Текст книги "Дарю тебе сердце"

В Виргинии на протяжении всего лета положение не улучшалось, а к осени Питерсберг оказался в осаде, обернувшейся для защитников-южан медленной смертью от голода. Тем временем Шерман захватил Атланту. На Севере это событие вызвало бурную радость, Юг же пошатнулся от еще одного сокрушительного удара.

К середине ноября переизбранный на второй срок президент Авраам Линкольн практически держал победу в кулаке. Шерман оставил Атланту и двинулся на Саванну а затем дальше, к морю; в декабре 1864 года он захватил старый город, примерно в это же время союзный генерал Томас разгромил армию южан под Нашвиллом в штате Теннесси.

Холодным декабрьским утром 1864 года Кэтлин сидела на своем обычном месте в соборе Святой Марии. Священник в белой сутане поднялся на кафедру, лицо его выражало тревогу. Непривычно виноватым тоном он сообщил своей пастве, что, как они, вероятно, уже прочли в «Натчез курьер», по приказу правительства Соединенных Штатов он должен отслужить службу за здравие президента Линкольна.

По толпе прихожан пробежал ропот. Самые смелые не скрывали недовольства. Кэтлин тоже возмутилась нелепым приказом. Если янки думают, что могут приказывать ей, за кого молиться в своей собственной церкви, в Натчезе, то они глубоко заблуждаются! Она решительно не собиралась возносить молитвы за здравие мистера Линкольна! Она пришла помолиться за мужа, а не за какого-то президента северян, которому нет дела до Конфедерации и до страданий южан.

Отказываясь повиноваться приказу, Кэтлин поднялась с королевским достоинством, взяла за руку Скотта и, высоко держа голову, решительно двинулась к выходу из церкви.

Лина и Лана Гамильтон вместе с остальными прихожанами наблюдали за удаляющейся Кэтлин. Ни слова не говоря, сестры переглянулись, одновременно встали и тоже вышли из церкви. Снаружи Лина тронула Кэтлин за рукав.

– Дорогая, я знала, что вам хватит смелости не подчиниться этому неслыханному приказу. – Женщина посмотрела на Скотта. – Молодой человек, кажется, я вам уже говорила, что ваш дедушка был выдающимся человеком и настоящим джентльменом. Никогда не забуду, как в двадцать пятом году, когда в город приезжал генерал Лафайетт, его принимали в вашем доме.

Лана перебила сестру:

– Кэтлин, мы вам рассказывали, что в его честь был произведен ружейный салют из двадцати одного залпа?

Кэтлин взяла престарелых сестер за руки.

– Да, дорогие мои, рассказывали. Боюсь только, что вслед за сегодняшним эпизодом в нашем доме тоже могут прозвучать выстрелы, и это будет не салют.

Сестры одновременно ахнули, прикрывая рты руками.

В то же холодное декабрьское воскресенье Доусон вернулся из Европы. На закате к нему в особняк приехал Кроуфорд Эшворт. Когда он вошел в кабинет, Доусон отметил, что адвокат чем-то озабочен.

– Что случилось, Кроуфорд? – Доусон поднялся ему навстречу и предложил гостю виски.

– Спасибо. – Кроуфорд взял стакан и устроился на длинном кожаном диване. – Доусон, я долго сомневался, стоит ли приходить к тебе с этим делом. – Он помолчал, сделал большой глоток виски и добавил: – Пообещай, что не станешь слишком горячиться.

– Постараюсь. Выкладывай, что у тебя?

– Сегодня утром в церкви прихожанам приказали помолиться за здоровье Авраама Линкольна.

– Черт, эти грязные…

– Некоторые дамы возмутились, и я не могу их в этом упрекнуть. Все бы ничего, но они отказались подчиниться приказу и демонстративно покинули церковь. К сожалению, возглавляла их Кэтлин. – Кроуфорд удрученно покачал головой.

Доусон расхохотался:

– Узнаю мою девочку! К ней вернулся прежний нрав, значит, она оправилась от горя, – заключил он, продолжая смеяться.

– Доусон, это еще не все, что я хотел сказать. Я случайно узнал из очень надежных источников, что майор Дональд Брукс собирается воспользоваться этим предлогом, чтобы завтра утром конфисковать Сан-Суси.

Смех замер на устах Доусона. Он вскочил со стула.

– Только через мой труп!

– Доусон, я знаю, что ты пользуешься определенным авторитетом у союзных властей, может, ты мог бы с кем-то поговорить и решить этот вопрос? Мне ненавистна мысль, что янки захватят особняк Борегара. Я не знаю, может, нужно предупредить Кэтлин?

– Не нужно, потому что этого не будет. Извини, но я тебя покину, мне нужно срочно нанести один светский визит. – Эшворт направился к выходу. На верхней площадке лестницы Доусон задержался и крикнул: – Кроуфорд, какие женщины, кроме Кэтлин, приняли участие в этом демарше?

– Сестры Гамильтон вышли сразу за Кэтлин, потом еще несколько женщин, но их я не знаю.

– Спасибо, Кроуфорд.

Осведомившись у портье отеля Паркера, в каком номере проживает майор Брукс, Доусон поднялся по лестнице и громко постучал в дверь. Через несколько минут дверь немного приоткрылась и в щель выглянул майор Брукс.

– Надеюсь, я не помешал, майор? – с улыбкой осведомился Доусон, настойчиво толкая дверь и двигаясь прямо на растерянного майора.

– В чем дело, Блейкли? – Майор закрыл за ним дверь и отошел, чтобы плеснуть себе виски.

– До меня дошли тревожные слухи, которые чуть не испортили мне настроение на весь день, вот я и явился, чтобы услышать от вас лично, что эти слухи беспочвенны.

– Не представляю, о чем речь. Между прочим, я очень занят.

– Могу себе представить. – Доусон лукаво улыбнулся, выразительно покосившись на большое зеркало, висящее в гостиной. Полуодетая Аннабель Томпсон подслушивала под дверью, даже не догадываясь, что ее видно в зеркало.

– Давайте покороче, Блейкли.

– Постараюсь. Насколько я понял, утром вы собираетесь оккупировать Сан-Суси.

– Совершенно верно, мистер Блейкли, вы очень хорошо осведомлены.

Доусон усмехнулся:

– Вы этого не сделаете.

– Жаль вас разочаровывать, – ответил майор с кривой ухмылкой, – но я действительно намерен занять именно этот особняк. По-видимому, вас привели сюда какие-то личные причины… о, кажется, припоминаю, однажды вы по-рыцарски встали на защиту хозяйки упомянутого особняка от злого янки, который помогал ей выйти из коляски.

– Какими бы побуждениями я ни руководствовался, заявляю, что ноги вашей не будет в Сан-Суси.

– Блейкли, вы все время забываете, кто здесь хозяин. Если не хотите, чтобы ваша приятельница путалась у меня под ногами, лучше увезите ее заранее, потому что на рассвете мы займем особняк. Федеральными силами, расквартированными в оккупированном Натчезе, командую я.

– Майор Брукс, если вы преступите границы ее владений, вы не доживете до завтрашнего вечера.

– Блейкли, да вы просто дурак. Дом вашей приятельницы занимаю не я лично, а федеральная армия. Неужели вы рассчитываете остановить армию?

– Майор, я возлагаю ответственность не на армию, а на вас лично. Если в Сан-Суси сдвинут с места хоть один камешек, я вас убью.

– Послушайте, Блейкли, это что, угроза?

– Нет, майор. – Доусон снова повернулся и, прищурившись, посмотрел в глаза янки: – Это обещание. Если армия займет особняк миссис Александер, считайте себя покойником. То же относится и к дому сестер Гамильтон. – На лице Доусона снова заиграла ленивая улыбка. – Передайте Аннабель, что она по-прежнему хороша, однако вряд ли ей стоит носить ночную сорочку персикового цвета, серый атлас ей идет куда больше.

Даже захлопнув за непрошеным гостем дверь, майор слышал, как по коридору разнесся веселый смех Доусона Блейкли.

Глава 34

Войска федералистов никогда не стояли в Сан-Суси. В понедельник на рассвете Доусон с несколькими вооруженными всадниками ждал возле дороги, ведущей в поместье. Сидя верхом на своем черном жеребце и держа наготове «кольт» сорок четвертого калибра, он молча ожидал появления майора Брукса. К девяти часам, когда стало ясно, что янки не появятся, Доусон расслабился и успокоился. Убедившись, что Кэтлин не грозят неприятности от майора, Доусон уехал сам и увел своих людей. Кэтлин так и не узнала, что Сан-Суси чуть было не заняли янки.

Доусон правильно оценил личность майора Брукса. Не ошибся он и в своих прогнозах о шансах южан на победу. Конфедерация терпела одно поражение за другим. В феврале 1865 года Шерман оставил Саванну и повел армию на север, в сторону обеих Каролин. К середине февраля в Южной Каролине пала Колумбия, а днем позже армии Шермана сдался город Чарлстон, с которого, собственно, все и начиналось. Еще через пять дней пал последний оплот Конфедерации – Уилмингтон, Северная Каролина. В Вашингтоне конгресс Соединенных Штатов принял тринадцатую поправку к конституции, окончательно запрещающую рабство.

Второго апреля усталая, пострадавшая в боях армия генерала Ли оставила Питерсберг, на следующий день пал Ричмонд. Спустя неделю усталый и поверженный генерал Ли, сохраняя достоинство, удивительное в его положении, явился в здание суда в Аппоматтоксе и сдался победителю, генералу Гранту. Все было кончено, Юг проиграл войну. Над всей страной снова развевался звездно-полосатый флаг.

* * *

Теплым апрельским днем Кэтлин в соломенной шляпе от солнца возилась в земле на поле за усадьбой Сан-Суси, где некогда простирались бескрайние посевы хлопка. Стоя на коленях, она бросала семена в мягкую плодородную землю, надеясь вырастить то, что поможет ее маленькому семейству выжить в трудное время. Услышав, что Ханна зовет ее с заднего крыльца, Кэтлин подняла голову и оглянулась, заслоняя глаза от солнца испачканной в земле рукой, потом поднялась с колен, отряхнула юбку и пошла к дому.

– Мисс Кэтлин, по подъездной дороге скачет какой-то высокий джентльмен в серой форме, но я его не знаю.

– Спасибо, Ханна, пойду посмотрю, кто это. – Кэтлин вошла в дом через черный ход. Сняв шляпу, она вымыла руки, оправила платье и прошла через холл к парадной двери. Стоя у дверей и глядя, как к дому легким галопом приближается незнакомый всадник, она мысленно гадала, кто бы это мог быть. Вероятно, еще один голодный солдат собирается заглянуть в Сан-Суси, чтобы попросить еды и места для ночлега, перед тем как вновь двинуться в дальний путь к себе домой.

Незнакомец спешился, и Кэтлин рассмотрела, что он высокого роста и довольно молод, но волосы у него совсем седые. Кэтлин вышла на веранду. Увидев ее, незнакомец заулыбался еще шире, сорвал с головы шляпу и отвесил галантный поклон.

– Мэм, вы, должно быть, миссис Александер, – сказал он, приближаясь к Кэтлин. – Я так много о вас слышал, что мне кажется, будто мы знакомы. Позвольте представиться: Корт Митчелл, полковник армии Конфедерации, хороший друг вашего мужа Хантера.

Кэтлин приветливо улыбнулась и подала ему руку:

– Здравствуйте, полковник.

– Счастлив с вами познакомиться, миссис Александер. Надеюсь, я не помешал? Хантер дома?

Кэтлин потупилась.

– Полковник Митчелл, вы, очевидно, не слышали… мой муж погиб два года назад при осаде Виксберга.

Широкая улыбка сползла с лица Корта Митчелла. В серых глазах, где только что плясали веселые огоньки, заблестели слезы. Словно боясь упасть, он схватился за столбик веранды.

– Ох, мэм, простите, мне так жаль… Не знаю, что и сказать, я…

– Входите в дом, полковник, я принесу вам воды. Вы просто не могли знать о его смерти, так что не чувствуйте себя виноватым. – Она открыла дверь и пропустила Корта в холл.

Проводив полковника в гостиную, Кэтлин предложила ему сесть. Видя, что по худым щекам гостя текут слезы, Кэтлин почувствовала, что вот-вот расплачется, и поспешила выйти из комнаты. К тому времени, когда Кэтлин вернулась, Корт уже взял себя в руки. Приняв у Кэтлин стакан, он сказал:

– Большое спасибо, я только выпью и сейчас же уйду.

– Ни в коем случае, полковник Митчелл, раз вы друг Хантера, значит, и мой друг тоже. Вы должны непременно остаться и пообедать с нами.

– Мэм, я не хочу навязывать вам свое общество, я…

– Полковник, вы остаетесь, не спорьте. Не можете же вы уйти, когда мы даже не познакомились толком.

– Вы очень добры. – Корт улыбнулся. – И очень красивы, именно такой вас Хантер и описывал.

Кэтлин вздохнула.

– Спасибо, полковник. Но вы наверняка хотели бы помыться с дороги, верно?

Корт смутился.

– Прошу простить мой неопрятный вид, когда-то я был этаким денди и очень этим гордился, а сейчас…

– Не беспокойтесь, полковник, мы о вас позаботимся. Я подогрею воду, а вы пока отдохните. Потом вы примете ванну и сможете переодеться в чистое.

– Но, мэм, я…

– Полковник, вы примерно такого же размера, как Хантер, а в шкафу наверху полным-полно его одежды. Вы можете выбрать себе, что вам подходит, а вашу одежду тем временем постирают.

– Я не могу, мэм, не можете же вы отдать мне одежду Хантера…

– Чепуха, какой от нее прок, если она просто висит в шкафу? Вы вполне можете взять себе что-нибудь.

– Я вернулся! – крикнул Скотт, вбегая в гостиную.

Полковник встал и улыбнулся мальчику:

– Я знаю, кто это. Это единственный сын Хантера Александера, иначе и быть не может.

Скотт улыбнулся незнакомому мужчине и подошел поздороваться с ним за руку.

– Да, сэр, меня зовут Скотт Александер. А вас?

– Я полковник Корт Митчелл, сынок, я дружил с твоим отцом, мы много времени провели с ним вместе в Виргинии.

– Я счастлив познакомиться с другом моего отца, – вежливо ответил воспитанный мальчик. – Вы обязательно должны рассказать мне о нем.

В доме Александеров каждый старался сделать все, что мог, чтобы Корт Митчелл чувствовал себя желанным гостем. Ханна принесла из коптильни свежий окорок, заявив, что случай особый и они должны как следует накормить полковника Митчелла, даже если потом им придется потуже затянуть пояса.

Скотт помогал Митчеллу носить горячую воду из кухни на второй этаж, в бывшую комнату Хантера, где поставили большую латунную ванну. Когда ванна была наполнена, Скотт показал гостю шкаф, где висела одежда Хантера, и предложил:

– Выбирайте, полковник Митчелл. Если я вам больше не нужен, я пойду, мне хочется пригласить на обед двоюродного деда, дядю отца. Они с папой были очень близки, и он будет рад с вами познакомиться.

– Иди, сынок, спасибо за помощь. Давненько со мной никто так не обращался, не могу передать словами, как мне приятно.

– Полковник Митчелл, мы рады, что вы у нас в гостях. – Скотт улыбнулся и пошел к двери. – Вы не могли бы выполнить одну мою просьбу?

– Что, Скотт?

– Переночуйте у нас.

– А твоя мама точно не будет против?

– Что вы, полковник, она будет рада. К тому же мужчина в доме – я.

Корт усмехнулся и подмигнул мальчику:

– Это точно. И я с благодарностью принимаю приглашение остаться в Сан-Суси на ночь.

– Отлично! – Скотт улыбнулся в ответ. – Если вам что-нибудь понадобится, зовите меня.

Улыбка не сходила с лица Корта и после ухода Скотта, мальчик быстро покорил его сердце. Качая головой, Корт думал, как сильно он похож на отца по характеру при том, что ему еще не доводилось видеть отца и сына, меньше похожих друг на друга внешне, чем Хантер и Скотт. Скотт такой же добрый и внимательный, как его отец, так же располагает к себе.

Сняв серый мундир, Корт сел на кровать и стал разуваться, потом снял с себя все остальное, перешагнул через кучку изрядно потрепанной одежды и с наслаждением погрузился в теплую воду. Некоторое время спустя, чистый и посвежевший, он вылез из ванны и стал вытираться.

На кровати уже лежали приготовленные для него чистое нижнее белье и носки. Корт подошел к шкафу, выбрал коричневые брюки и белую рубашку. Одежда оказалась ему как раз впору. Корт причесался и пошел вниз.

Переодевшись в чистое платье и уложив волосы в узел на затылке, Кэтлин вошла в гостиную, где беседовали мужчины. При ее появлении все трое – Корт, Скотт и Ремберт Питт – встали. Взгляд Кэтлин метнулся к гостю. Увидев перед собой человека в одежде мужа, Кэтлин невольно ахнула и схватилась за сердце. Худощавый длинноногий Корт Митчелл телосложением очень походил на Хантера.

Заметив ее реакцию, Корт подошел к ней и поддержал за локоть.

– Миссис Александер, я понимаю, вы, вероятно, потрясены, видя одежду своего мужа на ком-то другом. Наверное, мне не следовало ее надевать, я поступил бестактно.

Кэтлин, тронутая сочувствием гостя, нашла в себе силы улыбнуться.

– Ничего страшного, полковник, я ведь сама вам предложила. Позвольте заметить, одежда Хантера вам к лицу. – Она повернулась к Ремберту Питту. – Ханна, наверное, уже приготовила обед, давайте пройдем в столовую.

Корта Митчелла усадили на почетное место во главе стола. Довольно улыбающаяся Ханна подала еду. За обедом она все время держалась за спиной высокого техасца, и едва только тот успевал опорожнить тарелку, подкладывала ему следующую порцию, демонстрируя готовность выполнить малейшее желание гостя. Корт Митчелл держался непринужденно и к тому же обладал несомненным даром рассказчика. А поскольку говорил он большей частью о том, кто был для собравшихся за этим столом самым близким и любимым человеком, Кэтлин, Скотт и даже Ремберт Питт слушали его как завороженные. Корт был хорошо знаком с Хантером и мог бесконечно рассказывать о том времени в начале войны, когда они вместе находились в Виргинии.

– О, тогда мы были полны надежд, – вспоминал Корт. – Мы не сомневались в триумфальной победе Конфедерации. Если бы тогда кто-нибудь мне сказал, чем дело кончится, я бы принял его за сумасшедшего. – Взгляд серых глаз Корта затуманился. – Нет, все обернулось совсем не так, как мы ожидали. Почти всю войну как в Виргинии, так и за ее пределами я прослужил в армии генерала Ли. Мне также выпала сомнительная честь сопровождать главнокомандующего в Аппоматтокс девятого апреля, когда он шел сдаваться генералу Гранту. Возле здания суда стоял оркестр союзной армии, и когда мы подъехали, он заиграл старинную шотландскую песню. Я не стыжусь признаться, что с трудом сдерживался, чтобы не заплакать, как ребенок. Но наш гордый генерал держался с достоинством и ничем не выдал своих чувств. В парадном мундире он выглядел очень величественно, хотя шел объявлять о капитуляции. Даже янки, высыпавшие на улицы, смотрели на него с уважением и благоговением. Вероятно, это был самый трагический день в жизни генерала Ли, но он выдержал это испытание с честью, как подобает прославленному боевому генералу и настоящему мужчине. Никогда не забуду этот день, доживи я даже до ста лет. – Корт печально покачал седой головой. – Но довольно об этом.

Он откусил кусочек бисквита, улыбнулся и, закатив глаза, с восторгом заявил Ханне, что за все тридцать четыре года своей жизни впервые ест такие восхитительные бисквиты.

– Знаешь, Скотт, какое одно из самых первых моих воспоминаний о твоем отце – это как он спас жизнь мальчишке барабанщику. Мальчик был не старше, чем ты сейчас. Переправившись через реку Рапидан, мы попали в засаду, и мальчика ранили. Он лежал на поле боя, на открытом месте, вокруг свистели пули, и твой отец – удивительной храбрости человек – закрыл его своим телом. Глядя, как он его защищал, можно было подумать, что он дорог ему, как родной сын. Хантер вынес мальчика с поля боя в безопасное место и оказал ему помощь. – Корт улыбнулся Скотту. – К тому времени я уже был знаком с твоим отцом довольно долго, но именно тогда я впервые понял, из какого он теста. Хантер сам был ранен, но он сначала позаботился о барабанщике и только потом позволил медикам заняться его собственной раной.

– Скажите, сэр, тот мальчик выжил?

– Выжил, и все благодаря Хантеру. И вот что я тебе скажу, с того дня он стал буквально боготворить твоего отца. – Корт повернулся к Кэтлин. – Миссис Александер, это еще не все. Вскоре после этого, тоже в Виргинии, мы оказались в самой гуще битвы. Я никогда не видел человека, который проявил бы в бою такую храбрость, как ваш муж. – Корт отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и рассмеялся. – Знаете, мне доводилось видеть, как рослые сурового вида вояки хвастаются, что покажут этим янки, где раки зимуют, только бы они им встретились, а когда доходит до дела, то оказываются трусами, встретившись с настоящей опасностью, удирают чуть ли не в слезах. Не то что Хантер Александер. Как вы понимаете, Хантера не назовешь богатырем, и вид у него был отнюдь не устрашающий, он больше походил на поэта, нежели на солдата, не любил хвастаться и никогда не заявлял, что преподаст янки урок. Но видели бы вы его в бою! Он не терял спокойствия перед лицом неприятеля, никогда не проявлял никаких признаков страха или отчаяния. Да, это был самый храбрый человек из всех, с кем мне доводилось встречаться.

Корт Митчелл замолчал. Скотт светился от гордости.

– Прошу вас, полковник Митчелл, – попросил он, – продолжайте, расскажите еще о моем папе.

– Да, полковник, мы можем слушать о Хантере до бесконечности, – поддержал мальчика Ремберт.

Кэтлин ничего не сказала, но не отрываясь смотрела на гостя. Ей тоже хотелось услышать побольше о ее любимом покойном супруге.

Корт похлопал себя по животу, отодвинул тарелку и шутливо заметил:

– Эх, Ханна, если бы я мог украсть вас и забрать с собой в Техас, то непременно так и сделал бы. В жизни не ел ничего вкуснее сегодняшнего обеда.

Ханна смущенно потупилась, но было видно, что она польщена.

– Да ну вас, полковник Митчелл, какие пустяки. Вот если бы вы попробовали мою стряпню, когда у нас бывает настоящий пир… – Взяв у гостя пустую тарелку, она пошла на кухню.

Кэтлин встала из-за стола.

– Поскольку дядя Ремберт любезно принес с собой бутылочку бренди, предлагаю всем пройти в гостиную и выпить.

Кэтлин пошла первой, за ней – Корт Митчелл. Скотт не отставал от гостя ни на шаг.

– Полковник Митчелл, расскажите нам, пожалуйста, еще что-нибудь про папу.

– Непременно, Скотт. – Корт улыбнулся и взъерошил мальчику волосы. – Почему бы тебе не называть меня дядя Корт?

Скотт радостно улыбнулся высокому дружелюбному мужчине.

– Хорошо, дядя Корт.

– А вы, пожалуйста, зовите меня Кэтлин, – сказала хозяйка, оборачиваясь.

– Только если вы доставите мне удовольствие, станете звать меня по имени, – последовал ответ.

В гостиной Корт устроился на диване с рюмкой бренди и закурил сигару, предложенную Рембертом.

– Мы с Хантером, бывало, подолгу разговаривали о будущем, предвкушали тот счастливый день, когда война окончится и мы сможем вернуться к нормальной жизни. Да он наверняка писал вам о своих планах переехать в Техас.

Кэтлин посмотрела на Корта, не сумев скрыть своего изумления.

– Вы хотите сказать, что Хантер собирался после войны отправиться в Техас?

Услышав в ее голосе непритворное смятение, Корт понял, что допустил оплошность, и поспешил ее исправить:

– О, мэм, это были просто разговоры, но обсуждали мы этот вопрос часто. Он представлял, как купит небольшой земельный надел и начнет разводить скот. Наверное, мне не следовало об этом упоминать… понимаете, я почему-то решил, что он вам писал о своих планах. Но раз не писал, значит, он на самом деле не собирался их осуществить.

– В своих письмах к… в своих письмах Хантер ни словом об этом не обмолвился, – ответила Кэтлин, краснея. – Корт, вы, вероятно, знаете, что он был врачом. Мне как-то не верится, что он собирался отказаться от своей профессии.

– Конечно, не собирался, Кэтлин. Когда мы говорили о его возможном переезде в Техас, не было речи, что он бросит медицину. Дело не в этом, Хантер хотел поселиться на ранчо, но достаточно близко от какого-нибудь городка или поселка, чтобы можно было заниматься медицинской практикой. Но, как я уже говорил, это были одни разговоры, планы – вероятно, больше с моей стороны, чем с его. Я пытался его убедить, что Техас для него – самое подходящее место, потому что там перед ним откроется множество возможностей.

– Корт, где вы живете в Техасе?

– О, мэм, боюсь, название городка вам ничего не скажет. Мое ранчо расположено недалеко от Джексборо, вряд ли вы когда-нибудь о нем слышали, это на севере центральной части Техаса. – Корт рассмеялся. – Честно говоря, не думаю, чтобы наш городок вам понравился: до такого красивого города, как Натчез, ему далеко. Но я его люблю, потому что там мой дом. Я всю жизнь прожил в тех краях, и мне не терпится туда вернуться.

– Полковник, я уверена, что Джексборо – очаровательное местечко, надеюсь, мы когда-нибудь побываем у вас в гостях.

– Правда, мама? – с надеждой спросил Скотт. – Это было бы здорово! Полк… то есть, дядя Корт, а индейцы у вас там есть?

Корт рассмеялся:

– Как тебе сказать, Скотт, индейцы в наших краях и правда были, но с меня пока, как видишь, скальп никто не снял, и я не знаю ни одного, с кем бы такое приключилось. Если ты надумаешь приехать ко мне в гости, пожалуй, я смогу гарантировать твою безопасность.

– Не понимаю, почему папа никогда нам не говорил, что собирается в Техас, – недоуменно сказал Скотт.

Кэтлин откашлялась.

– Скотт, дорогой, вероятно, ты мог бы расспрашивать полковника Митчелла хоть всю ночь, но уже поздно, тебе пора спать.

– Но, мама, мы только познакомились! – запротестовал мальчик. – Я хочу побольше узнать о Техасе. Дядя Корт, скажите маме, что я уже большой, мне не обязательно так рано ложиться.

Корт улыбнулся:

– Если не ошибаюсь, сынок, тебе завтра в школу? Значит, лучше послушаться маму и идти спать.

– Вот видишь, – с улыбкой сказала сыну Кэтлин, – кроме того, полковник Митчелл наверняка устал с дороги, он тоже скоро ляжет. – Корт молча кивнул в знак согласия.

– Уже поздно, мне пора домой, – сказал Ремберт Питт, вставая. Корт тоже встал, чтобы попрощаться с дядей Хантера. – Очень рад был с вами познакомиться, полковник Митчелл. Вы не представляете, как много значит для всех нас ваш приезд.

– Я тоже очень рад был познакомиться, сэр. – Корт проводил Ремберта до двери. – Хантер много рассказывал о своей семье, и теперь я понимаю, почему он был так к вам привязан.

После того как Ремберт Питт уехал, а Скотт, пожелав всем спокойной ночи, неохотно отправился к себе, Кэтлин и Корт остались в гостиной вдвоем.

– Позвольте предложить вам еще бренди, полковник, – сказала Кэтлин.

– О, разрешите мне самому за вами поухаживать. – Корт жестом предложил ей сесть, налил им обоим бренди и сам сел рядом с Кэтлин на длинный кожаный диван. – Кэтлин, вы и ваша семья были так добры ко мне, что и не знаю, как вас благодарить.

Приняв у него рюмку с янтарной жидкостью, Кэтлин улыбнулась:

– Полковник, это мы должны вас благодарить, ваш приезд как будто придал нам всем сил.

Корт чокнулся с Кэтлин и тихо сказал:

– Давайте выпьем за лучшие времена для всех нас.

– Да, будем надеяться, что лучшие дни еще настанут. – Кэтлин улыбнулась. – Корт, вы ничего не рассказали о своей семье. Вы женаты? У вас есть дети?

Корт вдруг рассмеялся:

– До того как уйти на войну, я был женат, но сейчас уже нет. Моя жена страшно рассердилась, когда я вступил в армию Конфедерации и оставил ее одну. Первое время – месяца три или четыре, она мне писала, потом письма прекратились. Примерно через год после того, как я ушел в армию, она прислала еще одно письмо, в котором сообщала, что ей надоело меня ждать и она уезжает из Техаса. Еще через несколько месяцев она написала, что подала на развод.

– Ах, Корт, мне так жаль, – участливо сказала Кэтлин.

– Жалеть особенно не о чем, – возразил он, все еще улыбаясь, – я не очень удивился. Она была молодой и страшно избалованной. Даже когда я был дома, вокруг нее постоянно увивались какие-то юнцы, привлеченные ее красотой и веселым нравом. Мне следовало догадаться, что она недолго будет оставаться в одиночестве и быстро найдет мне замену.

– Корт, как вы можете воспринимать все так легкомысленно?

– Это не так, Кэтлин, мне было больно, не спорю, я любил эту избалованную девчонку, которая на какое-то время сделала меня счастливейшим из смертных. Надеюсь, сейчас она счастлива, она это заслужила.

– Как бы мне хотелось относиться ко всему так же спокойно, как вы. Мне кажется, вы принимаете жизнь такой, какая она есть, и что бы ни случилось, вас это не слишком удивляет.

– Кэтлин, на мою долю тоже выпало немало неожиданностей, но с кем их не бывает? Если каждая неприятность будет надолго выбивать человека из колеи, он черт знает во что превратится, извините за выражение.

– Вы правы, Корт. – Замолчав, Кэтлин почувствовала на себе изучающий взгляд серых глаз. Она нервно прокашлялась и сказала: – Корт, я хотела вас кое о чем спросить.

Корт догадывался, о чем пойдет речь.

– Кэтлин, Хантер Александер очень любил вас, я никогда не видел, чтобы какой-то мужчина любил женщину так сильно, как он вас. Я знаю, между вами не все шло гладко, но Хантер никогда мне не рассказывал, в чем дело. Я не лез к нему с вопросами, но успел достаточно хорошо его узнать, чтобы понять, что он очень страдает и это как-то связано с вами. Он чувствовал, что вы не любите его так же сильно, как он вас. Бывало, я не раз говорил ему, что ни одна женщина на свете не стоит таких страданий, – я действительно так думал. Я ему твердил, что если вы его не любите, ему лучше просто выкинуть вас из головы, на свете полно других женщин, и многие будут рады его вниманию. Но Хантер и слышать ничего не хотел. Он сказал, что боготворит своего сына и сама мысль о том, чтобы расстаться с ним навсегда, ему невыносима. Однако я подозреваю, что дело тут было не только в Скотте. Простите, если я наговорил лишнего. Мы с Хантером последний раз виделись в начале шестьдесят третьего, если с тех пор в ваших отношениях что-то изменилось, мне об этом ничего не известно.

– Корт, – Кэтлин посмотрела в глаза гостю, – у нас с Хантером действительно были проблемы, и только по моей вине. Из-за меня он несколько лет страдал, и я никогда себе этого не прощу. Но когда он ушел из дома и записался в армию, то это произошло из-за одного глупого, нелепого недоразумения. Узнав, что Хантер находится в осажденном Виксберге, я поехала к нему, мы поговорили, во всем разобрались, и между нами не осталось никакого недопонимания. Я с нетерпением ждала дня, когда Хантер вернется домой, я мечтала провести с ним всю оставшуюся жизнь, загладить свою вину за то, что когда-то заставила его страдать.

Корт потрепал Кэтлин по руке.

– Что ж, миссис Александер, значит, ваш муж умер счастливым человеком. Вы и ваш сын были для него самыми главными людьми на свете, я рад, что до того, как он погиб, вы преодолели все разногласия. Теперь, когда я с вами познакомился, мне понятно, почему он не мог вас забыть.

– Если это так, Корт, то почему Хантер обсуждал с вами планы переезда в Техас? Нам он никогда ничего подобного не говорил, должно быть, он не собирался брать нас с собой.

– Кэтлин, я же говорю, это была в основном моя идея. Если Хантер и подумывал о переезде, то только потому, что считал, будто он вам не нужен. Забудьте о Техасе, он никогда бы никуда без вас не уехал. Самое главное, что вы успели помириться до того, как он погиб. Ваш муж вас боготворил, останься он в живых, он бы обязательно вернулся к вам и Скотту.