Текст книги "Наивное противостояние"

Дылда брезгливо тряхнул головой, отгоняя наваждение: – Неправда. И ваш глупый опыт не удался. – Удался, – буркнул Нефертити и ухмыльнулся в усы, – значит так, дорогие не коллеги. Я к вашим услугам сегодня после работы, заходите, – он повернулся и зашагал прочь по коридору. – Я не пойду к нему! – возмущенно отрезал дылда, с вызовом уставившись на толстяка. – Да уж, – запыхтел тот, – и управы-то нет… не те времена уже…

Сквозняков с Травкиным нагнали Нефертити. Тот взглянул на попутчиков и вспомнил: – Вадик, я прочитал твою рукопись. – И? – Очень хорошо! Даже было подумал, yж не причастен ли ты… ну об этом, мы еще поговорим. А вот, товарищ корреспондент, скажите, пожалуйста, что вы намерены делать с фотографиями?

Вадим прыснул от смеха: – Дело в том, Дима, что это было внушение. Иллюзия. А нечистая сила теней не оставляет, даже на фотографии. В те стародавние времени даже на флагманском никоне не было возможности посмотреть сразу результат съемки: он фотал на пленку. Они остановились у двери, на которой кроме номера не было ничего, если не считать процарапанного наспех чем-то острым черепа с костями. – Жаль, если это так, – разочарованно сник Сквозняков. – Вы пока не показывайте никому эти фотографии, – выразительно попросил Нефертити полушепотом сообщника, – буквально еще несколько дней, договорились?.. У Вадима медленно округлились глаза: – Разве там что-то могло получиться?! – Спокойно, Вадик… Завтра утром мы поговорим. Извините меня, нужно кое-что сделать срочно, – Нефертити виновато хмыкнул, щелкнул замком и скрылся за дверью. Несколько секунд Вадим растерянно смотрел на мстительно выцарапанный кем-то череп под номером на двери и пытался найти всему правдоподобное объяснение. – Сильный мужик! – заметил Сквозняков, – Два года назад мы имели дело с одним экстрасенсом, но разве можно сравнивать? – Пойдем ко мне? – Травкин набрал код, но дверь молчала. – Пароль что ли сменили?.. – Травкин постучал. Сквозняков посмотрел на часы, – Вообще-то мне еще в одно место на съемку надо. Дверь открылась. – Быстрее заходите! – раздался женский голос. Сквозняков послушно шагнул в комнату и смущенно остановился. Чуть прищурившись, на него смотрела та самая девушка, а над ее головой широкими кругами с громким фыркающим звуком летал попугай, ловко лавируя в сплетениях стеллажей. Девушка виновато улыбнулась: – Кеша вылететь может…

Попугай уселся чуть выше человеческого роста на бронированный кабель, образовав на фоне приборов великолепный кадр «Девушка и попугай», но Сквозняков не посмел словить эту удачу. – Вы уже знакомы? – неуверенно спросил Вадим. – Можно я попробую угадать ваше имя? – поспешил спросить Дмитрий у девушки. – Попробуйте! – Наташа. – Вадька сказал? – Нет, – Травкин честно вылупил глаза. Сквозняков довольно ухмыльнулся: – Я почтя наверняка могу по лицу назвать имя. Здесь определенно есть соответствие. А меня зовут Дима, – он чуть кивнул головой. – Очень приятно. Пойдемте чай пить, я только что приготовила, Сквозняков еще более демонстративно посмотрел на часы: – Только ненадолго…

Они гуськом прошли между стеллажами, опять вспугнули Кешу и под его фыркающее порхание уселись за стол. – Мне попугая Вадим подарил на день рождения, – призналась Наташа, разливая чай, – Держать его приходится здесь потому, что в обшей комнате его выпускать нельзя, слишком часто открывают дверь. Так и хожу его кормить и прогуливать. – Напрасно ты с лекции ушла! – сказал Вадим, – откусывая традиционный глазированный пряник. – Было не так ужасно, как в прошлый раз? – Не знаю, как у вас было в прошлый раз, – встрял Сквозняков, – но такое уже никогда не забудешь. – Так ты же и в прошлый раз убежала! Откуда знаешь, что было ужасно? – Да все только и говорят. – Понятно, что говорят, – Сквозняков отхлебнул, – Так у человека и крыша может поехать, а если он не свихнется, то и прежним не останется. Мне все это по силе потрясения напомнило недавнее… – он запнулся. – Если что-то личное, можешь не рассказывать, – посоветовал Вадим. – Да ничего. Прихожу вечером к сестре – у нее свой дом. Захожу, а в передней ее мужик лежит с дырой в голове. Рядом ружье. Я сразу понял, что это – финиш. Парень такой добродушный был – дальше некуда. И на морду смазливый и не дурак и все, в общем-то, у них было. А тут… такое… Потом увидел записку: «Нет смысла жить дальше. Ввел шприцем в вену воздух. Смерть не наступает. Остается ружье.» Так вот… – А дети у них были? – тихо спросила Наташа. – Детей не было, – кивнул Сквозняков, – Тогда понятно. Кеша спланировал над самыми головами и уселся на свою клетку. – Такие случаи все переворачивают. У меня вот тоже, – в тон Сквознякову заговорил Вадим, – со вчерашнего дня все не так. Никак вот не могу начать работать. Сквозняков одним глотком допил чай и засобирался. – Hе подумай, что я тебя гоню, – смутился Вадим. – Мне давно идти надо, спасибо вам, – Сквозняков поднялся, – Я позвоню, когда снимки будут готовы, интересно, чем кончится… – А чем это может кончится? – Вадим пожал плечами и токе встал. – Кто знает. Ну, до свидания, – он кивнул Наташе и пошел к двери, – Как у вас открывается? – Сейчас, – Вадим проводил Сквознякова и, вернувшись к столу, сел на свое место. Наташа, встав на стул, задвинула в клетку поддон зерна и сменила воду. Тут Травкин понял, чего еще не хватает в цепи сегодняшних событий. Не успев как следует осознать это, он поднял голову и опрометчиво, совсем как в советских фильмах сказал: – Наташа! Выходи за меня замуж. Вот так просто, но деловито, искренне и решительно. Казалось, она ждала этого и, не допуская шутки, как-то очень спокойно и плавно, как во сне, повернулась, осторожно сошла со стула и безвольно встала, опустив глаза. На лбу у нее собралась горькая складка, одна бровь чуть приподнялась и тонкое лицо заострилось. Вадим испугался. – Ты же знаешь, я серьезно… – он встал. Она вздрогнула и быстро отступила. – Не надо, Вадим, – в ее глазах заблестели злые искорки, – Я ни от кого не хочу слышать этих слов и особенно от тебя… – Извини… Какой я дурак… мне почему-то казалось… – он тряхнул головой и что-то было в его облике такое, отчего Наташа смягчилась. В ней произошла борьба, и она трагически покачала головой: – Ты просто не знаешь…

Вадим с замиранием посмотрел на ее бледнеющее лицо. – Ну так скажи, клянусь, что все пойму правильно… – Тогда, помоги мне! – задыхаясь, она вдруг начала расстегивать пуговицы платья, и Вадим оцепенел. Наташа, не дожидаясь его помощи, рванула одежду, и Вадим с ужасом увидел омерзительную язву или дефект на ее теле – в целом это не укладывалось у него в сознании. – Вылечи меня! – сдавленно вскрикнула Наташа и дрожащими пальцами принялась торопливо застегиваться. Она вдруг начала икать и, заплакала жалобно, как ребенок. Потом села за стол, уронив голову на руки. Вадим с застывшими от смятения мыслями подался к ней, принялся гладить ее длинные, неожиданно жесткие волосы и от этих прикосновений все внутри у него рвалось на части. Потом он сел рядом. Она подняла голову, почти придя в себя, с испугом посмотрела на него. – Наташа, – он глупо улыбнулся, – это ничего не меняет…