Текст книги "Дом экзорциста"

Глава 6

Позже, в тот же вечер, Алиса раскачивалась, откинувшись на установленных ей лично новых качелях, – туда-сюда в лучах закатного солнца, слушая музыку в наушниках, прикрыв глаза и свесив ноги. Она уже почти задремала, когда ощутила слабую вибрацию, нарушившую ее покой.

Открыв глаза, она увидела стоящего возле крыльца высокого молодого человека. Садящееся за холмами солнце озаряло его силуэт ярким ореолом. Прикрыв глаза от лучей ладонью, Алиса села прямо, и когда толком разглядела вновь прибывшего, то ощутила тот безрассудный порыв влюбленности, который свойственен только подросткам.

Незнакомец носил узкие джинсы и белую футболку, был худощав, но имел заметно наработанные ручным трудом мышцы. Длинные волосы были зачесаны за уши и подчеркивали его глаза. Когда он ей улыбнулся, у нее перехватило дыхание. Парень махнул рукой и сказал что-то, но она даже не услышала его голос. В недоумении прищурившись и тряхнув головой, она сообразила, что так и не сняла наушники, поэтому покраснела и вынула их из ушей.

– Я сказал – прошу прощения, что помешал. Меня зовут Люк, – он еще раз улыбнулся и Алисино сердце учащенно забилось.

– А меня – Алиса, – наконец сумела выдавить она в ответ.

– Привет, Алиса. Рад с тобой познакомиться.

– Добро пожаловать, – сказала она и мгновенно оцепенела в смущении.

Он едва удержался от смеха.

– Я хотела сказать, что тоже рада с тобой познакомиться.

Она ощутила, как вспыхнули щеки (что всегда ее сильно раздражало).

– Ты только что переехала сюда?

– Да, из Огайо.

– Из Огайо, ну надо же! Ну и как тебе здесь? – он шагнул на крыльцо.

– Здесь чудесно, однако мы еще даже не высовывались с фермы с тех пор, как заехали – сильно были заняты переездом и распаковкой вещей.

– Именно по этому поводу я и пришел, – сказал Люк, – Я помогал старику Мерлу раньше – стриг траву и поддерживал порядок на его участке, – он подумал, что его слова потребуют уточнения. – Ну то есть тому мужику, который жил здесь до вас.

– О, хорошо, – сказала она. – И ты по-прежнему хочешь этим же здесь заниматься, не так ли?

– Я как раз и хотел спросить разрешения. Стрижка лужаек для меня неплохой способ заработка на летних каникулах. Плюс для тех, кто живет на таких вот больших фермах, полезно иметь того, кто косил бы им траву, тогда как они сами могли бы иметь больше времени для другой работы. Старик Мерл любил уделять больше внимания своим козам и цыплятам. Не знаешь, что стало с его живностью?

– Нет, мне неизвестно, – начала Алиса. – Папа вообще ничего не говорил о здешних животных. Знаю только, что он планирует привести в порядок дом с участком и попытается перепродать его.

– Круто, круто, – ответил Люк, откидывая волосы с лица за ухо.

Он взглянул на нее и увидел, что она тоже смотрит на него. Алиса мгновенно опустила взгляд.

– Сколько тебе лет, Алиса?

– Шестнадцать исполнится в августе.

– А мне только что стукнуло семнадцать. Похоже, что осенью мы пойдем вместе в школу.

Она улыбнулась и кивнула.

Открылась передняя дверь, и на крыльцо вышла Нора. Люк сделал шаг назад и улыбнулся ей, предположив, что она должна быть Алисиной матерью.

– Здравствуйте, – ответила она, не зная, как вести себя с посторонним мальчиком на крыльце своего дома.

– Здравствуйте, мэм. Меня зовут Люк Симмонс, – он протянул руку.

Нора пожала ее.

– Рада познакомиться, Люк. Я – Нора Хилл, мама Алисы.

– Да, я только что познакомился с Алисой. Она сказала, что вы переехали из Огайо?

Нора кивнула.

– Верно. Ты живешь где-то рядом, Люк?

– Да, мэм. Примерно в миле отсюда, прямо по дороге. Я гулял здесь и увидел ваши машины возле дома, поэтому и решил кое о чем вас спросить.

– Действительно? Чем могу помочь? – спросила Нора.

– Мама, Люк хочет косить наши лужайки, – ответила Алиса, продолжая сидеть на качелях.

– Да, верно, – согласился Люк, – А также я могу делать еще что-нибудь, что вам нужно. Я только что рассказывал Алисе, что раньше работал на Мерла Блэтти, ну, старика, жившего здесь до вас. Я подстригал для него траву, расчищал землю, подправлял забор, что угодно мог делать.

– О, хорошо, я думаю тебе нужно поговорить с моим мужем. У нас с ним полно забот, а я не очень-то могу помочь с тасканием тяжестей, учитывая мое положение, – Нора погладила себя по выпирающему животу.

– Буду рад поговорить с ним, – улыбнулся Люк.

– Подожди секундочку, – сказала Нора и крикнула в дом через порог: – Дэниел!

– Да? – откликнулся тот сверху.

– Выйди сюда!

Дэниел с кистью в руке и в заляпанной краской футболке спустился по лестнице.

– Что случилось? – спросил он, стоя на ступеньках.

– Ты можешь подойти прямо сюда? Кое-кто хочет с тобой побеседовать.

Дэниел вышел наружу и увидел дружелюбно улыбающегося Люка.

– Здравствуйте, сэр.

– Здравствуйте, молодой человек. Чем могу вам помочь?

Прежде чем Люк заговорил, Нора ответила за него.

– Люк хочет подстригать траву для нас нынешним летом, – сказала она, подмигнув сидящей на качелях Алисе. – И делать еще что-нибудь, что тебе здесь нужно на нашем участке.

Дэниел посмотрел на Алису, на Нору и затем опять на Люка.

– Хорошо, – сказал он, уже зная, что его согласия в общем-то и не требуется. – Привет, Люк! Я Дэниел Хилл.

Люк и Дэниел пожали друг другу руки.

– Приятно познакомиться, сэр, – когда Люк опустил руку, то Дэниел заметил, что запачкал его бежевой краской.

– Ах, вот дерьмо… Люк, я тебя замарал, – сказал Дэниел.

– Дэниел! – воскликнула Нора, указывая, чтобы он следил за своей речью.

Люк посмотрел на свою ладонь.

– Ничего страшного! – улыбнулся он и вытер руку об джинсы.

И тогда Дэниел обратил внимание на татуировку, изображающую паутину, на кисти мальчика.

– Интересная наколочка у тебя. Сколько тебе лет, парень?

– Ему семнадцать, папа, – сказала Алиса, желая, чтобы отец уже наконец ушел в дом и не ставил их в еще более неловкое положение.

Дэниел посмотрел на Алису, а потом опять на Люка.

– Семнадцать, да? А вот эта Стиви Никс тоже стоит на семнадцатилетнем рубеже.[6]6
  Дэниел ссылается на песню «Edge of Seventeen» американской певицы Стиви Никс из ее дебютного сольного альбома 1981 года.


[Закрыть]

– О, а я думал, что она сказала, будто ей должно скоро исполниться шестнадцать, – сказал Люк.

– Шестнадцать, да, верно, – сказал Дэниел, улыбнувшись и вновь посмотрев на Алису сверху вниз. Хлопнув Люка по плечу, он произнес: – Ты уже помог мне. Скажу тебе вот что: как бы ты ни помогал мистеру Блэтти, я очень это ценю.

– Спасибо, мистер Хилл! Я присмотрю за вашим участком. Я не подведу вас, – сказал Люк, снова откидывая волосы с лица и протягивая руку для закрепления договора.

Дэниел сжал его ладонь и посмотрел прямо в глаза.

– Знаю, что не пожалею, Люк, – сказал он, проверяя кости Люка на прочность.

Люк удержался от того, чтобы вздрогнуть, но ясно ощутил предупреждение. Дэниел разжал ладонь и развернулся к двери.

– Пойду, докрашу. Приходи и приступай к стрижке, когда окажешься готов.

– Да, сэр.

– Зови меня Дэниел, – донеслось с лестницы.

– Спасибо, что пришел, Люк, – сказала Нора.

– И вам спасибо. Было приятно познакомиться, – сказал Люк, спускаясь с крыльца.

– Пока, – ответила Нора, улыбаясь.

Она посмотрела на Алису, наблюдавшую, как парень уходит прочь.

– Можешь помочь мне с ужином, дорогуша?

– Конечно, мама.

Нора отправилась на кухню. Алиса обернулась на Люка, который уже подошел к краю подъездной дорожки.

– Увидимся позже!

Он обернулся, улыбнулся и помахал татуированной ладонью.

* * *

Позже той ночью Нора лежала в кровати, уставившись на подвешенный к потолку вентилятор. Дэниел посапывал рядом, заснув около одиннадцати часов вечера. Нора посмотрела на электронный циферблат под телевизором и увидела, что тот показывал уже 3:10. Она уронила голову на подушку и ощутила, как та пропиталась по́том. Вытерла мокрый лоб и горестно вздохнула.

Их новая система кондиционирования воздуха не справлялась со своей работой. С тех самых пор, как они въехали, Нора совершенно не высыпалась в удушливой атмосфере второго этажа. Спальня оказалась настолько большой, что в ночной тьме напоминала пещеру, которую невозможно охватить взглядом. Нора до сих пор не могла привыкнуть к обстановке, так как они постоянно переставляли вещи с места на место. Ей не нравилось открывать глаза и видеть в темноте незнакомые очертания. Стопка коробок у изножья кровати или высокий торшер в углу могли казаться чем-то, чем они на самом деле не являлись. Также новый дом издавал звуки. Скрипящее дерево, завывающий на улице ветер, качели на крыльце, типичное шумовое сопровождение сельской Западной Вирджинии – сверчки, совы, древесные лягушки – не способствовало тому, чтобы Нора могла заснуть или продолжать безмятежно спать.

И вышеперечисленное составляло лишь физический аспект ее бессонницы.

По ночам чувство вины вылезало на сцену. Когда только Дэниел проваливался в сон (что происходило обычно через несколько минут после того, как его голова касалась подушки), и когда Нора осознавала, что только она одна в целом доме до сих пор не спит, ее разум начинал воспроизводить прошедшие события. Так как она жила с психотерапевтом долгое время, то понимала, что именно происходит в ее голове. Пересматривая сделанные ошибки, она подсознательно контролировала ситуацию. Также она была способна менять принятые решения и получать иные результаты. Но иногда она просто оживляла воспоминания, и не важно, как стыдно ей от них становилось впоследствии.

И когда она смотрела на медленно вращающиеся лопасти на потолке, то думала о миниатюрном вентиляторе на рабочем столе Стива Клеммонса в Огайо. Она опять была в его кабинете в тот самый день, когда это случилось, видя перед собой металлическую табличку с надписью «Заместитель директора».

Изначально у них сложились исключительно рабочие взаимоотношения. И она даже немного побаивалась его. Он был высок, молод и широк в плечах. Сама она тоже была высокого роста, но рядом с ним ощущала себя маленькой, когда он смотрел на нее сверху вниз. Клеммонс всегда носил строгий костюм, подчеркивавший его фигуру. Началось с того, что как-то раз после уроков он зашел к ней в класс, чтобы узнать, как она справляется. Сначала они обсудили рабочие вопросы, а затем она упомянула о своей семье, а он же идеализировал свою холостяцкую жизнь.

Однажды, когда они остались наедине в классной комнате, он забросил пробный шар. Она упомянула, что неделями не получает внимания от своего мужа, на что Стив сказал, что смог бы его заменить в этом качестве, если бы она хотела. Ей всего лишь нужно было зайти в его кабинет после уроков. Меньше чем через неделю она согнулась над его большим деревянным столом.

После того, как это закончилось, она ощутила омерзение и сожаление, какие еще никогда не испытывала в своей жизни. Последующие минуты навечно зарубцевались в ее памяти: ее руки, прижавшиеся к тяжелому и плоскому столу; массивный календарь, исчерканный назначенными встречами и приемами; звук молнии на ширинке, которую Стив медленно застегивал у нее за спиной; миниатюрный вентилятор на столе перед ней, вращающийся из стороны в сторону, будто не соглашаясь с чем-то; звук, с которым он стянул с себя презерватив и швырнул его в маленькое мусорное ведро.

Она выпрямилась и вышла из кабинета, не проронив ни слова. Он позвал ее по имени, заправляя рубашку и застегивая ремень, но Нора не оглянулась. В последовавшие после инцидента недели до нее долетали слухи, что Стив Клеммонс ранее спал с коллегами по работе, но ее неверность осталась незамеченной. Она продолжила работать в школе и обращалась со Стивом только на профессиональном уровне, но всегда чувствовала себя неловко.

Дэниел оставался в неведении, что делало чувство вины еще невыносимее. Каждая хорошая вещь, которую он делал, словно росла в глазах Норы, и ей становилось только хуже. Ничто из сделанного им не отталкивало ее. Она сделала выбор утолить желание на стороне, вместо того чтобы попытаться дома. Она совершенно запуталась, но решила сказать правду только в том случае, если Дэниел сам узнает. Нора решила, что неэтично облегчать душу через исповедь, если знание способно раздавить любимого человека, а потому хотела искупить свой грех через поступки.

Их половая жизнь довольно быстро обрела новую струю, как и семейная жизнь в целом. В основном она даже перестала думать о том, что совершила. Убеждала себя, что они счастливы, а Стив Клеммонс оказался не более чем кочкой на ее жизненном пути. Пока она могла себя отвлечь, с ней все было в порядке.

Наверное, больше всего отвлек ее положительный результат теста на беременность через месяц после измены. Невозможно, чтобы ребенок был от кого-то, кроме как от Дэниела. Шок от беременности только усиливался теми фактами, что самой ей уже было тридцать пять лет, и у нее уже была пятнадцатилетняя дочь. Сомнения закрались, когда ее доктор подтвердил ей то, что она уже знала. Нора сразу же подумала отправиться в ближайшую клинику, ни слова не сказав Дэниелу, но знала также, что не сможет благополучно жить под грузом уже двух темных тайн. Нет, она приняла сложившуюся ситуацию, поведала Дэниелу о ребенке, и после короткого шока они оба обрадовались.

Несколько месяцев спустя Дэниела посетила идея о перепродаже фермы. Сначала Нора засомневалась, к тому же мысль о переводе на другое место работы, будучи беременной, вгоняла ее в дрожь, однако она ощущала себя обязанной мужу. Впервые в жизни ей показалось, будто события выстраиваются в правильном порядке и полностью понятны. Она забеременела, Дэниел заключил сделку с фермой, и у них появилась возможность начать сначала. Нора убедила себя, что именно того ей и хотелось по-настоящему.

Теперь же, находясь на целый штат дальше от проступка, Нора думала, что почувствует себя лучше, и ей это даже удалось. И только поздно ночью, наедине с собой, когда каждая быстротечная мысль набирала силу, Нора вновь рассматривала собственный грех, снова и снова, словно на проекторе с закольцованной пленкой. Она не знала, как долго сможет поддерживать видимость благополучия. Так больше не могло продолжаться, учитывая, что отсутствие покоя ночью только усиливало ее тревогу днем.

Дэниел заворочался во сне, и Нора мгновенно вынырнула из темного тоннеля воспоминаний. Она посмотрела на обнаженную спину мужа, которая покачивалась в такт дыханию. Протянула руку и нежно положила ладонь на его плечо. Он вздрогнул, но не проснулся. Нора даже не знала, что плакала, пока щекой не почувствовала намоченную слезами подушку. Повернувшись на бок и обняв спящего мужа, прошептала ему:

– Прости.

Глава 7

В понедельник в начале десяти утра Дэниел сидел в гостиной с трубкой беспроводного телефона в руке и проверял сообщения с работы. На кухне Нора готовила завтрак и слушала радио. Алиса спала у себя наверху. Ни у одного из его пациентов не возникло неотложных случаев, которые бы потребовали, чтобы он срочно прервал свой отпуск, поэтому Дэниел положил трубку на диван и направился на запах жарящегося бекона. Когда он зашел на кухню, Нора улыбнулась ему.

– Какие планы на сегодня?

– Позавтракать. Потом могу прошвырнуться по нашему участку и прикинуть, какой работой я мог бы озадачить нашего мальчика на побегушках.

– Люка? – рассмеялась Нора.

Дэниел улыбнулся.

– Я имею в виду, чем больше я его загружу, тем меньше у него останется времени, чтобы подкатывать к нашей дочери.

– Дай девочке немного повеселиться, Дэниел. Чем больше на нее наваливаешься, тем сильнее она бунтует.

Дэниел посмотрел на нее с любопытством.

– Говорю по собственному опыту, – продолжила Нора. – Когда я была подростком, мой отец был очень строг ко мне, и я сбегала при первой же возможности. Я чувствовала, что даже не могла поговорить с ним. Ты же не хочешь отталкивать от себя Алису.

– Может, тебе нужно было стать психотерапевтом. Я всегда говорил, что у тебя призвание, – сказал он, наливая кофе в чашку.

Нора поджарила яйца, затем положила их в тарелку рядом с беконом и тостом и протянула Дэниелу.

– Я имею в виду, что если она захочет встречаться с Люком, то задави его своей вежливостью. Она узнает, что тебе не все равно, и она станет доверять тебе. Так ты сможешь предотвратить многие проблемы вместо того, чтобы потом судорожно решать их.

Дэниел улыбнулся, впечатленный ее ходом мыслей.

– Если уж речь о предотвращении, то убери-ка подальше бумажное полотенце.

Она обернулась и увидела, что бумажное полотенце упало на плитку, на которой жарилась вторая порция яичницы, уже почернело и начало дымить.

– Черт! – Нора схватила полотенце и сунула его под струю воды в раковине.

– Ну ладно, леди Макбет, я буду паинькой, – он откусил тост. – Отложу все планы насчет девочки-подростка на твое усмотрение.

Он засунул в рот большой кусок яичницы.

– М-м-м, как вкусно. Спасибо, милая.

– Всегда пожалуйста, – ответила Нора, садясь рядом с ним со своей тарелкой.

– Чем ты займешься сегодня?

– Думаю взять с собой Алису по магазинам. Маленькие девичьи радости, знаешь ли.

– Прекрасная мысль. Позвольте себе шопинг-терапию, – сказал он, добавляя перца в тарелку. – А знаешь, что я подумываю сделать?

– И что же? – спросила она, жуя бекон.

– Начну разгребать подвал. Может, даже исследую тайную комнату, – указал Дэниел на подвальную дверь за спиной Норы.

– Окажу тебе моральную поддержку со стороны.

– Я в любом случае не хотел бы, чтобы ты туда спускалась. Там могут быть вредные испарения или что-нибудь в этом роде.

Нора озабоченно посмотрела на Дэниела.

– Я имею в виду, что только предполагаю. В конце концов, я же о тебе беспокоюсь.

– Хм-м… Бездонная яма… – проворчала Нора.

Звонок прозвонил свои традиционные три ноты.

– Ждешь кого-то? – спросил Дэниел, жуя яичницу.

Нора помотала головой, и Дэниел поднялся, подошел к двери и заглянул в глазок.

– Это же мальчик на побегушках!

Когда Дэниел распахнул дверь, то Люк аж подпрыгнул.

– Доброе утро, Люк.

– Привет, мистер Хилл.

– Дэниел.

– Привет, Дэниел.

– Ты пришел поработать?

– Да, сэр. Я взял свою газонокосилку.

Дэниел посмотрел на покрытую гравием подъездную дорожку, где стояла массивная газонокосилка Люка, на которой он приехал.

– Ну надо же! Так она твоя личная?

– Моего папы. Он разрешает мне пользоваться ей за процент от заработка.

Разбуженная дверным звонком Алиса слетела по лестнице. Она замерла посередине, увидев Люка и сообразив, что даже еще толком не продрала глаза. Люк тоже ее заметил, и она поняла, что ей уже поздно линять.

– Доброе утро, Алиса, – сказал Люк, выглядывая из-за плеча Дэниела.

Она ответила полуулыбкой и неуклюже взмахнула рукой в приветствии.

– Ох, ты уж прости, что разбудил тебя. Я не думал, что ты до сих пор спишь. Я имею в виду, мы здесь в деревне всегда рано встаем.

– Ничего страшного, – ответила Алиса.

– Угу, не беспокойся, – сказал Дэниел, – Ей в любом случае уже пора вставать. Ты не голоден? Мы как раз завтракаем, ты мог бы присоединиться, если хочешь.

– Нет, спасибо. Здесь работы на весь день, поэтому я начну сразу же, если не возражаете.

– Да, конечно. Мы можем сегодня наткнуться друг на друга там, на улице. Я планирую прогуляться по территории, чтобы прикинуть, чем еще можно тебя озадачить.

– Рад слышать, сэр… ну, то есть… Дэниел, – сказал Люк, неуклюже спускаясь с крыльца и направившись к косилке.

Дэниел остался стоять в дверях с кружкой кофе в руке, наблюдая за парнем. Он высоко оценил рабочий настрой. Обернулся к дочери.

– Похоже, что он славный малый, – сказал Дэниел, специально громко отпивая из кружки с противным причмокиванием.

– Да, верно, – ответила Алиса и развернулась на лестнице, отправляясь наверх в свою комнату.

– Как же чудесно начинается денек, мать его, – пробормотал Дэниел по дороге на кухню.

* * *

Несколько часов спустя, когда Нора и Алиса отправились в торговый центр, чтобы кое-что купить, а заодно и пообедать там же, Дэниел расположился в подвале, перебирая наследство старика Мерла, большая часть которого состояла из мусора. Он рассчитывал наткнуться хотя бы на какие-то садовые инструменты или что-нибудь в этом роде, что могло бы пригодиться на ферме. Но находил только рухлядь и всякие сентиментальные штучки, принадлежавшие прежнему жильцу.