Текст книги "Душа Бога. Том 1"

Тебе потребуется очень много крови, Ракот Восставший; в своё время ты прибег к подобному, когда Молодые Боги прорвались в твою цитадель. Жертвы отдававших жизни за тебя, умиравших с твоим именем на устах не помогли – и ты навек закаялся не то что побеждать, но даже и спасаться магией крови.

И ему нужна не просто сила. Ему нужен Свет, чистый, ни с чем не смешанный. Эманации мрака – без них не обойтись, но точно так же не обойтись без эманаций с другой стороны.

Проклятье. Ничего не даёт этот нелепый титул «Новый Бог», кроме разве что большей лёгкости в обращении с силой. Ни тебе всеведения, ни вездесущности, ни иных столь же полезных качеств.

Он покосился на застывшую неподалёку четвёрку Светлых. Крылатая Умис, похоже, плакала, пытаясь незаметно утирать слёзы белыми перьями.

Нет.

Когда-то ему казалось – он пойдёт на всё, чтобы одолеть Ямерта, однако он так и не прибёг к последнему средству.

А когда много-много лет спустя его заклятие вызвало Неназываемого, это был не совсем Ракот, но его слепые ярость и жажда мести.

Заклятие вызова Неназываемого. Чары, которые не смог повторить даже брат Хедин.

Глаза Восставшего, провалы мрака на посеревшем, утратившем цвет жизни лице, опасно сузились.

Быть может, всё ещё не настолько плохо, если он сумеет сообразить…

Ну, конечно! Как он мог забыть!..

Четвёртый Источник. Паразитный, нарушающий равновесие Источник под корнями нового Иггдрасиля в Асгарде Возрождённом.

Как будто бы копия Урда, а на деле…

– За мной, – коротко бросил он. – Вы все, и Светлые, и Тёмные! Все Древние! И все смертные, кто хочет, чтобы сущее выжило! Нам предстоит ещё один переход, на сей раз уже точно последний.

Глава 2
Хедин Познавший Тьму

Суть Хедина Познавшего Тьму, средоточие его сознания, медленно – а может, и быстро, здесь невозможно было сказать – скользила сквозь невероятное и непредставимое, не являвшееся ни Упорядоченным, ни Хаосом.

Даже он не мог себе представить, что такое возможно, что существует нечто, где реальность не воплотилась, где и впрямь существует, как толковали в давным-давно забытом прошлом птицеглавые наставники, «пространство идей».

Едва ли им было ведомо то… место, spatium, размерность, где он оказался сейчас, однако ничего лучшего сохранённая память не предлагала. Само его существование – исчезающе малой точки, закованной в Пламя Неуничтожимое, составлявшее квинтэссенцию душ, вырванных им из бездонного колодца Неназываемого – опрокидывало все и всяческие законы. В чём запечатлена его личность? Что хранит его воспоминания?

Сигрлинн, его Сигрлинн, была совсем рядом. За гранью, разделившей пространства, – обманчиво тонкой, однако куда прочнее и неодолимее, чем даже барьеры Творца, коими Упорядоченное ограждено с самого момента Творения.

Кокон Сигрлинн плыл сквозь незримое чёрное пламя Хаоса, пламя, что пожирало само себя и вновь возрождалось, не имея ни смысла, ни цели, кроме лишь этого бесконечного круговорота.

Сработанная Дальними защита – как теперь понимал Познавший Тьму, Дальние как раз и служили скелетом отделявших Хаос пределов – пока справлялась, поддерживаемая силами и сутью самой чародейки, Истинного Мага. Хедин из своего невообразимого далёка видел эту суть с пугающей ясностью: бьющееся в тенётах Дальних Пламя Неуничтожимое, но не только оно; квинтэссенция пустоты, Великого Предела, делящего мир на лёгкое и тяжёлое, светлое и тёмное, большое и малое, спелёнывала вечное Пламя, придавала ему форму, изменяла.

Три камня – это просто три камня. Но сложи их вместе, водрузи сверху четвёртый, и просто камни сделаются кучей. Добавь ещё, чтобы появился третий ряд, – и это уже груда.

Разница и составляет Великий Предел. Предел не только между зримым, осязаемым, но и между понятиями, идеями, смыслами.

Суть Истинного Мага – разделять смыслы.

Отчего-то Познавшему Тьму стало неловко, словно он подглядывал за чужой наготой. Хотя, казалось бы, они с Си повидали друг друга во всех мыслимых формах, начиная от человеческой и заканчивая смертоносными вихрями, когда чародейка выражала свой восторг тем, что расшвыривала во все стороны ветвящиеся молнии, – а вот поди ж ты.

Словно это было что-то особое, что-то запретное, обнажённое до последней крайности и предела.

Нам надо возвращаться, с острой ясностью подумал он. Мой двойник сделал своё дело, он не посрамил нашего имени…

«Ты думал, что можно вот так запросто вернуться в Упорядоченное? Одного Хедина не стало, заменим его другим? Как фигурку в тавлейной игре, если ей выпал нечастый жребий Перерождения? Что достаточно дунуть, плюнуть, сотворить то или иное заклятие – и всё вернётся на круги своя, словно ничего не случилось?»

Глубокий, глубочайший бас раздавался беззвучно, заставляя всё вокруг болезненно содрогаться; глас, явившийся из самой глуби естества Познавшего Тьму, составлявший разом и часть самого Хедина, и вроде бы ему не принадлежавший.

«Хедин Познавший Тьму отдал жизнь, восстанавливая разорванную целостность Упорядоченного. Он мучился и страдал, он прошёл через боль, и он шагнул в Смерть. В своё время твоё Поколение, Познавший, убоялось небытия, сдалось на милость Хаоса, однако так и не обрело покоя…»

Разве можно окончательно уничтожить Истинного Мага? Погасить искру Пламени Неуничтожимого, что горела в каждом из них, во всех Поколениях?

Ужас охватывал Хедина, потому что он уже догадывался, кому принадлежит этот жуткий глас.

«Великое Пламя неуничтожимо. Даже Хаос не в силах его затушить. Поглотить и сделать своей частью – да. Но не погасить. Ибо что есть чёрный огонь Хаоса, как не оборотная сторона Пламени Неуничтожимого?! Поэтому – ты вернёшься, Хедин Познавший Тьму. Но – иначе, чем ты думал».

Истинный Маг, Новый Бог, ниспровергатель Ямерта – молчал. Глас шёл не извне, это говорила часть его самого. У себя спрашивать можно и даже нужно, нельзя лишь считать это истиной в последней инстанции.

Но, если Истинные Маги не исчезают, значит, не исчез и тот Хедин, что собой пробил разделившие Упорядоченное барьеры?

«Истинный Маг может быть только один. Тот Хедин знал, что его жертва последняя и необратимая. Его сознание погасло навсегда, взломав возведённые преграды. И ты, изначальный Хедин, прошедший бездной Неназываемого, должен отыскать свои собственные пути».

Тишина и пустота. Глас умолк, а Познавший Тьму, ощущая почти непереносимую боль от возникшего разрыва в себе самом, потянулся всем, что у него было, к Сигрлинн. Через серую грань сущего, через огонь Хаоса, через кристаллическую скорлупу Дальних – к самой её сути.

Он раздваивался, растраивался, он был разом во множестве мест. Он вновь стоял на дороге, где впервые осознал себя, уже имея тело; вновь перешагивал через порог их обиталища, где юное Поколение постигало мудрость уходящих птицеглавых наставников; его взгляд вновь находил Сигрлинн; он вновь видел исполинский Столп Титанов и Замок Всех Древних на его вершине; память Истинного Мага хранит абсолютно всё, даже и то, что ему хотелось бы забыть.

Однако такая память – сама по себе оружие.

Пространство Идей, недоступное материальному, может оказаться в досягаемости идеального.

Он ощущал, что кокон Сигрлинн пришёл в движение, что Великий Предел – черта, где нет ни пустоты, ни наполненности – сотворяется там, в Хаосе, среди чёрного пламени, медленно, но верно направляя раковину Дальних туда, где лежали пределы Упорядоченного.

Она должна вернуться. Хотя бы она.

Познавший Тьму прислушался к себе, но гулкий и низкий бас безмолвствовал.

Хаос по ту сторону грани разделялся, его рассекало той самой границей, что есть Истинный Маг; «светлое и лёгкое вверх, а тёмное да тяжёлое вниз пошло». Чёрное пламя вскипело, волны разупорядочивания устремились со всех сторон; Познавший Тьму знал, что сущность его не способна проникнуть за барьер, она может лишь спроецировать себя, своё предназначение.

Так, вдвоём, они заскользили – вдоль непреодолимой грани; Хедин ощущал приближение Упорядоченного, тех самых «пределов Творца». Ему самому приходилось прокладывать дорогу кокону, а сознание предательски мутилось – даже искре Пламени Неуничтожимого нелегко оставаться собой в этой чуждом пространстве, где ничто ни от чего не надо отделять.

Для великого Предела здесь просто нет работы.

Заметила ли его Сигрлинн? Поняла ли, что с ней происходит?

Суть её билась в тесной скорлупе Дальних, не находя выхода. Она словно обезумела, однако Истинные Маги не умеют терять рассудок. Даже ушедшее на Брандей Поколение действовало, прекрасно сознавая, что в этом его единственное спасение от развоплощения.

Глупцы, подумал Хедин. Заплатили страшную цену. Теперь-то понятно, отчего тому же Ямерту участь «потрудиться мелким лесным духом на благо всего Упорядоченного» не казалась чем-то ужасным.

Солнечноликий бог, похоже, знал – или догадывался – о существовании того измерения, в котором очутился Хедин.

Так, вдвоём, они и доплыли до того места, где кокон, дрогнув, начал сливаться с исполинской, уходящей в бесконечность стеной – границей-пределом Упорядоченного. Познавший Тьму видел всё это, находясь разом и тут, и там – но в то же время и нигде.

Он с лёгкостью преодолел отпорный барьер, даже не заметив, – в его пространстве никаких преград не существовало.

Он был в Упорядоченном, и разом не был. Скользил по изнанке всех вещей, видя и воспринимая, но не ощущая привычных потоков силы и не в состоянии принять какую бы то ни было форму.

«Одного Хедина не стало, заменим его другим?»

Подобно фигурке в тавлейной игре, которой выпал жребий перерождения? Да, такое случалось нечасто.

Но – случалось.

…В хединских тавлеях множество фигур и фигурок. Сильных и слабых, «прислуг за всё» и могущих только одно. В той партии он, Познавший Тьму, играл сам с собой, потому что Ракоту в очередной раз наскучило Обетованное, и Владыка Мрака опять шатался где-то по неустроенным мирам, а Сигрлинн эта забава никогда особенно не нравилась – чародейка предпочитала общество цветочных фей, с не очень понятной Хедину самозабвенностью помогая им украшать Обетованное, и без того прекрасное.

Тавлейных наборов у Познавшего Тьму имелось множество. Иные он и вовсе старался не доставать, потому что фигурки там были анимированы сложными комплексами заклятий и казались пугающе живыми.

Нет, в тот раз он играл старым, грубоватым, потёртым комплектом, вырезанным из кости неведомых чудищ. Всего по два десятка фигур с каждой стороны.

И одна из Летучих Ведьм прорвалась очень глубоко в тыл противоположной стороны.

Она стояла на границе, держа под ударом и устроенных за баррикадами стрелков, и орду крылатых созданий, потому что у неё уже три хода копилась сила на отличное заклятие Воздушной Сети; Познавший Тьму задумался, ибо получилось так поистине случайно – он не поддавался, хотя и играл сам с собой, не отдавал победу заранее «алым» или «белым». Он сделал, что мог, чтобы отразить угрозу, что создал себе сам; направил к Летучей Ведьме кентавров, а группа огров и троллей-чародеев, напротив, не двигалась, собирая силы для контрзаклинания, однако тут Ведьме выпало Превращение.

Это случается редко, но всё же случается.

И у него, Познавшего Тьму, игравшего в уюте и покое собственного дома, возведённого для него подмастерьями (дворцом Ямерта он не пользовался), вдруг мороз прошёл по коже.

За рядами воинства «белых» стоял в одиночестве Маг Пространства, как странно именовалась эта фигурка. Могущественный, но только пока не движется; а, чтобы сразить Летучую Ведьму «алых», ему требовалось сделать ход. Как только он его сделает – окажется под угрозой Роя Скорпидов, существ слабых, только и годных, что на один удар; это не поражение, само собой, Ведьма грозила «белым» большими неприятностями, но…

Но отчего-то Познавший Тьму не мог ни двинуть своего Мага, ни начать преображение в иную фигуру той же Ведьмы. Не мог, и всё тут. Казалось, тронь любую из фигурок, и весь мир игрового поля – ненастоящий, но всё-таки мир! – рассыплется, исчезнет, а вместе с ним и мир вокруг.

Познавший Тьму долго смотрел на Мага и Ведьму. Маг являл собой седобородого старца с вычурным посохом; ведьма, несмотря на простоту резьбы, застыла в соблазнительной позе.

Новый Бог поколебался ещё немного, а потом решительно взял обе тавлеи, снял с поля, поставил рядышком на полке у рабочего стола – так, чтобы смотрели сквозь окно на красоту садов Обетованного.

И никогда больше этим набором не играл.

И сейчас, в небытии Не-Сущего, он словно вновь ставил рядом эти две фигурки. Маг Пространств и Летучая Ведьма. Всегда вместе, всегда в противоборстве.

Вот оно, Упорядоченное. Неразличимый атом, исчезающе малая капля – кокон Сигрлинн сливается с ним, поглощается, растворяется; возвращается домой.

Домой. Сквозь грань, путь через которую для него самого заказан.

Он пытался рассмотреть, что происходит с чародейкой после того, как её раковина распалась, вновь сделавшись частью барьеров Сущего; но нет, так далеко его взор не проникал.

И вообще Упорядоченное он видел теперь совсем не так, как прежде, – словно через мутное и пыльное стекло.

Однако он был здесь. И значит – мог действовать.

Мысль привычно потянулась к живой силе, потянулась и не нашла.

Ей не пробиться сквозь грань. И ему не пробиться к ней тоже.

Отчаяние оплело его ледяными щупальцами. Злая ирония – не так давно он сам разделял себя, и одна его ипостась была – Хедин Наблюдающий, а теперь ею сделался он сам.

Пространство, где он пребывал, пронизывало и Упорядоченное, и Хаос, подлежало под всем, для всего служило основой.

Он видел, однако не чувствовал. Не чувствовал потоков силы, не ощущал Источников. Упорядоченное лежало пред ним, словно исполинский затянутый туманами луг, и на лугу этом он не мог разглядеть почти ничего, кроме лишь случайного камня или травы, проглянувшей в разрывах серой мглы.

Однако нет, кое-что он таки видел.

Непредставимую аномалию, чудовищное искажение в самом центре Упорядоченного, удивительным образом пребывавшее и там, и…

И здесь, в том бытийном плане, где оказался он сам.

Аномалия эта походила на лихорадочно бьющееся сердце. Бьющееся тяжело, неровно, с трудом. От него расходились волны болезненных сжатий и сокращений, проникая даже сюда, в серое Ничто.

Здесь нет силы. Не течёт живая магия. Здесь нет ничего, нет воплощённого, здесь лишь пространство и время, замкнутое в неразрывное кольцо.

Словно холст, на котором ещё ничего не вышито.

Словно лист пергамента, которого ещё не коснулось перо летописца.

Девственное, нетронутое, лежало перед ним Ничто, словно ожидая движения его воли.

Оживи меня.

Я не Творец, ответил он неведомому.

Я не Творец и никогда им не был.

Время, существовавшее здесь, никуда не текло. Оно кружилось, замкнутое в великое кольцо, конец и начало, начало и конец.

Оно ждало.

Кокон, заключавший в себя Сигрлинн, растаял, расточился в пределах обычного Упорядоченного. Что теперь с ней, с возвращённой им к жизни чародейкой? Помнит ли она о случившемся? Что теперь сделает?.. Почувствует ли его – сквозь этот лёд, разделивший два бытийных слоя?

Да, поистине велик и непостижим многомудрый план Творца. Всё и вся играет в нём свою роль, даже Молодые Боги, даже Дальние, – но какую роль можешь сыграть ты, Познавший Тьму, оказавшийся в этой ловушке?!

Его частица, закованная в броню Пламени Неуничтожимого, скользила под серым льдом, медленно – а может, и быстро, кто знает? – дрейфуя туда, где в Упорядоченном кипела, бурлила и ярилась штормящая сила.

Кто знает, может быть, это дорога домой? Может, ему удастся вернуться?

Усилие воли – и великая буря, сотрясающая миры и междумирья, стала приближаться.

И по-прежнему не было силы. Никакой.

Великий Предел разделяет светлое и тёмное, тяжёлое и лёгкое, горячее и холодное. Когда-то смертные верили, что разделяет он и доброе со злым, пока не убедились – это не так.

Здесь, в сером пространстве, нечего разделять. Потому он, Хедин, и бессилен, ему не пробить барьер даже ценой собственного существования, как сделал его двойник.

Но что, если он попытается?.. Что, если он – разделит? Может, тогда это пространство выйдет из вечной тени, тут появится чёрное и белое?

Нет, сказал он себе. Ты не знаешь, как это отразится на Упорядоченном. На всех тех, кто верил в тебя и шёл за тобой. Ты не знаешь и не можешь рисковать. Прежний Хедин Познавший Тьму, конечно же, рискнул бы – и неважно, какова окажется цена, однако нынешний твёрдо отвечал «нет».

Движение его ускорялось. Незримое подхватывало его, волочило вперёд бурным потоком, и сила эта была совершенно неведома Хедину; она не имела ничего общего с привычной магией.

В разрывах серой мглы он видел Межреальность и крошечные огоньки живых миров – словно глядел на улицу сквозь мутное запылённое стекло.

Буйство красок. Тёмные провалы. Удивительные заросли Дикого Леса – всё это привычно тому, кто хоть раз странствовал тропами от солнца к солнцу.

Но – что это?

Золотой луч. Тонкая нить, мерцающий росчерк пляшущих пылинок, протянувшийся сквозь пропасти и бездны, тонущий в туманной дали – а другой его конец вёл, казалось, к самому Хедину, однако тоже тонул – в искажениях самого пространства, скрывших место неведомой бури.

Золотой луч? Откуда, зачем, почему?

…Бытийный план вокруг него продолжал сжиматься и разжиматься. Теперь уже не оставалось сомнений, что его несёт в самый центр этого хаоса.

И туда же тянулась золотисто-огневеющая нить.

Словно верёвка, брошенная утопающему.

Утопающему?! Вот уж нет!

Он никогда не тонул, даже если так казалось его врагам; они просто принимали желаемое за действительное.

Око урагана всё ближе. Оно втянет его, он преодолеет неведомый барьер, что куда крепче тех преград, коими Творец отгородил Упорядоченное от Хаоса.

Он вернётся, не может не вернуться!..

…Но серый девственный холст оставался вокруг него, он звал, манил, нашёптывал – отдели. Проведи черту Великого Предела, положи начало вечному движению!.. Разве не хочешь узнать ты, последний из Истинных Магов – единственный Истинный Маг, не утративший собственной сути, – что произойдёт, когда ты исполнишь своё предназначение?

Предназначение? Мы – хранители Равновесия и инструменты познания. В этом наше предназначение! А потом Упорядоченное выбрало нас с Ракотом, чтобы мы…

Истинные Маги есть Великий Предел. Они есть средство, чтобы изменять и взвешивать, сравнивать и различать.

Моё Поколение забыло об этом?

Об этом забыли многие Поколения.

Имей Познавший Тьму сейчас тело, он замер бы в изумлении.

«Моё Поколение забыло об этом – как многие Поколения».

А потом пришли Молодые Боги…

Его сознание разрывалось. Казалось бы, мельчайшая точка, исчезающий огонёк среди вечных сумерек, среди всех оттенков серого; и выбор, который он внезапно осознал с пугающей, режущей ясностью.

Останься здесь и начни всё заново.

Попытайся перейти грань и спасти то, что ещё можно, – хотя, не исключено, что уже ничего нельзя, как нельзя остановить Великую реку Времени.

Метни кости, Познавший Тьму, протяни руку, возьми Зерно Судьбы, только уже не одного-единственного ученика, а вообще всех, живших или живущих в Упорядоченном. Высокие слова и красивые чувства – всё это осталось там, в прошлом, в зале Совета, в коридорах и покоях замка Всех Древних; сейчас надо выбирать, хотя, казалось бы, – как тут можно сомневаться?

Маг Пространств и Летучая Ведьма, как может он её оставить?

Можешь и оставишь, вдруг подумал он. Так уже было, разве нет? Ворон на подоконнике его покоя в Замке Всех Древних; их война; Сигрлинн, прекрасная и ужасная, стоящая перед ним и мальчишкой Хагеном на хьёрвардском просёлке…

Ты оставил её тогда. Любил всё равно, но – оставил.

Со стороны казалось, что он стоит на месте, а вокруг него изменяется сам бытийный слой; бушующее сердце силы приближалось, накатывало огненным колесом, и Познавший Тьму ждал.

Девственные пространства пусть пока останутся таковыми. Теперь он знает, что они существуют, пролегая под видимым Упорядоченным; он найдёт способ вернуться.

Даже через бездну Неназываемого, если потребуется.

Его сжало, серое пространство вокруг стремительно темнело, схлопывалось, не выдерживая страшного напора «сверху».

Сейчас, сейчас – что бы ни билось там, по ту сторону барьера, оно вернёт его обратно!..

Тьма навалилась и сдавила. Исчезающая точка Пламени Неуничтожимого в кромешной первозданной тьме, в той самой Тьме, откуда всё вышло и в которую всё якобы должно вернуться.

Обладай он голосом, он бы закричал.

Барьер, на который его бросало, был непреодолим. Прозрачная стена, но весь ярящийся шторм не причинял ей никакого вреда. Кто бы и что там ни задумал, преграда оставалась целёхонька.

И она наплывала на него.

А потом он ощутил себя перед ней, внутри неё, за ней – всё разом.

Лавина силы обрушилась на него, закрутила, потащила за собой – ничтожную песчинку в исполинском водовороте.

Он не привык, чтобы его тащило, – даже в бездну Неназываемого он шёл сознательно. Познавший Тьму боролся, однако грохочущие водопады силы не подчинялись, мощь нельзя было преобразовать, обратить на что-то созидающее.

Чары, формулы, образы – ничего не работало. Эта сила не знала узды, изначальная, свежая, словно в первый миг творения; словно только что отзвучало слово Творца, породившее во вспышке пламенного безумия всю ведомую Вселенную.

Сила плясала вокруг, неслась в диком танце, поглотив всё – материю, пространство и время; исчезла Межреальность с далёкими огоньками миров; осталась только бушующая сила, ничему не подчиняющаяся и не признающая никаких законов.

Пламя Неуничтожимое столкнулось с выпущенным на волю собственным двойником.

В этой огненной купели, казалось, начинает таять даже его собственная броня из множества душ – тоже частичек Пламени Неуничтожимого.

Луч! Золотой луч!.. Он же был где-то здесь, не случайно же он тут появился!..

Тьма вокруг него разом и горела, и распадалась, и возникала вновь; пламенная купель, где рождаются вселенные, кипела, полыхала, оставляя одну-единственную реальность: тот самый золотой луч.

Он вспыхнул рядом, возник, рассекая жгучую тьму, протягиваясь в бесконечность, и единственное, что могло сделать сознание Хедина, Нового Бога, – это двинуться вдоль него, по нему и внутри него.

* * *

Поток солнечного света, тёплый, ласкающий, манящий. Он словно отсёк пылающий мрак, хаос, который не был привычным Хаосом. То, что было сознанием Хедина, плыло вдоль него, каждый миг ожидая преображения, возвращения в привычное тело – ведь здесь же была сила!..

Однако она плыла вокруг и сквозь него, не затрагивая, не соприкасаясь; у него словно не было больше над ней власти.

Здесь, внутри золотого луча, он не был ни Истинным Магом, ни Новым Богом. Невозможно было даже примерно сказать, кто он сейчас. Сознание, воплощённое в исчезающе малой точке пространства; память и чувства, оторванные от плоти.

Течение подхватило его, понесло прочь от кипящего вокруг шторма.

Вперёд и вверх, и только золотое сияние вокруг; наверное, кто-то сказал бы – «ни тревог, ни забот», но только не Хедин.

Куда его несёт? Кто проложил эту тропу?

Время перестало существовать; будущее и прошлое сомкнулись, раздавив меж незримых глыб настоящее.

Он скользил и скользил, пока пространство золотого света внезапно не раздалось в стороны и Познавший Тьму не увидел простую арку, сотканную из мириадов причудливо переплетённых золотистых, как и всё тут, нитей – древесные листья оборачивались крыльями драконов, а хвосты их – стеблями фантастических цветов.

Сам золотой луч тоже стянулся нитью, а Хедин вдруг ощутил себя над тончайшим росчерком пути; вокруг залегли тёмные бездны, дохнул ветер высоты.

И двое существ по обе стороны врат. Человеческие фигуры, лишь небрежно очерченные светом на фоне глубокой темноты. Лиц нет, вместо них лишь сплошное золотое свечение. Посохи скрестились, преграждая ему дорогу.

Познавший Тьму оставался исчезающей точкой. Тело к нему не возвращалось.

Несший его поток замер.

Фигуры шевельнулись, сходясь ближе. Разом поднялись призрачные руки, указывая на него.

– Никто не пройдёт дальше, к истинному престолу, не доказав, что достоин.

Слова возникли в сознании Познавшего Тьму; обратившиеся к нему использовали древний язык Поколений, самый первый, что был ему открыт.

– Я готов. – Хедину не требовалось ни браться за меч, ни готовиться к бою. Он просто висел в пустоте перед сияющей аркой и ничему не удивлялся. Какая бы сила ни распоряжалась здесь, это была поистине великая сила. – Вопрошайте.

– Сосредоточься сердцем своим на поминании Имени, – услыхал он.

У Хедина не было сейчас никакого сердца, и какое «имя» ему следовало назвать – в этом и заключался вопрос.

Золотой луч, устремляющийся в мистический «верх». Чьё же имя тогда должно открыть ворота?

Есть только один, чьё имя достойно упоминаться сейчас.

Хедин произнёс его – в мыслях, не сомневаясь, что его поймут и услышат.

– Творец.

Праязык истинных магов.

Скрещённые посохи не раздвинулись.

Сосредоточься сердцем своим на поминании…

Хедин сосредотачивался. Реальность вокруг, чем бы она ни была, послушно исчезала. Сочетание понятий, символов и образов – Творец – вмещающее в себя всё, мужское и женское, одушевлённое и нет, тварное и невещественное; то, что было, что есть и что будет.

Птицеголовые наставники, произнося Имя Творца, снабжали его множеством придыханий и огласовок, а записывали лишь в виде единого символа, не включавшегося ни в какие другие.

Творец – это и было его именем. Во всяком случае, для Нового Бога Хедина.

Первичная монада, исходная точка, породившая всё, всё вместившая в себя – богов Древних и Молодых, Истинных Магов и Дальних, превращающих сейчас вселенную обратно в изначальный кристалл, – всё вмещало в себя это имя.

Первичную вспышку, рождение вселенной, всю её жизнь и неизбежную смерть скрывало в себе имя, звенящее на этой золотой струне, протянувшейся от неведомой никому глуби до таинственного якоря наверху.

К чему вся твоя борьба, Новый Бог? Всё предопределено, и не чьей-то злой волей – неумолимым законом бытия, превозмочь который не может даже Творец.

Упорядоченному настало время умереть.

Познавший Тьму повторял и повторял Имя. Сливался с Ним, раздвигая собственное сознание, видел Упорядоченное от края и до края – оно сожмётся, станет исполинским кристаллом, однако не замрёт, не остановится – кристалл продолжит упорядочивать сам себя, пока не вернётся обратно, в то исходное, неведомое, незримое, из чего спустя бессчётные океаны времени родится новый Творец, новое Упорядоченное, чтобы в свой черёд там явились бы Дальние и всё повторилось бы вновь.

А те, кто сейчас живёт и умирает в существующей вселенной? Что ж, они должны уйти. Стать добычей льда, зелёного смарагда, идеального кристалла…

Сознание вбирало в себя имя Творца и видело всё больше, всё чётче, всё дальше.

Последнее, что исчезнет, – это Великий Предел. Разделение на светлое и тёмное, лёгкое и тяжёлое, горячее и холодное. Последней исчезнет причина существования Истинных Магов, а с ней и само Сущее.

И лишь изначальная монада, великая, неуязвимая для Хаоса, продолжит плыть сквозь него, упорядоченная до такой степени, что и чёрному пламени с ней не справиться.

«Ты всё понял правильно, именуемый Хедин».

Это было словно великое множество голосов, мужских, женских, старческих, детских.

«Ты можешь следовать дальше».

Золотистые ворота дрогнули, начали таять, причудливые узоры распускались, словно вязание в руках мастерицы, недовольной своею работой; две фигуры по обе стороны протянувшегося луча взглянули на него – и вместо сияния у них появились лица.

Макран. Эстери. Маги его Поколения, давным-давно сгинувшие, исчезнувшие, расточившиеся; если и остаются они сейчас где-то – то бесплотными и бессильными тенями.

– Всё повторится, Хедин, – улыбнулась Эстери.

– На сей раз нам не надо будет ссориться, – ухмыльнулся и Макран.

Чепуха, глупости, это просто моё собственное сознание!..

«Не слушай, не слушай, великий бог Хедин!.. Не слушай, не слушай!..»

Это же души. Души смертных, что были со мной всё это время, осознал Познавший Тьму. Они – частицы Пламени Неуничтожимого…

Данные взаймы и долженствующие быть возвращены, снова сказало множество множеств.

Данные взаймы…

Всё, от Творца отделившееся, к Нему обратно и вернётся.

«Нет, великий бог Хедин! Нет!.. Не обрекай на гибель, смилуйся!..»

Не обрекай на гибель. Спаси и сохрани.

Сияющие золотом ворота растаяли окончательно, туманные фигуры с лицами Макрана и Эстери остались позади лёгкой светящейся дымкой. Луч вновь сжался, Хедин вновь оказался словно бы внутри него, но теперь он уже не был исчезающе малой точкой, у него появлялось тело – такое же призрачное и невесомое, как у той пары «стражей».

Однако правая рука его – прозрачный рукав слабо светящейся золотистой пыли – сжимала пламенный меч, тот самый, подарок ангелов огня, остававшийся с ним до конца.

Он дорог тебе, возвестило многогласие. Не удивляйся его появлению – здесь, в пространстве идей, сохранено всё, что было, есть, будет или хотя бы может быть. Что ж, пусть он будет с тобой, Познавший Тьму. Но смотри, тебя ждут вторые врата. На первых ты понял то, что должен был понять. На вторых же…

…Здесь не существовало времени. В Упорядоченном могли мелькать считаные мгновения или протекать неисчислимые века; здесь не было ничего вещественного. Пространство идей – загадочное место, где есть только суть его, Хедина, и те души, что вместе с ним вырвались из бездны Неназываемого.

«Это ведь неправильно, – вдруг подумал он. – Я должен был идти здесь один, в полном и совершенном одиночестве».

Искажение, подтвердили голоса. Но никто не бывает чист полностью и совершенно, ступая на эту дорогу. Для этого и видишь ты врата – дабы познать себя и отрешиться от лишнего.

Он вновь скользил по золотому лучу, его вновь возносил мягкий поток почти неощутимой силы, однако теперь приходилось удерживать равновесие – луч обернулся тонкой нитью, на которой требовалось балансировать. Светящееся тело, почти невесомое, но именно что «почти».

Пройти волосяным мостом над бездной – об этом говорило множество преданий. И на другой стороне моста должно ожидать воздаяние, великая награда для «достойных». Что ждёт его, Хедина?..

…Врата. Вторые врата, шире и выше первых. Уже четыре золотистых и безликих тени по обе стороны!

Скрещены длинные посохи.

Он остановился, уже зная, чего ожидать.

– Знаешь ли ты себя, кто ты есть?

Многоголосие сделалось низким, почти что грозным.

– Я Хедин Познавший Тьму.

– Имя твоё значения не имеет. Кто ты есть?

Голоса явили нетерпение.

– Кто ты есть?

Ненавижу эти глупые загадки, мелькнуло у Хедина. Никогда не играл в них, а испытания тем, кто стремился в подмастерья, были совсем иными.