Текст книги "Строптивая принцесса"

Глава 11

— Поездка в Лондон в июне, скачки в Гудвуде, катание на яхте в Каусе, праздник в Германии в июле.

Голос Монтильона звучал тихо и размеренно, как было всякий раз, когда он наставлял свою внимательную ученицу. Все это он неоднократно говорил ей и раньше. Но он готов повторять это бесконечно, лишь бы она запомнила все до малейшей детали. Очень важно, чтобы она представляла себе даже самые незначительные аспекты жизни королевского двора и могла чувствовать себя уверенно даже тогда, когда ей будут задавать самые каверзные вопросы.

В Далласе вечерело.

Последние лучи заходящего солнца проникали в открытые двери балкона отеля «Адольфус». Легкий вечерний ветерок шевелил шелковые шторы.

Монтильон расслабился, сидя в кресле рядом с туалетным столиком, за которым устроилась красивая женщина, избранная им на роль принцессы Марлены. Она старательно и послушно внимала ему, а баронесса Ричтоффен в это время сооружала из ее рыжих волос замысловатую прическу.

Королева «Серебряного доллара» играла роль принцессы даже лучше, чем мог рассчитывать на это Монтильон. С той самой минуты, как певица ступила на платформу Форт-Уэрта, она продемонстрировала недюжинные актерские способности. Их пятидневное пребывание в этом городе прошло весьма успешно, в балах и банкетах приняла участие вся городская элита. Многие из них изъявили желание помочь деньгами обнищавшему королевству.

Шесть дней спустя они покинули Форт-Уэрт и, проехав тридцать миль, прибыли в Даллас. Прием, оказанный им здесь, был таким же теплым и радушным, как и везде, а главное – выгодным. Многие денежные мешки города решились предоставить им займы. А банкеты, скачки и приемы также значительно пополнили королевскую казну за счет добровольных пожертвований.

Сегодня их последний вечер в этом городе, а завтра утром королевский поезд отправится на юг, в Сан-Антонио. Монтильон был очень доволен.

– Ты должна помнить, что принцесса с самого рождения жила в атмосфере привилегий, – продолжал он наставлять ученицу. – У нее была нянька-немка, гувернантка-шведка, портной-француз. – Он помолчал, а потом, покачав головой, задумчиво произнес: – Она никогда не общалась с обычными детьми, от нее никогда не требовали усидчивости, и ей не нужно было считаться с чувствами других. – Монтильон снова помолчал. – Однако ты всегда должна помнить, что на публике монарх обязан проявлять только самые лучшие черты своего характера.

– Не беспокойся, Монти, – улыбнулась блистательная, элегантная Роберта Энн, грациозно повернувшись к нему. – Я буду вести себя так, что никто не заподозрит, что я не ее королевское высочество.

Монтильон улыбнулся ей в ответ. Наряженная для вечернего бала Робби совсем не походила на девицу легкого поведения. Она была потрясающе, божественно хороша в роскошном длинном платье из небесно-голубого шифона. Ожерелье принцессы из бриллиантов и сапфиров украшало ее высокую белую шею. Глубокий вырез платья позволял увидеть гладкие мраморные плечи и в то же время целомудренно скрывал ее полную нежную грудь. На лице не было косметики, и лишь коралловая помада оттеняла ее полные чувственные губы. Восхитительные изумрудные глаза были опушены такими густыми и темными ресницами, что их даже не нужно было подкрашивать.

– Я закончила. Вы можете вставать, ваше высочество. – Баронесса исполняла свою роль так же талантливо, как и эта хорошенькая молодая женщина в роскошном наряде с затейливой прической.

Рыжеволосая красавица царственно поднялась с кресла. Монтильон встал и предложил ей руку. Она приняла ее, и они торжественно направились в богато обставленную гостиную. Там Монтильон, которого не покидали тревожные мысли, обеспокоенно произнес:

– Этот вечер будет довольно легким для тебя. Экипаж губернатора подадут в восемь тридцать. Тебя провезут по улице до отеля «Бейкер». Ужин начнется ровно в девять, и ты будешь сидеть между мэром Далласа и губернатором Техаса. После ужина, в десять вечера, начнутся танцы. И как обычно, все будут умирать от желания потанцевать с тобой. Но если ты почувствуешь, что устала, можешь покинуть бал после одиннадцати, объяснив гостям, что утром тебе надо рано вставать. – Он умолк, а потом осторожно поинтересовался: – Ты не возражаешь против такого вечера?

– Возражаю ли я? – засмеялась Робби. – Ты, наверное, шутишь. Да я в восторге от встреч с этими богатыми и влиятельными людьми. Я готова заниматься этим всю оставшуюся жизнь!

Монтильон озадаченно нахмурился, посмотрел ей в глаза и впервые обратился к ней по имени:

– Робби Энн, мое дорогое дитя, твой энтузиазм восхитителен, ты потрясающая актриса, но не забывай, что эта великосветская жизнь, которой ты наслаждаешься сейчас, временна. Ты играешь роль в шоу, которое скоро закончится.

– Я знаю. Да, я знаю. – Робби тоскливо вздохнула. – Хотя мне нелегко смириться с тем, что все это скоро кончится.

Монтильон прекрасно понимал ее. Да и какой женщине не понравится, когда с ней соглашаются, ловят каждое ее слово, стремятся предугадать малейшее желание? Кому не понравится, когда с ним обращаются с благоговением и подобострастием? Кто откажется от такой восхитительной жизни, которая бывает только в сказках?

В большую резную дверь постучали, и Монтильон вернулся к реальности.

– Карета подана, ваше высочество, – громко произнес он.

– Мои перчатки, Монтильон, – небрежно бросила Робби.

Он протянул ей перчатки и прошептал:

– Занавес поднят, моя дорогая. Твой выход.

Принцесса Марлена проспала около часа, но ей показалось, что прошло всего несколько минут, когда ее неожиданно разбудил резкий выстрел. Не успела она вскрикнуть, как раздался громкий мужской голос:

– Скажите, кто вы, или готовьтесь к встрече с самим Создателем!

– Опусти ружье, Сесил! – потребовал Вирджил. – И выходи сюда.

– Рейнджер Блэк? Это ты?

– А кто же еще! – крикнул Вирджил Блэк мужчине, который все не показывался. – Что с тобой, Сесил? Что ты трусишь, как баба?

Вирджил снял принцессу с коня и поставил на землю.

– Что ты делаешь? – спросила она, недоумевающе уставившись на него. – Почему мы остановились здесь, где какой-то дурак в нас стреляет?

– Чтобы купить тебе лошадь.

Она нахмурилась, осмотрелась и заметила бревенчатый дом среди сосен. Позади дома виднелся большой загон для скота.

– Я не хочу лошадь, благодарю покорно! – раздраженно заявила принцесса, все еще не оправившись после выстрела.

Вирджил спешился.

– Но почему? Я думал, ты будешь довольна, Рыжая. Вряд ли ты захочешь проехать весь путь до Эль-Пасо в моих объятиях.

– Конечно же, нет, но…

Дверь домика резко распахнулась.

– Если у вас есть хоть капля разума, вы бы тоже боялись! – закричал тщедушный седой мужчина, обнажив в улыбке крепкие зубы. Он поспешил к ним навстречу. – Неужели это и правда ты, Вирджил?

– Собственной персоной! – улыбнулся Блэк. Сесил Уотсон крепко пожал руку Вирджила.

– Капитан Блэк, ты здесь не за тем, чтобы арестовать меня, а? В последнее время я вроде не плутовал в карты.

– Тогда я позволю тебе еще погулять на свободе. Сесил посмотрел на принцессу.

Вирджил взял ее за руку и, слегка подтолкнув вперед, пояснил:

– Сесил, это Рыжая. Мы с ней совершаем небольшое путешествие, и ей нужна…

– Помогите мне, пожалуйста! – торопливо перебила его принцесса. – Этот тупой рейнджер спутал меня с кем-то и не желает ничего слушать! Видите ли, я – принцесса Марлена из Харц-Кобурга, и я… – Она умолкла и, резко обернувшись, увидела, что Вирджил Блэк покачивает головой, показывая всем своим видом, что она плетет небылицы. Она снова взглянула на владельца ранчо и по его широкой улыбке поняла, что он не поверил ни одному ее слову. Она громко вздохнула: – Я – принцесса Марлена из Харц-Кобурга, а вы – пара идиотов, которых следует четвертовать.

Сесил Уотсон весело хмыкнул и хлопнул в ладоши.

– Похоже, ты довольно сердитая штучка!

– Как я уже говорил, пока меня так бесцеремонно не перебили, Рыжей нужна хорошая, смирная лошадка. Думаю, ты сможешь помочь нам, а?

– У меня есть подходящая кобылка, – улыбнулся Сесил. – Серая в яблоках и весьма выносливая. Она такая смирная, что с ней справится и ребенок. – Он весело подмигнул принцессе: – Хотите взглянуть на нее, мисс?

– Нет.

– Уверен, что кобыла подойдет, – ответил за нее Вирд-жил. – Почему бы тебе не оседлать ее, пока Рыжая будет переодеваться?

– Согласен! – Сесил, кивнув, направился к загону.

– Переодеваться? – ядовито протянула принцесса. – Как я могу переодеться, если весь мой багаж остался на платформе? Ты не забыл?

– Я одолжу тебе кое-что из своей одежды.

Он повернулся к коню и снял седельную сумку.

– Да я скорее буду ходить голой в снежный буран, чем надену то, что принадлежит тебе! – гневно вскричала принцесса.

– Как хочешь, – равнодушно ответил он.

– Да, я так хочу! И к тому же, – продолжала она, схватив его за руку и повернув к себе, – я никогда в жизни не сидела на лошади и сейчас не имею ни малейшего желания учиться ездить верхом, и ты не сможешь заставить меня.

Он ничего не ответил, а только посмотрел на нее таким насмешливым взглядом, словно хотел сказать, что заставит ее сделать все, что захочет. Принцесса вдруг поняла, что этот человек всегда контролирует ситуацию, в которой он оказывается. Неужели он сможет контролировать и ее поступки?

Нет, конечно, нет. Ведь прежде всего он мужчина. А мужчин всегда тянуло к ней, словно мух на мед. Этот долговязый красивый парень может делать вид, что он такой суровый и непробиваемый и ничто не может поколебать его, но она-то знает, что пройдет немного времени и он не устоит перед ее чарами, как и все остальные.

И тогда она ему отомстит за все!

Принцесса молча наблюдала, как Вирджил Блэк распряг жеребца и поставил перед ним ведро с водой, чтобы он мог вволю напиться. Через несколько минут вернулся Сесил, ведя в поводу оседланную серую кобылу.

Он подошел к ним и покачал головой.

– Конечно, это не мое дело, почему вы вдвоем решили попутешествовать по этой гористой местности… – Тут он умолк, надеясь, что Вирджил раскроет ему секрет. Но Вирджил промолчал, и тогда Сесил продолжил: – Должен предупредить тебя, Вирджил, что путешествовать по этой дороге вместе с женщиной небезопасно. – Он улыбнулся принцессе и добавил: – Особенно с такой хорошенькой.

– Ты находишь ее хорошенькой? – удивленно отозвался Вирджил, окинув принцессу оценивающим взглядом. – Вот уж не заметил. – Он пожал плечами и отвернулся.

Принцесса испепелила его гневным взглядом.

Сесил расплылся в улыбке и, похлопав Вирджила по спине, ткнул пальцем в свежую царапину на его подбородке:

– Сдается мне, ты это заметил, но она живо привела тебя в чувство. – Он захохотал, но быстро оборвал смех. – Я серьезно, Вирджил. Это правда небезопасно. В Нью-Мексико слетелись воры и негодяи разных мастей. И Маленький Джек, и Ушастый, и даже Билли Кид.

– Я слышал, – откликнулся Вирджил.

– Не говоря уже про апачей, – продолжал Сесил. – Поговаривают, что этот чокнутый вождь, Удар Грома, совершенно теряет рассудок, едва завидит…

– Мы будем осторожны, – перебил его Вирджил.

Он, как и Сесил, слышал много душераздирающих историй о том, что проделывал молодой вождь апачей с беззащитными белыми женщинами. Он играл с ними, точно жестокий кот с мышью, измывался над ними, подвергая самому изощренному насилию. Потом индеец отпускал свою жертву, и когда несчастная думала, что ее страдания окончены, ее настигали вновь.

– Почему бы вам не переночевать здесь? – предложил Сесил. – А на рассвете вы можете продолжить свой путь.

– Спасибо, но до заката еще добрых четыре часа, и нам лучше провести их в дороге, – ответил Вирджил и протянул Сесилу деньги за лошадь и седло.

Кивнув, Сесил сунул купюры в нагрудный карман, взял поводья лошади и подозвал принцессу. Она посмотрела на хозяина ранчо, потом перевела сердитый взгляд на Вирджила и отчаянно замотала головой.

– Я не поеду на этом ужасном животном!

– Ты уж прости Рыжую, – попросил Вирджил. – Она не выспалась и поэтому такая сердитая.

В мгновение ока он подхватил принцессу за талию и посадил на лошадь. Марлена начала громко возмущаться, когда Вирджил, бесцеремонно приподняв ее ногу, посадил верхом на лошадь. Юбки принцессы задрались, выставив напоказ колени. Принцесса покраснела от унижения и злости.

– Я требую по крайней мере дать мне женское седло! Я не могу ехать верхом в платье!

– Простите, мисс. Но у меня нет женского седла, – сочувственно сказал Сесил.

Вирджил оказался не таким добрым. Привязав поводья кобылы к своему седлу, он вскочил на своего коня.

– Я предлагал тебе надеть кое-что более подходящее для верховой езды, но ты отказалась. – Он наклонился и пожал руку Сесилу. – Весьма признателен тебе, Сесил. Будешь в Техасе – заходи.

– Конечно, зайду, – улыбнулся хозяин ранчо. – Передавай от меня привет старому Уилли.

– Обязательно. – Вирджил надвинул шляпу на лоб и пустил жеребца рысью.

Изумрудные глаза девушки широко раскрылись от страха, а юбки под порывом ветра поднялись до самого лица. Принцесса судорожно вцепилась в седло, проклиная на чем свет стоит огромного, грубого и бесчувственного техасского рейнджера.

Когда ее страхи немного улеглись и она свыклась с тем, что сидит верхом на лошади, принцесса решилась посмотреть на рейнджера и удостовериться, что он не обращает на нее внимания. Он ехал впереди, смотрел на дорогу и совсем не замечал ее.

Держась одной рукой, она попыталась натянуть юбку на колени. Но едва ей удавалось прикрыть одну ногу, как на второй ноге юбка тут же снова задиралась вверх. Принцесса злилась, ругалась сквозь зубы, отчаянно пытаясь удержать юбки на месте.

Ее ярость достигла апогея, когда рейнджер, даже не повернув головы, пробурчал равнодушным тоном, так раздражавшим принцессу:

– Успокойся, Рыжая, я уже видел твои колени.

– Я с тобой не желаю разговаривать, – прошипела она. Он пожал плечами и достал из нагрудного кармана сигару.

– Я тебя ненавижу, рейнджер Блэк! – крикнула принцесса.

– Я редко кому нравлюсь, – отозвался он. – Лучше держись покрепче.

Он ослабил поводья, и вороной жеребец пустился галопом. Серая кобыла тут же поменяла свой аллюр, помчавшись вслед за ним, и принцессе опять пришлось вцепиться в луку седла, чтобы не свалиться на землю. Волосы и юбки развевались на ветру, и Марлена громко проклинала своего жестокого похитителя.

Солнце уже скрылось за высокими вершинами Сакраменто, когда они наконец остановились на ночлег. Выбрав небольшую лужайку, окруженную высокими соснами, шелестящими осинами и могучими кедрами, Вирджил натянул поводья. Повернувшись в седле, он поискал взглядом узкую тропинку, что вела к ручью, журчанье которого раздавалось где-то рядом. Вирджил спешился, посмотрел на измученную принцессу и остался доволен тем, что она не делает попыток сбежать. Оставив ее сидеть в седле, он быстро прошагал сквозь заросли и добрался до сбегавшего с гор ручья. Вода в нем была холодной и прозрачной.

Вирджил вернулся на лужайку и снял с лошади принцессу, которая от усталости уже едва соображала, что происходит. Она покорно сидела на траве, пока рейнджер расседлывал коней. Приказав ей оставаться на месте, он повел лошадей к ручью. Вскоре он вернулся, развел костер и приготовил ужин.

Принцесса оказалась слишком голодной, чтобы отвергнуть протянутую ей тарелку с не слишком аппетитной едой, и съела до последней крошки бобы, сушеную говядину и хлеб.

После ужина Вирджил закурил сигару и налил себе в кружку крепкого черного кофе. А принцесса, утомленная и измученная, с трудом поднялась и, еле передвигая ноги, направилась к Вирджилу. Вытянув перед собой руки, она сонным голосом отдала приказ, который повторяла каждый вечер всю свою жизнь с того самого времени, как научилась говорить:

– Разденьте меня.

Глава 12

— Конечно, малышка.

Вирджил выплеснул кофе в костер, отбросил сигару и вскочил на ноги. Он обнял сонную принцессу за талию, прижал к себе и впился губами в ее губы.

Когда его губы коснулись ее мягкого полуоткрытого рта, глаза принцессы удивленно распахнулись, сердце бешено заколотилось, а дыхание перехватило.

Неожиданный поцелуй как молния пронзил ее тело и лишил возможности трезво мыслить. Обезоруженная этим неожиданным поцелуем, соединившим в себе страсть и нежность, она не нашла в себе силы остановить его.

Беспомощно прислонившись к стройному, крепкому телу Блэка, она затрепетала, когда он разжал ее зубы и его язык проник в ее рот.

Ноги у нее ослабели, голова закружилась, и она задышала громко и прерывисто. Марлена была настолько покорена этим страстным поцелуем, что даже не почувствовала, как он начал медленно раздевать ее. Его ловкие пальцы умело расправлялись с маленькими пуговками на лифе голубого платья. Она не чувствовала ночной прохлады, а ощущала только жар его губ и прикосновения его горячего языка.

Наконец он оторвался от ее рта.

– Конечно, малышка. Я раздену тебя. – Он прижал согнутое колено к ее ногам и пообещал: – Мы начнем с того момента, на котором остановились.

Вирджил снова поцеловал ее, прижав еще крепче к своему могучему телу и нагло просунув мускулистую ногу между коленями принцессы. Она попыталась было сопротивляться, но Блэк крепко держал ее в своих объятиях.

Пораженная его дерзким поведением, но еще больше собственным безрассудством, принцесса оказалась бессильна перед этой сладостной атакой. Этот высокий техасец целовал ее так, как никто прежде, и в течение долгого времени она не могла вымолвить ни слова, Погруженная в волшебное состояние чувственного наслаждения, утратившая возможность связно мыслить, принцесса отдалась этому страстному порыву, забыв обо всем на свете. Ее охватил сексуальный голод, о существовании которого она даже не подозревала. Она отвечала на нежные ласки Блэка… Но вот наконец бдительность снова вернулась к ней.

Она откинула голову назад и начала бешено вырываться.

– Ты что, с ума сошел? Выпусти меня, маньяк! – закричала она в ярости.

– Да будет тебе, Рыжая. В чем, собственно, дело? Ты все еще злишься, что я заснул, не дождавшись тебя? – удивленно посмотрел на нее Блэк.

– Да ты не в себе! Ты чокнутый! Я никогда раньше не видела тебя, и ты тоже никогда не встречал меня!

Вирджил Блэк пожал широкими плечами и внезапно опустил руки.

– Так не пойдет, бэби. Можешь притворяться, кем хочешь, но мы-то с тобой прекрасно знаем, кто ты на самом деле. Ты – воровка и отправишься в тюрьму, как и твой сообщник, Британец Боб.

Принцесса изумленно отпрянула:

– Я не знаю никакого Британца Боба.

– Зато он хорошо тебя знает, и этот негодяй оказался трусом и назвал твое имя. – Он отвернулся и зашагал прочь.

Разозлившись на рейнджера за то, что он стал причиной незнакомых ей чувств, принцесса подняла с земли камень и запустила им в Вирджила. Снаряд попал ему прямо в ухо.

Блэк остановился, прижал к уху ладонь и медленно повернулся к ней.

– Еще раз так сделаешь – сильно пожалеешь об этом, – проворчал он. Его смуглое лицо, освещенное яркой луной, казалось высеченным из мрамора.

– Вряд ли! – уверенно ответила девушка, предусмотрительно отступив на шаг.

– Уж поверь мне. – Он вытер ухо уже испачканным в крови платком.

– Еще раз попытаешься поцеловать меня – сильно пожалеешь об этом!

– Вряд ли. – Его голубые глаза грозно сверкнули в лунном свете.

Марлена открыла рот, чтобы ответить ему, но передумала. В напряженной тишине она сердито наблюдала, как рейнджер спокойно расстелил на земле одеяло, вытянулся на нем, накрылся другим, заложил руки за голову и закрыл глаза.

Принцесса подошла к нему.

– И что это ты собираешься делать? – спросила она, уперев руки в бока.

Вирджил приоткрыл один глаз.

– Собираюсь спать, – невозмутимо ответил он. – Предлагаю и тебе сделать то же самое.

Оглядевшись, принцесса нахмурилась:

– Но где мне спать? Я не вижу ни расстеленного для меня одеяла, ни подушки…

– Я буду рад, если ты присоединишься ко мне. – Вирджил откинул край одеяла.

– Никогда! – топнула она ногой. – Лучше я просижу всю ночь у костра, чем лягу рядом с грубым, неотесанным мужланом!

Она презрительно фыркнула и зашагала к догоравшему костру. Подбросив в огонь веток, она решила, что дождется, пока рейнджер уснет, захватит обеих лошадей и сбежит от него. Пусть этот самонадеянный наглец останется без коня. Так ему и надо.

Ночь была холодная, и время тянулось невероятно долго. Костер потух, оставив лишь несколько тлеющих угольков. В горах ночью можно замерзнуть даже в середине июня. Принцесса Марлена дрожала, зубы у нее стучали от холода. Она обняла себя руками, стараясь согреться. Еще немного, и она совсем окоченеет. Принцесса неслышно поднялась…

– Не вздумай убежать! – услышала она и оцепенела. Наступило долгое напряженное молчание, а потом он произнес более мягко:

– Ты замерзнешь, Рыжая. Иди ко мне, погрейся.

Принцессе очень хотелось отказаться, но она не смогла этого сделать. Марлена измучилась, устала, хотела спать и продрогла до костей. Молча она направилась к нему. Рейнджер снова откинул край одеяла. Презирая себя за слабость, она покорно легла рядом с ним, дав себе слово ни в коем случае не прикасаться к его телу.

Она повернулась к нему спиной, натянула на плечи одеяло и закрыла усталые глаза. Но тут же возмущенно вскрикнула, когда рука рейнджера обняла ее за талию.

– Тише, – прошептал он, прижимая ее к себе. – Успокойся и спи.

Но принцесса никак не могла заснуть.

Никогда в жизни она не спала рядом с другим человеком, даже когда была замужем. Она ни разу не позволила сиру Седрику провести ночь в ее постели. Всю свою жизнь она засыпала и просыпалась одна.

И в эту ночь она тоже не сможет заснуть. Это совершенно невозможно.

Принцессу пугало сознание того, что она лежала в объятиях грубого техасского рейнджера, который вез ее в тюрьму. Но еще больше Марлену ужаснуло то, как заколотилось ее сердце, когда его сильная рука неожиданно обвилась вокруг ее тела. Она совсем перестала дышать, когда смуглая рука с длинными пальцами властно легла на ее живот.

Она задрожала, но не сделала даже попытки снять со своего тела его руку.

Этот мужчина, в чьих объятиях она сейчас находилась, был решительно опасен именно своим мужским обаянием. Она никогда не встречала подобных ему и поэтому с леденящим ужасом осознавала исходящую от него угрозу, ту животную, сексуальную угрозу, которая существовала во все времена. Но для нее это чувство было новым и неожиданным.

Инстинктивно принцесса поняла, что ей постоянно нужно быть начеку рядом с этим незнакомцем. Она провела свою жизнь в обществе самых красивых и умных джентльменов Европы, но никогда не ощущала угрозы ни от одного из них.

Рейнджер был совсем другим. Он вызывает у нее страх, и она больше не должна позволять ему себя целовать.

Но тут яркое воспоминание о его страстных и нежных поцелуях вызвало румянец на ее щеках и неожиданную боль в груди. Принцесса не смогла удержаться и попыталась представить, каким он мог бы быть любовником.

В этот момент Вирджил глубоко вздохнул во сне, и принцесса ощутила его теплое, влажное дыхание на своей шее. Она замерла, стараясь не дышать и испытывая незнакомое волнение от сознания того, что лежит в объятиях этого спящего мужчины. Марлена поняла, что не сможет сомкнуть глаз всю ночь.

– Поцелуй меня, малышка, – хрипло попросил он. – Поцелуй меня так, как никогда раньше ты не целовала мужчину.

Обнаженный, он лежал на спине в призрачном свете луны, и сильное тело его казалось бронзовым на фоне зеленого луга. Она тоже была бесстыдно голой, ее тело было белым, как пушистые облака, которые проплывали высоко над их головами. Заключенная в его крепкие объятия, она лежала рядом с ним на мягкой траве.

– Нет, – прошептала она, лениво потягиваясь. – Лучше ты поцелуй меня. Поцелуй и скажи, что ты меня любишь.

– Как пожелаешь, малышка.

Он быстро приподнялся на локте, наклонился и поцеловал ее открытые, податливые губы. Огонь охватил ее обнаженное тело, кровь быстро побежала по жилам, вызывая нежное, ритмичное пульсирование внизу живота.

Ей захотелось обнять его, но, поколебавшись, она передумала. Она сцепила руки за головой и вздохнула. Она ничего не должна делать. Пусть все делает он. Она будет прекрасной, обнаженной богиней, а он будет ее красивым, преданным рабом.

Он интуитивно понимал, что она от него ждала, и с радостью давал ей это. Он целовал ее виски, глаза, уши, губы. Гладил ее так нежно и бережно, словно она была сделана из бесценного фарфора. Шептал ей сладкие слова признаний, говорил о том, как сильно любит ее.

В течение всей долгой ночи он ласкал ее губами и руками, поклоняясь ей, преклоняясь перед ней.

Она уже дрожала от страсти и вдруг радостно вскрикнула, когда он, словно по мановению волшебной палочки, превратился из покорного раба в ее всесильного господина.

Он властно раздвинул ей ноги и устроился между ними. Он наклонился над ней, закрыв собой необъятную вселенную. Литые гладкие мускулы широких плеч говорили о его силе и мужественности. Загорелое лицо, освещенное призрачным светом луны, исказилось от страсти и нежности. Черные волосы ниспадали на высокий лоб, а голубые глаза потемнели под длинными ресницами. Благоговейный восторг светился в их волшебной глубине, и она затрепетала под его пристальным взглядом.

Губы его раскрылись, и учащенное дыхание отдавалось эхом в таинственной тишине высоких гор. Она дрожала от желания, и он видел это. Он приблизил к ней свои губы, поцеловал ее и прошептал:

– Ты хочешь меня, малышка?

– Да, – выдохнула она. – О да!

Он поднял голову и посмотрел на нее затуманенным взглядом.

– Я сделаю тебя моей, и ты больше не взглянешь ни на кого другого.

Он запустил пальцы в разметавшиеся рыжие волосы, наклонился и поцеловал ее жадно раскрытые нежные губы.

Ее била дрожь, когда она проводила рукой по его спине, ощущая крепкие мускулы под горячей кожей. Затем ее пальцы скользили по его бокам, продвигаясь к сильным стройным бедрам.

Оторвавшись от ее губ, он спустился к ее вздымающейся груди. Черные волосы упали на ее щеку, когда он стал целовать ее белую грудь. Сердце ее бешено забилось, и она застонала от восторга, когда он нежно прикусил затвердевший сосок.

Закрыв глаза от яркого лунного света, она стонала и громко вскрикивала. Потом выгнулась от нетерпения, почувствовав на своем теле твердый конец пульсирующего мужского жезла.

Она вдруг услышала, как он прошептал:

– Открой глаза, малышка. Посмотри на меня.

Она подчинилась и, глядя в его завораживающие глаза, застонала, когда он с силой вонзился в нее, заполнив собой все ее существо. Не сводя с него взгляда, она лежала на залитой лунным светом лужайке, отдаваясь искусным ласкам своего опытного любовника. Это было восхитительно и совсем не походило на то, что она успела изведать до встречи с ним.

– О да, да! – стонала она, когда он с силой вонзался в нее, заставляя вскрикивать от чувственного наслаждения.

Желание все нарастало, страсть вырвалась из-под контроля и стала вдруг такой сильной, что она почувствовала боль. И вдруг она ощутила небывалый восторг. Она никогда не испытывала ничего подобного. Ей казалось, что сейчас что-то взорвется у нее внутри.

– Да, да! – Она запрокинула голову. – Да… пожалуйста… ооо… да…

– Да? – повторил он, осторожно прикоснувшись к ее плечу.

– Да… да… – вновь застонала принцесса, все еще погруженная в свой прекрасный волшебный сон.

– И кому же ты говоришь «да», Рыжая? – Его низкий, волнующий голос развеял любовные грезы принцессы.

Она очнулась и открыла глаза.

Вирджил Блэк, небритый, но в чистой одежде, сидел перед ней на корточках. Солнце всходило у него за спиной. Смущенная, она посмотрела на него, а потом отвела взгляд в сторону, почувствовав, как начали пылать ее нежные щеки. Она надеялась, что он не заметит этого.

– Ты умеешь краснеть, Рыжая? – удивился он.

– Вовсе нет! – Принцесса посмотрела ему в глаза.

– Тебе снился приятный сон, – услышала она.

– Нет! – слишком поспешно ответила Марлена.

– Да, – сказал он, и на губах его заиграла улыбка. – Тебе снился я.

– Ты? – протянула она недоверчиво, отбросив в сторону одеяло. Она изобразила на лице отвращение: – Тогда это был бы не сон, техасец, а ночной кошмар!