозглашена «перестройка». Я уверовал в то, что сумею достичь понимания и смогу оправдаться. Это почти успокоило.

Я выкурил за полчаса раздумий и наблюдений за экстренным обучением ополченцев всяким премудростям жандармской науки чуть ли не полпачки сигарет «Казахстанские» с черным фильтром. Я намеренно заостряю внимание читателя на множестве мелочевок, чтобы вернуть дух опыта забытого прошлого, хотя бы частично. Мы еще не понимали вкуса сигарет «Мальборо», для нас верхом шика считался «Казахстан» с черным фильтром, хотя и с обыкновенным было неплохо.

Трое спецназовцев во главе с «черным полковником», дрессировали двадцать с лишним новобранцев, чтобы превратить их в подобие военизированной группы. Пятерым так называемым добровольцам не досталось униформы со спецсредствами или они в них не влезли, это легко угадывалось при визуальном осмотре. В общем, им, как и мне, холеный горкомовец выдал красные повязки и велел нести дежурство у самой главной трибуны республики. Я вместе с пятью «колобками» пешим ходом направился в сторону Новой площади.

* * *

В те несколько часов моего отсутствия на площади ничего не изменилось, если не считать того, что людей собравшихся значительно прибавилось, их было более тысячи. Мне часто приходилось бывать на всяких собраниях и митингах, при этом зная точное число участников того или иного мероприятия, ну и, следовательно, «наметался глаз», так что прошу мне верить.

«Сумоисты», сколько я их ни удерживал от этого, ровно в 18.00 часов разошлись по домам. Еще и нахамили, упрекнув меня в том, что я желаю отличиться и набрать очков, чтобы оправдаться в своем саботаже и реабилитироваться, таким образом, в глазах вышестоящего руководства. Один из них по имени Бахыт выложил все конкретно и ясно:

– Мы тебя, дорогой, уже вычислили! Так что держись-ка от нас подальше. Между нами ничего общего, да и весовая категория разная. Мы из элиты золотой молодежи, а ты босяк.

Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. Деньги у меня водились по тем временам всегда немалые, времена дефицита и блата позволяли прогрессивно думающей молодежи, по крайней мере, в Алма-Ате, жить безбедно. Мы находили случайные выгоды из-за принадлежности к касте будущих лидеров, ведь одновременно состояли во множестве комиссий и комитетах, примечательно то, что при этом нигде не брали взяток и не принимали подарков. В чем разгадка этой загадки? Ответ в том, что мы могли достать любой дефицит, к тому же по своей цене. У всех нас всегда были заказы от родных и близких, которые почему-то присылали денег больше, чем требовалось для приобретения товаров. Никто никогда не брал сдачу. Мы даже оказывали братскую помощь друг дружке. Иногда утром в карманах не находилось даже медной монетки, а вечером того же дня хрустели сотенные. Удивительное время! На прилавках магазинов стыдоба, что сердце ныло и глазам было больно, шаром покати. Все как-то пошло и похабно, в общем, некрасиво, сплошная безвкусица и уродство во всех элементах безобразия. Во всем остальном, личном – показуха. Все носят одежду и обувь последнего писка по моде, которой нет в магазинах. В домах уютно обставлена мебель импортного производства, и холодильники полны всяких продуктов, которых нет в продаже. Мистика какая-то. Время беспощадно к памяти общества, многое забывается.

До свидания оставалось еще достаточно времени, я решил заскочить переодеться. Быстро принял контрастный душ, приоделся. В новеньком фирменном джинсовом костюме «Монтана», от эмоций неприятных не осталось и следа. Только заварил чай, как вошел дядя. Мы с ним перекинулись словом, я, конечно, умолчал о возникшей у меня проблеме в связи с отказом подчиниться приказу вышестоящего товарища, уже уверовав в то, что все само собою загладится и со временем забудется. Я был убежден, что ничего из ряда выходящего вон, чем пугал «черный полковник», произойти не может. Все закончится тем, что на трибуну поднимется почетный пенсионер и верный ленинец товарищ Д. А. Кунаев или его верные соратники, прояснят создавшуюся ситуацию, попросят митингующих разойтись и не волноваться и не забудут поблагодарить собравшихся «за высокие мотивации с чувством гражданской ответственности». Ну а то, что на площади одновременно собралось столько людей, меня совсем не беспокоило. Гуляют, значит, им так хочется, на то и площадь, чтобы гулять, а не только ходить строем.

* * *

Когда вышли из ресторана и поднялись к площади, то увидели, что на трибуне устанавливают микрофоны. Людей вокруг собралось много, все в движении, было прохладно. Моя девушка не проявила никакого удивления митинговым настроением чувств разволновавшихся алма-атинцев, озабоченно встревожившихся в связи с неожиданным снятием Кунаева и назначением на его место таинственного Колбина. На ее вопрос, чего они собрались, я ответил, что нарушен был при назначении регламент Устава партии, вот люди и в недоумении. Она только ухмыльнулась и назвала всех собравшихся на импровизированный митинг, причем презрительным тоном, чудаками.

Но как повернулся в ее понимании мир потом, после проведенной ночи без сна, после испытаний переживаний, где все смешалось на контрастах противопоставлений. Самое главное – мы тогда обнаружили случайно новое чувство, что мы что-то значим в этом мире! Это было упоительно и странно пьянило, создалось впечатление полной независимости, когда казалось, что раскрепостилась сама суть свободомыслия, что повлияло на мировоззрение.

Может ли человек меняться прямо на глазах? Оказывается, может! Удивительна трансформация, произошедшая за одну ночь с Жанной, во всех смыслах. До похода в ресторанчик это был обыкновенный человек, вне зависимости обладания всякими качествами и привлекательностью его можно было характеризовать как праздно живущего обывателя. После нашей прогулки по площади и общением с лучшими представителями гражданского общества, поверившими в идею «Перестройки», ярко проявила политическую дальнозоркость и верность курсу партии, как и следовало комсомолке, активистке. Она странным образом восприняла «несогласие людей с кадровой политикой руководства СССР в республике»?! Вдруг завела спор с группой митингующих знакомых парней и принялась смело укорять их, как она выразилась, в сумасшествии…

Среди людского столпотворения в самом центре города кого только нельзя было встретить. Здесь были представители многих национальностей, но больше всех, конечно, казахов. Русских было также немало, в основном женщины среднего возраста и подростки и семейные пары, вышедшие на вечернюю прогулку с детьми. Ко мне не раз, посчитав, видимо, за своего сородича, подходили уйгуры, расспрашивали о том, о сем. Несколько парней корейцев, шутя, кривлялись у трибуны, якобы намереваясь что-то объявить по микрофону. Гуляли даже несколько чернокожих африканцев с большими магнитофонами на плечах в обнимку с русскими красавицами. Музыка громко гремела во всю мощь динамиков. В воздухе висело предновогоднее настроение, а эти темнокожие «Казановы» мотали неровные круги по площади, словно намереваясь наследить всюду. Уже потом спустя неопределенное время стали бродить слухи в народной молве, что это были загримированные комитетчики, которые вели скрытую съемку бунтовщиков таким экзотическим способом. В нашем случае ничего не стоит исключать наверняка.

Трансформации перевоплощения в юной девушке не останавливались, она принялась все анализировать с дотошностью комсомолки-спортсменки и прошла за короткое время все стадии превращения девушки-красавицы в личность. Я с трудом нашел подходящие шутки и с помощью изощренного юмора виртуозно вывел ее из круга агрессивно настроенных лиц, которым она умудрилась устроить капризную головомойку. Поскольку вокруг собрались образованные в основе своей граждане, все обошлось без эксцессов и в рамках приличия, я поблагодарил настоящих джигитов за адекватную терпимость к мнению представительницы слабого пола. Вот когда понимаешь сердцем, что культура – достояние искусственного происхождения, получаемая по наследству от предков и от приобретенных лично знаний. Вне зависимости того, что все было благопристойно и корректно в инциденте, все же небольшой осадок от незатейливого микроконфликта остался, я предложил смущенной спутнице заглянуть в кафе «Белый Парус», чтобы в соответствующей комфортной обстановке снять напряжение и расслабиться. В этом заведении уже никого из посетителей не было, хотя оно обычно работало до часу ночи. Я держал миниатюрную ручку хрупкой девушки в крепко сжатом локте, и, не обращая внимания на протесты официантов, двигался с ней прямиком в сторону кабинета заведующего. Абай уже, оказывается, собрался закрывать свое хозяйство, хотя еще было только половина двенадцатого, но, увидев меня с красивой девушкой, тут же сразу передумал. Он быстро организовал в своем кабинете шикарно сервированный достархан, между прочим, и в нашем времени накрытый им стол считался бы верхом изыска.