Текст книги "Колобок"

Ник Лисицкий
Колобок

В детстве Костя очень любил слушать сказки. Каждый вечер мама, уложив его в кровать и подоткнув одеяло, открывала большую книгу и начинала читать. «Красная шапочка», «Аленький цветочек», «Синяя борода», «Золушка», «Рапунцель», «Колобок»… Костя не засыпал. Затаив дыхание, он слушал каждое слово, и в его воображении живо рисовались приключения сказочных героев.

Прочитав пять-шесть сказок, мама укоризненно смотрела на него, гладила по голове и говорила: «Спи, тебе уже давно пора спать». Костя не хотел ее расстраивать – закрывал глаза и делал вид, что его сморил сон.

Иногда ему снились продолжения услышанных историй. Колобок выскакивал из кухни и котился через коридор, спасаясь бегством от бабушки. Он закатывался в комнату Кости и прятался под кроватью. Бабушка, разведя руками, уходила, а Колобок забирался к Косте на одеяло и рассказывал, как от всех ушел. В конце он добавлял: «И от тебя уйду», – прыгал на подоконник и исчезал за окном. Утром Костя первым делом выглядывал на улицу – не лежит ли на земле разбившийся в лепешку комок теста. Но там ничего не было.

Родители перестали читать на ночь, когда ему исполнилось шесть. «Ты уже большой, – констатировали они, – пора учиться самому». И подарили большую книгу «Сказки народов мира». За месяц он прочел ее от корки до корки. Его сны стали еще более яркими и насыщенными. Дюймовочка теперь казалась похожей на Аню – девочку, с которой он сел за одну парту первого сентября. Братья-близнецы Карповы, дворовые драчуны и задиры, появлялись в образе трех поросят. Их было двое, и они рассказывали Косте, что третий остался в домике.

Однажды папа принес сверток, заговорщицки подмигнул Косте и достал новую книгу – «Тысяча и одна ночь». То был совершенно новый мир. Теперь не только люди, но и многие вещи теряли привычные формы, обретали новый смысл. В старой масляной лампе жил джинн, дедушкины тапки развивали бешеную скорость, а красный потрепанный ковер, висевший на стене днем, ночью летал по комнате и пытался пролезть в окно.

В парке у реки Костя нашел укромное местечко и соорудил небольшой шалаш. Каждый день после школы он отправлялся к нему и оставался там до наступления темноты.

– С друзьями играю, – уверенно говорил Костя.

У входа во дворец его встречал Аладдин. За стенами, сложенными из еловых и сосновых веток, ждала Шахерезада. Старая лампа, унесенная из дому, стояла рядом с тапками, которых дедушка обыскался и, махнув рукой, купил новые. Только ковер (за слишком непоседливый характер) остался дома. Вместо него Костя притащил пестрое одеяло.

Тайна, которую хранили все эти вещи, была известна только ему. Со сверстниками он общался мало и, как только заканчивался последний урок, спешил очутиться в своем загадочном убежище.

В пятом классе к ним пришла новая девочка. Ее семья переехала из другого города и поселилась неподалеку от дома, где жил Костя. Девочка была маленькой, хрупкой, с черными вьющимися волосами и глазками-бусинками.

Костя попробовал найти для нее сказочный образ, но не смог. Оля ни на кого не была похожа. Она казалась прекраснее всех его друзей, появлявшихся во снах и обитавших в шалаше.

После занятий он догнал ее.

– Привет. Хочешь, расскажу тебе сказку?

– Хочу, – ответила она.

С того момента Костя рассказывал ей сказки каждый день, по дороге домой. Оля внимательно слушала и все время удивлялась – откуда он знает так много историй?! Через месяц они уже ходили держась за руки, а одноклассники показывали на них пальцами и шушукались: «Влюбленные».

Настал день, когда Костя принял важное решение.

– Идем, я тебе кое-то покажу.

– Куда?

– В парк.

– А это не страшно? – засомневалась она.

– Ни капельки. Это очень красиво.

И Костя повел Олю в свое тайное место. Они шли по тропинке, пробираясь сквозь кусты жимолости. Костя представлял себя принцем, возвращающимся из опасного странствия, где он встретил очаровательную принцессу. Сейчас они усядутся на ковер-самолет, взлетят над городом и унесутся за тридевять земель, в тридесятое царство.

– Вот, – сказал Костя, отодвигая большую еловую ветку, – заходи. Это мой дворец.

– Твой что? – переспросила Оля.

– Дворец. Здесь у меня много сказочных вещей. Я все тебе покажу.

– Это же обычный шалаш, – хмыкнула она, забираясь внутрь. – Сколько мусора.

– Это волшебная лампа, – принялся описывать свои сокровища Костя, – если ее потереть – появится джинн. Но обычно днем он спит, а вылетает только ночью. Вот тапки-скороходы. А это, – он указал на одеяло, – мой ковер-самолет. Усаживайся.

– Ты странный, – засмеялась Оля. – Это ведь только в сказках бывает. Ты слишком много их прочитал.

– Нет! – почти закричал Костя. – Здесь все настоящее! Разве ты не видишь?!

Оля развернулась и выбралась из шалаша.

– Идем домой. Можем сегодня посмотреть мультики вместе, если хочешь.

– Ладно, – кивнул Костя, заботливо прикрыл вход ветками и потопал за Олей.

Вечером родители позвали Костю в зал и торжественно усадили на диван.

– Оля пригласила меня к себе посмотреть мультики, – предупредил он.

– Очень хорошо, – улыбнулся папа, – у нас недолгий разговор.

– Нам нужно сообщить тебе одну важную вещь, – сказала мама, и, выдержав паузу, добавила: – Мы уезжаем в Москву. У папы там новая работа. А ты… – она помолчала. – Ты остаешься жить с бабушкой и дедушкой.

– Да, – добавил папа, – здесь тебе будет лучше. Свежий воздух, природа. Мы с мамой подумали, что не стоит тебе переезжать – Москва слишком большой и шумный город для ребенка. К тому же, у тебя ведь много друзей здесь. А когда окончишь школу, приедешь к нам, поступать в московский вуз.

Костя сидел на диване и хлопал ресницами. Через минуту из его глаз покатились слезы.

– Не хочу, – всхлипнул он, – не хочу оставаться сам.

– Ты будешь не сам, – погладила его по голове мама. – Бабушка и дедушка о тебе позаботятся.

– А вы? – сквозь всхлипывания спросил Костя. – Почему вы меня бросаете?

– Ну, малыш, ну что ты, – мама обняла его за плечи. – Просто так тебе будет лучше. Мы будем приезжать в гости. И присылать подарки. Мы ведь тебя очень любим.

– Знаешь, – папа заговорщицки подмигнул, – сейчас появились «приставки», на которых можно играть в игры. Ты, может, видел у кого-то из друзей? Я тебе такую пришлю из Москвы! Лады? – он потрепал Костю по волосам.

– Ага, – всхлипнул Костя.

– Вот и славно.

– Хочешь торт? – спросила мама. – Идем на кухню. Я тебе дам кусочек с собой – угостишь Олю. Она хорошая девочка.

Целых две недели, пока родители готовились к отъезду, Костя не был в своем шалаше. Из школы он спешил домой, чтобы провести с ними побольше времени. Ему почему-то казалось, что после отъезда это будут уже не его папа и мама. Они, конечно, встретятся снова, но тех, настоящих родителей, с которыми прошло его детство, он больше никогда не увидит.

Когда в назначенный день приехало такси, он спустился вместе с ними во двор. Родители загрузили вещи в багажник, попрощались с дедушкой и бабушкой и подошли к нему.

– Ты ведь будешь хорошим мальчиком, – сказала мама. – Слушайся бабушку и дедушку, пиши нам.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Давай, парень, хорошо учись и главное – хорошо питайся, – папа засмеялся и похлопал его по плечу. – Мужик должен быть большим и сильным. Понял?

Костя кивнул.

Родители сели в машину. Костя помахал им рукой, подождал, пока машина скрылась за поворотом… Ему хотелось заплакать, но он сдержался. Вместо этого он обернулся и медленно побрел по тропинке вдоль дома.

– Куда ты, внучек? – спросила бабушка.

– К друзьям. Гулять, – ответил он.

За полмесяца кусты жимолости, казалось, стали еще гуще и непроходимее. «Тем лучше, – думал Костя, – никто не найдет мой дворец. Никто не потревожит меня в моем убежище». Весь мир казался ему чуждым и холодным, а люди представлялись похожими на воздушные шарики – пестрые снаружи и пустые внутри. Даже Оля не увидела всей красоты его дворца, не поняла его магию.

Костя вышел на полянку и остановился – из шалаша доносились какие-то странные звуки. Он осторожно приблизился, заглянул внутрь и отпрянул, зажав нос из-за ужасной вони. Укрывшись ковром-самолетом, надев тапки-скороходы и подложив под голову книгу сказок «Тысяча и одной ночи», в шалаше крепко спал грязный бомж.

И тут Костя разрыдался. Слезы ручьями полились по его щекам. Он бросился бежать прочь от шалаша, от своего оскверненного дома, не разбирая дороги. Сказочный мир рухнул, рассыпался в прах, навсегда похоронив в руинах что-то очень важное.

Он все бежал, бежал и остановился, только оказавшись у обрыва. Внизу стремительно неслась темная вода, образовывая водовороты в стремнинах. На другом берегу раскинулись луга, а на горизонте виднелся другой город. «Красиво, – подумал Костя, всхлипывая. – Как не хватает здесь моего ковра-самолета! Я бы взмыл сейчас вверх и унесся далеко-далеко». Он сел над рекой, свесив ноги, и долго смотрел вдаль, глубоко вдыхая прохладный воздух. «Ничего, – решил он, успокоившись, – вот вырасту и стану летчиком. Буду летать на настоящих самолетах туда, где есть настоящие замки и дворцы».

На следующий день он пошел в гости к Оле. Они смотрели «Утиные истории» и ели мороженое. О шалаше Костя старался не вспоминать, рассказывать сказки перестал – теперь после школы ребята обсуждали уроки, вечернюю телепрограмму и одноклассников.

Завести новых друзей у Кости так и не получалось – Оля была его единственным другом, и только с ней он проводил все свободное время. В четырнадцать, когда ее родители уехали на дачу, они провели ночь вместе.

Это было страшно, интригующе, волнующе, стыдно и приятно – все в одном флаконе. Он впервые увидел ее совсем голой. Впервые касался губами там, где раньше боялся дотронуться рукой. Во всем процессе крылась какая-то таинственность, и Оля переставала быть той маленькой девочкой, с которой совсем недавно они вместе смотрели мультфильмы. Жизнь выходила на новый этап.

– Что только твои родители думают?! – ворчала бабушка. – Оставили ребенка нам на содержание, а сами – не то чтобы приехать – деньги и те раз в два месяца шлют. Занятые шибко там в своей столице. А мы на свою пенсию тебя кормить должны?!

– Ты, бабка, по сусекам поскреби, – говорил дед, – лепешек постных ему испеки. Лишь бы с голоду не помер, а на остальное пусть сам зарабатывает – я в его возрасте уже на завод пошел.

Костя спокойно выслушивал эту брань – в последнее время она стала слишком регулярной. Работать в их городишке было негде, и дед это прекрасно знал. Так что ворчание обычно заканчивалось бабушкиными ахами и вздохами по поводу неблагонадежности его родителей.

Близился выпускной. Теплым майским вечером они с Олей вышли прогуляться.

– Родители собираются отправить меня в Москву, – сказала она.

– Ясно.

– И твои ведь в Москве работают? – Оля счастливо улыбалась. – Так что ты тоже поедешь туда учиться. Я на юридический буду поступать. Может, ты тоже?

– Не знаю, – сказал Костя. – Посмотрим.

Москва ему не нравилась. Она казалась каким-то монстром, который поглощал и переваривал людей, превращая их в тени прошлого. Так она сделала с его родителями, так наверняка поступит и с Олей.

Он мечтал найти город, в котором еще сохранилась романтика, где встречаются сказочные персонажи и настоящие чудеса. Костя решил, что если и существует такой город, то только один.

– Бабушка, дедушка, я получил аттестат, – сказал он, протягивая бумагу с гербом.

– О, молодец, внучек, – дед повертел ее в руках, передал бабушке.

– И… я уезжаю.

– Куда? В Москву?

– Нет. В Санкт-Петербург.

– А чего же не в Москву?

Костя не ответил. Он собрал вещи, сказал «до свидания» и вышел из дому. Поезд отходил через час. Прощаться с Олей он не стал. Какой в этом смысл, если через год-другой и она станет тенью из прошлого?!

В поезде он познакомился с девушкой.

– Ты до Питера? – спросила она.

– Да, – ответил Костя.

– Я тоже. Меня зовут Катя.

– Очень приятно. А меня Костя.

– Поступать? – поинтересовалась она после паузы.

– Что?

– В институт едешь поступать?

– Да.

– А в какой?

– Гражданской авиации. Хочу летчиком быть.

– Ой, классно. А я в Художественную академию.

– Круто. Хочешь стать художницей?

– Обожаю рисовать, – улыбнулась Катя. – Показать тебе мои рисунки?

Не дожидаясь ответа, она достала большую папку.

– Это только акварели, – сказала она скромно, протягивая Косте стопку листов.

Еловый лес, старая лампа, пестрый ковер с сюрреалистическим орнаментом, голубая река, желто-зеленый луг. Костя с удивлением рассматривал рисунки, радуясь, как ребенок, впервые за долгое время. Ему показалось на мгновение, что он вернулся в свое сказочное детство. Образы оживали. Теперь они были не машинописные, а нарисованные кистью и красками. Но главное – они были здесь, рядом, прямо перед ним.

– Сказочно, – отметил он словно про себя.

– Правда? Тебе нравится?

– Очень! – кивнул Костя.

– Спасибо.

Всю ночь, под стук колес, Косте снова, как когда-то в детстве, снились яркие сны. В одном из них появилась Катя. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Он притянул ее к себе, обнял и ответил долгим крепким поцелуем.

Утром, стоя на перроне, они прощались.

– Где ты будешь жить? – спросила она. – В общежитии?

– Наверное.

– Ты еще не знаешь? – удивилась Катя. – А сегодня где ты будешь ночевать?

Костя помотал головой.

– Ясно. Тогда идем со мной. Я пока остановлюсь у подруги моих родителей. Она тоже художница. Живет на Васильевском острове. Места у нее много – думаю, тебе тоже хватит.

– Как-то неудобно, – начал было отказываться Костя.

Но Катя была непреклонна. Он сразу понял, что с такой спорить бесполезно. Уж если что-то решила, то непременно настоит на своем.

– Ты же первый раз в большом городе, верно?

– Да.

– Поначалу здесь лучше не ходить одному – потеряешься. К тому же, тебе ведь понравились мои рисунки?

– Очень!

– Теперь у тебя будет возможность видеть их каждый день.

Костя улыбнулся. Такая перспектива его вполне устраивала.

Хозяйка квартиры оказалась разбитной женщиной, с хрипотцой в голосе и вечной сигаретой в руке.

– Зайцева, ты сразу и ухажера привела? – спросила она Катю. – Ну, молодец, времени зря не теряешь! Правильно! Парень вроде симпатичный, – добавила она, смерив Костю взглядом, и протянула руку. – Алина Волкова.

– Костя.

– А чего же ты, Костя, без папки? – спросила Алина.

– Он не художник, – вступилась Катя, – он летчик.

– Будущий, – добавил Костя.

Так они начали жить втроем. Алина практически все время проводила дома. Большая квартира на мансардном этаже служила ей и жильем, и студией, и местом встреч. Только иногда, по вечерам, она выбиралась «потусить» с друзьями и возвращалась домой глубокой ночью, изрядно выпившей.

– Почему ты решил стать летчиком? – однажды спросила Катя у Кости.

– Чтобы улететь.

– Куда?

– Скорее откуда… Не знаю, как лучше это объяснить.

Костя немного помолчал.

– В детстве все было по-другому. Все было сказочным! Например, я мог летать на ковре-самолете. Многие считали его старым покрывалом, но я-то знал, какими магическими способностями он обладает. Потом все изменилось – вещи утратили свою волшебную силу. Тогда я подумал, что летать на самолете может быть так же классно, как и на ковре. Просто чуточку иначе. И, если повезет, самолет тоже унесет меня в сказочную реальность.

– А мне иногда кажется, что мои рисунки живут своей жизнью. Что я не художница, а проводник из мира фантазий в наш мир. Я привожу их сюда. А дальше они уже сами по себе.

Алина слушала их, улыбаясь.

– Вам еще взрослеть и взрослеть.

– В смысле? – обиженно спросили Катя и Костя.

– Ваши сказки и фантазии похожи на картины, которые висят на стене. Вы их видите, размышляете о них, можете потрогать или рассказать о них друзьям, но вы не верите в то, что за ними что-то есть.

– Сказки – это выдумка, – грустно покачал головой Костя. – Мне когда-то очень четко дали это понять.

– Да, выдумка. Такая же, как и все то, что ты видишь вокруг.

– Радикальный взгляд, – заметила Катя.

– Реальный, я бы сказала. Вот, например, – Алина взяла со стола недопитый бокал вина. – Этот бокал у меня в руке – он наполовину пуст или наполовину полон?

– Я знаю! – вмешался Костя. – Это про оптимистов и пессимистов.

– Не только, – спокойно сказала Алина. – Так что, какой он?

– Ну, допустим, наполовину пуст, – ответила Катя.

– Хорошо. А для меня – наполовину полон. И хотя с физической точки зрения, визуально даже, он выглядит одинаково – мы выразили разные мыслеформы. То есть мы видим его по-разному. Каждый создает свою реальность и видит вещи такими, какими хочет и может видеть.

– Но фактически они ведь одинаковые.

– Это зависит от того, как на них смотреть, – засмеялась Алина, – и в каком состоянии.

– Предположим, – согласился Костя, – мы видим мир по-разному. Но мы ведь все равно на планете Земля, в ХХ веке. Да?

– Ты уже сомневаешься? – лукаво подмигнула Алина.

– Нет, хочу знать твою точку зрения.

– Да. Мы здесь. И не только.

– А где еще? В параллельной реальности?

Алина поднялась с пуфа, подошла к окну.

– На этот вопрос, дети мои, вы должны ответить сами. Когда придет время. А мне пора идти, смотреть на разведение мостов. Моцион, знаете ли.

Костя прожил у Алины один год, семь месяцев и двадцать три дня. Это было веселое время. Утром они с Катей шли на занятия. Затем гуляли по городу и возвращались домой, прикупив бутылочку красного вина. Сначала их связывала только дружба. Костя чувствовал некоторую неловкость – ухаживать за Катей в доме у знакомой ее родителей. А Катя хотя и флиртовала с ним, но ждала первого шага. Месяца через три ожидание ее утомило и, когда они остались в квартире одни, она затащила Костю в постель.

Алина пришла как раз «вовремя»: когда они лежали в обнимку, укрывшись покрывалом, и курили.

– Ну, наконец-то! – улыбнулась она, глядя на покрасневшего от смущения Костю. – Я уж думала, что мне придется проводить уроки сексуального образования.

– А мы сами справились, – хихикнула Катя и чмокнула Костю в губы.

– Это нужно отметить, – Алина достала из холодильника шампанское. – Я права?

– Да! – хором сказали ребята.

Летом, после первого курса, Катя засобиралась к родителям.

– Поедешь со мной? – спросила она Костю. – Или ты к своим?

– Я, наверное, здесь останусь. Как-то мне не очень нравится идея с родителями.

Костя и Алина провели Катю на вокзал и помахали вслед уходящему поезду. Вечером Алина усадила его напротив и внимательно посмотрела в глаза.

– Ее не будет полтора месяца. Выдержишь?

– В каком смысле?

– В прямом. Без нее… и без секса.

– Конечно. Почему нет?!

Он продержался две недели. Не то чтобы Алина его совращала или оказывала особенные знаки внимания. Просто она все время была рядом. Утром, когда он просыпался, она готовила им завтрак. После обеда, когда возвращался домой – она уже была там. А ночью… Ночью стена, разделявшая их комнаты, казалась слишком тонкой, чтобы усмирить блуждавшие между ними энергии.

В постели Алина называла его «мой мальчик». Сравнивая ее с Олей и Катей, Костя сделал вывод, что в Алине ему больше всего нравится запах. Запах женщины. Роковой женщины. Сформировавшейся, опытной, умеющей получать и доставлять удовольствие. Не только в постели – в жизни.

– Ты никогда не хотел спросить, сколько мне лет?

– Хотел. Но сейчас не хочу.

– Почему?

– Потому что это не важно.

Костя открыл окно. Ветер с Финского залива доносил обрывки ароматов моря. Он сделал глубокий вдох. Запах моря и запах женщины – ни с чем не сравнимая смесь.

– Ты давно звонил Кате?

– Дня три назад.

– Позвони – она же скучает.

– Если скучает, то почему сама не позвонит?!

– Кто из вас мужчина? Она будет скучать и ждать звонка, но если позвонит сама – даст тебе повод думать, что ты слишком много для нее значишь. А так нельзя – романтика исчезнет, игра закончится. Максимум смс-ка – если очень уж невыносимо.

– Откуда ты знаешь? Ты с ней говорила?

– Я сама была такой, как она.

– Сколько, говоришь, тебе лет? – улыбнулся Костя.

– Ах ты маленькая сволочь! – засмеялась она и швырнула в него подушкой.

Катя вернулась в начале августа. Костя встречал ее один. Алина организовывала свою выставку, днями и ночами пропадая в павильоне – на завтра было назначено открытие. Он с ходу сообщил это Кате.

– Понятно, – ответила она, как-то странно улыбнувшись.

Дома Катя первым делом отправилась в душ. Костя сел на кровать и задумался. Все изменилось. Чувства вроде бы остались, желание – тоже, но это было уже не то желание. Искра угасла. Страсть исчезла.

Катя вышла из ванной, завернутая в большое махровое полотенце, и медленно, по-кошачьи грациозно, подошла к Косте.

– Ну что, заждался меня? – спросила она, и полотенце соскользнуло на пол.

– Да, – сказал Костя и принялся целовать ее тело.

Алина снова пришла «вовремя». Костя, как и в прошлый раз, покраснел. Она, как и тогда, улыбнулась.

– С возвращением, родная. Как родители?

– Хорошо. Передавали тебе привет.

– Спасибо. А он как? – кивнула она на Костю.

– Он. Хорошо. Очень даже хорошо, – Катя стушевалась. – Так. Подожди. Вы что? Да?

«Сейчас начнется, – подумал Костя, – кто ее за язык тянул. Блин».

Но Алина совсем не смутилась. Наоборот, ее это подзадорило.

– Ты готова выйти за рамки обыденности, девочка? – спросила она Катю, извлекая из холодильника шампанское. – Настоящий художник – это исследователь, который постоянно ставит опыты. И объект этих опытов – он сам. Чтобы творить искусство, нужно избавиться от всех ограничений, навязанных твоему сознанию… И слушать только свое сердце.

Катя смотрела на Алину широкими от удивления глазами.

– Я так понимаю, летчик-экспериментатор тоже будет объектом опытов?

Девушки засмеялись. Костя помотал головой, словно отгоняя сон. То, что минуту назад казалось катастрофой, превратилось в любовный треугольник. Да еще какой. Как бы не уйти в штопор после таких экспериментов!

Следующие полгода они любили. Втроем. Вместе просыпались, обнаруживая себя в объятиях друг друга. Вместе завтракали. Вместе гуляли вдоль Невы. По вечерам вместе пили вино у открытого окна и вдыхали запах моря. Костя с радостью обнаружил, что запах Кати (раньше он его почему-то не чувствовал – Алина словно открыла для него новую гамму ощущений) дополняет общую гармонию ароматов. Море и девушки. Вместе они занимались любовью и вместе засыпали.

Как-то Алина появилась в дверях с бутылкой Moet amp;Chandon.

– Ничего себе. Что за повод? – спросил Костя.

– Мне предложили провести персональную выставку в Москве, – сообщила Алина, открывая бутылку. – Два месяца. А если будут продажи, то и дольше.

– Отлично. Поздравляю.

– Да, так что через пару недель поеду осваивать новое место.

– Ого… Так скоро, – Костя нахмурился.

– Зачем откладывать?! Пока есть спрос, нужно держать по ветру нос.

– Ясно… – он подошел к окну, открыл его, достал сигарету и закурил.

– Вам с Катей посвободнее будет.

– Наоборот – наш треугольник распадется.

– Ничего, за два месяца не распадется. Может быть, просто обретет новые формы. Увидишь где-нибудь на обложке «Алина Волкова покорила московских эстетов», сделаешь меня своим фетишем, вот и новые ощущения, – она заговорщицки подмигнула.

– Ох уж эта твоя вечная гонка за ощущениями.

– Я ведь живой человек – за чем же мне еще гнаться?!

Из кухни вышла Катя.

– Поздравляю, – обняла она Алину, – отличная новость! Ты так давно об этом мечтала!

– Спасибо, родная.

Алина притянула к себе Катю и поцеловала.

– Ну, давайте праздновать! – сказала она спустя несколько секунд, доставая бокалы.

Катя и Алина проводили исследования и ставили опыты со все возрастающим азартом. Однажды Костя вернулся с занятий и обнаружил их в постели. Обнаженных и возбужденных.

– Мы не смогли тебя дождаться, – сказала Алина без тени сожаления в голосе. – Присоединишься?

– Не могу, – соврал Костя, – нужно курсовую готовить. Я сейчас пару тетрадей возьму – и в библиотеку.

Отговорка звучала банально, но Косте вдруг очень захотелось убежать из этого дома. Не то чтобы он ревновал или обижался. Чувство было другое. Очередной этап его жизни закончился. Любовный союз распался. Точнее, он выпал из него. Катя и Алина оставались в прошлом, а ему нужно идти дальше. Куда – не понятно, но ясно, что в другую сторону.

Он вышел к набережной напротив Адмиралтейства. Автомобили с шумом проносились мимо. Редкие прохожие спешили по делам. Только одинокая девушка стояла, глядя в воду, словно завороженная течением реки. Костя остановился неподалеку, облокотившись на парапет.

Золотой купол Исаакиевского. Шпиль. Эрмитаж. Этот вид всегда настраивал его на философский лад. Он думал о том, что здания эти есть теми маяками реальности, которые не дают рассыпаться вдребезги хрупкой картинке мира вокруг. Они были здесь сто лет назад, и кто-то также смотрел на них, печалясь о любви и думая о будущем. Он вернется сюда через год, десять или двадцать, а они все так же будут стоять. Все такие же. Величественные проводники между эпохами, сохраняющие существование цивилизации.

– Ты любишь это место?

Костя повернул голову. Шатенка с густыми прядями волос пристально смотрела на него.

– Да, – кивнул он.

– Обычно я прихожу сюда, когда хочу побыть одна, – она отвела глаза и посмотрела вдаль. – Здесь так величественно и в то же время романтично. Почти как возле моря. Может быть, потому что оно рядом, – она улыбнулась. – Хотя на Балтике мне нравится меньше – она грустная, сонная и холодная. Другое дело на черноморском побережье! Там можно часами сидеть и просто смотреть вдаль.

– Я никогда не был на море, – сказал Костя.

– Как? – искренне удивилась девушка. – Никогда? Даже на Балтийском?

– Один раз ездил на Финский залив, – ухмыльнулся Костя, – это считается?

– Нет! Не считается! Ты должен обязательно увидеть море, если тебе действительно нравится место, где мы сейчас стоим, – она помолчала. – Если ты на самом деле романтик.

– Знаешь что? – добавила она после недолгих раздумий. – Мы скоро едем на фестиваль в Крым. Поехали с нами?

– Кто это «мы»?

– Моя группа. «Маша и медведи» называется.

– Кажется, я где-то вас слышал…

– Вряд ли ты нас слышал, – засмеялась девушка. – Мы играем джаз. И я не Маша Макарова. Хотя зовут меня тоже Маша.

– А меня Костя. Очень приятно.

– Так что, Костя, поедешь на море? – игриво подмигнула Маша.

– Почему бы и нет, – кивнул он. – Когда выезжаем?

– Через неделю, – сказала Маша и подошла поближе. – Расскажешь мне о себе?

Домой Костя вернулся под утро. Алина и Катя были явно обеспокоены.

– Ты где пропадал? Мы же волновались! Уже думали случилось что-то, хотели в милицию звонить. С тобой все в порядке?

– В порядке, – кивнул Костя. – Я ухожу, – добавил он безразличным тоном.

– Что? Куда? – не поняли девушки.

– Уезжаю из города. И ухожу от вас.

– Но почему? Что случилось?

Внятно ответить на этот вопрос Костя не мог. Равно как и объяснить свои чувства. С одной стороны, в их отношениях не произошло ничего такого, что дало бы ему повод вот так уйти. С другой – он ясно осознавал, что ему нужно идти дальше, у него свой путь. Остаться он не мог – сильный внутренний порыв тянул вперед, к новой, другой жизни.

Идея стать летчиком тоже утратила привлекательность. «Куда бы я не улетел, – думал Костя, – Нева все так же будет течь в своих каменных берегах, шпиль Адмиралтейства – целиться в небо, а солнечные лучи играть на куполе Исаакиевского. И каждый раз, возвращаясь, я буду видеть их и понимать, что сказка, к которой я стремился, по-прежнему за гранью реальности».

– Просто так нужно. Мне. Нужно. Надеюсь, вы понимаете. Мы ведь сами создаем свою реальность, верно?

Алина кивнула.

– Да. Кажется, я тебя понимаю.

– А я нет, – сердито фыркнула Катя. – Как можно ни с того, ни с сего прийти и сказать: «Я ухожу». Чем тогда для тебя были наши отношения, если ты их совершенно не ценишь?

– Не надо, – Алина взяла ее за руку, – он прав. Лучше пожелай ему счастливого пути.

Костя собрал вещи, поцеловал на прощание бывших подруг и ушел.

Неделю он жил у Маши. Между ними сразу установился контакт. Так бывает – встречаешь человека и с первых минут общения чувствуешь, что вы на одной волне. Похожие мысли, одинаковые реакции на события или шутки, приятное ощущение родственной души.

– Астральные двойники, – сказала Маша, – или родственные души. У двойников более тесная связь. Она сохраняется на протяжении многих жизней.

– Веришь в реинкарнацию? – спросил Костя.

– Конечно. Есть множество подтверждающих фактов. У тебя никогда не возникало ощущения дежавю, когда приезжаешь в незнакомый город или страну?

– Я нигде не бывал. Дежавю у меня связано с детством: тогда вокруг меня было много сказочных вещей и мне до сих пор иногда кажется, что некоторые предметы обладают магическими способностями. Твой чайник, например, или вот этот ковер на стене.

– Мой чайник действительно волшебный. И не только чайник. Я вообще живу в сказочном мире! Есть разные способы оказаться в сказке и совершенно не обязательно улетать за тридевять земель. Скоро ты сам в этом убедишься.

Приехав к морю, они поселись на втором этаже небольшой трехэтажной виллы, в номере с просторным балконом, откуда открывался превосходный вид на бухту.

На следующее утро Костя проснулся от того, что Маша легонько гладила его по лицу.

– Вставай, просыпайся.

– Который час? – открыл глаза Костя. В комнате царил полумрак.

– Пора, – сказала она. – Идем.

Они вышли на балкон. На столике стояли чайник и две чашки.

– Утреннее чаепитие?

– Смотри, – указала рукой на горизонт Маша.

Там, над водой, небо озарилось первыми лучами солнца. Огненный шар медленно и уверенно поднимался из моря, все выше и выше, пока, наконец, не выплыл весь. В этот момент на деревьях возле дома в один голос запели птицы.

– Ты когда-нибудь встречал рассвет? – спросила Маша.

– Такую красоту вижу впервые, – признался Костя.

– Так начинаются сказочные дни, – сказала Маша. – А вечером мы пойдем вон туда, – она указала на холм за домами, – пожелать солнышку спокойной ночи.

– Как же я рад, что встретил тебя!

– Как? – улыбнулась Маша.

– Безумно рад! – он обнял ее и принялся целовать шею, щечки, губы.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

– А я – тебя.

Сказочные дни тянулись медленно, лениво и приятно. После завтрака Костя и Маша отправлялись на пляж. Оттуда – плавно перетекали в кафе прямо на берегу, где за обедом и бутылкой сухого вина созерцали искрящееся море. Затем снова пляж, прогулка к закату. Ужин. Поздно вечером Маша выступала в небольшом клубе. Костя находил место поближе к сцене и слушал, не отрывая от нее взгляда. Иногда он закрывал глаза, и тогда ему казалось, что он тонет в ее восхитительном голосе, вибрирующем у него внутри. Ночью они занимались любовью, раскрыв настежь окна, в свете луны и мерцающих звезд.