Текст книги "Пленница"

* * *

На завтрак Найлу подали нежное мясо мокрицы, запеченное в пахучем травяном соусе. После введения «налога на объедки» мокрицы, долгоносики, уховертки быстро вытеснили на столах горожан обычную раньше крольчатину – раз уж в пользу Демона Света приходилось еженедельно сдавать обглоданные хитиновые панцири, то какой смысл тратить деньги на никому ненужные кости? Их ведь управителю не всучишь.

В качестве десерта кулинары Тройлека приготовили растертые в сметане фрукты, чуть кисловатый горячий напиток, заваренный на лепестках цветков шиповника и белое вино. Уж чего-чего, а вкусно поесть северяне явно любили, и едва ли не каждое блюдо, подаваемое во дворце, оказывалось для правителя приятной неожиданностью. Если учесть, что во время жизни в пустыне на протяжении четырнадцати лет он пробовал только два блюда – сырые плоды опунции и жаренное над костром мясо – то можно представить, насколько возрастала благожелательность Посланника к обосновавшемуся в его доме смертоносцу после каждого обеда.

От вина Найл воздержался – в жару от него только пить сильнее хочется, сложил согласно этикету девятнадцатого века нож и вилку крест-накрест в тарелке и хлопнул в ладоши.

– Спасибо, можно убирать.

Поджидавшие за дверью слуги проскользнули в его покои, споро освободили и вытерли стол. Белокурая горничная подала чашу для полоскания рук, полотенце. Минута – вышколенные Тройлеком двуногие исчезли, оставив на прибранном столе чашу со свежими фруктами и кувшин уже красного вина. На этот раз они старались напрасно: правитель не собирался засиживаться во дворце. Он хотел лично проследить за тем, какие камни грузятся на корабли, какие шкуры выделил для солеварни управитель, кто из смертоносцев отправляется для охраны пленников.

Надевать доспехи Найл не стал. Ограничился перевязью с мечом, на тот случай если в песках встретится какой-нибудь ошалевший от голода паук-верблюд или самоуверенный в своей извечной безнаказанности скорпион. Еще он хотел бы прихватить флягу с водой – но подобного предмета в покоях нового Смертоносца-Повелителя не нашлось.

– Эй, кто-нибудь! – выглянул правитель в коридор. Принесите мне флягу и чистой воды!

В полумраке мелко застучали паучьи коготки – детишки Тройлека резвятся.

– Эй, слышит меня кто-нибудь?

– Простите, Посланник, это я приказал слугам удалиться, – проявился в нескольких шагах силуэт восьмилапого управителя города. Княжна закончила трапезу. От вашего имени я потребовал у ее служанок раздеть госпожу и уйти в свою комнату.

– Тройлек, я просил всего лишь флягу с водой.

– Разумеется, Посланник. Фляга будет наполнена холодным отваром шиповника и оставлена в ваших покоях. А сейчас, я думаю, служанки уже приготовили княжну Ямиссу к вашему визиту. Вы можете пойти и воспользоваться своим правом победителя.

– Сейчас?

– Да, Посланник. Все готово.

– Ладно. Найл снял перевязь с мечом и кинул в кресло. Показывай дорогу.

Вопреки уверениям паука, служанки не обнажили княжну. Девушка стояла рядом с разобранной постелью в короткой тунике из белой, тонкой, но непрозрачной ткани. Внизу она едва доходила до середины бедра, поверху заканчивалась чуть выше груди. Края туники украшали узкие ленты кружев, а держалась она на плечах благодаря двум тончайшим тесемочкам, перекинутым через плечи. Ненамного толще тесемочек казались закинутые за спину руки, а ножки были диаметром с большой палец руки Нефтис или Юлук. Не ломались эти ножки-тростинки, наверное, только потому, что поддерживали не менее тщедушное тельце: талия Ямиссы легко определялась потому, как выпирающие кости таза едва не прокалывали тунику своими острыми краями. Там, где у всех женщин возвышается грудь, у княжны тоже что-то оттопыривалось, но не очень понятно что. Даже у не самого сильного из мужчин грудь выглядит куда более рельефна.

Надо сказать, в мыслях Ямиссы восторга тоже не слышалось. Дочь князя Граничного знала, что дамы ее звания редко выходят замуж по любви. Знала и то, что военное счастье изменчиво, а она является желанной добычей. Знала и про «право победителя». Иногда в девичьих мечтах даже проскальзывали образы того, как может случиться для нее расставание с обручем девственности. Как случайно оказывается она в плену и красивый молодой барон привозит ее в свой замок, как подхватывает сильными руками и несет в спальню, кладет на постель и одним движением срывает одежды. Как начинает целовать ее плечи, шею, ее губы, ласкает грудь. Как она, связанная законом и не имеющая право сопротивляться покорно раздвигает колени и отдает себя во власть могучей страсти…

Но уж никак не могла она предположить, что первым ее мужчиной станет вонючий, лохматый и потасканный пустынный дикарь. Право победителя бывает невероятно жестоко к побежденным, и не желает признавать справедливость.

Княжна закинула руки за спину и гордо вскинула подбородок. Карие глаза смотрели куда-то над головой правителя, словно не замечая вошедшего в покои господина.

Найл еще раз окинул девушку взглядом с ног до головы. Интересно, с какой стати он должен изображать самца-производителя и дефлорировать эту плохо оструганную доску, вопреки своим желаниям, доставляя ей удовольствие и получая в ответ волну презрения и оскорбления? В то самое время, когда можно подняться на палубу флагманского корабля и просто сообщить Назии, что в последнее время он постоянно мерзнет. Неужели мир рухнет только потому, что самодовольная северянка, которую любой смертоносец сожрал бы на месте, даже не пытаясь откормить, будет испытывать мужские ласки в своем извращенном воображении, а не наяву?

Посланник хмыкнул, развернулся и вышел прочь.

– Уже? – удивился поджидавший в коридоре Тройлек.

– Нет у меня времени ерундой заниматься, – отмахнулся Найл. – Никуда она не денется. Сейчас важнее правильно снарядить корабли.

– А что с кораблями? – забеспокоился паук.

– Камни. Я хочу увидеть камни до того, как их поднимут на борт.

К счастью, погрузить приготовленные валуны в трюмы кораблей еще не успели. Большинство из них составляли крупные, в обхват, камни, приготовленные в качестве балластных на старой верфи. Теперь, естественно, там никто не работал, а строители в городе, где жилья имелось куда больше, чем людей, камнями не интересовались. Однако среди гранитных и кварцитных нагромождений нет-нет, да и попадались обломки стен и фундаментов, принесенных из ближайших развалит.

– Что это? – Найл присел у одной из куч и похлопал ладонью по штукатурке, до сих пор прочно вцепившейся в кусок кирпичной кладки.

– Они будут наказаны, Посланник, – немедленно пообещал Тройлек.

– За что? – поинтересовался Найл.

– За то, что вызвали ваш гнев, мой господин.

– Логично, – усмехнулся Найл. – А ну-ка, давай сюда тех, кто собирал этот груз.

Тройлек отбежал, и спустя несколько минут двое смертоносцев подвели к Посланнику шерифа Поруза.

– Приветствую вас, правитель, – пленник с явным трудом, ломая самолюбие, поклонился.

– Что это, Поруз? – Найл провел ладонью по штукатурке и показал выпачканную пылью ладонь.

– Грязь, – пожал плечами бывший шериф.

– А если этот булыжник намочить?

– Грязи станет еще больше, – невозмутимо ответил пленник и уточнил: – нам приказали собрать как можно больше камней примерно такого размера.

– Из них будут сделаны колодцы, Поруз. Причем именно для вас. Как вам понравится пить воду пополам вот с этим? – Найл похлопал ладонями. Вокруг тут же повисло белое облачко.

– Нам просто приказали собрать как можно больше камней, – уже извиняющимся тоном повторил бывший шериф.

– Когда будете грузить, весь строительный мусор оставьте здесь, – коротко распорядился Найл.

– Слушаюсь, правитель, – опять с трудом, словно пытаясь согнуть вросший в спину стальной лом, поклонился Поруз и направился к остальным пленникам.

Найл повернулся к причалу и с удовольствием увидел, что навстречу торопится заметившая Посланника Назия.

– Рада видеть вас, мой господин.

Надсмотрщица четко, в соответствии с этикетом обратилась к правителю, но зато забыла поклониться.

– А где Соленый?

– Охотиться убежал.

– А он вернуться успеет?

– Вряд ли, – честно признала морячка, всем своим сознанием излучая готовность в одиночку вести флот куда угодно.

– Без пауков корабли глухи, – напомнил Найл. – Но ведь вы собираетесь идти с нами, мой господин, – улыбнулась морячка. Пока вы с нами, нам не нужны ни уши, ни одежда.

– Тогда запасись хотя бы едой, – усмехнулся в ответ правитель. Мы должны пробыть в море около пяти дней.

Назия пошевелила губами, что-то подсчитывая в уме, потом кивнула в сторону Тройлека:

– Господин управитель мало овощей дает. Рыбу мы сами поймаем, но яблоки, морковь, апельсины на воде не растут.

– Нету у меня больше, – немедленно подбежал смертоносец. – Все кладовки пустые! Столько пленных почти две недели кормил!

– Если он не выдаст тебе все необходимое, – пообещал Найл, глядя в темные глаза паука. Я разрешу тебе звать его не «господин управитель», а «раскоряка серая».

У Назии губы растянулись в широченную восторженную улыбку. Тройлек от подобной угрозы на миг остолбенел – разум пауков иногда от неожиданности пробивает нечто похожее на паралич. Однако, спустя пару минут он пришел в себя и жалобно взмолился:

– Тогда всему дворцу несколько дней придется есть только копченое мясо!

– Ничего, – кивнул правитель, – копченое мясо, это очень вкусно.

– Но не в таком ведь количестве! У слуг изжога начнется, они от работы отлынивать начнут.

– Хорошо, – смилостивилась Назия, – Я поменяю на ваше мясо свежую рыбу. Будете есть то и другое по очереди. Сейчас, пришлю моряков.

Она спокойным, широким шагом направилась к кораблю – высокая, широкоплечая. Густые рыжие кудри отливали на солнце темной бронзой.

– Интересно, она тоже «лохматая»? – внезапно поинтересовался Найл.

– Не совсем, – дипломатично ответил паук. Просто она не следит за своими волосами. Не расчесывает, не укладывает, не стрижет, не собирает в прическу.

– Да, – Найл вспомнил, что и сам никогда не занимался ничем подобным. Скажи, Тройлек, а что по-твоему означает: «вонючий, лохматый и потасканный пустынный дикарь»?

Правитель не произносил этой дурацкой фразы, а просто воссоздал обидный мысленный образ.

– Служанка будет наказана, – лаконично ответил смертоносец.

– Опять «наказана», – покачал головой правитель. Интересно, за что?

– Стирая вашу тунику, она использовала мыло, вываренное из опарышей и плохо ее прополоскала. Однако согласитесь, Посланник, она никак не могла предположить, что подобную одежду будет носить властитель ее страны. Так, – погладил подбородок Найл. – А чем тебе не нравится моя одежда?

– Мне она нравится! – Смертоносец аж присел в почтительном приветствии. Я вообще не знаю, зачем нужна одежда и ограничиваюсь только предохранительной пластиной от ос. Но среди двуногих так много предрассудков! Многие считают, будто одежда нужна не только для сохранения тепла или защиты от солнца, но и для украшения. Что ее желательно менять не тогда, когда она рассыпается на нитки, а просто время от времени.

Тройлек выжидательно замолчал.

– Продолжай, продолжай, – кивнул правитель.

– Ваша туника ничем не отличается от одежды слуг или моряков. На складках она протерлась до дыр и не поддается ремонту из-за ветхости. Не знающий вас бродяга, мой господин, может принять вас за раба какого-нибудь нищего обывателя, донашивающего одежду своего хозяина.

– Но она мне нравится, Тройлек! Мне в этой тунике привычно, легко и свободно. Я прошел в ней тысячи миль!

– Это очень хорошо заметно, – аккуратно подбирая слова, согласился смертоносец.

– Угу, – согласие Тройлека подействовало на правителя куда более отрезвляюще, нежели возможные возражения. Так. «Вонючий» – понятно. «Поношенный» – ясно. Остался «лохматый»…

– Когда вы последний раз расчесывали свои прекрасные волосы, мой господин?

– Спасибо, можешь не продолжать, – остановил смертоносца правитель.

Последний раз он причесывался неделю назад, после купания в озере. Пятерней.

– Господин управитель, мы можем идти.

Морячка привела с собой два десятка моряков, за спинами которых висели большие плетеные корзин. Тройлек, увидев эти вместительные сосуды, сразу загрустил.

– Назия, – повернулся к ней правитель, – тебе нравится моя туника?

– Очень, – нахально улыбнулась морячка. На свежем ветре вам будет в ней весьма прохладно.

Однако первую мысль надсмотрщицы Найл все-таки уловил: будь он ее моряком, получил бы новую одежду еще пару месяцев назад.

Как ни льстило Назии внимание Посланника Богини, но заботы о кораблях занимали ее куда сильнее. По прибытии во дворец она вместе с главным слугой Тройлека, получившем необходимые распоряжения, сразу устремилась в подвал получать припасы и сдавать рыбу. Проводив ее взглядом, Найл повернулся к пауку и спросил:

– А как по-твоему должен выглядеть Смертоносец-Повелитель в облике человека?

– Встречая подданных и гостей как Смертоносец-Повелитель, вы должны быть в личных, непохожих на чужие, доспехах, с поножами, в шлеме. С крепким мечом на случай неожиданностей, но с парадным, не боевым. Все атрибуты обязательно с личным гербом, символом власти и силы, – четко и конкретно ответил смертоносец на конкретный вопрос.

– Да, – неожиданно вспомнил правитель. Трофейные доспехи моим девчатам груди натирают. Нужно попросить Демона Света изготовить точно такие же, но с выемками впереди.

– Керамические панцири будут не такие прочные, как стальные, – предупредил паук.

– Тебе, Тройлек, груди никогда не натирало. А то бы ты не спорил.

– Я прикажу слугам передать ему ваше поручение, Посланник.

– Благодарю тебя, Тройлек, – кивнул Найл. – А теперь я готов рискнуть и довериться твоим суждениям, смертоносец. Переодень меня так, как, по-твоему, я должен выглядеть.

– А подстричь и помыться? – уточнил паук.

– До отплытия кораблей осталось еще часа три, – решительно махнул рукой правитель. Посмотрим, во что превратишь меня за это время. Поступай, как считаешь нужным.

В первую очередь паук увел Найла мыться. Только на этот раз дело ограничилось не просто обливанием из кувшина или купанием в реке – две служанки, обнажив правителя, долго и тщательно оттирали его тело мягкими губками, время от времени взбивая на них белую пену с помощью двух зеленых, пахнущих персиками брусков. Отмыв, Посланника умаслили какой-то густой тягучей слизью янтарного цвета с убийственным мускусным запахом. Правда, не всего – служанки удостоили своими ласками только ступни, подмышки и пах. «Нефритовый стержень» отреагировал на их старания вполне естественным образом. Девушки, глядя на его могучий рост, весело перемигивались, но в слух шутить не рискнули… Затем за Посланника взялся суетливый низкорослый толстячок.

– Вы заколку носить желаете? – первым делом спросил он, расчесывая волосы частым гребнем.

– Зачем?

– Правильно, господин, – согласился толстяк. Красота мужчины не в погремушках. Тем более, надевать шлем она мешает, царапается, иногда про нее забывают. Морока одна. Значит, коротко желаете?

– Это как? – не понял Найл.

– Не очень, естественно. Короткие волосы под шлемом колются, чешутся. Все сделаем в аккурат, как нужно.

Толстяк зашуршал широкими подпружиненными резаками. Впервые в жизни Посланника холодная сталь отделяла его волосы от головы.

После стрижки правителя еще раз умыли – теперь просто ополоснув теплой водой. В заключение быстро промакнули махровым полотенцем, после чего служанки поднесли новую тунику.

Это была не обычная в городе полоска материи с прорезью для головы, которую одевали на голое тело, после чего подпоясывались, прижимая ткань к телу. Изобретательные северяне придумали для своих властителей гораздо более хитрое и сложное одеяние: туника напоминала большой мешок с отверстиями для головы и рук.

Над плечами он оказался шире, и ткань загибалась на руки, предохраняя плечи от солнца. На вороте и по подолу шла бордовая зубчатая вышивка, поперек груди от плеча до плеча тянулись две черные полосы в два пальца шириной. Бордовая вышивка шла и по мягким ремешкам новых сандалий на деревянной подошве, но подбитых толстой кожей. На груди, животе и подоле туники имелись по два отделанных мягкой кожаной нашивкой мешочка.

– Это карманы, – объяснил Тройлек. – В те, что на животе прячут руки от холода или ветра, в те, которые на подоле, них кладут мелкие предметы, которые нужно иметь при себе, а в те, которые на груди не кладут ничего. Из них все вываливается, если наклониться. Теперь ремень.

Служанки опоясали Посланника широченным, в полторы ладони, ремнем, украшенным множеством стальных колечек. На круглой бронзовой пряжке красовался паук с человеческим лицом.

– Вам нужно выбрать себе эмблему, Посланник, – торопливо предложил Тройлек. – А этот ремень очень удобен. К кольцам можно подвесить флягу, нож, за них можно надежно закрепиться на смотровой вышке, на дереве, в седле, на корабле в штормовую погоду. Даже меч можно носить не на перевязи, а на этом ремне. Он сделан так, что его не перекашивает.

После всех незнакомых процедур Найл и вправду почувствовал себя совершенно иначе. Намасленные ступни и подмышки приятно холодило, словно их овевал свежий ветер, голова казалась непривычно легкой и, опять же, свежей и прохладной. Поджатое ремнем брюшко вытолкнуло наверх, отчего грудь ощущалась более широкой, а плечи расправились.

– Жалко, до ближайшего большого зеркала десять дней пути, – посетовал правитель. Ему впервые захотелось взглянуть на себя со стороны.

– А я? – удивился Тройлек и вошел с Посланником в прямой мысленный контакт.

Найл увидел невысокого, коротко стриженного плечистого паренька, в неброской, но опрятной и нарядной тунике. И хотя он понимал, что могучие широкие плечи – это всего лишь обман зрения, ловкость портного и удачной расцветки, однако впервые собственные руки показались ему не столь уж и щуплыми по сравнению с женскими, а узловатые мышцы ног отнюдь не уродливыми.

– Что скажете, мой господин? – обрадовался смертоносец произведенному впечатлению.

– Никогда не думал, что ремень и кусок ткани могут так изменить человека.

– Они не изменили вас, мой господин, они лишь подчеркнули ваши достоинства…

– И спрятали недостатки, – закончил на него Найл.

– Все недостатки, это лишь продолжение наших достоинств. Занудство – сестра аккуратности, жадность – хозяйственности, трусливость – осторожности, лживость – находчивости.

– Ну-ну. А какую сестру ты подберешь худобе и слабосилию?

– Опыт и выносливость. Вы провели детство в пустыне, Посланник, постоянно недоедая и сражаясь за свою жизнь. Разумеется, вы никак не могли стать таким же высоким и упитанным, как откормленные охранницы Смертоносца-Повелителя, разумеется, как у всякого человека, употребляющего слишком много растительной пищи, у вас заметно выпирающий живот. Но если спрятать ребра под одеждой, а животик подтянуть ремнем, сразу становится заметно, что руки не столь уж и слабы, а ноги способны сутками обходиться без отдыха. Если вы и Назия вместе отправитесь в дальний поход, она ведь свалится от усталости на несколько часов раньше вас, не так ли?

– Сколько времени? – услышав о морячке, спохватился Найл. – Я уже давно должен быть на корабле!

Флот действительно задерживался с отплытием, но отнюдь не по вине правителя – просто пленные не успели погрузить камни. Назия не рискнула уложить такой огромный вес в трюмы одного корабля, и приказала распределить его на десять частей. Суда подходили к причалу, медленно проседали под грузом, после чего отходили на стоянку в котловину, образовавшуюся на месте взрыва арсенала, уступая свое место другим. Естественно, на все эти перемещения уходило время.

В новом наряде правителя никто не узнал. Пленные, развалившись на пыльных досках, дремали на солнышке, моряки, взявшись за канаты, вяло подтягивали к причалу очередной корабль.

– Долго там еще? – найдя среди пленных шерифа Поруза, остановился рядом с ним Найл.

– А куда спешить? – приоткрыл глаза северянин. Несколько секунд он рассматривал пришельца. Потом резко пришло узнавание. Поруз вскочил, отступил на пару шагов, коротко поклонился. Простите, правитель. Я имел ввиду, что моряки сейчас перебросят сходни, и мы продолжил работу. Еще раз простите, правитель, я вас не узнал. Почему? Разве я обязательно должен ходить поношенным и лохматым?

– Что вы, правитель. Вы выглядите, как истинный князь. Просто я думал, что в поход вы оденете доспехи, – попытался оправдаться шериф.

– Там, куда мы поплывем, сражаться будет не с кем, – покачал головой Найл. – Даже с вами, если вы вздумаете бунтовать. Я просто уйду, а вы умрете.

– Мы дали вам обещание стать вашими пленниками, – с гордостью напомнил шериф. И никогда не нарушим данного слова!

– Это хорошо, – кивнул Найл. – Так для вас будет намного безопаснее. Где Назия?

– Ее корабль в конце причала, правитель, – указал шериф. Он уже загружен.

Морячка стояла на кормовом помосте и хмуро наблюдала, как ее мужчины наматывают канаты на причальные бревна и волокут широкие сходни. По Найлу, подошедшему к самому борту, ее взгляд скользнул без малейшего интереса. Потом скользнул еще раз. Наконец она обратила внимание на бездельничающего в порту двуногого, чего-то выжидающего рядом с кораблем. Спустя минуту ее глаза округлились:

– Посланник Богини?!

– Что-нибудь не так, Назия?

– Что с вами? Вы как будто повзрослели, раздались. Заматерели, что ли…

– Почему ты тогда хмуришься?

– Совсем обленились, бездельники, – кивнула морячка в сторону причала. Рявкнешь, работают. Отвлечешься – спят. И надсмотрщиц у меня не хватает, рядом с каждым поставить. Вы не желаете подняться на борт, мой господин?

Первый раз Назия увидела правителя несколько месяцев назад, в Провинции. Когда ей указали на щуплого мальчишку среди сильных и красивых женщин и слуг, и сказали, что это Посланник Богини, она даже не поверила. Однако вскоре ей довелось убедиться, что это действительно умный и отважный человек, а к невзрачной внешности она постепенно привыкла. Сейчас он снова стоял перед ней – новый, незнакомый. Вот только невзрачным теперь он никак не был.

– У меня есть мысль, – поднялся Найл на помост. Давай отведем твое судно на рейд, а вместо него поставим под погрузку другое?

– А кто следить станет за этими лентяями? – кивнула морячка на причал.

– Ленивые, не ленивые, а по два корабля загружать у них получится быстрее, чем по одному.

– Наверное, вы правы, Посланник, – кивнула надсмотрщица и, не отрывая глаз от правителя, скомандовала: – Отдать швартовы! Команде по веслам!

Несколько моряков выскочили на причал, освободили канаты, быстро запрыгнули обратно на борт и принялись укладывать толстые веревки в бухты. Медленное в городе течение стало потихоньку отодвигать судно от белой, потертой деревянной стены.

– Ухлик! С шестом на нос! Отталкивайся, сильнее! – Назия продолжала командовать, глядя правителю прямо в зрачки. Весла на воду! Вместе сильно – и р-раз! Рулевой, нос налево помалу, идем в гавань квартала рабов.

– С закрытыми глазами ты тоже можешь управлять? – поинтересовался Найл.

– Могу, – кивнула морячка, – но смотреть на вас приятнее. Рулевой, нос направо сильно! Правый борт – табань!

Опущенные весла вспенили воду, быстро разворачивая судно носом к течению.

– Отдать якорь!

– Нам еще пленных принять нужно, и смертоносцев для охраны, – напомнил Найл. Как думаешь, сегодня успеем? Я рассчитывал завтра в солеварне быть.

– В сумерках уйдем, – ответила морячка. До моря спустимся, а по нему можно и ночью плыть. Не желаете пока отдохнуть в каюте?

Они спустились в комнату под кормовым навесом. Здесь, как обычно, царил полумрак.

– Надеюсь, вам тут не холодно? – спросила морячка.

– Это еще почему? – возмутился Найл. – Конечно холодно!

Назия притворно вздохнула и шагнула к нему.

* * *

Флагманский корабль вошел носом точнехонько в канал солеварни и остановился, плотно зажатый между песчаными берегами.

– Серенький, – приказал Найл одному из смертоносцев, сидящих в проходе между лавками гребцов. Пойди вперед и узнай, как обстоят дела на солеварне.

Паук сорвался с места, перемахнул на сушу и быстро помчался вдоль полоски воды. Звали его, естественно, не Серенький – смертоносцы вообще в большинстве не имеют имен, ограничиваясь мысленными образами. Это прозвище дал правитель, а паук откликнулся – все, что требовалось для установления контакта между человеком и восьмилапым.

– Что могло случиться в этой глуши? – удивилась Назия. – Тут даже скорпионы не водятся!

– Ничего не могло, – согласился Найл. – Но не стоит заставать хозяев врасплох. Пусть заранее узнают о нашем прибытии и подготовятся к встрече.

Серенький вернулся через несколько минут и прислал успокаивающий импульс.

– Высаживай пленных, Назия, – распорядился Посланник. Пусть разгружают камни и дерево. А я пойду приветствовать здешнюю хозяйку.

Посланник Богини, оставив морячку распоряжаться выгрузкой, вместе со смертоносцами двинулся вперед. Канал тянулся в глубь песков почти на полкилометра, подальше от беспокойных морских волн. По обе стороны от него в изобилии рос шипастик – скорее всего, его сажали специально, чтобы закрепить ползучие пески. Впрочем, по опыту жизни в пустыне правитель знал – закрепляй дюны, не закрепляй, а при хорошем ветре все равно на новое место уйдут. Наверное, главной трудностью на солеварне было не собственно выпаривание соли – тут солнце само справится – а поддержание связывающей с морем протоки в рабочем состоянии.

Найл добрался до селения минут за десять, но когда он поднялся на последний перед солеварней бархан, внизу еще слышались крики, бегали люди, громко щелкали кнуты. Дождавшись, пока мужчин выстроили, Найл неторопливо спустился с песчаной горы и вошел в оазис. Опять защелкали кнуты, послышались гортанные выкрики. Мужчины замерли, не шевелясь, не дыша, и глядя прямо перед собой. Надсмотрщицы упали на колени и низко склонили головы.

Правитель подошел к первой из надсмотрщиц и достаточно громко, чтобы слышали все ее подчиненные, сказал:

– Встань, Райя. Я очень рад тебя видеть.

– Приветствую вас, Посланник Богини, – поднявшись, торжественно произнесла хозяйка солеварни.

Найл подошел к женщине и в нарушение этикета крепко ее обнял.

По рядам прошел довольный шепоток: внимание повелителя к главной надсмотрщице – благосклонность ко всем.

– Я очень рад тебя видеть, Райя, – добавил правитель. Разреши своим слугам заниматься делами и пойдем к тебе в дом.

Хозяйка солеварни за последний месяц заметно располнела, а ее живот торжественно выдавался далеко вперед.

«Восьмой месяц, – прикинул Найл. – Скоро юный Вайг появится на свет».

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Не болеешь?

– Нет, мой господин, – внимание правителя заставило Райю покраснеть. Она подошла к сундуку в углу комнаты, открыла и достала коричневый пузатый кувшин. Не желаете выпить воды?

– Спасибо, не нужно, – сейчас правителя интересовало совсем другое: – Малыш шевелится?

Найл опустился перед Райей на колени и погладил ее округлый живот.

– Мне иногда кажется, что он там наперегонки с кем-то бегает, – с улыбкой призналась женщина.

– Это хорошо, – кивнул правитель. Значит, быстрым будет и здоровым. А ведь я тебе, Райя, помощников привез. Хочу, чтобы расширили твое хозяйство.

– Намного? – в голосе надсмотрщицы проскользнуло беспокойство. Пойдем, увидишь.

Пленные северяне разгружали корабли с грубоватой лихостью. Попросив моряков подогнать суда как можно ближе к берегу, они вываливали булыжники прямо в воду, потом прыгали следом и выкатывали их на берег. Работали весело, со смехом и прибаутками. Они уже знали, что сюда их привезли жить и трудиться, и вздохнули с облегчением – от дома не очень далеко. Как обоснуются на месте, найдут способ и весточку послать, и родных увидеть. А время пройдет – можно попытаться на волю выкупиться. Больше всего пленники боялись, что их продадут куда-нибудь в чужие места, увезут за тридевять земель. Оттуда уже наверняка домой не вернешься.

Увидев почти три сотни работающих мужчин, Райя испугалась:

– У меня на них воды не хватит!

– Будет вода, – пообещал правитель и громко позвал: – Эй, шерифа Поруза ко мне пришлите!

Шериф оказался совсем рядом. Вместе со своими товарищами он, по грудь в воде, выволакивал на берег гранитный шар почти правильной формы. Услышав призыв, северянин ополоснул лицо, выбрался на песок и неуклюже поклонился:

– Слушаю, правитель.

– Я решил, шериф, – сообщил Найл, – что если вы сможете хорошо работать, то продавать вас в чужие руки не будет иметь смысла. Знакомься, это Райя, главная надсмотрщица солеварни. На ближайшее время она – ваш властитель и верховный господин. Вы должны помочь ей с расширением хозяйства. Если вызовете доверие, то для дальнейших работ увезу вас обратно в город пауков. Нет – продам куда-нибудь на сторону. Все ясно?

– Да, правитель, – довольный шериф склонился в поклоне. Перебраться в город означало, что со своими близкими пленные смогут даже иногда переговариваться с помощью почтовых пауков. Что требуется сделать?

– Пойдем.

Найл повел северянина и Райю вдоль поросшей шипастиком протоки. Канал кончился узкой перемычкой: старую, перекосившуюся деревянную задвижку с растрескавшимся воротом просто засыпали песком, чтобы свежая вода не проникла в изрядно обмелевший пруд.

– Видишь?

– Да, – тут же понял шериф. Все отремонтируем.

– Не перебивай. В этот пруд попадает вода с моря. Когда он хорошенько обмелеет, воду спускают дальше, вон в те небольшие прудики. Из них еще дальше, потом еще. Из последнего окончательный рассол вычерпывают и выпаривают на подносах.

– Вот, значит, как ее добывают…

– Да, – кивнул Найл. – Сейчас здесь только одна цепочка прудов. Я хочу, чтобы таких цепочек стало четыре. И, уже повернувшись к надсмотрщице, добавил. Нам потребуется много соли, Райя. Очень много.

– А жить мы будем… – решил уточнить северянин.

– За кухней, между пальмами, можно поставить навесы, – решила Райя. Там ветра нет, тень, место спокойное.

– Хорошо, – кивнул шериф.

– Теперь самое главное, – сказал правитель. Мне немедленно нужны два десятка валунов, двенадцать шкур и несколько толковых работников, которые способны понимать, что они делают.

Для чужого человека пустыня всегда кажется местом неминуемой смерти. Жара, отсутствие укрытий, полное отсутствие воды. Ему, пожалуй, и в голову не придет, что почти все барханы испещрены следами живых существ, что для коренного жителя песков всегда найдется и прохладное укрытие, и немного еды, и несколько глотков воды.

Легче всего утолить жажду в оазисах. Если среди мертвенно-желтых песков вдруг встречаются несколько кактусов – под ними нужно вырыть ямку до появления влажного песка, потом вкопать в песок длинную трубку, нижний конец которой прикрыть какой-нибудь тряпочкой или листвой от попадания песка, засыпать вырытую яму, немного подождать, а потом приложиться к трубочке. Из нее всегда можно высосать с некоторыми интервалами по два-три глотка воды. Душ не принять, конечно, но и от жажды не умрешь.