Текст книги "Дорожная карта шоураннера"

6. Делайте ставку на семью

Любой телесериал – о семье, и неважно, кровные это родственники или нет.

Некоторые сериалы в буквальном смысле о семье: «Американская семейка», «Родители», «Клан Сопрано», «Во все тяжкие», «Даллас», «Аббатство Даунтон», «Хорошая жена», «Огни ночной пятницы», «Родина», «Американцы», «Дурман», «Убийство» (первый и второй сезоны), «Американская история ужасов» (первый сезон), «Братья и сестры».

«Американцы» – это пример фиктивного брака двух советских агентов КГБ, Элизабет и Филлипа Дженнингсов (Кери Расселл и Мэттью Рис), которые притворяются американской семейной парой, живущей в окрестностях Вашингтона. Чтобы лучше вписаться в жизнь тихого пригорода и не вызывать подозрений, они получили задание завести детей. Хитрый ход этой семейной драмы, объединенной со шпионским триллером, состоит в том, что их дети даже понятия не имеют, что их папа и мама – шпионы, причем идет холодная война. Это фиктивный брак, в основе которого лежат секреты, ложь и постоянный обман всех, с кем встречаются Элизабет и Филлип.

«Американцы» подвергают семью уникальным, экстремальным испытаниям; на кону стоит худший из возможных результатов – раскрытие их операции. Мы говорим о шпионских заданиях с риском для жизни, с которыми диссонирует гармоничная семейная жизнь.

Члены семьи в ситкомах часто спорят о мелочах, которые им кажутся очень важными (я их называю «огромными пустяками»), но за каждой остротой и шуткой заметна их безусловная любовь друг к другу.

В то же время семьи в часовых драматических сериалах обычно имеют дело с куда более значительными проблемами и трудностями. Тон бывает разным – от проблем во взаимоотношениях или любовных отношениях («Родители», «Хорошая жена») до мелких, в чем-то даже забавных трудностей («Касл», «Элементарно») и даже до куда более мрачных и серьезных проблем («Во все тяжкие», «Родина»). Цель каждого нового сериала – показать эти отношения свежо и по-новому; это означает, что любые семьи в сериалах должны быть неидеальными и в какой-то степени недовольны жизнью. Как однажды сказал великий русский писатель, «все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Современные зрители, возможно, и не совсем понимают, каково это – быть шпионом, агентом КГБ в 1980-х годах, изготовителем метамфетамина в современном Альбукерке, боссом мафии или футбольным тренером, но мы все знаем, что такое быть членом семьи. Вот в чем главный смысл этой главы: семейные истории универсальны.

Расширяем типы семьи

В некоторых указанных выше случаях мы имеем дело и с кровной семьей, и с «семьей» профессиональной. В «Хорошей жене» несчастный муж Алисии и двое их детей – это «семья дома», а вот коллеги в юридической фирме – «вторая семья» (позже вы увидите примеры того, как это работает).

Некоторые сериалы – о семьях в широком смысле слова («Однажды в сказке», «2,5 человека», «Игра престолов», «Безумцы», «Спартак», «Западное крыло», «Сыны анархии»). Другие сериалы рассказывают о сослуживцах, которые взаимодействуют, словно семья, на рабочем месте: здесь и главы семьи (мама и папа), и братья и сестры (их соперничество и дружба), и супруги, и мудрые старейшины (бабушки и дедушки), и блудные сыновья и дочери, и белые вороны – отверженные, а некоторые персонажи ведут себя и вовсе как дети – или как младенцы, любящие закатить истерику, или как бунтари-подростки.

Отношения вне «нормальной» (состоящей из кровных родственников) семьи часто основываются на той же психологической и логической динамике, что и в «типичной» американской семье. В некоторых случаях дружба, сложившаяся на работе, в школе и в игре, может оказаться даже крепче традиционных семейных уз, потому что, как говорится, «ты можешь выбирать друзей, но не родственников».

Смешанные и нетрадиционные семьи сейчас распространены намного больше. Разводы – очень частое явление. Многие вступают в брак довольно поздно, а то и не вступают вообще. Жизнь становится стремительнее, так что большинство людей проводят больше времени на работе с сослуживцами, чем дома с семьей.

Из-за того что на жизни вне дома делается такой акцент, люди естественным образом тянутся к коллегам и друзьям, которые удовлетворяют их психологическим и эмоциональным потребностям. Соответственно, одобрение начальника может оказаться для них важнее, чем одобрение родителей, особенно если оно подкрепляется неплохой зарплатой.

Часто люди доверительно общаются с лучшим другом и/или коллегой охотнее, чем с братом/сестрой, кузеном, дядей или тетей. Наши друзья и сослуживцы и без того «понимают» нас лучше, чем близкие родственники, и, скорее всего, относятся к нам с куда меньшей субъективностью, потому что мы делимся далеко не всей историей жизни («багажом») с новыми друзьями и знакомыми. Мы предпочитаем умалчивать о некоторых семейных подробностях, чтобы показать более идеальную версию себя. Наши члены семьи, с другой стороны, знают нас слишком хорошо и часто меряют старыми мерками, не замечая, что мы изменились.

Впрочем, любые члены «семьи», в том числе друзья и коллеги, могут научиться «нажимать (психологические) кнопки друг друга». Чем больше кто-то вас знает, тем лучше осведомлен о ваших слабостях и уязвимых местах. Другими словами, тот, кто больше всего вас любит, лучше всего знает, как причинить вам боль. Доверие в близких отношениях строится на уважении к этим границам. Когда кто-то переходит границы, приходится вести долгие переговоры о прощении, приносить извинения, а потом либо начинать отношения с чистого листа (что маловероятно), либо затаить обиду (что более свойственно человеческой натуре).

Как сделать семейные отношения интенсивнее

Любые семейные отношения богаты конфликтами. Деньги – одна из причин самых больших стрессов в семье. Многие мужчины по-прежнему считают, что должны обеспечивать семью, что бы ни случилось, но и женщины все чаще подставляют плечо и не просто вносят вклад в бюджет семьи, но даже зарабатывают больше мужей – а это приводит к новым трениям дома. Меняющаяся расстановка сил влияет на дальнейшие действия, предпринимаемые персонажами, чтобы чувствовать себя достойными любви, уважения и доверия.

Многие из этих действий обусловлены прагматическими вопросами выживания. Например, именно поэтому Уолтер Уайт в начале сериала «Во все тяжкие» занялся торговлей метамфетамином: ему поставили смертельный диагноз, долги росли, а жена Скайлер (Анна Ганн) должна была вскоре родить. Первоначально Уолт хотел просто накопить достаточно денег, чтобы семья могла какое-то время жить после его смерти. Но сейчас, когда сериал близится к финалу, у Уолта больше денег, чем он и Скайлер могут в принципе потратить, – они сказочно богаты. Но это грязные деньги, а Уолт находится под прицелом полиции, Управления по борьбе с наркотиками и врагов, число которых растет. Сериал «Во все тяжкие» начался с благих (пусть и необдуманных) намерений Уолта, когда тот понял, что умирает. Мне кажется, что сериал закончится для Уолта трагедией – тут и думать нечего. Его мания величия оттолкнула всех, кто когда-то любил его и был к нему неравнодушен. Шоураннер Винс Гиллиган решил создать сериал о мистере Чипсе, который к концу превратился в «лицо со шрамом». Есть все шансы, что, как и Тони Монтана, которого играл Аль Пачино, Уолтер Уайт умрет один.

Исследование телевизионных семей

Давайте рассмотрим примеры семейных отношений в нескольких телесериалах. Роли на работе противопоставляются более традиционным ролям, которые эти персонажи могли бы играть в настоящей семье.

✓ «Хорошая жена» (сезон 1)

«Домашняя» семья:

– Алисия Флоррик (Джулианна Маргулис) – жена, мать;

– Питер Флоррик (Крис Нот) – живущий отдельно муж, отец;

– Зак (Грэхэм Филлипс) и Грейс (Макензи Вега) – их дети;

– Джеки Флоррик (Мэри Бет Пил) – придирчивая свекровь.

«Рабочая» семья:

– Диана Локхарт (Кристина Барански) – старший партнер, глава «семьи» (матриархат);

– Уилл Гарднер (Джош Чарльз) – любовник Алисии, отношения похожи на супружеские;

– Калинда Шарма (Арчи Панджаби) – «дикая сестра»;

– Кэри Агос (Мэтт Зукри) – юный младший брат, которому нужны опыт и помощь.

✓ «Анатомия страсти» (сезон 1)

«Рабочая» семья:

– доктор Миранда Бэйли (Чандра Уилсон) – строгая «мать»;

– доктор Ричард Уэббер (Джеймс Пиккенс-младший) – «отец»;

– доктор Мередит Грей (Эллен Помпео) – нервная, неуверенная в себе «дочь», ищущая одобрения;

– Кристина Янг (Сандра О), Иззи Стивенс (Кэтрин Хейгл) – ее «сестры»;

– Джордж О’Мэлли (Т. Р. Найт), Алекс Карев (Джастин Чамберс), Престон Берк (Исайя Вашингтон) – ее «братья»;

– доктор Марк Слоан (Эрик Дейн) – «кузен»;

– доктор Дерек Шепард (Патрик Демпси) – добрый «дядюшка» для всех, кроме Мередит, с которой его временами связывают интрижки (с отношениями, похожими на супружеские).

✓ «Остаться в живых» (сезон 1)

Незнакомцы как семья:

– Джек Шепард (Мэттью Фокс) – лидер, «отец», целитель;

– Кейт Остин (Эванжелин Лилли) – еще один лидер, «мать-воспитательница»;

– Уго «Харли» Рейес (Хорхе Гарсиа) – апатичный, ленивый «сын»;

– Чарли Пэйс (Доминик Монаган) – «сын» (бунтарь и наркоман);

– Джеймс «Сойер» Форд (Джош Холлоуэй) – предприимчивый «брат», склонный к вспышкам гнева;

– Бун Карлайл (Йен Сомерхолдер) – «брат»;

– Шеннон Резерфорд (Мэгги Грейс) – в реальности сводная сестра Буна, но вела себя как сестра и с остальными персонажами.

✓ «Безумцы» (сезон 1)

«Домашняя» семья:

– Дон Дрейпер (Джон Хэмм) – распутный, в основном отсутствующий муж/отец;

– Бетти Дрейпер (Дженьюэри Джонс) – склонная к нарциссизму плохая мамочка;

– Салли (Кирнан Шипка) и Бобби (Джаред Гилмор) – их дети.

«Рабочая» семья:

– Бертрам Купер (Роберт Морз) – мудрый «вожак стаи»;

– Дон Дрейпер (Джон Хэмм) и Роджер Стерлинг (Джон Слаттери) – «братья» друг для друга, «дядюшки» для своих подчиненных и коллег;

– Пегги Олсон (Элизабет Мосс) – умная старшая «сестра»;

– Джоан Харрис (Кристина Хендрикс) – «общая мама»;

– Пит Кэмпбелл (Винсент Картейзер) – человек, который ведет себя иногда как избалованный и капризный мальчик, а иногда как брат-изгой;

– Кен Косгроув (Аарон Стэнтон), Гарри Крейн (Рич Соммер) и Пол Кинси (Майкл Глэдис) – «сыновья» для Дона или Роджера, «братья» друг для друга.

✓ «Скандал»(сезон 1)

«Рабочая» семья:

– Оливия Поуп (Керри Вашингтон) – влиятельная, ослепительная «мать-начальница»;

– Сайрус Бин (Джефф Перри) – начальник администрации президента; по политическому влиянию равен Оливии, но одновременно заменяет ей дядю или отца;

– Дэвид Розен (Джошуа Малина) – генеральный прокурор США, «брат-всезнайка» Оливии, отношения – как у брата и сестры;

– Фитцджеральд Грант (Тони Голдвин) – президент, тайный любовник Оливии и лучший друг; отношения – как у супругов, хотя он и женат на Мелли;

– Мелли Грант (Беллами Янг) – первая леди, сводная «сестра» и главная соперница Оливии;

– Гаррисон Райт (Колумбус Шорт), Эбби Уилан (Дарби Стэнчфилд), Куинн Перкинс (Кэти Лоус), Гек (Гильермо Диас) – «дети».

Определяем персонажа по его роли в семье

Семейная динамика особенно полезна, когда вы собираете разношерстный актерский состав. Дело не в том, что вам нужно включить в сериал персонажей всех полов, возрастов, да еще распределяющихся по семейным ролям. Но это бывает полезно, чтобы определить, как персонажи могут относиться друг к другу, кого они любят и кого ненавидят. Два полицейских-детектива, даже если они оба гетеросексуальные мужчины, обязательно будут спорить друг с другом, как старые супруги. Коллеги по работе хотят добиться одобрения босса, так что соперничают друг с другом, как братья и сестры в семье.

Стоит отметить, что возраст и пол – не всегда главные определяющие факторы семейной динамики. В третьем сезоне «Ходячих мертвецов», после того как жена главы семьи Рика Граймса (Эндрю Линкольн), Лори (Сара Уэйн Коллис), умерла при родах, их сыну школьного возраста Карлу (Чендлер Риггс) пришлось очень быстро вырасти. Он обрел такую уверенность в своей меткости и способности убивать зомби, что буквально за несколько месяцев превратился из невинного ребенка в изобретательного «выживальщика». А когда у его отца Рика начинаются галлюцинации (он видит призрака покойной жены) и он сходит с ума, именно Карлу приходится стать предводителем группы заключенных на время, пока Рик не придет в себя. Передача власти состоялась, когда более старшие лидеры были заняты другими делами: Дэрил Диксон (Норан Ридус) пытался обуздать своего непутевого брата Мерла (Майкл Рукер), а Гершель Грин (Скотт Уилсон) помогал раненым.

В более поздних эпизодах Андреа (Лори Холден) стремится к нормальной и традиционной жизни, перебираясь в «безопасный» городок Вудбери. Глава города – губернатор (Дэвид Моррисси). Когда у Андреа и губернатора завязываются романтические отношения, она, по сути, становится первой леди Вудбери (матриархом). В то же время вне Вудбери, в тюремном комплексе, к ролям матрон привыкают Кэрол Пельтье (Мелисса Макбрайд) и сестры Грин. Гленн (Стивен Йен) и Мэгги Грин (Лорен Коган) становятся «супругами», а Бет Грин (Эмили Кинни) и Кэрол ухаживают за маленьким ребенком Рика, став ему приемными мамами. Ближе к концу сезона Мишон (Данай Гурира) возвращается в тюрьму, и у нее завязываются отношения с Карлом – она принимает роль не то матери, не то старшей сестры-защитницы.

Населяя мир вашего сериала или создавая персонажей-гостей для конкретной серии, спрашивайте себя не только о том, кто этот новый персонаж, но и о том, как появление нового персонажа повлияет на уже существующих персонажей.

Все отношения подобны зеркалам: каждый новый человек, с которым мы встречаемся, отражает на нас наше собственное ощущение себя. Кроме того, они могут напоминать нам кого-то другого – внешностью, поведением, чувствами, которые у нас вызывают. Это заставляет персонажей проецировать свое прошлое на новичков и, например, реагировать на какое-нибудь невинное с виду замечание как на личное оскорбление, потому что именно так с ними разговаривали придирчивые родители.

Подтекст практически любой сцены – это динамика семейных отношений, психологические травмы прошлого и малозаметные изменения, укрепляющие положение в клане. Семья сериала может проводить большую часть времени в доме, офисе, полицейском участке, больнице, тюрьме или в любом другом месте, где люди надеются друг на друга, бросают друг другу вызов, учатся, борются и (стоит надеяться) взрослеют.

Великие сериалы – это сериалы о непростых отношениях, которые сознательно или неосознанно основаны на семейной динамике. Где «живет» ваш сериал? Какая у него главная «арена»? В чем его изюминка? Размышляя над этими вопросами, помните, что дом – это место, с которым ваше сердце.

Интервью: Шонда Раймс

Самые известные работы Шонды Раймс:

✓ «Скандал» (исполнительный продюсер/создатель), 2012;

✓ «Частная практика» (исполнительный продюсер/ создатель), 2007–2012;

✓ «Анатомия страсти» (исполнительный продюсер/ создатель), 2005–2012;

✓ Номинация на премию Гильдии продюсеров Америки («Драма»), 2008;

✓ Обладатель премии Гильдии продюсеров Америки («Драма»), 2007;

✓ Номинация на премию Гильдии продюсеров Америки («Драма»), 2006;

✓ Номинация на премию «Эмми» («Драматический сериал»), 2006–2007;

✓ Номинация на премию Гильдии сценаристов Америки («Драматический сериал»), 2006–2007;

✓ Обладатель премии Гильдии сценаристов Америки («Новый сериал»), 2006;

✓ «Без координат» (исполнительный продюсер), 2011;

✓ «Дневники принцессы 2: как стать королевой» (фильм), 2004;

✓ «Представляем Дороти Дэндридж» (телеспектакль), 1999.

Н.Л.: Почему на ваши сериалы так подсаживаются люди? Их просто невозможно не смотреть, и мне кажется, что дело в ваших персонажах. Так что же, кроме великолепного подбора актеров, так притягивает в ваших персонажах? Персонажи существуют во всех сериалах, но в ваших есть что-то такое, что заставляет нас следить за ними неделю за неделей. У вас есть какое-нибудь предположение, почему так?

Ш.Р.: «Анатомия страсти» – мой первый телевизионный проект, так что я писала так, словно в своем дневнике. Все казалось очень личным. Я страшно удивилась, когда узнала, что люди так отреагировали на моих персонажей. После этого я поняла, что пока я пишу так, словно это на самом деле личное, словно персонажи для меня живые настолько, что они мне даже снятся, эти персонажи остаются притягательными для аудитории. Я не знаю, почему так, но думаю, что нужно считать их живыми, а то, что с ними происходит, – реальностью, а не сериалом.

Н.Л.: Да, мне кажется, это очень верно. Часть исходной предпосылки – персонажи не идеальны. Вы показываете их уязвимость, страхи, неуверенность. Помещаете их под микроскоп. Мне интересно: когда вы создаете своих персонажей, вы сначала продумываете внешность или образ мыслей? Кто вдохновил вас на Мередит Грей (Эллен Помпео) или Оливию Поуп (Керри Вашингтон)?

Ш.Р.: Думаю, я начинаю с образа мыслей. О внешности я не думаю. Обычно в моих сценариях вообще нет описания физического облика персонажей, и мне кажется, это важно. Я придумываю идею персонажа, а потом приходят актеры на читку ролей. Когда актер садится и читает роль, мои представления о персонаже каждый раз меняются. Мне даже интересно, чья идея правильная: этого актера или следующего? Мы будем перебирать актеров до тех пор, пока не найдем кого-нибудь, о ком я подумаю: «Он принес что-то фантастическое, и это фантастическое что-то идеально подходит к моей идее».

Н.Л.: Одна из идей, повторяющихся во всех ваших сериалах, – одиночки или бродяги, которые приходят в команду, и вокруг них формируется большая семья. В «Анатомии страсти», да и, по-моему, во всех трех ваших сериалах, звучит фраза вроде «Я хочу, чтобы ты стал для меня кем-то». Помню, была такая фраза, когда заносили экстренный контактный телефон в форму. Из персонажей собираются метафорические семьи, а в теоретической части этой главы говорится, что работают архетипы: мать и отец, соперничество братьев и сестер, избалованные маленькие дети. Учитываете ли вы семейную динамику, когда создаете ансамбль персонажей?

Ш.Р.: Я на самом деле перепугалась, когда вы сказали, что персонажи говорили что-то подобное во всех трех сериалах, потому что я ничего такого не замечала, а когда вы сказали: «Это группа бродяг собралась вместе, и получилась семья», я чуть не запротестовала: «Нет, это совсем не так», но потом подумала: «Да, так и есть». Я никогда об этом не задумывалась. Я старалась вообще к этому особо не присматриваться. Я росла в очень большой семье, у меня пять старших братьев и сестер. Я всегда была тихоней, много времени проводила, наблюдая за ними, и пыталась понять, как меняется мир в зависимости от того, что говорят и делают мои братья и сестры. Но я никогда не задумывалась об этом в своих сценариях, так как мне кажется, что если я слишком пристально буду их исследовать, то не смогу больше писать.

Н.Л.: Хорошо. Я тут подумал, что Оливия – этакая мама для всех. Она взяла к себе всех этих настрадавшихся людей, а потом мы обнаруживаем, что ей и самой пришлось пострадать. А в «Анатомии страсти» похожий персонаж – Миранда (Чандра Уилсон).

Ш.Р.: Как и Мередит, которая тоже стала «матерью» для кучи пострадавших людей. Но мне кажется, что инкарнации все-таки разные. По-моему, «Скандал» немало позаимствовал у «Анатомии страсти», а еще этот сериал я рассматриваю внимательнее всего, потому что в Оливии Поуп немало от меня. Быть шоураннером и быть Оливией Поуп – во многом одно и то же. Для меня главное – то, что Оливия берет к себе пострадавших людей и решает их проблемы. Работа шоураннера в чем-то схожа с этой.

Н.Л.: Но, я надеюсь, вы-то разрешаете людям иногда плакать?

Ш.Р.: Да.

Н.Л.: Впрочем, мне еще очень нравится в ваших пилотных сериях то, что вы делаете какие-то смелые заявления, которые вроде бы вообще не должны меняться, а к концу серии все их опровергаете. Сначала «никто и никогда не плачет», а потом мы видим уязвимых людей.

Ш.Р.: Да, плачущая Оливия. Это было для меня важно.

Н.Л.: Если говорить о точке зрения, то в «Анатомии страсти» повествование в основном идет от лица Мередит. Хотя в некоторых сериях рассказчиком был кто-то другой.

Ш.Р.: Бывает и такое, но очень редко.

Н.Л.: Я прошлой ночью смотрел серию «Анатомии страсти» со стрельбой.

Ш.Р.: Я этой серией горжусь больше всего.

Н.Л.: Такое напряжение, когда Миранда лежит под кроватью и видит перед собой ноги убийцы. Великолепно написано, на грани острия. Для меня лучший сценарий – тот, который постоянно держит в напряжении. Повествование ведется как бы от лица Мередит, которая не уверена в себе, несмотря на то что ее мать – знаменитый хирург. В «Частной практике» и «Скандале» вы решили отказаться от заэкранного текста. В «Скандале» Куинн (Кэти Лоус) чем-то похожа на Мередит, потому что она тоже новенькая. Вы решаете, от чьего лица ведется повествование, на ранних этапах работы или после того, как разложили весь сюжет, начинаете думать о том, чьей точкой зрения все объединить?

Ш.Р.: Интересный вопрос. В «Анатомии страсти» для меня было ясно, что нашим проводником станет Мередит. Проводником в мир, правил которого мы не понимаем. Как сделать медицинский сериал о хирургии так, чтобы он был доступным для зрителей? Когда я писала пилотную серию, зрителем была я – как мне сделать ее доступной для себя? Мне нужен кто-то, кому постоянно объясняют правила поведения и кто ощущает такой же страх и нервозность, как я, окажись мы в подобной ситуации. Именно поэтому Мередит и стала рассказчиком. Насчет «Скандала» – я посчитала, что в лице Оливии Поуп создала культового персонажа. О ней слышали все, ее имя у всех на устах, и она исправляет то, что пошло не так. Мне нужен был кто-то «снаружи», кто бы показал зрителям, что это за мир такой. Но потом повествование уже пошло от лица не Куинн, а Оливии, потому что Куинн явно что-то скрывала. Я просто хотела сначала дать возможность зрителям войти в этот мир и ощутить, насколько большой властью обладает Оливия, а потом увести Куинн на задний план, чтобы мир действительно стал миром Оливии.

Н.Л.: Правильно. Еще одно преимущество: у всех персонажей есть вполне обоснованный повод объяснить новичку, как устроен их мир, потому что это необычная фирма. «Мы – юристы, но мы не обвинители и не защитники». Это очень органичный способ познакомить нас с миром, но также еще и источник конфликта, потому что Куинн чувствует себя подавленной таким объемом информации, но при этом новый мир кажется интересным и притягательным. Тайны и ложь – естественная «валюта» всех ваших сериалов, но «Скандала» – в особенности. Важный вопрос, который мы задаем себе в конце сезона: кто такая на самом деле Куинн Перкинс? Я действительно не ожидал, что с ней все окажется не так просто. А вопрос оказался даже важнее, чем сюжетная линия с Амандой Таннер (Лиза Вайл). Не знаю, можно ли назвать это стратегией повествования, но когда вы структурируете сюжет, как вы решаете, когда именно раскрывать новую информацию? Это математический расчет либо вы просто говорите: «В середине или в конце сезона я раскрою сразу все», а потом словно идете от конца к началу? Мне кажется, многим людям трудно дается такое структурирование.

Ш.Р.: Мне кажется, тут присутствуют две вещи. Отчасти это инстинкт. Я обычно захожу в комнату сценаристов в начале сезона и говорю: «Вот как сезон должен закончиться». И я презентую концовку сезона. Я не могу назвать это обратным построением, потому что процесс совсем не такой. Все знают, куда мы направляемся, так что мы составляем «дорожную карту». Эта карта не слишком жесткая и скорее импровизированная. Что-то нам нравится, что-то не нравится. Смерть Аманды Таннер изначально не планировалась, но в какой-то момент я сказала: «Аманда Таннер сегодня должна умереть», и все ответили: «Да, нам это нравится». Был момент, по-моему, в третьей или четвертой серии, когда один парень рассказывал о сотрудниках компании «Поуп и партнеры», мы дошли до Куинн, и все стали у меня спрашивать: «А какая предыстория у Куинн, Шонда?» Я ответила: «Куинн до 2008 года не существовало». Ответила я так по одной причине: когда я писала пилотную серию, то всякий раз, когда добиралась до сцены, где Куинн плачет в туалете, я понимала, как странна сама идея, что Куинн будет рассказывать свою историю. К тому же Куинн все время спрашивала: «Почему она меня наняла? Почему она меня наняла?» И я подумала: «Это секрет». Этот секрет стал намного важнее в конце сезона, потому что Куинн Перкинс до 2008 года не существовало.

Н.Л.: Я читал в статье, что вы отсняли все тринадцать серий «Анатомии страсти», прежде чем она вышла в эфир.

Ш.Р.: Мы сняли тринадцать серий в первом сезоне, но в эфир пошли только девять, оставшиеся перешли во второй сезон. Но мы отсняли тринадцать серий, и буквально в первое же воскресенье после окончания съемок первая серия вышла в эфир.

Н.Л.: Каковы ваши ориентиры как сценариста и создателя сериала, если вы, по сути, работаете в вакууме? Вы работаете исключительно на инстинкте?

Ш.Р.: Да. Я до сих пор задаю себе вопросы: «Нравится ли мне это? Увлечена ли я? Возбуждена ли я? Наплевать ли мне, смотрят этот сериал или нет?» Помню, я говорила Бетси Бирс (исполнительному продюсеру) о первых сериях «Анатомии страсти»: «Если никто не будет смотреть это, ладно, мы будем продавать его из кузова машины». Вот как мы любили сериал. Это совсем иное чувство, чем «мне действительно важно, чтобы зрители его смотрели». Я так гордилась тем, что мы сделали, что мне не нужно было даже одобрения телевизионщиков. Именно так я думаю и о «Скандале». Меня настолько порадовали первые семь серий, что, даже если бы их вообще никто не посмотрел, я бы все равно сказала: «Это одна из моих лучших работ. Я горжусь ей».

Н.Л.: Керри Вашингтон очень красивая и вызывает симпатию сразу, когда входит в комнату, но, как мне кажется, еще более примечательно (и в каком-то смысле революционно для сериала, идущего в эфирном телевидении) то, что у нее очень крутой нрав – она настоящий «гладиатор в юбке» – и у нее роман с президентом Соединенных Штатов (!). Такие черты многим могут показаться несимпатичными. А потом мы постепенно начинаем замечать, насколько она уязвима. По-моему, примерно с четвертой серии мы начинаем смотреть на обстоятельства ее романа с президентом Фитцем (Тони Голдвин) в совершенно ином свете. Насколько важно для главного персонажа вызывать симпатию?

Ш.Р.: Что интересно, мне часто об этом говорят. Очень часто. Я как-то общалась с одним руководителем, который уже не работает на канале. Он сказал мне о Мередит Грей буквально следующее: «Никому не понравится женщина, которая спит с мужчиной в ночь перед первым рабочим днем на новом месте. Она не будет вызывать симпатию – измените этот момент». Я подумала: «Это определяющая черта персонажа – один момент ничего не изменит». А потом несколько лет спустя я сидела в той же комнате с другим руководителем, который спросил: «Может быть, не стоит устраивать Оливии роман с президентом США?» Этот человек тоже уже не работает на канале. Помню, я ответила: «Оливия Поуп будет заниматься любовью с президентом в Овальном кабинете прямо на столе Резолют в четвертой серии. Если вы все меня в этом не поддержите, я не буду делать сериал». Я имела в виду, что мне очень нравятся неидеальные персонажи, но еще я считаю, что неидеальным персонажам тоже можно симпатизировать. Кабельное телевидение доказывает это снова и снова, но вот телесети до сих пор чего-то боятся. Сами посудите: Декстер – серийный убийца, но мы любим его, и нам интересно, что он сделает дальше. Я не считаю, что, для того чтобы быть интересным, нужно быть добрым. Мне кажется, есть что-то очень классное в том, что ты не извиняешься ни перед кем за то, что ты не идеален и занимаешься всякой фигней. Именно ради таких вещей, если честно, стоит писать для телевидения – это интересно не только зрителю, но и сценаристу.

Н.Л.: Своим студентам я говорю о неидеальных персонажах так: они не должны быть симпатичными, но если мы увидим их уязвимость, то начнем им сочувствовать. Я недавно прочитал отличную цитату из интервью Лили Томлин: «В глубине души мы все изгои». Главная идея – никто из нас не идеален. Все мы делаем ошибки. Мы снова возвращаемся к первому вопросу, который я задал: почему ваши персонажи так притягательны? Люди смотрят телевизор, чтобы увидеть, что у других людей тоже есть проблемы и недостатки.

Ш.Р.: Идея, что мы все должны смотреть, как идеальные люди идеально проживают идеальные жизни, вгоняет меня в депрессию. Я не хочу такое смотреть. Мой любимый пример – «Во все тяжкие»: в этом мире столько недостатков, что я не могу от него оторваться.

Н.Л.: Возвращаясь к идее семьи, приведу цитату из книги Льва Толстого «Анна Каренина»: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Ваши ансамбли персонажей вполне можно в широком смысле назвать семьей, и кажется, что настолько интересными их делают как раз их несчастья или недостатки.

Ш.Р.: Я всегда говорила, что Мередит Грей ощущает себя матерью всех этих людей. Она постоянно пытается удержать всех вместе. Если посмотреть на Оливию Поуп как на человека, который пытается удержать всех вместе, тоже не ошибетесь. В начале второго или третьего сезона «Частной практики» и вовсе прямо говорится: «Наша семья становится вашей семьей».

Н.Л.: Да, я даже записал эту цитату, посмотрев ролик, где рекламировали сериал.

Ш.Р.: Мы ведь создаем ансамбли персонажей как семьи. С этой точки зрения мы видим семейную драму, и это очень интересно.

Н.Л.: Я записал эту цитату, а затем приписал: «В худшем случае – неблагополучная, в лучшем случае – собирается вместе как команда, чтобы решать проблемы». Даже самая недружная семья сплачивается перед лицом кризиса, и каждый член семьи проявляет силу и решительность.

Что интересно, ни одной здоровой «биологической» семьи в сериалах нет. Так вполне можно сказать о Мередит, а Оливия появляется словно из ниоткуда. Мелли (Беллами Янг) и Фитц – самая пугающая семья в мире. У Мередит есть мать; у Эддисон (Кейт Уолш) мать – тайная лесбиянка, а отец слишком много пьет… но семьи, которые они создали, им подходят лучше всего.

Ш.Р.: Ну вот, вы заставили меня серьезно задуматься, так что теперь я не смогу об этом больше писать! (Смеется.)

Н.Л.: Еще два вопроса. Похоже, ваши сюжеты А и В обычно вытекают один из другого и в целом объединены общей темой, но самым острым вопросом в моей предыдущей книге для киносценаристов оказался как раз вопрос темы. Половина тех, у кого я брал интервью, сказала, что тема – это все, другая половина – что нельзя сознательно выбирать тему изначально. В «Анатомии страсти» тема очевидна: ее определяет заэкранный текст. Когда вы обсуждаете сюжеты на собраниях, будь то тема целого сезона или отдельной серии, вы сознательно думаете о теме или она скорее возникает подтекстом?