Текст книги "Строптивая принцесса"

Глава 3

Нью-Йорк был взбудоражен, когда разнеслась весть о предстоящем визите ее высочества принцессы Марлены из Харц-Кобурга.

Для королевской свиты были приготовлены роскошные президентские апартаменты в отеле «Уолдорф-Асто-рия». В просторных удобных комнатах поставили свежие цветы, обслуживающий персонал нервничал, стараясь все сделать так, чтобы высоким гостям было удобно.

Самые именитые семьи города боролись за честь дать бал или обед в честь принцессы. Желающих проявить гостеприимство оказалось так много, что спорщики наконец решили прибегнуть к лотерее. Те, кто выиграл, были в восторге, а проигравшие испытывали разочарование.

В начале июня ранним солнечным утром королевская яхта вошла в бухту Нью-Йорка точно по графику. На пирсе собралась огромная толпа: все хотели хоть краешком глаза увидеть принцессу.

Когда яхта медленно подошла к причалу, объект всеобщего внимания еще находился в обшитой панелями каюте, одеваясь для своего первого появления в Нью-Йорке.

Принцесса Марлена страшно устала от бесконечного путешествия. Сначала они долго тащились на поезде до прибрежного города Бремерхейвен, где стояла на рейде королевская яхта. Потом еще дольше плыли через океан, и принцесса очень страдала от морской болезни.

Ослабевшая и измученная Марлена предпочла бы незаметно проскользнуть в город и отдохнуть в благословенной тишине уютного номера отеля. Но отдых придется отложить до лучших времен.

Принцесса по опыту знала, что первые впечатления всегда самые сильные. Из своего богатого гардероба она выбрала скромный полотняный дорожный костюм изумрудного цвета, который великолепно подходил к ее глазам. В дополнение к нему достала кружевную блузку с высоким воротником. Марлена понимала, что в разгар лета ей будет жарко в плотном полотняном костюме, но она была готова на все, лишь бы произвести благоприятное впечатление.

Довершив туалет широкополой соломенной шляпой, Марлена задумчиво оглядела себя в зеркало. Увидев свои уши, она опять расстроилась. Тысячу раз она задавала себе вопрос: ну почему она унаследовала уши своего отца, а не матери? Уши королевы были совершенны: маленькие, красивой формы, плотно прижатые к ее аккуратной головке. Уши короля были небольшие, но заметно оттопыривались, и принцесса, к своему неудовольствию, унаследовала эту характерную черту династии Балларетов. Ее уши были маленькими, но оттопыренными, и Марлена очень переживала из-за этого.

– Как вы думаете, американцы заметят мои уши? – тревожно спросила она свою любимую фрейлину.

– Только вы переживаете из-за них, ваше высочество, – ответила баронесса Ричтоффен. Она покачала седой головой и сказала то, что говорила всегда: – В ваших ушах нет ничего особенного.

Эти слова принцессу не успокоили. Она вздохнула, надела белые перчатки и направилась к выходу. У двери Марлена остановилась, разгладила юбку, покусала губы, чтобы они стали ярче, и глубоко вздохнула.

Монтильон встретил ее на палубе с раскрытым зонтиком, но принцесса покачала головой.

– Они хотят видеть мое лицо, – сказала она.

– Да, конечно, – согласился Монтильон, поклонившись.

Он проводил принцессу до трапа и, широко улыбаясь, протянул руку в сторону огромной толпы, нетерпеливо дожидавшейся ее появления.

Принцесса спустилась по трапу, и при ее появлении раздались громкие радостные крики, которые перешли в оглушительный рев, когда она улыбнулась и приветливо помахала рукой.

Такой же прием ожидал ее и на Манхэттене. Столько людей собралось поглазеть на принцессу, что ей понадобилось четыре часа, чтобы проехать несколько миль от причала до отеля.

Принцесса сидела в экипаже с абсолютно прямой спиной, не прикасаясь к спинке сиденья. Во время всего пути она улыбалась, приветливо махала рукой и выглядела свежей и бодрой. Глядя на нее, никто не сказал бы, что она страдает от жажды, что у нее болит спина и раскалывается голова.

Грациозно приветствуя встречающих, Марлена напоминала себе, что она – наследница престола и на карту поставлено будущее ее королевства. Советники Ротшильда заверили ее, что не составит большого труда организовать для нее успешное турне по стране. Они уверенно предсказывали, что в густонаселенной северо-восточной части страны, где живет много преуспевающих выходцев из Харц-Кобурга, ей удастся довольно быстро собрать большую сумму денег. При благоприятном стечении обстоятельств она могла бы вернуться домой к концу лета, имея при себе достаточно средств для того, чтобы снова приступить к добыче мрамора в своем королевстве. И сказочно красивый розовый мрамор с темно-голубыми прожилками вновь будет украшать здания в разных частях света.

Если судить по тому восторгу, с которым ее принимали, советники, похоже, были правы. Эта приятная мысль подняла настроение принцессы, и ее улыбка стала еще ослепительнее.

Однако она не скрывала облегчения, когда блестящая черная карета остановилась наконец перед крытым входом в отель. Марлена не могла дождаться того мгновения, когда у себя в номере разденется и ляжет в прохладную ванну.

Едва экипаж остановился, как к ним подбежал дворецкий. Монтильон указал ему на карету с багажом; дворецкий поднес к губам свисток, и полдюжины слуг из отеля принялись разбирать багаж – восемь больших чемоданов, тридцать пять кожаных саквояжей различных форм и размеров, пара замшевых мешочков, где лежали подарки, которые принцесса привезла для тех, кто будет оказывать ей услуги. Здесь были ручки, кольца и браслеты с гербами ее королевства.

Свита принцессы начала высаживаться из экипажа. В Америку принцессу сопровождали лишь несколько доверенных придворных. Ей посоветовали не брать с собой слишком много людей, поскольку целью ее визита являлся сбор пожертвований.

В результате с ней приехали Монтильон, ее управляющий и друг, баронесса Ричтоффен, ее милая тетушка, Хондрик, королевский врач, Ганс Ландсфельт, огромный, сильный баварец, исполняющий обязанности телохранителя и носильщика.

Принцесса грациозно спустилась по ступенькам кареты и в сопровождении прислуги отеля прошла по красному ковру в просторный холл с панелями из красного дерева.

Оказавшись в огромных роскошных апартаментах, Марлена даже не обратила внимания на вазы со свежими цветами, корзины с роскошными фруктами и завораживающий вид города с просторного балкона. Она сняла соломенную шляпу, стянула перчатки и направилась прямо в ванную, расстегивая на ходу полотняный костюм.

Подобрав за принцессой разбросанную одежду, баронесса Ричтоффен проследовала за ее королевским высочеством в помещение, где стояла полупрозрачная фарфоровая ванна, наполненная прохладной водой.

Пока принцесса принимала ванну, баронесса и две горничные распаковывали роскошный гардероб. Вскоре появился Монтильон и познакомил баронессу с распорядком дня принцессы. В ее расписании на сегодня отводилось несколько часов для отдыха. А вечером она в качестве почетной гостьи должна была присутствовать на обеде, который давала одна из самых влиятельных фамилий в Нью-Йорке – семья Уильяма Вандербильта.

– Проследите, чтобы принцесса отдохнула днем, – приказал Монтильон. – Вечером она должна быть в великолепной форме.

Когда над огромным городом начали опускаться сумерки, принцесса Марлена наконец закончила свой туалет. На ней были элегантное платье из голубого атласа и ожерелье из бриллиантов и сапфиров, которое досталось в наследство от матери.

Большинство драгоценностей, принадлежащих королевской семье, было потихоньку распродано, но с этим ожерельем – свадебным подарком короля матери Марлены – принцесса не смогла расстаться.

Принцесса прибыла во дворец Вандербильтов в восемь тридцать, но хозяева и почетный караул уже ждали ее у парадного входа. В следующие полчаса она вместе с Вандербильтами принимала многочисленных гостей, которые кланялись ей, говорили комплименты и всячески выражали свое восхищение.

Этот вечер оказался очень милым и приятным.

Принцессе понравились американцы – открытые, дружелюбные, веселые. Ей так понравилось их общество, что она оставалась в столовой еще долго после того, как обед из семи блюд был закончен. Этикет требовал, чтобы гости не покидали своих мест до тех пор, пока не встанет Марлена, но все были очарованы молодой красавицей принцессой и наслаждались беседой с нею.

То, что планировалось хозяевами как непродолжительный обед, после которого принцесса могла бы вернуться в отель и отдохнуть, превратилось в веселую вечеринку. Альва Вандербильт, радушная хозяйка, предложила гостям пройти в бальную залу и потанцевать. Эту идею все встретили с восторгом.

В просторной бальной зале, выдержанной в золотисто-белых тонах, джентльмены наперебой приглашали принцессу на танец. Словно по волшебству, появился оркестр. Шампанское лилось рекой. Смех и шутки наполнили просторную залу.

Было уже три часа утра, когда утомленная Марлена наконец появилась в своей уютной спальне. Ее тетушка, дремавшая в кресле с книгой в руках, вскочила и поспешила к своей воспитаннице.

Вытянув руки, принцесса сонным голосом приказала:

– Разденьте меня.

Солнце, поднявшееся над огромным Нью-Йорком, светило так же ярко, как и всегда. Огромные небоскребы величественно устремлялись в высокое синее небо. Раннее утро было тихим и спокойным. Горожане еще не проснулись и не знали, что над ними нависла беда.

Монтильон узнал неприятные новости, когда ему принесли заказанный кофе. Утренний номер газеты «Нью-Йорк геральд» выпустил бюллетень с огромным черным заголовком:

ПАДЕНИЕ НЬЮ-ЙОРКСКОГО БИРЖЕВОГО РЫНКА

С тревожно забившимся сердцем Монтильон торопливо достал из кармана круглые роговые очки, нацепил их на нос и углубился в чтение.

К одиннадцати утра известие о биржевом крахе распространилось по всему Манхэттену. Толпы людей заполнили улицы, спрашивая друг друга, что с ними теперь будет. Кругом царила паника. Экипажи не могли проехать по запруженным улицам, лошади испуганно ржали и пятились. Верховая полиция криками и свистками тщетно пыталась успокоить народ.

Оглушительный шум разбудил принцессу. Испуганная, она вскочила с постели, накинула шелковый халат и поспешила в гостиную. Монтильон стоял у окна и смотрел на собравшихся внизу людей.

Марлена быстро подошла к нему и взяла за руку.

– Монтильон, что там за ужасный шум? Отвернувшись от окна, он посмотрел на принцессу:

– Это рушится империя, ваше высочество!

Глава 4

Пуля, просвистев возле самой головы Блэка, ударилась в песчаную стену за его спиной. Прячась за небольшим валуном, капитан Вирджил Блэк подобрал большой камень и запустил его в дерево, стоявшее рядом с ним.

Сразу раздались выстрелы, пули вонзались в ствол и сшибали листья с ветвей. Блэк громко застонал, притворяясь, что пуля попала в него. В тот же миг послышалась быстрая речь на испанском, и два человека неосмотрительно высунулись из своего укрытия.

Держа перед собой «кольт», рейнджер вскочил на ноги.

– Бросай оружие, руки за голову!

Молодой мексиканский бандит прицелился в Блэка и тут же взвыл от боли, хватаясь за простреленную руку.

– Похоже, ты плохо слышишь? Я сказал: «Руки за голову!» Ясно?

– Да-да, капитан! – затараторил второй бандит, грузный мексиканец лет сорока, торопливо подняв руки, а молодой начал поспешно расстегивать кобуру.

– Теперь отпихните револьверы подальше! – приказал Блэк.

Бандиты повиновались, но молодой, чья рука была залита кровью, пробормотал, что еще отомстит этому капитану.

– Кажется, у тебя что-то со слухом, амиго? – усмехнулся Блэк. – Но я-то слышу прекрасно. Забудь о мести. Кстати, вытащи из сапога нож и отбрось его в сторону.

– Нож? У меня нет ножа.

Пуля из «кольта» Блэка прервала его на полуслове, ударившись о землю всего в нескольких дюймах от ноги мексиканца. Он, с округлившимися от страха глазами, быстро вытащил из-за голенища нож с широким лезвием и бросил его на землю.

– Спасибо. – Блэк громко свистнул, подзывая своего коня.

Вороной жеребец появился из-за каменной гряды и поскакал к хозяину, потряхивая длинной гривой. Вирджил вытащил из сумки лассо и, подойдя к бандитам, связал им руки. Прищурившись, Блэк посмотрел на солнце, а затем повернулся к молодому бандиту.

– Сколько отсюда до Эль-Пасо?

Бандит пожал плечами, с ненавистью глядя на рейнджера.

– Четыре или пять миль, – пробурчал он.

– Шесть, – поправил Блэк.

Подойдя к лошадям бандитов, он хлопнул их по крупу шляпой, и животные затрусили, быстро скрывшись за поворотом тропы.

Капитан не спеша подошел к пленникам, достал из нагрудного кармана рубашки сигару, сунул ее в рот и раскурил. Не вынимая сигары изо рта, он произнес:

– Ну, пошли в Эль-Пасо, амигос.

Бандиты посмотрели сначала на него, потом друг на друга и снова недоверчиво уставились на него. Молодой бандит проворчал:

– Как же мы доберемся до Эль-Пасо? Ведь ты прогнал наших лошадей.

Блэк передвинул сигару в левый угол рта.

– Пойдете пешком.

Двумя часами позже капитан Блэк скакал по запыленной главной улице Эль-Пасо, ведя за собой на веревке двух грязных измученных пленников. Капитан не испытывал жалости к этим двум головорезам. По его мнению, любой трусливый негодяй, осмелившийся обокрасть вдову с четырьмя детьми, заслуживал виселицы.

Рейнджер доставил бандитов в тюрьму Эль-Пасо. Вместе с ними он передал и маленькую сумку с деньгами, которые они украли у вдовы Томпсон, бедной прачки.

– Мы очень признательны вам, капитан, – сказал дежурный в участке, запирая дверь камеры. – Позвольте угостить вас в знак благодарности.

– В этом нет необходимости, – ответил Вирджил. – Я должен поскорее вернуться в штаб. – Он взглянул на парочку, сидевшую за стальной решеткой, и погрозил им пальцем. – Больше не попадайтесь мне на глаза. В следующий раз я не буду таким добрым. Ясно?

– Да-да, – ответил толстый мексиканец, закивав головой.

Вирджил Блэк повернулся и вышел, звякнув серебряными шпорами. Отвязав жеребца, он вскочил в седло. Путь его лежал на восток, в штаб-квартиру рейнджеров в Ислете.

– У нас снова индейцы.

Такими словами встретили Вирджила Блэка, когда он наконец появился в штабе. Блэк не стал спрашивать, какие индейцы на этот раз причиняют беспокойство белым поселенцам. Он знал, что это опять был Викторио.

Это имя вселяло ужас в сердца путешественников и владельцев ранчо на Юго-Западе.

Вождь апачей покинул свою резервацию около года назад. Осенью 1870 года он взял с собой сто двадцать пять воинов, около сотни женщин и детей и направился в Мексику. Викторио прекрасно ориентировался в горах, знал, где находятся ручьи и пастбища, а его талант вождя и командира делал его опасным как для американцев, так и для мексиканцев.

Обосновавшись высоко в горах Дьявола, свирепый и коварный Викторио из своего убежища мог видеть все вокруг на двадцать, а то и на тридцать миль. Он мог разглядеть поезда, следующие от Эль-Пасо-дель-Норте до Чихуахуа. Зоркий индеец различал даже самые мелкие детали на голубых мундирах солдат, охранявших границу. Он высматривал табуны лошадей и стада крупного рогатого скота, которые фермеры перегоняли по юго-западной части пустыни.

И в самый неожиданный момент этот бандит спускался с гор, чтобы грабить, убивать, жечь, насиловать женщин.

Блэк опустился в высокое кресло у обшарпанного стола капитана Джорджа Бэйлора.

– Что этот краснокожий дьявол натворил на сей раз? – спросил он. – Он снова в Техасе. Мексиканское правительство уведомило генерала Грейсона, а генерал сообщил мне. Кивнув, Блэк спросил: – Когда выступаем? – Завтра на рассвете, – ответил командир. – Мы должны добраться до Игл-Спрингс и отыскать следы индейцев.

На рассвете Бэйлор, Блэк и еще десять самых лучших рейнджеров отправились на задание. Через двое суток они добрались до того места, где американская армия сражалась с апачами. Всюду валялись трупы кавалерийских лошадей. На скалах были видны пулевые отметины и следы крови.

Рейнджеры двинулись дальше.

Вскоре они обнаружили почтовую карету, ограбленную индейцами. Мстительные апачи убили извозчика и пассажиров, а затем, глумясь над мертвыми, засунули в раны своих жертв клочки разорванных писем.

– Черт бы побрал этого Викторио! – возмутился один из рейнджеров. – Почему он не мог просто убить их? Зачем быть таким бесчеловечно жестоким?

Взяв лопату, капитан Вирджил Блэк начал молча копать могилу.

– Могло быть гораздо хуже. В прошлый раз, когда он после очередного грабежа со своей бандой ушел из Техаса, один из его дикарей остался на этом берегу Рио-Гранде специально для того, чтобы просмолить голову бедняги пастуха.

– Должно быть, это был Удар Грома, – сказал кто-то. – Говорят, он даже более жесток, чем старый Викторио. Не стоит забывать об этом.

– О Господи, – вздохнул Бэйлор.

Глава 5

— Это несправедливо! Это просто несправедливо! – обиженно воскликнула принцесса Марлена.

– Ваше высочество, где же ваша доброта? – деликатно заметил Монтильон. – Подумайте о тех, кто после падения биржевого рынка потерял все свое состояние.

– Да знаю я, знаю! И мне искренне жаль их, правда, – отозвалась принцесса, беспокойно расхаживая взад-вперед. – Но я не понимаю, почему этот крах случился именно сейчас!

– Нам просто не повезло, – развел руками управляющий.

После минутного молчания расстроенная принцесса воскликнула:

– Теперь мы не сможем собрать необходимые средства! Разве не так?

– Боюсь, вы правы, ваше высочество, – согласился Монтильон. – Сейчас все обеспокоены своим будущим и вряд ли будут расположены к зарубежным инвестициям.

– Ты прав, – грустно вздохнула принцесса Марлена. – Мы напрасно проделали столь долгий путь, потратили столько денег на это путешествие. Все наши планы рухнули.

– Ничего, ваше высочество, мы еще не проиграли! – улыбнувшись, сказал Монтильон. – Это неожиданное препятствие означает, что нам… нам придется пересмотреть наши планы.

– Пересмотреть? Но как? – Брови принцессы удивленно изогнулись.

– Есть способ, – загадочно ответил Монтильон. Принцесса не обратила внимания на его слова.

– Мы могли бы быть дома к концу лета с нужной суммой денег, чтобы осушить затопленные залежи мрамора, – тоскливо произнесла Марлена.

– Но это можно сделать и ранней осенью.

– Могли бы спасти королевство и мой народ. Я так надеялась… – Принцесса умолкла, опустив голову.

– Да, – ответил управляющий. Он помолчал немного, раздумывая, потом продолжил: – Если мы хотим собрать средства для нашего обнищавшего королевства, нам лучше всего отправиться на Запад.

– На Запад? – Она недоверчиво уставилась на него. – Ты в своем уме? Надеюсь, ты не забыл, что я – принцесса из Харц-Кобурга?

– Я не забыл, ваше высочество.

– Я? На Запад? Никогда! – решительно заявила она. – Никогда! Ты не можешь рассчитывать на то, что я отправлюсь в эти дикие края. – Нахмурившись, она добавила: – Там ведь нет никого, кроме грязных шахтеров, пропыленных ковбоев, опасных бандитов и кровожадных дикарей. – Она с сарказмом рассмеялась: – Могу представить, сколько денег мы там соберем! – Она наморщила свой королевский носик.

– Вы будете приятно удивлены, – торопливо заговорил Монтильон, – узнав, что Денвер, столица Колорадо, – вполне цивилизованный город. За последние десятилетия в Скалистых горах были добыты тонны золота и серебра, благодаря чему многие горожане нажили огромные состояния. Среди них есть и выходцы из Харц-Кобурга.

Но принцессу эти доводы не убедили.

– Может, и так, но это ничего не меняет. Я никуда не поеду, вот и все! – Она ткнула себя пальцем в грудь и громко заявила: – Эта принцесса на Запад не поедет!

Принцесса все-таки отправилась на запад американского континента. После настойчивых убеждений своего преданного слуги упрямая принцесса Марлена наконец согласилась с его доводами, поставив условие: дальше Денвера она не поедет!

Но когда королевский вагон прибыл в Квин-Сити, принцессу поразил радушный прием, который оказали ей местные жители. Многие богатые горожане сделали ей щедрые подношения во время устроенного в ее честь бала во дворце. И обрадованная принцесса изменила свое решение относительно дальнейшего путешествия по Западу. Займы и пожертвования превзошли все ее ожидания.

После двадцатичетырехчасового пребывания в городе она позвала Монтильона и взволнованно сообщила ему, что с удовольствием посетит и другие города этой части континента.

Монтильон был в восторге. Он, не тратя зря времени, назначил даты балов и банкетов, которые будут даны в честь ее высочества в Форт-Уэрте, Далласе, Сан-Антонио и Гал-верстоне, где они сядут на королевскую яхту, чтобы вернуться домой.

Ошеломленная потрясающим успехом своего недельного турне, принцесса Марлена стояла на открытой платформе роскошного персонального вагона и махала рукой провожающим, когда поезд на закате покинул Денвер. Она стояла на платформе еще долго после того, как толпы горожан остались далеко позади.

Из окна поезда, который неторопливо тащился к югу, принцесса с восхищением смотрела на заснеженные вершины громадных гор, освещенные пурпурными лучами заходящего солнца. Внушительные Скалистые горы чем-то напоминали ей любимые Альпы. При взгляде на огромные каменные скалы, исчезающие в ранних сумерках, принцессе начинало казаться, что она находится дома.

Она знала, что Техас будет совсем другим, но природное любопытство взяло верх, и она с надеждой ожидала встречи с самым большим штатом Америки.

Сумерки сгустились. За легким ужином принцесса случайно бросила взгляд на свое отражение в небольшом зеркале и испугалась, заметив, что белки ее глаз пожелтели.

Она уронила массивную серебряную ложку в тарелку с супом, забрызгав белоснежную скатерть.

– Позовите доктора Хондрика! – закричала испуганная Марлена и вскочила, уронив стул. Она прижала дрожащие руки к лицу. – Со мной случилось что-то ужасное!

К утру, когда поезд миновал Ратон-Пас, лицо Марлены было желтым, как лимон. К тому же во время завтрака она почувствовала сильные боли в желудке.

Доктор Хондрик всю ночь не отходил от постели принцессы. Монтильон и баронесса Ричтоффен с нетерпением ожидали его появления. Наконец доктор вышел из спальни Марлены, потер покрасневшие после бессонной ночи глаза и объявил:

– Принцесса заразилась желтухой.

– Господи, только не это! – разом воскликнули баронесса и Монтильон.

– В этом нет никаких сомнений, – подтвердил Хондрик. – Ей нужны покой и отдых в течение трех недель по крайней мере.

– Но как же путешествие, ведь все оговорено… – расстроился Монтильон. – Принцессу с нетерпением ждут в Техасе, и почти все приглашения на балы и обеды давно распроданы. Отсрочка будет настоящей катастрофой.

– Иногда судьба меняет наши планы, – сочувственно вздохнул доктор.

– Доктор, дело в том, что дом Ротшильда уже назначил даты балов, встреч, благотворительных вечеров и…

– Я знаю, – перебил его Хондрик, – но должен вас предупредить, что, если принцесса не будет соблюдать покой и диету, желтуха может убить ее, – сурово заключил он.

Баронесса Ричтоффен всхлипнула, и доктор Хондрик ободряюще похлопал ее по плечу:

– Не волнуйтесь. Мы не допустим, чтобы с ее высочеством что-нибудь случилось. – Он улыбнулся. – Пойдите к своей госпоже и постарайтесь утешить ее. Сейчас ей это крайне необходимо.

Баронесса согласно кивнула и поспешила в королевское купе, плотно закрыв за собой дверь.

– Как это ни печально, но турне не может продолжаться, – сказал доктор Монтильону.

Управляющий потер подбородок и задумчиво ответил:

– Кажется, я знаю, как выйти из этого трудного положения… – Он умолк, его глаза вспыхнули, а уголки губ раздвинулись в улыбке. – У меня есть план! – пояснил он озадаченному доктору.

– План?

– Я прикажу машинисту изменить наш маршрут! Вместо того чтобы направиться прямо в Форт-Уэрт, мы отвезем принцессу в Клаудкрофт, что в Нью-Мексико. Это отдаленная горная деревушка, расположенная среди сосен в сотне миль отсюда.

– Но зачем? — нахмурился доктор. – Принцессе будет гораздо удобнее в Форт-Уэрте, чем в забытой Богом…

Покачав седой головой, Монтильон перебил его:

– В Клаудкрофте находится аббатство бенедиктинцев, на территории которого построена небольшая гостиница. Разве вам не кажется, что это превосходное место, где принцесса сможет поправиться в уединении и втайне от всех? – взволнованно воскликнул Монтильон. – Но я прошу вас, доктор, никому не говорить об этом.

– Но как мы сможем сохранить все в тайне? – изумленно спросил Хондрик. – Ведь все даты уже расписаны, и техасцы захотят увидеть принцессу.

– Они ее и увидят, – пообещал слуга.

– Но ведь она больна! – возмутился доктор.

– Путешествие и встречи пройдут строго по графику, – загадочно произнес Монтильон. – Положитесь на меня.