Текст книги "Вождь"

Позади послышался гулкий из-за множества стен «П-пух!».

– Я так понимаю, сегодня нам отсюда уже не уйти, – подвел итог северянин, опускаясь на пол. – Может, поднимемся на этот раз через лифтовую шахту?

– Поднимемся, если другого выхода не останется, – упрямо тряхнул головой Найл. – Завтра я ее оттуда выживу…

* * *

Обычная жучиная вонючка на насекомое, способное жить в облаке синильной кислоты, никак не подействовала, и из дверей опорной колонны продолжала торчать покрытая толстой хитиновой броней рыжая голова.

– Шериф, – распорядился Найл. – Отведите отряд по ту сторону опоры. Когда многоножка выберется наружу, пусть люди сразу уходят наверх, потом жуки. Смертоносцам наносить парализующий удар только по моей команде. Нефтис, дай копье.

Посланник перехватил оружие стражницы, подошел к невозмутимо лежащей в облюбованной норе многоножке, немного постоял на расстоянии нескольких шагов, давая ей вспомнить себя и вчерашнюю беседу. В коридоре все еще висел острый кисловатый запах жучиной отравы, из-за чего у правителя начали слезиться глаза и он, торопя события, размахнулся и стукнул многоножку тупым концом копья по голове. Немного выждал, и стукнул еще раз.

Череп многоножки пробить практически невозможно – при своем огромном теле, она может позволить себе роскошь отвести один сегмент, размером с двух пауков, только крохотному мозгу и защищающему его хитину. Поэтому никакой опасности от двуногого существа она не ощущала. Однако и бить себя безнаказанно позволить не могла.

Многоножка сделала короткий выпад, рассчитывая протаранить человека бронированным лбом – но Найл отпрыгнул и тут же нанес еще один удар, едва не сломав о голову насекомого древко. Он вспомнил, как в детстве хотел сделать себе шлем из черепа разорванной скорпионом молодой многоножки – и не смог. Получившаяся каска оказалась непомерно тяжела. Чтобы такая голова хоть что-нибудь почувствовала, нужно очень сильно и долго стараться.

Насекомое, разозлившись всерьез, начало с грозным шелестом вытягиваться наружу. Найл откинул оружие и бросился наутек.

Ненависть многоножки, чувствующей себя в полной безопасности – это было именно то, что ему требовалось.

Правда, на бегу ему приходилось все время оглядываться – в отличие от сколопендр, способных догнать даже мчащегося со всех ног паука, многоножки подвижностью не отличаются. Увидит, что отстает – может повернуть назад. Бот из-за такого неудачного поворота головы он и споткнулся, со всего хода шлепнувшись на пол.

Пока Найл поднимался, многоножка успело его нагнать и резко бросила вперед голову. Правитель, понимая что сейчас ему переломают все ребра, подпрыгнул как можно выше – многотонное тело скользнуло под ним, с силой ударив по ногам, он рухнул многоножке на спину, скользнул по гладким шарам и свалился вниз. Альхилорка замерла, не понимая, куда мог так неожиданно исчезнуть враг, а Посланник Богини, кое-как поднявшись и прихрамывая на обе ноги, заторопился к лестнице.

Все люди уже успели уйти – только Нефтис еще стояла, дожидаясь своего господина. Жуки тоже скрылись, большинство пауков – тоже. Оставалось лишь четыре смертоносца, готовые придти на помощь правителю в случае опасности.

– Посланник! – телохранительница сделала шаг навстречу указывая Найлу за спину.

Это многоножка наконец поняла, где искать обидчика и, с трудом разместив изгиб тела в узком коридоре, начала разворачиваться.

– Догонит, – понял слишком медленно шагающий Найл и отдал смертоносцам мысленный приказ: – Парализуйте ее!

Насекомое замерло, еще не понимая, что с ним произошло и почему ноги отказываются переступать по полу, а тело – разворачиваться. Правитель тем временем доковылял до лестницы, развернулся, бросая на альхилорку прощальный взгляд:

– Никогда не нужно поддаваться эмоциям, малышка. Злоба до добра не доведет.

Внезапно над телом многоножки взвилось сизоватое облако. Тут же с потолка на пол громко шлепнулись две бескрылые мухи, отвалился от стены гладкоспинный палочник.

– Бежим отсюда! – скомандовал Найл и первым нырнул в сумрак лестничного проема.

Арьергард отряда торопливо преодолел шесть пролетов и Найл, страхуясь от тянущегося следом миндального запаха, приказал натянуть поперек опорной колонны плотную паутину.

С этажа уже накатывали эмоциональные волны восторга обжирающихся жуков-бомбардиров. Посланник Богини вышел из дверей и замер, поразившись тому, что может совершить солнце и щедрая жизненная энергия с самым милым и безобидным растением.

Он уже встречал Венерин волос – тонкую вьющуюся травку, очень красиво свисающую с цветников, возле изящного домика принцессы Мерлью. Но никогда себе не представлял, что однажды окажется по пояс в подобной травке с ее нежными листиками и хрупкими тонкими стебельками.

Этот этаж оказался построен по принципу рабочих помещений, разделенных тонкими прозрачными перегородками, солнце добиралось до самого дальнего уголка – и Венерин волос заполонил собою все. Он свисал с потолков и перегородок, струился по воздуховодам, расстилался по полу на высоту от метра и выше.

– Ага, – задумчиво кивнул шериф Поруз, обозревая густые заросли. – Это, конечно, лучше чем губка. Но, насколько я понимаю, если они существуют и не съедены целиком, здесь наверняка имеется какой-то подвох.

И только жуки-бомбардиры молчаливо пробивали широкие тоннели, наслаждаясь тонким вкусом и ароматом нежной травы.

– Даже и не знаю… – пробормотал Найл. – Все выглядит настолько мило и безопасно… Настолько спокойно и красиво… Что хочется сбежать отсюда вовсе и поставить лагерь в другом месте.

Внезапно один из жуков издал импульс острой боли и заметался из стороны в сторону, круша перегородки и разрывая изумрудные травяные пряди. Братья кинулись к нему – но не успели пробежать и нескольких шагов, как Навул вскрикнул и упал в траву, рядом с ним запрыгала, шипя сквозь зубы, Трития, а Нефтис, наклонившись схватилась за ноги:

– Назад, мой господин! Здесь что-то жжется!

– Стойте! – Найл аккуратно присел на корточки, осмотрел ноги стражницы, на которых быстро набухали красные волдыри, потом стал раздвигать лезвием меча траву впереди: – Откуда у Венерина волоса стрекательные клетки? И почему не везде, а только в некоторых прядях?

Неожиданно на полу, покрывшемся за тысячу лет довольно толстым слоем земли, показался маленький красный мешочек с белыми кисточками наверху. Посланник Богини осторожно ткнул его кончиком клинка, и мешочек резко просел вниз, мгновенно растолстев.

– Гидра… Здесь растут гидры. Ничего удивительного, что никто не любит тут ходить и есть эту травку. Кому охота ожоги получать? А если еще и в рот несколько стрекательных нитей прихватить – так и вообще в следующий раз с голоду помереть предпочтешь.

Жук уже перестал метаться и угрюмо стоял на одном месте, терпеливо пережидая боль. Второй, не желая получить такую же муку, есть перестал и просто находился рядом с товарищем.

– Так что будем делать, мой господин? – поинтересовался Поруз. – Ставим лагерь здесь, или возвращаемся назад?

– Пойдем дальше, – вздохнул Найл и испустил в сторону здорового жука мысленный импульс. Тот сдвинулся со своего места и, давя траву и качая тонкие загородки, двинулся по этажу. – Нам незачем здесь задерживаться, шериф. Гидры опасны для нас и неприятны паукам, но наружной броне бомбардира повредить не способны. Сейчас шестилапый осмотрит этаж, и мы двинемся выше.

Тем не менее, Посланник Богини поминутно ждал еще какой-нибудь ловушки или неожиданности и судорожно сжимал рукоять меча, готовый кинуться жуку на помощь. Но помощи не потребовалось – бомбардир действительно не столкнулся ни с какими трудностями, и уже через час путники поднялись на следующую площадку.

Здесь опять росла трава – но куда менее пышно. Жуки вдвоем пробежались из края в край этажа, и вернулись с эмоцией полного разочарования.

Выше лестница вывела их опять на жилой этаж. По ставшему уже привычным правилу, братья по плоти выбрали большую угловую квартиру, тщательно ее осмотрели, заделали все ведущие наружу дыры и окна паутиной, и стали укладываться на ночлег, готовясь к очередному тяжелому дню.

Однако ничего особенно опасного в новый день не случилось. В одной из квартир на Юлук кинулся тарантул, но был тут же парализован смертоносцами и зарублен, да возле ванной комнаты засмотревшегося на красную густую растительность Клуна укусил прикинувшийся канализационной трубой палочник. Весь этаж братья по плоти обыскали всего за полтора часа, а к полудню смогли обойти еще два.

Теперь путники двигались наверх быстро и без рискованных стычек. Живности в доме по мере приближения к небесам становилось все меньше – в основном попадались крупные тарантулы и палочники, число которых, впрочем, угадать все равно невозможно. Ведь про существование этих тварей узнаешь только тогда, когда случайно задетая щитом тумба бросается наутек, или один из висящих под потолком плафонов падает на голову и вцепляется в плечо.

Скромные оазисы травы или мелких кустиков ютились в основном вокруг ванных комнат и туалетов. Видимо, при дожде в каждом из этих специфических заведений хоть что-нибудь, да текло, одаривая зелень столь важной для нее водой. Наверное, пройдет еще не одно столетия, прежде чем отмирающие и снова вырастающие растения смогут создать на этажах достаточно толстый слой перегноя, способный долго удерживать в себе и распределять драгоценную влагу, давая возможность укрыть живым ковром не только отдельные проплешины, но и все остальное пространство от стены до стены.

Основной проблемой теперь стали дрова – добыть мохнатого дикого паука, самого бросающегося на меч, труда не составляло. Но ведь его требовалось еще и зажарить! В ход шли старые, пересохшие хитиновые панцири, отмершие корни и ветви кустарников, чудом сохранившиеся деревянные детали отделки. Но даже занимаясь охотой, сбором дров и выдаиванием воды с запотевших или треснувших канализационных труб, за день путники проходили до полутора десятков этажей.

На привалах никто и ничего вслух пока не говорил, но не озвученная мысль все равно постоянно витала в воздухе: они промахнулись. Либо они пропустили Семя, либо его нет здесь вовсе, и весь путь оказался проделан понапрасну. Больше всего это ощущение угнетало правителя – ведь именно он разрешал проверять не все этажи, а через один, он заставлял братьев по плоти пробиваться через дикарские отряды, губку, через полчища ящериц, мимо тарантулов и многоножек.

Разумеется, пока дом не осмотрен весь до конца, о неудаче говорить еще рано, но по мере того, как путники удалялись от полных буйством жизни этажей, становилось понятно, что шансы найти зародыш будущей Богини практически исчезают.

Глава 11
Остров в небе

На этот раз на этаже не оказалось ничего – и даже туалетов. Совершенно ровная площадка с девятью опорными столбами и невысоким бетонным парапетом, проходящим по всему периметру в трех шагах от окон. Привыкшие за последние дни к безопасности братья по плоти разошлись во все стороны, небрежно осматривая пол, собрались обратно.

– Пусто, – подвел итог Найл. – Поднимаемся дальше.

На этот раз у лестницы оказался только один пролет – правда, намного круче обычного. Посланник Богини первым вышел на узенькую площадку, упирающуюся в дверь из коричневого огнеупорного пластика, толкнул. Створка не поддалась. Правитель нажал на нее сильнее – потом отступил и с небольшого разгона ударил плечом, едва не упав в темное широкое помещение с низким потолком.

Под ногами что-то захрустело. Поначалу подумалось, что опять хитиновые панцири, но когда глаза привыкли к сумраку, оказалось, что это мелкая керамзитовая крошка. А еще – здесь пахло свежим воздухом. Проведя чуть ли не два месяца в огромном здании, путники успели привыкнуть, что воздух – это именно то, чем они дышали, и только теперь ощутили, насколько он может быть чище, прохладнее и свежее.

– Осматриваемся, – привычно скомандовал северянин.

Братья по плоти разошлись. Найл прошел в соседней лифтовой шахте – ему стало интересно, почему она здесь чуть ли не втрое шире чем на других этажах. Однако вместо обычного проема двухметровой высоты и примерно такой же ширины обнаружил опять же узкую дверь, вошел в нее. Здесь стояла уже полная темнота, и правитель скорее угадал, чем увидел груду ржавой пыли в центре помещения, еще немного мусора вдоль стен. И никакой лифтовой шахты! Под ногами с тихим звоном перекатилась бутыль. Найл рассеянно поднял ее вышел обратно, обошел странную комнату и обнаружил еще один вход, от которого начиналась ведущая вверх лестница. Посланник Богини поднялся по ней к очередной двери из толстого пластика, замаскированного под мореный дуб. На этот раз он не поленился вынуть меч, пару раз проверить клинком створку на прочность и лишь после этого нажать позеленевшую ручку. Дверца распахнулась – по глазам ударило ослепительно-ярким солнцем, а в грудь толкнуло упругим порывом ветра. Найл закрыл глаза, всей грудью вдохнув свежий воздух, сделал шаг вперед, а потом осторожно приподнял веки.

Он стоял на острове. На небольшом острове посреди безбрежного голубого неба. Далеко впереди – не над головой, а именно впереди! – бежали легкие белые облачка. Справа и слева за границами черного ровного прямоугольника начиналась бесконечная, ничем не замутненная синева. Никаких горизонтов! Весь мир заключался только в прямоугольнике двухсот метров шириной и трехсот длиной с четко очерченными гранями и – неба!

– Вы здесь, мой господин?

– Поднимайся, Нефтис, – оглянулся на стражницу правитель. – Посмотри, куда нас занесло на этот раз.

Несколько мгновений женщина восхищенно осматривалась по сторонам, потом двинулась к краю небесного острова:

– Смотрите, смотрите!

Найл подошел к ней и тоже взглянул вниз.

К его удивлению, отсюда высота оказалась совсем не страшной. Мир внизу выглядел ненастоящим, нарисованным. Какие-то голубые ленточки, коричневые, серые и черные пятна, набросанная несколькими штрихами белая линия прибоя. Дом у берега, который с земли гляделся огромным, теперь походил на детскую игрушку.

– Вы не видите, мой господин? Вон они, смотрите!

Да, теперь их увидел и Найл. Светло-желтые черточки, что лежали на темно-синей стороне картинки, и были теми самыми мореходными кораблями, что перенесли их через море, а теперь повезут обратно. Причем один из них считается большим, тяжелым кораблем, а два других – средними. Добытые у дикарей пироги отсюда не различались вовсе.

Отсюда, с высоты, другим выглядел весь мир. Добираясь от берега до небоскреба они считали, что он стоит в городе. Но только на крыше стало ясно – это не так. Город под ногами смотрелся маленьким коричневым пятнышком, которое можно закрыть одним пальцем. А вот бескрайние леса, раскинувшиеся до самого горизонта, бесконечный морской простор – вот истинное место обитания дома.

Посланник Богини вспомнил про бутылку, поднес ее к глазам, тряхнул. Внутри болталась свернутая в трубочку записка. Правитель срезал мечом пересохшую смолу, которой предки залили горлышко, сковырнул пробку, выбил бумажку себе на ладонь, развернул.

«Мы наконец построили!!! Бутылка этого великолепного виски выпита в день и час укладки на Фогтинскую башню последней плиты! Самуэль Аафт, Кельми Раух, Антон Шелин, Адам Рахим, Элрах Торден. 12 сентября 2167 года. Ура!»

До прилета кометы Опик оставалось еще несколько десятилетий…

Найл разжал пальцы, и белый клочок, кувыркаясь в воздушных струях, помчался в сторону соседнего небоскреба, как две капли похожего на тот, который братья по плоти сейчас попирали ногами. Им удалось подняться до самой крыши. Вот только зачем?

Посланник Богини испустил вопросительный импульс, но отвечать ему никто так и не стал.

Итак, Семени Великой Богини они не нашли. Почти два месяца каждодневного штурма, схваток, голода – все понапрасну. А теперь, вдобавок ко всему, через все это придется спускаться обратно вниз. Что тут можно сделать?

Найл вернулся назад к невысокой надстройке с краю крыши, забрался на нее, уселся, поджав под себя ноги, положил руки на колени ладонями вверх, и закрыл глаза.

Мысли, зная что в этом сознании им более не удастся получить хоть кроху внимания, вытекли наружу, и Посланник Богини остался наедине с залитой ослепительным светом вселенной.

Свет предлагал не отчаиваться. Он знал, что его спасители на правильном пути, что они где-то рядом, что нужно всего лишь соприкоснуться, стать единым целым. Он не знал, как это можно сделать, но он верил, он верил в того, кто пришел издалека, и преодолел муки ради его свободы. Свет давал понять, что он здесь, он рядом. Свет просил…

Найл открыл глаза, увидев чистое небо, облака впереди, сверкающие отраженными лучами стекла высящегося в трех сотнях метров от него небоскреба, зеленый лес за ним – и тут его словно ударило жалом скорпиона в затылок: он понял! Он понял все!

Посланник Богини вскочил, спрыгнул на крышу к братьям:

– Нефтис, шериф, все! Вы верите в то, что Семя рядом? Да? Нет? Ну-ка, Нефтис, Поруз, вспомните: мы поднимались по полумертвому небоскребу, в котором жило несколько хронически голодающих племен примерно до тридцатого с небольшим этажа. Потом начались губка, герань, палочники, слизняки. Где-то этажей через двадцать все это стало сходить на нет, и потом встречались только отдельные тарантулы и травинки. Так?

– Да, мой господин, – кивнула Нефтис.

– Значит, между тридцатым и пятидесятым этажом находился источник жизненный энергии, позволяющий всем этим существам существовать и изменяться. Я прав?

С этим тоже никто не мог поспорить.

– Значит, Семя здесь. И не просто здесь, а лежит на высоте примерно сорокового этажа. Но мы его не нашли. Почему?

Тут северянин перехватил периодически бросаемые Найлом в сторону взгляды и радостно сжал кулаки:

– Я понял, мой господин! Я понял! Семя Богини здесь. Просто мы полезли не в то здание.

Братья по плоти облегченно загалдели, собравшись на краю крыши.

– Это что же нам, теперь вниз по всему дому спускаться, а потом опять наверх топать? – недовольно пробурчал Навул. – Может, перелезем как-нибудь?

– А ты перепрыгни! – предложила Юлук.

– Нет, правда, Посланник, – на этот раз паренек обратился прямо к Найлу. – Может, можно как-нибудь с крыши на крышу перебраться? Ведь тут, вроде и недалеко? Наверное, не труднее, чем весь поход вверх и вниз еще один раз повторять?

– Не знаю, – засомневался правитель. – Если кто и сможет организовать переправу, так только пауки. Любопытный, вы можете натянуть между домами паутину?

– Можем, – с неожиданной легкостью согласился смертоносец. – Вот только жуки по паутинам ходить не умеют, а нам их не удержать.

– Мы не нуждаемся в вашей помощи! – с обидой парировал один из бомбардиров. – У нас есть крылья, и мы умеем летать!

Черные глянцевые туши подползли к самому краю крыши, спины их раскололись и толстые хитиновые надкрылья медленно разошлись в стороны. Так же медленно, с бумажным шелестом, двинулись передними краями вперед, одновременно расправляясь, прозрачные с темно-синими прожилками крылья. Бомбардиры подползли еще немного, нависнув передними половинами тела над бездной. Послышался ровный гул, крылья исчезли, превратившись в размазанные круги, и жуки взлетели, медленно, с достоинством направившись к ближайшему дому, проскользнули вдоль его стены.

– Почему они не садятся? – не поняла Нефтис.

Бомбардиры не сели на соседнюю крышу, потому что за время полета оказались почти на метр ниже верхнего края дома.

Шестилапые совершили широкий разворот, натужно гудя и пытаясь набрать высоту, снова зашли на посадку – но теперь проскочили почти на два этажа ниже нужного уровня. В отчаянии, они повернули назад, к братьям. Увы, высота обоих небоскребов ничем не отличалась.

Бомбардиры прогудели под братьями, продемонстрировав им свои спины, еще раз обогнули соседнее здание. За время разворотов они потеряли куда больше полусотни метров, и теперь не имели никаких шансов на посадку. Разве только на землю. Впрочем, жуки поняли это сами: они сделали прощальный круг перед братьями, а потом решительно отвернули в сторону кораблей.

– Надеюсь, у тебя все получится более удачно, – оглянулся Найл на Любопытного.

– У меня получится все! – мысли смертоносца пропитывала снисходительность по отношению к неуклюжим бомбардирам. – Это совсем несложно.

Он забежал на надстройку и замер, высоко подняв передние лапы. Спустя несколько минут сорвался со своего места, выскочил на угол дома, небрежно пришлепнул кончиком брюшка паутину и упал вниз.

Братья по плоти кинулись к краю, внимательно наблюдая за его действиями. В этот миг все настолько волновались за смертоносца, что забыли даже о страхе высоты.

Тем временем Любопытный, выпустив полсотни метров влажной белой нити, принялся пританцовывать на стене, отталкиваясь от нее и опускаясь снова. Иногда ему удавались прыжки метров на двадцать, иногда на десять. Внезапно смертоносец упал еще на полсотни метров вниз, и снова начал странный танец.

– Что он делает? – спросил Найл, но никто не ответил. – Что он делает?

Снова не получив ответа, правитель отвлекся от пропасти и окинул взглядом пауков:

– Трасик, что он делает?

– Ветер ловит, Посланник. Когда в детстве нам требовалось натянуть паутину между деревьями, мы всегда так поступали. Выпускаешь нить, ждешь ветра. Потом тебя начинает раскачивать, и нужно только попасть на то дерево, которое выбрал.

– И когда поймает?

– Ветер слишком слаб. Не добрасывает.

Тем временем Любопытный, которого ветер удерживал на расстоянии примерно пяти шагов от стены дома, начал суетиться на кончике своей нити, цепляясь за нее лапами, и помахивая кончиком брюшка. С высоты смысл его действий оставался непонятен, но зазор между пауком и домом начал увеличиваться.

– Трасик, что он там мудрит?

– Крыло делает. Ему главное от дома оторваться, рядом с большими скалами и деревьями ветер всегда слабее.

Наконец Любопытный снова развернулся брюшком вверх, резко раздвинул лапы и почти мгновенно взмыл на шагов на сорок вверх. Теперь сверху был хорошо виден лоскут паутины, который смертоносец растягивал передними лапами – сейчас он напоминал воздушного змея, привязанного к твердой опоре и пущенного на ветер.

Только теперь Посланник Богини начал в полной мере понимать, как глубоко скрыта в смертоносцах любовь к небу, к полету; почему с таким трепетом они относятся к воздушным шарам, шьющимся у Черной Башни, так рвутся в разведчики, не смотря на весь риск подобной работы. Ведь искусству подобной воздушной акробатики восьмилапые научились не сейчас, когда стали разумными существами – они использовали ее еще во времена динозавров! Жажда полета стала для паука точно таким же инстинктом, как желание охотиться или продолжать свой род.

Любопытный, покачивая своим самодельным крылом, довольно точно удерживал направление на соседний дом и постепенно выпускал паутину, приближаясь к нему метр за метром. Иногда ветер начинал стихать, и отважный воздухоплаватель начинал падать вниз, в бездну – но каждый раз новый порыв легко подбрасывал его на ту же высоту и продвигал еще немного к заветной цели.

Вот отражение паука появилось на зеркальной стене небоскреба, вот Любопытный и его отражение начали сближаться… Есть! Тонкий лоскут паутины прилип к стене дома вместе со смертоносцем. Путешественник взбежал по гладкой стене на несколько шагов, сорвался вниз – повис на короткой нити, подтянулся назад. Снова разбежался, выиграв еще несколько метров, прежде чем сорваться.

– Трасик?

– Стекло гладкое, коготками за него не зацепиться, – пояснил смертоносец. – Он пробегается, пока инерции хватает, и приклеивает нить. Потом разгоняется уже по ней, и приклеивает на несколько шагов выше. Сейчас, доберется. Скачки, которые издалека казались судорожными, а на деле оказались тонкой и хорошо отработанной тактикой, достигли цели: спустя полдня после начала полета Любопытный взобрался на крышу соседнего небоскреба, закрепил на его надстройке свою нить, после чего прыгнул вниз, ловко спланировав на нить, натянутую первой, и по ней вернулся назад.

Мост был готов.

– Что же… Я, наверное, первый? – решил правитель.

Однажды ему уже пришлось переправляться через пропасть по паучьему мосту – трех натянутых через ущелье в Серых горах паутинках. Он хорошо помнил, как кувыркался над пропастью, пытаясь отлепить то волосы, то подол туники, то собственные ноги. Повторять подобную глупость дважды Найл не собирался, а потому подступил к Любопытному и кратко скомандовал:

– Неси.

Смертоносец с готовностью приподнялся, обхватывая его четырьмя средними лапами, потом упал на оставшиеся четыре и побежал к паутине.

Прижатый к брюшку лицом вниз Найл поначалу видел только черное смолистое покрытие крыши, потом вдруг это покрытие оборвалось и перед глазами открылась пропасть и паутина, по которой ее предстоит перейти. И сейчас, вблизи, Посланник Богини впервые осознал, насколько тонка та нить, которой сейчас доверяется его жизнь!

Смертоносец выскочил вперед – и они тут же рухнули вниз!

Мгновение невесомости, которое длилось от мига начала падения, и до того, как они закачались под паутиной, оказалось самым долгим в жизни Найла. Но оно все же кончилось – и теперь правитель лежал спиной на брюшке паука, а перед глазами его синело небо, тянулась нить с четверть мизинца толщиной, а по ней мелькали лапки с кривыми коготками, цепляющимися за почти невидимый и невесомый мост. Посланник Богини тут же вспомнил, как часто и легко ломаются эти когти, и почувствовал как начинает отчаянно потеть.

Вдобавок ко всему, время от времени налетали порывы ветра, которые нещадно швыряли пару путников вверх и вниз – при этом и без того плохо различимая паутинка совершенно пропадала из вида, а когти Любопытного начинали по ней постоянно промахиваться.

Когда паук раздвинул лапы и начал переворачиваться спиной вверх, переступил на крышу и аккуратно положил правителя на шершавый бетон, Найл в это поначалу просто не поверил. Потом все-таки поднялся, силой воли заставляя не сгибаться ослабевшие коленки и бодро помахал соседней крыше рукой. Оттуда отделилась темная капля и по воздуху заскользила к нему.

Несколько минут – и Трасик доставил Нефтис прямо к ногам Посланника Богини. Стражница, качаясь, вскочила, встала рядом и сжала плечо господина с такой силой, будто сорвалась в пропасть и пытается удержаться. А от первого небоскреба уже бежали очередные восьмилапые воины, неся в своих лапах верных друзей. Последним переправили северянина. Едва прикоснувшись к крыше, он тут же вскочил, растерянно покачиваясь и с таким искренним чувством произнес: «Мне нужно выпить!», что Найл попросил стражницу:

– Нефтис, дай ему воды.

Шериф чему-то нервно рассмеялся, но от протянутого бурдюка не отказался, выпив почти половину.

Посланник Богини тем временем обошел надстройку, нашел дверь, открыл и спустился в «техническое помещение», как утверждали несколько плакатиков, висящих на стене. Здесь точно так же, как на уже обследованном небоскребе, пол закрывал толстый слой мелкой керамзитовой крошки, имелся только один вход и на глаза не попадалось никаких признаков постороннего присутствия.

– Нефтис! – громко окликнул правитель, одновременно посылая призывный импульс всем остальным братьям. – Пожалуй, здесь мы сможем спокойно отдохнуть. Но для подстраховки лучше все-таки заклеить входную дверь.